Читательский дневник

Кардинал де Рец. Мемуары.
«Все время заключения в Венсенском замке, - а оно длилось пятнадцать месяцев, - я усердно посвящал ученым трудам и занимался с таким усердием, что мне не хватало дня и я отдавал им даже ночи. С особенным тщанием изучал я латинский язык и убедился в том, что никакие усилия, на него потраченные, не пропадут втуне, ибо, постигнув его, мы открываем себе путь к постижению всех других языков. Занимался я также и греческим, который когда-то очень любил и к которому вновь приобрел вкус. В подражание Боэцию я сочинил «Утешение теологией»… Своего рода набросками стали собранные мною воедино рассуждения о различных предметах… Мой тюремщик не упускал случая помешать моим занятиям и мне досадить. Однажды он объявил мне, что Король приказал ему выводить меня на прогулку на верхнюю галерею донжона. Потом, вообразив, что прогулки мне нравятся, со злорадным огоньком в глазах сообщил мне, что получен новый приказ в отмену первого; я ответил ему, что это весьма кстати, потому что на террасе донжона слишком ветрено и у меня там разбаливается голова. Четыре дня спустя он предложил мне спуститься в зал для игры в мяч моих стражников; я отказался, отговорившись тем, что в зале для игры в мяч слишком сыро. Он принудил меня к этому, объявив, что Король, который заботится о моем здоровье более, нежели я предполагаю, приказал ему, чтобы я больше двигался. А вскоре сам попросил извинения, что больше не водит меня вниз. Сказать вам правду, я сумел стать выше этих мелких придирок – в глубине души они меня не трогали и вызывали во мне одно лишь презрение; но, признаться, я не находил в себе того же нравственного превосходства в отношении самой сущности моего заточения; каждое утро, пробуждаясь с мыслью о том, что я в руках своих врагов, я сознавал, что вовсе не стоик. Помню, я по двадцать раз на дню твердил себе, что оказаться в тюрьме – худшее из бедствий, какие могут постигнуть человека. Я тогда еще не знал довольно, какое великое несчастье – долги.
Вы видели уже, что я разнообразил скуку занятиями. Иногда я позволял себе рассеяться. На террасе донжона я завел кроликов, в одной из башен – горлиц, в другой – голубей. Мне то и дело отравляли их тысячью мелких помех. Это не помешало мне получать от них удовольствие тем большее, что еще задолго до моего ареста я много раз обдумывал, чем заполню свою досуг, если однажды попаду в тюрьму. Трудно описать, как услаждают душу в несчастье утехи, пусть даже самые скромные, какие ты уготовил себе заранее.»

И.Матлак. Сумеречье. Преемница темного мага.
«К реальности меня вернул странный, ни на что не похожий звук. По воде снова пробежала вибрация, за которой последовали высокие волны и сильные порывы ветра.
- Глубина меня сожри… - потрясенно выдохнул кто-то из пиратов.
- Да чтоб мне сдохнуть! – с не меньшим потрясением подхватил другой.
Разумом я еще не осознавала, что происходит, но все чувства обострились, и интуиция заставила обратить взгляд на грот. Я присмотрелась внимательнее и обомлела. В ужасе застыла, не веря, что зрение меня не обманывает.
Издавая потрясающие звуки и порождая гул, вторя шуму волн и завыванию ветра, скалы сходились друг с другом. И без того узкий проход с каждым мгновением становился все уже… а «Летящий» со всеми ловцами и капитаном по-прежнему оставался внутри.»

---

Книжный столик

Кардинал де Рец. Мемуары.

«… Они сами не знали: собственно говоря, они не хотели ничего, ибо желали сразу всего; такого рода люди обыкновенно соединяют в своем воображении самые противоположные желания.»

«В состоянии духа, которое правильно было бы назвать межеумочным, человек не ищет случая, а идет у него на поводу.»

«Людей слабых должно устрашать всевозможными ужасами, ибо это самый верный способ побудить их устремиться к первому же открывшемуся перед ними выходу.»

«Любая полумера представляется мудрою людям нерешительным, ибо по натуре не склонные принимать решение окончательное, они тешат себя, найдя благородное название своему поведению.»

«Месье во всех обстоятельствах поступал так, как большинство людей поступает во время купания: бросаясь в воду, они зажмуривают глаза.»

«В тех случаях, когда пользу может принести даже неуспех, всегда следует попытать счастья.»

«… Если бы принцы и Месье оказались в тюрьме, враждебную двору партию возглавили бы одни из имена, с каждым днем теряющие свое значение, ибо каждый старался бы использовать эти имена в своих целях.»

«Совершать поступки, дозволенные одному лишь властителю, менее опасно, нежели вести речи, не дозволенные подданному.»


«Месье, самый нерешительный человек на свете, даже избрав наконец какую-нибудь цель, никак не мог решить, какими средствами ее домогаться. Порок этот – самый ядовитый источник ошибок, совершаемых человечеством.»

«Люди слабодушные неспособны до конца отличить то, чего они действительно хотят от того, что им, может быть, захотелось бы.»

«Слабодушие всегда имеет несколько ступеней. От склонности еще далеко до желания, от желания до решимости, от решимости до выбора средств, от выбора средств до применения их к делу.»

«… Я обнаружил способность примирить одно с другим, а способность эта в глазах света оправдывает то, что ей удается примирить.»

«… Старейшина Парламента Креспен, не зная, какое решение принять, предложил просить архиепископа Парижского возглавить торжественное шествие палат, дабы молить Бога внушить им одни только благие решения.»

«… И одного мгновения довольно, чтобы самые мудрые решения оказались бесплодными.»

«… Не могу вам сказать, какого мнения держались советники Большой палаты; полагаю, они и сами не могли бы этого сказать, если бы от каждого потребовали сие мнение определить.»

«Я решил… возбудить воображение слушателей каким-нибудь кратким и занимательным изречением и тогда наконец вернуть обсуждение к его истинному предмету. И так как память моя не подсказала мне подходящей к случаю цитаты из древних, я сам сочинил отрывок на латыни, сколь возможно чистой и сходной с классической. Долго еще потом искали приведенную мною цитату, которая на латыни звучит несравненно изящнее и даже выразительнее, нежели по-французски.»

«Большое зло чаще всего творят из страха причинить меньшее.»

«… Всегда готовы поверить, будто все, представляющееся им самым хитроумным, и есть самое правдоподобное.»

«Время доставляет нам предлоги, а порой и причины, разрешающие нас от долга признательности; но пока память о нем еще свежа, неразумно оплачивать этот долг неблагодарностью.»

«Как-то в разговоре с Гито я высказал недоумение такому разноречию, но он ответил мне, что оно его нимало не удивляет; он замечал не однажды: принц де Конде и его сестра забыли большую часть подробностей тех событий. Судите же, прошу вас, сколь бесплодны разыскания ученых, вседневно силящихся проникнуть в эпохи более отдаленные.»

«Двору невозможно втолковать, что такое общее мнение. Лесть, страшнейший недуг двора, поражает его столь глубоко, что внушает ему на сей счет бредовые фантазии, от которых излечить его невозможно.»

«После оглашения бумаги Парламент пришел в волнение оттого, что на ней не стояло подписи, хотя в тогдашних обстоятельствах это не имело никакого значения. Но в подобного рода корпорациях всякое крючкотворство волнует глупцов и тешит даже самых здравомыслящих…»

«… По природному своему слабодушию он всегда почитал неотвратимым и даже скорым то, чего боялся.»

«Большинство людей пытается распознать не причину, по какой им дают совет, не согласный с их собственным мнением, а выгоду, какую для самого себя может извлечь из него советчик.»

«Тот, кто не уверен в самом себе, не может положиться вполне ни на кого другого.»

«… Присутствуя в заседаниях Парламента, я раз двадцать замечал, что мнение, которое сию минуту принималось им как бесспорно хорошее, спустя миг могло быть осуждено как неоспоримо дурное, стоило только придать иной оборот форме, подчас совершенно незначащей, или замечанию, иной раз совершенно случайному. Все дело было в том, чтобы улучить мгновение и им воспользоваться.»

«Какая бездна противоборствующих чувств! Какое разноголосие! Какая сумятица! Читая об этом в истории, дивишься, в минуту самого действия этого не замечаешь!»

«Видя, что доводы мои не оказывают на нее никакого, и предубеждение, которому свойственно особенно рьяно ополчаться против очевидности, находит подозрительным даже то, в чем сомневаться невозможно, я решил прибегнуть к единственному способу, могущему рассеять ее подозрения: объяснить прошедшее посредством будущего; я много раз убеждался, что надежда – единственное лекарство против предвзятости.»

«Плоды малодушия неизъяснимы; причудливостью своей они бесспорно превосходят плоды самых бурных страстей. Как никакая другая страсть оно соединяет в себе противоречивые желания.»

«Люди никогда не верят, что другие способны на то, на что не способны они сами.»

«… Она отнеслась к моим словам с доверием, какое является почти всегда, когда людям сулят то, что обещает принести скорые плоды.»

«Не добившись от Месье подробных сведений о том, что же именно он станет делать назавтра в Парламете, Королева воскликнула своей визгливой фистулой: «В будущем вы всегда на моей стороне, в настоящем всегда мой противник!»

//Парламент// «Добрейшие старцы не способны сказать ничего дельного, когда им приходится объявлять свое мнение о том, к чему они не приготовились заблаговременно.»

«Есть предметы, в которых люди несомненно желают быть обманутыми. Обстоятельства зачастую оправдывают в общем мнении того, кто совершает поступки, не приличествующие его званию, но я еще ни разу не видел, чтобы они оправдали того, кто ведет не приличествующие его званию разговоры.»

