Милена Завойчинская "Высшая школа библиотекарей". Какие славные, уютные книжки. Как конфетки. В цикле пять книжек ("Магия книгоходцев", "Боевая практика книгоходцев", "Книгоходцы особого назначения", "Книгоходцы и тайна механического бога", "Хроники книгоходцев"), напишу сразу про все, потому что, по сути, это один такой большой, длящийся любовный роман... плюс немножко магической академии.
Сюжет: раз речь идет о магической академии, то классика жанра. Девушка Кира Золотова семнадцати лет только что окончила школу, провалила экзамены в институт, сейчас работает в обычной библиотеке. Потому что любит читать. Ну и чтобы было какое-то занятие на пока. Однажды вечером, задержавшись, по своему обыкновению, на работе, Кира ловит постороннего в служебных помещениях - как она сразу предполагает, воришку. Парень сумел скрыться с книгой, Кира решает быть начеку. В следующий раз она уже во всеоружии (со шваброй) и упорно вцепляется в нарушителя. Ну и оказывается, что это вовсе не библиотечный вор, а студент магической академии библиотекарей из фэнтезийного мира, а в библиотеке он отирался, потому что ему нужно было место с книгами - портал для перехода. А Кира вместе с ним проваливается в этот фэнтезийный мир. Сейчас деваться некуда - портал уже закрылся, открывать его специально для Киры никто не будет, это ужасно сложно и затратно, потому что речь идет о техническом мире, где магия отсутствует полностью. Но мир, в общем, достаточно цивилизованный и дружелюбный, к Кире тут отнеслись с сочувствием. Девушке предложено поступить на учебу в магическую академию - ну, то есть, Высшую школу библиотекарей, где обучают магов-книгоходцев. Раз Кира сумела пройти через портал, значит, задатки книгоходца у нее есть. Получит профессию, всегда пригодится. А там и видно будет. Кира соглашается...
А дальше, само собой, все идет заведенным порядком - учеба, новые друзья, веселые проделки, романтические отношения... Есть немножко драматических событий и переживаний, но в основном все ровно, гладко. Хэппи-энд в наличии. В общем, бальзам для истерзанных нервов... если кто хочет отдохнуть и забыться от серых бедней и всяких проблем.
Warning! цикл не рекомендуется тем, у кого обостренная реакция на мэри-сью и отечественную юмористическую фэнтези... ну, и на любовные романы, само собой. Потому что тут это все дается в лошадиных дозах. ГГ - откровенная и неприкрытая мэри-сью, чего автор и не скрывает. Она постоянно крутеет на глазах, мгновенно обзаводится преданными друзьями, соратниками и поклонниками, по воле автора одарена всевозможными редкими магическими талантами и плюс к тому еще с легкостью набирает всяких магических плюшек... не считая того, что все ей дарят подарки. Я даже понимаю, как это может раздражать.
Но с другой стороны, ГГ - все-таки получилась у автора очень симпатичная. Добрая, хорошая девочка... Всем стремится помочь... Так что лично мне не жалко - пусть себе мэрисьюшничает. Бывает гораздо хуже!
Из плюсов - у автора получился действительно (на мой взгляд, как любителя классических любовных романов ) интересный любовный треугольник. Оба кавалера вышли хоть куда. И красивые, и благородные, и с собственным характером... Я прямо-таки болела за обоих! хоть разорвись. Нет, вру. За одного все-таки больше... потому что автор его так хитро продвинула и обрисовала. В итоге он все-таки остался с ГГ (хотя автор увлеченно мотала читателям нервы, хотя, вроде, и так уже все должно быть ясно!), чему я очень порадовалась.
Опять же, автор хорошо вышла из этого любовного треугольника! действительно, очень хорошо. А то обычно авторы в таких случаях идут по линии наименьшего сопротивления и делают одного из соперников гадом и злодеем. А тут все так получилось... трудно и печально, но хорошо. Плюс автору!
Еще очень хорошо - и что я всегда очень одобряю в таких циклах - что автор помнила, о чем писала "в предыдущих сериях", и использовала это все в дальнейшем. То есть, если у ГГ появляются какие-то артефакты-способности, так она это потом использует. Если в книгах вводится какой-то персонаж - тут, надо отметить, автор не скупилась и даже персонажей второго плана изобразила ярко и симпатично - так потом его не забывают, вводят в действие и дальше. Здорово!
Ну и вообще, главное тут - по лично моим вкусам - это чудесная атмосфера. Автор так мило и выразительно описывала всякие особенности этого мира, какие-то интересные и симпатичные черточки... То, как ГГ плетет свои магические браслетики-обереги-амулеты, как она ходит по лавкам и магазинам, какие тут изготовляют красивые наряды (магическим путем!), какие тут славные зверушки-фамильяры, как персонажи ездят друг к другу в гости и путешествуют по разным мирам... В общем, магическая повседневность.
Автора заношу в свой список и буду обращать внимание. Умение писать любовные романы встречается исключительно редко, такими вещами не разбрасываются!

@темы: Книги

---

(разглядывает портреты мерзкого Белинского и тешит себя мыслью)
А может, Федор наш Михайлович, когда изображал образ Раскольникова, вдохновлялся и впечатлялся Белинским? Ну вот подсознательно хотя бы, а?

---

Стала читать письма Белинского. И вот чем дальше читаю, тем больше он меня бесит.
До чего неприятный тип.

---

Ну как же невыразимо мерзко выглядят фотки, насильно обрезанные дайрами пополам... даже если их можно прокрутить скроллом на вторую половину. Прямо как будто подсматриваешь в замочную скважину. Сначала посмотри одну половину картинки, потом другую.
Я не понимаю, зачем сделали такое уродство? Даже если приспичило воткнуть побольше рекламы, неужели нельзя было отхватить просто полосу сверху или снизу - чтобы не менять ширину страницы?

