Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«Л.Н.Толстому. 3 октября 1855г.
Я давно собирался затеять с Вами хотя письменное знакомство, любезный Лев Николаевич, за невозможностью – пока – другого… Во-первых, благодарю Вас душевно за посвящение мне Вашей «Рубки лесу» - ничего еще в моей литературной карьере так не польстило моему самолюбию. Ваша сестра, вероятно, писала Вам, какого я высокого мнения о Вашем таланте и как много от Вас ожидаю – в последнее время я особенно часто думал о Вас. Жутко мне думать о том, где Вы находитесь. Хотя, с другой стороны, я и рад для Вас всем этим новым ощущениям и испытаниям, - но всему есть мера – и не нужно вводить судьбу в соблазн, - она и так рада повредить нам на каждом шагу. Очень было бы хорошо, если б Вам удалось выбраться из Крыма – Вы достаточно доказали, что Вы не трус, - а военная карьера все-таки не Ваша. Ваше назначение – быть литератором, художником мысли и слова. Я потому решаюсь говорить так с Вами, что в Вашем последнем письме Вы намекаете на возможность отпуска – да сверх того я слишком люблю русскую словесность, чтобы не питать желания знать Вас вне всяких глупых и неразборчивых пуль. Если действительно Вам возможно приехать хотя на время в Тульскую губернию, - я бы нарочно явился сюда из Петербурга, чтобы познакомиться с Вами лично – это Вам не может служить большой приманкой – но, право, для Вас самих, для литературы – приезжайте. Повторяю Вам – Ваше орудие – перо, - а не сабля, - а Музы не только не терпят суеты, - но и ревнивы.»

А.Шнайдер. Тьма императора.
«Утром Арен, как и обещал, зашел к Виктории.
Жена спала, укутавшись в одеяло так, что снаружи виднелась только светлая макушка. Будить ее не хотелось – гораздо больше, чем бодрствующих, император любил спящих людей. Они почти не испытывали эмоций. А если и испытывали – во время сновидений, - то эмоции звучали приглушенно, словно доходили до него через неплотный щит.
Виктории ничего не снилось. Арен сел рядом и дотронулся до мягких волос.
Почему их брак стал для него таким кошмаром, от которого очень хотелось поскорее сбежать? Как все просто в случае со снами – проснулся, и дело с концом. Но как поступить, если не можешь проснуться? И сбежать тоже не можешь. Ничего не можешь.
Только обманывать.»

---

С днем Победы!

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«К.Н.Леонтьеву. 9 июня 1853г.
Я рад, что Вы познакомились лично с Краевским – но позвольте мне, как человеку более опытному в литературных делах, заметить Вам следующее: во-первых, для Вас самих, для будущности Вашего таланта, не думайте, пожалуйста, что можно шутить с публикою – написать, как Вы говорите, «что-нибудь полное лжи и лести» для денег – а потом показаться в настоящем свете – знайте – публику не надуешь ни на волос – она умнее каждого из нас; - знайте также, что, принося ей всего себя, всю свою кровь и плоть, - Вы должны быть еще благодарны ей, если она поймет и оценит Вашу жертву – если она обратит на Вас внимание; - и это понятно, скажу более, это справедливо. Не Вы ей нужны, она нужна Вам, Вы хотите завоевать ее – так напрягайте все Ваши силы. Я этим не хочу сказать, чтобы Вы должны были угождать ей, служить ее вкусам – нет, будьте тем, чем Вас бог создал, давайте все, что в Вас есть – и если Ваш талант оригинален, если Ваша личность интересна, публика признает Вас и возьмет Вас и будет пользоваться Вами – как, например, в другой сфере деятельности – она приняла гуттаперчу, потому что она нашла гуттаперчу вещью полезной и сподручной. Не искажайте своих задушевных мыслей и предначертаний в видах ценсурных, а старайтесь найти предметы безобидные – «Лето на хуторе», кажется, никого оскорбить не может.»

К.Огинская. Не дареный подарок. Кася.
«Меня медленно подняли в воздух за лапу. За ту же самую лапу, за которую вчера весь вечер таскал перекачанный, а потом еще и на землю швырнул, после того как необходимую клятву получил и к спящему привязал. Вдоволь нагоревавшись, я уснула под утро и была разбужена таким варварским способом.
- Хазяин, будь лапушкой, положь на место и дай еще пару часиков поспать, агасеньки?
- Ты кто такая?
- Нечисть. Вчера еще была бесхозная, а теперь твоя. Так что люби меня, хазяин, оберегай и корми. – Призадумавшись на секундочку, я пришла к выводу, что любить меня особо и не нужно, оберегать я себя и сама могу, десять лет как-то оберегалась же, а потому с придыханием велела: - Корми побольше.
Он медленно повернул голову, глядя на свою левую руку. На запястье отчетливо виднелась высветленная, словно выжженная полоска кожи, браслетом обвивавшая руку.
- У меня, если тебе вдруг интересно, такая же, - доверчиво протянула ему левую лапку, заговорщически прошептала: - Только под мехом не видно.
На признание мое он не отреагировал, продолжая тупо пялиться на прямое свидетельство связи с подчиненной нечистью.
- Хазяин, а ты под чем-то, да? Тебя насильно накачали? Или ты сам накачался? Ты имей в виду, я с тобой теперь и в горе, и в радости. – От слов моих его ощутимо передернуло. – Мне бы только знать: у нас сейчас горе, или я могу не волноваться?»