«Тот, кого один только случай выдвинул на поприще общественное, с течением времени неминуемо возвращается на стезю частной жизни, всеми осмеянный.»

«Беспорядки, дошедшие до крайности, в конце концов всегда оборачиваются в пользу королевской власти.»

«Однажды в присутствии Королевы, г-жа де Кариньян объявила, что я урод, - быть может, то был единственный случай в ее жизни, когда она не солгала. «У него великолепные зубы, - возразила ей Королева, - а когда у мужчины зубы хороши, он не бывает уродом». Г-жа де Шеврез, услышав об этом замечании, вспомнила, как Королева не раз говорила при ней, что красоту мужчин составляют единственно зубы, потому что только от этой красоты и есть прок.»

«Герцогиня стала замечать, что иногда Королева держится с Кардиналом почти так, как когда-то с Бекингемом, но иногда герцогине бросались в глаза другие приметы, наводившие ее на мысль, что их связывает лишь близость духовная; одной из таких примет было обхождение Кардинала с Королевой, отнюдь не учтивое и даже грубое. «Впрочем, сколько я знаю Королеву, это может доказывать и обратное. Бекингем говорил мне когда-то, что любил в своей жизни трех королев и всем трем принужден был не раз задавать таску, вот почему я не знаю, что и думать», - рассуждала г-же де Шеврез.»

«Тот, кто полагает, что глава партии распоряжается ею, не знает, что такое партия: истинной преданности делу в ней всегда противоборствуют интересы, подчас мнимые, подручных вождя. И всего досаднее, что его благородство нередко, а его осторожность почти всегда действуют заодно с ними против него самого.»

«Я сегодня всей душой признаю, что это была одна из тягчайших ошибок, какую совершил в ту пору каждый из нас. Ошибку эту должно объяснить присущей человеку склонностью всегда искать спасения от того, что причиняет ему неудобства сегодня, а не стараться предупредить то, что причинит ему их когда-нибудь в будущем.»

«Случилось то, что всегда случается с теми, кто упустил важную и решительную минуту в деле. Поскольку ни один выход не казался нам хорош, все мы, кто во что горазд, взяли от каждого из них то, что посчитали в нем наименее дурным; это не могло не принести плачевные плоды, ибо такая, с позволения сказать, мешанина выкладок и решений всегда только все запутывает и помочь распутать этот клубок может одна лишь счастливая случайность.»

---

Читательский дневник

А.Н.Островский. Письма.
«М.Н.Островскому. 1 августа 1883.
После мариенбадских вод я несколько поправился, стал чувствовать себя легче и живее; но это ненадолго. Для того чтобы получить хоть временное облегчение от моей тяжкой грудной болезни, нужно спокойствие; а его-то не было и нет у меня. Я испытываю все лето такое душевное угнетение, какого не испытывал в самые горькие минуты моей жизни; я удивляюсь только, как я его переношу. Вот когда я узнал, что значит: жизнь не мила! Забота писательская: есть много начатого, есть хорошие сюжеты, но… они неудобны, нужно выбирать что-нибудь помельче. Я уж доживаю свой век; когда же я успею высказаться? Так и сойти в могилу, не сделав всего, что бы я мог сделать?
Меня непомерно начинает одолевать мое одиночество, нападает мучительная тоска. Я отвык от людей и знаю только кабинет; в Москве кабинет и в деревне кабинет, которые мне пригляделись и опротивели донельзя. Но вот горе: я уж отвык от всяких других впечатлений и приобрел какую-то особого свойства лень: пойдешь погулять или поедешь в Кинешму, - уж и тяжело, и тянет опять в тот же противный кабинет. Это одиночество и сиденье действуют угнетающим образом на душу. Мне нужно встряхнуться, и доктора советуют. Теперь во мне происходит борьба: хочется освежиться и испытать новые ощущения, - вероятно, в последний раз в жизни, - и боюсь: привычка к покою и скуке крепко держит меня. Я уж приготовил и деньги на поездку, и собрался было ехать в Крым, но компаньон мой отказался, а одному ехать невозможно: я соскучусь по семейству и вернусь с половины дороги. Сделай милость, возьми меня с собой на Кавказ: в Тифлисе меня давно ждут, там есть люди, которые мне покажут все интересное за Кавказом.»

Л.Ежова. ВАМП. Практикум по целительству.
«Травоведение люблю с детства, да. Но сейчас сложно сосредоточиться на обожаемом предмете, когда на рукаве мантии сидит волшебная бабочка, яркая и трогательно беззащитная. Магиссы, изобретение знаменитого рода Вантеров, - сплав нескольких видов магии, где целительская и магия иллюзий – основные. Первые бабочки создавались для красоты, просто для хорошего настроения их владельцев, и дарились в основном женщинам.
Нет, магиссы не заставляют смеяться, когда хочется плакать. Они словно неожиданный лучик солнца в грозовой день, словно раскрывшийся цветок в горшке на подоконнике лютой зимой, словно горячий чай с любимым пирожным пасмурным утром… Магиссы как бы напоминают, что вопреки всем невзгодам жизнь прекрасна, и тем самым сохраняют душевное равновесие своих хозяек. Лишь относительно недавно у них появились дополнительные функции: слежка, экстренная связь, щит от ментального внушения. Что за свойства у моей бабочки, может рассказать неизвестный даритель или хороший артефактор.
Единственное, что смущает: от подарка нельзя отказаться. Магиссы изготавливаются для одного человека, ее нельзя продать или передарить, - в чужих руках она всего лишь красивое украшение. Поэтому вернуть его даже неприятному дарителю – значит серьезно оскорбить.»

---

Купава Огинская "По темной стороне". Фэнтези, любовный роман. Ммм... Не знаю, что сказать.
Сюжет: девушка Яна - обычная студентка - внезапно становится попаданкой. С ней произошел такой несчастный случай - из фэнтези-мира явилась шайка фанатиков, набросилась, похитила и утащила к себе с целью совершения Кровавого Магического Ритуала. Они таким образом мечтают возродить Богиню Тьмы. Но во время КМР является Темный Властелин - на чьих землях фанатики это все затеяли - кого-то убивает, кто-то сбегает, таким образом Яна оказывается у него в замке. Выясняется, что - во-первых, попасть обратно в свой мир Яне не удастся, а во-вторых - в этом мире она является в каком-то роде ценным имуществом... Здесь обитают по большей части разные магические и волшебные существа и расы, а людей очень мало, их держат в специальных резервациях. А все потому, что существа этого мира могут питаться эмоциями, но эмоции способны производить только люди. Соответственно Темный Властелин тоже не возражает временами слегка попугать Яну до смерти и насладиться получаемой таким образом эмоциональной энергией. Ну а так к ней относятся, как к любимому котику - Яна окружена комфортом и прочим в том же духе. Через некоторое время, приноровившись, Яна приходит к выводу, что жить можно, к тому же Темный Властелин, в процессе общения с землянкой, открывает для себя новые горизонты - оказывается, люди могут выдавать не только эмоции страха и ужаса, но и что-нибудь еще - любовь там, восхищение и т.д. Раньше он об этом не подозревал. Проблема заключается в том, что в этом мире темных властелинов - как грязи, и каждый жаждет эмоций... Да и про фанатиков всех мастей тоже не следует забывать, они совсем не отказались от своих замыслов.
Ну вот, я действительно затрудняюсь тут выйти к чему-то определенному. Сюжет - вполне нормальный, в рамках жанра. Можно развернуться. Написано более-менее бойко, глаз не дергается, пар из ушей не идет. Но... книга все равно ощущается как такая... совершенно пустая. Или плоская. Персонажи не выделяются вообще никак. До них абсолютно параллельно, да уж. И еще такой прилагающийся эффект - вот читаешь книгу, пусть без восторгов, но в нормальном темпе... Но стоит ее отложить - все, забываешь про нее начисто. Так что в следующий раз продолжать чтение будешь либо если книга на тебя случайно выпадет из завалов и ничего интереснее вдруг не окажется под рукой, либо когда автор напомнит о себе выходом своей новой книги - а у тебя еще эта не дочитана, ага.
Как-то у меня с книгами автора получается совсем неровно.

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Кардинал де Рец. Мемуары.
«Я уже говорил вам, что решил по возможности оставаться в бездействии, ибо, суетясь, я многое потерял бы, ничего не выиграв. Я отчасти исполнил свое намерение и впрямь не участвуя почти ни в чем, что затевалось в эту пору, ибо был убежден, что сделать что-нибудь полезное почти невозможно, а в редких случаях, когда оно было бы и можно, пользы все равно не выйдет по причине противоречивых и запутанных планов, которые строил, да и в тогдашних обстоятельствах не мог не строить каждый. Я оградился, так сказать, своими высокими званиями, связывая с ними будущие свои надежды, и помню, когда президент де Бельевр сказал мне однажды, что мне следовало бы действовать более энергически, не колеблясь ответил ему: «Нас настигла великая буря, и всем мы, сдается мне, плывем против ветра. Но у меня в руках два надежных весла: одно из них кардинальский жезл, другое – посох парижского коадъютора. Я не хочу их сломать, моя цель покамест – просто не пойти ко дну».

