Читательский дневник

К.Ярункова. Брат Молчаливого Волка.
«В долине громыхнул взрыв. Эхо подхватило его и еще семь раз швырнуло с вершин прямо на наш дом. Собаки примчались к дверям, когда грохнуло во второй раз. Сбили с ног отца, который выходил из дому, влетели в кухню и минут пять, забившись под стол, тряслись от страха.
- Ну, лопнуло мое терпенье! – закричал отец, поднимаясь с земли. – Бабы трусливые, а не собаки. Ступайте вон, трусы! – крикнул он в кухню, сорвал с вешалки дробовик и стал заряжать.
Бой забился в самый темный угол, а Страж остался сидеть на месте, притворяясь спокойным. Из-под стола виднелись только его глаза, но они говорили, что ему все далеко не безразлично. Глядеть злобно, а тем более рычать на отца он не отваживался.
«Оу, оу…» - подвывал Страж, пытаясь задобрить отца своим красивым, глубоким голосом. Так отец учил его приветствовать туристов.
- Прекрати! – не смягчился отец. – Что я сказал – убирайтесь вон!
Сбежались все наши женщины. Все принялись уговаривать отца, пытались отнять у него дробовик.
- А ну, - сказал отец, - не выводите меня из себя. Ступайте все прочь! И вы марш из-под стола! – это уже относилось к тем несчастным трусам.
- У них слабые нервы… - умоляла мама.
Действительно, у наших собак испортились нервы с тех пор, как минеры начали взрывать скалу. В двух километрах от нашего дома расширяли дорогу; скала мешала, и ее понемногу взрывали. Собаки дурели от страха.
- Трескать по два ведра в день у них нервы не слабые! – кричал отец, заглядывая под стол. – А когда с дерева шишка свалится, готовы со страху в мышиную нору залезть! Страж, вперед! Бой, вперед!
Когда отец назвал их по именам и дал команду, собаки поняли, что придется подчиниться; они вскочили, стол приподнялся и доехал на их спинах почти до самых дверей. Потом, поджав хвосты, псы проскользнули мимо отца на улицу. А стол остался на кухне.»

М.Суржевская. Дикарь.
«В Оливковую рощу мы возвращались довольные и сытые, радостно хохоча и поглядывая на плывущую рядом поклажу. Магом истр Лютер оказался слабеньким – свертки и ящики теснились и натыкались то друг на друга, то на нас, то замирали на месте, то начинали кружиться, словно засмотревшись на косяки птиц, летящих по небу. Верно, тоже возомнили себя утками! Больше всех старался взлететь к облакам медный таз. Пару раз нам с Линк приходилось его ловить, когда вредная посудина упрямо отбивалась от покупок. Но, слава Духам, до дома доползли в полном составе, не потерявшись по дороге. И на том спасибо!
Возле каменной стены я напряглась, почти ожидая, что мы вновь не сможем попасть внутрь. Но пронесло. Створка легко открылась, а северная часть дома по-прежнему оставалась безмолвной и словно вымершей. Оттуда не доносилось ни звука. То ли сосед по-прежнему спал, то ли покинул дом, пока нас не было. Я лишь пожала плечами, решив, что чем меньше мы с ним будем видеться, тем лучше.
- Ну что, милая, готова поработать? – спросила я, входя в дом. Сумки с покупками опустились на пол, а над ними раздался щелчок, говорящий об окончании магического воздействия.
Линк засучила рукава и улыбнулась, демонстрируя щербинку между зубов.
- Да! А что мы будем делать?
- Обустраивать наш дом! – обрадовала я, осматривая фронт работ. Надо сказать, он оказался внушительным, но меня этим точно не испугать!»

---

Скотт Вестерфельд "Городской охотник". М... даже не знаю что... Фантастика? социальная... Хотя я бы отнесла и к антиутопии...
Сюжет: действие происходит в Нью-Йорке, время непонятное. Может, и текущая реальность, а может, и в некотором роде будущее. Мир сильно продвинулся к глобализму и тотальной диктатуре общества потребления. Главное, что стоит на повестке дня - товары, товары, товары и т.д. Круговорот продаж и потребления. Существует целая структура, которая фактически управляет всем этим, со своими менеджерами, все такое. Очень ценятся инноваторы - люди, которые придумывают что-то новое. Но не открытие ДНК или разработка полетов на Марс, ничего такого. Исключительно то, что нужно для оживления потребления. Новый способ завязывать шнурки на кроссовках, например. Следующие за ними в иерархии - трендсеттеры, те, кто выискивает вот это самое новое и улавливает, что в ближайшее время будет в тренде. Ну, а дальше уже градации рядовых потребителей, от тех, кто идет в первых рядах, подхватывая все новинки, до общей массы, которая включается уже после них. ГГ, тинейджер Хантер, несмотря на юный возраст, входит в категорию трендсеттеров, чем очень гордится. Его включили в структуру, он там на хорошем счету. У Хантера талант по определению трендов. История начинается с того, что однажды Хантер встречает девушку Джен. Точнее, он сначала увидел ее потрясающие шнурки на кроссовках и сразу понял потенциал. Джен - определенно инноватор. У нее вечно в голове возникают какие-то идеи, и она совершенно отвязная и реактивная... И она очень нравится Хантеру. Он даже представляет Джен куратору своей группы, Мэнди. И Джен закономерно производит впечатление. А дальше события начинают развиваться стремительно и безумно. Мэнди внезапно исчезает при очень подозрительных обстоятельствах. Хантер и Джен бросаются ее искать... и выходят на глубоко законспирированную и секретную сеть, некое подобие террористов. Неужели кто-то задумал опрокинуть установившийся мировой порядок?..
Откровенно говоря, книжка очень странная. Хотя мне понравилось. Я вообще с интересом читаю автора, когда очень нравится, когда не очень... но всегда интересно. Но с этой книжкой я, в общем, не уверена, что автор имел в виду, что хотел донести...
Вот лично мне здесь упорно видится антиутопия. Общество потребления, где все сводится к купле-продаже и бесконечному потреблению. Единственный смысл существования. Все остальные смыслы как бы и не существуют. Во всяком случае, для молодежи - здесь вот упоминаются родители Хантера, которые все-таки каким-то образом занимаются научными исследованиями. Но сам Хантер и все его друзья и знакомые, среда, где он находится - мыслят только в категориях товаров-потребления. Это в конце концов действительно вызывает смутные тревожные чувства. Вот как автор их изображает - ведь вполне себе симпатичные ребята, неглупые, не моральные уроды (большей частью)... Но они будто не могут даже помыслить, что-то представить себе, почувствовать в каких-то других категориях. Как будто их намеренно поместили в эту ограниченную среду и отрезали все остальное. Автор временами рисует выразительные образы. Вот как во время вечеринки-презентации нового товара - она проводится в... музее естественно-научной истории? На фоне скелетов динозавров, снимков космоса и прочего. Столетия серьезных научных поисков и исследований - и все это, чтобы прийти к пошлому рекламному ролику нового шампуня? Нечего сказать, вершина развития человеческой цивилизации...
Ну и, соответственно, эти самые террористы, типа новые революционеры, которые борются с обществом потребления. Хотят его разрушить. Звучит все очень здорово... Но если вдуматься, по факту - чем заканчивается эта их террористически-революционная деятельность? вот в рамках данной книжки? Автор, по-моему, четко показывает, что ничем - заправилы структуры управления потреблением просто покупают их... То есть, получается, что пока эти так называемые революционеры воображают, что они такие все страшные и опасные, и ведут бескомпромиссную борьбу, а что пошли на сделку с менеджерами, так это политические расчеты и комбинации - они на самом деле уже поглощены обществом потребления. И вся их деятельность служит на пользу именно торговым менеджерам - оживляет процесс потребления! Они вовсе не угрожают обществу потребления и не расшатывают его - наоборот, они его укрепляют!
Тут мне как раз вспомнилась статейка из гламурного журнала, не помню, какого - я вообще люблю читать гламурные журналы, уверена, что там можно почерпнуть кое-что интересное (ну, помимо красивых картинок... ) - про то, что революционеры сейчас в тренде! их образ используется в модных новинках! Там приводились примеры из модных коллекций с фотками, как это заведено в гламурных журналах, в числе прочего были трусы с классическим портретом Че Гевары... Че Гевара на гламурных трусах! Что за адская идея... Может, кстати, автор тоже видел эти трусы, и у него родилась идея этой книжки, а почему нет?
Да и что, в самом деле, за кошмарные теракты у этих террористов - вот они провели свою поддельную вечеринку-презентацию, пригласили весь бомонд, сливки общества - и покрасили их шевелюры несмываемым пурпурным пигментом. Умереть не встать. Ну, эти покрашенные сливки попрятались в своих люксовых апартаментах, страдая от несмываемого пигмента, а террористы гордились собой. По сути, дурость невообразимая, только лишний раз доказывает всеобщую тупость, с обеих сторон. Ведь окажись среди покрашенных аристократов кто-то вроде тех же Хантера с Джен, сработавшейся парочки из инноватора и трендсеттера - и просто бы объявил, что это круто и модно! И где тогда эти террористы со своим гламурным террором...
А вообще, я думаю, автор тут показал, что главной угрозой диктатуре потребления является как раз Хантер. Простой паренек, который даже не думает о бунтах и просто радуется жизни. Но - он тут, по ходу, единственный, кто вообще хоть чем-то интересуется, кроме бесконечного круговорота новых товаров. Он собирает и хранит в памяти множество интересных фактов, которые все остальные считают абсолютно бесполезными и попросту информационным мусором. Он, в конце концов, единственный тут показан с родителями... с которыми у него очень теплые отношения... Хантер еще способен просто на чувства и эмоции? Без предварительных расчетов, насколько это выгодно? И не случайно в финале Хантер оказывается выкинутым из структуры - с ним не желают иметь дело не "революционеры-террористы", ни менеджеры потребления...
Мне еще понравились приведенные тут автором э... ну как это назвать... что ли зеркально-смысловые иллюзии? если можно так выразиться. Ну вот по аналогии с любимым развлечением в интернете, когда постят разные картинки с оптическими иллюзиями, в которых, если внимательно вглядываться, открывается другой ракурс, или другое изображение, или одно переходит в другое, ну вы знаете. А тут в этом же роде, только в виде образов. Пару я точно уловила, может, тут и еще есть. Одна - вот кто-то сделал оригинал и он является ТМ , а кто-то сделал на него подделку. Но что если подделка лучше оригинала? И другая - эта их фигня с инноваторами и трендсеттерами. Тут говорится, что инноваторы гораздо круче трендсеттеров, потому что они же изобретают новое. Но по сути - что толку, что они изобретают, если никто не узнает об их изобретении, пока какой-нибудь трендсеттер не скажет, что это круто... Получается, что никакая инновация не существует, пока ее не провозгласит таковой влиятельный трендсеттер... Тогда кто же на самом деле круче и кто рулит в этой системе, да и вообще, что в ней является инновацией...
Да, название тут тоже, возможно, имеет значение. Данное нашими издателями (эксмо, конечно же) название "Городской охотник" - в общем, ни к селу ни к городу... (возможно, они тупо перевели имя ГГ - Хантер? ) А в оригинале название So Yesterday. Может, это намек на песню Битлз? О чем там говорилось - (пошла поглядеть на гугле) - я верю во вчерашний день, я тоскую по вчерашнему дню? Намек на то, что установившийся порядок, к которому мы пришли, диктатура тупого потребления, тупиковый, и надо вернуться "во вчерашний день", когда все еще было по-другому?