---

И.С.Тургенев "Письма. Собрание сочинений в 18 томах. т.1. 1831-1849". Ну что ж, я себе изыскала еще одно письменное с/с. Начинаю эпопею...
Закончив со чтением писем Чехова... ну, то есть, не совсем закончив, там еще есть отдельные издания... но, по крайней мере, закончив с с/с - я задумалась. Что как-то вроде чего-то и не хватает... Привыкла. Так что, пока библиотека еще работает, я стала прикидывать, за что еще можно взяться. Колебалась между Тургеневым и Толстым (который Л.Н.) - ну просто потому что про них я точно знаю, что у них выходили огромные с/с, так что там наверняка и письма есть. В итоге все-таки остановилась на Тургеневе. У него и количественно меньше... И вообще... Ну вот я уже прочитала двухтомник писем Анненкова - из его переписки с Тургеневым. (очень интересно) Но там были помещены только письма Анненкова! а писем Тургенева не было. Я еще тогда стала обдумывать, что надо бы где-то присмотреть что ли издания писем Тургенева... Так что вот, все логично! читаю Тургенева.
Что касается самого издания - то издано так же академично, как и письма Чехова (ну, то же издательство-то). Собрано все, что только можно, расположено по хронологии, помещены комментарии... Плюс дополнительно - переводы. Да, в отличие от Чехова, который неоднократно в своих письмах высказывал сожаления, что не знает никаких иностранных языков - Тургенев иностранные языки знал в количестве. Французский и немецкий свободно, английский - вроде бы - на уровне чтения... может, еще латынь и греческий в каком-то объеме... Но бог с ними, с латынью и греческим, но на французском и немецком он написал кучу писем! И тут их поместили без перевода, точнее - все переводы собрали отдельно, перед комментариями. Как по мне, решение довольно сомнительное... почему бы не поместить перевод сразу за письмом? Утомишься метаться по книжке туда-сюда - то в письма, то в переводы, то в комментарии... Ну да ладно.
Сразу стало ясно, что это явно не Чехов. То ли тут дело в разных эпохах, то ли в разных социальных средах/группах... то ли все вместе... Но часто впечатление производит настолько странное, что прямо удивительно. (насколько же на этом фоне Чехов ближе и понятнее! не говоря уж о том, что - симпатичнее )
Первые письма идут еще детские - 13-14 лет. Как тут написано в комментариях - когда Тургенев с братом готовились к поступлению в университет... что ли... В наше время звучит странно, да, но тогда понятное дел, что система образования была совсем другая (если вообще была хоть какая-то). Они учились дома, к ним приходили учителя... Тургенев пишет о своих уроках и успехах. Потом, спустя какой-то период времени - несколько писем, видимо, времен учебы - договариваются о переписывании лекций/конспектов. Несколько писем о начале литературной деятельности - начал Тургенев с чего-то поэтического. Общался с тогдашними цензорами и критиками (то есть, конечно, с Белинским и Никитенко! обоих терпеть не могу ) Потом юный Тургенев отправился путешествовать за границу и по этому поводу переписывается с немногочисленными друзьями и знакомыми. Потом происходит эпохальное событие - встреча с Полиной Виардо - и дальше всем известно. Тургенев написал ей пропасть писем, потом поехал во Францию, где продолжил общение. Но тут возникли конфликты с родней - с матерью, которая отказалась высылать деньги на проживание, так что Тургенев вынужден был вернуться на родину. Ну вот, на этом первый том заканчивается.
В целом чего-то особо интересного тут практически не было. Я так понимаю, с одной стороны, и писем мало сохранилось за этот период, и время еще такое... становление личности. К тому же - судя по всему - в это время у Тургенева еще очень мало знакомых, с кем можно было бы переписываться... Так что и писем мало, и они такие... суховатые... Разве что в переписке со знакомыми во время заграничного путешествия попадаются забавные моменты - Тургенев, оказывается, тоже был не прочь пошутить, посмеяться. Кто бы мог подумать (бурчит). Поневоле опять вспомнишь истеричного Белинского, который наверняка участвовал в активном насаждении в русской классике этой угрюмой и унылой пафосности и серьезности...
С другой стороны, если прикинуть, то и Белинского где-то в этом плане понять можно! Уж слишком сильно у нас с той эпохой различаются понятия о юморе и вообще о смешном... Может, тогда смешным считалось только то, что относится к э... низовой сфере... что-то такое грубое, вульгарное... Как тут, для примера - в детских письмах Тургенев рассказывает вот, как они отмечали 1 апреля - не придумали ничего лучше, чем говорить тому или этому, что к нему пришли (а никто не пришел, ха-ха!), а с одним из детей и вовсе отличились - подделали письмо, в котором извещали якобы от дворни, что его мать умерла. Очень смешно, что он расплакался! По мне, так это вообще за гранью. Вот не знаю, или это относится к свойствам личности (Тургенев все-таки ощущается очень странным!), или к нравам эпохи, или все вместе.
Письма на языке я сначала попробовала читать - на удивление оказалось, что я их даже понимаю! То есть, французский понятно, но даже немецкий... в общих чертах... Но скоро я это дело бросила. Ну это же невозможно просто! Я про французский, то есть, в основном, письма к Виардо. Там, конечно, все так четко, правильно... Всякие конструкции, времена и прочее. Но это же все такое пустое, абсолютно безвкусное! Совершенно мертвый язык ощущается. Фуу... Вот уж не знаю, что там воспринимала эта злосчастная Виардо... Или Тургенев был в живом общении адски харизматичным, так что эти воспоминания воздействовали даже спустя годы переписки, или Виардо была такая добрая женщина, или это была любезность и внимание к этому дикарю-русскому - черт его знает. Я без понятия. Даже нет никакого желания разбираться в вопросе. Хватит уже того, что Тургенев к этой Виардо пишет и пишет... Виардо мне надоела до ужаса. (это еще при том, что письма с ее стороны не помещены, так что мы ее никак не можем воспринять и ощутить )
Так вот и есть, о чем тут подумать. Это ведь Тургенев, судя по всему, изначально так воспитывался... в смысле, с детства вокруг него общались больше на французском и немецком... он на этом вырос... Если посмотреть детские письма, то прямо же временами ощущается, что он по-русски не совсем уверенно выражается. Именно что не в плане орфографии, правописания - это бы понятно - но он путается в самих языковых конструкциях! как употреблять предлоги, падежи, в таком роде. Для него русский - такой же иностранный! Но в то же время и эти языки - французский и немецкий - тоже остались просто мертвыми языками из учебника... Ужасно, по-моему. Ну да, а потом Тургенев все-таки качнулся в сторону русского языка и преуспел до такой степени, что мы сейчас по нему учим русский в каноне - ну, тут я думаю и постарались всякие типа Белинского. Определяющие, что считать каноном. А можно еще подумать интересное - что наши столпы русской литературы - Гоголь и Тургенев - так-то вообще-то значительную часть времени предпочитали проживать в Европах, а не на родине...

«Я слышал, что ты писал, что едешь в милицию. Дядя, я тебя не пущу: если поедешь, так обниму тебя, и тогда поезжай со мною или останься.»

«Препровождая Вам мои первые, слабые опыты на поприще русской поэзии, я прошу Вас не думать, чтоб я имел малейшее желание их печатать – и если я прошу у Вас совета – то это единственно для того, чтобы узнать мнение Ваше о моих произведениях, мнение, которое я ценю очень высокого. Я колебался, должен ли я был послать драму, писанную мною 16 лет, мое первое произведение, что если б я… не думал, что по первому шагу можно по крайней мере предузнать будущее, я бы никогда не решился Вам ее послать.»

«Вы, наверное, пеняете на меня, что я так долго не шлю к Вам тетрадки Вашей – но, узнавши причину, Вы, наверное, будете снисходительны. На прошлой неделе меня дышлом каретным выкинуло из дрожек; я себе расшиб чашку и вывихнул плечо; благодаря бога, плечо мне тут же вправили и к колену приставили пиявки – что меня спасло. Я и теперь не могу ходить и пишу к Вам с постели.»

«… Друзей – так по крайней мере я думаю – не приобретают – нам дает их провидение.»

«Здоров и весел, сколь возможно. Правда, что меня, кроме душевных страданий – физические мучения не легко преодолевают и не оставляют никакого следа в моем характере: не далее как в сентябре месяце прошлого года я на дороге сломал себе опять руку, шел с этой рукою 7 верст пешком, ждал 12 часов перевязки – но все кончилось благополучно: руку вправили – и я приехал сюда без дальнейших приключений.»

«Во время нашего отсутствия беды валились на меня, как шишки на бедного Макара: во-первых, получил я письмо о пожаре нашего дома, где жила маменька – почти все сгорело – спасли только самое главное; брат принужден ехать на ремонт; во-вторых, некая бестия, которую человек мой приводил 2 раза ко мне в ноябре и которую я в лицо – буквально – не знаю (в комнате было темно), подала на меня просьбу о взыскании с меня – за родины, крестины и похороны будто бы моего детища, за 6-ти недельную болезнь и, что смешнее всего – за defloratio. Я – и нарушение невинности! Скажите на милость! С убытками процесса вся штука станет мне талеров 200: я взял адвоката… Все это очень горько»

«В театре был 4 раза: Леве очаровательна; m-lle Шлегель из Дрездена поет хорошо, лицо – настоящий блин. Правда, Вы не видели баядерок: представьте себе смуглых,полунагих, пестро одетых девчонок; сзади стоит группа трех индейцев, старика и двух взрослых мужчин в белом с головы до ног – один тянет раздирающую ноту из инструмента вроде кларнета, другой бьет в род барабана, третий постукивает двумя камешками и поет в нос странные слова. Баядерки почти не сходят с места, - согнувши коленки вперед, они проворно топают ногами, кривляют все тело, водят руками мерно по воздуху, бледнеют, входят в исступление… Они произвели на меня тяжкое впечатление: мне казалось – они трепещут перед своим богом, как птица судорожно бьется при взгляде гремучей змеи. В индейцах преобладает еще растительная натура: я заметил, что один из них стоял в течение получаса, как камень – не шевельнул пальцем.»

«Недавно пришла мне в голову мысль – я занимался наблюдениями над собственным характером – что «от пробуждения я никогда не перехожу к действию»» //на нем.//; у французов, напротив, всякий зародыш мысли тотчас переходит в дело и слово: не диво, что являются и глупости; каждая глупость есть неразвитая мудрость, выступившая до времени в тело. Не так ли?»

«Я все не перестаю читать Гете. Это чтение укрепляет меня в эти вялые дни. Какие сокровища я беспрестанно открываю в нем! Какая жизнь, какая страсть, какое здоровье дышит в «Римских элегиях»! Эти элегии огнем пролились в мою кровь – как я жажду любви! Но это томленье бесплодно: если небо не сжалится надо мной и не пошлет мне эту благодать. А – мне кажется – как я был бы добр, и чист, и откровенен, и богат, полюбив! С какой радостью стал бы я жить и с ней.»

«Между прочим, должен Вам сказать – что я снова нездоров. У меня сделалось очень тягостное сердцебиение – и мне доктором запрещены пряности, чай, кофе, говядина, вино, сладости, женщины и все grandes emotions. Скажите на милость – что ж осталось мне?»

«На возвратном пути против нас сидела милая девушка; я молча любовался ей – Ефремов рисовался, но довольно несчастно; мы приехали; вот ее черная шляпка пропадает в толпе; вот она и скрылась – и навек. Но она на несколько мгновений заняла мою душу, и воспоминание об ней будет мне отрадно.»

«Какое смешное слово: прыщ. Попробуйте произнести его несколько раз сряду, с большим раскатом на «р» - раскрыв углы рта – и смотреть, не улыбаясь, в зеркало. Будет очень странно.»

