Читательский дневник

[Аглая]

Смена.
«Когда все улеглось, и в тоне, и в колорите, стало ясно – все решит лик отрока Варфоломея! Если удастся в его профиле выразить, что должно, - значит, картина будет, а нет – ничем более ни пейзажем, ни другими средствами не спасешь, все останется мертвым… просто некие фигуры в пейзаже.
И Михаил Васильевич //Нестеров// бросился на поиски лика отрока. Это оказалось совсем не простым делом. Сразу увидел бездну между тем образом, который зрел в его душе и внутреннем видении, и обычными мальчишескими мордашками. Были симпатичные малыши, по-своему привлекательные, но в них не было и намека на… святость…
Он с этюдником обходил все близлежащие деревни в поисках «единственного» лица мальчика. Дни таяли, осень все безудержней наступала, а у него только множились безрезультатные хождения, приносившие отчаяние и отнимавшие остатки физических сил.
И вот однажды вечером Михаил Васильевич возвращался в избу, где снимал жилье. Проходя по разъехавшейся грязи мокрой дороги, едва не прошел мимо шлепавшей в неразмерных лаптях маленькой девчушки. На нее взглянул случайно – ведь искал-то мальчишку. Но едва взглянул – прямо впал в ступор! Быстро зашагал к остановившейся малышке и прямо взглянул в испуганное личико. Точно разрядом тока ударило – лицо девчушки казалось каким-то нездешним… И было именно таким, какое он искал!
Дальше все решилось быстро. Девчушка привела его к своей матери. Это была солдатка, жившая на самой окраине Комякова. Сговорились о гонораре за то, что девчушка попозирует два-три часа, и все. Утром следующего дня Михаил Васильевич уже писал этюд девочки. Она была больна чахоткой, отсюда воспаленные губки, бледная худоба. Глаза при худобе казались еще больше, пронзительно-серые, чуть воспаленные, как и губы… Нестеров уже знал, как будет рисовать лик Варфоломея из этого этюда. Когда этюд был закончен, он уже твердо знал – Варфоломею жить!»

Е.Кароль. Песец библиотечный, подвид кровожадный.
«Удивительно, но Примквела сдали в лазарет студенты. Я лишь успела выбежать из своего закутка на шум драки, а они уже скрутили сопротивляющегося мастера и тащили к выходу.
- Микаэль! Пока меня нет, за книги головой отвечаешь! – лишь успел выкрикнуть гном, затем надрывно закашлялся, а в следующее мгновение я осталась в одиночестве под десятком заинтересованных взглядов студентов-вампиров с третьего курса.
Кто-то тут же криво усмехнулся и якобы в шутку оскалил на меня клыки, видимо решив попугать, но я в долгу не осталась – ощерила свои. Не такие большие, конечно, но студенты озадачились. Надменный взгляд дополнил мой образ парня, умеющего за себя постоять, так что следующие полчаса прошли вполне мирно: студенты читали, а я знакомилась с администраторским местом библиотекаря, просматривала формуляры и перечень выданных книг.
И все бы ничего, но официального перерыва на обед не было, так что придется мне сегодня потерпеть…
- Мне нужны книги по философии от Бреквуда.
- Брошюру по лабораторным работам факультета крови, четвертый курс.
- «Практическая психология нежити», второй ведьмачий.
- «Виды нечисти, обитающие в болотах»… да побыстрее!
Просьбы тех, кто вел себя вежливо и не наглел, я выполняла максимально быстро и без нареканий, в два счета находя требуемое, а вот запросы зазнаек и тех, кто разговаривал со мной через губу да покрикивал, я исполнять не торопилась. Отправляла их искать в картотеке номер, уточняла автора, тематику, название учебника и с потаенным злорадством доводила задавак до белого каления».

Comments

[Маккуро Куроске]

Очень симптоматичный пример с Нестеровым. То, что публике представлялось как возвышенная святость, на деле было нищетой и чахоткой. Вышел чрезвычайно точный символ Святой Руси, Которую Мы Потеряли.

[Аглая]

Маккуро Куроске, нездешний свет в глазах, ага.
Еще более симптоматичный пример - с тем, что сейчас вот журналист наваял этот текст в духе слащаво-благостной современной идеологии (не забыв перед этим попинать проклятых большевиков, как же без этого) - а в то же время, думаю я, определенно же у него не отразилось никак в голове, что тут по сути художник - которого он подает, как светоч интеллигентности и совестливости - тут по факту просто наткнулся на умирающую от чахотки девочку из нищей крестьянской семьи, пришел в восторг, что она соответствует каким-то его внутренним образам, сделал с нее этюд и отбыл писать свой шедевр... И не парило его вообще, что девочка осталась умирать в своих "неразмерных лаптях", в своей избенке "на окраине деревни".
Хотелось бы об этом порассуждать, но лень меня заела.