Читательский дневник

А.Лисина. Ведьма в белом халате.
" - Привет, Саныч! Что делаешь? - поинтересовалась , распахнув двери морга.
Наш вечно серьезный кот оторвался от созерцания двух лежащих на соседних столах тел и задумчиво уронил:
- Да вот... думаю.
- О чем, если не секрет?
- Какого мне вскрывать первым? Левого или правого?
- А тебе есть разница? - озадаченно спросила я.
Кот так же задумчиво шевельнул усами, еще раз оглядел накрытые белыми простынями трупы. Какое-то время переводил взгляд с одного на другой и глубокомысленно изрек:
- И правда никакой.
По непонятным причинам его выбор пал на левый стол, где, как вскоре выяснилось, лежал немолодой вампир с развороченной грудной клеткой.
- Ну? И что у нас тут? - пробормотал Саныч, запрыгнув на тело и сунув голову в огромную дыру в груди мертвого вампира. - Ау-у? Есть кто живой?
Хм. Ну да. Чувство юмора у патологоанатомов вообще специфическое, но когда патологоанатом - кот, некоторые вещи даже ко всему привычным хирургам кажутся странными."

В.Савенко. Мечта светлой тьмы.
"Объевшийся Чад сбежал в спальню, где развалился на софе и засопел. А я пошла знакомить Эрика с лисой. Лиса вылезать из кадки не хотела. Старательно изображала розу. А с Чадом пообщалась с удовольствием. Вначале напугала его вставшими дыбом длинными шипами, потом позволила обнюхать. Смотрела на оборотня, как на неразумного ребенка.
- Точно лиса? - уточнил Эрик, заглядывая в горшок.
- Точно! Большая, темно-зеленая, с красными глазами. Слушай, хватит прятаться! Ты же его знаешь, что за цирк? - Мало мне мужчин с недосказанностями, еще и лиса решила в прятки поиграть.
Колючая ветка слабо шевельнулась, один из бутонов, точно танцор, повернулся на ножке, и к моей руке подлетел большой красивый цветок.
- Не подлизывайся! Вылезай!
Из горшка донеслось недовольное фырканье, потом роза сжалась в колючий зеленый ком и появилась лиса. В этот раз она выбиралась из горшка осторожно, отряхивалась, упершись лапами в его край. Несколько комьев земли попало на пол. Их лиска перенесла в горшок искрящейся белыми звездочками тьмой и с гордым видом уселась со мной рядом.
- Действительно, - Эрик задумчиво потер ладонью подбородок, - земляная лиса. Очень крупный экземпляр."

---

Александра Лисина "Мар. Тень императора". Фэнтези - и с попаданкой... как я понимаю, впервые у автора.
Сюжет: девушка Марина умирает в нашей реальности и попадает сначала в потусторонний мир, потом в некий фэнтезийный мир, с магами и монстрами. Здесь существует некая империя, которой правят темные маги... то есть, те, кто может управляться с темной магией, она же вроде бы магия смерти... для всех прочих непереносима. Это, кстати, не означает, что темные маги тут какие-то особые злодеи, просто такая родовая особенность. В этом мире Марина попадает в тело ребенка, да еще и мальчика, в довершение всего оказывается какой-то магической аномалией. Потому что здесь есть такие существа, дарру, нечто вроде энергетических вампиров... Могут поглощать магическую энергию, но в то же время, при определенных условиях могут ее и отдавать, что делает их ценным и опасным ресурсом. Дарру выискивают и отслеживают, при обнаружении сразу же отправляют на обучение и воспитание, а впоследствии при помощи магических ритуалов связывают с хозяином, который приобретает над ними полную власть. Марина оказывается вот таким дарру, но дело в том, что до сих пор здесь все дарру были женского пола, а Марина оказывается мальчиком... Марина подозревает, что тут каким-то образом повлияло ее попаданчество и прошлая жизнь, в которой она была женщиной, но помалкивает - ради безопасности. Поразмыслив, что тут можно предпринять, император и его верховный маг решают не предавать такой удивительный случай огласке, а Марину - Мара, как она назвалась - направить на обучение, но обучать на Тень, это тут такие специальные телохранители у высокопоставленных особ, нечто вроде ниндзя, как я понимаю... Их тоже связывают с хозяином магическим ритуалом, в результате которого тот приобретает над Тенью полную власть и т.д. Здесь вообще любят такие вещи. И вот Марина-Мар проходит магически ускоренный курс обучения и прибывает ко двору, чтобы приступить к обязанностям. А тут оказывается все сложно, то есть, как обычно - заговоры врагов империи, придворные интриги и все такое. Дух перевести некогда...
Автор продолжает заигрывать со слэшерами. Но при этом с чинным видом уверяет, что - да низашо, да никада... В прошлый раз у нее ГГ переодевалась в мальчика, в этот раз вообще оказывается в мужском теле. Учитывая, что по сюжету Мара-Марину все время сводит с роковым и сексуальным мужчиной, он же наследник императора, и на обложку он тоже попал - я понимаю, что это тут наметилась такая пара... Автор, накручивая интригу, еще и устроила им магический обряд помолвки. Очень интересно, как они будут выкручиваться. Опять, наверно, боги вмешаются.
Правда, в прошлый раз ГГ у автора была очень мерзкая, истеричка, даже читать про нее не хочется. В отличие от - Марина-Мар довольно спокойная и адекватная. Совсем другое дело. Выучилась на ниндзя хорошо, сейчас вовсю машет руками, ногами и холодным оружием... не говоря уж о некоторых магических талантах... В самом начале, когда оказалось, что ГГ попала в тело 5-6-летнего ребенка, я затосковала (да что же это всем нашим авторам так дались эти 5-6 лет! прямо роковой какой-то возраст... ). Но автор хитро выкрутилась, отправив ГГ на обучение, а там оказалось, что ее поместили в специально зачарованное место, где для нее прошло десять с лишком лет, а в остальном мире что-то около года. Так что вышло очень удачно. Ну да, я знаю, что автор любит закопаться в обоснуй, и если уж на нее найдет такой настрой, то все будет придумано и разъяснено до состояния реферата... Но тут, к счастью, автор не дошла до совсем крайних степеней, так что получилось вполне терпимо. Сюжет все больше закручивался, все было интересно и захватывающе, а потом резко оказалось, что все закончилось, и на самом интересном месте, оставайтесь с нами, ждите продолжения, мда. Ну, хорошо, вторая книжка должна уже скоро выйти, на днях.
P.S. Обложка производит странное впечатление. С одной стороны выразительно изобразили романтического героя, этого самого наследника темного императора. Как я понимаю, в виде актера Макэвоя. Гарцует на лошади весь в черной коже. Но с другой же стороны на переднем плане изобразили ГГ, Мара-Марину! в таком виде, что при каждом взгляде на обложку мне вспоминается актер Панин... Я даже не в силах уразуметь, почему художник решил изобразить ГГ в виде актера Панина.

@темы: Книги

---

На лабиринте:
"Что дарить к 8 марта?" - ... "Сожженная заживо"...

---

Читательский дневник

В.Перуанская. Зимние каникулы.
"... Смешно было надеяться!" - переживала Майя, уставившись в зеленовато-сизое пятно на потолке, слово за слово перебирая унизительный диалог с деканом
Дмитрий Дмитриевич с видом хорошо воспитанного человека, который не позволит себе перебивать собеседника, ее выслушал, но Майя видела, что ни одному слову не верит. Фантазия студентов-двоечников оставляла желать лучшего, варианты складывались из трех по три. Мама-папа-бабушка, бабушка-мама-племянник, сестра-брат-папа, язва-грипп-командировка... К концу своей речи, и без того сбивчивой, Майя погасла совсем. Невнятно до конца добормотала. И выбросила последний - ясно сознавала - явно некрупный козырь: вскинула на Митяя горестные глаза (большие, карие, красивые; Коля Зеленский сох по ним с самого прошлогоднего сентября, когда Майя на него первый раз посмотрела и спросила, свободно ли место рядом с ним, дело было на лекции по физике). И Митяй в них задумчиво заглянул. Спросил: "Вы где живете?" Майя обескураженно ответила. Это еще зачем? И догадалась: выяснял, не по месту ли жительства выбирала институт. Прикинул, что далековато, но по прямой линии метро. Майя опустила не намазанные сегодня в виде исключения, но все равно густые и длинные ресницы. А он сказал, что закон есть закон, что преступать его никому не дозволено и что, если он и пошел бы к проректору просить за Майю, вряд ли вопрос решится положительно. А он, Дмитрий Дмитриевич, убежден, что и идти не надо, что Майе, пока не поздно следует поискать свое настоящее дело, не обрекать себя на унылое существование, которое неизбежно для тех, к которой не лежит душа. Майя хотела вставить, что душа у нее лежит именно к радиоэлектронике, но воздержалась - понимала в глубине души, что Митяй прав. Но ведь эти его слова можно отнести по меньшей мере к трети студентов, о будущем которых у Митяя заботы нет, поскольку они, худо ли, бедно ли, экзамены сдавали..."

