Привидение кошки, живущее в библиотеке
"Журнал путешествий Никиты Акинфиевича Демидова. 1771-1773". Альбомчик. 
Ну а так - можно отнести к дневникам... 
Про что: соответственно названию. В указанные годы указанная персона предприняла (совместно с женой) путешествие по Европе... в ходе которого делались эти дневниковые записи - или путевые записки... которые затем были красиво оформлены. Для потомства, надо полагать.
Книжку взяла в библиотеке.
Почему-то, когда наткнулась в каталоге на упоминание о ней, мне - по описанию - взбрело в голову, что это будет нечто такое... промышленно-деловое. Типа путешествия с целью изучения рынков сбыта... заключения выгодных сделок... ознакомления с последними новинками в производстве... Но это оказалось совсем не то, или не совсем то.
Все мы, конечно, знаем (во всяком случае, у нас, на местах), кто такие Демидовы. А упомянутый в названии Н.А. - их прямой потомок и наследник. Но с тех пор, как Демидовы взялись поднимать металлургию на Урале, прошло немало времени. Металлургия уже давно поднята... и Н.А. - скорее человек светский. Ему нет необходимости торчать на заводах и самолично контролировать производственный процесс. Он вращается в столицах, в высшем свете. Интересуется материями высокими и утонченными - науки, искусства. В конце концов, на дворе век просвещения! И вот он надумал совершить путешествие по Европам... Основанием для этого, как я понимаю, явилась необходимость лечения любимой супруги. читать дальшеЧета Демидовых планировала побывать на модных европейских курортах (соответственно духу времени, нужно понимать буквально - кур-орт - место для лечения, по-нашему, санаторий, здравница), проконсультироваться с модными европейскими врачами... Ну и, раз уж все равно поехали, то осмотреть все достопримечательности. Об этом Н.А. и делает записи в своем путевом дневнике. Краткие, но обстоятельные. По существу вопроса. Что за место посетили, где остановились, кого встретили, что видели, что приобрели. А поскольку финансы позволяют себя ни в чем не ограничивать, то время проводится исключительно приятно... Н.А. везде принимают в самом лучшем виде - при княжеских дворах и т.д. Да что там - он даже получает письма от Вольтера! забавно такое читать.
Супруги осматривают дворцы и парки, различные коллекции, в основном художественные и естественно-научные... Ну да, в эти годы как раз у аристократов считается хорошим тоном заводить кабинеты диковин - своего рода естественно-научные музеи частного характера... Н.А. и сам явно такой имеет, и много для него приобретает - как, например, янтарь в Прибалтике. Но большей частью Н.А. скупает картины.
Надо сказать, что лично я - в результате идеологически выдержанного семейного воспитания
- к Демидовым вообще не испытываю особо теплых чувств. С чего бы вдруг - это же баре... хозяева... Если уж - сколько там прошло, лет двести точно - а бабушка все еще при случае говорила - "Демидовы нас пригнали"... Но при чтении данного путевого журнала не могу не отметить, что впечатление он оставляет самое приятное. 
Н.А. действительно, судя по всему, образованный человек. Записи сделаны таким особо вкусным старинным языком... Он описывает Европу того времени - и судя по его записям, там течет жизнь самая благолепная и приятственная. Роскошные дворцы, пышные приемы и празднества, великолепные музеи... Расцвет искусства, наук и ремесел. Германия, Франция, Англия, Италия... Прикольно при этом чтении знать, что пройдет пятнадцать лет - и начнется бурная эпоха революций и мировых войн. 
Ну, а пока аристократия наслаждается безмятежной жизнью. Как говорится, ничто не предвещало...
В общем, вполне поучительная и интересная книжка оказалась. Несмотря на то, что это чисто аналог современного гламурного блога о путешествиях. К тому же, издание получилось действительно великолепное - сам по себе текст небольшой, но издали в виде альбома, на толстой глянцевой бумаге... Это потому, что сюда включили массу иллюстраций. При этом они все подобраны аутентично - если Н.А. упоминает, что приехали в такой-то город, то подыскана гравюра данного города именно за данный период времени. Ну, по возможности, конечно. И карты чтобы тоже были данного времени... Если упоминаются такие-то персоны - то вот их портреты. Помещены, конечно, и портреты самих Демидовых. На них Н.А. предстает таким крепким мужчиной - в возрасте, но явно полный энергии. А его возлюбленная супруга Александра Евтиховна, судя по приведенным портретам, была действительно редкой красавицей... (хотя в виде скульптурного портрета - куда более материальной и приземленной 
может, это личные впечатления творческих деятелей? )
«За городом //Митавой// виден герцогский замок, расположенный на весьма хорошем месте и имеет два жилья.. Под одним флигелем сего строения кладутся герцогские тела, которые по большой части заключены в свинцовых гробницах, внутри прилично украшенных».
«Будучи в Кенгисберге, купил разные янтарные вещи с насекомыми для своего натуральной истории кабинета. Янтарь оный находят на берегу моря, от польского местечка Поланги до Данцига простирающемся. Он выбрасывается приливом воды и остается на берегах с морским мшистым илом, между коего мы, едучи, сами множество находили».
«Подле сей крепости //Пиллау// стоит деревня, населенная рыбаками. Здесь остановились мы ночевать у почтмейстера, бывшего во время войны у нас в полону в Сибири».