"По правде сказать, крутого и психа порой разделяет весьма тонкая грань. И к какой категории ты принадлежишь, зависит от общего результата. Правда, одним из признаков отличающих крутого от чокнутого, могут служить хорошие бабки."

"- Ты умеешь хранить тайну?
- Конечно.
- Я имею в виду - молчать по-настоящему, как рыба.
- Хантер, я получила сценарий... (она назвала третий фильм из серии, в которой некий губернатор-атлет играет неулыбчивого робота, палящего без промаха во все стороны) за год до того, как он вышел на экраны. И не слила ни единого поворота сюжета.
- Это потому, что сливать было нечего, сюжет там без особых поворотов."

"Настоящие полицейские - это машины дляп ревращения кофе в разгаданные преступления. Я же был машиной для превращения кофе в звенящие, как струны, нервы."

"Она коснулась моей щеки, и я почувствовал под кончиками ее пальцев биение собственного сердца."

"- Никогда не забуду первое утро, когда я села на этот поезд, - сказала Джен. - Я посмотрела на свои часы, а потом на все часы на этих плакатах. На всех было одно и то же время.
Я поглядел по сторонам. Часы на рекламе показывали десять минут одиннадцатого.
- Да. Рекламные фотографы любят ставить стрелки таким образом, чтобы циферблаты выглядели, как улыбающиеся лица.
- Я знаю, но в то утро мне казалось, будто время застыло.
Я рассмеялся.
- Полагаю, даже часы на рекламных плакатах дважды в день показывают точное время.
- Я после того так и не оправилась.
Я посмотрел ей в лицо, на которое, как хищные птицы на маленькую зверушку, таращились со стен улыбающиеся часы.
- Нас всех очень легко переиначить, Джен."

"- Это район крем-брюле.
- То есть?
- Моя сестра называет районы города по главным десертам, которые там подают. Мы находимся к западу от мороженого зеленого чая и к югу от тирамису."

"Это большой бизнес - знать, как люди воспринимают себя, сколько зарабатывают и сколько готовы потратить."

"Первые инноваторы творили мифы, пока религия не превратилась в торговый баланс для потребителей."

"Она искала утраченную крутизну, а это, пожалуй, то, что труднее всего найти."

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Неизвестные Стругацкие. Письма, рабочие дневники.
«Из комментариев БНС.
«Как погиб Канг». Насколько я знаю, это самое раннее из сохранившихся произведений АНС – самодельная тетрадочка в четырнадцать листов, текст аккуратно написан черной тушью и снабжен очень недурными иллюстрациями автора. Рассказ датирован: «Казань, 29.5.46». Это было время, когда курсант Военного института иностранных языков Аркадий Стругацкий был откомандирован в распоряжение МВД Татарии, в качестве переводчика с японского. В Казани он участвовал в допросах японских военных преступников: шла подготовка Токийского процесса – восточного аналога Нюрнбергского процесса над гитлеровцами. АН не любил распространяться об этом периоде своей жизни, а то немногое, что мне стало от него все-таки известно, рисует в воображении картинки исключительно мрачные: угрюмая, беспросветная казарма; отвратительные сцены допросов; наводящее ужас и омерзение эмвэдэшное начальство…»

В.Рыбаков. Напрямую.
«Если общество деморализовано, не помогают никакие законы, ни строгие, ни гуманные, ни мелочные, потому что их применение и осуществление их предписаний становится объектом пинг-понга взаимодействующих своекорыстий тех же самых бюрократов, объектом прямой либо выражающейся в обмене теми или иными услугами купли-продажи. Но верно и обратное: если право не ставит барьеров на пути поведения, обусловленного травмами, гангренами и некрозами идеалов, неизбежно происходящими в процессе их каждодневного столкновения с действительностью, этика частенько не справляется и оплывает, как воск на жаре.»

Улья Нова. Собачий царь.
«Тут бы Липке насторожиться и назад повернуть, в родные края. Да только улицы чужие и дома незнакомые к ней тихонько подкрадывались, словно кошки, под ногами крутились, о брюки терлись, подлизывались, в сердце протискивались, прогуляться упрашивали, прелести свои приукрашивали. Шумели деревья вдали, манили скорей подойти. Сверкали зеркальные крыши, звали разведать, что за здание такое, чем там занимаются люди. Вертелись дома вдали, подставляли под солнце стены не простые, кирпичные, а оштукатуренные бока с колоннами, с балконами, выпячивали разные вывески, вытягивались, выдвигались, на глаза бросались. Как тут остановиться девушке, как назад повернуть, можно ли после красоты такой кататься мимо кирпичных пятиэтажек края родного, царства спального? А края незнакомые Липкину слабину чувствовали, ласково уходили улочки под гору, разбегались в разные стороны переулки.»

С.Вестерфельд. Городской охотник.
«Главный прикол этой драматической истории в том, что клиент нашу модель так и не выпустил. Да и не собирался, не было у него такого намерения. Напротив, они беззастенчиво наворовали идеи различных элементов и приспособили их ко множеству своих сезонных моделей. Получилось как с чудовищем Франкенштейна, только наоборот. Того чудика собрали из различных частей, а нашу обувку разобрали, можно сказать, препарировали, и ее прекрасные органы пересадили в десятки других тел. Возможно, кто-то из вас тоже видел ее, если смотрел вниз, людям на ноги, только по частям. Ее элементы легко узнаваемы в различной продукции клиента – да и в пиратской тоже. Главный признак – от одного вида этой детали обуви у вас башка идет кругом и на миг кажется, будто вы способны взлететь. Но чтобы взлететь, нужно получить всю вещь целиком, а не тут-то было. Паф – и она улетучилась, развеялась, как дымок.
Обидно, но нельзя же винить клиента за соблюдение основных правил из свода законов потребительского рынка. Никогда не давать нам то, что мы действительно хотим. Порезать мечту на мелкие кусочки и разбросать, рассеять их, как пепел. Раздавать по крохам пустые обещания. Продавать нам наши же чаяния в дешевой упаковке, в которой они легко бьются.»

И.Шевченко. Демоны ее прошлого.
«Новую информацию Джерри не схватывал – впитывал, словно из воздуха вытягивал смысл еще не прозвучавших слов.
- Тебя всегда тянуло на приключения, - проговорил он, выслушав рассказ дяди. – Но я не ожидал, что на одном из них ты женишься.
Сказано это было серьезно, без улыбки, а в глазах племянника Оливер видел неподдельную тревогу.
- Я разберусь, - уверил он.
- Ты только так и говоришь.
- И только так и делаю. Сможешь помочь чем-нибудь?..
- Помогу, - кивнул после недолгих раздумий Джерри. – А чем – сейчас посмотрим. План университета у тебя есть?
- Нет. Рассчитывал на память Нелл, она ведь жила там… А у тебя есть?
- У меня все есть.
Когда-то это было работой Джерри – иметь под рукой все, что может понадобиться Оливеру. Но, видимо, не в работе дело, а племянник сам по себе такой запасливый. Через несколько секунд он достал из шкафа и расстелил на столе план университета, не исключено, что им же самим начерченный.»