А.Лисина. Мар. Тень императора.
"Мой взгляд упал на стоящий рядом стул и ненадолго задержался на аккуратной стопке одежды. Черной, разумеется. Сложенной точно так же, как та, что я увидел в башне в самый первый день ученичества.
"Будь достоин, ученик", - гласила лежащая сверху записка.
Я молча встал, забрал со стула стандартное облачение мастера-тени, в котором неизменно видел учителя, так же молча переоделся. А затем взял в руки маску и кинул тоскливый взгляд на висящее рядом зеркало. Что ж, пожалуй, это хорошая идея. Раз император Орриан полагал, что слишком юная тень способна его дискредитировать, то пусть никто не увидит моего лица. Мастер Зен прикрывал маской свое увечье. Мне же придется прятать молодость. Шутки кончились. Игры тоже. Я - тень, у которой по-прежнему есть хозяин."

Vogue.
"Varekai - это показательное для нас представление, - объясняет Наталья, - тут и фантастической сложности акробатика, и живая музыка, и опера, и сшитые вручную костюмы, и высокие технологии.
Varekai рассказыавет об Икаре, который, упав с неба, попал в фантастический лес и пытается ужиться с его обитателями.
- Фабула несложная, зато универсальная, - улыбается Наталья. - Каждому человеку приходится вливаться в новый коллектив и находить общий язык с незнакомыми людьми.
Для Cirque du Soleil найти общий язык проще простого. В труппе работают артисты сорока национальностей, и они давно выработали собственный эсперанто для общения."

---

(лазая в ЖЖ) Шмараков:

внести в Конституцию запрет на эротические сцены и евангельские темы в литературе, с мотивировкой "не будьте инертными, ищите новые способы позориться".

---

Читательский дневник

Д.Щеглов. Три тире.
"22 января 1945г. Вчера мы перешли границу Восточной Пруссии. После бедных польских деревенек появились светлые, под высокими черепичными крышами, оштукатуренные здания. Первое, что мы увидели - пограничное офицерское собрание, почти сразу за колючей проволокой. Дальше многочисленные хутора и ровные полосы земли, огражденные заборами или колючей проволокой. Вступить на землю тех, кто думал уничтожить твою страну, сделать тебя батраком... Нет, это чувство надо испытать! Оглядываюсь. Куда ни кинешь взор, повсюду горят поселки. И это плохо, это неразумно. И все же не могу преодолеть в себе естественного чувства торжества. С торжеством бойцы уничтожают все. И я сегодня их понимаю. Это немецкое! Немецкий двор, немецкие дома... Сегодня до сознания бойцов еще не доходит, что все эти вещи народные!
Возле одного дома услышал крик, спор, руготню, ко мне подбежал боец:
- Товарищ майор! Помогите, там ребята хотят поджигать дома! А их отвели для госпиталя... Я санитар. Ведь надо где-то раненым лежать... Зима! А вот один там ничего не понимает!
Бегу вслед за солдатом. Посреди комнаты стоит боец с винтовкой и злыми, отчаянными глазами глядит на всех, кто обступил его.
- Ну чего вы... чего не пускаете? Нам велели... И я ничего не знаю!
Окружающие его солдаты возражали:
- Да ведь этим ты, голова, кому же повредишь? Себе! Тебя же ранят - куда пойдешь?
- Не знаю ничего... Я фрицев душить обязан! Все их добро под корень..."

Vogue.
Элизабет Тэйлор: "На плече у бриллианта нельзя поплакать, бриллианты не согреют тебя ночью, но они так радуют, когда светит солнце!"
Никита Михалков:
"- В человеке существует камертон его жизненный. А любой поступок - нота. И если человек слышит, что взятая нота входит с камертоном в диссонанс, он себя поправляет. Но очень многие так и живут, на фальшивой ноте, потому что находят себе оправдание.
- Что страшнее: предавать или быть преданным?
- Страшнее быть предателем, но только если ты понимаешь, что ты предатель. Беда в том, что тот, кто способен на предательство, никогда в нем не признается ни себе, ни окружающим."

В.Савенко. Мечта светлой тьмы.
"Я почувствовала, как не хватает знаний. Решено: сейчас выясним, что Чад натворил, и буду просить Эрика провести для меня краткий курс магии. Он ведь мой опекун. Правда, опекуны подопечных не целуют, а подопечные не млеют от запаха опекунов. Вот что странно, запах Натана тоже понравился, но я его быстро забыла. А тут...
Нет, правильно меня ребятня дразнила, кошка, как есть! Нашла два вида ходячей мяты и рассуждаю, какая понравилась больше."

---

Герта Крис "Дочь барона". Фэнтези, любовный роман. Довольно бредовая книжка.
Сюжет: дочери барона Арлей должны прибыть ко двору. Младшая, Мегана, шестнадцать лет - от этого в восхищении, только и мечтает о балах и кавалерах. Тиана, чуть старше - умная и серьезная девушка, ей совсем не хочется ехать, но ничего не поделаешь. Прибыв по назначению, сестры погружаются в водоворот дворцовой жизни, точнее, Мегана погружается, а Тиана предпочитает держаться в стороне. Но девушки уже привлекли внимание как членов королевской семьи, так и соперниц из числа многочисленных придворных дам...
Такое впечатление, что книжку писали два различных автора. Сначала все было вполне интересно и мило - описание жизни при дворе, скандалы, интриги, расследования, все такое. Сплетни и злоба завистниц и соперниц, подставы и различные выходки, то, как сестры, точнее, в основном Тиана со всем этим разбирается и пытается усмотреть за легкомысленной сестрой. Тиана, в описании автора, выглядит прямо этакой супер-герл и вондер-вумэн в одном флаконе - соображает на лету, стреляет, как Робин Гуд - лучше супер-элитных стрелков из супер-элитного королевского подразделения... обвешана до зубов магическими артефактами, которые умело применяет... на досуге читает труды по истории и своды законов... Типа девушка выросла на фронтире - на границе с жуткой и ужасной Пустошью, где водятся разные чудовища и смертельно-опасные природные явления, но откуда в королевство поступают ценные товары и магические артефакты - поэтому она так и натренирована.
Но потом в сюжете сделался резкий поворот - начался любовный роман без ума и без памяти. И вот ГГ, прежде вполне умная и адекватная, устраивает феерию маразма... Якобы она влюбилась... увидев неясный мужской силуэт, в плаще и маске! силуэт в плаще и маске!! я фигею, дорогая редакция... Еще у него голос хриплый. Когда не поет. А когда поет, то нормальный голос. Капец. До этого Тиана все бегала за младшей сестрой, пытаясь уговорить ее не прыгать в койку с первым встречным - та все равно прыгнула - и предохраняться, чтобы не забеременеть - та наплевала, поскольку у нее же любовь. Забеременела. После этого Тиана вдруг принимается размышлять, что - хорошо же сестре, она сейчас домой может ехать! Король, видите ли, еще давно принял такой закон, что кто забеременеет, отправляется домой. А Тиана как раз хочет домой. И печалится, что ей бы тоже! Мне эти метания были непонятны, при том что до этого полкниги ГГ тщательно отбивается от всех возможных кавалеров, включая самого короля, а тут у нее вдруг озарение, что можно забеременеть и домой поехать! Но как это сделать?? мозги у ГГ отшибло напрочь, про толпу кавалеров она забыла. Но тут, к счастью, появился этот силуэт в плаще и маске, и она влюбилась моментально...
(мрачно) пренебрегая спойлерами, сразу скажу, что это был король. Он тоже сразу влюбился, а девушка-то интересная, ей бы все стрелять по кабанам и книжки читать, вот он надумал переодеться в менестреля и петь под окном... По воле автора, получилось удачно, сразу начался разнузданный секс... В описании любовных сцен автор дошла до предела (примеры я приводила). Ну, по крайней мере, было смешно.
Потом автор - и ГГ - вспомнили, что по законам жанра (которые непонятно откуда взялись) требуется тупить, и ГГ принялась тупить. Король открылся, ГГ неизвестно с чего стала истерить и беситься. Усмотрела во всем этом какое-то оскорбление. Лично я не в силах додуматься, какое именно. Король вызвал папу, принял пару-тройку законов - до этого ГГ изучила в сводах законов, кто на ком может жениться, и выходило, что бароны могут жениться только на баронах, ну, вы поняли... в своем кругу... А ее тогда законный брак очень волновал, чтобы через полкниги она уже страдала, что от кого бы забеременеть, а потом опять страдала, что забеременела от короля... а когда король позвал ее замуж, у нее опять страдания... Ну, король придумал закон, чтобы отца ГГ сделать герцогом, и тогда все спокойно могут друг на друге жениться! Но ГГ еще поистерила и покривлялась, наконец, всех поженили. И младшую сестру, и старшую, хэппи-энд. Короче, логику тут так трясло и ломало, что прямо штукатурка с потолка сыпалась...
Ну вот что это такое было?? Зачем было полкниги создавать один образ персонажей, чтобы потом все это резко сломать и изображать из этих персонажей полных придурков? В результате я и на первую половину взглянула с подозрением - а в таких книжках лучше вообще ни к чему не присматриваться, а читать залпом - ну и вот, получилось, что мир не прописан, в сюжете творится черт знает что... Автор сначала старательно выстраивает атмосферу, ну, такую авантюрно-приключенческую, намекает на тайны и загадки, а потом все это резко обрывает и забрасывает и все превращается в один сплошной любовный роман... Очень плохо, к слову сказать, написанный... и ничего не совпадает с первой половиной!
Может, подразумевается, что будет еще продолжение? Ну, лично я читать не буду, и тут хватило фокусов...