«Вы вправе требовать от меня многое об Италии – но я сам еще не знаю ясно, что я оттуда вынес: но что я выехал богаче, чем приехал, в этом я уверен. Со мной случилось то же, что с бедным человеком, получившим огромное наследство: трудно и запуганно.»

«… Мы часто говорили о смерти: он признавал в ней границу мысли… Смерть имеет глубокое значение, если она вступает – как последнее – из сердца полной развившейся жизни: старцу – она примирение, но нам – веление судьбы.»

«Зачем на земле может гибнуть или страдать прекрасное? Или нам верить, что все прекрасное, святое, любовь и мысль – холодная ирония Иеговы? Что же тогда наша жизнь?»

«Рука бога не перестает сеять в души зародыши великих стремлений и, рано ли, поздно – свет победит тьму.»

«Из сердца творца истекает и горе и радость – часто их звуки сливаются: одно неполно без другого.»

«… Ваши короткие письма меня радуют: они служат мне признаком вашей обильной жизни.»

«… Он обогатил меня тишиной, уделом полноты…»

«Перед одним человек безоружен: перед собственным бессилием.»

«Случалось ли тебе сорвать долгую ветвь камыша или распуколку розы, сдирать скатанные оболочки и все находить другие, все белее и мягче, все теснее скатанные, и с радостью доискиваться последнего, сокрытого зерна. Я в детстве часто трудился подобным образом и досадовал и задумывался, видя, что последние оболочки так тонки и нежны, что отодрать их невозможно. Вот образ философической системы. Но ты будь терпелив, дай расцвести цветку, и ты будешь любоваться его изящной формой, наслаждаться его запахом, и перечтешь все его распустившиеся листики и тычинки.»

«От скуки, признаюсь, беру перу и германидоротеизирую. Слушая: a la Karamsin: «… О, друг мой, - сказал я, обливаясь слезами» и т.д. «Мы обнялись и смешали наши слезы» и т.д. – Странная участь слез, подумаешь! Их глотают, как вино, мешают, как лекарство, проливают, как воду, удерживают как лошадей: поливают, обливают, заливаются, истекают слезами; они катятся градом, потоком, даже реками; слезы радостные – слезы горестные - слезы сладкие – слезы умиления – слезы жемчуги, слезы алмазы, о слезы, слезы, молите бога за нас!»

«Пробуду я в Дрездене 5 дней; на 6 день я прибуду в Берлин. Советую вашей братье выстроить мне на дороге в Потсдам трухмальную арку следующим образом: Бакунин становится буквой «с»; ты, за невозможностью придать твоему телу некруглое положение, становишься подпорой Бакунину; на шее Бакунина становится Скачков, одетый в розовое трико, на голову ему возлагается венок, в одну руку дается труба, в другую пальма (бумажная, пожалуй), он представляет славу. Так как, по всей вероятности, он в скором времени замерзнет, то все эти предметы не худо привязать к его членам. Я вылезу из коляски; сперва скажу вам речь; по окончании речи Ефремов 101 раз звукоподражает пушечному выстрелу: звуки, не выходящие из верхнего отверстия, в счет не принимаются. После всех выстрелов я проезжают на четвереньках под аркой, за невозможностью пройти стоя, и иду далее, вы же идете за мной и поете. Таким образом я намерен возвратиться в город Берлин.»

«Судьба моя всегда за мной ковыляет в виде старой, гадкой бабы с толстым носом и дубиной в руках: вот и теперь скорчилась и сидит в углу, и дуется, и грозит мне… вот вот треснет. И я, как ни рисуйся, а, признаюсь, слегка потрушиваю. Что мне делать с старой бабой? У других она молоденькая, своенравная бабенка: иногда потреплет – а там и по головке гладит. А моя – просто свинья.»

«Поверьте мне, здоровье – хорошая вещь, лучше свежепросольных огурчиков.»

«Как бесконечно сладостна – и горька – и радостна и в то же время тяжела жизнь! Пребываешь в постоянной борьбе – и никогда не можешь спастись при помощи отступления: надо довести всю борьбу до конца.»

«… Мы можем прожить целый век – глупей вчерашнего нам не бывать, - хорошо, что отправились спать.»

«О моей поэме я говорить не хочу… я не люблю возвращаться к своей блевотине, как говорит Писание.»

«… Дай Вам Бог пробиться мужественно перед – не для того, чтобы достигнуть каких-нибудь благ – истины или знания, - но для того, чтобы сохранить до конца энергическое чувство человеческого достоинства, без которого жить – очень гадко и неприятно.»

«Панаев доставил мне от Вашего имени перевод Байронова «Сна» - и сказал, что Вы желаете знать мое мнение насчет этого перевода. Я вчера прочел и сличил его с оригиналом и убедился, что г-н переводчик плохо знает и английский и русский язык.»

«… «Современник» идет хорошо. Одно: опечатки! Ни в одном трактирном тюфяке, ни в одной женской кровати нет столько блох и клопов, как опечаток в «Современнике».

«… Да напишите Вы мне между прочим несколько слов о состоянии нашей литературы, сделавшейся для меня чем-то необыкновенно загадочным и крайне неизвестным.»

«Без писем, без журналов я совершенно отрезан от России; это очень мне тяжело – но горю помочь, видимо, нечем. Никогда горох не отскакивал от стены так, как мои неотступные моленья от покрытых панцирями грудей моих приятелей. Дай бог им здоровья и надворного советничества!»

@темы: Книги

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«П.В.Анненкову. 24 февраля 1853г.
…Никто больше меня не признает той роковой связи между жизнью и литературной деятельностью, о которой Вы говорите – но эту связь не сами мы делаем – вот в чем штука. Поломать себя, сбросить с себя разные дрязги, которые большею частью сам тщательно на себя накладываешь – как масло на хлеб – можно; переменить себя нельзя. Хорошо тому сосредоточиться, который у себя в центре опять находит натуру – и всю натуру – потому что сам – натура; а наш брат только и живет, что беготнею то наружу – то внутрь. Иной сосредоточится – и вдруг сделается прост, чист и ясен – как нуль. В каждом столетии остается много-много два-три человека, слова которых получают крепость и прочность жизни народной; эти ведут оптовую торговлю; мы с Вами сидим в мелочных лавочках и удовлетворяем ежедневным и преходящим потребностям. Впрочем, и это имеет свою хорошую и полезную сторону; не будем унывать и по мере сил проложим свой небольшой след.»

Discovery.
«Историки рекламы считают, что первым, кто начал рекламировать не просто товар или бренд, а человеческие эмоции, стала международная алмазная корпорация De Beers. Это произошло в 30-е годы ХХ века, когда уровень продаж драгоценностей был рекордно низок – в общественном мнении на тот момент укоренилось представление, что драгоценные камни, и в особенности бриллианты, нужны разве что миллионерам, а обычному человеку они ни к чему. Эрнест Оппенгеймер, тогда возглавлявший корпорацию, решил все изменить. Под его руководством была разработана маркетинговая кампания, призванная убедить обычных американцев в том, что помолвка с кольцом без бриллианта – практически деньги на ветер.
В основу рекламной стратегии легла простая мысль. Алмаз – одно из самых твердых веществ на Земле, поэтому только он может выступать гарантом вечной любви. De Beers, таким образом, продавала не просто красивую безделушку. Она продавала мысль о счастливом браке на всю жизнь, причем финансово перспективном – раз уж жених не поскупился на бриллиант. Благодаря такой рекламе в США сформировалась новая культурная традиция – дарить на помолвку кольцо с бриллиантом. Через 20 лет такое украшение было у 80% американских невест, а затем традиция «ушла в мир».

К.Огинская. Прикладная некромантия. Записки между страниц.
«На первом этаже, в общей зале, наткнулась на зломордого, которого сейчас встретить точно готова не была. И растерялась. Я-то растерялась, а вот он отчего-то обрадовался:
- Сенья! А я тебя везде ищу. Мира сказала, что ты ко мне собиралась, но в нашем общежитии никто тебя не видел… Сень, а что такое? Почему ты побледнела? Все в порядке?
- В полном, - соврала я.
- Ладно. В любом случае хорошо, что я тебя нашел. Пошли.
Пойти мне предлагалось в его комнату, где мрачную некромантскую гармонию нарушало лежащее на кровати белое платье. Красивое, с пышными юбками, усыпанными жемчугом и тонкой серебряной вышивкой по лифу.
Полюбовавшись на него недолго, я с сомнением заметила, обернувшись к застывшему у меня за спиной некроманту:
- Асвер, не хочу тебя расстраивать, но даже я вижу, что платье тебе мало будет.
- Главное, чтобы тебе в пору пришлось, - серьезно ответил он. Тактично напомнив: - Ты же хотела красивое свадебное платье? Вот оно. Мне пришлось целый день ходить по магазинам с твоими родственницами, чтобы подобрать подходящий вариант.»