---

Стивен Кинг "Как писать книги". Странно иногда, как приходят к нам книги. Четко помню, что когда эту книгу у нас издавали первый раз, я ее лениво полистала в магазине и проигнорировала. Мне тогда сами кинговские ужастики лучше нужно было. Зато сейчас мне как раз вот это стало нужно и интересно... ну, и книгу как раз переиздали. Как все совпало.
В общем, ясное дело - великий и ужасный Стивен Кинг пишет о себе, о книгах - как их писать. Часть о себе - кратко, но содержательно. Можно почувствовать атмосферу простой обыкновенной жизни в маленьком американском городке - то, что потом, собственно, вошло в десятки авторских произведений... Автор откровенен - рассказывает и о своем алкоголизме, наркомании... И как бы надо понимать, что он это преодолел и завязал. Тут мне стало тревожно - нет ли какой разницы в творчестве до того как - и после. Этот вопрос надо исследовать! Это я к тому, что просто чувствую, как на меня надвигается очередная волна "настроения - Стивен Кинг", то есть, чтобы брать и читать все подряд. Хотя у меня еще и с прошлого раза осталось недопрочитанное, и нового с тех пор накопилось. Автор плодовит и трудолюбив.
Кстати, позабавил рассказ, как автор, в приступе вдохновения, уселся писать что-то очередное за историческим столом, за которым писал Киплинг и, может быть, за ним и умер... Интересно, как бы отнесся Киплинг к творчеству Стивена Кинга?
В части про писание книг - автор излагает четко, лаконично... В общем, главные тезисы - много читайте (и все подряд! все полезно! на этом месте я испытала к автору особо теплые чувства, вспоминая неоднократные придирки и упреки "зачем читать такой трэш"... в следующий раз буду прямо ссылаться на Кинга! ), пишите о том, что хорошо знаете, пишете простым ясным языком, не надо выделываться... Тут мне сразу вспомнились аналогичные советы Моэма. Да! мне нравится такой подход!
И о грустном. Вот читаю тут, как... почти что прямо двадцать лет назад... Кинг смело и дерзко нападал на снобизм, лицемерие и ханжество собратьев, так сказать, по ремеслу (которые, в общем, вряд ли его даже считали собратом ) и вспоминаю историю с черным Роландом, где Кинг высказался в духе политкорректности, что он даже ничего такого не имел в виду... Ну, что тут поделаешь. Каждый может стать старым и усталым, видимо, так.

"Мое детство - туманный ландшафт, из которого кое-где торчат отдельными деревьями воспоминания... и вид у них такой, будто они тебя хотят схватить и, быть может, сожрать."

"Во многом Эйла-Бейла подготовила меня к литературной критике. Когда двухсотфунтовая нянька пукнет тебе в лицо с криком "Вау!", "Виллидж Войс" мало чем тебя может напугать."

"Нет на свете Свалки Идей, нет Центрального Хранилища, нет Острова Погибших Бестселлеров. Хорошие идеи рассказов приходят в буквальном смысле из ниоткуда, падают прямо на голову с ясного неба: две совершенно отдельные мысли сцепляются вместе, и под солнцем возникает что-то новое. Ваша работа не искать эти идеи, а узнать их, когда они появятся."

"Я заметил такую вещь: если ты добился какого-то успеха, журналы куда реже пишут: "Нам не подойдет".

"Почти каждый автор беллетристики, опубликовавший в своей жизни хоть строчку, кем-нибудь да был обвинен, что свой Богом данный талант растрачивает на ерунду. Если пишешь, кто-нибудь обязательно попытается внушить тебе чувство стыда за это."

"Когда пишешь вещь, ты рассказываешь ее сам себе. Когда переписываешь, главная твоя работа - убрать все, что к вещи не относится."

"Мне не хочется говорить осуждающе о своем поколении (хотя я это делаю): ведь мы могли изменить мир и променяли это на "магазин на диване".

"Коллеги-учителя мне нравились, детишек я любил, но почти каждый вечер пятницы у меня было такое чувство, будто я провел неделю с подключенными к мозгу электрокабелями."

"Писательство - работа одинокая. И если есть кто-то, кто в тебя верит, - это уже очень много."

"Самое важное - это то, что авторское восприятие персонажа может быть таким же ошибочным, как восприятие его читателем."

"Алкоголики выстраивают защиту, как голландцы - плотину."

"Я же тот самый, который написал "Сияние", не понимая, что пишет о себе самом."

"Теперь я расскажу вам все, что знаю об этой работе. А начинается вот с чего: поставьте стол в углу и каждый раз, когда принимаетесь писать, напоминайте себе, почему он не в середине. Жизнь - это не поддерживающая система для искусства. Все совсем наоборот."

"Книги - это невероятно портативное волшебство."

"Мелочное внимание к деталям отбирает у писательства легкость и приятность."

"К действу писания можно приступать нервозно, возбужденно, с надеждой или даже с отчаянием - с чувством, что вам никогда не перенести на бумагу то, что у вас на уме или на сердце. Можно начинать писать, сжав кулаки и сузив глаза, в готовности бить морды и называть имена. Можно начинать писать, потому что есть девушка, которую вы хотите уговорить выйти за вас замуж, можно начинать, чтобы изменить мир. По-любому можно приступать, только не равнодушно. Я повторю еще раз: нельзя подходить к чистой странице равнодушно."

"По-настоящему сильно испакостить свое письмо можно, если насиловать словарь в поисках длинных слов, потому что короткие как-то стыдно использовать. Это вроде как наряжать домашнюю дворнягу в вечерние платья. Дайте себе торжественное обещание никогда не писать "атмосферные осадки", если можно сказать "дождь".

"Помните главное правило словаря: берите первое пришедшее на ум слово, если оно подходящее и яркое. Слово - всего лишь представление значения, и даже в лучшем случае оно полностью значение передать не может. А если так, то за каким чертом делать еще хуже, выбирая слово, состоящее лишь в дальнем родстве с тем, которое на самом деле хочется сказать?"

"Читатель всегда должен быть вашей главной заботой: без Постоянного Читателя вы лишь голос, попискивающий в пустыне."