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Мир криминала.
"По версии историков, Микеланджело изваял мраморную статую "Спящий амур" в 1496 году, когда ему было всего 21 год. А саму идею аферы ему подкинул римский торговец антиквариатом Бальтассаре дель Миланезе. Надо полагать, излишней щепетильностью молодой скульптор не отличался, а вот резцом владел виртуозно: "Спящего амура принял за античную статую сам кардинал Рафаэль Риарио, который считался знатоком древнеримского искусства.
"Спящий амур" оставался в Мантуе до тех пор, пока его не приобрел и не вывез в 1631 году в Англию король Карл I. К сожалению, в 1698 году статуя была уничтожена пожаром во дворце Уайтхолла."

Vogue.
"Чтобы мечтать, люди придумали кино. А чтобы воплощать самые смелые мечты в жизнь, они изобрели моду."

В.Савенко. Мечта светлой тьмы.
"- Как ты? Испугалась? - Эрик закрыл меня от порывов ветра. Чад, ревниво поглядывающий на Эрика, пристроился с другой стороны.
- Да, очень, - призналась я.
Говорить с магом, когда он стоял вплотную, было жутко неудобно. Приходилось запрокидывать голову. Никогда не понимала женской тяги к высоким мужчинам! Не стремянку же с собой таскать, в конце концов?
- Что такое? - участливо осведомился Эрик, наклоняясь, чтобы рассмотреть мое лицо.
- Я пришла к выводу, что ты не в моем вкусе.
- Это еще почему?
- Высокий слишком... неудобно, приходится голову запрокидывать... шея болит...
Эрик склонился к моему лицу, мягко приподнял подбородок и насмешливо улыбнулся.
- Я не набрасываюсь с поцелуями на испуганных маленьких мисс, которых только что чуть ни прибило деревом. - Он отвел прилипшую к моей щеке мокрую прядь и подмигнул: - Поверь, рост не помеха.
Потом Эрик закатил глаза и со вздохом сказал, покосившись на Чада, вцепившегося в рукав его полушубка.
- Это шкура атласского крокодила. Ею доспехи укрепляют. Можешь висеть, сколько хочешь, но искать кошачьего зубных дел мастера будешь сам!"

---

Порция любовной лирики.
Герта Крис.

Это так волнительно, так волнительно...

"Вдруг Арвид напрягся, зарычал, а Тиана впилась в его живот безумным поцелуем."

"Мокрый от пота, он гнал ее к обрыву страсти."

"Низ ее живота содрогнулся, и он с наслаждением следил за этими непроизвольными движениями."

"Она зажала его голову бедрами, громко застонала - почти закричала - и принялась судорожно сопротивляться."

@темы: Слепой амур пустил стрелу

---

Сегодня ж день писателя!
И писателей, и нас - читателей - с праздником!

---

Читательский дневник

Д.Щеглов. Три тире.
"Нечупенко никак не отреагировал на сообщение, что нашу работу признали слабой, но его испугало совсем другое постановление - о новых методах работы. И прежде всего тот пункт, где говорилось, что нельзя составлять листовки к немцам, пользуясь аргументами, которые убеждают нас, ибо вытекают из нашего мировоззрения: немцам нужны не лозунги, а факты и только факты, из которых они сами... сами должны делать вывод! И потому нет никакой нужды каждую листовку кончать призывом: "Сдавайтесь в плен". Да и самое слово "плен" надо, по возможности, убирать, учитывая психологию немецкого солдата, и заменять иным выражением, хотя бы, например: "сложить оружие" или "выкинуть белый флаг".
Но с этим Нечупенко не согласен. Он криво усмехается, перечитывает инструкцию еще раз и коротко выносит свое суждение: "Интеллигентщина".
- Рассуждаете вы очень много, майор... Еще не отделались от гражданской службы, честное слово. Плен - это каждому понятно, ясно... Ну, а "сложить оружие"? Это еще что такое? Рыцарство возродить хотите? Или что? Или как?"

А.Лисина. Мар. Тень императора.
"Как я и подозревал, дополнительная стена поперек тюремного крыла появилась не просто так - за ней с двух сторон от широкого прохода все еще сохранились решетки. Навскидку там было не менее восьми клеток с каждой стороны. И в каждой кто-то сидел. Но не звери, вовсе нет. Это были люди. А точнее, девушки. Дарру. Да в таком ужасном виде, что я поневоле споткнулся и какое-то время мог только молча взирать на то, во что их превратили. Болезненно худые, в куцых обрывках ткани, в которых едва можно было признать некогда красивые платья. Полуголые, с обломанными ногтями и спутанными волосами... Но что самое жуткое - дарру метались в клетках как обезумевшие. Кричали. Выли. Ожесточенно трясли металлические прутья. В одной из камер совсем маленькая девочка бесновалась так, что я всерьез усомнился, осталось ли в ней хоть что-то человеческое."

Г.Крис. Дочь барона.
"Тиана не открыла дверь ни отцу, ни портнихе, как ее ни уговаривали. Видимо, это отец, убедившись, что дочь тверда в своем решении, подговорил Мегану. А сестра опустилась до банального шантажа.
- Ти! Открой! Здесь только я и Сай! Он сидит на стуле и входить не будет!. А если не откроешь, я буду орать, а мне вредно - ты знаешь! Ти-и-и!!!
- Не кричи, Мег, - попросила Тиана, отперев дверь. - И без тебя тошно...
Она кивнула герцогу Кайрилу, который сидел на стуле напротив.
- Ты ему сказала, что беременна? - мрачно уточнила Тиана.
- А что, Ти? Чего скрывать теперь?! Пусть радуется!"