---

Дмитрий Смекалин "Господин маг. Новые возможности". Фэнтези, академка - в антураже альтернативной Российской империи и почти бояр-аниме... Вторая часть цикла.
Сюжет: все то же самое. Первая часть закончилась на том, что Петя Птахин, кадет магической академии, триумфально возвращается с практики на Дальнем Востоке, разжившись там орденами, кое-каким имуществом и магическими артефактами. Сейчас ему предстоит обучение на втором курсе. А новый набор кадетов выдался интересный - в числе прочих привезли на учебу аж натурального шамана - начинающего, конечно. Но важные чины возлагают на него большие надежды, так как очень рассчитывают завязать отношения с шаманами, про которых практически ничего не известно. Петя тоже возлагает надежды - внезапно обнаружилось, что у него тоже есть некоторые наклонности к шаманской магии... А уж пользоваться подвернувшимися возможностями и не упускать своей выгоды Петя приучен с малолетства! Вот так незаметно и новая практика настала - что-то она принесет...
По-прежнему читаю цикл с большим интересом, мне все ужасно нравится. Просто люблю такое. Автор во всех подробностях описывает разные магические штучки, повседневную жизнь и проблемы студенческой - то есть, кадетской - жизни... Практика, как водится, проходит феерично, что добавляет экшна и авантюрно-криминально-шпионских интриг. Вот романтической линии, как ни странно, так и нет - ну, то есть не странно, раз автор у нас суровый мужчина, они обычно в романтику не углубляются. Но ГГ по-прежнему так и не обзавелся никакой девушкой, несмотря на время от времени предпринимаемые попытки. Как-то большей частью, по законам жанра, авторы своих героев в этом плане не обделяют.
Главным образом, мне тут нравится образ ГГ - необычный. Тут он одновременно и пройдоха, и авантюрист, и добродушный провинициал, поражающий какой-то необыкновенной простодушной наивностью... То он планирует и проводит хитроумные комбинации на грани закона (а то и за гранью!), то высчитывает экономию на всем, вплоть до копейки, то делает какие-нибудь широкие жесты, одаривая случайных знакомых щедрыми подарками... Но выглядит гармонично. Наверно, все в соответствии с каноном... Как там - ехал на ярмарку ухарь-купец?
Заканчивается опять завершением практики и началом третьего курса. Логически рассуждая - ну должна же уж тогда и третья часть быть? по меньшей мере? (вздыхает)

@темы: Книги

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«К.С.Аксакову. 16 января 1853г.
Согласен с Вами насчет «родового быта». Мне всегда казался этот родовой быт – так, как его представляют Соловьев и Кавелин – чем-то искусственным, систематическим, чем-то напоминающим мне наши давно прошедшие гимнастические упражнения на поприще философии. Всякая система – в хорошем и дурном смысле этого слова – не русская вещь; все резкое, определенное, разграниченное нам не идет – оттого мы, с одной стороны, не педанты – хотя зато, с другой стороны…
Я русскую историю знаю, как только может знать ее человек, не изучавший источников; суждение мое о ней вытекает более из сочувствия к тому, что теперь делается в русской жизни; стоит хорошенько присмотреться к современному распорядку деревенскому, чтобы понять невозможность соловьевского родового быта. Признаюсь откровенно, в выводах Ваших согласиться не могу: Вы рисуете картину верную – и, окончив ее, восклицаете: как это все прекрасно! Я никак не могу повторить этого восклицания вслед за Вами. Я, кажется, уже сказывал Вам, что, по моему мнению, трагическая сторона народной жизни – ускользает от Вас – между тем как самые наши песни громко говорят о ней! Мы обращаемся с Западом, как Васька Буслаев с мертвой головой – побрасываем его ногой, а сами… Вы помните, Васька Буслаев взошел на гору, да и сломал себе на прыжке шею. Прочтите, пожалуйста, ответ ему мертвой головы.»

Playboy.
Эми Вайнхаус: “Самая большая ошибка, которую могут сделать родители, - это зачать ребенка под плохую музыку.»
***
Дэвид Боуи: «Завтрашний день принадлежит тем, кто чувствует его наступление.»
***
Земифира: «Я по натуре оптимист. Все будет хорошо, а дату лучше не уточнять.»
***
Андрей Макаревич: «Старый человек – это тот, кто перестает воспринимать и начинает вспоминать.»
***
Шон Коннери: «Когда начинаешь записывать свою жизнь на бумаге и перечитывать это, то понимаешь, каким глупым и наивным ты был.»
«Америка лидирует в каких-то областях, но с точки зрения культуры они все в будущем, прошлого для них не существует. А история полезна хотя бы для того, чтобы понимать, почему в наше время столькими странами управляют идиоты.»
«- Какое наследство вы оставите потомкам?
- Ну вот когда умру, тогда и спросите… Мое главное правило – кормежка прежде всего. Я бы хотел, чтобы и после моей смерти за мой счет кормилось не меньше людей, чем сейчас.»

---

Порция гламурятины - на этот раз мужчинской. Playboy.

«Нас предупредили, что во время чрезмерно пылких занятий любовью //с использованием данного презерватива// могут слышаться звуки, как от пакета для мусора».

«Настоящий джентльмен должен иметь: право сказать: я прожил достойную долгую жизнь, и вот что я думаю…»

«Носки должны хроматически соединять обувь и брюки, а не резать их визуально.»

«Если любите дарить носки или пену для бритья, то сделайте это с размахом: подарите годовой запас носков на любой вкус.»

«Марка Crash Baggage из Венеции производит уже помятые чемоданы. Философия бренда – handle without care, не волноваться по поводу того, что ваш багаж поцарапают, ведь это уже сделали за вас.»

«Настоящий джентльмен не обязан иметь: особые льготы или связи, потому что джентльмен сам несет ответственность за поступки и решает свои проблемы.»

«Настоящий мужчина готов идти на дикого зверя! Хотя бы в кулинарном поединке.»

«Видит бог: если мы работаем достаточно усердно и стремимся к успеху, нет ничего удивительного в том, что время от времени мы ведем себя как мерзавцы. Вполне ожидаемая штука, знаете ли, - прямо как сердечный приступ.»

«Кондиционер для бороды – это ода брутальности.»

@темы: Гламур-мур-мур

---

(заглядывая в новинки на фантлабе) Однако... Что ли Дяченко решили написать продолжение Vita Nostra? Пишут, что в июле собираются выпускать.
Что-то мне тревожно. Время прошло... авторы, похоже, изменились...

---

Екатерина Каблукова "Выигрыш". Фэнтези, любовный роман. Хм.
Сюжет: Феба, молодая женщина трудной судьбы, держит игорный дом в Лондоне... то есть, в аналоге Лондона в фэнтезийной альтернативной реальности. Ее заведение пользуется популярностью, главным образом потому, что Феба отличается необыкновенной красотой. Из-за этого же у нее и много проблем, так как она привлекает внимание разного рода порочных личностей из высшего света, не привыкших к отказам. Вот один из таких занялся натуральным шантажом, скупив все долговые расписки Фебы. Пытаясь изыскать необходимые средства, Феба надумала срочно выйти замуж за какого-нибудь богатого представителя общества... Подходящую кандидатуру не пришлось долго искать - влюбленный юнец, давно увивающийся вокруг Фебы. Вот только Феба не придала должного значения тому, что юнец является наследником одного из самых могущественных и высокопоставленных лордов - самого лорда-чародея! Который, конечно, совсем не пришел в восторг от таких перспектив и решил во что бы то ни стало разобраться с авантюристкой...
Я с интересом читаю книги автора и до сих пор все они мне нравились. (Ну, если не считать одной, но там свои проблемы) Но эта книжка, честно говоря, не относится к лучшим у автора... Так-то вроде должно быть завлекательно и увлекательно - автор явно тут подражает Джорджетт Хейер (как в книжке про любовь дракона! ), я это люблю... Но - скучновато. Чего-то не хватает. Как-то все ощущается неровным, разболтанным... даже не знаю, как объяснить. А! вот, например. Сразу начинается какое-то действие, а ни герой, ни героиня как бы никак еще не представлены читателю, ощущаются невнятными игровыми фигурами... не вызывают ни интереса, ни симпатии. Потом вроде положение немного выравнивается, но все равно временами кажется - ну, мне казалось - что они ведут себя неестественно... А я как-то уже привыкла, что у автора все логично и обоснованно. Магия тут вообще ощущается начисто чужеродной.
В общем, так себе. Автор может гораздо лучше.