«В сем городе //Данциг// находится славный арсенал, в коем великое множество мортир, пушек, ружей, пистолетов, лат, копьев и щитов, однако все сии военные снаряды служат более украшением городу, нежели обороною».
«Переночевав, выехали из Брауншвейга и проезжали очень изрядные домы. Время было самое хорошее и приятное, а особливо ехать столь увеселительными местами».
«А как еще было рано, то ходили по городу //Льеж// посмотреть его и прогуляться, взяв с собой человека, которой мог нам все показывать, что ни есть лучшего. Он нас водил на фабрику, которая весьма хорошо выстроена по берегу реки, где горностаевые мехи подкрашиваются разными цветами и делают из них для употребления разные вещи, как-то: муфты, выкладки на платья и обои. Содержателю надлежит отдать справедливость в приведении в совершенство сей фабрики, почему она и заслуживает смотрения каждого любопытствующего».
«В Малине довольное число церквей. В некоторых есть образа Рубенсовой работы. За самую высокую во всей Брабандии почесться может одна здесь находящаяся колокольня готической и хорошей архитектуры. Только сожалетельно, что верх, или шпиц, не окончен, с коим бы она все высокие башни превысила».
«Мы целой день проездили по продавцам и были у 17 человек, купили две картины: одна плоды, а другая зайца изображающие».
«В соборной готической архитектуре церкви //в Амстердаме// находятся самые лучшие в Голландии и во всей Европе органы, разные голоса живо изображающие, также флейтраверсы, гобои, трубы, а особливо человеческий голос столь естественно подведен, что обмануться можно, точно как бы пели многие хорошие певцы и соло. Мы даже не хотели и верить, но, взошед нарочно к ним, смотрели около и действительно нашли, что играют органы. Художник оных, конечно, учинил по себе память незабвенную, устроив вещь столь редкую».
«…Отдали бархат, купленный в Голландии, перешить в платье, чтобы не беспокоиться от таможни, везя в куске».
«Смотрели великий княжеский старинный дом с хорошим садом и конюшнями. В нем изрядный находится внизу кабинет натуральной истории. А более всего примечания достойны модели, сделанные из дерева, всем рукоделиям и мастерствам. В погребе такая с ямою горница, что если закричишь, то эхо 32 раза повторяет».
«19-го разведывали о картинах. Купили только одну – «Разорение Трои», писанную с великою окончательностию Брегелем».
«Заезжали к часовщику Грексону, которому велели сделать часы весьма плоские горизонтальные – с секундами».
«За ужином сделали нечаянный фейерверк; незадолго перед тем, как вставать, зажгли так искусно, что никто не мог приметить; только увидели вдруг весь стол в огне, все десертные фигуры обратились в прекрасный и хорошо расположенный фейерверк: из свеч, подле княжны Прасковьи Васильевны Урусовой нарочно поставленных, из однех полетели ракетки, а из других начали высоко бить огненные фонтаны».
«Около сего времени к чувствительной Никиты Акинфиевича радости по всем признакам Александра Евтиховна оказалась беременною, о чем уведомили господина Габиуса, которой и прислал наставление, каким образом надлежит ей себя беречь».
«Фигуры в натуральную величину совершенного искусства славного живописца Рубенса наипаче в колерах живо представлены так, что эллегоричные идеи, с настоящею историею соображенные, особливое внимание заслуживают».
«Купили медную курительницу и собачку для накладки на книжки медную же».
«Здесь находящиеся купцы, проведав о склонности Никиты Акинфиевича ко всем любопытства достойным вещам, касающимся до наук и художеств, всякое утро приносили их премножество. Из всех получше были ящичек из окаменелого дерева и рыноцеросов рог, кои и куплены».
«5-го поутру списывалась Александра Евтихиевна //позировала// у Рослейна. Получили письмо от Вольтера».
«По надобности в зеркалах для отправления в Россию на украшение дому принуждены были ехать в предместье Св.Антония на фабрику, думая там найтить совсем готовые и вставленные в рамах для продажи. Но мы во мнении сем ошиблись, потому что здесь множество работников трудятся только в полировании и приведении в совершенство стекол и делают зеркала, которые отдают потом купцам в лавки, а они уже должны заказать рамки, вырезать и вызолотить, чрез что пользуется фабрика, купцы, резчики и золотари и кормятся работники».
«Ездили в большую оперу. Декорациями и танцованием отменно хорошо представлены были ад и рай».
«Заезжали на фарфоровую фабрику, Севская называемую. Производства работы мы не видели, затем что надлежит для сего испросить позволения, а хотели только видеть и купить из магазейна сервиз и другое, что нам покажется».
«Вознамерясь ехать в Англию, писали к господину Гобиусу и требовали от него совета, может ли Александра Евтихиевна по причине своей беременности с нами туда ехать по морю, и просили, чтоб он уведомил нас о том немедленно».
«Ездили в Булонский лес, где гуляли в роще наподобие великого зверинца, весьма искусно расположенной. В ней напущены дикие козы и олени для короля, который здесь забавляется охотою. Летом всякое воскресенье сюда собирается простой народ и танцует на открытом месте; приезжает также множество и знатных людей гулять по сему лесу».