"Достаточно просто пересмотреть что-нибудь из моей прозы, и станет ясно, что я обыкновенный грешник. А делаю я это по тем же причинам, что и все писатели: мне страшно, что иначе читатель меня не поймет. Я убежден, что такой страх лежит в основе почти любой плохой прозы."

"Очень часто хорошо писать - это значит избавиться от страхов и неестественности."

"Ведь даже не читая, можно сказать, легкая книга будет или трудная, да? В легких книгах абзацы короткие, в том числе абзацы диалогов, а пустого места много. Они воздушны, как конические стаканчики с мороженым. Трудные книги, полные мыслей, повествования или описаний, выглядят солиднее. Вид абзацев почти так же важен, как их содержание; они - карта предназначений книги."

"Язык не всегда выступает в галстуке и манжетах. Цель беллетристики - не грамматическая правильность, а заманивание читателя и рассказывание ему истории... чтобы читатель забыл, что вообще читает вымысел."

"По весу книги у вас в руках уже можно что-то сказать, не прочитав еще ни единого слова. Речь идет об усилиях, которые вложил в свою работу автор, об усилиях, которые должен сделать Постоянный Читатель, чтобы ее воспринять. Слова имеют вес - спросите любого рабочего книжного склада или большой библиотеки."

"Никто не бывает так умственно ленив, как по-настоящему умный человек."

"Если хотите быть писателем, вам прежде всего нужно делать две вещи: много читать и много писать. Это не обойти ни прямы, ни кривым путем."

"Каждая взятая вами в руки книга дает свой урок, и очень часто плохая книга может научить большему, чем хорошая."

"Работа начинает ощущаться как работа, а для большинства писателей это первый поцелуй смерти. Писательство в лучшем своем проявлении - всегда, всегда, всегда - это когда оно для автора вроде вдохновенной игры."

"Реально предположить, что вы будете писать то, что любите читать."

"Покупателей книг в массе не привлекают литературные достоинства романа, им нужна хорошая книга, чтобы взять с собой в самолет, что-то такое, что сначала захватит, потом затянет и заставит переворачивать страницы до конца."

"Вещи не пишут, они сами пишутся. Работа писателя состоит в том, чтобы дать им место, где расти (и записать, конечно)."

"В основе моих книг лежит не событий, а ситуация. Я ставлю группу персонажей в трудную ситуацию и смотрю, как они будут выпутываться. Моя работа - не помогать им выпутываться или вести их на ниточках в безопасное место, а смотреть и записывать, что будет происходить."

"Знать всю историю не обязательно для начала работы."

"Ирония, если она к месту, радует как встреча со старым другом в обществе незнакомых."

"Одно из главных правил беллетристики таково: никогда не рассказывай того, что можешь показать."

"Смысл в том, чтобы каждый из действующих лиц говорил свободно, не оглядываясь на Легион Приличия или Кружок Христианских Читательниц. Поступать иначе - это не только бесчестно, но и трусливо, а писать беллетристику в Америке начала двадцать первого века - занятие не для трусливого интеллекта, тут уж можете мне поверить. Найдется еще куча цензоров, каждый прицепится к чему-то своему, но главный пункт у них один: чтобы ты видел мир так, как видят его они... или хотя бы молчал в тряпочку, что ты видишь не так. Это адепты статус-кво. Люди не обязательно плохие, но опасные, если вы верите в свободу интеллекта."

"В жизни никто не бывает "отрицательным персонажем", или "лучшим другом", или "шлюхой с золотым сердцем". В жизни каждый из нас считает себя главным героем, важной шишкой, камера на нас смотрит, подруга. Если вы учтете это в своей работе, то вам, может, и не станет легче создавать блестящие характеры, но зато труднее будет создавать характеры одномерные, которыми кишит попсовая литература."

"Взять среднего человека и сделать его живым и интересным всегда трудно."

"Когда пишешь книгу, день за днем разглядываешь и определяешь деревья. Когда закончишь, надо отойти назад и взглянуть на лес."

"Создание беллетристики бывает трудной и одинокой работой - это как переплывать Атлантический океан в ванне."

"Местоимения я терпеть не могу и им не верю, они все скользкие, как дешевые адвокаты."

"Я думаю, что у каждого романиста есть свой идеальный читатель, и в различные моменты работы над сюжетом автор думает: "Интересно, что он скажет, когда прочитает вот это?"

"Если вы вводите сорокалетнего мужчину в качестве главного герой на первой странице... вам все равно в какой-то момент придется иметь дело с предыдущими сорока годами жизни этого деятеля."

"Главное, что нужно помнить насчет предыстории: а) у каждого есть своя история и б) в ней мало интересного."

"Чего я ищу - это капельки достоверности, как щепотки пряностей, которые добавляют в хорошие спагетти, чтобы придать им законченность. Чувство реальности важно в любом беллетристическом произведении, но я считаю, что особо оно важно там, где речь идет о явлениях аномальных и паранормальных."

"В конце концов раковина творит жемчужины из соринки под мантией, а не на семинарах по созданию жемчуга с участием других раковин."

"В издательском мире есть люди - и немало - готовые стянуть медяки с глаз покойника."

"Если можешь что-то делать для удовольствия, то это ты сможешь делать всегда."

"Когда я впоследствии это услышал, мне стало ясно, что меня чуть не убил персонаж из какого-нибудь моего романа. Почти смешно."

"Самый страшный момент - это как раз перед началом. После этого может быть только лучше."

@темы: Книги

---

---

Под влиянием Лидии Гинзбург стала читать Шкловского. Как раз тут сборник выпустили.
Шкловский фееричен. Сборник вроде интересный.
Редакция Елены Шубиной неимоверно бесит. Ну, это как всегда.

Вот Шкловский пишет о своем маленьком сыне - очень пронзительно, с любовью... с легкими наметками-планами, как он там ему когда-то передаст. Культурное наследие рода, народа и т.д.
Примечание - "единственный сын Шкловского погиб во время второй мировой войны".
Второй мировой! Он сражался за нацистов? Или бился с американцами за атоллы Тихого океана? Чего так манерно ломаться...