---

Вспомнила, что у меня где-то давно уже завалялась книжка "Неизвестные Стругацкие", та, которая с письмами и рабочими записями. Ну, то есть, я уже давно лениво размышляю, что можно бы и почитать... и все как-то до нее не дохожу... Но сегодня я таки ее вытащила из завалов и немного почитала.
Нет, я не могу, не могу!! Сразу вспомнила, почему я в прошлый раз не смогла ее читать.
Господи, какой же дебил Борис Стругацкий! Точнее даже - какое жалкое, тупое ничтожество!! После каждого его - по-другому не скажешь - высера хочется только долго орать и ругаться матом.
В прошлый раз, когда я резко не смогла читать и забросила книжку это были его обличения кровавой советской власти, что... его брата призвали в армию и отправили на войну! где он мог бы погибнуть!!! Аркадию Стругацкому исполнилось 18 лет в 1943, ну его призвали в армию! Вообще-то война шла! На выживание! БНС думает, что советская власть во время войны должна была призывать в армию инопланетян? или кого он думает должны были тогда призывать в армию?
В этот раз я прочитала пару страниц, наткнулась на то, как он барски поучает какого-то спрашивающего мальчика, что вот, дескать, многие рассуждают, что при Сталине жили все-таки хорошо, так он расскажет, что это все ложь! Вот после войны они очень плохо питались, недоедали и прямо почти что голодали! И жили чуть ли не в бараках! Вот вам ваш Сталин. Этот дебил может подумать нормально, головой, а не другим местом - война прошла, большая часть страны лежала в руинах... Как он считает, должны были люди тогда жить и питаться? Дальше обличает проклятый совок БНС - вот он телевизор смог купить только в 1956! (мрачно) вот я никогда не интересовалась такими деталями, в голову мне не приходило, но подозреваю, что мои дед с бабушкой телевизор вряд ли и в 1966 могли купить. Дед один работал на заводе, бабушка домохозяйка и дети еще с народившимися уже внуками, которые тоже еще на ноги вставали... И что?? А другая моя бабушка, из деревни всю жизнь, мы к ней в гости ездили, так по-моему, у них и в 70-х телевизора не было... И что???
Сволочь зажравшаяся. Вот такие и в СССР прекрасно жили, лучше большинства, и все им было мало, все мало, уничтожили страну, ни о ком не думая, кроме себя, лишь бы им было хорошо.

---

Читательский дневник

Tatler.
«Матвей Синцов, 18 лет.
- Чем вы занимаетесь?
- Учусь на первом курсе факультета менеджмента в Финансовом университете при правительстве РФ. Но клерком быть не собираюсь. Я буду блогером.
- А мама на вас подписалась?
- Она поддерживает, но в соцсетях за мной не следит. Блогерская деятельность ее не увлекает (Ольга Захарова, человек из команды Сергея Капкова, после его ухода в мэрию продолжила модернизацию Парка Горького).
- Планы на ближайшие пять лет?
- Буду улучшать контент канала – делать качественные социальные ролики и пранки.
- Где снимаете видео?
- Лучшие площадки в Москве – «Авиапарк», «Афимолл», Красная площадь и Тверская. Но я собираюсь постить видео не только из России.– холодными ночами моим подписчикам больше хочется смотреть на солнечные пляжи Бали.»

И.Шевченко. Демоны ее прошлого.
«На столе зазвонил телефон. Нужно было ответить. А после попросить Флина все же принести кофе. Хотя продолжать разговор с Тэйтом Тироллом смысла уже не было. Как поступить с этим благородным мстителем, можно решить и в его отсутствие.
- Глупая была затея с бомбой, мистер Тиролл. И подлая. Разве можно подлостью бороться с подлецами? Жаль, дуэли запрещены, но… Взяли бы и честно ему врезали. В морду.
Телефон не умолкал, и он пошел к столу, чтобы взять трубку.
- Слушаю.
- Милорд, здесь профессор Росс, - сказала фарфоровая трубка голосом Флина.
- Пусть заходит.
- В морду? – одновременно с этим хмыкнул алхимик. – Преподавателю?
- Преподавателю, - согласился Оливер. – В морду.
А когда через секунду открылась дверь, пропуская в кабинет демонолога, показал, как именно нужно это было сделать.
Нужно было видеть лицо Тэйта Тиролла в момент этого удара. Но Оливер не видел. Он смотрел прямо перед собой, на то, как не ожидавший столь радушного приема Алан Росс падает плашмя на спину. Находись они на ринге, это была бы победа нокаутом. Однако они по-прежнему были в кабинете ректора. В его, Оливера, кабинете. И какие бы чувства его не одолевали, вести себя подобным образом он был не вправе.
Демонолог шевельнулся, и Оливер ударил снова, на этот раз заклинанием. Хуже точно не будет, ни Алану, ни ему уже…
- Мистер Тиролл, будьте любезны, одолжите мне наручники.
- Но… - алхимик тяжело сглотнул. – Ключ остался у полицейских, м-милорд.
Милорд передернул плечами. Подошел к студенту, невольно сжавшемуся при его приближении в спинку кресла, отколол с лацкана его пиджака значок местного клуба игроков в поло и с помощью булавки в два счета расстегнул браслеты.
- В первый раз арестовали?
- Надеюсь, и в последний, - ошалело выговорил алхимик, растирая запястья.»

---

Читательский дневник

Ф.Петрарка. Письма.
«Ведь кто сегодня хуже помнит деяния римской истории, чем римские граждане? Увы, Рима нигде не знают меньше, чем в Риме. Оплакиваю не только невежество – хотя что хуже невежества? – но и бегство добродетелей и изгнание многих из них. Кто усомнится, что Рим тотчас воскрес бы, начни он себя знать?»

В.Кисимяка. Адвокат.
«Сжатая история создания Ада, по версии герцога-демона Астарота.
Давным-давно, много-много тысяч лет назад, была тьма. И сказал Бог, что будет свет. И пригласил Бог ангелов, чтобы они вкрутили лампочку. Антон, ты знаешь, сколько нужно ангелов для того, чтобы вкрутить лампочку? Вообще неважно, сколько их будет, все равно все сядут вокруг нее и будут молиться или играть на своих дурацких арфах… ненавижу ангелов. Так, я отвлекся… И был свет! А потом и все остальное тоже было, потому что при свете работать гораздо удобнее. За неделю были созданы земля, вода, животные и люди. Бог и ангелы работали в рамках коротких дедлайнов. И понял Бог, что все можно сделать за каких-то несчастных семь дней. С тех пор повелось, что все начальники приказывают подчиненным свернуть горы за пару дней, потому что все начальники созданы по образу и подобию Бога. И как-то начальников не интересует, что работать так много – очень вредно для здоровья, и что невозможно переделать так много дел в столь короткий период, но это уже другая страшная история. После того, как работа над миром завершилась, Бог решил, что без правил этот сумасшедший дом функционировать не может, поэтому пошел и запретил всем и все. Некоторые ангелы, скучные зубрилы без личной жизни, обрадовались тому, что никому и ничего нельзя, однако довольны были не все. Молодой и дико сексуальный, совершенно офигительный, невероятно прекрасный ангел Люцифер… Что ты косишься на меня, Антон? У меня тут подслушивающие устройства везде, он все-таки мой начальник!»

Л.А.Урреа. Дом падших ангелов.
«Родня сидела, тихо бормоча, обсуждая телешоу. Кофе в картонных стаканчиках. Ангел объявил незнакомым надтреснутым голосом:
- Не могу допустить, чтобы мама увидела меня таким.
Руки у него тряслись. Лодыжки торчали из брючин как куриные косточки. Он сражался с собственной агонией.
И Ангел встал с кресла, мучительно, глухо рыча от напряжения, ухмыляясь, как маньяк, с откровенной яростью, и оттолкнул алюминиевые ходунки. Все подались к нему, но не смели даже попытаться поддержать. Брюки и белая сорочка болтались, как полотнища на ветру. Ангел смахнул слезы с глаз и, пошатываясь, вошел к матери в палату без посторонней помощи. Глаза прикованы к крошечному созданию, которое было его матерью. Он подошел к кровати, наклонился, словно склоняясь перед ней. Взял за руку и произнес:
- Мама, я пришел.
- Что? – спросила она.
- MADRE! AQUI ESTOY! – гаркнул он.
- Ай, сынок, - пожурила она. – Я не учила тебя быть таким грубым. Что с тобой такое?
И умерла.»

Дж.Блиш. Поверхностное натяжение.
«Угрызения совести – вот с чем, собственно, ему следует разбираться, а не с лабиринтами таксономии, которые непроходимо перепутались еще на Земле, задолго до эры космических полетов, до того, как каждая новая планета стала добавлять к лабиринту по витку, а каждая звезда – по новому измерению. То, что литиане двуноги, происходят от рептилий, отдаленно родственны сумчатым и имеют систему кровообращения, как у земных пернатых, - все это не более чем интересно из общих соображений. А вот то, что их могут мучить угрызения совести – если, конечно, могут, - вот это жизненно важно.
А совесть, как и сотворение мира, негоже торопить. Ее даже не подчинишь расписанию.»

Ю.Буркин. Бабочка и василиск.
«Вдруг через открытую форточку, сквозь ржавую решетку, в туалет влетела цветасто-бархатистая бабочка «Павлиний глаз» и села прямо на рукав его грязно-черной робы. Странное чувство вызвала гостья в душе заключенного. Смешанное чувство радости, страха и НЕУМЕСТНОСТИ. Нельзя было в его нынешнем пыльном, кирзовом, бушлатно-туалетном мире возникнуть этому, пусть даже и такому маленькому стеклышку калейдоскопического счастья.
- Эй, слышишь, - вполголоса обратился он к бабочке, - слышишь, нельзя тебе здесь…
Бабочка посмотрела на него строго и доверчиво, чихнула и ответила.
- А я и не собираюсь здесь долго задерживаться. Меня зовут Майя. Меня послали, чтобы ты посмотрел на меня и понял: скоро все это кончится, скоро ты будешь на воле.»

Р.Шмараков. Автопортрет с устрицей в кармане.
«- Как ты думаешь, куда мне поставить отшельника, справа или слева от натюрморта с палтусом?
- Ну, - начала Джейн, - тебе удалось придать ему такой выразительный взгляд…
- В самом деле?
- Да, просто пронизывающий, это удивительно… поэтому, мне кажется, лучше поставить его так, чтобы он не смотрел ни на кого в особенности. Может выйти неловко.
- Значит, вот сюда, - сказала Эмилия, меняя палтуса и отшельника местами.»

