(с грустью) я так люблю осень... потому что осенью все так красиво...
Но что-то у нас с каждым годом все печальнее и печальнее. Вот сегодня по пути глядела на деревья - очень мало желтых листьев. Или красных, не важно. Листья не желтеют и не краснеют, они просто сразу, еще зеленые, скручиваются и сохнут.
Это, наверно, какая-то болезнь.

---

С днем рожденья!

Алисия-Х, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого-самого!

---

С днем рожденья!

Q River, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого лучшего!

---

С днем рожденья!

~Lorik~, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого замечательного!

---

Эксмо выбесило со своими "Танцами с медведями", чего их так яростно издают. Чего бы ценное издали.
Вот, к примеру, третью книгу Холли Блэк уже пять лет ничего.
В конце концов, Робин Хобб вроде дописала новую ветку про Фитца и Шута, где она.

---

Бронислава Вонсович, Тина Лукьянова "Скромная семейная свадьба". Получился у авторов вполне себе фэнтези-детектив. Иронический. (грустно вздыхая) на этом месте должна быть мораль - как важно к каждой книге подходить, не ожидая ничего! В смысле, не предъявлять заранее никаких запросов и требований, а быть готовым воспринимать и принимать, что там автор захочет тебе тут поведать...
Сюжет: действие происходит в том же мире, что и в дилогии про "Я ненавижу магические академии". Только герои другие, а из прежних мелькают второстепенные - на втором же плане. Тут речь идет о семействе Венегас, внешне вполне чинном и благопристойном, в действительности - раздираемом скрытыми конфликтами. Две сестры, Тереса и Патрисия, питают друг к другу острую неприязнь, в случае Тересы - так чуть ли не с рождения младшей сестры. Все детство прошло в успешных попытках Тересы как можно больше отравить сестре жизнь. Вершиной стало то, что Тереса увела жениха почти со свадьбы Патрисии. После этого Патрисия решила бежать из дома. Сейчас она живет в столице и трудится в почтенной лавке магических артефактов. Но прошлое не отпускает. К Патрисии приезжает мать и, не стесняясь прибегать к самым запрещенным приемам, вынуждает ее приехать на свадьбу Тересы. Патрисии отчаянно не хочется этого делать, тем более, там же окажется и бывший жених, но деваться уже некуда. Для моральной поддержки с ней увязывается наследник хозяина лавки, Андрес, который настойчиво ухаживает за Патрисией. Гости, званые и незваные, собираются в особняке Венегасов. Обстановка напряженная, атмосфера сгущается... И тут, в довершение всего, обнаруживают труп. Само собой понятно, что по законам жанра, тут же образуется масса подозреваемых, и никто не может похвастаться железным алиби, и у всех с жертвой были весьма сложные отношения...
Собственно, какие-либо претензии к авторам предъявлять не в чем. Детективная линия - какая-никакая, а имеется. Авторы в трех соснах не путаются. Заложены и мотивы, и возможности, и все такое прочее, что требуется в детективах. Вполне все логично, обоснованно... Пусть здесь и нет таких хитроумных изощрений и элегантных логических цепочек, как у Агаты Кристи и прочих королев классического английского детектива, пусть временами выходит резковато, но ведь выходит... Ляпов и провалов особо не наблюдается. Что радует.
Проблема не в авторах, а во мне. Потому что я-то ожидала совсем другого... Да, я понимаю, что тут сделали все возможное - и издали в другой серии, и в аннотации говорится, что все другое. Но имена авторов и упоминание Берлисенсисов все равно меня как-то подсознательно настроили, что будет продолжение прежней истории... Вот и получается - хотелось легкой и изящной комедии положений, с мягким юмором, а получился детектив с уже не такой мягкой иронией и по сути мрачноватый. Хотелось опять повстречать старых знакомых - Лизандру, декана Кудзимоси, а их здесь вообще нет!
Дурацкое дело, но значительная часть удовольствия оказалась испорченной.