---

Книжный столик

Лидия Гинзбург. Записки.

"Умение подсчитывать время еще быстрее старит людей, чем умение считать деньги. не по избытку здоровья, воли, жизнерадостности, но по избытку через край бьющего времени безошибочнее всего узнается юность. У взрослого человека время исчезает бесследно и навсегда."

"Ахматова: Да, знаете, когда в стихах дело доходит до души, то хуже этого ничего не бывает.".

"Жить по-настоящему, не растрачивая лишнего, нельзя, как нельзя сделать фильм, не истратив большого количества пленки."

"Очень трудно бороться со стилистическими соблазнами. Все же необходимо следить за тем, чтобы по нашим книгам не бегали беспризорные метафоры."

"Когда у человека погибает любовь, то он, по традиции, обманывает боль работой. Надо бы выработать методы самообмана на случай погибшей работы."

"Олейников говорит, что Маршак поэт для взрослых, которые думают, что он поэт для детей."

"Унизительно все-таки умирать и попадать без права возражения во власть чьей-то наглости и притворства."

"Я охотно принимаю случайные радости, но требую логики от поразивших меня бедствий. И логика утешает, как доброе слово."

"Когда серьезные люди Толстой или Блок - это хорошо. Что касается средних серьезных людей, то с ними трудно."

"Ахматова подписала с издательством договор на "плохо избранные стихотворения", как она говорит. В издательстве ей, между прочим, сказали: "Поразительно. Здесь есть стихи девятьсот девятого года и двадцать восьмого - вы за это время совсем не изменились." Она ответила: "Если бы я не изменилась с девятьсот девятого года, вы не только не заключили бы со мной договор, но не слыхали бы моей фамилии."

"Человек устроен так, что может удовлетвориться, считая себя мелкой сошкой, безвестно работающей в какой-то самой важной и нужной области, но он никогда не примирится с положением замечательного деятеля в никому не нужном деле."

"Есть книги, которые мы читаем с разной степенью удовольствия, и книги, с которыми мы живем. И тогда не об удовольствии речь, а о том, как книга распорядится нашим сознанием."

"Ахматова в высшей степени остроумна и безошибочно реагирует на смешное. И это совсем не понадобилось ей в стихах."

" - Вы знаете, люди сегодня говорят одно, а завтра другое.
- А послезавтра что они говорят? Самое неприятное - попасть на послезавтра."

"Олейников: Не может быть, чтобы я был в самом деле поэтом. Я редко пишу. А все хорошие писатели - графоманы. Вероятно, я математик."

"Малевич умирал от рака, и к нему долгое время каждый день ходил врач, который его не вылечил и даже не лечил (за безнадежностью), но Малевич научил его понимать левую живопись."

"О великих писателях прошлого принято говорить подхалимским тоном. Они своего рода начальство."

"Написанное в стол, к сожалению, не лежит там спокойно. Время, отказавшее этой продукции в нормальной социальной жизни, не отказывает ей в смерти, в распаде."

"Дворянская Россия все делала развитием спеша. Подростки были студентами, молодые люди полковниками."

"Писатель силен, пока он не знает отпущенной ему меры возможного и невозможного."

"Когда-то красота не мучила. Подразумевалось, что непременно будет найдена та творческая связь, в которой все понадобится, всякое горе и радость."

"Разговор о том, что жизнь пустая и глупая штука, - самый несвоевременный. Поскольку современность предлагает слишком много средств для прекращения жизни личной и коллективной. Вспомним биографии наших знакомых. Каждый имел настолько больше возможностей не существовать, чем существовать, что уж не ему рассуждать еще о тщете существования. Ах, вам не нравится? Пожалуйте налево, или направо, или прямо..."

"Именно в ХХ веке кончился давно начатый разговор о тщете жизни и начался другой - о том, как бы выжить и как бы прожить, не потеряв образа человеческого."

"Индивидуализм, столь соблазнительный, раз и навсегда запнулся о факт смерти. Теоретически справиться с этим фактом он не мог и, главное, не хотел. Без нерешенных противоречий индивидуализм терял высокое содержание. И оставался один скучный эгоизм."

"Люди не могут не искать норму, годную для поведения всех."

"Добро есть. Но добро требует сложной системы возбудителей, тогда как злу - в том числе жестокости - надо дать только естественный ход."

"Человек не бывает бескорыстен; и христианскому мученику нужно было, чтобы лев съел именно его, не кого-нибудь другого."

"...Символисты, и Анатоль Франс, и Уайльд, и многое такое, что отвергли люди двадцатых годов. Отвергли за эстетство, за то, что красиво, - пугала и жупелы двадцатых годов. Мы тогда воображали себя деятелями литературы, что и обязывало к нетерпимости. Потом пришли безответственные читатели с широким взглядом на вещи."

"Не берусь утверждать, что вообще плохо, чтобы искусство уводило от действительности; может, оно в своем роде и хорошо, - только это не всегда и не для всех возможно."

"История... претворяет прошлое в навеки нам принадлежащую реальность. Подобно искусству."

"В щель между прошлым и будущим бессмысленно и неустанно ускользают настоящее, время, жизнь."

"Верую в историю, потому что знаю, как она переделывает души. Нам все не терпелось страдать... ТО ли в царской тюрьме, то ли совсем на других аренах. Сочинения Фрейда - это был справочник, в котором умудренные мыслью подростки десятых годов выбирали себе будущую трагедию. О, какими ветрами все это замело! Заменяя задуманную трагедию другой, ничуть на нее не похожей, история дотла изменяла человека."