Дж.Кристофер. Долгая зима.
«Бронированные машины громыхали по Бейкер-стрит со скоростью свыше тридцати миль в час. Кое-где продолжалась призрачная жизнь: в дверных проемах возникали неясные силуэты, пропадавшие при приближении патруля, из окон раздавались крики о помощи; какие-то люди пытались их догнать. На середину улицы вышел какой-то человек и, воздев руки, преградил им путь.
- Не сворачивать! – приказал Чисхолм водителю.
В последний момент человек не выдержал и отскочил в сторону. Оглянувшись, Эндрю увидел, как он выкарабкивается из снега. Вторая машина промчалась всего в двух футах от него, но он не обратил на нее ни малейшего внимания.
После пересечения с Мэрилебоун-Роуд Чисхолм показал на окно одного из домов. Там за стеклом сидела откормленная, довольная жизнью черная кошка.
- Кто-то проглядел неплохой обед, - прокомментировал он. – Сомневаюсь, что им еще долго станут брезговать. Киска доживает последние часы.»

Elle.
Павел Санаев: «- Заставляете себя работать или само собой получается?
- Ну нет! Само собой может получиться поиграть в «Биошок», пойти с приятелями в кафе, в клуб, выпить пива, а вот сидеть работать – нет, само оно не получается.»
«Ведь для того чтобы появилась муза, надо же сначала стать художником. Понимаете, какая штука?»
***
Иван Ургант: «- Что вы никогда не наденете?
- Скорее всего, трехбортный костюм. Нет, знаете, я до недавнего времени не стал бы надевать сапоги-ботфорты. Ну вот, сказал и засомневался – а вдруг все-таки удобно по нашей погоде ботфорты, с короткой-то юбкой.»
***
Ксения Собчак: «Я человек целеустремленный, и все, что мне нужно взять от жизни, поверьте, я возьму, не упущу.»
***
«Тина Канделаки так прочно вошла в телевизор, что кажется: выключишь его, а Тина не исчезнет.»
***
«Процесс выбора партнера – это своего рода маскарад, ведь все участники скрываются под масками.»

---

Читательский дневник

А.Н.Островский. Письма.
«Ф.А.Бурдину. 26 декабря 1882.
Скажи Савиной //актрисе//, что слово «красавец» надо произнести с горьким упреком, как говорят: «Эх, совесть, совесть!» Но тут есть оттенок в тоне; в упреке постороннего человека выражается, по большей части полное презрение; а в упреке близкого, например, брата, мужа, любовника, больше горечи, иногда даже и горя, чем презрения. Так и в слове «красавец» должно слышаться, вместе с презрением, и горечь разочарования и горе о потерянном счастье. Как все совместить – это уж предоставляется уму и таланту артистки: у Марьи Гавриловны и того и другого довольно.
Ты пишешь, чтоб я не ленился и приезжал в Петербург. Какие милые советы! Да разве я не знаю, что мне ехать в Петербург нужно, даже необходимо, да разве я ленился когда-нибудь в деле, от которого зависит благосостояние моей семьи? Значит, тут есть что-нибудь, кроме лени. Вчера я был здоров; ночью шел снег, и я едва в силах написать тебе письмо и сейчас же лягу на весь день. Разумеется, когда дело дойдет до крайности, то меня привезут в Петербург, хотя бы полуживого.»

Vogue.
«Целлюлит можно считать вторичным половым признаком женщины.»
***
«Прозрачные кристаллы, которыми усыпала это платье Миучча Прада, - как слезы мужчин, чьи сердца вы разбили. В одном из таких платьев Анна Делло Руссо из японского Vogue весной пришла на показы, а вот сесть не смогла.»
***
«Красивая женщина в платье Haute Couture – это воплощение заповеди легенды бокса Мохаммеда Али: «Порхать как бабочка, жалить как пчела!»
***
«Мой приятель-француз сказал, что у них есть поверье: камин и рояль – это домовые, живут в домах и охраняют их.»

Л.Ежова. ВАМП. Практикум по целительству.
«Выходной пролетает, как скаковой жеребец в тумане, - быстро и незаметно.»

---

На одноклассниках подсунули.