@темы: Книги

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«П.Виардо. февраль 1852г.
Не могу продолжать это письмо так, как его начал. Нас поразило великое несчастье: Гоголь умер в Москве, умер, предав все сожжению, все – 2-й том «Мертвых душ», множество оконченных и начатых вещей, - одним словом, все! Вам трудно оценить всю огромность этой столь жестокой, столь невосполнимой утраты. Нет русского, сердце которого не обливалось бы кровью в эту минуту. Для нас он был не просто писатель: он нам открыл нас самих; он во многих отношениях был для нас продолжателем Петра Великого. Быть может, эти слова покажутся вам преувеличенными, вызванными горем, но вы не знаете его…Надо быть русским, чтобы понимать, кого мы лишились!
…Все новости, пришедшие в эти дни из Москвы, лишь подтвердили зловещие слухи, распространившиеся с самого начала. Ничто, ничто не уцелело. За 10 дней до своей смерти он все сжег и после этого нравственного самоубийства слег, чтобы больше не подняться. Правда, мне невозможно объяснить вам причину этого ужасного решения; вам будет достаточно узнать, что смерть его была трагичной, почти добровольной; она – результат долгой и мучительной борьбы, которая давно раздирала его. Но какое право имел он унести все эти сокровища с собой? Разве они уже не стали нашим общим достоянием? Заметьте, Гоголь должен был вскоре выпустить в свет новое и полное издание своих сочинений. Похороны его вызвали поистине всеобщую скорбь. Гроб не дали водрузить на катафалк. Толпа несла его на руках до самого кладбище, расположенного в 6 верстах от церкви. Представьте себе, здешняя цензура запрещает уже самое упоминание его имени!!»

М.Ефиминюк. Школа выживания. Между двумя мирами.
«- У тебя такие маленькие руки, Лера. Такие тонкие пальцы.
- Руки как руки, - отозвалась я. – Пальцы как пальцы.
- Но они умеют создавать удивительную магию.
- Когда мне было десять, я оживила всех своих кукол. Они танцевали в детской польку, и тетушка Матильда упала в обморок от страха. Тогда никто не подумал, что моя магия удивительная. У меня отобрали стило, а кукол закрыли в чулане. Они там еще седмицу скреблись, пока в рунах не погас магический свет.
- Что было дальше?
- Дальше? – я попыталась вспомнить, какими проделками доводила родственников. – Дальше я научила кухонную табуретку шагать.
- Тебя наказали? – Кайден не сдержал смеха.
- Не помню, но табуретка маршировала пару седмиц. Тетка пригрозила, что прибьет к полу все мои игрушки, если я хотя бы раз еще трону мебель. Потом родители признали, что из меня вряд ли выйдет благородная девица, купили первое рабочее стило и вместо кукол начали дарить учебники по артефакторике. Больше всех расстроилась мама, она до конца надеялась, что я научусь играть на клавесине.»

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«М.А.Бакунину и А.П.Ефремову. сентябрь 1840г.
У нас в деревне был огромный дом. Нам, детям, казался он тогда целым городом. В нашей части стояли запыленные шкафы с стеклянными дверцами: там хранились груды книг 70-х годов, в темно-бурых переплетах, кверху ногами, боком, плашмя, связанных бечевками, покрытых пылью и вонявших мышами. Мне было лет 8 или 9. Я сговорился с одним из наших людей порыться в заветных шкафах. Дело было ночью; мы взломали замок, и я, став на его плечи, исцарапавши себе руки до крови, достал две громады: одну он тотчас унес к себе – а я другую спрятал под лестницу и с биением сердца ожидал утра. На мою долю досталась «Книга эмблем», претолстейшая: на каждой странице были нарисованы 6 эмблем, а напротив изъяснения на четырех языках. Целый день я перелистывал мою книжицу и лег спать с целым миром смутных образов в голове. Я позабыл многие эмблемы; помню, например, «Рыкающий лев» - знаменует великую силу; «Арап, едущий на единороге» - знаменует коварный умысел (почему?) и прочее. Досталось же мне ночью! Единороги, арапы, цари, солнцы, пирамиды, мечи, змеи вихрем крутились в моей бедной головушке; я сам попадал в эмблемы, сам «знаменовал» - освещался солнцем, повергался во мрак, сидел на дереве, сидел в яме, сидел в облаках, сидел на колокольне и со всем моим сидением, лежанием, беганием и стоянием чуть не схватил горячки. Человек пришел меня будить, а чуть-чуть его не спросил: «Ты что за эмблема?»

М.Ефиминюк. Школа выживания. Между двумя мирами.
«Я как раз протягивала монетки за длинный батон с хрусткой корочкой, когда открылась входная дверь, брякнул колокольчик, а следом прозвучал до боли знакомый спокойный голос:
- Здравствуйте.
Рука дрогнула, мелочь рассыпалась. Ругнувшись сквозь зубы, я моментально нырнула под прилавок и даже успела подхватить пару медяков, прежде чем они провалились между половицами, но один проворный четвертак, точно живой, ускользнул из-под пальцев и врезался в начищенную мужскую туфлю. Пока я тянулась, стоя на коленках, Оливер монетку поднял.
- Доброе утро, Валерия, - произнес он.
И почему каждый раз, когда мы сталкивались, я обязательно валяюсь у него в ногах? Какая-то дурацкая традиция
- Господин преподаватель?
- Вам помочь? – Изогнув брови, он смотрел на меня сверху вниз.
- Как-нибудь сама… - Поднявшись, я с излишним старанием принялась отряхивать коленки, лишь бы не смотреть ему в лицо, и не только в лицо. – Какая неожиданная встреча!
Вот уж точно неожиданная В квартале три пекарни. Тебе, господин преподаватель, было сложно завернуть в булочную на соседней улице?
- Как приятно видеть вас таким…- Я запнулась, пытаясь подобрать слова, но перед глазами, как будто на соседе не было несколько слоев одежды, снова возник отличный прес и несколько размыто – то самое место, которое чуть позже оказалось спрятанным под ладонями. – Таким одетым!
Он кашлянул в кулак.
- Мне тоже приятно видеть тебя именно в булочной…
- Аж не верится, правда?»

