Читательский дневник

[Аглая]

А.Бек. Письма, дневники, рабочие записи.
«12.04.42. Жизнь складывается так: силы организации и силы распада борются, переплетаются. Или попросту переплетается плохое и хорошее. Героизм и рядом дезертирство, победа и рядом переход одного-двух на сторону врага. Правда искусства должна охватить это переплетение – газеты отрицают этот тезис, вот почему туда не хочется писать. Что ждет нас?.. Во всяком случае, величайшие испытания, сильнейшие удары. А нас в узком смысле, т.е. 8-ю гвардейскую… Мы будем окружены, отрезаны и будем действовать в тылу врага.
Пишу эти строки, сидя в лесу на талом сыром снегу. В лесу еще снег, на дорогах ледок, в низинах вода, а с подвозом все труднее и труднее. Теперь каждый день будет приносить, вероятно, только неприятные известия. За последние два-три дня два красноармейца перебежали к врагу. И вместе с тем в дивизии лозунг – полки должны стать коммунистическими. Вот оно, переплетение, борьба сил распада и сил творчества.
Говорят, что в районе Вязьмы началось большое сражение, где действуют 2000 (?) немецких танков. А мы здесь ото всего будем оторваны. Кроме одного – народа! Буду наблюдать, изучать его!»
«13.04.42. По дорогам вода, - кое-где чуть ли не по колено. В лесу еще снег. Ясное голубое небо, солнышко, прекрасно, - но идет война. Грязи еще нет, скоро начнется. Пройду этот путь с талгарцами. Это испытание мужества. И быть может, теперь будет так же, как всегда, - мне всегда казалось хуже, катастрофичнее, чем было в самом деле».
«11.06.42. Разговор комиссара с красноармейцем Комаровым. О нем донесли, что он-де говорил: «Что нам советская власть дала за двадцать лет, - ничего хорошего».
Комаров отвечал спокойно, вдумчиво, произвел хорошее впечатление. Он больной – губы толстые, вывернуты, лицо апатичное, часто, сдерживаясь, зевает. Но рассуждает сердечно.
- Если бы я хотел, давно ушел бы к немцам. Стоял на посту в семидесяти метрах от них, никого не пропускал. Зачем эта сволочь полезла к нам? Мы их не звали наводить порядки.
Комиссар говорил очень хорошо, умно:
- Как ты думаешь, почему мы победим? Докажи мне это.
И Комаров ответил, очень разумно:
- Если после такого прорыва мы их остановили, закрыли прорыв, то теперь, конечно, победим».

В.Воронцова. Ведьма. Право на ошибку.
«Я собиралась провести последнюю проверку, после которой либо окажусь права во всем, либо буду бегать за ним с извинениями и просьбами не рассказывать всему городу, что Виктория Брендон сумасшедшая.
Наконец чайник закипел, я поставила перед Драгом кружки, насыпала чай. Заливая чашку водой, «вдруг» поскользнулась на ровном месте, рука с чайником дрогнула, и приличная порция кипятка выплеснулась на лежавшие на столе руки Бриара.
Реакция не заставила себя ждать. Парень взвился со стула, зашипел, процедил пару крепких ругательств, но смотрела я на его ошпаренные руки, а не на лицо, несомненно в данную минуту передающее много чего. Прямо на глазах покраснение, где должны были появиться внушительные волдыри, стянулось до крохотной точки, исчезнувшей секунду спустя и оставившей за собой чистую гладкую кожу, как и до происшествия.
Мрачно усмехнувшись, я подняла глаза на Драгона:
- И на каком по счету свидании я должна была узнать, что ты оборотень?»