---

Проверила планы Армады. Смотри-ка, в апреле обещают издать эту самую очередную книжку госпожи Громыко, про Кассандру... Порешали вопросы? Как говорится, зима не долго злилась?
Мне бы, конечно, лучше всего хотелось увидеть там в списке Васильева и Метельского... (вздыхает)

---

К.Паустовский. Письма. (9-й том девятитомного собрания сочинений). Мне стыдно, но я не читала Паустовского... Понятное дело - я не люблю описания природы... А Паустовский у меня, по методу Байяра, ассоциируется именно с ними. Но письма - чего уж там - письма я всегда люблю...
И вот я не спеша, со вкусом, читаю этот вместительный томик, куда поместились письма за всю жизнь... От самых первых, написанных еще юным романтическим мальчиком, до последних, ясных и прозрачных, написанных старым и больным, но по-прежнему любящем жизнь человеком... Какое пронзительное впечатление...
Я так понимаю, что Паустовский обладал не часто встречающимся качеством - ясное видение. В смысле, не то чтобы там пронзать бездны и провидеть будущее, и всякие там тайны времени, и прочее. Но просто - ясно и четко увидеть окружающее... да еще и передать это ясно и четко, так чтобы читатель тоже почувствовал все это. И вот, хотя я и не люблю описания природы, но - когда здесь в письмах попадаются фрагменты о жизни в любимых писателем Солотче, Тарусе, о лесах, озерах и протоках, о смене времен года - мне кажется, что я тоже все это ощущаю вместе с автором... Вплоть до осенних запахов, холодных капель дождя... Очень красиво. Плюс к этому еще и описания всевозможной живности (кот-ворюга, ага )... Чудно.
Но это касается не только тихой, безмятежной жизни на природе, но и любых событий, происходящих в жизни. И вот в письмах появляются и пронзительные описания - первая мировая, стройки молодой страны (индустриализация на марше, а Паустовский - корреспондент разных периодических изданий), великая отечественная... В первую мировую Паустовский служил санитаром на санитарном поезде. Во вторую мировую - в самом начале был военным корреспондентом на южном фронте, но вскоре его демобилизовали, и он отправился в эвакуацию, в Казахстан. Горькие, отчаянные письма - из этого времени, из этих мест (все равно чужих) любимая средняя полоса России представляется потерянным раем... Как только стало возможно, Паустовский с женой сразу же вернулись в Москву, а оттуда и в Солотчу. После войны еще некоторые поездки в качестве корреспондента (пробирающие насквозь письма из Сталинграда ) - а дальше уже только писать, писать, писать, дописывать книги. Писатель постоянно жалуется на нехватку времени, опасается, что не успеет дописать все, что хотел. Одолевают болезни, из-за которых он месяцами находится на лечении. Но в то же время это и время международного признания - Паустовского приглашают туда и сюда, он много ездит за границу (море впечатлений). Жизнь прошла... а казалось бы, еще совсем недавно молоденький офицер с фронтов первой мировой писал восторженно-романтические письма своей девушке и мечтал, как они вместе заживут, ведь все будет у них хорошо, он это предчувствует...
Ну, может, я и соберусь почитать книги Паустовского. Ну, то есть, вот "Золотую розу" я уже давно собираюсь прочитать...

И последняя часть.

"Среди писателей много шума из-за соответствующих указаний и премий. Указания эти такие: амнистирован (как выразился бы Осип) конфликт и сказано, что личная жизнь героев тоже имеет право существовать в какой-то дозе. Поэтому сейчас требуют конфликта даже в библиографических заметках."

"Вчера украинский поэт из Харькова, русский старик старик поэт из Архангельска и весьма интеллигентный журналист-искусствовед (бывший повар) ходили по всем комнатам со звездой, свечами, рушниками, повязанными через плечо, и славили Христа по всем правилам. Пели "Рождество твое, христе-боже наш" и украинские колядки "Щедрик-ведрик, дайте вареник, грудочку кашки, кильце колбаски". Собирали на поднос подаяние. Собрали сто рублей, яблоки, мандарины, папиросы и ушли в шалман, в Старую Рузу пропивать это подаяние. А сегодня уже трясутся, - как бы не узнал Фадеев и как бы чего не вышло."

"Я почему-то сейчас особенно уверен, что все будет хорошо. На меня все время садятся божьи коровки, а это - хорошая примета."

"Да будет вам известно, что Таруса стоит на горах из белого камня и Белокаменная Москва и Кремль построены целиком из тарусского камня. Вокруг - просторы и леса, чистые реки с водопадами, миллионы соловьев и цветов. По Оке ходят крошечные пароходы, на которых ездили Чехов и Левитан, а также поэт Бальмонт... В Тарусе жили и живут многие художники - Поленов, Крымов, Ватагин, Борисов-Мусатов. Одно здесь плохо - это мат, непрерывно сотрясающий воздух над Средне-Русской низменностью."

"За эту зиму я порядочно устал или, как говорит наш шофер: "Я совершенно не устал, но только сильно переутомился."

"... Время взбесилось, недели уходят, как часы. В чем дело? Не понимаю."

"... Благодарю судьбу за то, что она милостива ко мне и дает возможность встречать многих хороших людей."

"К большинству своих старых вещей я отношусь подозрительно, и если бы мог, то переписал бы их все наново."

"Можете мне верить или нет, но не только я, но многие писатели той же, скажем, писательской "конституции", что и моя, искренне верят в созданных ими людей и замечают, что что-то совершенно не так, только после таких отрезвляющих писем, как Ваше."

"В один прекрасный день в Тарусу приехал ко мне известный авиаконструктор Микулин. Он узнал о моей астме и привез с собой сконструированный им прибор против астмы - ионизатор. Прибор этот он сделал сам и подарил мне. Прибор вырабатывает ионы. Я с опаской начал им дышать и вот теперь хожу, работаю и даже ловлю рыбу на Оке."

"У нас здесь очень занятная районная газета. На днях в ней был напечатан "Список хулиганов города Тарусы" (хулиганы все пронумерованы). Возник скандал в районном масштабе. У нас чудный кот-рыболов. Ездит со мной на рыбную ловлю и от восторга катается по лодке. Но самое удивительное, что он копает со мной червей. Это - тоже одна из тарусских сенсаций."

"В последнее время м не часто хочется просить всех хороших людей, чтобы они очень берегли себя."

"В старину говорили: "Бог вам судья", подразумевая под богом собственную совесть. Вот единственное, что я могу пожелать Вам."

"А у меня теперь странное состояние, - я почти не волнуюсь... Лишь бы лежала законченная книга, а рано или поздно она дойдет до страны."

"... Это придумал, очевидно, человек, не понимающий разницу злободневностью и современностью. Есть служение своему времени и есть вульгарная лесть своему времени - это понятия разные."

"Пишу, читаю, думаю о прожитой жизни и начинаю понимать, что в больших годах есть своя - тоже большая - прелесть."

"Никто не приносит столько вреда памяти больших писателей, как родные, объявляющие себя монополистами этой памяти и ведущие себя как мелкие собственники по отношению к их творчеству."

"Почему мне 69 лет! Это просто глупо. Нужно еще очень много написать."

"Очевидно, рассказы делаются из того же вещества, из которого делаются сны."

"У прозы свой ритм,своя музыка, своя гармония, но объяснить все это нельзя - Вы только чувствуете, что то или иное слово этот ритм нарушает. Тогда Вы заменяете это слово другим, и фраза "поет".

"Ноябрь я провел в Ленинграде. Какой это великолепный, полупризрачный, торжественный город."

"Меня сейчас привлекает одна тема - трагическая и героическая - лейтенант Шмидт. Но когда я напишу сценарий? Когда? Сейчас я работаю над второй книгой "Золотой розы", а потом пойдут следующие книги автобиографии. Просто необходимо, чтобы правительство распорядилось добавить мне еще десяток лет."

"Моя жизнь в смысле свободного времени трагична. Меня буквально разрывают на части, и дело дошло до того, что я должен скрываться от людей, чтобы писать свои книги."

"К нашей делегации приставлен в качестве гида отставной адмирал Джакомо Леви, - прелестный старичок, любитель литературы. Я рассказал ему, как ты наугад отметила на карте Турина место, я обещал его сфотографировать. Адмирал пришел в полный восторг и после шумного обсуждения этого необыкновенного случая с шофером тотчас повез меня на это местно. Очень живописное, кстати."

"Февраль здесь сырой, дождливый, бурный. Все время штормы и даже грозы. Но при первом же солнце все расцветает. Распускается миндаль. Все это я вижу за своими окнами. Вижу маленькие рыболовные корабли, которые ловят рыбу по всему Черному морю и уходят даже за сардинкой в Атлантический океан, к островам Зеленого Мыса. Они стоят под моими окнами тесной толпой на якорях и во время дождя выглядят промокшими насквозь, во время ветра - взъерошенными, как воробьи, а в шторм - испуганными и жмущимися друг к другу."

"Маргарита прислала телеграмму с борта теплохода "Орджоникидзе" в Тихом океане: "Подъезжая к Иокогаме, покидая СССР, весь ваш праздник буду с вами, Маргарита Алигер".

"Верьте писателю и не ищите обязательно реальных фактов за всем тем, что он пишет."

"Дня через два мы едем на все лето в Тарусу. Адрес: Таруса Калужской области, мне. Более подробного адреса не нужно, так как все тарусские мальчишки знают, где я живу."