---

Юрий Визбор "Я сердце оставил в синих горах". Советская литература. Сборник творчества Визбора. Хороший сборник - очень объемный (о, этот советский мелкий шрифт! как увижу, сразу воспринимаю книгу, как отпечатанную единственно правильным образом... ), охватывает вообще все - сначала стихи и песни (я думаю, не все, но - самые яркие), потом три повести, потом немного рассказов, далее, как я понимаю, статьи и очерки на разные темы, в основном - альпинизм и повествования о друзьях и знакомых из мира кино, авторской песни. В завершение - несколько страниц из записных книжек. Тут я не поняла, все поместили, или тоже самое яркое... Также вставлены статьи-воспоминания о Визборе, помещены его фотографии. Внутри разделов все расположено в хронологическом порядке.
Хотелось начать классически - кто не знает Визбора... но что-то боюсь, что сейчас, может, и не знают. Или не все знают. Мда. Я до сих пор знала по песням - вот как попал мне альбом "морских" авторских песен, так сразу и началось... Знала, конечно, что у него есть еще и проза, но она мне была практически неизвестна... Вот как раз и познакомилась, масштабно так. И впечатление создается чего-то такого... цельного... последовательного... Что вот человек всю жизнь идет без метаний, без каких-нибудь там резких поворотов и виражей. Только все больше углубляя и развивая начальную тему. И все это - очень хорошо... Так ярко, красиво, так поэтически и выразительно... Высокая романтика, высокая героика - сейчас у нас этого нет. И, мне кажется, нам этого не хватает. Потому что же совсем не каждый может вот такое выдавать на полном серьезе, и чтобы это было естественно, не раздражало, не казалось маской и фальшивкой. У Визбора - получается. Вот читаешь и думаешь - ну, по-другому же и быть не может! Только так...
Стихи и песни - какие-то я, конечно, и раньше знала (часто слушала), какие-то нет. Думала, быстро пролечу раздел. Но - затягивает. Постепенно как-то погружаешься в эту атмосферу... Ну, может, это и не шедевр поэзии. Может, временами это все слишком "красиво"... прямо на грани китча - ковриков с лебедями и русалками, все такое. Но за счет ощущения полнейшей искренности и простоты - доброты! - все-таки эту грань не переходит. Ну, просто вот так человек писал стихи и песни. Но это тоже нужно! Спокойный, негромкий голос...
Повести: тут вообще все так сложилось, как будто специально скомпоновано. Но их просто поместили в хронологическом порядке. То есть, тут вот это оно и есть - развитие темы. Тема во всех трех повестях одна - противостояние Героя (в литературном смысле), который человек нового, социалистически-коммунистического общества, с идеалами коллективизма, взаимовыручки, радения за общее дело, общее благо и прочее - и Анти-Героя (антагониста? ), мещанина, эгоиста, человека, думающего и заботящегося только о себе и о своих интересах, живущего для себя. И прочее. И это противостояние с течением времени только все нарастает, градус напряженности повышается... Я, конечно, читаю сейчас, так сказать - после всего, так что, может, это субъективное впечатление, под влиянием текущего положения - но вот кажется, что во всем этом звучат какие-то трагические и безысходные ноты, со временем все больше и больше... Нет разрешения конфликта, нет хэппи-энда - ну, его и не было. Как мы знаем. Так что сейчас даже радостные и счастливые моменты и эпизоды отдают горечью...
"Арктика, дом два". Это повесть я читала! Публиковали во время перестройки в одном из журналов, не помню, каком. Мы их тогда выписывали целую кучу, чуть ли не половину каталога... Вот даже не помню - или это тоже шло под знаком освобождения из-под запретов? что ли раньше не публиковали? Так-то она написана в 1968 году. Если не публиковали, то странно, почему - исключительно советская повесть, утверждающая идеалы, все такое. Помню, когда я ее тогда читала, мне ужасно понравилось, восхитила романтика суровых арктических трудовых будней, работа пилотов... Сейчас читаю и поражаюсь - я тогда умудрилась вообще не осознать и не воспринять, что автор там хотел сказать и донести... Мда. Очень философский вопрос - кто и как, в какие моменты жизни, на основании какого опыта понимает прочитанное. Ребенок из старших классов школы (малолетний дебил! (с) Гоблин ) увидел только самолетики. Сейчас я читаю и вижу - тревогу автора, его глубокое беспокойство. Там, оказывается, заложено предупреждение! прямо-таки - люди, будьте бдительны. Кто бы услышал-то. Пока на своей шкуре не почувствуешь... Ну да - размышляю я - когда я тогда читала это все, пусть даже и перестройка, но никто же и предположить не мог, что скоро все это рухнет. С ощущением полной безопасности и незыблемости окружающего мира можно спокойно это все читать. Как отдельные недостатки, а не что-то серьезное.
В общем, сюжет: дело происходит в Арктике, где организованы разные полярные станции. Вроде бы заканчивается сезон навигации, то есть, скоро они будут практически отрезаны от большой земли. И тут по радиоэфиру долетают чьи-то разборки - на одной из станций ожидают необходимого груза, а судно-транспорт по причине неблагоприятных метеоусловий, застряло во льдах и вынуждено сменить маршрут. Слушают это все совсем на отдельной станции. И тут пилот вертолета, командир звена, просто принимает решение по-быстрому слетать на это застрявшее судно, взять груз и закинуть на станцию. Никто, конечно, не возражает, хотя начальством не санкционировано. Они долетают до транспорта, но пока грузились и оформляли документы, радист вертолета, некий молодой человек Санек, отправился пьянствовать кое с кем из экипажа транспорта и в ходе попойки умудрился пропить почти весь спирт из технических запасов вертолета - он там нужен для антиобледенительных систем. В результате они доставили груз на станцию, к радости тамошних полярников, и собирались лететь к себе, но тут посреди полета их стал догонять шторм? или ураган... в общем, погода испортилась - и тут они обнаружили отсутствие спирта. В связи с чем вертолет попал в критическое состояние и дальше продолжать лететь не мог. Застряли посреди Арктики...
Ну вот, все очень четко. Из-за разгильдяйства и прямых преступных действий радиста Санька, который пропил общественное добро, даже не задумываясь, как это отразится на остальных - весь экипаж чуть не погиб. Что интересно, автор тут специально все расписывает - как я сейчас вижу! Вот противостояние командира экипажа, пилота Калача, который к тому же ветеран войны и герой Советского Союза и - какого-то полного ничтожества, эгоиста, зацикленного на себе и своих удовольствиях - но с огромным самомнением. Автор подробно освещает историю/биографию Калача и Санька. Они двое - главные действующие лица, остальные находятся на втором плане. И автор изображает их даже похожими - но в каком-то зеркальном отражении что ли... Вот начало повести - они оба совершают нечто, непредусмотренное правилами и уставами, по собственному самовольному решению, без согласования с начальством. Только Калач самовольно решил помочь людям - и даже можно легко понять, что у этих полярников аховое положение, навигация заканчивается, они не могут получить свой груз, погода портится, пока будут связываться с начальством, объяснять ситуацию, запрашивать инструкций-разрешений, время уйдет. К тому же автор показывает, что Калач - опытный пилот, он не действует с бухты-барахты, он просчитал расклад, и понял, что может это сделать. А Санек просто разбазарил общественное добро, причем критически необходимое для безопасности полета - для собственного развлечения и удовольствия. Даже не задумываясь, как вертолет будет лететь без этого спирта. Не думая о других. Затем, когда автор обрисовал их биографии, тоже обнаруживается некое зеркальное сходство - у Калача сложные отношения с детьми, потому что он всю жизнь большую часть времени уделял работе и мало бывал дома. А Санек жил в свое удовольствие, заводил интрижки - не обременяя себя супружеством - его подружки беременели, он от них старался отделаться... не говоря уж о каких-то детях, зачем ему такая обуза.
В финале повести Калач разговаривает с другим ветераном, штурманом, и они об этом как раз рассуждают - что-то неладное в обществе, какая-то бацилла появилась - что все больше распространяются такие люди, как Санек. В лучшем случае бесполезный балласт, а зачастую и натуральные паразиты, живущие за чужой счет, и вредители. И они завершают тем, что - нет, рано нам еще уходить на покой, надо еще поработать... Я бы сказала, звучит адски актуально! звучало... даже в 60-е, а уж во времена перестройки и подавно.
"Альтернатива вершины Ключ". Повесть написана в 70-е. По виду вообще похоже на киносценарий... Но я даже не знаю, снимали там что-то или нет... Дело происходит где-то в горных районах. Здесь находится некий город, где живет и тренируется команда спортсменов-альпинистов, под командованием опытного капитана Володи Садыкова. Тут я напряглась, потому что вся эта альпинистская героика и романтика мне не очень близки... Но оказалось, что автор проявил себя человеком вменяемым и адекватным - в смысле, различающим жизнь и игры-развлечения. В общем, команда Садыкова готовится к очередному восхождению, они запланировали пойти на рекорд - пройти очень сложный маршрут, до сих пор считавшийся непроходимым. И тут к ним обращаются по производственным нуждам - там происходит строительство и возникла угроза обрушения скального массива, в результате чего могут произойти большие разрушения и даже жертвы. Это была чья-то ошибка в планировании, но сейчас надо просто что-то срочно делать - укреплять массив - сделать это могут только опытные альпинисты. Команда должна уже была выезжать в горы, но Садыков решает, что они успеют провести нужные работы и еще успеть на сезон. Работы проводят, затем команда отправляется на свой маршрут, и с большими трудностями преодолевает самый опасный участок. Сейчас уже всем понятно, что с маршрутом они справятся. И тут приходит сообщение, что произошло землетрясение, и массив все-таки не удержался и вот-вот рухнет. Нужно срочно возвращаться и все работы делать по-новой. Тут среди команды возникают разногласия - или прервать маршрут и вернуться или продолжать и идти на рекорд, потому что в другой раз повторить этот рывок они просто не смогут...
Вот! Все та же тема, развитие все того же конфликта. Что более важно - общественная польза, благо коллектива - или личные победы и достижения. Для остроты конфликта автор добавляет такие условия, что вообще-то происходящая техническая катастрофа ни в какой степени не относится к зоне ответственности героев, не они допустили ошибку в планировании, из-за которой сейчас возникла такая опасность, не они даже должны заниматься ее устранением, в смысле, это не входит в их обязанности по работе, это совсем другое производство, со своими работниками. К ним просто обратились, как к наиболее опытным в этом вопросе людям. То есть задано такое - вы лучше всех можете это сделать - значит, получается, вы должны это сделать. По крайней мере, Герой, Володя Садыков это все понимает именно так. И острота конфликта вышла на новый уровень. Если в первой повести Анти-Герой выступал, как человек случайный, посторонний, просто такая бацилла, попавшая по недосмотру в наш дружный коллектив, вовремя не увидели, не приняли мер - то здесь Анти-Героем оказывается человек не чужой, ближайший друг и товарищ, с которым прошел всю жизнь, доверял, как самому себе...
"Завтрак с видом на Эльбрус". Эта повесть, видимо, уже последняя... написана в 1983 году. И она ощущается уже как итоговая - осмысление прожитого, осознание того, с чем остался к этому этапу. Вся повесть пронизана глубокой горечью и печалью. Герой, журналист Павел, к своим сорока годам терпит полный крах - его бросила жена, развод - уже второй! Павел потерял цель и смысл жизни, ему невыносимо прежнее существование, он решает сделать паузу. Бросает работу, уезжает на Эльбрус, где устраивается в туристический лагерь инструктором по горным лыжам. Раньше он занимался альпинизмом, сейчас просто решил проработать во время туристического сезона. В закрепленной за ним группе оказывается молодая женщина Елена Владимировна, которая явно тоже переживает разрыв отношений, она сразу проявляет интерес к Павлу. Елена Владимировна - симпатичная женщина, умная, тонко чувствующая... но Павел не чувствует в себе никаких сил, чтобы завязывать новые отношения.
Тут продолжается все тот же конфликт, на этот раз уже в предельной стадии. Герою противостоит не кто-то из внешнего мира, не чужак, даже не друг - а он сам. Все происходит внутри - как дальше жить, сохранить свои принципы и идеалы, поступать по-человечески - или попытаться получить себе какую-то выгоду, тем более, что это так легко и для этого даже не нужно предпринимать никаких усилий, все само идет в руки... В финале Павел все-таки делает свой трудный выбор, что дает какую-то надежду на лучшее.
Ну, а так-то уже надежд не осталось. Как мы знаем. Всего через несколько лет страна перестанет существовать, и сейчас даже все эти конфликты - скорее всего - будут казаться странными и непонятными... Юрий Визбор умер в 1984 году. Так рано... Но, с другой стороны, судьба отнеслась к нему просто по-сказочному - он не дожил до этого краха, ему не пришлось делать выбор... Он так и остался светлым и чистым человеком...