«Приводили в порядок дела свои, укладывались и распоряжали, чтобы в отъезде нашем Александра Евтиховна не имела никаких затруднений. А притом старались, чтоб и самим ехать с сей стороны уверенными и ни о чем в дороге не заботиться. Мы взяли с собою только необходимо нужное, и притом такое, что без задержания от таможни провесть можно; ибо между Англиею и Франциею великая в том наблюдается строгость. С парчевых кафтанов, камзолов и других вещей не токмо берут большую пошлину, но тут же на месте у кого бы то ни было, а особливо у англичанина, своего единоземца, перед его глазами сжигают».
«Кантербури- древнейший город в Англии, как у нас Новгород».
«Видели колокол, в коем может опущен быть человек на дно моря для привязания какой-либо вещи с намерением оную вытащить».
«Ездили смотреть загородный дом милорда Тилнея, отстоящий на 8 миль от города. Он построен на чрезвычайно хорошем месте; окружен прудами и рощами; убран довольно хорошо; может быть, он бы гораздо богатее еще сего был мебелирован, если бы сам хозяин его в нем жили или бы, по крайней мере, в Англии находился, но не может в отечестве показаться по причине особливого преступления и затем принужден был немедленно скрыться».
«В ноябре месяце начаты делать Никиты Акинфиевич и Александры Евтиховны мраморные бюсты русским пансионером г.Шубиным, из Рима возвратившимся. И чтобы более иметь время работать, то господин Шубин переехал к нам жить. А между тем всегда рассказывал Никите Акинфиевичу о древностях римских и о всех достопамятных вещах, чем возбудил охоту видеть и Италию. А как новорожденная не в состоянии была понести беспокойства дорожного, то и оставили ее с хорошим присмотром в Париже. С нами согласились вместе ехать Алексей Иванович Мусин-Пушкин и князь Сергей Сергеевич Гагарин. К тому же уговорили мы с собою провожатым и господина Шубина, по довольному его знанию италианского языка».
«Жители сих гор имеют превеликие зобы, висящие от подбородка до груди. Говорят, что будто у них почитаются за красавцев те, которые имеют оные более других. Наипаче щеголяют сим женщины, что для нас весьма показалось отвратительно. Сия болезнь не опасна и не болезненна и чаятельно происходит от застаивающихся в полукаменных разных шпатах вод, которые за неимением других сии жители употребляют».
«Королевская придворная церковь во имя св.Сюера великолепнейшая из всего Тюреня //Турина//. Сия церковь весьма способна для музыки, которую мы слушали, будучи у обедни в праздник Рождества Христова, где видели всю королевскую фамилию. Король всегда имеет лучших музыкантов; особливо же немалое время находились здесь непосредственно известные в Италии музыканты Фаринелли и Сомис».
«Были в театре, который весьма обширен, так что в представляемой опере, изображающей победу Александра Великого над Дарием, которую тогда нам видеть случилось, было несколько десятков пехотного войска и конницы с ланцами //пиками// до 12 человек на натуральных лошадях, по театру один за другим скакавших. Певица же, называемая Бастарделля, приятным своим голосом приводила нас в восхищение. Голос ее столько высок, что она тремя нотами брала выше всякого инструмента и уподоблялась чрез то птице, нежно поющей».
«Театр Пармский наивеличайший, древними римлянами построенный, в нем могут вмещаться до 12 тысяч зрителей. В сей театр напущалась и вода посредством приведенного фонтана, когда надобно было представить на судах военное сражение».
«Отменного же удивления находится один кабинет, сделанный весьма искусною работою из воску, расцвеченного и живо подведенного под натуру. Представлены в нем язвою умершие каждого возраста люди, коих тела сперва кажутся целы, потом начинают портиться, напоследок появляться станут на иных черви, другие совсем истлевшие, а наконец и обнаруживаются скелеты, и все с такою представлены точностию, что непонятно почти, как можно человеку довесть такое страшное и трогающее позорище //зрелище// до толикого совершенства».
«13-го генваря, поутру в 7 часов выбрались из Флоренции и, проезжая, наслаждались приятным воздухом, тогда как у нас от морозу трескаются камни. Здесь так бывает тепло, как в России в конце маия, в самое хорошее время».
«В последнем нише на правой стороне находится древняя бронзовая статуя св.Петра, которая в великом почтении. К ней прикладываются и целуют в ногу, отчего оная чрез столь веков истерта лощиною».
«Осмотрев церковь св.Петра, были в Ватикане, папских палатах, примыкающихся к сей церкви. Оные почитаются настоящим дворцом сих священноначальников, но для дурного воздуха совсем ныне оставлены, а живут в них только во время конклавов, или выбора из кардиналов в звание папское».
«На последних днях нашего пребывания в Риме, ездив в разные загородные места и деревни, поблизости находящиеся, купили несколько померанцевых и фиговых деревьев самых толстых и, выкопав с корнями, отдали банкиру Барацию для отправления их морем в Россию».
«При самом въезде из Террачины начинается неаполитанского короля владение, где находится застава, в которой надлежит показывать проезжающим паспорты. Мы, вышед из кареты, увидели превысокую каменную гору, чрез которую препятствующие к проезду большие куски каменьев подобно расселине расчищены подорванием пороха до 20 шагов в ширину. А на левой стороне в стене на большой мраморной доске высечена следующая надпись: «В царствование Филиппа Второго Католицкого короля. Чужестранец! Здесь положены границы Неаполитанского государства, если ты в него едешь как друг, то все вещи найдешь в тишине, а государство управляемо добрыми законами по изгнании из него худых обыкновений. Лета Христова 1563-го».