"... Что касается стихов из Кипренского, то я сознаюсь одному только Вам, что я написал их сам, но скрываю это от литературоведов, чтобы они не обвинили меня в самозванстве. Вообще, некоторые стихи для своей прозы я пишу сам."

"Здесь Миша Светлов. Ему делали переливание крови от какого-то донора Германа, и он возмущается, кричит, что кровь Германа стучит в его сердце, и требует, чтобы ему перелили кровь красивой женщины."

"Купили ли Вы для хорошего сна американскую машинку, гениально воспроизводящую шум дождя? Если нет, то зря."

@темы: Книги

---

Книжный столик

К.Паустовский. Письма. 1942-1951.

"Третьего дня читал пьесу труппе, и произошло смятенье и сенсация, Таиров меня целовал, актеры тоже, и вообще волненье в театре большое. Старик Таиров - очень приятный, опытный и "найсмэн". Просит, чтобы каждый день я ему писал по пьесе."

"Единственное, что здесь терпимо - это зима. Солнечная, сухая, теплая."

"Изредка заходит Румнев. Недавно на главной улице во время перестрелки каких-то матросов (аргентинские нравы в Алма-Ате) ему прострелили рукав нового костюма."

"Приехали мы 27-го ночью, до утра просидели на темном Казанском вокзале, потом достали машину (за 400 р.) и поехали в Лаврушинский по суровой и холодной Москве. До сих пор еще живем как во сне - так все ново, странно и почти нереально - и самый город, ставший неузнаваемым, и наша здешняя жизнь, как на бивуаке, и все знакомые - постаревшие, похожие на скорлупу от бывших людей. Ходили со Звэрой на нашу квартиру. Все металлические вещи покрылись мохнатой ржавчиной, во всех комнатах темно, как в погребах (вместо стекол - доски и фанера. Было приятно и печально неожиданно находить забытые вещи - какой-нибудь компас, медную рыбу на двери, всякие инструменты и хрустальные вещи, которые считались погибшими. Пейзаж за окнами совершенно другой, нет привычных домов, одни пустыри... Что-то напоминающее пейзажи Гойи."

"Ощущение нереальности не оставляет меня со дня приезда в Москву. Живешь как сквозь сон. Очевидно, чувство полной реальности вернется, когда мы опять будем все вместе и окончится война."

"Машина будет только через три дня. Поэтому Звэра с Лизой и Фраеры уезжают на пароходе, а я через три дня со всем огромным барахлом (25 мест, в том числе новая дубовая бочка, самовар и прочее) выеду на машине. Звэра берет с собой только немного продуктов и бюст Пушкина, который мы поставим в солотчинском саду. Бюст Пушкина приводит всех в умиление и удивление. Возня с отъездом невероятная, все делается страшно медленно, так как во всех учреждениях, помимо крючкотворства, огромные перерывы на обед, всюду в разное время, причем за час до обеда служащие делаются невменяемыми от предвкушения еды, а после обеда - от обманутых ожиданий."

"Нас очень беспокоит судьба Нины Николаевны Грин, - за несколько дней до занятия Старого Крыма пришла от нее открытка, очень печальная, и с тех пор ни слова. Все розыски и расспросы ни к чему не привели. Во время эвакуации в Феодосии ее никто не видел. Но мы надеемся, что она уцелела, и мы еще встретимся с ней."

"Дня три назад я был приглашен в "высший свет" - к художнику Кончаловскому на обед, устроенный по просьбе Алексея Толстого для того, чтобы познакомиться со мной. Ты же знаешь, что я люблю такие вещи, как кошка любит купаться (по выражению Шкловского). Пришлось пойти. Граф, нацепив на вилку соленый груздь, произнес речь обо мне, пересыпав ее множеством комплиментов. Пишу тебе это по секрету. Кончаловский - очень любопытный и жизнерадостный старик - тоже наговорил комплиментов. К чему все это - неясно. Потом оба старика с женами проводили меня ночью до дому. Странно! Я стеснялся, потому что у меня после копания картошки еще не отошли руки."

"У нас салюты. Звэра их побаивается (похоже на бомбежку по звуку). Зрелище великолепное..."

"Лавренева избили в хлебной очереди бабы, - за плохой характер."

"Как странно, даже страшно, но прекрасно, когда поэзия становится самой жизнью. Это бывает, наверное, раз в сотни лет."

"Пустой дом гудит по ночам, как разбитый корабль. В общем, я хлебнул одиночества, темноты и холода."

"Ночью я часто просыпался и смотрел за окно, - ветер стих, и в необыкновенной тишине падал густой, совершенно театральный снег, и весь сад был как в подвенечном уборе. А утром приходил за табачком бывший псаломщик Иван Артемьич (он все время у себя в избе поет: "Благослови еси господи, научи мя оправданием твоим") и сказал: "Это не снег. Это, можно сказать, облетает небесный сад".

"В Солотче я был свидетелем необыкновенных атмосферных явлений, о которых было даже напечатано в "Правде". 7 октября перед вечером прошла чудовищная гроза. Несколько ярусов разноцветных и зловещих туч, молнии, гром и багровые радуги (ничего более мрачного и космического не видел в жизни). Потом - ураган, град, ливень, Ока вышла из берегов. После ливня ночью - 25 градусов жары, а на рассвете выпал глубокий снег. Понятно, что колхозники-лангобарды, почухиваясь, начали передавать из уст в уста, что это "работает атомная бомба".

"По ночам мне не давал спать хорек, - ему очень нравилось играть с банкой от свиной тушенки."

"Читаю сейчас верстку "Далеких годов" в "Новом мире" и злюсь, - свыше приказано снять описания пасхи, потому что оно "идиллическое". Ты что-нибудь вообще понимаешь? Я - нет."

"Валя балует Листика. Смешно, конечно, сравнивать Грошика с Листиком, который умеет закрывать водопроводные краны, а лампы - так это может зажигать каждый кот-дурак."

"На днях ловил рыбу на Москва-реке против Киевского вокзала. Подо льдом, в маленьких лунках, не больше блюдечка. Как в комнате, в стакане воды. Берут жадно подлещики, окунь, плотва. Рядом ловила актриса Малиновская - бывшая всероссийская красавица - в валенках, тулупе и ватных штанах. Очень мило беседовали."

"Мы живем тихо, - все из-за моей работы. Даже Листик от этого похудел, потому что он считает своей обязанностью сидеть на письменном столе и следить, чтобы я работал, а не лодырничал. Высиживает, вытаращив глаза на ручку, по 5-6 часов. Конечно, этот кот - черт, преданный литературе. Не то что другие коты, которые только и думают, чтобы что-нибудь своровать или нашкодить."

"Нельзя мучить Вас и обманывать самого себя. У меня не хватает сил и мужества, я никогда не избавлюсь от сомнений... Я боюсь жизни, и я очень плохая опора для других. На таких людей, как я, - с поврежденной волей - нельзя надеяться и нельзя, очевидно, принимать их в расчет в реальной жизни. И вот получается так, что среди множества недостатков у меня есть одно достоинство - возможность писать и хотя бы этим путем передать окружающим все то подлинно хорошее, что есть у меня за душой. К сожалению - только в этом, громко говоря, писательстве я - настоящий. И это, пожалуй, единственное, что осталось мне сейчас. Почти все время я чувствую себя совсем чужим и очень часто беспомощным в этой тугой и недружелюбной жизни."

"Это все же великое колдовство - писательство, искусство, - когда возвращено и остановлено время и люди из книги живут и заставляют нас страдать и радоваться так сильно и освежающе, как мы, пожалуй, никогда не радуемся и не страдаем в подлинной жизни."

"Каковы братья-писатели! Как гадала старая цыганка: "Есть у тебя друг - блондин. Так он не блондин, а сволочь."

"Недавно возвратилась из Германии (с острова Рюген) жена Грина, Нина Николаевна. Она была угнана немцами при их отступлении из Крыма."

"Здесь есть духан "Не заходи, пожалуйста!" Хозяин объясняет это название очень просто: пьяный, увидев, рассердится, обязательно зайдет."

"Едим новый фрукт - фейхою. Все им очень увлекаются. В общем, похоже на съедобную зубную пасту."

"Я погрузился с головой в безделье. Брожу до беспамятства по озерам, по разнотравью, ловлю рыбу (лещей), весь продышался насквозь луговым и лесным воздухом. В этом есть какие-то признаки если не счастья, то покоя."

