Книжный столик

[Аглая]

Из переписки братьев Чеховых. Александр пишет Антону.

"Иван чудак вот почему, В каждом письме пишет: купи того да того, а я тебе вышлю. Да за какой черт я ему куплю?"

"Папаша чудеса устраивает, пишет, чтобы мы заняли у кого-нибудь денег на покупку пальто, да еще с бобровым воротником. Спрашивается, где мы займем?"

"У нас все обстоит благополучно, и все за исключением карманов здоровы."

"Ты знаешь, что мама всегда богата, когда около нее ее киндеры. Стало быть, ты обогатишь ее своим приездом."

"Тятенька работают на поддержание семьи только теплыми молитвами, ходя по церквам; теперь же они и этак работать не хотят. Что дальше будет - неведомо."

"На днях последовали реформы, весьма неприятно отразившиеся на московском населении дома Чеховых, именно в спальной на стенке вывешено весьма чисто и изящно разлинеенное и зело каллиграфически и со тщанием написанное "Росписание делов и домашних обязанностей для выполнения по хозяйству семейства Павла Чехова, живущего в Москве." Где определяется, кому когда вставать, ложиться, обедать, ходить в церковь и какими делами заниматься в свободное время. Явившийся ко мне на днях член семейства Михаил Чехов 11 лет сообщил, что он подвергся наказанию за то, что проспал лишние 8 минут и не посмотрел на расписание, причем в оправдание не было принято никаких доводов, даже и того, что человек спящий, если и станет (каким-либо чудом) читать расписание, то все-таки ничего не уразумеет. По сему поводу вышло виновному изустное дополнение: "Ты встань и посмотри на расписание, не пора ли тебе вставать, если еще рано, так поди опять ляжь." На что виновный возразил, что он еще вчера вечером смотрел на расписание и знает, что ему всегда вставать написано в шесть с половиной часов, а потому, имея расписание вг олове, считает лишним вставать по утрам удостоверяться в том, что за ночь цифра не изменилась."

"Психолог ты, откровенно говоря, весьма плохой и отнюдь трех не стоишь, поелику ты психологии как науки не изучал."

"Ты спрашиваешь о моем завещании. Правда, я труп свой подарил анатомическому театру; но спешу успокоить тебя. Там нужно только мое мясо, а костей не требуют, поэтому я с охотой отдаю их тебе для продажи на фабрику за 15к. вместо бараньих."

"Табак от тебя получен, за что я тебя и благодарю, и ругаю. Последнее произвожу за то, что ты не прислал при табаке бумаги, которая в Москве дороже табаку."

"Ивана я не видел уже давно. Он, как видно, избегает меня с тех пор, как одел мой черный костюм и ушел в нем."

"Гаврилову понадобилось несколько пудов рогов и копыт для пуговиц. Аще хочешь заработать малую толику, то сходи на бойни и узнай."

"Переехал жить к маменьке и тятеньке. Комнаты отдельной у меня нет. В той комнате, в которой я предполагал жить, обитает "жилец". Съедет он очень скоро, когда - неизвестно, ибо он уже полторы недели просит не сгонять его."

"Тетушка Федосья Яковлевна, напуганная пожарами и боясь сгореть, чтобы быть всегда готовой, ложась спать, облачается во все свое и даже в калошах."

"Дама сердца Николая изменила ему и вышла замуж за эконома больницы. Художник наш храбрится, но видно, что на душе у него неловко."

"Тетка вечно больна запором, лежит целые дни, охает, но не хочет принять слабительного. А у нас в аптеках такие слабительные, что их можно продавать на балах вместо десерта, - съешь и не узнаешь, что это было слабительное."

"Николай начинает новые картины и не оканчивает. Он теперь влюблен, но это не мешает ему бывать в варьете, канканировать там и увозить оттуда барынь на всенощное бдение."

"Николай, между прочим, написал головку - прелесть как хороша. Я по получасу стою перед нею и смотрю на ее единственный глаз (другой не написан)."

"Я обзавелся птицами певчими всех сортов и видов штук до сорока; летают на свободе по всем комнатам. Радуют меня и всех."