---

Юрий Авдеенко "Избранные произведения. кн.1". Советская литература. Об авторе узнала на LiveLib, просматривая фленту... там у него упоминалась какая-то книга... Раньше никогда о таком не слыхала, что неудивительно. В СССР было много писателей и хаос с книжным дефицитом и книгораспределением... Взяла в библиотеке почитать - случайно. Просто пытаясь что-нибудь выцарапать из их каталога, просматривала всяческие упоминания из своих всяческих заметок - там у них оказался двухтомник избранного автора - и вот.
В первую книгу входит роман "Дикий хмель", повести "Любовь учителя истории" и "Подъезд на Страстном бульваре", и пара-тройка маленьких рассказов.
"Дикий хмель". Мне роман очень понравился... Сюжет: да простой как табуретка. Рассказывается история обыкновенной советской женщины - как любят сейчас писать критики, "когда судьба страны отражается в судьбе..." и т.д. Ну, они, правда, прибавляют еще об истории нескольких поколений и прочее - сейчас так заведено. Ю.Авдеенко справился и с одной ГГ. Итак, молодая женщина Наташа Миронова - вот она родилась в последние военные годы (в 1944), вот они с матерью решают перебраться в Москву (отец погиб на фронте), кое как устраиваются... Вот Наташа учится в школе. Вот внезапная смерть матери оставляет девочку сиротой в шестнадцать лет, совершенно одну... Но - само собой - в советском обществе ей не дадут пропасть. Вот Наташа бросает школу и устраивается работать на фабрику (обувную). И на этой фабрике она дальше и трудится, обучаясь в вечерней школе, потом на заочном отделении вуза по специальности, постепенно проходя ступени карьерной лестницы - от простой работницы на конвейере до инженера - и дальше прямым путем может двигаться либо в высшее руководство в отрасли, либо по партийной линии. Наташа выбирает партаппарат (так сложились обстоятельства, вообще-то о карьере она даже не задумывается, можно сказать, плывет по течению).
Ну вот, казалось бы, о чем тут можно вообще говорить? что тут можно читать? да и зачем? Но как это написано... Это действительно великолепно. Автор меня убедил. Что это интересно и захватывающе. У него очень интересный язык - все время какие-то необычные образы... Персонажи прямо как живые - неоднозначные, да. Со своими достоинствами и недостатками. Со своими жизнями и судьбами. Когда я начинала читать, то сначала все машинально пыталась уложить всех по разделам - этот положительный, этот отрицательный, в таком роде. Но потом стало ясно, что здесь это не работает. Автор их так не делит... И если, к примеру, описывается эпизодический персонаж - соседка из коммуналки, такая дама с претензиями на какой-то уровень (по сравнению с прочими жильцами), манерная и в нарядах, то по привычке ожидаешь, что вот, в этом образе автор изобразил/заклеймил такой как бы типаж мещанки-эгоистки и прочее. Но уже через пару страниц, когда ГГ остается одна после смерти матери, эта же дама проявляет к ней неподдельное участие, помогает устроиться на фабрику... Или на той же фабрике - вот автор рисует колоритные образы фабричного начальства - предцехкома, начальник цеха и т.д. Они у него далеко не ангелы, интригуют, самодурствуют, выискивают какие-то выгоды - тоже, казалось бы, все ясно! Но дальше читаешь - и эти люди так и продолжают работать, выполнять план, организовывать рабочий процесс, что там требуется от начальства... И понятно, что, какие бы они ни были, они профессионалы, они реально приносят пользу на своем месте, радеют, так сказать, за общее дело... насколько умеют и могут... (бывают разные обстоятельства! ) В конце концов, как тут показано - их подчиненные тоже не сахар, и способны выкинуть что угодно... а работа она работа, план должен выполняться, да.
В то же время роман поражает каким-то чувством... ну, что ли всеобщей тотальной неустроенности в жизни... я не знаю... Это не перестроечная чернуха, скорее что-то такое тоскливо-безнадежное... Не имеющее отношение к тому, что советская система вот такая, а капиталистическая не такая - автор тут не про это. С системами как раз все понятно. Но это явно какой-то глубинный надлом в... обществе? в цивилизации в целом? ну, мне так показалось...
Дело в том, что роман как бы посвящен женщинам. Они здесь наиболее яркие, на переднем плане - начиная с ГГ. Но и прочие, как "роли второго плана", так и "мелкие эпизодические" - все чрезвычайно выразительные. Сильные, волевые женщины. Женщины, тянущие на своих плечах разруху, бытовуху и госплан. Женщины, поддерживающие друг друга в трудную минуту. Тут прямо начинает вертеться в голове из русской классики - ну, вы знаете... В полном разгаре страда деревенская, доля ты русская, долюшка женская и т.д. Мужчины на их фоне бледнеют и теряются. Женское царство. И все, практически все женщины в романе поражают одиночеством и привычным, повседневным не-счастьем. То есть, я хочу сказать, не совсем в чистом виде несчастье, а - отсутствие счастья. Как оно заложено в глубинных смыслах общественного бессознательного...
Возьмем ГГ - молодая, самостоятельная, красивая, сильная женщина. Как-то, по всем канонам ожидаешь, что у такой женщины должна быть любовь в жизни! Должен же рядом с ней появиться мужчина... Герой, в романном смысле. Любви нет. Мужчина не появляется. Герой романа тем более. Хотя ГГ даже и замужем. Она вышла замуж в 18 лет, за некоего Бурова - трудящегося на той же обувной фабрике редактором фабричной газеты. Но Буров на роль героя романа не подходит. Он значительно старше, он совсем не красавец - в толстых очках, с залысинами... Что еще хуже - он циник, лентяй, эгоист, не желающий в жизни никак напрягаться. В нынешние времена такой типаж именуют лузером и дауншифтером. Буров любой читательнице внушит глубокую тоску и загонит в депрессию. Но что поразительно - по ходу дела становится ясно, что на фоне прочих он еще умудряется как-то смотреться! Феерия... Там пару раз рядом с ГГ появляются какие-то мужики, и вполне себе привычного романтического вида - красавцы и все такое. Один военный, другой журналист. Соответствует канонам. Вот прямо так и ожидаешь, что уж на этот раз - ну все! ГГ наконец-то встретится со своим счастьем, судьбой и т.д. Расстанется с заразой Буровым и что-то там себе обретет. Пусть не счастливый брак, но хоть любовь-то?! Ни фига подобного. Романтические мужики, слегка обозначившись, тут же торопятся исчезнуть. Как ветром сдувает. ГГ остается с Буровым, периодически выясняя отношения и по-семейному переругиваясь и стараясь друг друга уязвить. Но и Буров в итоге исчезает - сбегая на севера. И ГГ, провожая его, плачет от ярости, что это он успел ее бросить, а не она его... Заметьте, что Буров даже не объявляет категорически, что он уходит, или разводится, или еще что. Он в натуре сбегает! Перекладывая решение на жену - типа, дорогая, сама решай!
Ну вот как так-то? Автор же так изображает ГГ - она же хорошая... Почему нет любви и счастья? ГГ уже даже не задумывается по этому поводу - но ей отчаянно хочется хоть ребенка... Ребенка у нее нет, потому что Буров категорически против - он творческая личность, он обдумывает роман, ребенок ему помешает. И ведь не скажешь, что ГГ привередничает или копается, или еще что там. Ее зовут на свидание - она идет (в ранней юности). Буров ее увидел, позвал замуж - она пошла. Появляются мужики романтического вида - автор, конечно, прямо не пишет, но вроде бы можно уловить, что если бы они предложили что-то, какую-то связь - ГГ бы не возражала... Но никто не предлагает. И что дальше?? (кроме одного типа в финале, но он еще хуже Бурова, боже ж ты мой). Безнадега...
И ладно ГГ, но и остальные женщины в романе так же! Вот подруга ГГ на фабрике - Люська Закурдаева. Уж про нее точно не скажешь, что она не пытается. Яркая, темпераментная, находится в активном поиске. Никого найти не удается. Здесь одиноки абсолютно все! И если про женщин старших поколений еще можно рассуждать, что там война вмешалась и прочее - то молодежь-то... Женщины, женщины... Вот эта самая обувная фабрика. На самых тяжелых работах - женщины. Мужчины тут сплошь в начальниках. Вот проблемы у кого в семье - сожитель избивает - с дебоширом разбираются женщины! Да даже эпизод в начале, когда ГГ в юности попадает в плохую компанию (в смысле, непутевая Люська затащила на какую-то пьянку), и ее вывозят в лес и там бросают, чуть не изнасиловав - в результате, когда ГГ заблудилась, пытаясь добраться до города, ей помогает опять же женщина-милиционер, которая с какого-то фига ночью находится на патрулировании... Что с мужиками-то?? По-моему, это определенно свидетельствует о каких-то проблемах...
Нельзя не заметить, что роман определенно перекликается со всем известным - "Москва слезам не верит". Ну просто разительно много схожего... ГГ, которая "покоряет Москву", начинает с нуля и дорастает до высоких должностей и достатка-благополучия. С вариациями. Там одиозный Рудольф, заделавший ГГ ребенка и бросивший ее - здесь тоже достаточно едкий Буров наоборот подбирает ГГ к себе, а ребенок под запретом. Там ГГ встречается сказочный слесарь Гоша - здесь ничего подобного не предвидится. Я даже по этому поводу пустилась в размышления - может, соображаю, это такой э... диалог? Или как любили подобное в советской прессе - полемика? Ну там, что один выступил с какой-то статьей, с изложением чего-то глобального и программного, через некоторое время другой в ответ выступает со своей статьей на ту же тему... Ну, а здесь романами полемизируют? Но посмотрев по библиографии, обнаружила, что вообще интересно. Роман Авдеенко вышел гораздо раньше - в 1974 году. И, видимо, был достаточно известен, вон даже, как пишут, ему дали какую-то солидную премию... А фильм вышел на экраны в 1979 году, и как упомянуто в википедии, Меньшов его снимал по сценарию, автор которого, В.Черных, его якобы написал за несколько дней до самого конкурса! А, ну да, чего бы не написать за несколько дней, по готовой болванке... (злобствую ) Ай-яй-яй, некрасиво получается.
"Любовь учителя истории". Небольшая повесть, оказавшаяся прямо-таки с чертами исторического детектива. Сюжет: ГГ - учитель истории в провинциальной школе (на черноморском побережье), интересуется историей этих мест, здесь во времена войны велись бои... Он организует походы, собирают находки и документы. Опубликовал статью в газете о подвиге советских солдат, которые погибли на перевале. Неожиданно в школу приезжает человек - и оказывается, что он один из названных в статье героев, только он не погиб, и вообще приехал с претензиями, потому что все было не так, и один из тех, кто в статье назван героем, на самом деле был предателем... ГГ потрясен, но поневоле начинает разбираться с этой давней историей.
Повесть мне в итоге понравилось, вышло интересно... Хотя и не в такой степени, как роман. Нет, с этим расследованием и открывшимися тайнами прошлого все здорово... Но лирическая линия с любовью ГГ - как-то вообще не в тему. Ни к селу, ни к городу. Я так и не поняла, зачем она здесь вообще, для чего понадобилась автору... Девушка вообще какая-то насквозь искусственная, неприятная какая-то...
"Подъезд на Страстном бульваре". Тоже небольшая повесть. Вот эта мне совершенно не понравилась, не поняла вообще ничего. Что-то мутное, невнятное... Сюжет: ГГ - некий абстрактный ученый (фиг знает, чем вообще занимается), женат на дочери каких-то чинов с претензиями, вроде жизнь благополучная, но неожиданно ГГ сталкивается с женщиной, с которой у него когда-то в юности был однодневный роман (случайный секс, прямо скажем... ). Ну и все. Я действительно не чувствую, что тут автор хотел сказать-показать-донести и т.д. Сам текст какой-то пустой, ни о чем. Может, конечно, по сравнению с романом, но все-таки.
Рассказы вообще никак не запомнились.
Но по-любому, знакомство с автором вышло интересное. Обдумываю, что, может, стоит поискать второй том этих самых избранных произведений.

«Захотелось в лес, где свет, как заяц, выбегает на просеку, тишина дремлет на муравейниках, а день опирается о березу устало и привычно, словно о посох.»

«Кабинет поразил меня тишиной, которая не стояла, не висела, а присутствовала в кабинете, будто живой человек.»

«Мама всегда говорила: «Поздороваться с человеком не забывай, первому впечатлению не доверяй». В мире, наверное, много умных истин. Однако их не усвоишь, словно таблицу умножения. Иначе мир бы состоял из одних мудрецов. А может, так оно и есть? Может, каждый человек мудр. Только по-своему.»

«Время, оно как платье, с годами укорачивается.»

«Возле автобусной остановки вытянулась серая лужа, похожая на крокодила, Свет, падающий из запотевших окон, качался на воде, как кораблик.»

«Прасковья Яковлевна будет жить долго, если, конечно, не попадет под машину или не станет жертвой какого-нибудь другого несчастного случая. Долгожитие в ее глазах записано. Время там свою печать поставило, отчетливую, как на документе. Вполне возможно, глаза даны человеку не только чтобы видеть.»

«Возможно, в другие времена, когда не было кино и телевидения, море при первом знакомстве потрясало людей с силою чуда.»

«- Все мужики на уме, как у зайца капуста.»

«Если бы ее величество природа наделила людей такой прекрасной шкурой, как у леопарда, тогда бы не было никакой стирки. Тогда бы мы только облизывали лапы…»

«Буров боялся церемоний. Гриша не имел о них никакого понятия.. Он сказал, что не любит коньяк, потому что его нельзя пить стаканами. Буров заметил, что это гениально.»

«- Я не люблю церемоний.
- А я люблю.
- Тогда тебе нужно выходить замуж каждый год. Надо всегда делать то, что любишь.»

«Тучи давят темнотой, бегут низко. Может, так бегут волки по белому зимнему полю?»

«Буров с его склонностью рассуждать по всякому мало-мальски стоящему поводу, случалось, заводил разговор об интеллигентности. Он говорил, что в наше время благодаря целому комплексу причин – социальных, экономических, политических – интеллигентность хорошо сравнивать с электричеством, которое еще в начале века было доступно лишь избранным, а теперь вошло, по существу, в каждый дом.»

«- Я не знаю, что в жизни просто. Не приходилось встречать такое.»

«- Любите вы своего мужа. Потому защищаете.
- Защищаю не из-за любви. А просто – это все правда. А люблю ли? Сама не знаю. День люблю, день ненавижу…
- Все, все, Наталья Алексеевна, - улыбнулась она. – Это и есть классическая формула любви.»

«Глаза у него хитрые. Двойные. Впереди будто бы простота да улыбка. Но сзади – дремучий лес, забредешь – не выберешься.»

«- Вот человек малоопытный. В нашем обувном деле. Он что полагает? Он полагает про должность бригадира, будто это совсем гладкое, как лысая голова, место. Оно не так. Оно – завроде шестеренки. Одними зубьями к рабочим, другими – к начальникам…»

«У него способность обходить неприятности, как у корабля скалы. Но кораблю помогает эхолот. А Бурову? Ум, чутье, толстокожесть?»

«Плохо, когда на небе не видно звезд. Нет сил смотреть на такое небо.»

