Книжный столик

"Были горы Высокой". Воспоминания рабочих тагильских заводов. Октябрьская революция, Гражданская война.

"Берет слово Александр Павлович Климов, смотритель рудника. Александр-от Павлович говорить красиво умел, баско. Он и давай издеваться над Советской властью, давай всяко большевиков поносить. "Если, - говорит, - большевики останутся у власти, то скоро все хозяйство России прахом пойдет. Все рабочие станут голодными, безработными, пока не образумятся и не прогонят большевиков. Мы слушаем его, а сами думаем: "Не то чего-то он говорит. Если большевики рабочим заводы да рудники отдадут, это нам подходяще будет."

"Главное правление заводов и рудников находилось в то время в Петрограде. Как наш рабочий контроль ни придет к управляющему Гибсону, тот все ссылается на Главное правление в Петрограде. Они слали нам из Питера в Тагил извещения, что заказов не предвидится, а поэтому, дескать, приходится ждать лучших времен и рабочим малость терпеть. Правление задерживало нам зарплату, отписывалось: "Банки национализированы. Без разрешения правительства нельзя из них получить ни копейки". А потом мы узнали, что дело было наоборот: банковские заправилы не выполняли распоряжений правительства и нарочно не отпускали денег на зарплату рабочим".

"С продовольствием дело шло все хуже и хуже. В продовольственных органах сидели в то время кадеты да интеллигенция от меньшевиков. Они не заботились отыскать продовольствие для рабочих, а только "служили". Служба эта их была заправским саботажем. Сидели за столами, расхаживали из комнаты в комнату, сочиняли про нас сплетни да анекдоты. Очень позорно вели себя эсеры. При нас они прикидывались друзьями нашими, а без нас называли большевиков "узурпаторами" и ругались мудреными всякими словечками, которых рабочие не понимали. В тяжелых условиях приходилось тогда робить большевикам. Чуть не каждый день митинговали с рабочими из-за хлеба. С продовольственными работниками разговаривали и честью, и угрозами. Посылали своих рабочих, большевиков, на помощь продовольственным агентам по заготовке хлеба. Но железнодорожники под влиянием Викжеля (управление дорог) не давали вагонов и паровозов. Они ссылались на военное положение и на расстроенный транспорт, а мы знали, что мешочники больше загромождают транспорт, чем перевозка продовольствия для рабочих. Мы искали не только хлеб, нам был нужен еще и овес для лошадей, на которых возили топливо. В декабре создалось тяжелое положение: ни денег, ни хлеба, ни овса. Того гляди, остановятся все работы. А администрация и служащие вместо помощи нам сочиняли басни: "Вот теперь Советская власть частные банки прикрыла, а в государственном с работой не может справиться". Все эти толки возбуждали рабочих."

"В начале 1918 года мы получили декрет от отделении церкви от государства и школы от церкви. Мы думаем, а церковники не дремлют тем временем. Они сами объявили прихожанам о декрете. Мы пошли на собрания по церквям, выступали в защиту декрета. Попы кричали и ругались, не давали открыть нам рот. Больше всего шуму было из-за того, что государство отказывается платить попам жалованье."

"Рабочие массы рудников решительно высказались за мир. Ефим Егорыч Горностаев сказал: "Заключить мир плохо. Но воевать нечем - остатки добьют."

"В январе 1918 я был послан упродкомом в Шадринск следить за отгрузкой хлеба. Тамошние продовольственные агенты позволяли себе злоупотребления. Деньги, которые им были даны с собой, они пропили, а муки в Тагил не прислали."

"Контрреволюционерам удалось спровоцировать рабочих. Раздался крик: "Пойдемте к Совету! Устроим над делегатами самосуд!" Толпа бросилась к бывшему дому Уткина, где тогда помещался штаб Красной гвардии и Совет. Кто берет палку, кто кирпич, кто чего - разгонять Совет и красногвардейцев. Красногвардейцы выстроились цепью у дома. Они имели приказ стрелять не в людей, а кверху. Когда толпа начала напирать на цепь, красногвардейцы дали пять залпов кверху. Толпа замешкалась и разошлась. Но кто-то стрелял не вверх, а в людей. На снегу остались убитый и раненый. В ту ночь застрелился председатель Совета Добрынин."

"По решению губернского комитета партии к нам в Тагил прислали эшелон крепких красногвардейцев-большевиков. При помощи их мы стали разоружать меньшевиков и эсеров. Бывало, попадется навстречу кто-нибудь из них, мы - цоп его! Спрашиваем: "Есть в кармане наган?" - "Есть..." - "Давай сюда!" Отбирали и винтовки у них. Стали чистить свои ряды, вычеркивать всех неустойчивых людей. Взамен набирали большевиков и преданных беспартийных рабочих. Говорили: "Вот тебе винтовка - защищать революцию. Патроны клади в карман."

"В марте в связи с прекращением работы по военным заказам начали сокращать рабочих. А с фронтов прибывали солдаты, искали работы. Меньшевики повели бешеную агитацию: "Было Временное правительство - была война, была и работа." Рассчитывать рабочих стало нечем А тут в Тагиле существовал тогда торгово-промышленный комитет - организация буржуазииэ. Мы на них поднажали: просили у них денег взаймы на выдачу заработка. На собраниях рабочих слышались голоса: "Какой заем? Так забрать". Не меньше полумиллиона с них в первый раз собрали."

"Помню, как стали обследовать Кокушкина и Железкова, к Серебрякову ходили. Они отказывались, говорили: "Все отдали". Забрали их на работу. Человек сорок. Кокушкина - барыня на высоких каблуках - пришла в кисейном платье железные стружки таскать. Дён пять проработали, сказали: "Все принесем". После этого и понесли, что на кого наложено было. Заработок рабочим мы наконец выдали."

"Выбрали меня в комиссию. В это время еще рудники и заводы принадлежали Демидову. Цель комиссии была - проверить прибыли и все производство. Все это было сделано. И добычу, и выплавку, и оплату рабочих, и накладные расходы выяснил. Но продажную цену меди они не говорили. Сколько раз я ходил к Спижарному. А он отвечает: "Это знает только Петербургское правление". Запросили правление. Они пишут: "Не ваше дело!"

"Днем, в час-два, нагрянула невьянская меньшевистско-эсеровская банда. Дома я был. Услыхал тревожный свисток на заводе. Банда прибыла на поезде из Невьянска, обезоружила Красную гвардию на винном заводе у станции, двинулись по Салдинской улице к шибневскому дому. Они думали, что там находится Совет. А там помещались только некоторые комиссары. Когда они узнали, что ошиблись, то бросились к Совету. Но мы уже засели в канавах и начался бой. Часа три продолжался. На гудки да на выстрелы к нам стали сбегаться рабочие на помощь. Невьянские, отстреливаясь, отступили по Салдинской, сели на поезд и угнали. А мы за ними тоже на поезде в погоню. В течение нескольких дней выбивали белогвардейцев из Невьянска. Они там в цементный завод засели. Когда мы ворвались в Невьянск, то первым делом побежали к подвалу - выручать тамошних партийных ребят. Но большинство их нашли убитыми."

"Пришли на Шайтанский завод, что на Чусовой. На реке челядешка рыбачила, она нам рассказала: "Старые полицейские ходят, а на заводе казаки ездят. Мы весь день до вечера в лесу простояли. А вечером я, Митька Казарец и покойный Миша Усов на разведку поехали. На Казарца офицерские погоны надели.. Он был в суконной куртке, видный парень. Подъехали к волостному правлению.. Там какая-то керосиночка горела еле-еле. Вошли туда. Сидит человек шесть, а в углу у двери оружия груда навалена: винтовки, шашки, наганы. Как вошли, Казарец крикнул: "Красные есть?" Человек говорит: "Какие красный - в Шайтанке казачий разъезд. Завтра Висим возьмем." Митька как пыхнет из нагана, кверху выстрелил. Ну, а мы у порога ружья, шашки, револьверы - захватили все на вооружение. Уж когда отъехали, два выстрела получили от них."

"Сыны у меня хорошие, кроткие. Старший-то Миша. Ему теперь 35 годков. В 1918 году я послал его в Красную Армию. "Ступай, защищай свое рабочее положение!" И он добровольцем пошел в Красную Армию. Когда красные вернулись в Тагил, и Миша домой пришел. Заступил на рудник. Года два робил в ломке, а потом стал десятником. Он и сейчас десятником в Главном разрезе ходит, и учится, и работает. А иногда заплачет. "Чего ты, Мишенька? Не рука ли раненая болит?" - "Вот, мол, чего: любимого товарища белые у меня зарубили. Он один на четверых наскочил, они его и зарезали." Больно парень был хороший да боевой. Из-под Лисьей горы, здешний."

