Читательский дневник

[Аглая]

Б.Шоу. Статьи.
«Безжалостный к самому себе, Толстой ни для кого не делает исключений, сметая мистера Киплинга, французских декадентов и издеваясь над Вагнером. Ценность этой книги состоит, конечно, не в отдельных нападках, которые, по правде говоря, иногда свидетельствуют лишь о том, что старости неизбежно изменяет художественный вкус. Дабы оправдать их, Толстой прибегает к крайне показательному для русского аристократа средству. По его словам, подлинное произведение искусства всегда доступно бесхитростному восприятию крестьянского люда. Следовательно, Девятая симфония Бетховена, не пользующаяся любовью русского крестьянства, не есть подлинное произведение искусства!
Оставим Девятую симфонию в покое. Поражает то, что русские революционеры-аристократы всегда исполнены безграничной веры в добродетель неимущих. Ни один английский землевладелец не усомнится в том, отдаст ли английский сельскохозяйственный рабочий предпочтение шопеновскому ноктюрну, столь любимому Толстым, или модному мотиву из мюзик-холла. Нам прекрасно известно, что простота жизни у наших крестьян обусловлена их бедностью и не замедлит исчезнуть с появлением основательного наследства. Нам известно, что равенство, которое видит среди тружеников богач (ибо сам он не делает между ними различий), в действительности иллюзорно и что социальные различия культивируются бедными наиболее недостойным образом… Потому ли, что неграмотно и некультурное русское крестьянство осталось, в отличие от нашего, в стороне от европейской цивилизации; или потому, что из-за огромной пропасти, разделяющий в России крестьянина и дворянина, классы эти не знают друг друга и столетиями заполняют этот пробел одними выдумками, - несомненно одно: русские аристократы Кропоткин и Толстой полагают, будто трудящимся абсолютно чужды классовые пороки, заблуждения и предрассудки буржуазии.»

Б.Вонсович, Т.Лукьянова. Меня любят в магической академии.
«Я подумала, что у меня после брака тоже будут дети. Дочери мы непременно дадим эльфийское имя, пусть бабушка Кудзимоси порадуется, что чтим их традиции. Марибэль, к примеру, очень даже красиво звучит. Тарниэлю непременно понравится. Я представила, как он подбрасывает дочурку на руках, а та заливисто хохочет… Какое счастье, что я не успела выйти за Антера! Ведь тогда Марибэль просто не смогла бы появиться на свет. От этой мысли мне стало страшно. Что же получается? Если я не выйду за Кудзимоси, моей дочурке не суждено увидеть свет? Нет, он не может быть столь жестоким, нужно просто с ним поговорить, что я и собиралась сделать прямо сейчас.»
***
«Я передвинулась назад еще на самую малость.
- Фьорда Берлисенсис, вы своим ерзаньем мешаете Ферри лететь, - заметил Кудзимоси.
- Мне просто ужасно непривычно в такой позе сидеть на грифоне, - невинно похлопала я глазами, полуобернувшись к Тарниэлю. – Я все боюсь упасть.
И придвинулась к нему еще ближе. Так, что между нами остались только его куртка и мое пальто. Ну и пара молекул воздуха. Но с этим я ничего поделать не могла. Эти молекулы – такие пройдохи, везде пролезут.
- Фьорда Берлисенсис, не волнуйтесь, вы не упадете, - выдохнул Кудзимоси почти мне в ухо. – Мы уже прилетели.
Под нами действительно уже была академия. Как это я не заметила, что мы добрались? Я грустно вздохнула, но отодвигаться не стала. На мой взгляд, опасность падения только увеличилась.
- Фьорда Берлисенсис, можете открывать глаза, мы уже приземлились, - невозмутимо сказал Кудзимоси. – Просто удивительно, куда пропадает ваш страх высоты во время игры.
- Так там азарт, - ответила я, неохотно спускаясь на землю. – Ни о чем больше и не думаешь.»

Comments

[Маккуро Куроске]

русские аристократы Кропоткин и Толстой полагают, будто трудящимся абсолютно чужды классовые пороки, заблуждения и предрассудки буржуазии
А это следствие принципа "страданиями душа совершенствуется" . Кто страдает - тот просто не может быть плохим человеком, а если он страдает Очень Сильно - то он вообще практически ангел. Именно непонимание того, что жизнь в этот принцип не укладывается, и послужила причиной невероятному, жестоко болезненному разрыву шаблона русской аристократии (как "крови", так и "духа") после революции: вместо благостных иконных подвижников вышедший из ничтожества "простой народ" оказался дремучим и бескультурным. Выход, правда, был немедленно найден: раз они не соответствуют "правльному" образу страдальца - значит, на самом деле вовсе не страдают, или страдают заслуженно. С этого момента "простой народ" в их представлении раздвоился: иконные "мужички" с благообразными седыми бородами, которые "непременно всё-таки где-то существуют", резко отделились от жутких хамов с рожами гибридов неандертальца с кретином.
К счастью, в русской интеллигенции нашлось достаточно людей, сумевших понять причины непохожести реальных людей на романтический образ, и взявшихся  за устранение этих причин. Слава им и благодарность.

[Аглая]

Маккуро Куроске, логично... Но мы это все переживаем до сих пор. И сейчас только во все больших масштабах.