понедельник, 10 февраля 2025
М.Фрай. Не мешки.
«Нынче вечером на улице Доминикану вокруг Храма Милосердия Божия внезапно (для меня по крайней мере) случилось возгорание Благодатного Огня, толкался народ со свечками, натурально было не пройти.
Не знаю, как они это устроили, потому что традиция православная, а храм католический; можно было бы списать на вполне обычный для нашего города прыжок во времени (Храм Милосердия Божия действительно был православным с 1821 по 1920 год), но для девятнадцатого века народ как-то слишком уж бойко селфился. И, по свидетельствам историков, при царе в драных джинсах мало кто решался в церковь ходить.
Так или иначе, а Благодатный Огонь бушевал на улице Доминикану, и это на самом деле очень трогательно выглядело, как будто застрявшие на нашем не в меру обитаемом острове души сигнализируют небу: мы тут, ааа, вокруг ужос-ужос, нам страшно-страшно, спасай!
читать дальшеИдея сама по себе отличная, только чтобы заметили с неба, свечи все-таки недостаточно, хоть из самого Иерусалима по скайпу ее поджигай, тут работает другая техника, требующая, конечно, воображения и сосредоточенности; я имею в виду, что если достаточно регулярно представлять себя горящим костром или хотя бы свечой, там, на небе, нас наконец-то заметят. Но спасать все равно не примчатся: хорошо же горит, от чего тут спасать.
Я смеюсь, но на самом деле не очень-то и смеюсь, потому что, во-первых, техника офигенная и вполне доступная (даже руками делать ничего не надо, а счастья практически с первой попытки полные штаны), а во-вторых, важны не все эти ваши смешные игры в «верю – не верю», а то, видят ли ваше сияние там, высоко-высоко в небесах, в пространстве мифа, по ту сторону мороки этэцэ».
В.Платова. Тингль-Тангль.
«Так что же получается теперь? Что мама и папа… Что они умерли, как Филя, или, того хуже, специально превратились в такс, чтобы умереть? Дядя Пека врет
- Ты врешь, дядя Пека, - заявляет Васька, - они не были больными и не были старенькими. И они не таксы, тогда с чего бы им умирать?
- Умирают не только таксы, умница моя. Умирают не только от старости или от болезни. Иногда происходит такая вещь, как несчастный случай. Они умерли и никогда больше не вернутся.
Не вернутся, как не вернулся Филя. Несколько раз Васька видела на улице такс, похожих на Филю как две капли воды, она даже окликала их. Но таксы совсем не реагировали на нее и гордо уходили прочь со своими новыми хозяевами. Так что же получается теперь? Когда Васька увидит на улице людей как две капли воды похожих на мамочку и папочку, они не откликнутся? Не подойдут к Ваське, не обнимут, не поцелуют, а гордо уйдут прочь со своими новыми детьми? Это невозможно.
- Не плачь, моя умница. Так случилось, и никто в этом не виноват. Мы всегда будем рядом, я и Мика. Мы все для тебя сделаем.
- А можно поменять мамочку и папочку на Мику? Мика мне надоела, цепляется по мелочам, каждый день варит каши, а я их терпеть не могу. И с ней скучно.
- Боюсь, что нет. Они умерли, а Мика жива. Обмена не получится.
- А если бы Мика… если бы она не была жива?
Большой и очень важный дядя Пека знает ответы на все вопросы, Мика называет его крестным и еще «мы бы без него пропали». Но теперь Ваську одолевают сомнения, так ли он всезнающ, так ли он всесилен. Вместо того, чтобы ответить по существу, предложить вариант обмена, который кажется Ваське вполне разумным, он начинает неистово гладить ее про голове и прижимать к груди.
- Ну что ты такое говоришь, детка. Это живые становятся мертвыми, а мертвым никогда не стать живыми…
Васька представляет, как мог бы происходить обмен: так же, как в каком-то фильме про шпионов, их меняли друг на друга у реки, там были две машины и туман. Река – совсем рядом, но можно поискать и другую реку поблизости, машин тоже полно, да и туман время от времени появляется. Нет, это замечательная идея, вот только как убедить в ее неотразимости дядю Пеку? И согласится ли Мика?
А ее никто и спрашивать не будет. К тому же дядя Пека сказал, что они все для Васьки сделают. Пусть делают».