"Побили мы белочехов в этом сражении совсем мало. Стрельбу мы экономили, потому что не хватало патронов. Все больше на крик, на "ура" брали."

"Под Таватуем собрались. Потом из Верх-Нейвинского села пришла женщина за ягодами и сказала, что там заговор. Бросились мы туда, расстреляли урядника Порошина. А в два часа все-таки разразилось восстание. Выстрелы раздались отовсюду. И тут пришлось отступать нашему броневику. В одном вагоне провиант, в другом дежурная часть. Ближние ребята там были, я все уговаривал их не сидеть в вагоне. Ночью прямо на ходу вагон этот взорвали. Гранату, видимо, бросили, да не одну. Верст, может, десять, тащился он с пламенем."

"От Таватуя мы отступали до Тагила девять суток. Каждую пядь земли отдавали с боем, за каждую деревушку дрались." //на электричке два часа ехать//

"В Салде фронт мы держали с месяц или больше. С продовольствием вначале было хорошо, как молотили хлеб, оставленный жителями, но потом стало хуже и хуже."

"Потом товарищ Галенкин сообщил нам о революции в Германии, а также о взятии красными Ижевского и Воткинского заводов, чем еще поднял боевой дух бойцов. После этого ни о каких трудностях люди не заикались, а шептуны замолчали. У всех бойцов явилась уверенность, что мы, заброшенные в тайгу, в глушь лесов, оторванные от всего мира, в своей борьбе не одиноки, что есть еще много людей, которые тоже борются с нами за общее дело."

"Больше я не видел белых. Наша конница так гнала их, что мы, пехота, никак не могли поспеть."

"В деревне Кривой нам удалось спасти одного крестьянина от расстрела за сочувствие большевикам. Их было двое, могила была вырыта. Их поставили на край и дали залп. Но случайно одного не задела пуля. Он все же пал в могилу. Белые велели крестьянам их зарывать. В этот момент мы повели наступление на деревню. Надеясь, что белых сейчас прогонят, они шепнули: "Товарищ, лежи, сейчас Красная придет." И стали медленно их закапывать. Белый офицер слышал, что красные наступают, очень волновался и торопил крестьян. Только чуть закидали землей, как он увел своих с могилы. Крестьяне моментально разрыли землю, и один из расстрелянных вышел из могилы жив и невредим."

"Наша хозчасть хотела нам удружить: поспеть вперед нас и все подготовить. Они прошли тропинками в одну деревню под Белебеем. А там оказались белые. Они утром угадали, а мы часа в два заняли деревню. И видим, возле пожарной лежат наши товарищи, 19 трупов. Шибко были изуродованы. Носы, уши отрезаны, члены вырваны - страшно взглянуть. Жители потом рассказывали, что разбегались, когда наших терзали."

"Белые летом пришли, под осень 1919 года. Разведка: два ли, три ли на конях проехали. Белые флаги велели вывешивать. Мать просто какой-то белый платок взяла, скатерку маленькую. Дня через два после этого они к нам в улицу пришли. Спрашивали, где здесь живет Зимин, коммунист. Соседи сказали. Они оцепили дом, думали, дескать, тут он сидит, дожидается их. Мы с матерью пошли отворять, они уж начали двери ломать. Сами отворили и вошли. Мать два раза нагайкой, что не отворяла. Мне подзатыльника, я - кубарем. Заревел, мать заревела. По доказу они пришли, но ничего не нашли."

"Шибнев отправлял меня на дежурство к белогвардейскому коменданту, подавать тому лошадь. Мне часто доводилось просиживать в коридоре, ожидая выхода коменданта. Сидишь потихоньку, дружинники вдруг начинают торопиться, бегать вниз, в подвал. Оттуда доносятся стоны, крик, рев. Потом оттуда проводят рабочего в промасленной блузе, руки связаны. Тогда я спускался вниз во двор, к своей лошади. Двери подвала отворялись во двор. Из подвала выводили рабочих, мужчин и женщин, избитых, заплаканных, затуманенных, вели их, зачем не знаю - к "его благородию". У двери валялись окровавленные поленья."

"Приходит Климов утром и говорит: "Большевикам уже остается держаться недолго." Я спрашиваю: "Какие ваши соображения? Почему это так?" Он мне и говорит: "Линии железных дорог отрезанные. Восточная здесь из Сибири отрезана Колчаком, Дутовым, а остальные - Деникиным. У большевиков остался только один северный путь на Москву. Так что, дескать, им на одном пути этом развернуть никакого действия не придется. Потому что переброска транспорта узкая." А я ему сказал: "Сейчас мы спорить с вами не будем. Посмотрим, что станет в будущем. Дороги дорогами, а красные и пешком придут, коли надо!"

"Фронт в то время приближался из-под Висима. Мы подвозили на поездах к фронту то пехоту, то конницу, то припасы. Помню, стояли мы в резерве у станции "Черновский тракт". Враг очень нажимал на красные части, и они получили приказ к отступлению. Чтобы быстро отступить, красноармейцы сели в наш поезд, и мы перевезли их в Тагил. Доехали до станции Узловой, разобрали наш узкоколейный паровоз, погрузили его детали на ширококолейный поезд, пересадили красноармейцев и поехали на Пермскую дорогу. Я получил два дня свободных, отпросился у начальника депо съездить домой в Тагил. Чтобы помыться в бане и чистое белье взять. Поехал в Тагил не машинистом, а пассажиром. Пришел домой, переночевал одну ночь, а утром город заняли белые.. Вышел на улицу, смотрю - идут чехи. Я под крыльцо. Вместе с братом Ванькой мы под крыльцо залезли, выломали фундамент, проползли под пол дома, а младший Гринька нас заваливал камнем. Как чехи прошли, Гринька кричит: "Вылезайте, далеко они." Дней двенадцать я боялся показаться на улицу. Раз я в рядах Красной гвардии ходил с винтовкой по улице, и все это видели, приходилось быть осторожным. Тут такое доказательство шло тогда!"

"Когда в Тагил вошли белые, то пособники их отправились доказывать, где живут красноармейские семьи. Вот начали делать у Мамоновых обыск. Насмехаются: "Награбили буржуйского добра? Думали, что проживете вечно?" Поотбирали все, что под руку попало хорошее, заработанное своим рабочим горбом. Говорили: "Это буржуйское!"

"Иван Николаевич Нехорошков мне в третьем поколении брат. И он доказал на меня белым как есть и еще говорил: "Ее надо к лошадиному хвосту привязать за волосы и таскать, пока не подохнет."

"Тут у меня собирался по ночам перед отступлением комитет партии. Обсуждали, как отступать, не следует ли взорвать плотину. Решили ее все-таки не взрывать: "Скоро вернемся. Мы имя не попустимся. Не надо топить завод." Все мои документы с мужем, партбилет я хорошо припрятала. Во время обыска ничего не нашли. Найти не нашли, а меня забрали с собой. Привели в дом, где сейчас правление Горрабкопа. Тут у них был главный отдел карательный.. Толкнули в сторожку, в одиночную камеру. Суток двое прошло так: меня все допрашивали, я молчала. Вечером раз, часов в семь, я лежала на койке, плакала. Вдруг дверь открывается, входят двое с нагайками: "Так не добьемся, добьемся иначе! Скажешь нам все-таки!" Я от боли да от испуга без сознания пала. Не помню, как и драли меня. Только рубцы до сих пор на теле остались. Очнулась под утро. Лежу на полу, вся растрепанная и в крови. Боль в теле такая, что пошевелиться нельзя. В следственной комиссии работал Серебряков Александр Ефимыч. Он был буржуй, купец торговый. Я раньше немного у него работала. Он сказал моей дочери: "Если найдете трех свидетелей, что она с большевиками ничего не имела, то ее, может быть, выпустят. Дочери разыскали таких свидетелей. Все они показали: "Борисова была сторожихой. Женщина трудолюбивая и семейная. Ничего за ней не замечали." После этого меня выпустили."

"Приблизилось время возвращения красных. Стало кое-чего чувствоваться.Стал показываться народец на хороших, упитанных лошадях. А в коробках все сундуки, постели, разная одежда. Потом один раз три дня ехали, страсть... А там подряд более недели: и попы, и дьякона, и дьявола - все тут. Потом солдаты пошли, серо-горе. Множество шло солдат. Двое суток. Схватит там стакан или ведро водицы попить, поставит и бегом опять дальше. Молчали, ничего не говорили. Скучные совсем шли, сильно оборванные. Весь буржуазный класс уже давно прошел, а солдаты все прут и прут. Ну, думаем, какая же у красных сила, что такую тьму-тьмущую перед собой гонит!"