"- Вы же понимаете, настоящему художнику приятнее знать, что его работы у ценителя, чем у того, кто настолько не разбирается в живописи, что готов повесить его работы вверх ногами, не видя никакой разницы."

"- Просто удивительно, что ей удалось влюбить его в себя, а не в какого-нибудь пролетающего мимо грифона."

"- А что у него с ногой?
- Бандитская магия, - важно ответил он.
- Черная?
- А то..."

" - Да кто их, этих магов, разберет, - в сердцах сказала я. - Занимаются всякой ерундой, а потом внятно объяснить не могут, что хотели.
- Увлекающиеся личности, - понимающе кивнул он."

"- А так, в связи со смертью, освобождение от уголовной ответственности. И это непорядок. Все преступники должны понести наказание за содеянное."

"Взорвать своим романом общество ей удастся разве что в случае размещения в каждый томик настоящей взрывчатки."

@темы: Книги

---

Жан Рошфор.

Все-таки, что ни говори, а когда я на волне общего энтузиазма смотрела "Анжелику", мне Дегрэ больше всех понравился. А потом стала читать книгу, и он мне по новой больше всех понравился. Осталось только прочитать шлакоблочный труд Дюма, но я и так ощущаю, что мне все равно понравится Дегрэ.
Adieu.

---

На лабиринте предлагают с/с Ильи Кормильцева в трех томах. За 5000 рублей.
Хм. Это каким же фанатом надо быть...

