[Аглая]

Жан Кокто "Вокруг света за 80 дней". Маленькая книжечка э... путевых заметок? Нет, скорее, как сейчас выражаются - перформанс и своего рода артистический эксперимент...
Итак, в 1936 году Кокто со своим приятелем решили повторить трюк, описанный в знаменитом романе Жюля Верна - совершить кругосветное путешествие за 80 дней, что и сделали. Кокто писал краткие заметки-отчеты. Конечно, как вскоре выяснили организаторы, книжное путешествие оказалось чистой фантазией - в смысле, в то время, с теми техническими возможностями, осуществить его было невозможно... Но в 1936 году, с современными пароходами, с самолетами... можно уложиться. Разве это не выглядит символически?
Что касается письменного изложения, то сравнивать не приходится - у Жюля Верна, естественно, упор делается на ознакомление читателя с географическими реалиями. Кокто же принимает во внимание всякое символическое, эстетическое, мистическое... мир так разнообразен и удивителен! и необычайно красив. Это уже не просто географический отчет и не заметки в газету. Это в чистом виде поэтическое произведение, пусть и в прозе.
(И уж, конечно, Жюль Верн не уделял столько внимания притонам и полуобнаженным мужчинам - собственно, вообще не уделял... Но что тут поделаешь, Кокто это Кокто. )

"Много лет мои пути пролегают по странам, которые не нанесены на карты. Часто я оказывался в неведомой дали. В этом мире без атласов и границ, населенном тенями, я черпал опыт, который не всегда был приятным. На виноградниках этого невидимого края родится черное вино, опьяняющее тех, кто молод. Моей целью было покорить неведомое, освоить его наречия. Иногда я привозил с собой всякие опасные вещи, возбуждающие любопытство и дурманящие, как мандрагора. Они пугают одних, а другим помогают жить. Любить, валиться с ног от усталости, ждать чудес - другой тактики у меня не было."

"Наш путь - это змей, и он мне знаком; змей, обвивший земной шар, демон любопытства, которое заставляет нас покинуть свой дом и в конце концов туда же нас и возвращает."

"Ночью видно, как устроен город. Он пуст, люди не искажают масштаб его декораций; он становится меньше, ближе к вам, и самые величественные фасады запросто начинают что-то шептать вам на ухо."

"Толпу радует узнавание. Поэтов - познание."

"Золото, слоновая кость, мрамор, бронза, древесная кора внутри нас подспудно притягиваются к древесной коре, мрамору, бронзе, слоновой кости и золоту статуй."

"Сдерживаю слезы, чтобы не выглядеть нелепым. Я грешу этой нелепой боязнью нелепости."

"... Ребенок и поэт - одно и то же..."

"Сфинкс - не загадка. Он - ответ. "Я здесь, - говорит он, - я сторожил наполненные гробницы и сторожу пустые. Какая разница? Воля прекрасного, искра гения, очеловеченный феникс без конца возрождаются из пепла. Даже в разрушении они черпают новые силы. Мы лишь межевые столбы в мире, объединяющем разрозненные души и принуждающем их, вопреки скоростям и умиранию веры, совершать паломничества и останавливаться в пути."

"Руины - это замедленное крушение. Благодаря протяженности драмы во времени мертвая красота может принять облик женщины, превратившейся в статую, застывшей скорости, гула, ставшего тишиной..."

"Как все ново для детских душ! Сколько сокровищ делают простодушных богаче! В каких небывалых ракурсах предстает мир... Как я рад, что наивен."

"... Цари с широко открытыми глазами восседают в глубинах смерти, как ныряльщики, погрузившиеся в глубины вод."

"Красота завораживает и утомляет. С уродством свыкаешься, обручаешься..."

"... Шедевры возникают из тоски, одиночества, из нехватки материала, из преодоленного сопротивления..."

"... Святилище вот-вот извергнется наружу, превращаясь в своеобразный зоопарк. Зверьми в этом зоопарке стали бы боги."

"Если с помощью ускоренной съемки, как снимают растения, запечатлеть повадки монголов, то мы увидим танцующих купальщиков и волосы, водорослями плывущие в водах времен."

"Как же нам будет не хватать этого спокойствия времени, и меню на тысячу блюд, и чашек, и палочек, и вычурности самых незначительных обиходных предметов, а еще тишины, и внешней праздности ручного труда, когда вокруг снова будет неаккуратность и спешка, обман и бросовые поделки, штампованные на станке Европы."

"В прозрачной мельнице времени жизнь и изысканность просматриваются насквозь."

"Дети играют со шкатулкой и светятся вокруг нее, как светлячки."

