Читательский дневник

[Аглая]

М.Рольникайте. Я должна рассказать.
«В лес партизанить ушел большой отряд членов геттовской FPO. В основном те, кого во время облавы видели с оружием в руках. Им здесь оставаться вдвойне опасно. В связи с тем, что люди уходят к партизанам, Генсас приказал всем бригадирам представить охране ворот список своей бригады и ежедневно, утром и вечером, сообщать, сколько человек выходят из гетто на работу, и сколько возвращаются назад.
Недавно в городе поймали одного члена FPO – Сиверского, увели в Лукишскую тюрьму. Из гетто туда привезли и двух его дочек. Когда солдаты пришли в камеру за отцом, младшая бросилась к нему, обняла и не отпускала. Солдат выстрелил, и девочка мертвая упала на пол камеры. Свирского со старшей дочерью увели в Понары.
А сегодня утром один геттовский полицейский из охраны ворот задержал парня, пытавшегося внести в гетто оружие. Парень просил отпустить его, объяснял, что это оружие для борьбы с гитлеровцами. Уверял, что в этой борьбе должны быть заинтересованы все: ведь в конце концов гитлеровцы и геттовскую полицию не пощадят. Но полицейский ничего не хотел слушать. Он стал кричать, что из-за таких вот горячих голов может пострадать все гетто. А если жить спокойно, работать и не сопротивляться, немцы, дескать, ничего плохого не сделают. «А с револьвером против автоматов и танков все равно не пойдешь. А за этот револьвер могут истребить все гетто…» Потеряв надежду по-хорошему договориться с упрямым полицейским, парень выстрелил в него и, воспользовавшись суматохой, исчез».

О.Гусейнова. Путевой светлячок.

«- Хел, я очень устал. Мы можем немножко отдохнуть? – жалобно заныл Хем.
Мы продолжали все время держаться переплетенными хвостами, но мальчик сильно устал, начал отставать и тянуть меня назад, и соответственно – остальных. А это уже критично, ведь всю группу пленников связали веревкой, накинув крепкие – руками не разорвать – петли на шеи. Только Хем болтался рядом непривязанный, хватаясь за меня уже несколько часов тяжелого пути.
Невыносимо хотелось пить, есть, в туалет, но арути привал делать не торопились, и пришлось прилагать усилия, заставлять себя передвигать ноги. Но я помнила предупреждение поймавшего меня арути: «Отстанет или задержит остальных – убьем». Поэтому подобралась, собирая остатки сил, и, присев на корточки, сказала:
- Залезай! Быстро!
Мальчик, хвала жизни, не раздумывая, забрался мне на спину, цепляясь за шею, и я, крякнув под его немалым весом и приложив немалое усилие, все же встала. Качнувшись из-за веревки, потянувшей за шею, и веса Хема, дернулась вперед, восстанавливая равновесие. Все же мы задержали цепочку пленных, но вроде обошлось. Я постаралась отрешиться от всего и передвигать ноги, не задерживая других. Если от усталости рухну на землю – нам обоим конец.
Привал все задерживался, и я, словно сомнамбула, шла вперед и вперед. Через час начала спотыкаться, из-за чего дергала за веревку идущих впереди пленников.
- Малец, ну-ка, иди сюда, - прозвучал сзади строгий голос.
Мы с Хемом вздрогнули и обернулись. Тот самый кряжистый гном, старшина обоза, шел сразу за нами. Он поманил Хема к себе.
- Садись на веревку позади меня. Мы с Доргом тебя понесем, и ты поедешь как на качелях. Только не забывайся, качаться будешь как-нибудь потом».