@темы: Книги

---

Книжный столик

Ю.Визбор. Я сердце оставил в синих горах.

«Мы предвкушали завтрашний день. Судьба несла его, как торт на золотом блюде.»

«Жизнь дается всяким людям, даже заведомым мертвецам. Они, прожив на свете двадцать два года, пишут шариковой ручкой записку, начинающуюся со слова «дорогая» и бегут с веревкой к дверному косяку, выкрикивая на ходу общеизвестные положения о любви. И если даже это оказывается сентиментальным фарсом и если – смотрите! – наш герой жив, он сидит у телевизора и курит сигарету, он все равно мертв, ибо ему не дано узнать цену жизни. Истина, добытая великими страданиями, украшает человека, но не как орден, который сияет у всех на виду, а как прекрасная вершина, скрытая в глубине хребтов и доступная только тому, кто к ней придет…»

«Я лег на спасательные сани. Небо нагнулось надо мной, как медсестра.»

«Тучи уже так прижали полосу заката, что его можно было, как письмо, просунуть под дверь.»

«Вот я вижу труд людей, труд тяжелый, это я понимаю, потому что каждый метр на этой дороге может в любую минуту обрести название. И будут потом говорить: «Ну знаешь, после Зажигалки есть Васильевский поворот, где Васильев в позапрошлом году замерз…»

«Нагни голову и иди. Видишь, это ведь не так страшно. Рядом с тобой идут люди. Нагни голову и иди. Люди же нагнули головы и идут. Как будто планета ощетинилась иголками людей против этого ветра.»


«Так было всегда – сначала шел ты, потом шел взрыв, потом шел бульдозер. Шагай, тяни на своем плече дорогу…»

«На свете есть много неоконченных дел. И это прекрасно – продолжать чьи-т о усилия, тянуть лямку своего поколения, сознавая, что эта лямка начинается где-то в старой русской инженерии. Все мы бурлаки, и баржа, которую мы тянем, - наша индустрия. И все же, если тебе когда-нибудь представится возможность начать дело с нулевой отметки, с первого кола, иди туда, вбивай свой кол в жизнь, потому что каждый человек на свете должен иметь такое место, где он прошел первым…»

«… Черное чудовище телефона, набитое бессмысленными разговорами…»

«- А долго будут стрелять, вы не знаете?
- Стрелять будут всю войну.»

«- Но будем надеяться, что бог не бюрократ…»

«Скверный человек может быть очень хорошим ученым. Но хороший альпинист не имеет права не быть хорошим человеком.»

«… Будто ширма, отделяющая людей от богов, стоит цепь вершин: пик Москва, пик Бородино, пик 30-летия Советского государства…»

«Стали натягивать трос… Звенит тонкая сталь, как струна гигантской гитары длиной в двести пятьдесят метров.»

«… Фильм предполагал со стороны смотрящих его степень сотворчества… его дорожные знаки предполагалось читать на высоких скоростях мышления.»

«- Посмотрите, у меня затылок в порядке? В смысле красоты?»

«- Есть еще желающие? – спросил массовик.
- Есть, но только они не хотят, - ответили из темноты.»

«… Дрянные песни не искоренишь статьями и разговорами. Их можно искоренить только другими песнями – хорошими.»

«Я испытываю глубочайшее удовольствие, когда слышу или вижу, как поет человек. Песня – и не только твоя собственная, но и та, которую ты исполняешь, - наделена некоей тайной познания другой души.»

«Творчество является единственным сколом души человеческой…»

«Когда вы начинаете писать песню, у вас сложившаяся конструкция, вы знаете, к чему должны прийти, и вдруг появляется момент, который начинает вас тянуть в совершенно другую сторону, куда вы и не смотрели… Я думаю, нужно туда идти. Туда, где темно.»

«Искусство призвано удивлять человека, если выражаться языком для пешеходов, несложным. И через удивление достигать своих, других целей. Сказать человеку: «Будь героем! – это все равно что ничего не сказать. Но спеть песню, в которой был бы элемент удивления, того, что может человека зацепить необычно, - вот это и есть номер, которым стоит заниматься.»

«В одной из статей критик Юрий Карякин высказал замечательную мысль: Родиной для человека является не только та часть земли, на которой он родился и живет, но и Время, в котором он живет.»

«Для меня все семьи делятся на те, где смеются над разбитой чашкой, и на те, где ругаются из-за этого.»

«Странно, что бог наделил нас разумом и не дал защиты от него.»

«Не все, что торчит из воды – лебедь.»

---

С Пасхой всех, кто празднует!

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«Н.Н.Тургеневу, апрель 1831.
Середа, 1 апреля. Обманывал, был обманут, смеялся над обманутыми я в этот день. Утром, как я готовился, Николенька мне принес свернутую бумажку и сказал: «Вот письмо». Я развернул: ничего не было. Я пошел к г-ну Мейеру и сказал, что к нему пришел слуга г-на Владимирова; он вскочил, никого не было. Но всего лучше обманут был Сережа. Мы согласились с Никанором и написали старинным почерком: «Милостивый государь! Извещаю Вас о смерти Вашей любезной матушки. Как Николаю Николаевичу нет времени, то он приказал мне написать. Ваш и пр. Павел Москалев. Из Спасской домовой конторы». Намазали печать и отдали Сереже. Тут-то начались вздохи, слезы и бог знает что; наконец, его разуверили.
Четверг, 2 апреля. Мы еще до сих пор не получали писем от папаши, не оттого, что он не писал, но что почта до сих пор не приходила по причине скверной дороги. Теперь в Москве с большей части улиц подымается уж пыль, как проезжают. Река сошла, и пропасть человек сбирается смотреть на Каменном мосту, как огромные льдины почти в половину реки летят, лезут, вдруг бух об аркаду и разрушаются с треском в малые льдины, другая через нее, третья, четвертая… Можно сказать об них: из льдин порождаются льдины другие. Это стих моего сочинения.»