---

Просмотрела в событиях на лабиринте - госпожа Громыко дает интервью на Московской книжной ярмарке. Технично так дает - ловко уворачиваясь от конкретики, ну чтобы авторы, книги, адреса, пароли, явки. Это у нее пытаются выпытать, что она любит почитать.
Выудили Пратчетта. Ну, тут ясное дело - Пратчетт в этом плане абсолютно безопасен!
Но все-таки прокол - я, говорит, сейчас читаю скорее даже каких-то старых, полузабытых авторов, вот Буджолд.
Старая полузабытая Буджолд!
Ну, хорошо, она вовремя остановилась и не договорила "полузабытая".
С другой стороны, хорошо, если старая полузабытая Буджолд как-то повлияет на творчество госпожи Громыко. Я считаю.

---

Журнал Elle.

Михаил Пореченков:
"...Настоящие мужики, о которых вспоминают в самое трудное время - когда война, когда нужно что-то прибить-приколотить..."
"Жена мне честно может сказать: "Миша, мне не нравится." - "Почему? Давай разберемся", - говорю я, что означает: я обиделся."

Татьяна Москвина. "Ужасное чудо: потерять родину, не покидая родины..."

"Главное, чему учат в Школе гейш, - это гармония. Гармония в отношениях с собой и с мужчиной. Ну, сами понимаете, орешек знаний тверд. Нам расколоть его поможет... тренажер для вагинальных мышц."

"Борясь со сном, я успеваю узнать, что массаж Влад делает по особой финской методике, которую никто не в силах толком описать."

Что ли там у них начались какие-то реформы и веяния, смены концепции... личного состава... Во всем номере почти не попалось перлов убойного прежнего стиля. Меня это огорчило.

@темы: Гламур-мур-мур

---

Все, адблок не выдержал нового дизайна дайров и слетел.
У, какой ад творится вокруг...
Прямо вверху пишут - "Книжный шкаф из Тика - заходите!" В книжный шкаф?? Там Нарния?

---

В одноклассниках пишут -



Что,правда что ли? Ну, это я так, ради досужего любопытства...

---

Андрей Васильев "Ученики Ворона. Огни над волнами". Третья книга фэнтезийного авторского цикла про учеников магической академии в средневековом антураже и их шизанутого оригинального учителя.
А ничего себе, однако, заворачивает!
Сюжет: в предыдущей книге ГГ - фиктивный барон фон Рут, он же засланный шпион - вместе со своими друзьями отправлялся отдыхать на летних каникулах, попутно выполняя домашнее задание на летнюю практику. И как раз успели к началу нового учебного года. Эта книга начинается ровно на этом же месте - отряд отчитывается перед Вороном о результатах выполнения задания, получает награды и наказания, начинается новая учеба, новые цели-задачи, новые высоты, которых нужно достигнуть и т.д. Но вскоре выясняется, что - есть люди, которым может быть очень плохо, когда другим хорошо (с) - где-то далеко за пределами замкнутого мирка маленькой магической академии в самой дыре мира, на просторах большой политики плетутся интриги, строятся и осуществляются коварные и злодейские заговоры... В общем, голова Ворона уже выставлена на торги, и желающих поквитаться с неуживчивым отступником уж слишком много для одного, пусть и сильного мага и горстки его учеников, едва-едва добравшихся до второго года обучения. Сезон охоты открыт, и тут только успевай поворачиваться и вовремя реагировать на жесткие удары со всех сторон...
Короче говоря, затевается кровавая и грязная войнушка, и Ворона вынуждают отправиться туда вместе со всеми учениками. Ворон справедливо полагает, что это подлый заговор, чтобы лишить его учеников, которые натурально еще птенцы желторотые и по части магии, и по части оружия, и по части политики... Конечно, он намерен биться до последнего. Удастся ли героям уцелеть в огне непредсказуемой бойни и избегнуть всяческих хитрых ловушек?
А юный Эраст фон Рут опять попадает прямо в лапы зловещего мага Гая и его верного служителя Агриппы и с новой силой начинает их бояться. Положение кажется практически безвыходным - рано или поздно парню придется делать выбор, на чьей стороне и как оставаться. Нельзя же до бесконечности балансировать над пропастью, изображая из себя "и нашим, и вашим"...
Захватывающая история обрывается, как это уже в обычае у автора, на самом интересном месте... Так, что там со следующей-то?
Интересно, что данный цикл у автора идет какими-то перепадами - вверх-вниз. В смысле, книга про учебу, с магом и учениками - книга про скитания в дикой местности. Про учебу и отношения между учениками и их учителем - это я всегда люблю почитать, про скитания черт знает где и как - не очень. Ладно, предыдущая книжка была в целом ничего, но вот эта только началась - и все-таки про учебу и учеников гораздо лучше! Печаль в том, что следующая книжка вроде бы опять будет о скитаниях. Эх.

@темы: Книги

---

(лазая в ЖЖ) фанаты советуют сериалы. Я хоть и давно ничего не смотрю, но как же воодушевляют постеры и аннотации. Да уже от одной пометки "Великобритания" охватывает эйфория.

✎ По долгу службы (Line of Duty)– после провальной полицейской операции по захвату террориста, в ходе которой погиб невинный человек, детектив Стив Арнот вынужден принять предложение начальника Отдела по борьбе с коррупцией и перевестись в АС-12. Отдел внутренней полиции. В ходе первого же расследования о недобросовестном копе выясняется, что ниточки ведут наверх, и в дело замешаны полицейские, занимающим очень высокие посты и должности в департаменте. Сериал нереально крутой. Мало есть сериалов, которые держат вас с первой до последней серии. При этом каждый последующий сезон, если не лучше, то уж точно не хуже предыдущего. И когда сезон заканчивается, у тебя прям "горе вселенское наступает". Тем кто не смотрел – искренне завидую. Кто смотрел – вместе ждем продолжения. Спасибо еще раз хорошему человеку, который настоятельно посоветовал посмотреть обязательно. Страна: Великобритания 4 сезона (23 серии).