"У нас в Москве все тихо, о чуме говорить перестали. Рыбные торговцы пострадали. Покупая на масляной икру, я спросил у торговца: "Что, она у вас не из Ветлянки?" "А бог ее знает", - ответил он. "Вот те клюква, - удивился я, - а чума-то?" "Эх-ма, - заявил купчина, - если бы икра была чумная, так мы первые давно переколели бы!"

"Да! Не перевелись в наш век разбойники пера и мошенники печати! Еще можно встретить бойкое словцо, меткий карамболь речи, неуклонно попадающий в лузу нашего невежества!"

"Не льют ли на мой стол жидкие протекающие вещества? Там лежат рисунки Шаврова. Они могут подмокнуть и испортиться."

"Для тебя ружье готово, а дичи полное болото! Едь! Я ничего не смыслю в ружьях, но биография твоего такова: "Берданка, 500 шагов пуля, 350 дробь, в поларшина." Что это значит, не ведаю, но только ружье у меня в гардеробе для тебя - к твоим услугам. Утки - вереницею плавают по озеру. Охота будет важная. На лесную дичь есть два леса. Приедешь?"

"Сведения о Комиссаровке гораздо важнее, чем я до сих пор думал. Поэтому поспеши ответом. Управляющему нужно поместить туда сынишку. Будь добр, сделай доброе дело. Он ассигновал на подкуп канцелярии комиссаровской 50 рублей. Не возьмешься ли ты за это дело? Ты поместишь мальчишку даром, А Geldы прикарманишь.Деньги верные. А? А?"

"Увы, братцы мои... Когда-то громадный Таганрог оказался микроскопической улиткой. Расстояний не существует. С собора, точно через канаву, можно перешагнуть на каланчу, оттуда на кладбище - и город весь за тобою. А прежде-то! Как хотите, братцы, а детство и возмужалость - разная штука!"

"Юг, друзья мои, есть нечто вроде... объядения. Воздухи благорастворены, настроение граждан мирное, из-за угла пришибательное, провизия дешева, словом - все как следует."

"Вчера вечером я просидел у дядьки около часа и в объяснение спиритизма запустил ему такую теорию, что он даже опоздал к утрени и продал по ошибке пятикопеечную свечку за три копейки."

"Удили рыбу. Идет превосходно. Одно только скверно, что у рыбаков и драгалей, вечно толкущихся в гавани, нет другого языка, кроме того, против которого Иван Златоуст написал свое поучение о матерном слове."

"Прежде, бывало, музыка увертюру выделывает, так чуть ли не до слез доводит, а уж на подвиги так подвизает, что самого черта в образе девы в объятия принять рад, а уж о самой деве и говорить нечего, - а теперь гимназистишко 5-го класса вдруг говорит, что музыка в саду играет скверно, и сидит себе на лавочке без всякой жажды подвигов. Разве это люди, разве это гимназисты?"

"Говядины за столом не было, но ее заменило радушие."

"Первое впечатление, произведенное нами в гостинице, сразу убедило прислугу в том, что мы все жулики, а скудный ужин, заказанный нами, подкрепил это мнение. Вообще все лакеи, сразу пронюхивающие человека насквозь, несомненно мерзавцы, а тульские - в особенности."

"Более же достопримечательностей, кроме особы вашего высокопочтенного брата, в Туле никаких нет."

Comments

[Сан@Саныч]

"У нас в Москве все тихо, о чуме говорить перестали. Рыбные торговцы пострадали. Покупая на масляной икру, я спросил у торговца: "Что, она у вас не из Ветлянки?" "А бог ее знает", - ответил он. "Вот те клюква, - удивился я, - а чума-то?" "Эх-ма, - заявил купчина, - если бы икра была чумная, так мы первые давно переколели бы!"
Во это по-нашему! По-русски ввернул. Никакого страха. Сапогом ея, чуму энту. Аххахахахахаах
Но какой он циничный! Это врач Саша. И про радушие вместо баранины - прелестно. Ахахаххахахахаххах

[Аглая]

Сан@Саныч, так Антон Палыч тоже врач.

[Сан@Саныч]

Аглая, ну да. В Звенигороде больница на его средства. Значит он меценат к тому же.