---

Милена Завойчинская "Высшая школа библиотекарей". Какие славные, уютные книжки. Как конфетки. В цикле пять книжек ("Магия книгоходцев", "Боевая практика книгоходцев", "Книгоходцы особого назначения", "Книгоходцы и тайна механического бога", "Хроники книгоходцев"), напишу сразу про все, потому что, по сути, это один такой большой, длящийся любовный роман... плюс немножко магической академии.
Сюжет: раз речь идет о магической академии, то классика жанра. Девушка Кира Золотова семнадцати лет только что окончила школу, провалила экзамены в институт, сейчас работает в обычной библиотеке. Потому что любит читать. Ну и чтобы было какое-то занятие на пока. Однажды вечером, задержавшись, по своему обыкновению, на работе, Кира ловит постороннего в служебных помещениях - как она сразу предполагает, воришку. Парень сумел скрыться с книгой, Кира решает быть начеку. В следующий раз она уже во всеоружии (со шваброй) и упорно вцепляется в нарушителя. Ну и оказывается, что это вовсе не библиотечный вор, а студент магической академии библиотекарей из фэнтезийного мира, а в библиотеке он отирался, потому что ему нужно было место с книгами - портал для перехода. А Кира вместе с ним проваливается в этот фэнтезийный мир. Сейчас деваться некуда - портал уже закрылся, открывать его специально для Киры никто не будет, это ужасно сложно и затратно, потому что речь идет о техническом мире, где магия отсутствует полностью. Но мир, в общем, достаточно цивилизованный и дружелюбный, к Кире тут отнеслись с сочувствием. Девушке предложено поступить на учебу в магическую академию - ну, то есть, Высшую школу библиотекарей, где обучают магов-книгоходцев. Раз Кира сумела пройти через портал, значит, задатки книгоходца у нее есть. Получит профессию, всегда пригодится. А там и видно будет. Кира соглашается...
А дальше, само собой, все идет заведенным порядком - учеба, новые друзья, веселые проделки, романтические отношения... Есть немножко драматических событий и переживаний, но в основном все ровно, гладко. Хэппи-энд в наличии. В общем, бальзам для истерзанных нервов... если кто хочет отдохнуть и забыться от серых бедней и всяких проблем.
Warning! цикл не рекомендуется тем, у кого обостренная реакция на мэри-сью и отечественную юмористическую фэнтези... ну, и на любовные романы, само собой. Потому что тут это все дается в лошадиных дозах. ГГ - откровенная и неприкрытая мэри-сью, чего автор и не скрывает. Она постоянно крутеет на глазах, мгновенно обзаводится преданными друзьями, соратниками и поклонниками, по воле автора одарена всевозможными редкими магическими талантами и плюс к тому еще с легкостью набирает всяких магических плюшек... не считая того, что все ей дарят подарки. Я даже понимаю, как это может раздражать.
Но с другой стороны, ГГ - все-таки получилась у автора очень симпатичная. Добрая, хорошая девочка... Всем стремится помочь... Так что лично мне не жалко - пусть себе мэрисьюшничает. Бывает гораздо хуже!
Из плюсов - у автора получился действительно (на мой взгляд, как любителя классических любовных романов ) интересный любовный треугольник. Оба кавалера вышли хоть куда. И красивые, и благородные, и с собственным характером... Я прямо-таки болела за обоих! хоть разорвись. Нет, вру. За одного все-таки больше... потому что автор его так хитро продвинула и обрисовала. В итоге он все-таки остался с ГГ (хотя автор увлеченно мотала читателям нервы, хотя, вроде, и так уже все должно быть ясно!), чему я очень порадовалась.
Опять же, автор хорошо вышла из этого любовного треугольника! действительно, очень хорошо. А то обычно авторы в таких случаях идут по линии наименьшего сопротивления и делают одного из соперников гадом и злодеем. А тут все так получилось... трудно и печально, но хорошо. Плюс автору!
Еще очень хорошо - и что я всегда очень одобряю в таких циклах - что автор помнила, о чем писала "в предыдущих сериях", и использовала это все в дальнейшем. То есть, если у ГГ появляются какие-то артефакты-способности, так она это потом использует. Если в книгах вводится какой-то персонаж - тут, надо отметить, автор не скупилась и даже персонажей второго плана изобразила ярко и симпатично - так потом его не забывают, вводят в действие и дальше. Здорово!
Ну и вообще, главное тут - по лично моим вкусам - это чудесная атмосфера. Автор так мило и выразительно описывала всякие особенности этого мира, какие-то интересные и симпатичные черточки... То, как ГГ плетет свои магические браслетики-обереги-амулеты, как она ходит по лавкам и магазинам, какие тут изготовляют красивые наряды (магическим путем!), какие тут славные зверушки-фамильяры, как персонажи ездят друг к другу в гости и путешествуют по разным мирам... В общем, магическая повседневность.
Автора заношу в свой список и буду обращать внимание. Умение писать любовные романы встречается исключительно редко, такими вещами не разбрасываются!

@темы: Книги

---

(разглядывает портреты мерзкого Белинского и тешит себя мыслью)
А может, Федор наш Михайлович, когда изображал образ Раскольникова, вдохновлялся и впечатлялся Белинским? Ну вот подсознательно хотя бы, а?

---

Стала читать письма Белинского. И вот чем дальше читаю, тем больше он меня бесит.
До чего неприятный тип.

---

Ну как же невыразимо мерзко выглядят фотки, насильно обрезанные дайрами пополам... даже если их можно прокрутить скроллом на вторую половину. Прямо как будто подсматриваешь в замочную скважину. Сначала посмотри одну половину картинки, потом другую.
Я не понимаю, зачем сделали такое уродство? Даже если приспичило воткнуть побольше рекламы, неужели нельзя было отхватить просто полосу сверху или снизу - чтобы не менять ширину страницы?