И.Шевченко. Демоны ее прошлого.
«Он сам не понял, что именно его насторожило. Запах? Не до конца затертый магический след? Интуиция сработала? Скорее всего, все сразу.
Семинар на спецкурсе шел полным ходом. Оливер слушал студентов, изредка комментировал и поправлял неточные ответы, мысленно усмехался тому, как Нелл сосредоточенно разглядывает схему у него за спиной, а когда думает, что он на нее не смотрит, касается будто невзначай взглядом… И вдруг обратил внимание на коробку на подоконнике. Обычная картонная коробка, в похожие в магазинах упаковывают фарфор, а в кондитерских – торты. В таких удобно хранить какие-нибудь мелочи. Кто угодно мог ее там оставить. Кто-то из студентов купил что-то на перемене и не успел отнести в общежитие. Преподаватель, проводивший предыдущее занятие, забыл что-то из пособий. Какая разница? Стоит себе коробка и стоит.
- На выход, - скомандовал Оливер, прервав отвечавшего. – Все. Быстро!
«Только бы эта коробка была одна в аудитории», - вертелось в голове. Только бы в одной этой аудитории, потому что объявить тревогу по корпусу он не успеет. Даже своих студентов вывести не успеет. Разве что выставить щит…
Он так и сделал. За секунду до, а может, как раз в тот самый миг, когда смертоносная сила вырвалась наружу. Взрыв прогремел уже под защитным куполом, но окно выбило вместе с куском стены, в других окнах треснули и осыпались стекла, и пол заходил ходуном.»

---

Читательский дневник

М.Жванецкий. Собрание произведений. Шестидесятые.
«И еще я думаю: почему с переездом в другой город у тебя не появляются друзья? Вот и сорок. Вот и сорок восемь. И люди вокруг, и есть умнее тех, прежних, и уж куда образованней. Что ж там такое, в том далеком детстве? Почему ты с ними можешь молчать?! Почему тебе не нужно платить им вниманием, талантом, услугой? Мы же тогда их не выбирали. Видимо, все надо захватить с собой смолоду. Потом раздавать, а приобретать поздно.»

Discovery.
«Переработанная упаковка станет основой для кроватей в Олимпийской деревне на Играх в Токио в 2021 году. Генеральный менеджер Олимпийской деревни Такаси Китадзима уверяет, что кровати из вторичного картона способны выдержать вес до 200 килограммов, а после окончания соревнований все 18 тысяч кроватей можно снова переработать. Игры в Токио обещают стать самыми экологичными в истории современного олимпийского движения: из переработанных материалов изготовят также форму японской сборной, наборы для допинг-проб, факелы и даже олимпийские медали (на них пошли сломанные мобильные телефоны).»

И.Шевченко. Демоны ее прошлого.
«Неизвестно, как Тэйт миновал дежурившую у входа смотрительницу, но от вернувшейся из столовой Дарлы он избавился легко и элегантно: вытащил из-под куртки помятую розу и пакетик с карамелью, вручил все это засмущавшейся девушке и нежно, под ручку, выпроводил из комнаты, она и опомниться не успела.
- Что все это значит? – поинтересовалась Нелл, глядя на еще один потрепанный цветок, протянутый теперь уже ей. Создавалось впечатление, что у алхимика розарий за пазухой.
- Разве ты по мне не соскучилась? – Тэйт беспечно прошелся по комнате, сунул розочку в чашку с остатками чая и, стянув мокрую куртку, по-хозяйски повесил ее на спинку стула. Брошенное в ответ «не успела» он предпочел не услышать. – Сегодня в клубе танцевальный вечер. Сходим?
- Извини, мне не до танцев.
- Вижу. Грызешь… э-э-э… - Он захлопнул книгу, чтобы взглянуть на обложку и удивленно приподнял брови. – «Стереометрия многоуровневых плетений»? На первом курсе настолько усложнили программу?
- Иду на опережение.
- Идешь на опережение, а на танцы не идешь. Ясно Чем тогда займемся вечером? Поупражняемся в создании многоуровневых плетений? Я знаю парочку интересных.
- Не сомневаюсь, - вздохнула Нелл.»

---

Михаил Жванецкий "Собрание произведений. Шестидесятые". Ну, Жванецкого представлять никому не надо... Это такое издание из пяти книг, как обозначено - собрано все творчество. Вроде бы. Условно разбито по годам. Как сказал автор во вступительном слове - или по времени написания, или по темам. Что бы это ни значило.
Ну, потому что некоторые тексты лично у меня вызывают большое сомнение, что они написаны вот прямо в указанное время. Не верю. Просто в то время так не мыслили и не думали... Какой бы там автор ни был креативно-либеральный. Вот что хотите говорите, но я прямо спинным мозгом чую, что они написаны уже сильно в постсоветское время. Это автор что ли хотел показать, что он, так сказать, держал фигу в кармане?
Но многие тексты, конечно, мне прекрасно знакомы. Сколько раз мы это все слышали по телевизору и радио, во всевозможных голубых огоньках, вечерах юмора, что там еще было. Хорошие тексты... Но вот просто напечатанные в книге как-то выглядят странно. Потому что всегда же было привычно слышать их в живом исполнении... И я вот читаю, а в голове автоматически звучат голоса любимых актеров. Те самые голоса, те самые интонации... Эх. Ностальгия. Можно поискать на ютубе и послушать.
И я как-то заметила, что если идут тексты для Карцева и Ильченко, то они такие и остаются. В смысле, на эстраде их Карцев и Ильченко их так и исполняли, слово в слово. Ну, плюс незабываемые интонации. А если тексты для Райкина - то тут уже идут расхождения! Я же помню, что Райкин выдавал все равно немножко другой текст. Как будто он его изменял, подгонял под себя - под очередной представляемый образ - или просто отсекал все лишнее, угловатое - для совершенной гладкости... Ага... нашла! Пример. Здесь, в тексте - "Все друзья хотят меня женить, потому что люди не выносят, когда кому-нибудь хорошо." В сценке, исполняемой Райкиным - "Есть люди, которым может быть очень плохо, когда другим хорошо." Ну не знаю, но мне кажется, что в варианте Райкина звучит шедевральнее. Хотя, может, это просто привычка.
Интересно.
Также тут, в начале, автор немного рассказывает о себе, о том, как он пришел на эстраду - ну, пришли они практически вместе с Карцевым и Ильченко. Тоже интересно. А мог бы работать в порту. Тоже хорошая работа.


"Через открытые окна летит информация и оседает на лице морщинами."

"Придумал экран, дал звук. А кто должен разнообразить изображение? Ах, это не твое дело. Опять не думаешь о последствиях!"

"Конечно, мой милый, если все идут впереди, должен же кто-то оставать, иначе не будет ни зада, ни переда."

"- Я режиссер!
- А что вы поставили?
- Много чего поставил, мои бедные. Но все это в голове. В наше время крупные режиссеры не ставят, они мечтают ставить. У меня великолепная голова! Если б я надел штаны и встал, вы бы увидели, какой я крупный режиссер."

"Выражение лиц населения свидетельствует о наличии самых неожиданных предметов в самых неожиданных местах."

"Промахи торгующих органов население восполняет само, таким образом стерлась разница между товарными и пассажирскими поездами."

"Копейки, секунды, крошки. Воробьиная жизнь."

"Воробей, воробей... Вообще-то я орел, но ростом маленький. А так все есть. Я все вырвал. Где просто достал, где выменял. Поэтому, когда мне говорят: "Какой же вы орел?" - я отвечаю: "Я орел, но правильно рассчитал". Я тоже гордый. Но не везде. Я в семье гордый. И жену регулярно щипаю, если в стране что не так."

"Единственная святая заповедь, данная нам свыше: "Ползучие и пресмыкающиеся, держитесь близ летающих, не собирайтесь вместе, ибо, собравшись вместе, вы передушите друг друга, и будет эта организация называться террариум, либо НИИ, либо Москонцерт, что значения не имеет. Держитесь поодиночке, только так вы можете произвести впечатление, и все вас будут бояться. А гибкость поможет вам забраться туда и выбраться оттуда, откуда не выбирается нога человека."

"Я, конечно, нигде особенно не был. Не была за границей. Особенно не была в Париже."

"Когда спрашивают, как живет тонкая, деликатная натура, я говорю: "Живет, но в панцире". Из книг, нот, картин, мыслей."

"Жить не с умом будешь, жить будешь не с красотой. Жить будешь с характером."

"Все мне говорят: не ищите легкую жизнь, но никто не объясняет, почему я должен искать тяжелую?!"

"Пробовал роман. Но тоже: если уволиться и писать, то жить на что? А если работать и писать, то жить когда?"

"- Скажите, пожалуйста, как пройти на Дерибасовскую?
- Молодой человек, куда вы спешите? По Дерибасовской гуляют постепенно."

"Последний раз "А вы как думаете?" меня спросил профессор еще в институте у нас, и от этого сразу стало тревожно. Нет, я, конечно, как-то думаю, но хорошо, что не спрашивают."

"Политикой не занимаюсь. Мнений особых не имею. Да и какое? Вернее, не какое мнение, а как его иметь."

"Вместо того чтобы выпимши петь и танцевать на улице, иди на сцену, дурень. Мы тебе аплодировать будем. Дак нет же."

"Собрали комиссию. Я говорю: "Вы хотите поставить меня в тупик своими вопросами, а я вас поставлю в тупик своими ответами."

"Сколько лет мы терзаем бюрократов. А они все есть. Знаете, почему? Мы их породу улучшаем - съедаем самых слабых!"

"Земля вращается, потому что мы по ней бегаем, движимые желанием заработать."

"Разве тунеядец тот, кто нигде не числится и ничего не получает? Это безвредный человек. Тунеядец тот, что числится, получает 150 рублей и не работает."