---

На ютубе, прослушивая очередной блок советских песен.
Скажу страшное - мне эта песня всегда нравилась. И Ротару тогда хорошо пела, такой красивый голос... пока не началась вся эта бодяга с лавандой и прочим. Музыка начиная с конца 80-х в массе становится ужасной, и дальше только все хуже и хуже.

---

Ольга Лукас "Метод принцесс". Детская литература, детский детектив (прямо-таки, девочковый! ). Мило, задушевно... изящно.
Сюжет: события происходят в секции (или в кружке? спортивном клубе? сейчас все так неясно... ) по художественной гимнастике, в группе, где занимаются девочки "от 9 до 14 лет". Вообще, по тексту, им всем примерно 10-12 лет. Приближаются итоговые выступления (или соревнования?), и желающим предложено скидываться на танцевальные костюмы. Это довольно дорогое удовольствие, и далеко не все родители на это решаются. Девочке Ане родители все-таки решили выдать на костюм эти самые 7000 рублей, она должна после занятий передать их завсекции. Но после занятий Аня обнаруживает, что конверт с деньгами пропал из ее шкафчика. Что же произошло? Все девочки в группе знали о конверте, Аня его всем показывала, когда они переодевались перед занятием. И почти все девочки по разным поводам выходили из зала во время занятия. Или тут замешан посторонний? Ведь именно в этот день их тренер заболела, а подменяющая ее тренер запуталась и не запирала раздевалку... На следующем же занятии конверт нашелся, и даже со всеми деньгами! он завалился под шкафчик. Все хорошо? Нет... Аня все равно осталась без костюма, потому что в прошлый раз был последний срок сдачи денег. А в группе установилась очень напряженная атмосфера, пропитанная неприязнью и неприкрытой злобой, ведь подозрения никуда не делись... Аня со своей лучшей подругой Машей решают провести совместное расследование и выяснить, что же произошло и кто виноват. При этом Маша рассчитывает на дедуктивный метод, а Аня по вечерам пишет сказки, в которых в иносказательной форме отображает свои подсознательные впечатления и ощущения...
Совсем небольшая повесть, но цельная, теплая и приятная. Помимо заявленной детективной линии - которая, хоть и не вполне привычно, но все-таки вышла натуральным детективом, с выдвижением и проверкой разных версий, с отработкой подозреваемых, опросами и даже следственными экспериментами! и, главное, с достоверными и логичными мотивами и обоснованиями - тут еще и отношения в детском коллективе, со всеми сложностями и проблемами, и отношения взрослых и детей, с упором, само собой, на отношения детей и родителей... и отношения взрослых друг с другом...
Понравилось, как автор четко и выразительно ввела действующих лиц, вот, к примеру, эта спортивная группа - восемь девочек... Слегка, не давя и не напрягая читателя, в нескольких предложениях - но как-то практически с первого раза все девочки приобретают индивидуальные черты, в них не путаешься. Лично мне больше всего понравилась поганка Ангелина. Та еще оторва, как тут выразились, злой шут - она с необычайной въедливостью умудряется учуять у всех окружающих самые болезненные точки и безошибочно бьет прямо по ним... Да у девчонки талант! И все-таки у нее есть стиль, есть характер... такой себе сгусток силы и энергии... (принимая чинный вид) Нет, я, конечно, ничего не говорю, главные действующие лица, Аня и Маша - тоже очень хорошие, милые девочки и верные подруги...
В то же время не могу не отметить, что в повести все равно ощущается некоторая искусственность... в смысле, все такое легкое и воздушное, чудно выстроенное, но нет такого настроя, что "прямо как в жизни". Особенно это касается сказок. Сказки чудесные, но лично у меня ни на секунду не возникло мысли, что такое может написать девочка десяти или даже хоть двенадцати лет... Возникло впечатление, что такое может написать Бормор, в смысле, если он станет изящной творческой женщиной.
В финале происходят те самые соревнования, как положено по законам жанра, персонажи хорошо себя проявляют и выигрывают... разные выигрыши по жизни... Это уже, как я понимаю, веяние времени, в смысле, американских фильмов, там как раз такое в законе, что в финале команда лузеров и неудачников побеждает и т.д. Даже я такое пару раз уловила, хотя вообще уже давным-давно ничего не смотрю. Ну что же тут поделаешь-то.

"Мама говорит, в Петербурге бывают такие дни, когда всем становится грустно, силы куда-то пропадают и хочется лечь и поспать до следующей недели. Это плата за удовольствие жить в самом красивом городе мира."

"В первый день занятий Анина мама увидела это парикмахерское шоу и научила дочку делать аккуратный хвост: все волосы убраны, как положено по правилам студии, никто не кричит, времени и сил затрачено - всего ничего. Мама говорит, что не надо усложнять то, что можно облегчить. Папа всегда уточняет: кроме фотообъектива."

"Наташа любит вознаграждать себя за достижения. В её сумке всегда мешок конфет. Сила воли у неё такая, что она никогда не съест конфету просто так. Если очень захочет сладкого — возьмёт и достигнет чего-нибудь."

"- Теперь понятно, почему Ангелина вернулась в зал с таким радостным видом. С родителями поговорила, - разочарованно протянула Аня. - А я решила, что она деньги припрятала. Мне прямо немножко стыдно перед ней.
- Нечего стыдиться. Это же очевидно, что под подозрение всегда попадает самый подозрительный! - наставительно сказала Маша."

"Шпагата сказала, что заниматься с отстающей подругой - дело, безусловно, благое и она от Наташи ничего другого и не ожидала. Но только пусть девочки не думают, что им будет позволено остаться в зале. После окончания занятий тренер сдает учеников с рук на руки родителям и с этого момента за них не отвечает. А если они останутся в зале, начнут заниматься и убьются, у тренера будут большие неприятности."

"В раздевалку заглянули старшие ученицы из спортивной группы и неприятными голосами спросили "Ну скоро?" и "Девочки, вы домой, случайно, не опаздываете?"
- Спасибо, мы никуда не опаздываем, - с напускной вежливостью ответила Полина, неторопливо застегивая сумку.
- А вот вы в профессиональную группу опоздали - и срываете зло на маленьких! Как не стыдно! - добавила Ангелина.
- Я тебя, маленькая, запомню, - сказала ей одна из старших. - Приду на ваше выступление, посмотрю, как ты везде успеешь."

"- Вот было бы здорово, - говорил он, - если бы в банках, магазинах, словом, везде, где нужно тратить время на ожидание, можно было этак взять и позаниматься гимнастикой. Как изменился бы мир!"

"Менять маршрут всегда интересно. Кажется, что по новой дороге идешь новый ты и тебя впереди ждет что-то новое. И обязательно - хорошее."

"Все-таки Ангелина - очень умная. Почему тогда ей не хватает ума на то, чтобы притворяться доброй?" А может быть, именно ум подсказывает Ангелине, что притворяться бесполезно?"

"Аня очень независимо и самостоятельно причесала челку, собрала волосы в хвост и обмотала их трижды резинкой. Хвост роднит ее с кошкой. А все кошки - красавицы."

"Жила-была принцесса Ксюша. Король с королевой решили воспитать ее сурово. Чтобы подготовить к тяжелым временам, которые вот-вот настанут. Тяжелые времена для принцессы настали, как только она родилась."

"Иногда сказки получаются совсем не о том, о чем ты их пишешь. И даже не о том, о чем думаешь. Сказки - самая непредсказуемая вещь на свете."

"- Знаешь такую науку - физиогномику? Бывает, человек что-то говорит, а при этом врет. А тело его знает, что все ложь, и подает собеседнику сигнал: не верь, не верь!
- Зачем оно так делает?
- Не знаю. Там не написано. Может, ему стыдно."

"Всю дорогу до дома обсуждали верные признаки весны и приметы, позволяющие определить, каким будет лето - теплым, как ему положено, или холодным, как в прошлом году. Лучшую примету придумала Маша: если летом поехать на море в теплые края, лето будет жарким."

"В одном королевстве была аномальная рождаемость принцесс. Там вообще жили только принцессы."

"- Давай, просто забудем об этом расследовании?! Мне уже все равно, кто это был, а кто не был! Деньги-то нашлись.
- Деньги нашлись. Но потерялась вера в людей, - задумчиво протянула Маша."

"На кухне Аню поджидала мама. Вот как нарочно! У нее дар - незаметно и как бы между делом оказаться рядом, когда все непонятно."

