Читательский дневник

[Аглая]

Добровольцы Урала.
«Владимир Марков Михаилу Побединскому, август 1945г.
Здорово, Паганини! Знаешь, Мишка, я без смеха не могу вспомнить имя, данное тебе Никоновым. Я представляю твой вид в то время (под Каменец-Подольским) – чумазый, заросший, взлохмаченный, в грязи и копоти с головы до ног и к тому же закутанный фрицевским одеялом, которое все время слезает с тебя, а ты стараешься потеплее запахнуться. Помню твой зверский прыжок в ничто из пылающего танка с загоревшимися волосами и одеждой…
Эх, Мишка, как много мы потеряли, лежа в госпитале во время зимнего наступления до Одера. Это была самая блестящая и стремительная операция. Я проклинал свою судьбу, слушая рассказы танкистов, раненых позже меня. И как только в начале марта я стал немного ходить на костылях, сразу же смотался из госпиталя в бригаду и принял третий танковый батальон.
А потом была ратиборская операция. Вот там я хлебнул всю чашу горечи. Ты, возможно, встретишь кого-нибудь из наших, спроси у них про «долину смерти» (иначе ее у нас и не называли). За два дня боев батальоны выбыли из строя, и остатки всего беловского большого хозяйства вручили мне. Я с теми остатками и рубал по 12 атак в день, теряя каждый раз по 4-6 коробок и многих людей. А радиостанция в это время вопит: «Лелюшенко и маршал недовольны вашими действиями!» Тогда я желал себе гибели, потому что никакие нервы не в состоянии были это вынести.
Я часто вспоминаю начало нашего зимнего наступления. Вспоминаю стремительный рейд на Берлин и Прагу, там уж я взял свое, действуя все время в передовом отряде.
Теперь это далеко позади. Учу молодых солдат воевать».

Vogue.
«Он вспоминает, что первое время в Нью-Йорке платил за квартиру, подрабатывая стриптизом. Получал прилично, но в основном мелкими купюрами, которые ему совали в трусы. Хранил их под кроватью, в коробке от обуви. Он и сейчас не считает эту профессию зазорной, но говоря уж о том, что это был бесценный опыт. «Работая стриптизером, ты учишься зашибать деньгу. Надо выступать так, чтобы люди за это платили».

Д.Соул, М.Лазарева. Фрейлина специального назначения.
«- Давайте, дочитывайте договор, подписывайте и вперед на заселение по комнатам.
Следующие пятнадцать минут каждая из нас вчитывалась в мудреные строки свитка.
«Высшая Военная Академия Магии, именуемая в дальнейшем «Академия», в лице декана факультета фрейлин Арвенариуса Преображенского, действующего на основании Устава, и Савойкина Элла, действующая на основании здравого смысла, именуемая в дальнейшем «Курсантка», заключили настоящий Договор о нижеследующем…»
И туча пунктов – учиться, стараться, выполнять… куча обязанностей и миллион требований.
«Академия предоставляет перенос из Внешнего мира одного личного предмета (на выбор Курсантки) в комнату проживания оной…»
О, какой интересный пункт! Но уточнить нужно.
- А что, вообще любую личную вещь перенесут?
- Любую, но только одну. Если ты скажешь перенести шкаф, мы перенесем, но без содержимого. А то были уже хитрые.
- А домашнее животное подходит под характеристику личного предмета?
Декан аж кустик полыни из рук выронил.
- В смысле?
- У меня кот остался, перенесите его сюда, пожалуйста.
По лицу Преображенского побежала эмоция негодования, видимо, живность еще никто не просил переносить, но тут же он расслабился.
- Следить, кормить, поить сама будешь. Если он сбежит или его сожрет какая-нибудь тварь, это будет твоей проблемой».