«Жизнь идет по цепочке. Вернее, по косичке. Каждый волосок – чья-то судьба.»

«Снег скрипел. Если бы скрип можно было записывать, как музыку, то следы сошли бы за нотные знаки…»

«- Я понимаю, нельзя навязываться. Ты должна сделать собственный выбор.
- Мой муж другого мнения. Он говорит: женщины, как и грибы, принадлежат тому, кто их находит.»

«Учить наизусть речь – это не то что учить стихотворение. В стихотворении есть ритм, рифма, а в хорошем – душа. И смысл не обнажен, как тело натурщицы.»

«Правда, она всегда с гвоздями. На нее, как на стул, не сядешь. А если сядешь, так щекотно станет.»

«- Рассказы о давно прошедшем всегда окрашены в акварельные тона…
- Это хорошо. Хорошо, что мы бываем счастливы хотя бы задним числом.»

«- Знаете, почему я никогда не вышла бы за вас замуж? Вы не широкий человек. А жизнь, между прочим, не научная проблема. В ней нельзя быть узким специалистом.»

«- Злости в вас много, Федор. Будьте добрее к людям, и за добро они отплатят вам добром.
- Сказки эти уж больно древние… Человека нужно, как кота, мордой в дерьмо тыкать, вот тогда он станет и хорошим, и дисциплинированным, и, может быть, добрым.»

@темы: Книги

---

Читательский дневник

А.Н.Островский. Письма.
«М.В.Островской. 23 сентября 1882.
Милая Маша, мы все здоровы и все у нас благополучно. Ты пишешь, чтобы я много не работал; но это невозможно, к работе я привык, и она меня не очень утомляет. Для меня и особенно в моих летах губительны всякие волнения и раздражения. Спроси у первого попавшегося доктора, всякий тебе скажет, что человеку в 60 лет, нервному и больному, сильное раздражение всегда грозит ударом или мгновенной смертью. Раз пройдет, два пройдет, а в третий, пожалуй, и не пройдет. Хорошо как пришибет сразу, а как останешься живым трупом, без руки, ноги, без языка, себе и людям в тягость…
Через Одессу ехать я тебе не советую. Ты моря не знаешь. Переезд до Одессы может подействовать на тебя губительно. Да и что ты увидишь в Одессе проездом; чтобы узнать ее, надо прожить неделю. А жить в этом жидовском городе одним женщинам очень неудобно, вас просто ограбят. Тоже и в Киеве; проездом быть не стоит, а остановиться дня на три и дорого и не безопасно. До Севастополя на пароходе ехать еще можно, но только надо выбрать тихую погоду. Когда выедешь в открытое море и начнет пароход кидать, как мячик, тогда ты узнаешь, что такое море. Зачем ты хочешь рано уезжать? С октября в Крыму и начинается настоящий рай. Решительно все советуют тебе остаться подольше, а то вся поездка и беспокойства и затраты пропадут даром без пользы для здоровья. Как немножко дела устроятся, я с тобой съезжу и в Киев, и в Одессу, а может быть, и на Кавказ.»

Vogue.
«В мае на киноэкране царят мужчины, способные на подвиги. Нельсон Мандела в исполнении Мартина Фримена в фильме Клинта Иствуда «Непокоренный» объединяет нацию с помощью чемпионата по регби. Герой Роберта Дауни-младшего в «Железном человеке» охраняет американские ценности – свободу и доллар – от их врагов.»
***
«Говорят, финансисты считают возвращение длины макси предвестником ухудшения ситуации на рынке. Тем лучше: вложу денежки, пока они не обесценились, в длинную юбку или платье.»
***
«Пиджак ведь воспринимается как жесткая вещь, своего рода раковина, в которую можно спрятаться, но мы позволили мягкости остаться на виду – выпустив неподшитую подкладку наружу.»
***
«Теперь в моде бриллианты без огранки. Люди стали стремиться назад к природе во всем.»
***
«Часы с 48 сапфирами, новинка от Hublot, могут принимать температуру тела и оттого становятся почти невесомыми.»
***
«В магазинах «Рив Гош» проходит акция «Твой аромат – твое дерево». Купив мужские духи Hugo, знайте – только что вы оплатили посадку дерева.»
***
«Флакон-трансформер духов Voyage d’Hermes напоминает сразу седло, кофр, флягу и лупу.»

Дж.Кристофер. Долгая зима.
«- Ты слишком серьезно относишься к людям.
- Думаешь, это плохо?
- Наверное, все зависит от подхода. Когда речь шла о бессмертных душах и об опасности навечно угодить в пекло, приходилось поневоле относиться ко всему без всяких шуток. Теперь угол зрения изменился. В тот самый момент, когда ты утрачиваешь веру в ревнивого бога и в заповеди Моисея, земля скрывается из виду, и каждый становится сам себе штурманом.»
***
«- Крыса, которой достался собственный спасательный круг, может повременить, прежде чем покинуть тонущий корабль. Помни, я – «один из них», а не «один из нас».

---

Читательский дневник

А.Н.Островский. Письма.
«М.В.Островской. 8 ноября 1881.
Милая Маша, что ты пишешь! Бог с тобой! Какая мне польза от Комиссии? Да ведь ты ничего не знаешь. Мы уж постановили, чтобы плата за пьесу была 10% с полного сбора, то есть с Малого театра 130р., с Александринского тоже, а с Мариинского 160р. Бенефисы отменены, пьес будет ставиться немного, и каждая пьеса должна идти до тех пор, пока она делает сборы, раньше снять ее с репертуара нельзя – это уж решено. В прошлое заседание решен вопрос о наследстве авторского права, дети будут получать за пьесы 50 лет после смерти отца. Я плакал от радости, когда этот вопрос прошел.
Разве я не понимаю, что чем раньше кончу пьесу, тем лучше. Я сижу над ней ежедневно, с 8 часов утра до 2 часов ночи, и может быть она успеет пойти 3 декабря. Не кончив пьесу, мне нельзя получить денег с Салтыкова и нельзя продать 10-й том. Кончу пьесу, получу деньги и приеду в Москву. Мне нужно спокойствие для моей работы, а ты пишешь, что захвораешь. Что ж мне бросить дело, приехать в Москву и сидеть в кабинете? Так немного высидишь. Коли ты в самом деле без меня оставаться не можешь, я, пожалуй, брошу все и сейчас же приеду в Москву; будем жить по-прежнему, перебиваться кое-как, да хорошо ли это будет? От такой жизни хуже захвораешь.»

National Geographic.
«Один якут сказал мне очень интересную вещь: если представить Россию в виде реки, а все народы – в виде маленьких ручейков, то чем больше народов будет, тем сильнее станет река.»
***
«Хищное растение роридула, представительница верескоцветных, произрастающая в Южной Африке, ловит насекомых с помощью клейких щупалец, затем скармливает жертву клопам-слепнякам, поглощает уже переваренные клопами остатки добычи через особые поры в листовой пластине – и так получает свыше 70% необходимого азота.»
***
«С помощью биолюминесценции можно защищаться от хищников, приманивать добычу и привлекать брачных партнеров. Умение светиться настолько полезно, что оно возникало в ходе эволюции по меньшей мере 40 раз у независимых друг от друга видов.»
***
«Дело не в том, что люди неспособны понять, о чем толкуют ученые. Людям свойственно использовать научные знания для подкрепления тех убеждений, которые уже сформулированы их мировоззрением.»
***
«Интернет сделал информацию более доступной, и это хорошо. Но, как и кабельное телевидение, он дает возможность жить в самоизоляции, воспринимая лишь то, с чем ты заранее согласен.»

---

Алена Федотовская "Зеркало твоей мечты". Фэнтези, со слегка детективным оттенком, любовный роман. Хм.
Сюжет: девушка Яна - сиротка, родители умерли, бойфренд бросил... Вот и праздники приходится отмечать в одиночестве... Подруга сама предложила устроить гадания в старинном духе, но в последний момент предпочла свою компанию... Яна все-таки от нечего делать устраиваться гадать со старинным зеркалом - и внезапно гадание вполне удается! Во всяком случае, там появился некий тип и даже почти вылез из зеркала. Но застрял. Пытаясь от него избавиться, Яна вдруг сама проваливается в зеркало и оказывается в фэнтези-мире! И не просто так, а почему-то в теле какой-то девицы, которую как раз несут хоронить. Воскрешение покойной сразу же вызывает всеобщий ажиотаж. Ну, у них тут свои заморочки. Эта девица оказывается принцессой, и у них как раз должен начаться отбор невест для всемогущего повелителя, а одна невеста вот скоропостижно скончалась, но сейчас все счастливы, что могут незамедлительно отправить кандидатку, куда требуется... Яне все это кажется крайне подозрительным - ну, помимо того, что она вдруг стала попаданкой, само собой. Но, как девушка разумная, Яна решает вести себя осторожно и постараться ни у кого не вызвать подозрений - мало ли как тут могут относиться к пришельцам из другого мира. Вон и смерть невесты была странной и подозрительной, и сам отбор до крайней степени подозрительный... И ко всему этому имеет какое-то отношение сам по себе подозрительный тип, застрявший у нее в зеркале!
Ну, вот читаю у автора вторую книгу... И ощущаю то же самое. Автор все-таки пишет резковато! Штампов заезженных полно. Но история все равно получается интересная и затягивающая, хочется узнать, что будет дальше - ну, так незаметно до конца и дочитываешь. А как бы детективная линия вообще занятно получилась, особенно поворот в финале... В общем, прочитала вполне себе с удовольствием.