«23 февраля насилу могли взъехать по крутизне горы, на коей находится королевский замок //в Неаполе//, в библиотеке коего немалое число книг имеется».
«По причине неудобности нанятого нами за краткостью времени дому, принуждены были переехать в другой, называемый «Под вывескою крестика», на берегу моря стоящий, из коего на море вид, будучи наполнен разными предметами, доставлял нам приятное зрелище».
«Переехавши морской сей залив, провожатый наперед показал нам Люкренское озеро, сказывая, что оно прежде весьма было пространно и славно по своему великому изобилию всякого рода рыб, но теперь – как малый пруд, с четверть версты длины и со ста шагов ширины. Оно засыпано от бывшего здесь землетрясения».
«На вечер званы были к аглинскому милорду Тилнею, куда и ездили. Около полуночи того вечера сделался великий ветер, а наконец и гром ударил в дом господина Тилнея во время карточной игры, коею занято было тогда все собрание гостей, как русских, так и иностранных. В передней оказался огненный шар //шаровая молния//, прошел по комнатам даже и над головами всех гостей и едва посещением своим у многих не отнял дыхания, однако ж, по счастию, никому немалого вреда не причинил, только навел на всех великий ужас, наделал в палатах немалый убыток и перервал для колокольчика протянутую проволоку, всю позолоту с зеркалов, с потолков и с плафонов сбросил на гостей, кои на платье привезли оную домой».
//в Риме// «Обедали у претендента на аглинскую корону, оставшегося от Стуартовой фамилии и принявшего католицкий закон, которого французские, испанские и португальские дворы содержат на своем иждивении».
//пасха// «Папа вышел на балкон около полдней и после обедни, одевшись в белую одежду, имея на голове тиару, сел на сделанный здесь под малиновым балдахином престол, окруженный кардиналами, одетыми в богатую одежду. Папа, по прочтении молитвы, привстав, благословлял иаклонившийся народ троекратно, после чего в мгновенье ока слышна была стрельба из пушек с крепости святого Ангела в соответствии здешнего сигнала. Потом кардинал бросал в народ бумаги, содержащие индульгенции, или отпущение грехов, позволенное только одним церквам».
«Прибыли в город Пизу, в коем на мосту реки Арны нашли множество экипажей и людей, собравшихся по той причине, что великий герцог Тосканский с двором своим здесь находился для отправления кавалерского праздника святого Стефана, ибо сего ордена он гроссмейстер».
«Из Пизы поутру в 8 часов проезжали между местечками Такою и Сарзаною в Леричи, где приключилось нам несчастье, ибо, переезжая чрез малый, но крутой мыс, у кареты, в коей сидели Александра Евтиховна, будучи беременной, Никита Акинфиевич и Михайла Саввич Бороздин, две впереди заложенные лошади оторвались. Коренные две не могли удержать кареты, потащены были тягостию оной в буерак, на краю коего стоящее дерево удержало стремительность падения и, исподволь гнувшись, переломилось. Карета хоть и опрокинулась вверх колесами, но упала не столь сильно, отчего хотя и большого повреждения никому не учинилось, однако ж крайне все были испуганы. Из буерака вывезли карету с великим трудом на быках, на коих поблизости тамошнего места пахали».
«В 4 часа ездили за город в театр, который построен на французской земле в верстах двух от Женевы, потому что Вышний совет никак не дозволяет быть никакому позорищу в городе, дабы жителей здешних отвлечь от всяких излишеств и убытку».
«В рассуждении дурной дороги от Данцига до Кенигсберга наняли фурманщиков и 15 октября выехали из Данцига и на дороге 17-го по оплошности извозчика, правившего лошадей, карета, где находилось дитя с няньками, кормилицею и камердинером, опрокинулась в ров, чем Александра Евтиховна, как мать, более всех испугана была. Но, по счастию, дочь Катерина Никитишна, быв на руках у расторопного человека, осталась невредима. А как сие приключилось неподалеку от находящейся тут корчмы, то немедленно вошли в оную, дабы успокоить дитя и сделать вспоможение раненым женщинам, где и ночевать принуждены были».
«9 ноября поутру не могли уже отсюда //село Чирковицы возле Нарвы// выехать по причине, что Александра Евтиховна с осьмого часу начала чувствовать приближение ею родин, для чего послали немедленно по бабку, а между тем упросили и почтмейстерскую жену о неоставлении в сем случае вспомоществованием. А в 9 часов с четвертью благополучно разрешилась от бремени, и к неописанной радости ее супруга даровал ему Бог сына, как бы в награждение за его столь дальнее и многотрудное путешествие, предпринятое им единственно для ее исцеления. Здесь прожили в чрезвычайно студеных покоях, в коих печей не было, 12 дней, и в разсуждении того поторопились, хотя и в великой слабости, Александру Евтиховну перевесть в Петербург, куда благополучно прибыли 22-го числа ноября. И окончали тем счастливо наше путешествие, привезши в Отечество, к великому удовольствию Никиты Акинфиевича, дочь и сына».