---

Стивен Кинг "Как писать книги". Странно иногда, как приходят к нам книги. Четко помню, что когда эту книгу у нас издавали первый раз, я ее лениво полистала в магазине и проигнорировала. Мне тогда сами кинговские ужастики лучше нужно было. Зато сейчас мне как раз вот это стало нужно и интересно... ну, и книгу как раз переиздали. Как все совпало.
В общем, ясное дело - великий и ужасный Стивен Кинг пишет о себе, о книгах - как их писать. Часть о себе - кратко, но содержательно. Можно почувствовать атмосферу простой обыкновенной жизни в маленьком американском городке - то, что потом, собственно, вошло в десятки авторских произведений... Автор откровенен - рассказывает и о своем алкоголизме, наркомании... И как бы надо понимать, что он это преодолел и завязал. Тут мне стало тревожно - нет ли какой разницы в творчестве до того как - и после. Этот вопрос надо исследовать! Это я к тому, что просто чувствую, как на меня надвигается очередная волна "настроения - Стивен Кинг", то есть, чтобы брать и читать все подряд. Хотя у меня еще и с прошлого раза осталось недопрочитанное, и нового с тех пор накопилось. Автор плодовит и трудолюбив.
Кстати, позабавил рассказ, как автор, в приступе вдохновения, уселся писать что-то очередное за историческим столом, за которым писал Киплинг и, может быть, за ним и умер... Интересно, как бы отнесся Киплинг к творчеству Стивена Кинга?
В части про писание книг - автор излагает четко, лаконично... В общем, главные тезисы - много читайте (и все подряд! все полезно! на этом месте я испытала к автору особо теплые чувства, вспоминая неоднократные придирки и упреки "зачем читать такой трэш"... в следующий раз буду прямо ссылаться на Кинга! ), пишите о том, что хорошо знаете, пишете простым ясным языком, не надо выделываться... Тут мне сразу вспомнились аналогичные советы Моэма. Да! мне нравится такой подход!
И о грустном. Вот читаю тут, как... почти что прямо двадцать лет назад... Кинг смело и дерзко нападал на снобизм, лицемерие и ханжество собратьев, так сказать, по ремеслу (которые, в общем, вряд ли его даже считали собратом ) и вспоминаю историю с черным Роландом, где Кинг высказался в духе политкорректности, что он даже ничего такого не имел в виду... Ну, что тут поделаешь. Каждый может стать старым и усталым, видимо, так.

"Мое детство - туманный ландшафт, из которого кое-где торчат отдельными деревьями воспоминания... и вид у них такой, будто они тебя хотят схватить и, быть может, сожрать."

"Во многом Эйла-Бейла подготовила меня к литературной критике. Когда двухсотфунтовая нянька пукнет тебе в лицо с криком "Вау!", "Виллидж Войс" мало чем тебя может напугать."

"Нет на свете Свалки Идей, нет Центрального Хранилища, нет Острова Погибших Бестселлеров. Хорошие идеи рассказов приходят в буквальном смысле из ниоткуда, падают прямо на голову с ясного неба: две совершенно отдельные мысли сцепляются вместе, и под солнцем возникает что-то новое. Ваша работа не искать эти идеи, а узнать их, когда они появятся."

"Я заметил такую вещь: если ты добился какого-то успеха, журналы куда реже пишут: "Нам не подойдет".

"Почти каждый автор беллетристики, опубликовавший в своей жизни хоть строчку, кем-нибудь да был обвинен, что свой Богом данный талант растрачивает на ерунду. Если пишешь, кто-нибудь обязательно попытается внушить тебе чувство стыда за это."

"Когда пишешь вещь, ты рассказываешь ее сам себе. Когда переписываешь, главная твоя работа - убрать все, что к вещи не относится."

"Мне не хочется говорить осуждающе о своем поколении (хотя я это делаю): ведь мы могли изменить мир и променяли это на "магазин на диване".

"Коллеги-учителя мне нравились, детишек я любил, но почти каждый вечер пятницы у меня было такое чувство, будто я провел неделю с подключенными к мозгу электрокабелями."

"Писательство - работа одинокая. И если есть кто-то, кто в тебя верит, - это уже очень много."

"Самое важное - это то, что авторское восприятие персонажа может быть таким же ошибочным, как восприятие его читателем."

"Алкоголики выстраивают защиту, как голландцы - плотину."