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Кардинал де Рец. Мемуары.
«Хотя роль противника принца де Конде и делала мне честь, я не настолько был ею польщен, чтобы не видеть всей глубины пропасти, к которой она меня вела. «Куда мы идем? – спрашивал я у президента де Бельевра. – Ради кого усердствуем? Я знаю, что мы принуждены делать то, что делаем, и делаем это наилучшим образом, но пристали ли нам радоваться необходимости, толкающей нас к этому лучшему, когда она вскоре почти неизбежно приведет нас к худшему?» - «Понимаю вашу мысль, - отвечал мне президент де Бельевр, - но позволю себе возразить вам словами, которые однажды слышал от Кромвеля (де Бельевр видел его в Англии и был с ним знаком); Кромвель сказал мне однажды, что всех выше поднимается тот, кто не знает, куда он держит путь». – «Вам известно, - заметил я, - что Кромвель мне отвратителен, а если он придерживается подобного мнения, я еще и презираю его, ибо подобное мнение достойно повредившегося в уме». Я пересказываю вам этот разговор, сам по себе ничем не примечательный, чтобы показать вам, сколь опасно судить вслух о людях, занимающих высокое положение. Президент де Бельевр, вернувшись в свой кабинет, где толпилось множество народу, повторил, не подумав, мои слова; их передали Протектору, вспомнившему о них с озлоблением. «Мне известен лишь один человек на свете, который меня презирает, - это кардинал де Рец», - сказал он французскому послу в Англии.»

Чернобыль. Быль и боль.
«В Припяти и опустевших деревнях Чернобыльского района дежурили круглосуточно наряды милиции. Это были добровольцы. После каждого дежурства писались рапорты.
Из рапортов того времени:
«В селе Корогод обнаружено много (посчитать невозможно) кур, коз, свиней, коров, собак, индюков, кошек. Все – одичавшие. В одном дворе собака на цепи. Хотел отвязать, но она не подпустила к себе. Вокруг нее много костей, наверное, задрала козу. В деревне Разъезжее обнаружил в усадьбе два бидона готовой закваски. Опрокинул их. Мл.сержант Кудрявцев».
«В деревне Страхолесье возле самого КПП обнаружил мину времен войны. Вызвал саперов, вывезли в лес и подорвали».
«В зоне задержали военнослужащего Зимина А.П., который приехал в деревню на БТРе и пытался проникнуть в один из домов. При задержании объяснил, что хотел раздобыть водки, ведь все равно пропадет. Задержанный передан в военную комендатуру. Лейтенант Андрусь.»

Ю.Авдеенко. Дикий хмель.
«Минут через двадцать меня оторвали от работы и вызвали к Широкому. В кабинете был и Доронин. Вид у него… Наверно, о таких и говорят: обмыть да в гроб класть можно. Широкий смотрел хмуро:
- У меня к вам один вопрос, товарищ Миронова: как случилось, что самая недисциплинированная работница на потоке избрана в бригадиры?
- Во-первых, Закурдаеву открытым голосованием избрали члены профсоюза. Во-вторых, стихийного бедствия не произошло. Закурдаева – высококвалифицированная работница.
Наверное, Широкому было противно смотреть на меня. Он демонстративно повернул голову к стене, с которой на него весело и нахально глядел нарисованный мною осел. Широкий сказал сквозь зубы:
- Позовите сюда Закурдаеву.
Я сбегала за Люськой.
- Начинается! – вздохнула она. – Ну и девки! Вот свинью подложили.
Лицо Широкого было непроницаемо, как гипсовая повязка. Люська улыбнулась ему снисходительно и нагло.
- Это правда, - спросил Широкий, - что вечерами вы ходите на вокзалы в поисках случайных знакомств?
Я едва устояла на ногах. Захотелось воды, чтобы унять тошноту, подступающую к горлу.
- Чушь! – Люська продолжала улыбаться, но теперь уже с открытым, как вызов, чувством превосходства. – Зачем вокзалы? Я не могу пройти от фабрики до трамвайной остановки, чтобы ко мне не пристал какой-нибудь нахал.
- Мы к вам приставать не будем.
- О вашей высокой нравственности, Георгий Зосимович, ходят легенды.
Широкий, покачивая головой, барабанил пальцами. Сказал:
- Раз цеховой комитет… Но вы, Закурдаева, помните. Вы теперь бригадир. Свои штучки-дрючки бросьте. Показывайте пример в дисциплине и труде.
Когда вышли из кабинета начальника цеха, Люська процедила:
- Какая сволочь. Я ему эти вокзалы до могилы не прощу.»

---

Читательский дневник

Чернобыль. Быль и боль.
«- Ту лесную дорогу от Чернобыля до ЧАЭС в 1988г. реконструировали в спешном порядке перед приездом Горбачева, поскольку правительственная комиссия сочла ее узкой для проезда президентского кортежа. Предстояло в два раза расширить полотно асфальта. Но прежде надо было вырубить вдоль него десятиметровую полосу когда-то чудесного молодого сосняка. После взрыва ядерного реактора с этим лесом произошли разительные перемены, он как-то порыжел. Мы его так и называли – рыжим лесом. Он вобрал в себя просто жуткое количество радиоактивных осадков, стал в полном смысле слова опасным для всего живого. Человеку в него лучше бы вообще не соваться. Коли возникла необходимость отодвинуть сосняк от дороги – а это ведь не графитные осколки ядерного реактора с крыши сбрасывать, вполне можно было один или путь даже пару бульдозеров задействовать вместо батальона «партизан». После выполнения всех работ на зараженной местности зарыли бы железо в яму-захоронку, и все в порядке. Однако сработала привычная логика у комсостава: технику надо беречь! А о солдатах подумать не удосужились… Я, когда мы ехали мимо того места на нашей БРДМ – это такая машина радиационной разведки вроде бронетранспортера, просто глазам своим не поверил: майор прохаживается по асфальту вдоль фронта работ, а солдаты топорами лесную полосу вырубают, купаются в прямом смысле в радиоактивной грязи! Да еще разделись до пояса, ремни, одежду на землю побросали. Это все в яму зарывать надо, а они потом наденут на себя… Едва машина остановилась, выскакиваю из нее и бегу к командиру батальона, кричу во весь голос: «Майор, немедленно сюда! Прекратить работы! Солдат вывести из леса, одежду оставить на месте!» Короче, по рации я тут же связался со штабом, вызвал автобус. «Партизан», как были раздетыми, сразу в него и срочно – в помывочную. А майора – в машину, и с ним к генералу, его начальнику. Тот, а он меня знал по оперативкам, сразу: «Петрович, чё случилось, ты чё злой такой?» «Вот, - говорю, - разбирайтесь с майором, он спалил бы сейчас по дурости батальон, не одну сотню человек…»

Ю.Авдеенко. Дикий хмель.
«Буров решил познакомить меня со своей мамочкой. Я уже знала, что ее зовут Юлия Борисовна, что работает она вторым режиссером на «Мосфильме».
- Я не думаю, чтобы вы понравились друг другу, - честно сказал Буров. – Но бояться тебе нечего. На киностудии мать прошла хорошую школу жизни и умеет скрывать свои чувства за весьма приветливой улыбкой.
Юлия Борисовна оказалась хорошо сохранившейся женщиной. Косметика на ее лице была положена не только в меру, но еще и с большим искусством. Юлия Борисовна стояла возле кофеварки на кухне, словно вписанная в интерьер в своем хорошем костюме. Любезно, но несколько жеманно она воскликнула:
- Как мило, что вы приехали! У меня чудесный бразильский кофе. – И тут же, без всякого перехода спросила: - Вы читали, что сказал Антуан де Сент-Экзюпери об истине и здравом смысле?
- Не люблю Экзюпери, - простодушно призналась я.
Юлия Борисовна едва не выронила кофеварку. Буров был само спокойствие. Он смотрел на нас, как в телевизор.
- Вы читали его? – голос Юлии Борисовны был странным и далеким, словно говорил кто-то другой, в прихожей.
- Несколько раз принималась за «Маленького принца», но больше десяти страниц осилить не могла.
- Андрей говорил, что вы учитесь в институте.
- Моя специальность: технология обработки кожи.
- Надеюсь, вы не собираетесь снять ее с меня?
- Нет, нет. Она слишком старая для обработки.»

И.Матлак. Сумеречье. Ундина особых кровей.
«Принцесса Линария шла не одна. Конечно, она не могла похвастаться такой огромной свитой, какую имела ее младшая сестра, но все же на мосту я насчитала десять сопровождающих. Почти все были людьми, выделялись только двое зимних эльфов и старик, явно являющийся сильфом. Куда больше немногочисленной свиты меня привлекла тележка, которую катили зимние эльфы. На ней возвышался большой аквариум, украшенный серебряной ковкой и драгоценными минералами. В аквариуме непринужденно плавал белоснежный морской котик. Точнее, кошка. А еще точнее, не просто кошка, а леди Сапфира Раолира – законодательница кошачьей моды, модель и известная на все королевство кошачья личность. В отличие от хозяйки, которую простой народ считал несколько странной, леди Сапфиру обожали абсолютно все. Сейчас она вальяжно перебирала в кристально чистой воде лапами, чуть подрагивала пушистым хвостом и с ленцой поглядывала на отсек с мелкими рыбешками, уготованными ей в качестве корма».
***
«Пока я продолжала осматриваться, ши взлетел под самый потолок и снял с полки баночку с сушеными травками и соцветиями.. Опустившись обратно, кинул щепотку в варево и, вдохнув пар, причмокнул удовлетворенно.
- Это и есть чай? – не пытаясь скрыть скепсиса, уточнила я.
- Что б вы, смертные, в чаях понимали! – с важным видом упрекнул Ган. – Чай – это что, по-твоему?
- Напиток, травяной сбор.
- Во-о-от, - подняв указательный палец, протянул он. – А на самом деле чай – это состояние души. Каждый в него что-то свое добавляет: кто магию, а кто – неосознанно – настрой. Мой чай – с вкраплениями магии ши, а стало быть, самой Глубины.»