"Саша - смелый и неутомимый охотник. Я, признаться, побаивался за него, - он уходил на уток в такие трясины, где летом можно проходить только на лыжах (и он уходил на лыжах). Проваливался по пояс."

"Велик бог земли русской. Все будет хорошо."

"Жили пять дней в избе у лесника, на лесном кордоне. По ночам вокруг избы трубили лоси. Было весело, главным образом, благодаря Фраерману, который напоминал мистера Пиквика в глуши мещерских дебрей."

"В Переделкине довольно оживленно, - каждый день бывает народ. Которые интересные (Довженко, Чуковский, Федин, Пермяк), а которые и совсем не интересные. Изредка удираю на пруд, где за сутки можно поймать одного окунька, совершенно дохлого от испуга (здесь сидит на пруду по 50-100 рыболовов)."

"Вчера ночью умерла в полном одиночестве, в пустом доме старушка Пожалостина. И мне, чужому человеку, пришлось закрыть ей глаза. Дня за три до смерти она так ослабела, что не могла говорить, и умерла, будто уснула. Сейчас она лежит в золотистом шелковом старинном платье, в фате (она была девушкой, вековушей) - тоненькая, стройная, и если не глядеть на лицо, то кажется, что среди осенних листьев и можжевельника лежит девушка. И я все вспоминаю ее рассказ о том, как она была на похоронах Виктора Гюго в Париже. Горит лампадка, старуха, бывшая монашка, читает псалтырь, во дворе плотник строгает гроб и подбирает каждую стружку - все стружки, оказывается, надо положить в гроб - и от всего этого тянет такой стародавней жизнью, что просто сжимается сердце."

"Все время такое ощущение, будто я закончил одну большую жизнь и все не знаю, что делать дальше, - хватит ли сил и времени на вторую."

"Приходил дед Семен Елесин - старичок с веселыми глазами, последний единоличник в России. Жалуется: "Не живем, а тлеем. Да тут еще сын больной ко мне приехал, находится на моем вожделении". Очень гордится тем, что сына в Рязани "доктора клали под лучи, искали у него желудок, да так и не нашли. Хрен его знает, куда он подевался, тот желудок".

"Ленинградцы не замечают, что Ленинград - морской город. На Неве - прекрасный морской воздух, а вдали видны в тумане мачты огромного океанского парусника."

"Вчера весь день пробыл в Эрмитаже, работал там, а к вечеру решил обойти залы. Обошел, почти не останавливаясь, 120 зал (около 10 километров) и больше не выдержал. К тому же заблудился."

"Новости наши - деревенские. Пестрого котенка взяла Ариша, и его тут же у нее украли. Серого кота бабка Таня отнесла к себе в мешке, но на следующий день он вернулся и сказал, что уходить никуда не собирается."

"Тишина такая, что когда рыжий котенок поднимается по лесенке на мезонин, то кажется, что идет человек."

"В Москве, слава богу, ничего интересного за эти дни не случилось, если не считать юбилея МХАТа - совершенно анекдотического. Были суконные речи. На сцене не было даже портретов Станиславского и Немировича. Потом актеры национальных театров показывали свое мастерство. Вся труппа МХАТа сидела на сцене, а для показа оставили узенькую полоску около рампы. Актеры не знали, к кому играть лицом - к мхатовцам или к публике, и все время путали. На них просто жалко было смотреть, - до того они были испуганы и мхатовцами, и изысканной публикой юбилея. Актер армянского театра играл Булычева. По ходу пьесы он сбросил на пол пиджак. Бутафоры тотчас уволокли пиджак за кулисы. Когда показ окончился, актер долго ползал по полу, разыскивал пиджак (должно быть, собственный), заглядывал под ноги Книппер-Чеховой и Тарасовой, отбрасывал их пышные трены - и все это стоя на корточках задом к публике. Пиджак не находился, актер чуть не рыдал, и кончилось это тем, что его силой вывели за кулисы под хохот публики."

"Цветет сирень. У всех волжских грузчиков в рваные кепки воткнуты букеты сирени."

"30-го я ездил в степь на лесные полосы. Степь здесь угрюмая, вся в пыли от постоянного ветра. кое-где по обочине валяются черепа, немецкие каски и мины, а в пыли по дороге столько пуль, что в иных местах они трещат под ногами, как гравий."

"Знаешь ли ты, что дно Пры ниже Спас-Клепиков на несколько километров покрыто толстым слоем ваты - отходами ватной фабрики за многие годы. Пожалуй, это единственная подобная река у нас в стране."

---

Читательский дневник

К.Паустовский. Письма.
"Я пишу только для того, чтобы вы не сердились на меня и не огорчались. Особенно после "Мимолетного Парижа". Я не могу укротить свое воображение, я часто целиком отдаюсь ему, жизнь расцветает под пальцами, и мое восхищение прорывается или, вернее, взрывается в кусках такой необузданной прозы, как в "Мимолетном Париже". Вы можете сказать, что все это так. Но потом, когда вещь написана, должен же писатель пройтись по ней трезвой и жесткой рукой и выбросить все, что слишком дерзко, интимно и может причинить огорчение людям, которых он ценит и любит. Почему я оставляю такие места? Потому что все, что описано в них, стало уже частью моей жизни, прочно вплелось в ткань этой жизни и так хорошо для меня и значительно, что мне хочется передать это другим. Очевидно, в основе писательства лежит щедрость. "Отдавай и, дрожа, не тянись за возвратом, - все сердца открываются этим ключом".

Документы по восстанию Хмельницкого.
"Шляхетный Ян Дробинский явился лично в присутствие, где находятся городские книги, и жаловался перед настоящим присутствием на крестьян села Колачково, подданных урожденного Георгия Качковского. Имен и фамилий этих крестьян истец пока не знает, когда узнает, назовет в своем иске. Подданные эти, забыв страх божий, в то время, как рыцарское сословие выступило в интересах общества в поход, напали на истца, когда он в ближайший понедельник после святой троицы возвращался из Гнезда в Познань и проезжал через упомянутое село Колачково. Сначала, неожиданно напав на него, побили, потом взяли разные вещи, которые нашли в его кожаном мешке, и порвали на нем платье. Не удовлетворившись этим, надели ему на шею железную цепь, закрыли на замок и, связав на спине руки веревками, жестоко побили. Держали его таким образом всю ночь, нанося ему всяческие обиды и оскорбления, а затем повезли в Пыздры, закованного той же цепью. После этого несчастья он не досчитался у себя, кроме всего, двух с половиной золотых и красных вязаных перчаток. Истец оставляет за собой право в свое время потребовать у суда законного наказания виновных в насилии и грабеже."

А.Лисина. Мар. Тень императора.
"- А как эта самая леди выглядела, молодой человек? - вкрадчиво поинтересовался герцог эль Соар.
Я порылся за пазухой и вытащил на свет божий стопку бумаг. Выделив оттуда листок с тщательно прорисованным портретом, я передал его леди эль Мора, а та, с недоверием глянув, передала соседу.
- Так это вы нарисовали первый портрет? - вполголоса поинтересовался герцог. - Хм. Ваше высочество?
- Нет, это не она, - после секундной паузы отозвался наследный принц.
- Она, - подтвердил Тизар. - Мар нарисовал ее именно такой, какой увидел. И я бы не стал заострять на этом факте внимание, если бы вчера он не сообщил, что с этой леди никогда не был знаком.
Император наконец повернулся в мою сторону и на его лице появилось престранное выражение.
- Как ты сказал? Не знаком??
- Совершенно верно, ваше величество, - подтвердил я, тем самым притянув к себе все взгляды.
- То есть, это ее настоящий облик?! - первой сообразила что к чему Ила эль Мора."

---

(лазая в ЖЖ) ах-ха... Корнев все-таки придумал название на "Р" для новой книжки... "Рутинер" она будет называться. Уверяет, что это будет финал. Хм.

---

В одноклассниках -



Боков округлость на крепких ножках
Запрыгнув, греет мои колени.
Я знаю тайну одну о кошках –
они как арфы звучать умеют.

МузЫки хитрость стара как сказка
О добрых снах и тепле нирваны,
Здесь звукоряд извлекают лаской,
Перебирая мехов барханы.

Звучит журчание, гудит утробно
Под шкуркой тёплой и тонкорунной,
По очертаниям тонких рёбер
Веду рукой, будто это струны.

И если вечер далек от кайфа -
Погладь кота вдоль боков обоих,
И, выгнув спинку, кошачья арфа
Заполнит звуком твои покои.

