понедельник, 17 октября 2022
Урал.
Виталий Аширов.
«Вскоре после публикации резонансной статьи правительство прислушалось к хору возмущенной гуманитарной профессуры и, дабы исключить волнение и бурление, внесло поправки в Конституцию. Теперь там черным по белому значилось: «Гражданин России не имеет права писать некачественную художественную литературу (уровень качества определяется советом редколлегий)». Формулировка была расплывчатая, однако скрытая в ней угроза ощущалась отчетливо – для каждого нормального человека. Увы, многие истинные, «врожденные» графоманы нормальными не являлись. Чаще всего они существовали в своем мирке, замкнутом, невежественном и смехотворном, газет не читали, радио не слушали, а уж о кардинальных изменениях в какой-то там Конституции и слыхом не слыхивали и даже не помышляли о том, чтобы изучить политику текущего момента».
***
читать дальше«Имелись и приятные социальные нововведения. В краткий перечень плюсов нового положения незадачливых борзописцев входила упрощенная система получения загранпаспортов и льготная стоимость билетов на самолеты и поезда (при условии невозвращения). Всячески поддерживалась и рекламировалась эмиграция. Правительство справедливо считало, что чем больше больных и грязных людей уедет из страны, тем больше в ней останется светлых и чистых. На телеканале (графоманам подключался единственный – USA-voyage) демонстрировались мерзости российской глубинки: плохие дороги, нищета, преступность, бескультурье и отсталость, повсеместное хамство, коррупция и протекционизм, и тут же – по контрасту – роскошные кадры из сытой и счастливой Америки: гладкие шоссе, учтивые полицейские, девушки модельной внешности, белозубые улыбки, новые технологии. «Америка рада графоманам!» - называлось ток-шоу, где приглашенный гость, маститый чернокожий писатель из Нью-Йорка, энергично рассказывал, что на его родине издатели в восторге от любых текстов. Толерантность и врожденная доброта не позволят им обидеть слабого автора, напротив, ему гораздо легче опубликоваться. В случае отказа он имеет право подать на строптивого редактора в суд и обязательно выиграет дело. Кое-какие господа соблазнялись, продавали квартиры и переселялись. Но большинство предпочитали Россию, несмотря на все нее мнимые и реальные недостатки. У многих графоманов имелся пунктик насчет зеленых лугов, березок, солнышка, великой Руси и ее особого пути».
***
«Мудрое правительство не оставило без внимания этот вызывающий эпизод и объявило тотальные проверки среди депутатского корпуса. Засуетились, забегали, заголосили те, кому было что скрывать, иные же спокойно отправились на проверку. Испытуемого запирали в комнате на полтора часа. Предлагалось написать стихотворный или прозаический экспромт. Хитрость состояла в том, что обыкновенный человек, не владеющий приемами литературы, отказывался от задания или сдавал пустой лист. В то время как графоман входил в раж и выкладывался на полную. С поличным удалось поймать несколько сотен тварей. Мимоходом открыли одного настоящего, самобытного поэта и одного добротного, среднего прозаика. Опыт посчитали удачным и положили проводить его ежегодно».
Ю.Журавлева. Целитель магических животных. Ожившая легенда.
«Стоя в сторонке, чтобы не мешать, я наблюдала, как в умелых руках меха черное вулканическое стекло приобретает форму коня, а еще через минуту – черного пегас с распростертыми крыльями в полете.
- Похож? Или не очень? – поинтересовался Хьюго, придирчиво оглядывая свое творение.
- Вылитый, - подтвердила я, рассматривая пегаса, лежащего на ладони в защитной перчатке. От фигурки шел ощутимый жар, но она быстро остывала. Глаза – синие камушки, судя по магическому фону – крохотные накопители. Интересно, для чего ему магия?
Хьюго поставил пегаса на стол, осторожно провел пальцами по голове, по вытянутой шее, по спине. И фигурка дрогнула. Сначала я решила, что мне почудилось. Но вот стеклянный пегас сделал первый неуверенный шаг, за ним, второй, третий, дернул хвостом и неуверенно взмахнул прозрачными крыльями. Затем пара быстрых скачков, и пегас прыгнул в попытке взлететь. Я хотела крикнуть, что разбег должен быть больше, но не успела. Ожившая фигурка стремительно взмыла вверх, но не удержалась и упала на пол. Я бросилась поднимать и, наверное, совсем не удивилась бы, если бы пегас жалобно заржал, но он опять стал всего лишь красивой статуэткой. Еще и крыло отломилось.
Я растерянно посмотрела на Хьюго, равнодушно наблюдавшего за своим творением.
- Его можно починить?
- Нет, - в голосе мастера мелькнуло удивление, - это всего лишь пробный образец, я подумаю, как его улучшить, чтобы не падал».