---

А.Н.Островский. "С/с в 12 томах, т.11. Письма. 1848-1880." А.Н.Островский - один из немногих представителей отечественной классики, у кого мне действительно хочется почитать сами произведения... То есть, я в школе читала какой-то сборник, но практически ничего и не помню... Так что думаю об этом, да. Хочется почитать эти комедии... про купечество, его быт и нравы... Кроме, конечно, "Грозы" и "Бесприданницы"! "Грозу" достаточно в школе заучили, спасибо, хватит... А о "Бесприданнице" только вспомнишь, сразу начинается - "Мохнатый шмель на душистый хмель", "Я словно бабочка к огню, стремилась так неодолимо" и проч. - этим и заканчивается. В общем, короче говоря, мне советовали просто браться за собрание сочинений, я так и собиралась... Но что-то даже не задумалась, что там еще могут быть и письма! мое любимое... Все, берусь за письма.
Письма тут расположены в двух последних томах. Привыкнув к многотомникам Чехова и Тургенева, я даже заволновалась - а вдруг тут не все? а вдруг выжимки? Но нет, видимо, все. Как выяснилось, Островский писал не то чтобы много... Письма большей частью короткие и написаны конкретно по делу. Или это краткие упоминания о здоровье, о семейных и личных делах, или это деловая переписка - по постановке и изданию пьес и прочих сочинений. Количество адресатов тоже довольно небольшое. Несколько самых близких друзей и знакомых, родственники - и то в основном жена, ну брату есть несколько писем...
По письмам Островский производит очень приятное впечатление. Такой серьезный, основательный человек... не склонный к пустой болтовне и всяким там лирическим отвлеченностям... Здесь нет каких-то изысканно сформулированных мыслей, поражающих оригинальностью, нет шуток и сарказма - не по характеру... Зато временами прорывается такая доброта, теплое расположение к собеседнику...
Жизнь у Островского выдалась трудная, прямо с самого начала (по мере чтения писем). Начинается с того, что он переписывается с... издателем? работодателем? - неким Погодиным. Как я поняла, тот вроде издавал журнал... где Островский начал работать в виде редактора и вообще всего прочего коллектива. Погодин, видимо, обещал передать журнал Островскому полностью, но обманул - тот, надеясь на это, старался изо всех сил, подключал к делу всех своих знакомых - которые его знали и уважали... Но Погодин не только не передал журнала Островскому, но и вообще часто зажимал оплату, пользуясь безвыходным положением Островского, платил какие-то смехотворные суммы и то нерегулярно... В письмах постоянно только и идут просьбы выдать денег, с объяснениями о нехватке дров, одежды, всего на свете.
Потом еще поворот - Островский решил подключиться к... проекту? о написании, в общем, материалов о российской жизни. Нужно было проехать по тому или иному региону, присмотреться на месте. Островский с удовольствием поехал, но вскоре попал в серьезную аварию на дороге, получил тяжелые переломы, оказался больной в глухой провинции... Его дотащили до гостиницы, и он там надолго застрял. Как сразу выяснилось, в провинции имеется серьезная нехватка врачей. А когда наконец Островский смог вернуться в Москву, оказалось, что его лечили как попало - переломы срослись неправильно, видимо, пришлось ломать и переделывать по новой! Ужас. Но несмотря на все это Островский все-таки ответственно пытался выполнить взятые на себя обязательства - выехал еще раз куда-то, переписывался с кем-то, прося ему прислать материалы о том и об этом. Не знаю уж, выполнил ли он этот заказ и как... Потом еще один раз Островский выбрался в заграничную поездку со своим приятелем (актером Горбуновым). Вообще, обо всех этих поездках письма идут очень интересные и занимательные... Но их совсем немного. Потому что скоро все поездки для Островского фактически закончились, точнее, свелись только к переезду из Москвы в свое дачное имение (Щелыково) на лето, или из Москвы в Петербург по рабочим вопросам. Работа поглотила Островского целиком.
Тут надо еще упомянуть о семейном положении! Судя по упоминаемому в письмах, и сам Островский происходил из большой семьи, и для себя ничего другого не представлял. Но с первой женой у него это как-то не очень, видимо, получилось (в википедии пишут, что Островский типа как сожительствовал с простой по происхождению женщиной, в с/с в комментариях определенно пишут о "первой жене", хм), и Островский каким-то образом стал проживать с актрисой ("милая Маша"!). Но, тем не менее, когда первая жена была серьезно больна, Островский взял на себя заботы о ней, пока она не умерла... Только после этого они с "милой Машей" поженились (это я по письмам пишу! он вообще много пишет жене и так и начинает - "Милая Маша!"). У них родилось шестеро детей... Островский очень любил свою семью, в письмах к жене это постоянно чувствуется, он все время выспрашивает, как там дети, просит, чтобы они тоже что-нибудь приписали. Так трогательно...
В общем, у Островского наконец появилась большая семья. И единственным источником дохода для них являлся талант Островского. Островский пишет постоянно - пьесы для театра, все сознательно, ответственно, планомерно, как на конвейере... У него все учтено - когда в театре какой сезон начинается, какие нужны пьесы, на какой состав труппы рассчитывать... а также, на какую публику... Может, это звучит слишком сухо, расчетливо - но Островского и вправду выручает огромный талант. Видимо. Во всяком случае, практически все его пьесы публика встречает неизменно хорошо. Актеры относятся с уважением, обращаются с просьбами о ролях...
В письмах Островский откровенно раскрывает "секреты мастерства", свою, так сказать, писательскую кухню. Первым делом он, видимо, постоянно обдумывает разнообразные сюжеты, делает наброски, может, и сразу несколько - чтобы мысль не пропала! Очередную пьесу также сначала записывает в виде наброска, потом уже постепенно отделывает. Вообще Островский пишет карандашом! Видимо, чтобы удобнее было по ходу исправлять и что-то вносить. Только когда уже пьеса готова - начинается ее переписка. Из-за этого у Островского постоянно мучения и сложности. Переписка занимает много времени... Островский объясняет, что сначала сам должен переписать пьесу со своего черновика, так как кроме него там никто ничего не разберет... И только потом уже отдать это все переписчикам, которые тоже еще могут работать по-всякому. А ведь пьесы еще нужно было для репетиций переписать для актеров-исполнителей, а до этого - отправить в цензурный комитет, чтобы получить разрешение... сколько забот... И это еще не считая того, что, благодаря известности Островского и его авторитету, его пьесы в цензуре не задерживали! рассматривали и выносили решение буквально за несколько дней.
Что меня удивило - ну, я, конечно, знала, что Островский написал очень много пьес! но я понятия не имела, что он еще успевал делать переводы! В принципе, логично - не могут же театры ставить одни только пьесы Островского... (и вообще - одних только отечественных авторов!) для публики интересны так же и пьесы иностранные - а их ведь надо перевести. И Островский этим тоже занимался! Хотя его фамилия и не указывалась на афишах. Переводы тоже приносили хоть небольшие, но деньги...
Интересно, что Островский с самого начала относится к своей работе здравомысляще - оценивает свой талант без ложной скромности, вполне осознает, так сказать, качество своей работы и общественную значимость... И в то же время совсем не ведет себя, как "звезда", с капризами и выкрутасами. Он - рабочая лошадка... Эх... Несмотря на все надежды Островского (что вот еще немного, еще чуть-чуть, и мы заживем хорошо и покойно!) - работы у него всегда было много, а денег всегда не хватало...

@темы: Книги

---

Книжный столик

А.Н.Островский. Письма.

«Согласно понятиям моим об изящном, считая комедию лучшею формою к достижению нравственных целей и признавая в себе способность воспроизводить жизнь преимущественно в этой форме, я должен был написать комедию или ничего не написать. Твердо убежденный, что всякий талант дается богом для известного служения, что всякий талант налагает обязанности, которые честно и прилежно должен исполнять человек, я не смел оставаться в бездействии. Будет час, когда спросится у каждого: где талант твой?»

«Посылаю Вам статью Рамазанова, он просит напечатать ее в Изящной словесности. Я думаю, это можно сделать, потому что она невелика. Пришлите мне какого-нибудь переписчика. Если я сам стану переписывать, то кончу не ближе нового года… потому что буду по часу думать над каждой строкой, нельзя ли ее как поправить. Это уж моя страсть.»

«Вы лучше многих других знаете мой талант и что я могу сделать для русской драмы, Вы знаете мою горячую любовь к добру, Вы знаете также, что успех, который я заслужил, привлекает меня не блеском своим, а тем, что я нашел сердце у толпы: она плачет, где я плачу, и смеется, где я смеюсь; я могу вести публику и поведу ее к добру.»

«… Жить в наших северных губерниях и уездных городах дороже, чем в Петербурге, а захворать не дай Бог никому.»

«18-го числа давали у нас «Ревизора» с новой обстановкой. Такого художественного, благоуханного исполнения я не видывал в жизнь свою. Если бы Писемский был с нами в театре, он бы сошел с ума от наслаждения.»

«… Извините, что я Вам пишу так бесцеремонно, но, по-моему, уж лучше сказать, чем держать на сердце.»

