Читательский дневник

[Аглая]

Юрий Левитанский.
Перевод со словенского – Лойзе Кракар.

Колумб уплывает все дальше,
Все грозней его приказанья:

Запрещаю оплакивать мертвые корабли,
Их будет все больше.

Запрещаю о женщинах думать,
Ибо женщина – матерь сомненья,
А сомнение – смерти подобно.

Запрещаю птиц ожидать –
Ласточки уже туда улетели,
А воробьи туда не летают.
К мачте велю привязать любого,
Кому страшные сны приснятся.

Девяносто девять из нас
На землю уже не ступят –
И все же она существует.
Видите мертвый корабль вдали?
Мертвый, он верит – земля существует.

Не слушайте чаек –
Девяносто девять из нас достанутся им,
И все-таки цель путешествия не в этом,
Нет, высшая радость его заключается в том,
Чтоб угадывать ветра движенье,
И рыб, и всего, что под нами,
И кто из нас будет тем сотым – не знать наперед.
Посему умирать на моем корабле запрещаю.

И корабль уплывает все дальше.
Земля, словно яблоко,
Висит на самой высокой веточке вечности.

Д.Михайлов. Кроу.
«С недавних пор Кроу начал выкупать целиком груз с безнадежно сломанных телег, когда средству передвижения починка уже не светит, когда одной заменой колеса или оси не обойтись. В таких случаях злобно ругающиеся обозники были готовы продать все за бесценок – вместе с грузом, само собой. Все оставались в выигрыше – караванщики получали освобождение от мертвой тяжести, а гном приобретал по себестоимости… всякие разные штуки. Так он стал обладателем некоторых интереснейших грузов, которые позже надеялся удачно перепродать, обменять или использовать на те или иные хозяйственные нужды.
Так, например:
Каменный истукан высотой в два метра. Мог похвастаться крайне грубой отделкой, выпученными глазами, выпяченными губами, выпирающими сосками и шикарным пупком, напоминающим кукиш. От сей покупки взятый в оборот седобородым обозником гном долго пытался отказаться, но когда цену снизили вдвое, а разбитую повозку отдали в придачу, Кроу сдался и забрал истукана. После чего с помощью работников взгромоздил его н завершенный угол стены, где направил наглым каменным ликом на сторожевую башню – обитель Вурриуса. Истукан неотрывно пялился на башню не моргающим взором, выпячивал губы, демонстрировал соски и пупок. На следующий день голова истукана треснула промеж глаз – то ли озлобившийся сотник обладал столь жестким взглядом, то ли был дефект в камне статуи. Как бы то ни было, гном деловито перевязал пострадавшую голову обрывком веревки и оставил все как есть. Пусть играют в гляделки дальше.
Горгулья страшная, уродливая, сделанная из обычного гранита, трудился над ней не мастер, а не более чем подмастерье захудалый. Высотой в полтора метра. Дюжину таких везл куда-то в провинциальный город с надеждой продать. Кроу соблазнился и сумел обменять одну горгулью на семь почти новых тележных колес и три оглобли. Статуя встала рядом с истуканом, оказывая ему полную моральную поддержку и уставившись тоже на башню».