"А кто знал, что уксус будет, а исчезнет горчица? Ну кто? Есть у нас в доме хиромантка, так она все о любви, а когда просишь раскинуть насчет продуктов питания, неверные сведения дает."

"Изучение покупательского спроса? Да как можно изучить спрос, если спрос сам мечется как угорелый, изучает сбыт. Потому что сбыт о завтрашнем дне не думает, а спрос у себя в квартире аж бледный сидит. А вообще у нас есть все, но не везде. Не всегда. И в недостаточном количестве."

"Время в ожидании тянется медленно. Жизнь в ожидании проходит быстро."

"Копаться в мусоре не стыдно. Стыдно быть от этого счастливым."

"Сколько нужно при капитализме денег, столько при социализме - знакомых."

"В Одессе непрерывно острят, но это не юмор, это такое состояние от жары и крикливости. Писателей в Одессе много, потому что ничего не надо сочинять. Чтоб написать рассказ, надо открыть окно и записывать."

"Я до того необразован, что сам пишу эпиграф и произведение к нему. Ужас."

"Он такой задумчивый, что его уже можно женить."

"Я выполню любой приказ мгновенно, но пусть они мне сначала докажут. Ты командир, докажи, что ты умней, и все, и мы уже идем."

"Через эти бифштексы можно читать."

"Ремонт - это не действие. Это состояние. Вы вошли в ремонт, это не значит, что кто-то что-то начал. Вы вышли из ремонта, это не значит, что кто-то что-то сделал. Ремонт вообще невозможно закончить, его можно только прекратить."

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Н.Карамзин. Журнал «Вестник Европы».
«Имена людей, которые авторской деятельностью своею имели большое влияние на современников, должны оставаться в памяти друзей человечества. Пусть легкомысленная толпа гоняется только за новостию, думает только о настоящем и все прошедшее забывает. Пусть впечатления видимого составляют всю моральную жизнь ее! Быстрая река времени уносит с собою и мнения, и любопытство народа, но мы не должны быть ему подобными, если когда-нибудь размышляем о важной судьбе человечества. Явление исчезает, но действия его остаются и переживут нас. Человек сошел с театра, но тень и дух его, так сказать, носятся в мире и беседуют с наблюдателем.»

Н.В.Савич. Парижский дневник.
«14 марта 1921г. Русский народ всегда был очень глуп в своей политике, что он глупый народ – он доказал своей революцией, безнациональной, антигосударственной, глубоко бесчестной в своей сущности. Не мудрено, что он и дальше пойдет по глупой дороге дружбы и подслуживания национальному врагу славян и России. У нас, правда, нет друзей, но бесконечное число врагов. Из них два главных, наиболее опасных и неумолимых – англичане и немцы. Первые заинтересованы тем, чтоб лишить нас морей, морских баз, сделать запертой, а потому бедной континентальной державой. В свое время они были глубоко возмущены миром Петра I со Швецией, отдавшей нам побережье Восточной Балтики, но они заняты были на Западе, руки были не свободны, и они затаили ненависть. Затем они в течение всей нашей истории грозили войной каждый раз, когда мы делали шаг к морскому могуществу. С помощью Японии в 1905-м и Гермнаии в 1914-м они надеялись нас ослабить и теперь, почувствовав нашу беспомощность и свою силу, действуют вовсю, стараясь раз и навсегда разрушить Россию, чтоб она сто лет не могла мечтать играть роль в Европе. А уже во всяком случае лишить ее морей навсегда. Германия имеет те же цели, только более далеко идущие. Ее цель не только руинировать Россию и раздробить нас, как то делает Англия, но и захватить экономически и политически, поработить русский народ. Из этих двух врагов, обоих столь страшных и беспощадных, опаснее и беспощаднее – немцы. Ибо Англия старается ослабить мощь, богатство, силу; немцы же – убить душу, культуру, денационализировать.»

Л.Г.Винницкий. Бойцы особого фронта.
«Приближение военной опасности особенно чувствовалось по воздушной обстановке. Генерал М.М.Попов, находясь на Севере, 19 июня в 18 часов 05 минут телеграфировал из Кандалакши в Ленинград о необходимости немедленного принятия мер по усилению противовоздушной обороны. В районе Куолаярви генерал Попов сам видел пролетавшие на средних высотах в сторону Кандалакши самолеты с немецкими опознавательными знаками. С пограничных вышек отчетливо наблюдались группы немецких офицеров с биноклями и картами, колонны солдат и машины, передвигавшиеся в разных направлениях. 20 июня комбриг П.П.Евстигнеев доложил в Разведуправление Генштаба и командованию округа, что немецкие и финские войска в основном завершили сосредоточение и развертывание войск на финляндско-советской границе и в ближайшие дни могут начать военные действия. Генерал-лейтенант Попов, учитывая данные разведки, приказал командиру 122-й стрелковой дивизии немедленно скрытно приготовиться к обороне, закрепиться, ставить проволочные заграждения и мины. Такое же распоряжение получили войска 14-й армии, прикрывавшие мурманское направление и побережье полуостровов Рыбачий и Кольский.
В ночь на 22 июня в половине первого ночи начальник отдела Генерального штаба полковник В.В.Курасов пригласил начальника штаба ленинградского округа Д.Н.Никишева и передал директиву наркома обороны, подписанную маршалом С.К.Тимошенко и генералом Г.К.Жуковым. В директиве указывалось, что 22-23 июня возможно нападение немецкой армии. Задача наших войск, говорилось в телеграмме, не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.»

О.Арефьева. Иноходец.

Что значит небо?
Океан высоты,
В его глубине плавают птицы.
Синяя птица – наверное, ты,
Желтая птица – похоже, что я.

Что значит море?
Где-то на дне его
Отражаются рыбы и живут облака.
Большое облако – это ты,
Облако поменьше – может быть, я.

Что значит земля?
Это трава и цветы,
Горы и реки, дожди и деревья.
Дерево высокое – это ты.
Дерево пониже – может быть, я!

И.Шевченко. Демоны ее прошлого.
«На ужин к Гринам в среду Оливер явился не в лучшем настроении, и от хозяев это не укрылось.
- Проблемы на работе? – сочувственно поинтересовалась Элизабет.
Милорд Райхон махнул рукой, с которой Эдвард накануне снял повязку.
- С головой у меня проблемы, - решился на маленькую откровенность.
В понедельник он напомнил деканам, что они должны сдать графики семестровых зачетов. Вчера получил планы от всех факультетов, кроме факультета темных материй. Сегодня как раз был там, проводил семинар у спецкурса и решил лично зайти в деканат, напомнить еще раз о зачетах. Декан Вильямс, в свое время учивший самого Оливера, выслушал, покивал, сказал, что у него нет графиков только по одной группе, но он поторопит куратора. Ни на тон последней фразы, ни на усмешку во взгляде декана Райхон внимания не обратил. А через полчаса после того, как он вернулся в ректорат, на столе у него зазвонил телефон, и старик Вильямс с отеческим укором прошамкал в трубку: «Оливер, голубчик, сдайте вы уже планы, а то милорд ректор гневается.»
- Заработался ты, милорд, - прокомментировал достойный превратиться в анекдот рассказ инспектор Крейг – еще один старик, знавший Оливера неразумным первогодком. – И это ить самое начало года. К концу что будет? Нужен тебе этот спецкурс?»

---

В лучших фотках недели The Week - прикольно...

Жители занимаются кто чем на своих двориках, Лондон.


А от России, конечно, прилепили...

---

Читательский дневник

Удивительные истории о котах.
«Кыш был идеальным черным котом. Он жил на крыше, носил красную бандану и круглую золотую серьгу в правом ухе. Кыш был невероятно умным котом и многое знал о жизни. Он часто говаривал, что свое имя получил неспроста, а в результате тяжкого социального противостояния котов и людей.»

М.Трауб. Дневник мамы первоклассника.
«- А он запомнит этот день? – муж уже расслабился и был настроен лирически.
- А ты помнишь?
- Помню, что мой друг Мишка был в белом берете. И мы бежали быстрее всех, чтобы занять первую парту, а нас все равно рассадили. Больше ничего не помню.
- Вася, ты с кем сидел, с мальчиком или девочкой? – спросила я, когда сын вышел из школы.
- Не помню, - ответил Вася. – Пошли в магазин за подарком?»

Д. ван Ковеларт. Папа из пробирки.
«Следующие сутки я провожу в Бург-ан-Вале, департамент Крез, на больничной койке в палате 123, обвешанный датчиками, подключенный к мониторам, со вздувшимися от неточных уколов руками; вокруг валяются графики и стоят бутылки с реактивами для моих анализов, а поверх одеяла я разложил папки с документами.
Потом вокруг моей кровати собираются двенадцать заведующих отделениями. Начинают они: положение серьезное. Сигареты, алкоголь, половые излишества; притормозите, иначе загнетесь. Я их прерываю и обращаюсь к своему отчету: низкий уровень гигиены, темные делишки, частые смертные случаи; опомнитесь, иначе больницу закроют. Соперничество между сотрудниками, подсиживание, нецелевое расходование бюджетных средств, занижение средней продолжительности пребывания: ее искусственно уменьшают, госпитализируя на короткий срок больных, которые в этом совершенно не нуждаются; водопровод подтекает, компьютерный учет поставлен плохо, отделения воюют за койкоместа, статистика подтасована: чтобы задним числом снизить процент неудач, умерших перебрасывают из рубрики в рубрику, ведь в нейротравматологии летальный исход не так страшен, как в гинекологии.
Что касается жирующих здесь вельможных бездельников, то меньше всего вреда, пожалуй, от профессора Ле Галье, заведующего отделением вспомогательных репродуктивных технологий, лысого зануды, осуществившего за три года лишь одно искусственное оплодотворение – с его слов, за неимением доноров, - и потому вынужденного целиком расходовать бюджетные средства на косметический ремонт, чтобы отделению не срезали дотацию на следующий год. Подрядчик – шурин профессора. Но Ле Галье все же обходится без человеческих жертв.»