"Жила-была принцесса Маша. Она была умной, щедрой и веселой. Но ей говорили, что она толстая."

"На занятии было и весело, и страшно: выступление уже так скоро, то есть не просто "так" и не просто "скоро", а прямо на этой неделе. "И ваш позор увидят миллионы" - нагнетала Шпагата. - Будет видеосъемка, записи всех выступлений хранятся на сайте вечно. Ваши дети найдут это видео, и вам будет очень за себя стыдно!"

" - Ева! Не забывай улыбаться! Даже Ксюша улыбается, хотя тут нечему улыбаться. Шучу! Молодец, Ксюша, продолжай улыбаться! Девочки, посмотрели на Ксюшу и улыбаемся, как она! Всех касается! Ошиблась, оступилась, да хоть упала: держу улыбку. Пока выступаю - улыбаюсь. Нога подвернута, вокруг стены рушатся, цунами, наводнение - не волнует. Только я и мое выступление."

"Мама хочет, чтобы Полина была первой, значит, она любит ее? Или она любит Полину только тогда, когда той удается быть первой из первых? Для Ани проигрыш - это последнее место. А для Полининой мамы - второе и все остальные. В такой игре проиграть легче легкого."

"Слово "соревнования" было прыгучим, как каучуковый мячик, слово "открывать" - острым, как осколок стекла."

"- Ну что, спортивная группа, выбирайте подарок за то, что вы молодцы!
- Это должна быть вещь или все что угодно? - уточнила Маша.
- Все что угодно! - щедро взмахнул рукой Машин папа и чуть не уронил на пол остатки торта.
- В пределах здравого смысла и человеческих возможностей - ввернул Анин папа.
- Мы хотим ходить в одну школу и в один класс, - сказала Аня.
- Со следующего года и до последнего звонка! - добавила Маша.
- Конечно, - быстро сказала Машина мама, пока папа все не испортил. - Вы будете учиться вместе. Потому что самое главное для гармоничного развития - это надежный друг рядом. А потом уже экспериментальная программа и директор, у которого популярный канал в "Ютьюбе".

@темы: Книги

---

Фотофлуд

Прошлась, проверила, как там мои тотемные обрубки... Оказывается, ничего, пустили веточки-листочки. Вот все понимаю про аллергию и прочее, но все-таки живучесть тополей меня каждый раз поражает.

---

В лучших фотках недели The Week - живописный какой.



Стало странно, что у нас все называют матадор (или тореадор что ли), а у американцев - bullfighter.

---

Закопавшись в букинистический отдел на озоне, пытаюсь разобраться в разных наваленных там книжках... Ну, потому что аннотации в советской литературе - это что-то, ни фига не поймешь ничего по этим аннотациям - что за книжка, какая, о чем она вообще... Сверяю с LiveLib, но это мало помогает, там же советскую литературу исключительно мало читают.
Наткнулась на книжки писателя С.Воронина. Смотрю на LiveLib что-то есть. Пишут осуждающе, что он выступил против журнала "Новый мир" и подписывал письмо 74-х! Фу-ты ну-ты. Да и бог с ним, с "Новым миром", ничего такого жуткого с ним не сделалось...
А про указанное письмо - подозревая, что оно противо- либеральное и демократическое, посмотрела в гугле - ну, так и есть.

«Под знамёнами объявленной «демократизации», строительства «правового государства», под лозунгами борьбы с «фашизмом и расизмом» в нашей стране разнуздались силы общественной дестабилизации, на передний край идеологической перестройки выдвинулись преемники откровенного расизма. Их прибежище — многомиллионные по тиражам центральные периодические издания, теле- и радиоканалы, вещающие на всю страну. Происходит беспримерная во всей истории человечества массированная травля, шельмование и преследование представителей коренного населения страны <…> Тенденциозные, полные национальной нетерпимости, высокомерия и ненависти публикации «Огонька», «Советской культуры», «Комсомольской правды», «Книжного обозрения», «Московских новостей», «Известий», журналов «Октябрь», «Юность», «Знамя» и др. вынуждают заключить, что пасынком нынешней «революционной перестройки» является в первую очередь русский народ. <…> Люди русского происхождения — ежедневно, без каких-либо объективных оснований именуются в прессе «фашистами» и «расистами»…»

Назло захотелось почитать указанного писателя.

---

Вот офигеть озон эффективно работает! Книжка Хобб, вновь завезенная на склады, у меня уже больше недели опять помещена в корзину (и я опять над ней думаю ), а они вот только сейчас сподобились прислать уведомление, что она "снова в продаже"! Молодцы какие.

К слову сказать, об их делах с улучшайзингом... Вот у нас в городе долгое время озоновские товары доставляли либо почтой, либо через Боксберри. Боксберри доставляли хорошо, но у них вечно ограничения из-за платы на доставку, чем больше товара заказываешь, тем больше плата. Грустно. Но в любом случае, лучше, чем почтой, у почты вообще плата за доставку какая-то сверхбезумная.
Потом озон у нас в городе сделал свои пункты выдачи, очень удобно. Плата за доставку была фиксированная, а там заказывай, сколько хочешь. Красота. Через некоторое время смотрю, что у них, видимо, объем заказов увеличился, они понаоткрывали еще пунктов, а также торжественно переехали в центр города.
Потом случился тот самый эффективный менеджмент, когда они устроили у себя дурдом с платой за доставку. Довольно быстро после этого замечаю, что они из центра города съехали и скромно вернулись обратно к себе. Да и там - раньше приходишь, и у них все полки заставлены коробками, а девочка долго в них копается, еле может что-то найти, а сейчас стоит три-четыре коробки.
В последний раз, когда делала заказ, вообще этого адреса в списке не нашла. Сегодня по случаю прошла там мимо - даже вывеску озоновскую сняли и все закрыто чисто-конкретно.
Чудесный эффективный менеджмент. И вот зачем озону это все понадобилось...