***
Полуночное солнце (Midnight Sun) – в Швеции, в шахтерском городке Керуна жутким способом убит французский гражданин. Его привязали к лопасти винта вертолета и раскрутили вертушку. Человеку, в прямом смысле слова, снесло голову. Для расследования всех обстоятельств гибели подданного Франции, из Парижа присылают детектива Кайну Занди. Однако смерть француза оказалась только началом череды жестоких и загадочных смертей. Опираясь на помощь местной полиции и прокурора города Андреса Харнеска, даме предстоит распутать это непростое дело. Режиссер и сценарист этого сериала Монс Морлинд."Ну и...?" – спросите вы. Усилю эффект. Это один из создателей сериала ✎ Мост (причем обоих версий). Теперь фамилия зазвучала? А то ж. И сразу стало ясно, раз к сериалу приложил руку такой матерый "маньячина", значит будет кроваво, жестко, жестоко, запутанно. Да, смею вас заверить, все так и есть! Я знаю что его уже показывали по телевизору, но я все профукала. Вдруг вы тоже пропустили? Посмотрите. Нервишки щекочет ого-го как. Страна: Швеция, Франция. 1 сезон (8 серий).
***
Поле крови (The Field of Blood)– молоденькая девушка Падди работает в газете "Dally News" клерком. Каждая юная прелестница о чем-нибудь мечтает. Падди страстно желает стать настоящим журналистом. Мечта могла навсегда остаться недосягаемой, если бы не происшествие, которое потрясло весь город. Похитили и убили маленького мальчика. После ареста подозреваемого Падди пытается "достучаться" до своего редактора, и объяснить, что арестовали не того человека, и эта жертва была не первой. Но кто будет слушать девочку на побегушках? Падди начинает собственное журналистское расследование. Люблю чисто английские сериалы со всеми вытекающими: вечный гендерный вопрос (чего англикосы так носятся с ним?); какие-то некрасивые, но чертовски харизматичные и притягательные главные герои; истории, на первый взгляд, не новЫ и мы их уже слышали, но рассказанные так, что слушаешь не перебивая. И, главное, коротенечко. Страна: Великобритания. 2 сезона (4 серии).

(угу, я этот даже собиралась смотреть... потому что там играет Морисси, который мне очень понравился в... музыкальной драме, забыла название. Про мафиозного владельца казино.

Жертва (Prey) – ГГ детектив Маркус Фэрроу, несправедливо обвиненный в убийстве, совершает побег из-под стражи и пытается доказать свою невиновность. По его следу пускают очень напористую даму-полицейскую, которая с упорством достойного лучшего применения, во что бы то ни стало жаждет засадить его обратно за решетку, ибо свято верит что он виновен. В этой гонке Маркусу придется не только разобраться кто его подставил, но и выяснить кто твой друг, кто враг, а кто – так. На удивление, Жертва очень динамичный для Туманного Альбиона сериал. Прям боевик на английский лад. Очень плотный, интригующий сюжет и отличный актерский состав. Убегать будет Джон Симм (Улов, Злоумышленники), а ловить его будет Рози Кавальеро (Джейн Эйр, Зовите повитуху). Погоня получилась живенькой и непредсказуемой...но это в первом сезоне. Второй сезон - уже совсем другая история. В бега подастся тюремный охранник с заключенной, а выслеживать его будет...татам!...все та же Рози Ковальеро. Страна: Великобритания. 2 сезона (6 серий).

(там кроме Симма еще и Филип Гленистер маячит на постере. Обожаю Гленистера. Симм, Гленистер, опять в одном кадре, что еще надо... )

@темы: Сериалы

---

(задумчиво) дайрики отображаются черт знает как... а вот интересно, если я вздумаю постить картинки, так они сейчас только в уменьшенном со всех сторон размере будут помещаться? А я как раз наткнулась на мимимишного котишного художника...

---

Очередная белка в одноклассниках. (хотя не знаю, будет ли радикал отображаться... )



Пока отображается, не смогла удержаться.

---

Что-то я не поняла, что ли дайрики перестали отображать радикал? Это печально...