Къелла

---

Читательский дневник

Удивительные истории о мужчинах.
"- Я хотел бы, чтобы вы, товарищ контр-адмирал, как член Военного совета флотилии и начальник политотдела ознакомились с моей докторской диссертацией по философии и стали моим официальным рецензентом. Я нашел ответ на главный вопрос фундаментальной философии как науки, - гордо произнес Толик. - Я вывел новое определение смысла жизни.
- И в чем же состоит, по вашему мнению, смысл жизни? Если в двух словах?
Деревяненко не повелся на адмиральское дружелюбие.
- Я хотел бы, чтобы вы прочли сами.
- Ну давайте, - вздохнул контр-адмирал.
Анатолий достал из портфеля роскошно переплетенный в ледерин том. На темно-зеленой обложке золотыми буквами было вытиснено: "Анатолий Деревянко. Диссертация на соискание степени доктора философских наук. Город Мурманск-150". На титульных листах все было как обычно. Адмирал быстро перелистал их. Открыл основной текст. И замер. Лобановский тихонько заглянул через его плечо. На листе было написано следующее:
"Новое определение смысла жизни. Жить - это значит все время быть коммунистом."
И все. Больше ни слова.
- Ну как, - безмятежно поинтересовался Деревянко. - Будете моим рецензентом?
- Обязательно буду, - медленно произнес адмирал. И повторил: - Буду. Обязательно
После того, как медик вышел, ЧВС достал из сейфа бутылку коньяка, налил в две рюмки и восхищенно покрутил головой:
- Всякое видел. Но этот либо гениально издевается над нами - попробуй только сказать, что он в чем-то не прав, либо гениально от службы косит."

А.Лисина. Мар. Тень императора.
"Я принялась слово в слово повторять за магом слова клятвы, при этом подмечая, как с каждой произнесенной фразой связь между мной и императором становится крепче. При этом в самой клятве ничего особенного не было: от меня требовалось беспрекословно подчиняться приказам его величества, защищать его, беречь и все такое прочее. Вот только формулировка клятвы оказалась такой, что подразумевала далеко не простое служение - с этого момента слово императора приобретало для меня силу закона. Если император велит спрыгнуть с крыши, я спрыгну. Если он захочет, чтобы я пошла и перерезала кому-то горло, то хочешь не хочешь, а придется это сделать. Постепенно нарастающий жар в груди отвлекал, мешал сосредоточиться... Моя жизнь и смерть теперь находились в руках повелителя Ории, Тарии и всего прочего. Единственное, что я успела, это уже в конце заменить слово "император" на слово "империя", отдав свою верность и преданность... все, что у меня оставалось... не конкретному человеку, а стране."

---

"Удивительные истории о мужчинах". Сборник рассказов. Тематический. Тема, как я понимаю, в соответствии с названием - мужчины как они есть, в своей Глубинной Сути, и их Важные Мужские Дела. Страдая обостренным любопытством, я, естественно, сразу решила, что мне тоже надо это почитать...
Сборник получился... не то чтобы сильно ровный. Многие рассказы носят характер армейских баек/ЖЖ записей... Ну, к этому уже все давно привыкли. Но они еще и стебные, то есть, несерьезные. Впрочем, читается достаточно легко, тут я ничего не скажу. Два рассказа отчетливо фантастических. Короче говоря, полный разнобой. Но все-таки есть интересные рассказы, которые произвели очень приятное впечатление, удалось познакомиться с новыми авторами... ну, то есть, взять имена на заметку. Как по мне - замечательный результат. Так что сборник можно в целом считать удавшимся.
Из минусов. В некоторых рассказах слишком много нецензурной лексики, в смысле, создается впечатление, что она там совсем не по делу. Не придает своеобразия и не характеризует ситуацию/момент, а вот как если бы малолетние дебилы (с) Пучков-Гоблин не большого ума подростки вырвались из-под родительского/учительского надзора и вовсю выделываются со своим матом. Выглядят глупо.
Один рассказ лично мне начисто не понравился. Это "Порнографист" А.Чумакова. И он вообще не в тему сборника, поскольку главным там является не Суть Мужчины и не Важные Мужские Дела, а антисоветчина и стеб над КГБ/МВД. Вот пусть создают специальный сборник, скажем, "Удивительные истории о кровавом совке" и туда помещают этот рассказ.
Понравились: Э.Овечкин, "В тумане" и "Дело было не в бобине". Ну, тут говорить не о чем, Овечкина я уже знаю и читаю, пишет он все время о своей службе на подводной лодке, тут все то же самое, и те же персонажи... Приятно было встретить старых знакомых - Сан Сеич, или Сей Саныч, или они оба, и минер (который сука дерзкий ) и все прочие.
Карина Кретова "Высоко задравши нос" и "Послушай бабу - сделай наоборот". Маленькие веселые рассказики от имени молоденькой жены молоденького офицера о жизни в военном городке. Кстати, единственная автор-женщина в сборнике. Могли бы и побольше вставить (заместо матерщины )
Павел Ефремов "Мимоходом. База. Пирс. Компрессор. Море". Тоже про севморфлот и нелегкие будни шизофренического характера. В том же духе и стиле, что и у Овечкина - понятно, что мне тоже понравилось.
Александр Новиков "Полевой выход" и "Один день из жизни авиационного налетчика". О морпехах-спецназовцах-ДРГ-прочем таком. Немножко чеченской войны. Рассказы достаточно спорные, не то чтобы мне прямо понравилось, но достаточно интересно... (делает себе заметку почитать что-нибудь о чеченской войне).
Сергей Морев "Метод дознания" и "Философский вопрос". Армейские байки. Забавно... Михаил Шкляренко "Перехват". Тоже армейские байки. Интересно...
Юрий Крутских "Подвиг разведчика". Опять об экипаже подлодки. Подводники, по ходу, вообще сильно расположены к литературной деятельности. Хотя, может быть, просто составитель (уже известный нам Э.Овечкин) обращался к своим знакомым, которые тоже большей частью подводники... В общем, рассказывается о выполнении одного боевого задания в годы холодной войны - проследить за американским авианосцем в районе его базирования. Рассказ, конечно, ироничный, но познавательно изложено об условиях службы на подлодке и могущих при этом случиться экстремальных трудностях.
Вадим Чекунов и Вася Бернер. Вот эти рассказы мне вообще понравились, круто... (делает себе пометку поискать еще что-нибудь у авторов). Далее спойлерно.
В.Чекунов "Жара". Рассказ о буднях обычной армейской части (если я правильно называю). Солдат Нечаев получает задание забрать с гауптвахты отбывающего наказание солдата Черкасова, отконвоировать его на территорию подсобного хозяйства и проследить, чтобы Черкасов исполнял трудовую повинность. Согласно названию, дело происходит в разгар лета и в жаркий день. Не говорится, за какое именно нарушение Черкасов угодил на гауптвахту, но из текста вполне можно понять, что Черкасов относится к "дедам", и к некой группировке, которую побаиваются, ведет себя нагло и уверенно, так что со стороны трудно сказать, кто тут вообще арестованный... Черкасов - холеный столичный красавец, явно получивший хорошее образование и из достаточно благополучных социальных слоев. Нечаев - мелкий, недоразвитый, из глухой деревни, где все загибаются от пьянства. Черкасов с ним обращается покровительственно, этак по-барски. Когда они прибывают на место, оказывается, что там молодняк уже выполнил все задания, на всякий случай. Но Черкасов не хочет прямо сейчас возвращаться на гауптвахту, а предлагает выбраться за территорию части и искупаться в озере. Нечаев возражает, что не положено, но Черкасов, не слушая, уже перебирается через забор, так что Нечаеву только и остается следовать за ним. Черкасов принимается за свое купание, Нечаев со своим "не положено" просто сидит на берегу. И вот, когда Черкасов наконец выбирается из озера, Нечаев наставляет на него автомат и говорит - "а сейчас беги". Черкасов сначала смеется, принимает за шутку, но Нечаев совершенно серьезно продолжает держать его на прицеле. Постепенно Черкасов по-настоящему пугается, кидается бежать, пытается переплыть озеро, а Нечаев стреляет в него, пока Черкасов не тонет с концами. И вот на этом месте Черкасов окликает Нечаева - "ты что там, уснул что ли?" И оказывается, что Нечаев на несколько минут задремал на жаре, вцепившись в этот свой автомат, сидя на берегу озера. Все это ему привиделось во сне. Но автор тут вводит повтор того же самого текста, который уже раньше был перед тем, как Нечаев наставил на Черкасова автомат и предложил бежать. Просто повторяет текст - становится не по себе. Рассказ на этом обрывается. Открытый финал - дальше Нечаев или встряхнется и подивится, что ему приснилось, или он все-таки повторит наяву то, что только что сделал во сне. Оба варианта представляются одинаково вероятными. Определенно, Нечаев давно в глубине души испытывает ненависть к этим дедам, издевающимся над молодняком, к этим столичным мажорам, насмехающимся над остальными...
В.Чекунов "Пластиглаз". Дело происходит во времена перестройки. Весна, приближаются майские праздники и вообще летние каникулы. Старшеклассники гогочут на школьном крыльце, демонстративно-хулигански курят и обсуждают, не стоит ли им сбежать с урока и купить спиртного-курева. Но выходит трудовик и их загоняет обратно в школу. Они идут на урок литературы - его ведет молодой учитель, из демобилизованных солдат, по прозвищу Пластиглаз, он был в Афгане и там потерял глаз. Ведет он уроки без особого энтузиазма. Но тут внезапно он прерывает обычный урок и говорит, что хочет рассказать о своем сослуживце, поскольку сегодня юбилей его смерти. Точнее, он не умер, но жизнью это все равно не назовешь. Они вместе служили в Афгане, парень попал в плен к душманам, они его издевательски покалечили, превратив в обрубок, лишив зрения и слуха, и подкинули обратно нашим. Но парня вылечили, сейчас он просто лежит дома у своей матери. Пластиглаз его ездил навещать. Напоследок он говорит ученикам, что - цените то, что у вас есть. Те выходят с урока подавленные. Тяжелый рассказ... Дополнительно думается - нет ли тут еще и подтекста, если дело происходит в перестройку, и скоро вся страна превратится в такой же обрубок... без зрения, слуха и всех прочих органов. Цените то, что у вас есть. Не ценили. Мда.
Вася Бернер. Рассказы тоже на афганскую тему. "Урий" - командование собирается отправить в Афганистан некое подразделение. Или часть (как это правильно называется). Для этого их срочно отправляют на учения - хоть как-то подготовить к новой обстановке и новым боевым задачам. А поскольку у них недокомплект, то к ним еще свозят солдат, собранных с разных частей по распоряжению. Ну и, как отмечает автор, на местах командиры, само собой, постарались отправить по распоряжению начальства самых негодных солдат, хулиганов и дебоширов, в таком роде. В числе прочих прибывает один солдат, которого остальные прозвали "урий". Его зовут Юрий, но он всем остальным противен - не моется, ничего, ходит, пуская слюни, с соплями, свисающими из носа, все такое. Выглядит как явный псих, рассказчик - командир отделения - дивится, как его вообще взяли в армию. Потом кто-то случайно углядел в его вещах старые фотки, на них изображен такой себе молодой красавчик... столичный, опять же... Ничего не понятно, что с человеком случилось, но всем не до того, времени в обрез. В финале подготовка заканчивается, нужно уже отправляться, командование выясняет, кто из солдат все-таки совсем не подходит - чтобы не тащить балласт. Так что Урия тоже оставляют здесь. И вот они его отвозят, сдают, куда там нужно, отправляются обратно - и тут Урий, внезапно преобразившись во вполне разумного индивида. И он с ненавистью и злобой кричит им вслед - "чтоб вас там всех поубивало!" Это он, значит, таким образом откосил от отправки в Афган. Финал оставляет тяжелые впечатления... Можно, конечно, рассуждать, что вот же человек находился под гнетом бездушной тоталитарной системы и спасал свою жизнь... Но эта злоба и ненависть, чтоб вас всех убили... Мда. Невольно кажется, что рассказ перекликается с рассказом Чекунова, и этот самый Урий успешно дослужится до дембеля, как такой же холеный красавчик Черкасов, сделает себе за плату у умельцев в части татуировку, как у элитных боевых частей (у Черкасова такая была!)... будет издеваться над молодняком...
"Сдохни, как мужик!" Небольшой рассказ. Тут уже о событиях в Афганистане. Адская мясорубка, все время настороже, во враждебном окружении. Начальство попадается разное, кто старается заботиться о солдатах и не подставлять их без необходимости, как в рассказе некий "ротный". Как отмечает рассказчик, он за все время в Афганистане так и не дослужился не до больших чинов, не до наград. А кто-то изо всех сил старается построить свою карьеру, отрапортовать об успехах, без разницы, как этого добились. Как некий "замполит". Рассказывается, что этот замполит однажды в ходе пьянки решил послать солдата в ближайший кишлак за водкой, так как не хватило. Рассказчик, тоже какой-то офицер, встретил этого солдата и запретил ехать, поскольку это бессмысленный риск для жизни. Но пьяный замполит взбесился и потребовал, чтобы они все-таки поехали, вот они все сели и поехали, самовольно. Догнать их уже не смогли, так как, едва они отъехали от части, по ним стали стрелять, солдата сразу убили, замполит попытался убежать, но его подстрелили, и он валялся на дороге и кричал, чтобы его спасли. Какие-то солдатики из наших попытались за ним двинуться, их тоже сразу застрелили. И тогда ротный запретил высовываться, а замполиту крикнул, что - хватит орать, сдохни, как мужик. Сколько уже народу из-за тебя погибло. Ну вот они там и наблюдали, как расстреливают этого замполита, пока тот не помер.