Ну а так - можно отнести к дневникам... Про что: соответственно названию. В указанные годы указанная персона предприняла (совместно с женой) путешествие по Европе... в ходе которого делались эти дневниковые записи - или путевые записки... которые затем были красиво оформлены. Для потомства, надо полагать.
Книжку взяла в библиотеке.
Почему-то, когда наткнулась в каталоге на упоминание о ней, мне - по описанию - взбрело в голову, что это будет нечто такое... промышленно-деловое. Типа путешествия с целью изучения рынков сбыта... заключения выгодных сделок... ознакомления с последними новинками в производстве... Но это оказалось совсем не то, или не совсем то. Все мы, конечно, знаем (во всяком случае, у нас, на местах), кто такие Демидовы. А упомянутый в названии Н.А. - их прямой потомок и наследник. Но с тех пор, как Демидовы взялись поднимать металлургию на Урале, прошло немало времени. Металлургия уже давно поднята... и Н.А. - скорее человек светский. Ему нет необходимости торчать на заводах и самолично контролировать производственный процесс. Он вращается в столицах, в высшем свете. Интересуется материями высокими и утонченными - науки, искусства. В конце концов, на дворе век просвещения! И вот он надумал совершить путешествие по Европам... Основанием для этого, как я понимаю, явилась необходимость лечения любимой супруги. читать дальшеЧета Демидовых планировала побывать на модных европейских курортах (соответственно духу времени, нужно понимать буквально - кур-орт - место для лечения, по-нашему, санаторий, здравница), проконсультироваться с модными европейскими врачами... Ну и, раз уж все равно поехали, то осмотреть все достопримечательности. Об этом Н.А. и делает записи в своем путевом дневнике. Краткие, но обстоятельные. По существу вопроса. Что за место посетили, где остановились, кого встретили, что видели, что приобрели. А поскольку финансы позволяют себя ни в чем не ограничивать, то время проводится исключительно приятно... Н.А. везде принимают в самом лучшем виде - при княжеских дворах и т.д. Да что там - он даже получает письма от Вольтера! забавно такое читать.
Супруги осматривают дворцы и парки, различные коллекции, в основном художественные и естественно-научные... Ну да, в эти годы как раз у аристократов считается хорошим тоном заводить кабинеты диковин - своего рода естественно-научные музеи частного характера... Н.А. и сам явно такой имеет, и много для него приобретает - как, например, янтарь в Прибалтике. Но большей частью Н.А. скупает картины. Надо сказать, что лично я - в результате идеологически выдержанного семейного воспитания
- к Демидовым вообще не испытываю особо теплых чувств. С чего бы вдруг - это же баре... хозяева... Если уж - сколько там прошло, лет двести точно - а бабушка все еще при случае говорила - "Демидовы нас пригнали"... Но при чтении данного путевого журнала не могу не отметить, что впечатление он оставляет самое приятное. Н.А. действительно, судя по всему, образованный человек. Записи сделаны таким особо вкусным старинным языком... Он описывает Европу того времени - и судя по его записям, там течет жизнь самая благолепная и приятственная. Роскошные дворцы, пышные приемы и празднества, великолепные музеи... Расцвет искусства, наук и ремесел. Германия, Франция, Англия, Италия... Прикольно при этом чтении знать, что пройдет пятнадцать лет - и начнется бурная эпоха революций и мировых войн. Ну, а пока аристократия наслаждается безмятежной жизнью. Как говорится, ничто не предвещало... В общем, вполне поучительная и интересная книжка оказалась. Несмотря на то, что это чисто аналог современного гламурного блога о путешествиях.
К тому же, издание получилось действительно великолепное - сам по себе текст небольшой, но издали в виде альбома, на толстой глянцевой бумаге... Это потому, что сюда включили массу иллюстраций. При этом они все подобраны аутентично - если Н.А. упоминает, что приехали в такой-то город, то подыскана гравюра данного города именно за данный период времени. Ну, по возможности, конечно. И карты чтобы тоже были данного времени... Если упоминаются такие-то персоны - то вот их портреты. Помещены, конечно, и портреты самих Демидовых. На них Н.А. предстает таким крепким мужчиной - в возрасте, но явно полный энергии. А его возлюбленная супруга Александра Евтиховна, судя по приведенным портретам, была действительно редкой красавицей... (хотя в виде скульптурного портрета - куда более материальной и приземленной может, это личные впечатления творческих деятелей? ) «За городом //Митавой// виден герцогский замок, расположенный на весьма хорошем месте и имеет два жилья.. Под одним флигелем сего строения кладутся герцогские тела, которые по большой части заключены в свинцовых гробницах, внутри прилично украшенных».
«Будучи в Кенгисберге, купил разные янтарные вещи с насекомыми для своего натуральной истории кабинета. Янтарь оный находят на берегу моря, от польского местечка Поланги до Данцига простирающемся. Он выбрасывается приливом воды и остается на берегах с морским мшистым илом, между коего мы, едучи, сами множество находили».
«Подле сей крепости //Пиллау// стоит деревня, населенная рыбаками. Здесь остановились мы ночевать у почтмейстера, бывшего во время войны у нас в полону в Сибири».
