Читательский дневник

[Аглая]

Н.В.Савич. После исхода. Парижский дневник.
«19 апреля 1921г. Как тяжело живется нашему брату эмигранту-политикану, видно из следующего. Шубинский просит дать ему какую-либо работу, так как голодал, и получил работу на 10 лир, за что он был очень благодарен. Все же он не мог уже работать, ослабел и умер от истощения. Скоропадский жил в обнищании, перебиваясь случайной работой за 2-3 лиры в день. В таком же положении был Родзянко и др. Львов жил тем, что его мальчик ходил продавать марки из своей коллекции, и только после образования Парламентского Комитета Пильц устроил ему командировку и кое-какие гроши на проживание. Родзянко живет все в Сербии на жалкое пособие, которое дают сербы, т.е. на 150 франков в месяц. Мне передавали, что нынче он организовал хор, которым лично дирижирует в качестве регента. Этот хор ездил по Сербии и кое-что зарабатывал. В таком положении «революционеры по глупости». Иное дело с теми, кто был революционером по профессии. Эти все успели награбить и себя в достаточной мере обеспечить. В первую голову эсеровщина. У них деньги есть всегда. В хорошем положении и Гучков, он был директором страхового общества, имевшего филиалы за границей, в Европе и Америке, теперь эти филиалы работают, и он обеспечен. Но таких счастливчиков мало, большинство нищенствуют.»

Дж.Фаулз. Аристос.
«Платонова республика могла бы навязать своим гражданам гуманность и благородство, но само по себе навязывание того, что могло быть свободно выражено, тем, кто мог бы сам выразить это свободно, сразу же создает напряженность, обесценивающую гипотетическое благо навязываемых мер. Я могу наклеить искусственные цветы на дерево, которое само не зацветет, но могу создать условия, при которых дерево скорее всего зацветет в силу естественных причин. Возможно, мне придется ждать живых цветов дольше, но лишь они – настоящие.»

В.Швёбель. Взгляды и суждения.
«Крысы договариваются в норах. Когда они выходят из нор, они едины и знают, что нужно делать.»
«Эпоха благородных противников прошла безвозвратно. Сегодня сражаются с коварными врагами.»
«Подлинный дух времени проявляется в мыслях, которые никто не решается произносить вслух.»
«Во все времена самые оригинальные рационализаторы ограничивались вещами второстепенными.»
«То, что люди называют всемирной историей, является следствием трудностей, с которыми они сталкиваются в ходе приспособления к действительности.»
«В демократическом обществе граждане отдают свои голоса на выборах. И остаются безголосыми.»

В.Рыбаков. Напрямую.
«О. эта ерничающая и бравирующая молодежь семидесятых… Где были наши мозги, умные мальчики и девочки? Нигде их не было, гонор один, одна поза, тепличные мы мои… Впрочем, нам было с кого брать пример. Властители дум не шибко нас тут обгоняли, совсем не шибко… Чего стоит сцена из горинского «Мюнхгаузена», когда барон, чтобы вернуться к прежнему себе после тяжкого душевного кризиса, крушит, как пьяный революционный матрос, оранжерею и с хохотом пачками кидает на холод ни в чем не повинные цветы? Ну вернись ты к себе тихо, в сердце своем, зачем ломать-то все? Очередное «до основанья, а затем…» И, срамно сказать, каких-то двадцать лет назад этот гимн мужской безответственности, эту апологию божественного права диссидента самодурствовать, предавать и походя требовать жертв (а кто не соглашается приносить ему себя в жертву, тот, натурально, прихвостень режима и подлец, ведь все человеки равны, но защитники прав человека равнее) я смотрел так, что оторваться не мог: вот же, мол, как надо жить… Колючая проволока советских лагерей охраняла нас в первую очередь от себя самих! И не в ностальгии по колючке дело, а в том, что этой простой вещи мы позорнейшим образом не могли уразуметь в течение нескольких десятилетий; многие и по сию пору не уразумели. О свободе мечтают, чтобы быть ангелами – но почему-то, получив ее, предпочитают становиться скотами. При несвободе сатрапы тоталитаризма якобы не давали людям становиться ангелами – но при свободе всякий, кто мешает становиться скотом, рискует быть обвиненным в том, что он сатрап тоталитаризма… Диалектика!»

И.Ильф, Е.Петров. Разговоры за чайным столом.
«Самецкий испытывал трудности. Им были организованы все мыслимые на нашей планете самодеятельные кружки. Помимо обыкновенных, вроде кружка профзнаний, хорового пения или внешней политики, числились еще в отчетах: Кружок по воспитанию советской матери. Кружок по переподготовке советского младенца. Кружок «Изучим Арктику на практике». Кружок балетных критиков. Достигнув таких общественных высот, Самецкий напрягся и неожиданно сделал еще один шаг к солнцу. Он организовал ночную дежурку под названием: «Скорая помощь пожилому служащему в ликвидации профнеграмотности. Прием с двенадцати часов ночи до шести часов утра.» Диковинная дежурка помещалась в том же подвале, где клеили стенгазету. Здесь дежурили по ночам заметно осунувшиеся, поблекшие девушки и Ягуар Петрович. Ягуар Петрович совсем сошел на нет. Щек у него уже почти не было. В ночной профилакторий никто не приходил. Там было холодно и страшно.
Все-таки неугомонный Самецкий сделал попытку нагрузить корабль еще больше. Самецкий изобрел карманную стенгазету, которую ласкательно назвал «Стеннушка-карманушка».
- Понимаете, я должен довести газету до каждого сотрудника. Она должна быть величиной с визитную карточку. Она будет роздана всем. Вынул газету из жилетного кармана, прочел, отреагировал и пошел дальше. Представляете себе реагаж!»

Comments

[Старый Таможенник]

Революционеры по глупости и по профессии - прекрасно сказано))

[Tetroka]

Рыбаков умница. Меня эта сцена в Мюнхаузене тоже возмущала. И действительно она показательна.

[Аглая]

Старый Таможенник, прекрасно - но все-таки большевиков он за революционеров не признает, ни по каким признакам. Для него это какие-то инфернальные монстры из ада...

Tetroka, а меня нет. Сейчас вот размышляю - вроде сказано умно и по делу, но... и тогда, и сейчас мне все равно кажется все естественно и органично. Видимо, это напрочь забитый в нас сценарий.

[Tetroka]

Аглая, мне было ужасно жаль цветы!

[Аглая]

Tetroka, ну, цветы - это да...