---

Наталия Лойко "Нас восемнадцать сестер". Очень любила эту книжку в детстве, очень рада, что удалось ухватить в буккниге...
Сюжет: Москва, 60-е, старшеклассники, 15-16 лет. Первая работа, первая любовь... ГГ - рассказ от первого лица - признанная красавица Вика Несмелова. Девушка привыкла, что все всегда восхищаются ее красотой, что она звезда, что она нравится мальчикам (и даже взрослым мужчинам). Она царит, она с удовольствием испытывает свою власть на поклонниках, она с интересом примеряет на себя разные роли... Забавный случай, как из комедии положений - абсолютно в духе комедий 60-х! - приводит к тому, что жизнь Вики резко меняется. Рисуясь перед влюбленным юношей, Вика объявила себя увлеченной медициной. Кто же знал, что Игорь примет это все всерьез - и настолько, что, услышав объявление по радио об открытии набора в единственную в стране экспериментальную школу с профильным обучением по медицине, он кинется к Вике, чтобы та не упустила свой шанс... Вика и думать не думала о таких энергичных шагах. Но признаваться как-то неудобно... К тому же очень привлекает возможность учиться в такой единственной в своем роде школе. В последний момент Вика вспоминает о школьной подружке, Клаве Забрещенко, которая уж точно с детства мечтает работать в больнице. И вот трое подростков мечутся по Москве под дождем в поисках медицинской школы, ссорятся, выясняют отношения...
Так или иначе, Вика и Клава все-таки отыскали школу и буквально последними попали в набор. А дальше - обучение, практика в настоящей больнице с настоящими врачами и больными. И попытки помириться, ведь несмотря ни на что Вика понимает, что ей плохо без друзей - серьезной и тихой Клавы, романтичного Игоря...
Интересно, как, читая сейчас, улавливаешь знаки времени, которые в детстве были незаметны. Автор мимоходом упоминает, что Вика восхищается модным писателем Василием Аксеновым... Ну да, а когда я читала, Аксенов был уже давно в эмиграции и мне, конечно, неизвестным. А сейчас я догадываюсь, что автор намекает - Вика тяготеет к стилягам. Хотя и не до крайней степени - все-таки родители у нее строгие, ученые и герои труда. Да и саму Вику художник на книжных иллюстрациях изображает очень похожей на молодую Эдиту Пьеху. Книжка же вышла в 1965. Еще один знак, ставший со временем незаметным - что мне тогда, в 80-х, до молодой Пьехи, для меня она тогда была скучной тетей из официальной части всех концертов!
И вообще, интересно, как тогда подходили к детской литературе. Вот тут, конечно, ориентируют молодежь на учебу и самоотверженный труд на благо общества, в данном случае - медицина, благородная профессия. Автор выразительно обрисовывает персонажей - благородных врачей, медсестер, нянечек, которые бьются за больных. А все этапы обучения - вот учеников допустили до настоящей работы в больнице, они будут убирать палаты, ухаживать за больными! А вот самых отличившихся допустили на следующую ступень, они уже будут сами делать уколы и прочие процедуры в таком духе! Подростки не могут дождаться, встречают все с энтузиазмом - и ведь как-то и сам веришь и тоже на этой волне чувствуешь какой-то подъем и тягу к медицине. Правда, лично у меня этот подъем ненадолго, потому что меня всегда медицинская работа пугала до ужаса, я даже уколы и банки не смогла освоить.
И в то же время автор не скрывает и проблемы. Тут есть и недобросовестные работники, которые относятся к работе халатно. И некоторые больные все-таки умирают. (Тут автор железно расставляет акценты - медицина еще находится в развитии, еще многое предстоит сделать, открыть, изучить и освоить). Показаны и приметы быта - стройки, стройки, активное строительство повсюду... Родители сильно заняты на производстве, сверхурочная работа, постоянные командировки... Близкая и совсем недавняя война, вчерашние фронтовики сейчас находятся на передовой трудового фронта, поднимают страну... И конечно, впереди грандиозное светлое будущее.
И сама героиня - яркая девочка Вика. Вот уж сложный, неоднозначный характер... Автор показывает, что у нее прекрасные задатки, добрый, по сути, характер... И в то же время Вика страшно избалована (чисто в моральном плане - всеобщим восхищением), иногда совершает отвратительные и эгоистичные поступки. И все это автор умудряется передать в тексте от первого лица! Показывает, как Вика постепенно осознает, где она поступает некрасиво, неправильно. Сожалеет об этом и испытывает угрызения совести. Вика как будто стоит на распутье, может развиваться, условно говоря, в "темную" или "светлую" сторону, как качнет...
А вот тут тоже очень интересный случай - я знаю, что автор написала потом продолжение, своего рода "Двадцать лет спустя". В смысле, я его тоже читала, примерно тогда же, хотя и помню сильно в общих чертах. Увы, чуда не произошло. Насколько я помню, судьбы героев сложились по-разному. Вика все-таки продвинулась больше в сторону "звездности" и "мажорности". Клава вроде так и осталась на уровне медсестры, во всяком случае, работает в рядовой больнице. И вообще, сам дух книги, атмосфера совсем другие - радостные юные 60-е сменились взрослыми усталыми 80-ми. Но это я почитаю потом. А пока пусть будет юность и надежда на счастье.

"- Вот ты мечтаешь о чем-то несбыточном, и вдруг словно кто-то услышал твои мечты...
- Кто-то - это роно?"

"В старой школе тоже нигде зеркала не найдешь. Чудно. Требуют от школьников аккуратности, а на зеркалах экономят. Нас выручало изречение Ушинского, висящее на толстенном квадратном столбе. Золотые буквы вместе с коричневым фоном прятались под толстым стеклом. Заменяя стеклу амальгаму, этот фон создавал отражающую поверхность - с точки зрения оптики вроде бы так. В общем, здорово! Приводишь себя в порядок, а заодно постигаешь верную мысль насчет труда, который так же необходим для душевного здоровья, как чистый воздух для физического."

"Между прочим, в директорских кабинетах совершенно невозможно сидеть: погибнешь от одних телефонных звонков. То требуют на какое-то совещание, то велят готовиться к смотру, то сигналят: на базе нет дневников. Еще неизвестно заделаюсь ли я медиком, но директором школы никогда и ни в коем случае!"

"Я никогда не вижу, как Игорь одет. Вижу глаза."

"Наконец уже в десятом часу мы, старшие, сели вдвоем к столу, чтобы спокойно напиться чаю с вареньем. Тут я возьми и спроси:
- Какой он, трупный запах, не знаешь?
Бедная мама сразу отставила свою налитую до краев чашку. Однако постаралась ответить обстоятельно, как всегда:
- Видишь ли... В анатомичке к нему наверняка примешивается запах формалина. Заформалиненные препараты не разлагаются. Но вообще-то... Помнишь, как летом разит от мясного прилавка?"

"Я не выдержала, сразила этого очкарика цитатой из Гиппократа:
- Vita brevis est, ars longa. - Без запинки перевела: - Наука обширна, а жизнь коротка.
Наверняка такие прирожденные медики, как Забрещенко со своим драгоценным очкариком, задумались над тем, до чего обширна наука, а я взяла да вздохнула на весь зал о том, что жизнь коротка."

"Я его уже раскусила. На каждом собрании распинается, будто спит и видит себя врачом, а приходит в палату и к койкам совсем не спешит. Ищет, кого бы из ходячих больных сводить на рентген, на анализ, на физиотерапию. Или, глядишь, бежит - петушком, петушком - оформлять документы на выписку. Не тому радуется, что человек поправился и уходит домой, а тому, что опять представился случай ускользнуть от лежачих."

"Влажный способ уборки - тонкая штука, а я в нем специалист, даже дома его применяю. А уж в школе! На днях при всех комсомольцах вывела на чистую воду двух тунеядцев. Их, говорю, никакому способу не обучишь, кроме способа увильнуть от дежурства."