"Я же тот самый, который написал "Сияние", не понимая, что пишет о себе самом."

"Теперь я расскажу вам все, что знаю об этой работе. А начинается вот с чего: поставьте стол в углу и каждый раз, когда принимаетесь писать, напоминайте себе, почему он не в середине. Жизнь - это не поддерживающая система для искусства. Все совсем наоборот."

"Книги - это невероятно портативное волшебство."

"Мелочное внимание к деталям отбирает у писательства легкость и приятность."

"К действу писания можно приступать нервозно, возбужденно, с надеждой или даже с отчаянием - с чувством, что вам никогда не перенести на бумагу то, что у вас на уме или на сердце. Можно начинать писать, сжав кулаки и сузив глаза, в готовности бить морды и называть имена. Можно начинать писать, потому что есть девушка, которую вы хотите уговорить выйти за вас замуж, можно начинать, чтобы изменить мир. По-любому можно приступать, только не равнодушно. Я повторю еще раз: нельзя подходить к чистой странице равнодушно."

"По-настоящему сильно испакостить свое письмо можно, если насиловать словарь в поисках длинных слов, потому что короткие как-то стыдно использовать. Это вроде как наряжать домашнюю дворнягу в вечерние платья. Дайте себе торжественное обещание никогда не писать "атмосферные осадки", если можно сказать "дождь".

"Помните главное правило словаря: берите первое пришедшее на ум слово, если оно подходящее и яркое. Слово - всего лишь представление значения, и даже в лучшем случае оно полностью значение передать не может. А если так, то за каким чертом делать еще хуже, выбирая слово, состоящее лишь в дальнем родстве с тем, которое на самом деле хочется сказать?"

"Читатель всегда должен быть вашей главной заботой: без Постоянного Читателя вы лишь голос, попискивающий в пустыне."

"Достаточно просто пересмотреть что-нибудь из моей прозы, и станет ясно, что я обыкновенный грешник. А делаю я это по тем же причинам, что и все писатели: мне страшно, что иначе читатель меня не поймет. Я убежден, что такой страх лежит в основе почти любой плохой прозы."

"Очень часто хорошо писать - это значит избавиться от страхов и неестественности."

"Ведь даже не читая, можно сказать, легкая книга будет или трудная, да? В легких книгах абзацы короткие, в том числе абзацы диалогов, а пустого места много. Они воздушны, как конические стаканчики с мороженым. Трудные книги, полные мыслей, повествования или описаний, выглядят солиднее. Вид абзацев почти так же важен, как их содержание; они - карта предназначений книги."

"Язык не всегда выступает в галстуке и манжетах. Цель беллетристики - не грамматическая правильность, а заманивание читателя и рассказывание ему истории... чтобы читатель забыл, что вообще читает вымысел."

"По весу книги у вас в руках уже можно что-то сказать, не прочитав еще ни единого слова. Речь идет об усилиях, которые вложил в свою работу автор, об усилиях, которые должен сделать Постоянный Читатель, чтобы ее воспринять. Слова имеют вес - спросите любого рабочего книжного склада или большой библиотеки."

"Никто не бывает так умственно ленив, как по-настоящему умный человек."

"Если хотите быть писателем, вам прежде всего нужно делать две вещи: много читать и много писать. Это не обойти ни прямы, ни кривым путем."

"Каждая взятая вами в руки книга дает свой урок, и очень часто плохая книга может научить большему, чем хорошая."

"Работа начинает ощущаться как работа, а для большинства писателей это первый поцелуй смерти. Писательство в лучшем своем проявлении - всегда, всегда, всегда - это когда оно для автора вроде вдохновенной игры."

"Реально предположить, что вы будете писать то, что любите читать."

"Покупателей книг в массе не привлекают литературные достоинства романа, им нужна хорошая книга, чтобы взять с собой в самолет, что-то такое, что сначала захватит, потом затянет и заставит переворачивать страницы до конца."