И.Шевченко. Демоны ее прошлого.
«- Ма-ам…
- Стоять! – миссис Грин набросила ловчую сеть на прошмыгнувшую в лабораторию кошку, без церемоний выставила наглую серую зверюгу за дверь и присела на корточки перед сыном, которого тоже следовало выпроводить, но более мягкими методами. – Что случилось, милый? Почему не играешь с папой?
- Папа спит, - наябедничал Грэм. – Прямо на рельсах! Я гудел ему, гудел…
- На рельсах? – со вздохом уточнила Элизабет. – Ясно.
Подхватила сына на руки и вынесла в коридор.
- Как же поезд проедет, если он там лежит? – продолжал возмущаться мальчик
- Никак, - согласилась Элизабет.
Говорила же мужу: отдохни. Грэм поиграл бы с няней. Но Эда разве переспоришь? Он, видите ли, совсем не устал, только кофе выпьет и будет как новенький…»

---

Марина Суржевская "Королевство Бездуш". Сразу за две книги - "Академия" и "Lastfata". Кажется, это дилогия. Фэнтези, академка, любовный роман.
Сюжет: стандартный фэнтези-мир с магией, подраздел: мир, куда рвутся всякие монстры из-за какой-нибудь грани, с которыми могут справиться только маги. Девушка Тина Аддерли - сиротка. Ее родители погибли во время очередного прорыва монстров из-за грани, с тех пор ее воспитывают тетя с дядей. Дядя во время того же прорыва стал инвалидом. Семья Тины проживает в Котловине - район бедноты на окраине столицы, здесь живут те, у кого нет ни капли магической силы, она здесь измеряется в чарах. Такие презрительно именуются пустышками. Естественно, наибольший уровень чар у аристократов, они веками занимаются тщательной селекцией. Маги-аристократы занимают главенствующее положение в обществе и могут делать практически все, что хотят. Тина имела очень скромные планы на жизнь - помогать тете в семейном бизнесе или, может, найти еще какую работу, выйти замуж... Но вся ее жизнь оказалась сломанной, когда однажды вечером Тину сбивает машина... то есть, мобиль... юного Эша Вандерфилда, наследника одного из самых знатных родов и обладающего самым высоким из возможных уровнем чар. Эш почти что машинально спас девушку, но в результате произошел редчайший магический казус - оба они оказались магически связаны, по принципу сообщающихся сосудов. То есть, количество магии сейчас у них делится на двоих, и чем больше магии прибывает у одного, тем меньше ее у другого... Так что простолюдинка из нищих кварталов с изумлением узнает, что у нее появился какой-то магический уровень, и она должна в обязательном порядке отправиться на обучение в магическую академию. А юный аристократ с ужасом понимает, что его уникальный потенциал начинает убывать, и что с этим делать, неизвестно, тем более, страшно даже кому-то заикнуться об этом... Герои нескоро понимают, что с ними происходит, и еще больше времени занимает осознание, что им придется научиться совместно существовать и взаимодействовать, чтобы справиться с проблемами. А это совсем не так просто, ведь на их пути возникает множество препятствий - и разное социальное положение, и заложенные на подсознательном уровне предрассудки, и враждебное отношение всех окружающих, по самым разным причинам, в конце концов, сексуальное влечение, несмотря ни на что...
Прочитала с большим интересом. Причем я же только вот утром открыла книжку, рассчитывая немножко почитать, просто понять для начала, о чем речь. И не успела опомниться, а уже сто страниц прочитано и совершенно ясно, что оторваться решительно невозможно... Как-то удивительно в настроение что ли книжка пришлась. Опять же, не скажу, что автор сшибает с ног оригинальностью - нет, все довольно стандартно. Но вот эти все конфликтные ситуации и приемы - все равно они на мне безошибочно срабатывают... Что же тут поделаешь. Славная и милая девочка, которая не по своей воле попадает в чуждый мир - магическую академию, набитую высокомерными аристократами - и терпит всяческие лишения (у нее элементарно нет денег, а здесь все так дорого) и издевательства. По-моему, в фандомном творчестве это называется Hurt-comfort. Временами даже кажется, что автор пережимает со всем этим. Но я все равно испереживалась - так они измывались над бедной девочкой... Подонки настоящие, считающие, что им все позволено, раз они аристократы и у них высокий магический потенциал. Ну, в самом деле! тут поневоле станешь коммунистом, читая любовные романы! Потому что хочется же, чтобы дедушка Ленин и товарищ Сталин разобрались с этой сволочью...
Даже романтическая линия у меня долго вызывала большие сомнения. Ну вот что парень сначала издевается над девушкой, унижает ее и все такое, а потом у них все равно любоф! По мне, так это не любовь, а садо-мазо и психические извращения... Ладно, со скрипом, но автор меня таки убедила, что герои друг в друга по-настоящему влюбились. Но вот что и у остальных сволочей из этой компании стали меняться чувства и отношения - это я уже до самого финала с трудом воспринимала. Из-за этого мне и финал показался слишком э... натянутым. Слишком ванильно-сиропным, аж прямо все слипается. Тут и герои, перешедшие чуть ли не в статус живых богов, и типа изменение отношения к простолюдинам и маглам, то есть, пустышкам. Что-то плохо верится. С чего бы. Тут столетиями существует эта кастовая система - и что она вдруг, в один миг, исчезнет? Три ха-ха, два ха-ха. Тем более автор сама всю книгу так выразительно все описывала. Ну вот, по ее же собственным описаниям выходит, что тут если привилегированные аристократы узнают, что какие-то простолюдины при каких-то условиях могут спасти мир, но при этом их элитное положение может измениться - да они скорее по-тихому прикопают этих простолюдинов, лишь бы все осталось по-прежнему... Не, не верю.
Ну, все равно книжка вышла захватывающе интересная - для любителей жанра, рада была познакомиться с новым автором, буду сейчас обращать внимание.

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Литературная газета.
Дарья Златопольская. «Говоря об искусстве, человек всегда говорит о себе и порой гораздо более открыто и откровенно, чем отвечая на прямые личные вопросы».
Виктор Перегудов. «Свобода нужна. Потому что в комнате с низким потолком нельзя выпрямиться в полный рост. А в комнате без потолка нельзя жить.»
Юрий Поляков. «Отменив цензуру, наше мудрое государство решило, что искусства впредь будут множиться сами, как кролики, выпущенные из вольеры, и теперь гораздо больше заботится о банках, словно у нас не рыночная экономика, а банковский заповедник.»
Михаил Веллер. «Я всегда мечтал поставить писательский опыт: посадить человек пять по камерам, задать тему, раздать задание по главам – и не кормить, пока не выдадут дневную норму письма. Эдакая сталинская шарашка, дом творчества советских писателей, доведенный до логического совершенства.»

М.Суржевская. Королевство Бездуш.
«- Эш, послушай… Это не тварь Гряды. Это мой… питомец.
- Что?
- Мой питомец, - по-дурацки улыбаясь, повторила я. – Сама не знаю, как он получился! Помнишь нашу встречу в мастерской? Я тогда так разозлилась… И швырнула бумажный комочек. Вот из него материализовался Листик. Листик,покажись, пожалуйста! Гаденыш ты мой, белобрысый! Иди сюда!
Очень медленно из-за горы мешков снова показался хвост. Он перетек в задние лапы, лапы – в туловище с торчащими иглами, туловище – в оскаленную пасть. Неловко зверь развернулся и угрожающе зарычал. Эш непроизвольно шарахнулся назад, закрывая меня.
- Это Листик, - заискивающе произнесла я. Не выдержав, топнула ногой и, подбежав к гаденышу, почесала ему под пастью.
Листик фыркнул и рычать перестал. Хотя по-прежнему колотил хвостом и нервно вздрагивал. Вандерфилд закрыл глаза и потер переносицу. Открыл глаза и посмотрел на меня. Очень выразительно!
- Аддерли, я знал, что ты ненормальная, но не знал, что настолько. Это тварь размером с мобиль, явно хищная и, честно говоря, жуткая. Листик? Ты серьезно?
- Ну, у него должно быть имя. Хотя ему больше нравится Гад.
Зверь радостно оскалился. Посмотрел на Эша, на меня и снова зарычал.
- Сидеть! – рявкнул Вандерфилд.
Сели мы оба. Листик – на зад, я – на ближайший мешок с отбросами.
- А теперь еще раз и подробно, - угрожающе произнес неприкосновенный. – Я слушаю, Аддерли!
- Прекрати так смотреть, ты его пугаешь! – обиделась я за питомца. Снова погладила подшерсток, и Листик тихо вздохнул.»

---

Будни чайника

Напала чудовищная лень и апатия. Даже лень флудить о книжках - это уж вообще...
Как почетный Манилов сижу и придумываю себе разные проекты. От придуманного прихожу в восторг. Но воплощение - это, конечно, под большим вопросом, потому что - лень и апатия...