---

Е.Константинов, А.Загородний "Товарищ пришелец". Фантастика. Адский трэш.
Сюжет: редактор... мм... нет, зам.редактора... журнала "Знатный рыболов" Павел Балашов помешан на рыбалке (как и автор, насколько я понимаю... ). К нему обращается некий гражданин Белявский, который договаривается, чтобы Павел организовал ему индивидуальный тур на сибирскую рыболовную базу в тайге. Хотя уже как бы поздняя осень. Павел, конечно, рад - во-первых, всегда готов съездить на рыбалку, во-вторых, именно на этой базе ему понравилась повариха Катюша. Сразу после ухода Белявского к Павлу является агент КГБ и разъясняет, что Белявский - на самом деле пришелец, и КГБ за ним следит. Павел, как законопослушный член общества, сразу же договаривается о взаимном сотрудничестве с КГБ, которое тоже поедет на эту базу... в лице вот этого самого агента, ах да, Константина Титова. Ну, собираются, едут на базу. Там с ними еще поехал агент КГБ Анатолий (фамилию не помню). Ну, и еще в вертолет набралось - некий гражданин Виталий Валерьянович. Полетели на базу. И тут в полете на них нападает и обстреливает американский вертолет! Павел сразу понял, что тут что-то неладно. Все получают разные травмы, Белявский кидается к приборам и берет управление на себя. Но в ходе этого его выбрасывает из вертолета в тайгу! Только кисть руки осталась, так как он хватался за борта и кисть оторвалась. Павел подумал, что надо что-то себе взять на память о погибшем спутнике, и решил оторвать ноготь с оторванной кисти. А ноготь легко отошел, и Павел увидел, что это какой-то мини-приборчик. А из оторванной кисти торчат шарниры и детали! Павел понял, что КГБ было право, и Белявский действительно оказался пришельцем.
Прилетают они на базу, их там встречают заведующие базой егери дед Иван и молодой Василий, ну и повариха Катюша. Оказывают помощь раненым и пострадавшим. А вертолет тоже пострадал, летчик Сергей решил его чинить. Павел сразу отправился на рыбалку. Там, на рыбалке, к нему выходит повариха Катюша, и сразу на него кидается. Оказывается, у нее тоже к нему любовь и теплые чувства. Павел с поварихой Катюшей занимаются бурным сексом, причем повариха предпочитает затянуть Павла под воду и там заниматься... под конец Павел расслабленно думает, что как ему нравится повариха Катюша, но почему-то кажется, что она какая-то необыкновенная, черт знает, почему, а потом он внезапно осознал, что у Катюши соски бирюзового цвета. Потом повариха Катюша скромно убежала на базу, а Павел стал сам по себе возвращаться. И тут вдруг среди тайги на него напал гигантский хамелеон, который своим языком в него стрелял, но Павел уклонялся. Павел пришел на базу, но решил никому ничего не говорить, чтобы его не приняли за сумасшедшего.
Потом, значит, Павел с агентами КГБ отправляется прочесывать тайгу в поисках трупа Белявского. А егери дед Иван и Василий поочередно отправляются на находящуюся вблизи метеостанцию, чтобы сообщить о катастрофе с вертолетом и раненых, чтобы помощь прислали. Летчик Сергей занимается починкой вертолета. А Виталий Валерьянович ничем не занимается, так как ранен при нападении на вертолет. В тайге Павел с агентом КГБ Анатолием вместе осматривают русло реки, и тут наблюдают то как в небе на дирижабль нападают истребители - все инопланетного вида, то как казаки гонятся за тачанкой, типа как в Гражданскую, но кто есть кто, непонятно, то на березе висит фашистский летчик. Анатолий каждый раз принимается стрелять из своего пистолета, объясняя это тем, что у него рефлексы. Но странные явления потом исчезают. Потом Павел в реке находит труп Белявского, его уже объели рыбы, остались только шарниры и сочленения. Пока Павел прикидывает, как там ему быть с трупом, на него выходит Белявский. Павел ему разъясняет, что его же убило в вертолете, вон и труп лежит, но Белявский только ухмыляется и идет на него очень подозрительно. Но тут откуда-то начинают стрелять, Белявского сносит, Павлу попадает пуля в задницу, и он падает в реку, но попадает на гигантского тайменя, и тот его на себе выносит из опасной зоны. Там Павел вылезает из реки и думает, кто же стрелял в него и Белявского. Потом он там находит маузер, и думает, что это, наверно, все-таки не Анатолий стрелял, потому что у Анатолия был не маузер. Маузер забирает себе. Анатолий исчез вообще.
Павел возвращается на базу. Повариха Катюша обрабатывает ему раненую задницу. Летчик Сергей рассказывает, что более-менее починил вертолет. Агент КГБ Титов говорит, что Анатолий так и не вернулся из тайги, а также исчезли егери дед Иван и Василий, которые пошли на метеостанцию и не вернулись. Ночью Павел выходит в уборную и по пути замечает, что в вертолете мелькают отсветы. Он думает, что это летчик Сергей еще возится с ремонтом, на заглядывает туда и обнаруживает, что это Виталий Валерьянович шустро бегает по вертолету и сжигает оборудование горелкой. Хотя притворяется раненым. Павел идет будить летчика Сергея, и они решают разобраться с Виталием Валерьяновичем, тут к ним присоединяется и агент КГБ Титов. В ходе разборки выясняется, что Виталий Валерьянович тоже агент, не поняла чего. Какой-то тоже элитной силовой структуры. ГРУ, может, черт его знает. У него здесь задание, потому что здесь аномальная зона, и они за ней следят, но чтобы тут не было посторонних. Поэтому он, притворяясь больным, ломает вертолет, чтобы никто никуда не полетел, и он же стрелял Павлу в задницу на реке. Потому что Павел посторонний. Агент КГБ Титов связывает Виталия Валерьяновича.
Потом еще агент КГБ Титов решает с Павлом пойти на метеостанцию, выяснить, что случилось с егерями. По пути им тоже являются странные картины. Приходят на метеостанцию, там живут метеорологи Артур Ильич и Марина. Они выглядят и ведут себя очень странно, такие все заторможенные. При этом метеорологи с агентом КГБ не хотят общаться и исчезают, а с Павлом разговаривают. Мысленно. В общем, Павел узнает, что лет двадцать назад тут на метеостанции разбился инопланетный корабль, и к ним явились с этого корабля выжившие пришельцы, муж и жена, жена была беременная и стала рожать, а муж тут же лопнул и разлился радугой. А жена родила двойню - девочку и рыбу, и тоже исчезла, так что детей стали воспитывать метеорологи. Девочка была зеленая, а рыба красная, но потом они стали более привычного цвета. В общем, девочка, когда выросла, стала поварихой Катюшей, она потом сбежала с метеостанции на рыболовную базу, а брат ее стал тем самым гигантским тайменем, он еще раньше сбежал. А метеорологи с тех пор разыскивают и собирают обломки инопланетного корабля. В ходе всего этого Павел понимает, что исчезнувшие пришельцы вселились в этих метеорологов. Тут его разыскивает агент КГБ Титов, и они уходят с метеостанции. Павел рассказывает Титову о пришельцах, тут же к ним выходит повариха Катюша... Потом они идут обратно к метеостанции, так как у Титова есть еще вопросы, но наблюдают, как на метеостанцию кто-то нападает, и в ходе этого убивают егеря деда Ивана, им всем становится ясно, что это было видение прошлого. А потом еще на метеостанцию налетает вертолет, и тоже там то ли на вертолет нападают, то ли вертолет нападает на станцию... это я уже запуталась. В общем, там к ним еще вываливается раненый со всех сторон егерь Василий, они его утаскивают, а метеостанция взрывается вместе с вертолетом. Егерь Василий рассказывает, что у него было такое странное состояние, что он подключился к управлению вертолетом, а там был летчик Сергей, который хотел лететь за помощью, но вот все эти события вмешались, в общем, летчик Сергей погиб, и метеорологи тоже. Но повариха Катюша говорит, что от взрыва собранные обломки инопланетного корабля как-то лучше собрались, и сейчас обстановка с аномалиями стала немного получше, она это чувствует. Говорит она это мысленно, и только в ходе общения с Павлом.
Они возвращаются на базу и обсуждают, что дальше делать. Решают отправляться своим ходом из тайги. Ночью на рыболовную базу налетает живой огненный шар, агент КГБ Титов в него стал палить из пистолета, шар испугался и улетел, но все равно сгорела столовая со всеми припасами и почти все жилые домики. Тем более решают, что надо выбираться. Решают сплавляться на надувных лодках. Но когда утром просыпаются, оказывается, что связанный Виталий Валерьянович освободился и сбежал, пока они разбирались с живым огненным шаром и пожаром, и унес с собой все насосы. Агент КГБ Титов с Павлом побежали по следу и нашли Виталия Валерьяновича на берегу реки, он уже сильно в невменяемом виде, но насосы уничтожил. Объясняет это тем, что никто не должен уходить с базы. Они попытались надувать резиновые лодки так, но получалось плохо, но потом повариха Катюша взялась сама надувать, потому что у нее сильные легкие, и в одиночку надула две лодки. Они все погрузились и поплыли. Но там у них то разные аномальные явления и видения находили, то на реке вдруг появлялись пороги, и так они налетели на камни и лодки порвались. Ночью все легли спать, а Павлу пришло в голову, что возникающие аномальные явления надо использовать. Он пошел в тайгу и стал там ходить, приглядываясь к видениям, потом подобрал одно видение, которое выглядело, как город, зашел туда и спросил у местных, где здесь рыболовный магазин, в общем, где можно купить надувную лодку. Ему показали магазин, он там присмотрел надувной резиновый катамаран, но вдруг выяснилось, что тут совсем другой мир, и деньги тоже другие, поэтому Павел решил завладеть катамараном путем разбойного нападения, то есть, угрожая продавцу маузером. Забрал катамаран и вернулся к своим. Утром все удивились, но обрадовались. Надули катамаран и поплыли дальше. Но там с этими порогами и водопадами, которые то и дело появлялись, они налетели на какие-то камни, а в это время Виталий Валерьянович, который был уже совсем не в себе, выпрыгнул за борт, и его раздавило о камни катамараном.
Потом на них нашло совсем много аномальных явлений, они поняли, что добрались до границы аномальной зоны. Они стали бегать от разнообразных аномальных явлений, но влетели в одно, где за ними стали гоняться гигантские хищные утки, они стали бегать от уток и стрелять в них из пистолетов, но гигантских уток это не останавливало. Потом одна гигантская утка села на агента КГБ Титова и "испустила невыразимую вонь", после чего они Титова так и не нашли, и поняли, что он либо был раздавлен гигантской уткой, либо там задохнулся, либо захлебнулся. Они уже только втроем выбрались обратно, катамаран у них застрял в деревьях, но им пришел на помощь гигантский таймень, он же брат поварихи Катюши, который стал выпрыгивать из воды и на лету перегрызать шнуры и веревки, но тут Павла и повариху Катюшу стало уносить вверх. Павел понял, что это аномальная зона притягивает к себе части трупа Белявского! потому что у поварихи Катюши в рюкзаке была упакована оторванная рука Белявского (агент КГБ Титов хотел ее отвезти для исследования), а у Павла был оторванный им ноготь Белявского. Павла потом отпустило, или его вытащил егерь Василий, а повариху Катюшу так и унесло куда-то.
Павел с егерем Василием наконец вышли из аномальной зон, наткнулись на лагерь рыболовов с Украины, те их накормили, обогрели, обработали раны. Потом Павел с Василием пошли в город, и тут их встретил водитель - а это был тот же водитель, который вез Павла еще на вертолет лететь на базу. Павел понял, что это неспроста, что КГБ уже стало за ним следить. Павел с Василием сбегают от подозрительного водителя, и Павел уговаривает Василия помочь ему тайком улететь в Москву, а то его тут задержит КГБ. Василий договаривается с женой, которая имеет какое-то отношение к билетам и самолетам, и Павел улетает в Москву. В самолете с Павлом мысленно связывается повариха Катюша. Тут читатель понимает, что это, видимо, только первая книга, и дальше должно быть продолжение. Ах да, в конце еще внезапно выясняется, что те рыболовы, которые встретили вышедших из аномальной зоны Павла и Василия - это были украинцы, которые выехали после Чернобыльской аварии. И тут же вдруг оказывается, что на дворе вообще конец 80-х. Вот только я так и не поняла, то ли изначально имелось в виду, что все происходит в конце 80-х, то ли Павел с Василием в ходе своих блужданий по аномальным зонам, перепутали и вышли не в свой мир, а в одно из аномальных явлений, где был как раз конец 80-х.
Вот такое а-та-та.