«В сем городе //Данциг// находится славный арсенал, в коем великое множество мортир, пушек, ружей, пистолетов, лат, копьев и щитов, однако все сии военные снаряды служат более украшением городу, нежели обороною».
«Переночевав, выехали из Брауншвейга и проезжали очень изрядные домы. Время было самое хорошее и приятное, а особливо ехать столь увеселительными местами».
«А как еще было рано, то ходили по городу //Льеж// посмотреть его и прогуляться, взяв с собой человека, которой мог нам все показывать, что ни есть лучшего. Он нас водил на фабрику, которая весьма хорошо выстроена по берегу реки, где горностаевые мехи подкрашиваются разными цветами и делают из них для употребления разные вещи, как-то: муфты, выкладки на платья и обои. Содержателю надлежит отдать справедливость в приведении в совершенство сей фабрики, почему она и заслуживает смотрения каждого любопытствующего».
«В Малине довольное число церквей. В некоторых есть образа Рубенсовой работы. За самую высокую во всей Брабандии почесться может одна здесь находящаяся колокольня готической и хорошей архитектуры. Только сожалетельно, что верх, или шпиц, не окончен, с коим бы она все высокие башни превысила».
«Мы целой день проездили по продавцам и были у 17 человек, купили две картины: одна плоды, а другая зайца изображающие».
«В соборной готической архитектуре церкви //в Амстердаме// находятся самые лучшие в Голландии и во всей Европе органы, разные голоса живо изображающие, также флейтраверсы, гобои, трубы, а особливо человеческий голос столь естественно подведен, что обмануться можно, точно как бы пели многие хорошие певцы и соло. Мы даже не хотели и верить, но, взошед нарочно к ним, смотрели около и действительно нашли, что играют органы. Художник оных, конечно, учинил по себе память незабвенную, устроив вещь столь редкую».
«…Отдали бархат, купленный в Голландии, перешить в платье, чтобы не беспокоиться от таможни, везя в куске».
«Смотрели великий княжеский старинный дом с хорошим садом и конюшнями. В нем изрядный находится внизу кабинет натуральной истории. А более всего примечания достойны модели, сделанные из дерева, всем рукоделиям и мастерствам. В погребе такая с ямою горница, что если закричишь, то эхо 32 раза повторяет».
«19-го разведывали о картинах. Купили только одну – «Разорение Трои», писанную с великою окончательностию Брегелем».
«Заезжали к часовщику Грексону, которому велели сделать часы весьма плоские горизонтальные – с секундами».
«За ужином сделали нечаянный фейерверк; незадолго перед тем, как вставать, зажгли так искусно, что никто не мог приметить; только увидели вдруг весь стол в огне, все десертные фигуры обратились в прекрасный и хорошо расположенный фейерверк: из свеч, подле княжны Прасковьи Васильевны Урусовой нарочно поставленных, из однех полетели ракетки, а из других начали высоко бить огненные фонтаны».
«Около сего времени к чувствительной Никиты Акинфиевича радости по всем признакам Александра Евтиховна оказалась беременною, о чем уведомили господина Габиуса, которой и прислал наставление, каким образом надлежит ей себя беречь».
«Фигуры в натуральную величину совершенного искусства славного живописца Рубенса наипаче в колерах живо представлены так, что эллегоричные идеи, с настоящею историею соображенные, особливое внимание заслуживают».
«Купили медную курительницу и собачку для накладки на книжки медную же».
«Здесь находящиеся купцы, проведав о склонности Никиты Акинфиевича ко всем любопытства достойным вещам, касающимся до наук и художеств, всякое утро приносили их премножество. Из всех получше были ящичек из окаменелого дерева и рыноцеросов рог, кои и куплены».
«5-го поутру списывалась Александра Евтихиевна //позировала// у Рослейна. Получили письмо от Вольтера».
«По надобности в зеркалах для отправления в Россию на украшение дому принуждены были ехать в предместье Св.Антония на фабрику, думая там найтить совсем готовые и вставленные в рамах для продажи. Но мы во мнении сем ошиблись, потому что здесь множество работников трудятся только в полировании и приведении в совершенство стекол и делают зеркала, которые отдают потом купцам в лавки, а они уже должны заказать рамки, вырезать и вызолотить, чрез что пользуется фабрика, купцы, резчики и золотари и кормятся работники».
«Ездили в большую оперу. Декорациями и танцованием отменно хорошо представлены были ад и рай».
«Заезжали на фарфоровую фабрику, Севская называемую. Производства работы мы не видели, затем что надлежит для сего испросить позволения, а хотели только видеть и купить из магазейна сервиз и другое, что нам покажется».
«Вознамерясь ехать в Англию, писали к господину Гобиусу и требовали от него совета, может ли Александра Евтихиевна по причине своей беременности с нами туда ехать по морю, и просили, чтоб он уведомил нас о том немедленно».
«Ездили в Булонский лес, где гуляли в роще наподобие великого зверинца, весьма искусно расположенной. В ней напущены дикие козы и олени для короля, который здесь забавляется охотою. Летом всякое воскресенье сюда собирается простой народ и танцует на открытом месте; приезжает также множество и знатных людей гулять по сему лесу».