"Вещи не пишут, они сами пишутся. Работа писателя состоит в том, чтобы дать им место, где расти (и записать, конечно)."

"В основе моих книг лежит не событий, а ситуация. Я ставлю группу персонажей в трудную ситуацию и смотрю, как они будут выпутываться. Моя работа - не помогать им выпутываться или вести их на ниточках в безопасное место, а смотреть и записывать, что будет происходить."

"Знать всю историю не обязательно для начала работы."

"Ирония, если она к месту, радует как встреча со старым другом в обществе незнакомых."

"Одно из главных правил беллетристики таково: никогда не рассказывай того, что можешь показать."

"Смысл в том, чтобы каждый из действующих лиц говорил свободно, не оглядываясь на Легион Приличия или Кружок Христианских Читательниц. Поступать иначе - это не только бесчестно, но и трусливо, а писать беллетристику в Америке начала двадцать первого века - занятие не для трусливого интеллекта, тут уж можете мне поверить. Найдется еще куча цензоров, каждый прицепится к чему-то своему, но главный пункт у них один: чтобы ты видел мир так, как видят его они... или хотя бы молчал в тряпочку, что ты видишь не так. Это адепты статус-кво. Люди не обязательно плохие, но опасные, если вы верите в свободу интеллекта."

"В жизни никто не бывает "отрицательным персонажем", или "лучшим другом", или "шлюхой с золотым сердцем". В жизни каждый из нас считает себя главным героем, важной шишкой, камера на нас смотрит, подруга. Если вы учтете это в своей работе, то вам, может, и не станет легче создавать блестящие характеры, но зато труднее будет создавать характеры одномерные, которыми кишит попсовая литература."

"Взять среднего человека и сделать его живым и интересным всегда трудно."

"Когда пишешь книгу, день за днем разглядываешь и определяешь деревья. Когда закончишь, надо отойти назад и взглянуть на лес."

"Создание беллетристики бывает трудной и одинокой работой - это как переплывать Атлантический океан в ванне."

"Местоимения я терпеть не могу и им не верю, они все скользкие, как дешевые адвокаты."

"Я думаю, что у каждого романиста есть свой идеальный читатель, и в различные моменты работы над сюжетом автор думает: "Интересно, что он скажет, когда прочитает вот это?"

"Если вы вводите сорокалетнего мужчину в качестве главного герой на первой странице... вам все равно в какой-то момент придется иметь дело с предыдущими сорока годами жизни этого деятеля."

"Главное, что нужно помнить насчет предыстории: а) у каждого есть своя история и б) в ней мало интересного."

"Чего я ищу - это капельки достоверности, как щепотки пряностей, которые добавляют в хорошие спагетти, чтобы придать им законченность. Чувство реальности важно в любом беллетристическом произведении, но я считаю, что особо оно важно там, где речь идет о явлениях аномальных и паранормальных."

"В конце концов раковина творит жемчужины из соринки под мантией, а не на семинарах по созданию жемчуга с участием других раковин."

"В издательском мире есть люди - и немало - готовые стянуть медяки с глаз покойника."

"Если можешь что-то делать для удовольствия, то это ты сможешь делать всегда."

"Когда я впоследствии это услышал, мне стало ясно, что меня чуть не убил персонаж из какого-нибудь моего романа. Почти смешно."

"Самый страшный момент - это как раз перед началом. После этого может быть только лучше."

@темы: Книги

---

---

Под влиянием Лидии Гинзбург стала читать Шкловского. Как раз тут сборник выпустили.
Шкловский фееричен. Сборник вроде интересный.
Редакция Елены Шубиной неимоверно бесит. Ну, это как всегда.

Вот Шкловский пишет о своем маленьком сыне - очень пронзительно, с любовью... с легкими наметками-планами, как он там ему когда-то передаст. Культурное наследие рода, народа и т.д.
Примечание - "единственный сын Шкловского погиб во время второй мировой войны".
Второй мировой! Он сражался за нацистов? Или бился с американцами за атоллы Тихого океана? Чего так манерно ломаться...