@темы: Книги

---

Книжный столик

Ольга Зондберг. "Сообщения: imerologio".

"Ощущение "стало легче" - к новой возможности, близкой, как воздух. Спящему стало легче спать, и он понял, как проснуться."

"Не бросается в глаза, потому что привыкли - сколько людей в черной одежде, особенно зимой, наверное, мы все (не каждый за себя, а все как один) боимся как-то привлечь внимание того, что реагирует на цвет. Хотя мне кажется, что лучше уж на цвет, чем на движение черных точек, эти линии хорошо видны на белом, ничего, кроме каркаса механизма лабиринта, ничего, кроме структуры, это безотходная технология жизни: все внутреннее тепло эффективно светит и греет, но снаружи его не впускают и свое не выпускают, все внутри... черная система линий, нет, лучше уж пусть на цвет, если выбирать..."

"Все мы твари Божьи. Некоторые Божьи, а некоторые твари."

"Какая-то блуждающая скованность внутри - если расслабить что-то одно, напрягается в другом месте, как будто там заблудился механический предмет."

"Я поняла, что есть такое место, где каждое существо по смерти становится частицей, волной последнего времени года, которое ему суждено пережить."

"Самым страшным в детстве было неумение представить себя в будущем так, чтобы это понравилось."

"Бывает так, что один говорит: хочу это, это и это, а второй: ну, не вышло ничего из этого, этого и этого, ну и ладно, хорошо, что вообще живы до сих пор. А потом они оба садятся и обедают из одной тарелки, одной вилкой. Вечер: бумажные ангелы слетаются на открытое электрическое пламя, академкнига, елки-палки, сладкое утешение."

"А еще я вот что думаю: вставать в семь утра не хочется не столько от усталости и привычки просыпаться позже, сколько по причине того, что сон - отдельная форма жизни, он хочет продолжаться до тех пор, пока ему это нужно, и преждевременная насильственная смерть в его планы ну никак не входит."

"Кошка весит два килограмма, почти ничего, но ни в одно мгновение не отклоняется от линии своего движения, а когда неподвижна - никаких колебаний контура, воздух вокруг нее замедляется, а вблизи замирает совсем. Из всех зверей у кошачьих самая высокая закрепленность в пространстве."

"Карибскую раковину не слушала так давно, что забыла звук. За это время в ней мог поселиться кто-то чужой, обычной следствие невнимания."

"Пытаясь понять, добрый ли я человек или нет, к сожалению, склоняюсь к тому, что могу не быть злым, но не более того в сторону доброты."

"Еще хорошо представлять объект злости кем-то, на кого злиться сложно, лучше всего ребенком или кошкой. Помогает."

"Взрослый звереныш, обиженный на мир за то, что не ухватил лучшие кусочки, тот тип людей, от которых я всегда ухожу побежденной."

"Добрый - тот, кого не удалось обидеть, так же как живой - тот, кого не удалось убить."

"Из всего, что касается смерти, меня пугает лишь мысль о возможности загробного детства, да и то, наверное, можно как-то перетерпеть."

"Новости слушают как модную музыку, с ними интересней, война ассоциируется не со смертью, а с полнотой бытия, статистически подтвержденной рейтингами новостных программ."

"Желание бросить книжку из-за ощущения своей уязвимости перед душевным строем ее автора."

"... То ли крабовые палочки смешать с солеными ржаными сухариками и забыться за едой, то ли Станиславского почитать на ночь."

"Беда в том, что легче представить, как выглядит пустота в собственной голове, чем хотя бы приблизительно узнать о своей жизни то, что знать очень хочется, очень необходимо. Вместо этого знания состоят из замечательных мелких подробностей, каждая не больше черной кошки в конце улицы, и все они также очень желанны и нужны, но это как одно полушарие мозга без другого..."

"Опять повысилась чувствительность к количествам времени; боюсь, когда они становятся отрезками."

"Способность уставать спасает человечество от культа разнообразия, если бы человек не знал усталости, то история была бы не чуть-чуть другой, а вообще непредставимой из сегодня."

"Сейчас на собеседовании в первый класс школы, где я училась, детишкам задают такой, например, вопрос: "Почему белые медведи не едят пингвинов?" Школа, надо заметить, с углубленным изучением английского, а не биологии с географией. No comments. Я бы в семь лет, наверное, ответила, что пингвинов есть нельзя."

"Самый грустный ответ на вопрос: "Все ли у вас хорошо?" - это не "Нет, все плохо", а "Теоретически - да".

"Срочно требуется изящный бантик для хвоста. Там, где его привязать, будет точка опоры."

"Поссориться с любимым в сновидении, которое не запомнилось - все равно что машинально оцарапать фотографию кошки."

"Когда мне кажется, что я ни о чем не думаю, на самом деле я думаю про рыжую кошку на мокром асфальте. Всегда."

"Вырабатываю "силу характера", представляя себе разнообразные неприятные ситуации и жизненные сюжеты и думая о том, как бы их лучше пережить. Та сила характера, которая в подобные ситуации попадать не позволяет, - к сожалению, другая весовая категория."

"Смотрела по телевизору какую-то мелодраматическую комедию и не могла отделаться от впечатления, что если немного уменьшить скорость происходящего и слегка изменить интонации голосов, то это будет очень серьезный задумчивый фильм, совсем не для вечернего отдыха."

"Когда время начинало идти, оно падало, приходило в себя и опять, получалось неравномерно, непредсказуемо, непонятно как, Хокинг его знает. И так было всякий раз, когда время начинало идти. Маленькое такое время, легко не заметить. А где-то вырастает и ходит ровно. Это уж как повезет, кому какое время достанется. Некоторые пытаются выбирать, но что-то без особого успеха."

"Лет сто назад на очередном взлете популярности были рассуждения вроде того, что умные, тонкие и совестливые натуры вскоре не заметят, как вымрут, в то время, как грубые хамы активно плодятся, процветают и заселяют будущее, и что человечество всю эту ситуацию вполне заслужило, хотя, конечно, это ужасно. Но с тех пор, кажется, кое-что изменилось: как только возникают мысли, аналогичные изложенному рассуждению, параллельно открывается "другой уровень" предвидения, на котором все идет к тому, что под микроскопом не отличишь ума от глупости, тонкости от грубости и совестливости от хамства и тем более не определишь, ужасно ли все это и заслуженно ли, и как об этом говорить, и зачем."

"Переговоры с ветряными мельницами об условиях мира."

"Доказательство тождества безвредности и бесполезности."

"Элементарная бытовая свобода выбора - в том, как рассказывать истории."

"Сегодня утром: идет бабулька, медленно, с трудом, а за нею кошкает совершенно белое существо."

"Мне очень нравятся женские образы у Хёга, например, или Дж.Кэрролла, или у Фаулза, а мужские - у Хандке и отчасти у Сэлинджера, но такой книги, где и мужчины, и женщины были бы то, что надо, пока не попадалось. Не уживаются, похоже, под одной обложкой. Про жизнь вообще молчу."