«Приводили в порядок дела свои, укладывались и распоряжали, чтобы в отъезде нашем Александра Евтиховна не имела никаких затруднений. А притом старались, чтоб и самим ехать с сей стороны уверенными и ни о чем в дороге не заботиться. Мы взяли с собою только необходимо нужное, и притом такое, что без задержания от таможни провесть можно; ибо между Англиею и Франциею великая в том наблюдается строгость. С парчевых кафтанов, камзолов и других вещей не токмо берут большую пошлину, но тут же на месте у кого бы то ни было, а особливо у англичанина, своего единоземца, перед его глазами сжигают».
«Кантербури- древнейший город в Англии, как у нас Новгород».
«Видели колокол, в коем может опущен быть человек на дно моря для привязания какой-либо вещи с намерением оную вытащить».
«Ездили смотреть загородный дом милорда Тилнея, отстоящий на 8 миль от города. Он построен на чрезвычайно хорошем месте; окружен прудами и рощами; убран довольно хорошо; может быть, он бы гораздо богатее еще сего был мебелирован, если бы сам хозяин его в нем жили или бы, по крайней мере, в Англии находился, но не может в отечестве показаться по причине особливого преступления и затем принужден был немедленно скрыться».
«В ноябре месяце начаты делать Никиты Акинфиевич и Александры Евтиховны мраморные бюсты русским пансионером г.Шубиным, из Рима возвратившимся. И чтобы более иметь время работать, то господин Шубин переехал к нам жить. А между тем всегда рассказывал Никите Акинфиевичу о древностях римских и о всех достопамятных вещах, чем возбудил охоту видеть и Италию. А как новорожденная не в состоянии была понести беспокойства дорожного, то и оставили ее с хорошим присмотром в Париже. С нами согласились вместе ехать Алексей Иванович Мусин-Пушкин и князь Сергей Сергеевич Гагарин. К тому же уговорили мы с собою провожатым и господина Шубина, по довольному его знанию италианского языка».
«Жители сих гор имеют превеликие зобы, висящие от подбородка до груди. Говорят, что будто у них почитаются за красавцев те, которые имеют оные более других. Наипаче щеголяют сим женщины, что для нас весьма показалось отвратительно. Сия болезнь не опасна и не болезненна и чаятельно происходит от застаивающихся в полукаменных разных шпатах вод, которые за неимением других сии жители употребляют».
«Королевская придворная церковь во имя св.Сюера великолепнейшая из всего Тюреня //Турина//. Сия церковь весьма способна для музыки, которую мы слушали, будучи у обедни в праздник Рождества Христова, где видели всю королевскую фамилию. Король всегда имеет лучших музыкантов; особливо же немалое время находились здесь непосредственно известные в Италии музыканты Фаринелли и Сомис».
«Были в театре, который весьма обширен, так что в представляемой опере, изображающей победу Александра Великого над Дарием, которую тогда нам видеть случилось, было несколько десятков пехотного войска и конницы с ланцами //пиками// до 12 человек на натуральных лошадях, по театру один за другим скакавших. Певица же, называемая Бастарделля, приятным своим голосом приводила нас в восхищение. Голос ее столько высок, что она тремя нотами брала выше всякого инструмента и уподоблялась чрез то птице, нежно поющей».
«Театр Пармский наивеличайший, древними римлянами построенный, в нем могут вмещаться до 12 тысяч зрителей. В сей театр напущалась и вода посредством приведенного фонтана, когда надобно было представить на судах военное сражение».
«Отменного же удивления находится один кабинет, сделанный весьма искусною работою из воску, расцвеченного и живо подведенного под натуру. Представлены в нем язвою умершие каждого возраста люди, коих тела сперва кажутся целы, потом начинают портиться, напоследок появляться станут на иных черви, другие совсем истлевшие, а наконец и обнаруживаются скелеты, и все с такою представлены точностию, что непонятно почти, как можно человеку довесть такое страшное и трогающее позорище //зрелище// до толикого совершенства».
«13-го генваря, поутру в 7 часов выбрались из Флоренции и, проезжая, наслаждались приятным воздухом, тогда как у нас от морозу трескаются камни. Здесь так бывает тепло, как в России в конце маия, в самое хорошее время».
«В последнем нише на правой стороне находится древняя бронзовая статуя св.Петра, которая в великом почтении. К ней прикладываются и целуют в ногу, отчего оная чрез столь веков истерта лощиною».
«Осмотрев церковь св.Петра, были в Ватикане, папских палатах, примыкающихся к сей церкви. Оные почитаются настоящим дворцом сих священноначальников, но для дурного воздуха совсем ныне оставлены, а живут в них только во время конклавов, или выбора из кардиналов в звание папское».
«На последних днях нашего пребывания в Риме, ездив в разные загородные места и деревни, поблизости находящиеся, купили несколько померанцевых и фиговых деревьев самых толстых и, выкопав с корнями, отдали банкиру Барацию для отправления их морем в Россию».
«При самом въезде из Террачины начинается неаполитанского короля владение, где находится застава, в которой надлежит показывать проезжающим паспорты. Мы, вышед из кареты, увидели превысокую каменную гору, чрез которую препятствующие к проезду большие куски каменьев подобно расселине расчищены подорванием пороха до 20 шагов в ширину. А на левой стороне в стене на большой мраморной доске высечена следующая надпись: «В царствование Филиппа Второго Католицкого короля. Чужестранец! Здесь положены границы Неаполитанского государства, если ты в него едешь как друг, то все вещи найдешь в тишине, а государство управляемо добрыми законами по изгнании из него худых обыкновений. Лета Христова 1563-го».