Однако, думаю я наконец, разве это не странно, что из сборника получается так, что у мужчин только и осталось одно Важное Мужское Дело - армия? И нет больше ничего другого, важного? ни работы какой-либо, ни отношений с близкими?

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Удивительные истории о мужчинах.
"Депрессия у Миши налагалась на потерю жизненных ориентиров, поэтому ближе к Вьетнаму он решил покончить жизнь самоубийством. Но и здесь суровое и горькое слово "суицид" из-за незнания Мишкой корабельной действительности превратилось в клоунаду. Прямо в каюте Миша достал ножницы и стал тыкать ими в розетку, желая побыстрее свести счеты с жизнью. Но корабли наши проектировали тоже неглупые люди. Напряжение в каютных розетках составляет 127 вольт - то есть то, что нас не убивает, а только делает сильней. Сует Миша ножницы в розетку, оттуда раздается "Бах!" - Миша отлетает, поднимает вылетевшие ножницы и принимается по новой.
Все это веселье с верхней койки наблюдает Мишин сосед по каюте, командир группы разведки и радиоэлектронной борьбы Гена Абубакеров. Человек, в общем-то, совершенно незлобивый, даже добрый. Только к тому моменту очень сильно замученный морем. Гена внимательно смотрит за попытками суицида, после чего подает голос.
- Миша, не занимайся онанизмом, - говорит Гена. - В столе лежат ключи, боевой пост - напротив каюты. Там в розетке 380. Отмучаешься сразу.
Психолог рад был воспользоваться столь любезным советом, но на выходе из каюты попался на глаза заму. Дальше были крики, паника на глобусе, примчавшийся доктор мгновенно обколол Мишу какой-то гадостью, ненадолго превратившей его в растение. И до самой Кам-Рани психолог жил в каюте зама под его личным руководством. В это время в кают-компании живо обсуждали его дальнейшую судьбу.
- Зам, как придем, командирам скажи: пусть, бл..., еще танкистов нам присылают, десантников, саперов, - говорил за обедом старпом. - Чего мелочиться-то? Розеток у нас много."

Н.Подольский. Кошачья история.
"Улица скоро привела к треугольной, неправильной формы площади. Здесь сходились пять улиц, и по всем их углам возвышались столбы с фонарями, освещая площадь, будто сцену гигантского театра. Деревянные балконы нависали над площадью, темный асфальт блестел, как покрытый стеклянной коркой, казалось, под ногами он должен звенеть. В самом центре восседал большой черный кот.
Лишь только я вышел на площадь, у меня возникло несколько теней. Часть из них забегала вперед, другие, наоборот, отставали, они становились то короче, то длиннее, и, меняясь местами, выплясывали вокруг меня замысловатый танец. Кот, не желая делить территорию с пришельцем, безразлично смерил меня круглыми желтыми глазами, поднялся и не спеша удалился. Его тени - фантастические, небывалых размеров коты, изгибаясь и наползая одна на другу, исчезли с ним вместе в темноте подворотни. Мои тени успокоились и легли звездой на асфальт, симметрично и плотно, будто им полагалось оставаться здесь долгое время."