"Можно почерпнуть некое дополнительное, непредусмотренное знание, с приставкой мета- или сверх-, если читать одни только заголовки."

"Матюки - это лингвистический дзен. Слова, которые нельзя говорить. Слова, специально придуманные для того, чтобы их нельзя было говорить, - свихнуться можно."

"Хорошее длинным словом не назовут, а назовут - так обязательно испортят, спровоцировав на беглость, халтуру и пренебрежение."

"Новый дом" - симфония для дрели, пилы, собачьего воя и молотка."

"Тошно наблюдать, пусть и со стороны, неизменный литературный ресторан, где дочки заказывают те же мозги, что и матери, разве что под более физиологически корректным соусом. И нету другого меню, потому что это вам не памперсы завозить - тут думать надо."

"Белая кошка в темноте показывает дорогу, которую днем перебегает черная."

"Не каждый день бывают решения. Иногда только проблемы."

"Должна ведь существовать где-нибудь технология поиска решения для случаев, когда условие задано исключительно вопросом "Зачем?"

"Если человеку на лбу написать "дурак", не каждый поверит его умным глазам."

---

На меня опять нашло, слушаю и не могу остановиться. Далиду.

Обнаружила, что у этой песни есть оригинал - вроде бы. Вот этот.


Но мне все равно больше нравится в исполнении Далиды. Тут чувствуется магия и волшебство. (в клипе видеоряд вообще левый, но звук лучше, чем в других)

---

С днем рожденья!

Астери Нариэ, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого замечательного!

---

(лазая в ЖЖ) пишут про ГДР-вские переводки.



Да!! вспомнила, что в моем детстве было такое страшно понтовое развлечение. Почему-то у нас переводок не выпускали... по крайней мере, до нас точно ничего не добиралось. А вот импортные, особенно из ГДР, были в дефиците и страшно популярны. Их полагалось продвинутым молодым людям пафосно лепить на гитару, например... Там еще такая технология была сложная - намочить так, намочить этак, прилепить вот так, осторожно и нежно стирать...
Вспомнила, что у меня тоже была одна такая переводка. Даже не знаю, откуда взялась. Может, брат подарил. Я ее пыталась прилепить на холодильник, но получилось плохо. Руки-крюки. Чего только вдруг не вспомнишь)
(но я все равно не буду говорить, что в СССР была ужасная жизнь, потому что там не было переводок )

@темы: Вспоминаю

---

В журнале Story читаю статью про Жванецкого - ну да, вроде ему юбилей был.

Описывает автор случай, как Жванецкий в 90-е выступал в каких-то банях для новых русских.
"Прощаю королю неподходящую компанию за его блистательный ответ на вопрос: "А что вы, собственно, имеете против коммунистов?" - "Собственно, все, что имею, я имею против них". Это правда. Михаил Жванецкий может выставить большевикам немалый счет."

Так и не постигла, чего же, собственно, такого страшного наделали большевики Жванецкому... Вроде всю жизнь - как следует из статьи - вращался вокруг или среди элиты, бани-девочки-дачи-застолья-кругом друзья, так чего ж?? Предков репрессировали - так вроде нет, об этом в статье ни слова не упомянуто, а то бы ведь обязательно написали, не преминули бы.
Но - "немалый счет может выставить". Офигеть.
Ладно хоть, по крайней мере, написали, что его потрясли события 2 мая. А то ведь некоторых так не потрясли, что прямо рассуждают - очень даже хорошо и правильно поступили...

---

В рекламном письме от Озона -

Настольная игра "Каркассон" как по волшебству перенесет вас в Средние века и позволит вам весело и интересно провести время в кругу семьи и друзей.

М... А это случайно не Каркассон сожгли инквизиторы вместе со всеми обитателями? Или я что-то путаю?

---

---

Фотофлуд

Пока еще сохраняются майские цветочки...

---

В одноклассниках - из жизни кошек и людей.

Кирилл Ситников

ОДНАЖДЫ В РАДУГЕ

- Мда. Лечение не помогло. – Знакомый ветеринар (не помню, как зовут) отложил снимки, удирая глазами от моего взгляда.
- Совсем? – задал я самый глупый вопрос в мире. Вероятно, я был далеко не первым вопрошающим что-то подобное – ветеринар пропустил вопрос мимо волосатых ушей.
- День. Максимум сутки, – продолжил он, зная весь последующий список кошатника. И, жалостливо погладив Чувака по тусклой шерсти, отчего тот вяло вильнул хвостом, добавил, - Рекомендую усыпить. За небольшую денюжку можем утилизировать. Там у нас на ресепшене прейскурант, гляньте… Вы слышите меня?
- Что? Да. Да. Я подумаю. Спасибо.
Я осторожно приподнял Чувака со стола, положил в переноску и побрёл на выход, пропустив залетевшую в кабинет огромную собаку, тянувшую за собой на поводке болтающуюся на сквозняке девицу.

Выйдя на крыльцо ветклиники, я опустился на ступеньки, достал Чувака из переноски и положил на колени.
- Чувааааааак.
Я не мог его убить. Я не мог дать кому-то его убить. И тем более – утилизировать. Утилизируют что-то очень логичное и правильное. Чувак этих унылых свойств никогда не имел, за что я его и любил, а обои и туалетная бумага – нет. Кот должен уйти так же сумасшедше и странно, как жил. А я должен был помочь ему в этом. Как в руку помирающего обмухоморенного берсерка вкладывали меч для разового посещения Вальхаллы, так и я должен был вручить в лапу коту билет туда, где ему будет вечно хорошо.
Мне нужна была радуга.
Я никогда не верил, что радуга объясняется лишь научно. Она слишком красива, чтобы быть кем-то разгаданной. И она слишком ярка, чтобы подчиняться бесцветным законам оптики. В ней должно быть что-то ещё. Что-то совершенно безумное и антинаучное. Например, что радуга – это мост, по которому кошки уходят туда, куда им вечно комфортно и сытно. Восхитительно антинаучная теория. Как раз для радуги. И для кошек.

На зов приложения «Яндекс.Такси» примчался Михалёв Сергей Олегович с тремя положительными отзывами. Я забрался на заднее сидение.
- Куда? – палец опытного Михалёва завис над поисковиком навигатора.
- К радуге.
- Это кинотеатр какой-то?
- Нет, просто радуга. Такая красивая и яркая штука.
- У тебя деньги-то есть? – Михалёвский палец сполз с навигатора и нырнул куда-то запазуху.
- Да. Вот они, смотрите. Настоящие деньги.
Вид денег подействовал на Михалёва успокаивающе, но ни одну из своих заготовленных историй он так и не рассказал. Я погуглил погоду и обнаружил дождь в районе Дедовска. Мы молча ехали всю дорогу, а Чувак спал на моих коленях, ухватившись лапами за руку, чтобы никуда не убежал.
Московские спальные районы плавно перетекли в вавилонские гипермаркеты и подмосковные недострои, в недобитые городом трухлявые посёлки с баннерами «Продаётся» на покосившихся заборах. Наконец, цепляясь набухшим брюхом за верхушки сосен, выползла на свет сизая туча. Лес кончился, и далеко в поле, в стороне от пыхтящей трассы, я увидел цветастую подкову радуги.
- Подождёте меня? Я быстро.
- Лады.
Оставив Михалёва в размышлениях, как бы отметить доставку пассажира «к радуге», я с Чуваком на руках направился к радужному подножию, шурша по траве бахилами, которые так и не снял после звериной больницы.
Он что-то почувствовал. Поднял голову, принюхался, впервые за несколько месяцев проявил интерес. Чем ближе мы подходили, тем сильнее он вытягивал похудевшую шею. До радуги оставалось несколько метров, когда Чувак неожиданно ловко извернулся, вырвался из рук и из последних сил устремился к «мосту». Я еле за ним поспевал.
Почти одновременно мы шагнули в радугу.
Стало очень тихо. Я никогда не видел таких цветов и оттенков. Я мог их даже потрогать – жёлтый был мягок как деревенская подушка, а из пружинистого фиолетового можно было строгать силовичьи дубинки. Мы с котом будто очутились внутри огромного, медленно поворачивающегося калейдоскопа, за цветными стёклами которого неслышно неслись вдали грязные фуры. Разноцветный туннель тянулся высоко вверх, испещренный миллионами еле заметных кошачьих следов. А еще немного пахло кошачьим туалетом и… лекарствами.
Сверху послышалось шарканье тапок Кошачьего Бога.
- А кто это у нас тууууут? Кис-кис-кииииис… - прошамкал Бог и явился пред нами в виде древней благообразной старухи в чепчике и засаленном халате поверх ночной рубашки.
- Ээээ… Здрасьте, бабу… женщина.
Бог не обращал на меня совершенно никакого внимания, беззубо улыбаясь Чуваку и елейно глядя на него из-под пуленепробиваемых очков. Чувак сел и в ответ уставился на неё.
- Какой красивый котик! Иди ко мне, мой хорооооооший! – сюсюкнул Бог и поманил Чувака высохшей ладонью. Чувак почесал ухо задней лапой и вновь принял позу сидя.
- Иди, друг. Тебе пора. – Сказал я, зачем-то придав словам дурацкой кинематографичной пафосности. Чувак посмотрел на меня и зевнул.
- Сейчааааас, сейчаааааас… - заговорщицки просипел Бог и что-то вытащил из кармана. Через минуту к передним лапам кота на золотой нити спустился синий бантик. Зрачки кота расширились, немедленно переведя его в режим «Суперохотник». Бантик призывно задёргался и медленно пополз вверх. Чувак не двигался.
- Слушай, ты идёшь или нет?! Опять эта дебильная игра в «пойду-не пойду»?! – разозлился я. Ненавижу долгие расставания, честно говоря. Если б была возможность, написал бы ему подло-трусливое смс «Прощай…» и сменил бы номер, как делал это обычно.
- Кис-кис-кис, ну что же ты, котик? – зазывал Бог, прокашлявшись.
Чувак посмотрел на удаляющийся бант. Потом на меня. Встал. Зевнул.
И вышел из радуги. Которая медленно растворилась в воздухе.
Я взял Чувака на руки и поплёлся к курящему у капота таксисту. По дороге я заметил, что шерсть Чувака вроде как заблестела. Но может быть это от солнца, подумал я тогда.