---

Книжный столик

Лидия Гинзбург. Записки.

"Умение подсчитывать время еще быстрее старит людей, чем умение считать деньги. не по избытку здоровья, воли, жизнерадостности, но по избытку через край бьющего времени безошибочнее всего узнается юность. У взрослого человека время исчезает бесследно и навсегда."

"Ахматова: Да, знаете, когда в стихах дело доходит до души, то хуже этого ничего не бывает.".

"Жить по-настоящему, не растрачивая лишнего, нельзя, как нельзя сделать фильм, не истратив большого количества пленки."

"Очень трудно бороться со стилистическими соблазнами. Все же необходимо следить за тем, чтобы по нашим книгам не бегали беспризорные метафоры."

"Когда у человека погибает любовь, то он, по традиции, обманывает боль работой. Надо бы выработать методы самообмана на случай погибшей работы."

"Олейников говорит, что Маршак поэт для взрослых, которые думают, что он поэт для детей."

"Унизительно все-таки умирать и попадать без права возражения во власть чьей-то наглости и притворства."

"Я охотно принимаю случайные радости, но требую логики от поразивших меня бедствий. И логика утешает, как доброе слово."

"Когда серьезные люди Толстой или Блок - это хорошо. Что касается средних серьезных людей, то с ними трудно."

"Ахматова подписала с издательством договор на "плохо избранные стихотворения", как она говорит. В издательстве ей, между прочим, сказали: "Поразительно. Здесь есть стихи девятьсот девятого года и двадцать восьмого - вы за это время совсем не изменились." Она ответила: "Если бы я не изменилась с девятьсот девятого года, вы не только не заключили бы со мной договор, но не слыхали бы моей фамилии."

"Человек устроен так, что может удовлетвориться, считая себя мелкой сошкой, безвестно работающей в какой-то самой важной и нужной области, но он никогда не примирится с положением замечательного деятеля в никому не нужном деле."

"Есть книги, которые мы читаем с разной степенью удовольствия, и книги, с которыми мы живем. И тогда не об удовольствии речь, а о том, как книга распорядится нашим сознанием."

"Ахматова в высшей степени остроумна и безошибочно реагирует на смешное. И это совсем не понадобилось ей в стихах."

" - Вы знаете, люди сегодня говорят одно, а завтра другое.
- А послезавтра что они говорят? Самое неприятное - попасть на послезавтра."

"Олейников: Не может быть, чтобы я был в самом деле поэтом. Я редко пишу. А все хорошие писатели - графоманы. Вероятно, я математик."

"Малевич умирал от рака, и к нему долгое время каждый день ходил врач, который его не вылечил и даже не лечил (за безнадежностью), но Малевич научил его понимать левую живопись."

"О великих писателях прошлого принято говорить подхалимским тоном. Они своего рода начальство."

"Написанное в стол, к сожалению, не лежит там спокойно. Время, отказавшее этой продукции в нормальной социальной жизни, не отказывает ей в смерти, в распаде."

"Дворянская Россия все делала развитием спеша. Подростки были студентами, молодые люди полковниками."

"Писатель силен, пока он не знает отпущенной ему меры возможного и невозможного."

"Когда-то красота не мучила. Подразумевалось, что непременно будет найдена та творческая связь, в которой все понадобится, всякое горе и радость."

"Разговор о том, что жизнь пустая и глупая штука, - самый несвоевременный. Поскольку современность предлагает слишком много средств для прекращения жизни личной и коллективной. Вспомним биографии наших знакомых. Каждый имел настолько больше возможностей не существовать, чем существовать, что уж не ему рассуждать еще о тщете существования. Ах, вам не нравится? Пожалуйте налево, или направо, или прямо..."