«23 февраля насилу могли взъехать по крутизне горы, на коей находится королевский замок //в Неаполе//, в библиотеке коего немалое число книг имеется».
«По причине неудобности нанятого нами за краткостью времени дому, принуждены были переехать в другой, называемый «Под вывескою крестика», на берегу моря стоящий, из коего на море вид, будучи наполнен разными предметами, доставлял нам приятное зрелище».
«Переехавши морской сей залив, провожатый наперед показал нам Люкренское озеро, сказывая, что оно прежде весьма было пространно и славно по своему великому изобилию всякого рода рыб, но теперь – как малый пруд, с четверть версты длины и со ста шагов ширины. Оно засыпано от бывшего здесь землетрясения».
«На вечер званы были к аглинскому милорду Тилнею, куда и ездили. Около полуночи того вечера сделался великий ветер, а наконец и гром ударил в дом господина Тилнея во время карточной игры, коею занято было тогда все собрание гостей, как русских, так и иностранных. В передней оказался огненный шар //шаровая молния//, прошел по комнатам даже и над головами всех гостей и едва посещением своим у многих не отнял дыхания, однако ж, по счастию, никому немалого вреда не причинил, только навел на всех великий ужас, наделал в палатах немалый убыток и перервал для колокольчика протянутую проволоку, всю позолоту с зеркалов, с потолков и с плафонов сбросил на гостей, кои на платье привезли оную домой».
//в Риме// «Обедали у претендента на аглинскую корону, оставшегося от Стуартовой фамилии и принявшего католицкий закон, которого французские, испанские и португальские дворы содержат на своем иждивении».
//пасха// «Папа вышел на балкон около полдней и после обедни, одевшись в белую одежду, имея на голове тиару, сел на сделанный здесь под малиновым балдахином престол, окруженный кардиналами, одетыми в богатую одежду. Папа, по прочтении молитвы, привстав, благословлял иаклонившийся народ троекратно, после чего в мгновенье ока слышна была стрельба из пушек с крепости святого Ангела в соответствии здешнего сигнала. Потом кардинал бросал в народ бумаги, содержащие индульгенции, или отпущение грехов, позволенное только одним церквам».
«Прибыли в город Пизу, в коем на мосту реки Арны нашли множество экипажей и людей, собравшихся по той причине, что великий герцог Тосканский с двором своим здесь находился для отправления кавалерского праздника святого Стефана, ибо сего ордена он гроссмейстер».
«Из Пизы поутру в 8 часов проезжали между местечками Такою и Сарзаною в Леричи, где приключилось нам несчастье, ибо, переезжая чрез малый, но крутой мыс, у кареты, в коей сидели Александра Евтиховна, будучи беременной, Никита Акинфиевич и Михайла Саввич Бороздин, две впереди заложенные лошади оторвались. Коренные две не могли удержать кареты, потащены были тягостию оной в буерак, на краю коего стоящее дерево удержало стремительность падения и, исподволь гнувшись, переломилось. Карета хоть и опрокинулась вверх колесами, но упала не столь сильно, отчего хотя и большого повреждения никому не учинилось, однако ж крайне все были испуганы. Из буерака вывезли карету с великим трудом на быках, на коих поблизости тамошнего места пахали».
«В 4 часа ездили за город в театр, который построен на французской земле в верстах двух от Женевы, потому что Вышний совет никак не дозволяет быть никакому позорищу в городе, дабы жителей здешних отвлечь от всяких излишеств и убытку».
«В рассуждении дурной дороги от Данцига до Кенигсберга наняли фурманщиков и 15 октября выехали из Данцига и на дороге 17-го по оплошности извозчика, правившего лошадей, карета, где находилось дитя с няньками, кормилицею и камердинером, опрокинулась в ров, чем Александра Евтиховна, как мать, более всех испугана была. Но, по счастию, дочь Катерина Никитишна, быв на руках у расторопного человека, осталась невредима. А как сие приключилось неподалеку от находящейся тут корчмы, то немедленно вошли в оную, дабы успокоить дитя и сделать вспоможение раненым женщинам, где и ночевать принуждены были».
«9 ноября поутру не могли уже отсюда //село Чирковицы возле Нарвы// выехать по причине, что Александра Евтиховна с осьмого часу начала чувствовать приближение ею родин, для чего послали немедленно по бабку, а между тем упросили и почтмейстерскую жену о неоставлении в сем случае вспомоществованием. А в 9 часов с четвертью благополучно разрешилась от бремени, и к неописанной радости ее супруга даровал ему Бог сына, как бы в награждение за его столь дальнее и многотрудное путешествие, предпринятое им единственно для ее исцеления. Здесь прожили в чрезвычайно студеных покоях, в коих печей не было, 12 дней, и в разсуждении того поторопились, хотя и в великой слабости, Александру Евтиховну перевесть в Петербург, куда благополучно прибыли 22-го числа ноября. И окончали тем счастливо наше путешествие, привезши в Отечество, к великому удовольствию Никиты Акинфиевича, дочь и сына».
@темы: Книги