"Глупость архитектора опаснее любой другой, ведь от ее влияния не уйти."

"Памятник, который служит нам сейчас или служил в прошлом, не вызывает усталости. Колизей служил, Акрополь служил, Сфинкс служил... Поэтому они нам нравятся. Необязательно знать, чему они служили, необязательно ими пользоваться. Сам факт, что они возникли из некой надобности, что их строителями руководила какая-то цель и вынуждала подчиняться правилам, избавляет их от всяческой неупорядоченности и легковесности. Идет ли речь о том, чтобы удивлять, восхвалять, возвышать, даровать мертвым зарок продолжения жизни в сходстве с двойником или благодаря этому сходству отпугивать разорителей могил - отправная точка всегда не случайна. Великие эпохи не ставят нас перед лицом эстетских творений. Весомые и почти всегда тайные мотивы лежат в основе тысячи нюансов, которыми выткана суетливая красота мира."

"Английская политика. Пока молодежь веселится, она не устраивает заговоры."

"... Крокодилы, провалившись в зловонную тину, напоминают ссохшиеся, подбитые по краям гвоздями, зевающие башмаки Чарли Чаплина."

"Как молния свидетельствует о смертоносных тайнах неба, так же и тигр, кобра, крокодилы, золотая кошка, а иногда ароматы плюмерии или плотоядные растения выдают насыщенность соков земли, на которой мы оказались."

"Каждый получает роль по заслугам, согласно системе мер и весов, охват которой шире, чем у наших поступков, она ломает нас, толкает и определяет нам место со слепой точностью. Постепенно мы привыкаем к наградам и наказаниям этой абсолютно безнравственной системы. О весах не говорят, что они справедливые; говорят, что они "правильные". Так давайте признаем принцип правильности, которому подчинена человеческая жизнь и который человек упорно принимает за справедливость. Когда справедливость нарушает его расчеты или сбивает с пути, он называет ее несправедливостью."

"Плыть против течения хорошо только в некоторых, весьма ограниченных обстоятельствах, которые еще надо распознать. Зато лечь спиной на воду и лежать - подходящая практика, чтобы извлечь пользу из тайн течений."

"Высота зависит от крыльев."

"Нельзя безнаказанно одомашнивать места, олицетворенные коброй и тигром."

"Матросы повесили шкуру змеи сушиться на леере. Идеальный передний план, чтобы наблюдать, как приближается Китай."

//Чаплин//: "Настоящая роль творчества в том, чтобы дать возможность друзьям вроде нас обходиться без прелюдий. Мы были знакомы всегда."

"В таких произведениях от начала до конца чувствуется дыхание удачи, прокладывающей лыжню между небом и землей."

//про Чаплина// "Он умел летать во сне и думал, будто этому можно научить других - тогда полет удастся продолжить после пробуждения."

//Япония// "Самоубийство лежит здесь в основе всех улыбок и приветствий. Цветы с эстампов уходят в почву извилистыми корнями ночи."

"Япония вышла из моря. Море выбросило ее, как перламутровую раковину. Море сохраняет право разрушить ее или взять обратно. Ставшие прообразом декоративных пятен японского искусства, бледные рыбы в черных и красных крапинах словно подчиняются национальному стилю. Самураи, ощетинив усики и выставив клешни, сражаются в лаковых панцирях, кусты повторяют ветви кораллов, а водорослями украшены сады перед домами, похожими на легкие лодки."

"Исполняя роли мужчин, женщины делают их слабыми. Сглаживаются углы, размываются грани."

"Наши самые неосознанные поступки похожи на надрезы, которые делают дети по сгибу бумаги. Получается кружево, и наши неправильные шаги обретают симметрию."

"Поэт живет в реальном мире. Его недолюбливают, потому что он тычет человека носом в собственное дерьмо."

"Сила порока в том, что он не терпит посредственности. Слабость нашей добродетели в том, что она ее терпит, обрекает себя на нее и к ней стремится."

"Рампы и светила озаряют один и тот же мир, надо только входить в него, имея глаза и уши ребенка."

"Толкаемые невидимой струей лифты взмывают вверх и сползают, как растительный сок с шестидесятиэтажных стеблей. Двери открываются и закрываются так быстро, что иногда наша группа разделяется надвое, и потом становится сложно собрать всех вместе. Мой сопровождающий спрашивает: "Вы в детстве не мечтали о доме, в котором все двигалось бы, как по волшебству, и который был бы похож на "Радио-Сити"? - "Нет. Я мечтал о чудесах господина Ветра и госпожи Грозы, о карманном театре, где выступали бы крошечные актеры, о коробке, в которой был бы заперт солнечный луч."

@темы: Книги