М.Атаманов. Защита периметра.
«- Принц, вас спрашивает ваш личный телохранитель Фобос, соединять? – поинтересовался хамелеон, и я дал согласие на соединение.
- Мой принссс, что дальше делать с ваша самка? Сперва Астра долго-долго отказываться вылупляйся из кокон, а теперь все время танцевать и не останавливайся!
Я попросил богомола повернуть камеру, чтобы я мог своими глазами увидеть происходящее. Астра действительно танцевала – самозабвенно, отрешенно, как будто в последний раз в своей жизни. Обнаженное тело красавицы сверкало и переливалось разноцветными искрами в лучах тусклых ламп корабля исееков, затем яркие всполохи постепенно затухали, стоило принцессе выйти из полосы света в тень. Зеленые волосы танцовщицы почему-то очень соответствовали атмосфере и казались единственно возможными для этого странного танца. Я обратил внимание, что толпы исееков всех трех рас образовали широкий круг и молча наблюдали за неожиданным представлением, не решаясь отвлечь девушку и прервать ее танец. Наконец, я попросил Фобоса подозвать излишне увлекшуюся Астру к экрану. Принцесса вздрогнула и со всех ног подбежала к монитору на стене большого зала.
- Кронпринц Георг! Ой, что у вашего высочества с лицом?! – девушка испуганно замерла, ее глаза расширились от ужаса.
- Неважно, - отмахнулся я. – Ты лучше объясни мне, что это за стриптиз ты устроила на крейсере Роя?
Астра смутилась и постаралась прикрыться руками. Потом обиженным тоном начала рассказывать свою версию случившегося.
- Я долго ждала ваше высочество, но затем уснула. А потом что-то громыхнуло, и свет погас. В темноте стало трудно дышать, но не успела я испугаться по этому поводу, как в спальню ворвался огромный исеек с фонарем на панцире, схватил меня, завернул в паутину и потащил куда-то. Я видела людей, звала на помощь, но мне никто не помог. Богомол притащил меня на свой корабль и начал своими острыми конечностями сдирать с меня кокон. Вокруг было много насекомых, я очень испугалась, что они меня сейчас сожрут. Но потом я вспомнила слова матери, что насекомые не едят женщин, и что самки у них танцуют брачные танцы, чтобы привлечь самцов. И я стала танцевать, чтобы они поняли наконец-то, что я – самка, и меня есть нельзя!»

---

Заглянула в ЖЖ - а там народ мечтает.

---

В лучших фотках недели The Week - выразительно - тигр движется к деревне, Китай.

---

Что дальше? А дальше в щебечущем мае
Поедем куда-нибудь в звонком трамвае...
Продаст нам кондуктор счастливый билет,
Ты знаешь куда мы поедем? Я - нет!...
Но будет маршрут непременно удачным
И солнечный зайчик в трамвае прозрачном,
Сменив много окон и множество мест,
Проедет весь путь, не платя за проезд...


© Лариса Миллер.

---

В.Слукин, Е.Арапова, Т.Кононова "Демидовские гнезда". Краеведческая книжка. Местное издание. Я, в принципе, посматриваю на такие проекты с интересом... Потому что, будучи маньяком, очень люблю читать такое все - с реалиями, с разными интересными фактами и подробностями... Но обычно они у нас появляются на прилавках во время каких-нибудь официальных мероприятий, типа выборы... и стоят какие-то безумные деньги... Обидно. Увидела в библиотеке и взяла почитать.
Согласно названию и аннотации, тут должно рассказываться о зарождении на Урале металлургической промышленности с упором на деятельность Демидовых. Повествуется про Невьянск, Верхний Тагил и Нижний Тагил. Указано три автора, но, как выяснилось, каждый автор писал про какой-то один город.
Сначала шел очерк В.Слукина про Невьянск. Оказалось очень интересно! Автор подошел к делу обстоятельно и с душой - слегка осветил историю этих мест чуть ли не с первобытнообщинных времен (кратко), перешел к судьбоносному XVII веку... Поиски месторождений, заведение производства, вступление в дело Демидовых... Мне сразу стало ясно - почему Невьянск, что Невьянск... Оказывается, именно там, можно сказать, все у нас и начиналось - ну просто потому что разную руду там открыли еще задолго до. Там и строили первый завод, все такое. Дальше все шло так же захватывающе - знаменитая наклонная башня, таинственная и запутанная сеть подземных ходов под всем городом... Автор упоминает про всем известную историю, как Демидовы затопили рабочих в своих тайных подземных цехах (это все могут посмотреть в фильме "Петр Первый", лично на меня в детстве произвело неизгладимое впечатление, да и на кого бы не произвело!). Автор честно указывает, что это только легенда, но скромно дает понять, что - почему бы и нет, почему бы и нет... и тут же переходит к описанию разных случаев обнаружения очередных подземных ходов и что многие из них до сих пор затоплены и недоступны. А там староверы, золото, процветание разных ремесел - чего только нет. К тому же все написано таким живым красочным языком, помещено много красивых фотографий (жаль, само издание не альбомного качества, печать такая, типа газетная). В общем, мне стало стыдно, что я тут вот живу всю жизнь, а в Невьянске ни разу не была, хотя до него всего час езды. Захотелось съездить, посмотреть.
После чего я с энтузиазмом перешла к Верхнему Тагилу - вот, думаю, сейчас хоть составлю себе представление, что за город такой... А то ведь не знаю совсем, да уж. Но тут случился облом. То, значит, про Невьянск повествовал В.Слукин, судя по всему, энтузиаст и фанатик, а вот про Верхний Тагил пишет уже Е.Арапова - и так себе пишет, прямо скажем. Настолько это все плоская картонка, у... скучное изложение, не вызывающее никакого интереса. Как-то вот зародилось подозрение, что автору до этого самого Верхнего Тагила глубоко параллельно - сказали написать, ну ок, сходила в библиотеку, написала. Как какой-нибудь доклад в школе на заданную тему, чтобы классная отвязалась. Так и не удалось мне приобщиться и проникнуться.
Далее наконец переходим к Нижнему Тагилу... что мне, конечно, особенно интересно... Тут уже третий автор, Т.Кононова. Начала она задорно - объявила что-то в том роде, что Нижний Тагил по площади вполне себе равняется какой-нибудь малой европейской стране... Ах-ха... Это, кстати, правда. У меня от этого каждый раз случается смеховая истерика, стоит только вспомнить. Ну это элементарно - у нас просто взяли и присоединили к городу ряд близлежащих поселков - вот площадь и увеличилась... Когда я несколько лет назад смотрела в википедии, там вроде говорилось про тысячу квадратных километров, а сейчас посмотрела - там уже, видимо, подумали и решили разделить, пишут отдельно про площадь "Нижнего Тагила" и про площадь "городского округа"... википедия не одобряет такой наглости... Зато площадь уже больше 4 тысяч квадратных километров. Написано, что они типа провели референдум среди жителей этих поселков и те проголосовали за присоединение к городу. Умереть не встать. Лично я всегда говорю - зачем останавливаться на достигнутом? Давайте проведем теперь референдум среди всего города и скромно присоединимся к Москве! например. А можно одним краем к Москве, а другим, скажем, к Владивостоку. Чего мелочиться. Ну, в любом случае, у нас в черте города есть леса, болота, озера, реки, горы - благодать.
Ну, это я отвлеклась. Дальше автор меня совсем шарахнула в лоб табуреткой - пишет, что часто, значит, Нижний Тагил называют - Нежный Тагил! потому что, значит, живут здесь люди с нежной душой... Чего?? В жизни такого не слышала... Нежный Тагил??? Мне сразу стало ясно, что женщина явно не в себе. Живет в какой-то другой реальности. Приступила к чтению с подозрением. Ну, не зря опасалась. Тут все было даже еще хуже, чем у Араповой про Верхний Тагил. Какая-то невнятица, сумятица, немножко - для приличия? - про Демидовых, причем, как ни странно, во многом повторяет уже рассказанное Слукиным в разделе про Невьянск, только куда более скучно и скомканно, потом какие-то отрывки про тех, про этих, ни системы, ничего. Большая часть вообще не про Демидовых, а про период советской власти - с обязательными ужасами гулага, репрессий и кровавой гэбней, ясное дело. Демидовы здесь при чем? Тут даже упомянуто, как началась перестройка и горожане "в едином порыве" выступили в борьбе за экологию! а то заводы кругом, кругом, а они же все дымят, дымят... Угу, помню эти времена. Мы даже тогда тоже поучаствовали, в своей институтской группе... какие-то сатирические выступления готовили... Позорище. До сих пор стыдно вспоминать, какими мы были малолетними дебилами (с) Гоблин. Но автору не стыдно, ясное дело, до сих пор пылает энтузиазмом.
Короче говоря, из всего этого хаоса не поняла ничего. То есть, так-то я более-менее могу сориентироваться, раз это мне и так знакомо, но если, скажем, будет читать человек не местный, сторонний - то я даже затрудняюсь представить, что он из всего этого поймет, какое себе представление составит. Я вот представляю так, что автор, похоже, работала (работает?) в какой-нибудь местной газете и тут просто собрала все свои газетные статьи и заметки и скопом впихнула. Тут, кстати, и стиль абсолютно такой - провинциальный канцелярит и официоз.
В общем, книжка страшно неровная. Часть про Невьянск - очень интересная, на 5, все остальное- просто ни о чем.

@темы: Книги