Думаю организовать себе персональную радиостанцию. Я последнее время слушала радио с того сайта, все больше ретро. Французский шансон - хорошо, но мало. Послушаешь несколько дней, уже заметно, что песни повторяются. Нашла лондонскую радиостанцию с музыкой типа 60-70. Прикольно, но проблема, что я язык не знаю... чтобы улавливать на лету, что поют.
Наши. Ретро-ФМ слушала... но мне больше нравится белорусская Мелодии века. Она более теплая и душевная. Но там архив маловат. На Ретро-ФМ вроде больше, но там не так уютно.
И вообще, они передают в основном музыку 90-х, ну перестроечных 80-х. 2000-х. Я ее не люблю. Музыка ада. Правда, от нечего делать заглянула на Русское радио - стало понятно, что по сравнению с этим даже музыка 90-х поражает философской глубиной и вечными ценностями. Что сейчас поют на Русском радио - это, по-моему, давно уже за гранью добра и зла.
А мне хотелось бы такую радиостанцию, чтобы там передавали советскую музыку. И вот по этому поводу у меня родился проект - я же могу и самостоятельно себе устроить такую радиостанцию! Надо только накачать побольше советских песен - пока еще и торренты не заблокировали, мало ли - сложить все в особую папку и включить в проигрывателе на случайный выбор. Будет круто, я уже предвкушаю. Но это же надо выискивать, закачивать...

Попутно родился проект - рандомная визуализация! Глядя на обложки ромфанта, мда. Идея такая - нарезать с гламурных журналов фотки разных хорошеньких девочек и мальчиков, мужчин и женщин... Есть очень интересные старые лица, но в гламурных журналах их не очень любят, еще где-нибудь присмотреть... Ну и вот, разложить по категориям и потом придумывать сюжеты и наугад выбирать фотки и прикидывать. Скажем, очередная сиротка (или не сиротка) поступает в академию, вот у нее соседки по комнате, вот друзья, вот враги, вот роковой и сексуальный кто-нибудь. Если вытащить фотки наугад, то, скажем, эти лица вызовут какие-то эмоции, отношения, уже само что-то дополнится... Придумаются характерные черточки. Интересно. Но времязатратно. Для пробы вытащила один старый журнал Elle - заняло часа два все это вырезание.

Сюжеты, кстати, тоже можно собирать. Из журналов. Как раз недавно прочитала статью где-то... То ли в Elle, то ли где. Сложная и запутанная история со множеством действующих лиц, как порномодель выскочила замуж за престарелого миллиардера в маразме, у него большая семья, дети, внуки, все они не пришли в восторг, потом он скончался, началась дележка имущества, споры за завещание, подсоединились адвокаты и т.д. Я еще подумала - если это все перевести в фэнтези, добавить магических заморочек, какой прямо цикл получится. Интересно повоображать.

Эх. Да я каждый день собираюсь посмотреть какое-нибудь кино, разгрести папки на компьютере, освободить место на диске. И никак. Вот и сейчас уже пол-второго ночи и какие опять кино.

---

(лазая в ЖЖ) ватник?



(это Александр III если чего... )

---

Читательский дневник

Мир криминала.
«Чета Джона и Лавинии Фишер содержали в начале XIX века гостиницу Six Mile Wayfarer House неподалеку от городка Чарльстон в Южной Каролине. Приглашая гостя на ужин, хозяйка опаивала его чаем с ядом либо усыпляющим средством, а ночью супруг входил к постояльцу в номер, чтобы добить жертву. По самой экзотичной версии, когда гость ложился на кровать, хозяева нажимали на рычаг, ложе переворачивалось, и несчастный падал в подвал на установленные внизу шипы.
Постояльцу гостиницы Джону Пиплсу поведение хозяйки показалось подозрительным. Он незаметно вылил чай в цветочный горшок, а ночью, когда к нему в дверь стали ломиться, выпрыгнул в окно и бросился в город за помощью.
На суде Лавиния ссылалась на закон штата, согласно которому к смертной казни нельзя приговаривать замужнюю женщину, но судья резонно указал, что ее мужа казнят первым, так что на смерть она отправится вдовой. Стоя на эшафоте преступница обратилась к толпе: «Если у кого-то из вас есть сообщение для дьявола, я передам его» - и сама прыгнула в люк эшафота.»

М.Суржевская. Королевство Бездуш.
«Я зашла в ванную, вытащила ведро и тряпку. Эш появился за спиной, рывком отобрал инвентарь.
- Я соврал насчет уборки, Аддерли. И стол накрыт для тебя.
- Это еще зачем?
- Хочу… заключить перемирие, - он смотрел сверху вниз, но что там творится в его белобрысой голове, я понять не могла. – Мы плохо начали, и я… раскаиваюсь. Я не такая сволочь, как ты обо мне думаешь.
- Что-то не верится, - протянула я. – Два дня назад ты меня запер в этой ванной и поливал холодной водой.
Его глаза потемнели, губы сжались.
- Кажется, это ты явилась сюда, воняя, словно ходячая помойка, и испортила мне вечер!
- А ты приказал мне прислуживать, чтобы унизить! И избил Томаса!
- Надо было свернуть щенку шею! – рявкнул Эш. Выдохнул, потер виски, беря себя в руки. – Аддерли, почему ты постоянно мне дерзишь? Я просто хотел… извиниться! Но бездновы твари, как же с тобой трудно! Ты намеренно меня бесишь?!
Я насупилась, рассматривая его.
- Хорошо. Извиняйся.
- Что? – показалось, что и мне сейчас Вандерфилд свернет шею.
- Ну, ты хотел извиниться. Я слушаю.
- Я передумал! – проскрипел Эш. – Обойдемся ужином! Руки помой!»

---

Ника Ёрш, Диана Соул "Последняя академия Элизабет Чарльстон". Фэнтези, фэнтези-детектив, любовный роман. Академка?
Сюжет: девушка Элизабет Чарльстон - сиротка. Когда-то она была счастливой наследницей сильного аристократического рода, успешной студенткой магической академии. Но вот в семейном имении внезапно случился пожар, в результате чего все сгорело дотла, родители Элизабет погибли, сама она спаслась каким-то чудом... а вскоре была вынуждена спешно покинуть академию, бежать и несколько лет скитаться, скрываясь под чужим именем, в постоянном страхе разоблачения. Дело в том, что у Элизабет проснулся проклятый дар, наследие нечисти, затесавшейся в родословную. В этом мире существует постоянная угроза прорыва нечисти и монстров из-за изнанки, они сюда проникают, маскируются... вот могут и потомки появиться... а там смотришь - то в одном роду, то в другом время от времени появляются детишки с какими-нибудь странностями. У Элизабет вот проявился один из самых опасных даров, она банши. То есть, предчувствует/провидит чью-нибудь смерть и тому подобные ужасы. И за нечистью, и за такими потомками охотятся Серые Пастыри, инквизиторы, по-простому говоря. При обнаружении Элизабет грозит костер. Но спустя пять лет Элизабет все же решается вернуться в академию. Положение у нее тяжелое, девушка надеется, что, может быть, если она будет очень осторожна, то ей удастся продержаться, чтобы закончить обучение и получить диплом, чтобы хоть как-то обустроиться... Но, конечно, эти планы очень скоро оказываются под угрозой срыва. Элизабет сходу ввязывается в мрачную и запутанную историю - тут какой-то маньяк убивает девушек, а Элизабет по этому поводу посещают видения. И все следы ведут к новому профессору академии, блистательному и прославленному охотнику за нечистью Виктору Фениру. Ведь именно те девушки, с которыми весело проводит время Фенир, становятся потом жертвами маньяка. Элизабет чувствует, что покоя ей не будет, если она сама не возьмется за расследование. С этой целью Элизабет решает держаться к профессору Фениру поближе и даже устраивается к нему лаборанткой. Фенир, со своей стороны, сразу чувствует, что с новой лаборанткой что-то не то. Будучи по натуре азартным авантюристом, он решает, что это все нужно расследовать. Ну и... как ясно всем любителям жанра... дорасследовались... до свадьбы и детишек...
Книжки Ники Ёрш читаю с переменным успехом. Но всегда надеюсь на лучшее! У Дианы Соул вроде бы читала какой-то рассказ в антологии, вроде было ничего, интересно. Так что и касательно этой книжки у меня были большие ожидания, которые, в общем, оправдались. Приятная книжка, легко читается, с юмором... пусть грубовато, но смешно... Даже можно было бы отнести к юмористическому фэнтези, но все-таки сюжет временами достаточно мрачный, с этими убийствами и монстрами.
Я ожидала, что это будет очередная академка - по названию и аннотации. Но по сути здесь этого нет... В смысле, вот чтобы учеба, профессора-студенты, все такое. Все сосредоточено на отношениях между героями, как там они зарождаются, развиваются... Пресловутая лаборатория Виктора становится прямо основным местом действия. Лаборатория мне, кстати, понравилась. Виктор надумал здесь держать пойманных им представителей нечисти, ну, для этого ему и понадобилась лаборантка - кормить всю эту свору. Из нечисти мне, само собой, больше всех понравился альраун - это такой энергетический вампир в виде чудесного пушистого котика. Но потом оказывается, что он разумный и хороший - питается очень аккуратно и только негативной энергией и отрицательными эмоциями. Да и сам Виктор - с самого начала авторы его провозглашают, как непримиримого борца с нечистью, он и сам запугивает студентов разъясняя им, что повсюду страшные монстры и все они подлежат немедленному уничтожению! Но потом все же выясняется, что на деле Виктор не такой и страшный, и пойманная нечисть большей частью мирно проживает и толстеет у него в лаборатории... И эти бесконечные препирательства Виктора и Элизабет мне особенно понравились. Виктор вроде как хулиган и задира, любит налететь, озадачить, шокировать и все такое. Элизабет старается отвечать... но лучше всего у нее получается "голосовать ногами" - когда она планирует очередное бегство... вот тогда противник сразу начинает нервничать...
В финале авторы чего-то загнули. Ну, там стало все сразу резко происходить, экшн, все дела - это уже привычно в последнее время. Но они еще расписали эпилог, в котором угрожают, что вот! грядет страшная война с нечистью! и уже подросшие дети героев будут в ней участвовать! Хм. Что ли они будут писать продолжение? Или это так, для красоты эпилог написан? Лично я так-то с трудом воспринимаю эту идею. То есть, судя по эпилогу, предполагаются эпические сражения и спасение мира - у меня это все никак не совмещается с ромфантом...
P.S. Обложка вызывает у меня сомнения. В эксмо вообще плохо рисуют обложки для ромфанта! Вот там впереди девица бежит - это, видимо, героиня? Я ее себе не так представляла, ну да черт с ней. А вот кто за ней бежит сзади - герой что ли? Виктор Фенир? В тексте говорится, что он прямо адски и необыкновенно красивый и сексуальный, унаследовал дар инкубов, в общем - не на помойке подобрали... Тогда почему тут изображено что-то такое блеклое и невразумительное, и в спущенных штанах гармошкой? Я думала, что если речь идет об инкубах, то это уж наверно должно быть что-то вроде Жан-Клода. (Кстати, вы заметили, что с тех пор как эксмо заглотало аст, там совсем свернули издание Лорел Гамильтон? ) А тут - штаны гармошкой... Котик вышел хорошо. Хотя он тут и не к месту.