"Петр Захарович, который проводит с нами занятия, в день знакомства представил Мечникова несколько неожиданно: "Поэт микробиологии". Не то что моя тетушка Олимпиада, считающая Илью Ильича, главным образом, родоначальником простокваши."

"Легко ли быть старшей в семье, где имеются первоклашки, еще не приученные к дисциплине, если отец, как всегда, в отъезде, а мать, вернее, ее портрет - висит перед входом в цех на Доске почета? Почему у меня тройка по биологии? Вовсе не из-за плохих способностей. Просто моя тихая, красивая мама - председатель совета Бриза, причем в этом совете она никакая не тихая. Вот не выдержала, проругалась на совещании у директора, а Петька с Левкой воспользовались - исчезли неизвестно куда. Я еле нашла их в подвале третьего корпуса, где, оказывается, еще с сентября обосновался штаб всех лодырей дома. Искала, мыла, кормила - вот и вечер!"

"Сколько же у человека должно накопиться воспоминаний к преклонным годам, если их невыносимо много уже к пятнадцати с половиной?"

"Где это видано, чтобы за два с половиной месяца исчезла целая улица? А разве может в такой небольшой срок исчезнуть, ну, скажем, дружба? Употребляю именно это слово. Известно, пока ты не кончишь школу, слово любовь не про тебя. Разве что при изучении классиков."

"Неудавшиеся судьбы - это обычно (так уверяет отец) несбывшиеся мечты."

"Зато красавчику Пашке закалки не требуется. Такой не боится ни крови, ни стонов. Чего ему бояться, если кровь не его? Такому лишь бы не выпачкать руки."

"Не дождавшись перерыва, распаренный Конюхов взобрался на плечи Ревякину и сумел отворить фрамугу. Поскольку Ревякин дылда, "уровень школьной санитарии" получился высоким."

"Итак, Борис Трофимович здоров и сегодня собирался со всеми в поход. Интересно, несколько классов где-то в Подрезкове дышат морозцем, а в школе, среди Москвы, от этого укрепляется дух медицины. Так уверяет директор."

"Вот однажды я упрекнула маму: целую неделю видишь Бубличков только спящими. Бедная мама виновато оправдывалась: "Мы, понимаешь, в цехе вводим одно рацпредложение, ты уж, доченька, не сердись, у нас, понимаешь, получается огромная экономия." Случай совершенно другой, но и тогда было совестно."

"Утром, только мы начали приводить в порядок мою и Пети-Левину форму и складывать на завтра портфели, обнаружилось, что одну из их авторучек кто-то "украл". Представляете, "украли" в отдельной квартире! У этих растреп даже промокашки вечно "крадут" со стола."

"Трудно - нетрудно, плакать при детях нельзя."

"Представляете, даже в нем прорезалась чуткость. А что? Ведь и бактерии перевоспитываются в подходящей среде."

"Что я застала в квартире? Из людей - Леву и Петю. Из всего остального - полный хаос."

"В наше время настоящих санитарок не хватает по норме - выражение не мое, а Клавкиной матери. "Теперь, - объясняет Ольга Никитична, - профессоров знаменитых полно. Зато низшего персонала нехватка. Старые поуходили на пенсию, а молодежь пошла до того образованная, что в "низшие" не заманишь. Вот, - говорит, - беда..."

@темы: Книги

---

(и опять лазая в ЖЖ) там сегодня что-то тематично...

---

(лазая в ЖЖ) ну, еще перепост сделаю... про фильм "Заложники" рассуждает блогер.

Киношечку “Заложники”, я уверен, все топчут совершенно заслуженно.
При этом я её не смотрел и смотреть не собираюсь.
Кое кто из защитников кины может высказывается в духе, что “Постернака не читал” и сначала посмотреть надо.
Нет не надо.
Достаточно вот этого постера к фильму.

Полный постер заложников, да?


Правда из-за того что тут лишь “заложники” “душного советского быта”, прекраснолицые молодые художники и актеры, золотая молодежь, в своем стремлении к “свободе”, джинсам и жвачке, зверствовавшая, издевавшаяся и убивавшая ни в чем неповинных пассажиров, залившая салон гражданского самолета кровью.

Так вот из-за них, на постер не влезли настоящие ЗАЛОЖНИКИ. Не “душного быта”, а зажравшихся тварей с постера.

Нет на постере пилотов.

Владимира Гасояна

Пристрилившего двух мразей с постера.

Анзора Чедия

Убитого тварями с постера.

Завена Шабартяна

Мучительно, с пулей в голове и вытекшим глазом, умирающего на руках у товарищей.

Ахматгера Гардапхадзе

Крутившего высший пилотаж на пассажирском самолете, чтоб откинуть террористов с постера от кабины,

Нет бортпроводниц.

Валентины Крутиковой

Лежащей мертвой с вырваными волосами, в луже своей крови на полу самолета.

Ирины Химич

Оставшейся, по итогам “стремления к свободе” сволочей с постера, инвалидом.

Нет пассажиров, которых избивали и убивали моральные уроды с постера.

Нет Ираклия Киладзе который под пулями ублюдков с постера оказывал помощь раненым пассажирам, в том числе и раненной Ирине Кундеренко.

В то время как один из мудаков с постера (медик по образованию) предложил её пристрелить “чтоб не умчалась”.

Нет убитых Соломония и Абовяна.

Нет штурмана Плотко, который сделал нелюдям с постера замечание, за то что ввалившись на борт они сразу начали бухать и дебоширить. Они запомнили это. И потом стреляли в него в упор.

Нет ребёнка, которому мразота с постера обещала, если что, отрезать уши.

Нет его матери, которой они обещали эти уши скормить.


Все эти люди не влезли на постер. Места не хватило.

Видна их судьба показалась режиссеру, не слишком интересной, возможно слишком однозначной, или не романтичной. Может эти люди тоже хотели джинсы и жевачку, но не так сильно что бы ради этого потерять человеческий облик. По этому, видимо, они не тянут на героев фильма.


dahr-blog.livejournal.com/1193699.html