В полном молчании мы подъехали к Москве. Встав на задние лапы, Чувак с любопытством смотрел в окно и пару раз мяукнул на пролетавших ворон.
- Мой тоже не пошёл. – Вдруг нарушил молчание Михалёв.
- Что?
- Смотрел-смотрел на её бант и обратно в переноску забрался.
- И.. Вы его утилизи… усыпили?
- Зачем? Во! – Михалёв просунул руку между сиденьями, демонстрируя свежие царапины. – Сегодня утром! Главное, рука под одеялом! Так нет! Залез и подрал, придурок! По «трёшке» или по городу рискнём, командир?..

Я не знаю, почему Чувак не пошёл по мосту. И что его вернуло. Это было против всех медицинских законов. Но жизнь слишком красива и ярка, чтобы подчиняться только науке. В ней точно есть что-то ещё. Что-то сумасшедшее и совершенно нелогичное. Как в радуге. Как в Чуваке.
…Который живёт и здравствует до сих пор, и когда я пишу эти строки, онЙЦУКЫВДОИШТ 2353Т ЦЖЛ085З97»»ВАЗЖЛ//
- А ну брысь с клавиатуры, придурок!!!

Обожаю эту тварь.

---

Елена Звездная "Махинация". Фантастика, любовный роман. Книжка из того же мира, что и цикл про кадетов... Ну там, дочь воина, невеста воина... и т.д. Но с другими героями.
Сюжет: девушка Лея является очень перспективным кадетом - все того же S-класса, о котором уже говорилось в прошлом цикле. Но у нее специализация по части языков. Тут у них целый специальный департамент, очень важный в межпланетной политике, потому что много миров, уже включенных в содружество, еще многие только планируется включить, в общем, работы хватает. В настоящее время возникла возможность установления дипломатических отношений с миром Рейтан, и все соответствующие службы на взводе. Рейтан очень продвинутый мир в плане научно-технических достижений и боевых искусств, но - опытный читатель нисколько не удивится - предельно жестокий, тоталитарный, построенный на людоедских религиозных принципах и с мужчинами во главе. Женщина только имущество, да-да, все это уже проходили... К тому же у них очень сложный язык, к которому даже не знаешь, как подобраться, и вот нужно вести очень напряженные переговоры, а нужных специалистов просто нет. То есть, имеется один, но тип откровенно скользкий, и как-то очень подозрительно, что он вдруг внезапно заранее озаботился изучить язык Рейтана. Глава языкового департамента типу не доверяет и руководство миссией поручает Лее, которая единственная из штата после долгих попыток смогла хотя бы приблизиться к более-менее сносному произношению... Подозрительный тип изъявил готовность всячески способствовать обучению Леи. Но ввиду все тех же подозрений глава департамента озаботился, чтобы уровень владения языком проверил независимый носитель языка. Так Лея знакомится с неким таинственным представителем Рейтана, который взялся в кратчайшие сроки ее натаскать по языку, этикету и т.д. Само собой, это роковой и сексуальный красавец, но тут ожидаются большие проблемы, потому что на Рейтане и вокруг Рейтана - все одни сплошные проблемы...
В целом книжка бодрая, энергичная. Временами даже чересчур - так что я пару раз теряла нить сюжета и не улавливала логику происходящего. Но ничего, терпимо. Бывало и гораздо хуже с автором.
Нельзя, конечно, не отметить, что сюжет, в общем-то, повторяет все то же, что и в дочери воина. Опять всесильные и жестокие мужчины, несчастные забитые женщины... Видимо, автор решила, что тема еще не исчерпала потенциал, и можно еще ее использовать... Правда, тут вдобавок еще добавилось жестокое обращение с детьми (но чисто за кадром!). В результате задумалась, что, если уж возникают такие проблемы с этими экзотическими тоталитарными мирами, то на кой черт этому галактическому содружеству с ними связываться... У них типа все так прекрасно и прогрессивно, процветание и благоденствие, ну так чего им рисковать своими людьми, которые должны с риском для жизни отправляться черт знает куда, прыгать вокруг дикарей и всячески их ублажать (ах, если поклониться вот так, парой сантиметров выше, чем предписано по этикету, то все, конец миссии, он с нами не будет разговаривать! и т.д.). При этом дикари ответно совсем не заботятся соблюдать хотя бы элементарные правила приличия, принятые в галактическом содружестве... Потом автор вроде дала понять, что нет, на Рейтане таки очень сильно развита наука и техника, и боевые искусства, так что ли надо понимать, что этот мир угрожает целому галактическому содружеству? Ну ладно, допустим... Хотя, как я смотрю, у автора почему-то все получается, что как ни какой жестокий тоталитарный мир с полным отсутствием прав и свобод граждан, так там невиданный расцвет науки, техники и всего на свете. И что бы это значило?
В этой связи опять же задумалась о сопутствующем. Вот здесь ГГ - который роковой и сексуальный - имеет привычку собственными руками пытать преступников, заговорщиков и вообще подозрительных личностей. Автор при этом со вкусом указывает о том, что все забрызгано кровью и все такое прочее. При этом данное обстоятельство никого вообще не смущает - ни автора, ни героиню... (ну да, вот в цикле про Академию проклятий тоже душка Тьен много проводил времени за пытками, и это опять же никого не смущало!) боюсь добавить - и читателя. Во всяком случае, в отзывах я по этому поводу никакого возмущения не наблюдаю. Однако если вся эта аудитория будет спрошена - ну, допустим, про отношение к отечественным силовым структурам, так поди же крик поднимет? про проклятых ментов, которые выбивают явки с повинной? О, эта прелесть коллективного бессознательного, которое ненавязчиво проявляет себя в массовой литературе... как еще Честертон отмечал в каком-то своем эссе.
Ну, автор еще тут внезапно углубилась в тонкости языка. Это всегда интересно. Правда, мне показалось, что автор только наметила принципы, но сам язык конструировать не стала... что и понятно, в общем-то. Ладно, принципы - это уже хорошо. Но у меня опять же вызвало задумчивость рассуждение автора касательно языков - что вот, если язык такой сложный, то его носителям нельзя доверять, поскольку они явно двуличные, опасные и подозрительные люди, на которых нельзя положиться! Потому что у хороших, честных и симпатичных людей язык простой и понятный как табуретка, легкий в усвоении! Учитывая, что русский язык часто называют трудным и сложным, так я и размышляю - а что, собственно, тут имела в виду автор?

@темы: Книги

---

Заглянула в каталог Армады. Обещают в июле книжку Васильева! про ведьмака. Ну вот, хоть что-то... А там уже можно ждать Корнева продолжение. Которое он обещал в двух томах. Как я поняла.
В асте-эксмо на июнь обещают две книжки Вонсович. И одну Гавриловой, но не из очень интересного цикла. Хм.

---

Вот такая пластинка у меня тоже в детстве была...



А этой пластинки не было, хотя очень хотелось.