@темы: Книги

---

Заглядываю в ЖЖ - пишут, что вчера на Среднем Урале прошел ураган. Ишь ты. И хотя наш город в списке особо пострадавших не назван, но ветер вчера прямо был адский, аж окна тряслись во всей квартире.
Зато сегодня весь день солнышко и прямо тепло. Ветром надуло?

---

Читательский дневник

С.Лукьяненко. Маги без времени.
«Карты этой части особняка оказались лучше. Я сразу понял, как идти – через оранжерею. Здесь, увы, по потолку двигаться невозможно, стекла бы меня не выдержали. Оранжерея оказалась куда ухоженнее бальной залы. В горшках и вазонах росли многочисленные травы и кустарники, названий которых я большей частью не знал. Имелись и несколько деревьев, для одного из которых – старой пальмы, обросшей пожухлым растительным мочалом, - в стеклянном потолке оранжереи был выстроен высокий купол. На пальме росли какие-то плоды, похожие на кокосы, но ярко-красного цвета и с шевелящейся бахромой. Я на всякий случай обошел пальму как можно дальше. Какая-то темно-зеленая растительная дрянь попыталась потянуться ко мне тонким шипастым побегом, но едва я посмотрел на нее – съежилась в своем горшке под лучом света. Ненавижу такие навязчивые гарниры!»

Н.Ёрш, Д.Соул. Последняя академия Элизабет Чарльстон.
«Я села в кровати и потерла виски. Голова раскалывалась от боли. Медленно, едва передвигая ногами, я добралась до ванной комнаты и приняла душ, пытаясь таким образом облегчить свое состояние. Не помогло.
Я уже решила отправиться в пункт лекарской помощи, когда в дверь забарабанили. Моя голова ответила очередным взрывом боли. Хотелось послать пришедшего к лешему, но тот, не дожидаясь ответа, сам вошел, уставившись на меня своим невозможно суровым взглядом.
- Чарльстон! – выдал Виктор Фенир, бессовестно разглядывая меня, закутанную в полотенце.
- Тише, - шепотом попросила я, едва не плача.
- Чарльстон, - послушно повторил он, хмурясь и сбавляя тон. – А что происходит?
Я еще не успела сказать ни слова, а Виктор уже стоял рядом. Тронув мои виски, он пробормотал нечто невразумительное, потер пальцами кожу и--- боль отступила.
- Невероятно. – Я удивленно посмотрела на магистра. – Спасибо. Я думала, что умру от этой боли.
- Вряд ли. Скорее, поревела бы с час, а потом само прошло. Чарльстон! – снова вырвал меня из мыслей Фенир. – Я чего пришел… Ты совсем с ума сошла?!
Я только рот открыла от шока и непонимания.
- Куда ты собралась? Что это за чемодан посреди комнаты?! И почему звери не кормлены?!
- К-какие звери?
- Наши. Особенно в шоке альраун. Кажется, ты так и не дала ему обещанного молока.
Я облизнула пересохщие губы.
- Но…
- Вот и связывайся после этого с девушками! Безответственность – ваша вторая натура.
- Так вы же меня уволили!
- Когда это!
- Вчера!
- Глупости! Вчера я был в гневе, все сказанное в гневе не считается. Ясно?»

---

Книжный столик

Петрарка. Письма.

"Занятия без любви, без сильной внутренней увлеченности и некоего душевного упоения желанных плодов не приносят."

"Если в прочих искусствах к цели могут привести усилие и труд, в поэтическом искусстве не так: здесь ничего не сделать без какой-то неуловимой и божественно вселяющейся в душу певца и пророка силы."

"Если кому-то стыдно идти по чужим следам, то гораздо большее число людей страшится без надежного водителя вступить на каменистый путь."

"Между делом поэта и делом историка и философа различие такое же, как между облачным и ясным небом, - за тем и другим стоит одинаковое сияние, только наблюдатели воспринимают его различно."

"Хоть мне доставляет наслаждение поэтическая игра, однако не хочу, чтобы, видя во мне поэта, мне не позволяли быть ничем другим, кроме поэта."

"Между слепотой любви и слепотой зависти разница в причине огромная, в следствиях - никакой."

"Жизнь человеческая на земле не просто воинское служение, а бой - для разных людей разные, род битвы далеко не одинаков, и хоть любому тяжело, на каждом лежит очень неодинаковый груз."

"Первая забота пишущего - смотреть, кому пишешь; тогда сразу понятно и что, и как писать. По разному надо говорить с сильным человеком и слабым, с неопытным юношей и закончившим дела жизни старцем, с купающимся в изобилии и со стесненными обстоятельствами, с ученым, сияющим образованностью и умом, и с человеком, который тебя не поймет, если заведешь речь о чем повозвышенней: бесчисленны породы людей, умы несхожи, как лица. И еще: если даже желудок одного и того же человека не всегда просит одной и той же пищи, тем более ум не должен питаться всегда одним и тем же стилем. Работа двойная: понять, что за человек тот, кому хочешь писать, и в каком состоянии он будет, читая то, что ты решил ему писать. Меня эти трудности заставляли часто быть непохожим на себя самого."

"Ни один разумный человек на станет жаловаться на то, на что жалуется весь мир: каждому довольно своих личных бед. Неужели ты думаешь, что ни с кем никогда не случалось такого, как с тобой? Ошибаешься: почти ни с кем не бывало иначе."

"Едва ли чьи писания или подвиги находили одобрение при жизни их автора или свершителя; человеческая слава начинается после смерти. Знаешь почему? Потому что вместе с телом живет и вместе с телом умирает зависть."

"Всех вместе должна поглотить могила, чтобы пришли люди, способные судить без ненависти и злобы."

"Постоянно быть у всех на глазах - коварнейшая вещь, обиды плодятся здесь по ничтожнейшему поводу, и люди меньше ценят тех, с кем близко и часто общаются."

"Всего трудней задуматься, всего легче судить о чем попало."

"У всех одно правило: гнушаются читать что бы то ни было, если хоть раз в жизни видели автора."

"Откладывание всякого прекрасного дела позорно, равно как долгое обдумывание благородного поступка неблагородно: лови случай и немедленно делай то, что не бывает преждевременным."

"Терзаться даже очень коротким ожиданием - признак чересчур нетерпеливого нрава. Подожди малость; получишь желаемое, когда перестанешь мешать сам себе."

"Я читаю не для того, чтобы стать красноречивей или изворотливей, а для того, чтобы стать лучше."

"Думаю, что назначение письма не выставлять в благородном свете пишущего, а извещать читающего. Захотим чем-то казаться - покажем себя в своих книгах, в письмах будем собеседовать."

"Наверное, всех несчастней любящий, которого не любят."

"Разумеется, кто я, я не знаю, в суждениях о себе мы сильно ошибаемся, но я очень стараюсь оказаться в числе тех, кто ничего не домогается."

"Годы пока несут меня в гору, день ото дня я крепче телом и духом, хоть знаю, что за этим последует: чем выше поднимается путник, тем он ближе к обрыву и, если можно так выразиться, восходя, неким образом опускается."

"Нет ничего губительней нежданного врага, и все несвоевременное переносить тяжелей."

"Готового поверить любое объяснение убедит."

"Глупо биться с врагом, рвущимся не столько к победе, сколько к перепалке."

"Далеко не всегда похвально долгое пребывание в местах, пройти через которые было почетным делом; только безумный путник ради приятности пути забудет поставленную себе цель."

"А кто из нас не путник? Всем нам в краткое и неудобное время, словно в зимний дождливый день, надо пройти длинный и трудный путь."

"Дивны разнообразие вещей и смена времен года; не думай, что их можно наблюдать только в годовом круге, еще явственней они выступают на протяжении жизни."

"Больше всего, считаю я, надо остерегаться того, чтобы ум не состарился в праздности."

"У кого нет таланта, будь богат душевным покоем, у кого есть - имей и уравновешивающую все скромность, чтобы беспристрастно оценить свои силы и случайно не отяготиться, льстя себе, неподъемной ношей."

"Кое-что, поверь мне, можно познать и без крикливого препирательства; умудряет не грохот, а сосредоточенное раздумье."

"Многие благородные умы больше всего задушены двойным злом - привычкой к наслаждениям и извращенными мнениями толпы; первое оседает внутри, второе наседает извне, дух вянет и далеко отстает от познания самой истины."

"Слову не придашь достоинства, если не сохранит свое величие дух."

"От разлада стремлений с необходимостью окажутся в разладе и нравы и слова."

"При буре душевных порывов вообще нечего надеяться на сколько-нибудь счастливые плоды трудов."

"Забота о душе требует философа; великая это вещь и громадный труд, но преизобильный словами."