"Именно в ХХ веке кончился давно начатый разговор о тщете жизни и начался другой - о том, как бы выжить и как бы прожить, не потеряв образа человеческого."

"Индивидуализм, столь соблазнительный, раз и навсегда запнулся о факт смерти. Теоретически справиться с этим фактом он не мог и, главное, не хотел. Без нерешенных противоречий индивидуализм терял высокое содержание. И оставался один скучный эгоизм."

"Люди не могут не искать норму, годную для поведения всех."

"Добро есть. Но добро требует сложной системы возбудителей, тогда как злу - в том числе жестокости - надо дать только естественный ход."

"Человек не бывает бескорыстен; и христианскому мученику нужно было, чтобы лев съел именно его, не кого-нибудь другого."

"...Символисты, и Анатоль Франс, и Уайльд, и многое такое, что отвергли люди двадцатых годов. Отвергли за эстетство, за то, что красиво, - пугала и жупелы двадцатых годов. Мы тогда воображали себя деятелями литературы, что и обязывало к нетерпимости. Потом пришли безответственные читатели с широким взглядом на вещи."

"Не берусь утверждать, что вообще плохо, чтобы искусство уводило от действительности; может, оно в своем роде и хорошо, - только это не всегда и не для всех возможно."

"История... претворяет прошлое в навеки нам принадлежащую реальность. Подобно искусству."

"В щель между прошлым и будущим бессмысленно и неустанно ускользают настоящее, время, жизнь."

"Верую в историю, потому что знаю, как она переделывает души. Нам все не терпелось страдать... ТО ли в царской тюрьме, то ли совсем на других аренах. Сочинения Фрейда - это был справочник, в котором умудренные мыслью подростки десятых годов выбирали себе будущую трагедию. О, какими ветрами все это замело! Заменяя задуманную трагедию другой, ничуть на нее не похожей, история дотла изменяла человека."

---

Просмотрела в событиях на лабиринте - госпожа Громыко дает интервью на Московской книжной ярмарке. Технично так дает - ловко уворачиваясь от конкретики, ну чтобы авторы, книги, адреса, пароли, явки. Это у нее пытаются выпытать, что она любит почитать.
Выудили Пратчетта. Ну, тут ясное дело - Пратчетт в этом плане абсолютно безопасен!
Но все-таки прокол - я, говорит, сейчас читаю скорее даже каких-то старых, полузабытых авторов, вот Буджолд.
Старая полузабытая Буджолд!
Ну, хорошо, она вовремя остановилась и не договорила "полузабытая".
С другой стороны, хорошо, если старая полузабытая Буджолд как-то повлияет на творчество госпожи Громыко. Я считаю.

---

Журнал Elle.

Михаил Пореченков:
"...Настоящие мужики, о которых вспоминают в самое трудное время - когда война, когда нужно что-то прибить-приколотить..."
"Жена мне честно может сказать: "Миша, мне не нравится." - "Почему? Давай разберемся", - говорю я, что означает: я обиделся."

Татьяна Москвина. "Ужасное чудо: потерять родину, не покидая родины..."

"Главное, чему учат в Школе гейш, - это гармония. Гармония в отношениях с собой и с мужчиной. Ну, сами понимаете, орешек знаний тверд. Нам расколоть его поможет... тренажер для вагинальных мышц."

"Борясь со сном, я успеваю узнать, что массаж Влад делает по особой финской методике, которую никто не в силах толком описать."

Что ли там у них начались какие-то реформы и веяния, смены концепции... личного состава... Во всем номере почти не попалось перлов убойного прежнего стиля. Меня это огорчило.

@темы: Гламур-мур-мур

---

Все, адблок не выдержал нового дизайна дайров и слетел.
У, какой ад творится вокруг...
Прямо вверху пишут - "Книжный шкаф из Тика - заходите!" В книжный шкаф?? Там Нарния?

---

В одноклассниках пишут -



Что,правда что ли? Ну, это я так, ради досужего любопытства...