«Наши книгопродавцы, зная, что я живу только литературой и, следовательно, постоянно нуждаюсь в деньгах, предлагают мне ничтожную цену и вполне уверены, что я в одно прекрасное утро отдам им свои сочинения почти даром.»

«Русскому жить в Париже оченно способно. Только зазевайся немного или хоть на минуту позабудь о деле, ну и не увидишь, как целый год проживешь.»

«Нашим критикам подавай бунтующую земщину; да что же делать, коли негде взять? Теоретикам можно раздувать идейки и врать: у них нет конкретной поверки; а художникам нельзя: перед ними – образы. Оппозиция, как личная, так и общинная, перед целым рядом самодурств была у нас слаба и оставила по себе весьма бледные краски.»

«… Многозначительные события одно за другим бежали так быстро, что мы не только Вам, но и себе не успевали дать в них отчета.»

«… Я пишу довольно эскизно (для того, чтобы поскорее записать все мысли, которые приходят мне в голову) и потом уже отделываю и даю произведению общий тон.»

«… Подарю тебе таких удочек и лесок, что стоял свет и будет стоять, а таких уж не будет.»

«Успокойся, а то ты своей горячкой можешь повредить себе и делу. Положись на меня, я свою решимость бороться за искусство энергически довел до полного спокойствия, меня теперь не возмутишь ничем.»

«В январе захворала Маша //жена//, и теперь едва только начинает оправляться и понемножку учится ходить. В продолжение трех недель я не отходил от нее и не спал ни одной ночи, и от отчаяния и бессонных ночей дошел до того, что был на волос от помешательства. Нервы мои дошли до крайней степени раздражения, и стали являться видения. Как это смешно со стороны и как это страшно, когда испытаешь сам.»

«Благодарю тебя за память и за письмо твое, я читал его в присутствии всей семьи, и даже Шарик слушал и мотал хвостом.»

«Пьесу «Не все коту масленица» я кончил, но, так как я пишу карандашом, надо было переписать самому и потом уж отдать переписчику, что, конечно, отняло много времени. То обстоятельство, что ты хочешь читать ее у великих князей, мне не очень нравится. В ней нет никаких сценических эффектов; эта вещь писана для знатоков, тут главное: московский быт и купеческий язык, доведенный до точки; а во дворце ни о том, ни о другом понятия не имеют.»

«Может быть, с Вами случилось тоже, что с подрядчиком моим Абрамом Иванычем? Они загуляли с Казанской и пили до Ильина дня, Ильин день и два дня после; на третий день явились пьяные со смирением, с слезами и с новоизобретенной фразой: приползаю к стопам вашим.»

«Стыдно тебе молчать, теперь такое время, что, не получая вести, всего надумаешься.»

«На каком же основании я назначу роль дочери Левкеевой 2-ой? Авторское право назначать роли основывается на том, что он лучше всех знает, кому и что дает, а я Левкеевой в глаза не видал.»

«Верите ли, как мне иногда бывает прискорбно, что я так дурно веду свои денежные дела. Имея четверых детей, это непростительно. Некрасов несколько раз мне в глаза смеялся и называл меня бессребренником. Он говорил, что никто из литераторов не продает своих изданий так дешево, как я.»

«Сочувствие возбуждает Иванов не бедностью, а тем, что всеми силами желает вырваться из грязи.»

«Живется мне по-прежнему, т.е. как приехал из деревни, так сижу безвыходно дома и один промежду себя думаю. Писать хочется, писать необходимо надобно, а не пишется; начинал до пяти пьес и бросал. Дума-то перерастает дарованьишко и не дает ему ходу; а не писать нельзя: хоть плачь, да пиши. Вот отчего седеет голова-то.»

«Я дал себе заклятие никогда не обещать к сроку – это пытка невыносимая. Точно какая ноша на тебе, постоянно озабочен, боишься опоздать, а тут, как нарочно, не пишется или нездоровится.»

«У вас в театре порядки нехороши, а у нас еще хуже: наши главные актеры все, что можно сделать скверного автору, - сделают неукоснительно.»

«… Здоровье мое неважное, впрочем, это дело обыкновенное, я здоров бываю только летом.»

«Мне очень обидно, что Бегичев меня обманывает; он сам мне сказал, что если представлять летом, то непременно откажут, и объяснил почему. Если представляют артиста к прибавке без обозначения источника, откуда взять нужную для прибавки сумму, то, какой бы великолепный отзыв ни писали об артисте, прибавки не дадут. Отзывы и похвалы они пишут для того, чтобы отвести глаза, и в них, кроме подлейшего притворства, ничего нет. Если хотят, чтобы артисту прибавили, то пишут просто: такому-то следует прибавить и на это имеется такая-то свободная сумма, и из Петербурга никогда не отказывают.»

«Милейший Михаил Провович, что Вы замолкли? Неужели из Москвы и написать уж нечего? Кажется, палестина большая, и народ живет шустрый.»

«Относительно распечатывания пьес Вы ошибаетесь: запечатанными остаются только конверты, в которых имена авторов, а все пьесы члены Комитета даже обязаны прочитывать, чтобы не завалить судей всяким хламом. Мне уже пришлось прочесть десятка полтора разных «пиэсов», но что только насочинено Прочтешь, разведешь руки да только скажешь: «Ах, боже мой!»

«Нервы разбиты, пишу пьесу, собираю последние силы, чтоб ее кончить. Трогательный драматический сюжет пьесы, в который я погружаюсь всей душой, еще более расстраивает меня.»

«Пьеса уже одобрена цензурой и Комитетом и пойдет в Петербурге 26 сентября. Я знаю петербургских актеров и уверен, что сыграна она будет плохо: что делать! К этому, как и к журнальной братии, надо притерпеться.»

«Стыдно делить роли на симпатичные и несимпатичные! Хороший актер должен работать и примировать, а не продовольствоваться только легкими аксессуарными ролями.»

«Для Вас роль не представляет никаких затруднений: Дульчин не сочинен, таких много; значит, талантливому артисту представляется возможность показать свою наблюдательность и создать живое лицо.»

«По актам я не могу посылать пьесу, потому что пишу не по актам; у меня ни один акт не готов, пока не написано последнее слово последнего акта.»

«Вам вообще рано приниматься за большие вещи, - у Вас нет необходимой для этого техники. Техника достигается или продолжительным опытом, или упорным, ломовым трудом, к которому Вы, как человек нервный, едва ли способны.»

«Любезнейший друг, я замедлил отвечать тебе по двум причинам: 1) наш посланный по случаю праздника (всех святых) не довольно отчетливо исполнил возложенное на него поручение, утратив всю корреспонденцию вместе с собственными сапогами и кафтаном; 2) мы должны были пропустить две почты по случаю двухдневной бури, уничтожившей мостки и поломавшей паромы на Волге.»

«На здоровье я не жалуюсь, я только слаб, теперь вопрос в том: окончательное ли это разрушение организма, или только усталость. Зная, как дорога моя жизнь для семьи, я, разумеется, строго следую всему, что предписывает врачебная наука. Я знаю, что я бы поправился, если бы имел возможность отдохнуть от работы и всякой думы месяца два или три; но об этом мне и мечтать нельзя. Я, как Вечный жид, осужден постоянно идти, идти без отдыха.»

«Тому, что ты пишешь об очень выгодном деле, я, извини меня, не очень верю; честные и благородные предприятия никогда очень выгодными не бывают. Надеяться получить такое дело все равно, что надеяться выиграть 200 т.; шансов столько же, если не меньше. Работать без отдыха и собирать за свою работу гроши – вот это наше дело, и дело верное и притом честное и благородное.»

«Сотрудничество возможно только тогда, когда участвующие в работе так сольются в одно лицо, что не только главная мысль, но и мельчайшая подробность каждому из них кажется своей, и он готов ее отстаивать, как свою.»

«Каждое время имеет свои идеалы, и обязанность каждого честного писателя (во имя вечной правды) разрушать идеалы прошедшего, когда они отжили, опошлились и сделались фальшивыми.»

«… Что касается таланта, я за него не отвечаю, - какой есть; но мной положены в эту работу все знания, вся моя опытность и самый добросовестный труд.»

«О портретах Вашей «Галереи» я по совести не могу отнестись иначе, как с большой похвалой. Фотография – не живопись; она передает выражение лица в данную минуту; уж не вина фотографии, что я, человек больной и нервный, бываю часто сам на себя не похож.»

«Почему ты думаешь, что я не дам тебе приличной роли? У меня в новой пьесе неприличных ролей нет, да я и вообще не пишу неприличных ролей, - неприличными их делают артисты.»

«Мы не подберем названия, - что это значит? Это значит, что идея пьесы не ясна; что сюжет не освещен как следует, что в нем трудно разобраться; что самое существование пьесы не оправдано: зачем она написана, что нового хотел сказать автор?»

«Вот что значит отсутствие генеральных репетиций, особенно когда актеры не репетируют как следует! В повторение пьеса прошла гораздо лучше и имела успех, в третий раз пройдет еще лучше и будет иметь успеха еще больше. Такова участь почти всех моих пьес в Москве: сильных талантов нет, репетиций мало, и пьеса слаживается только к четвертому представлению.»

---

Читательский дневник

А.Н.Островский. Письма.
«М.И.Семевскому. 25 августа 1879.
Я очень хорошо чувствую и всегда памятую, что на мне лежит долг сказать всю правду, какую я знаю, о многих лицах, принадлежащих уже истории: о литераторах, артистах, художниках… Иных я знал хорошо, с другими был близок, а с некоторыми был в самой короткой дружбе. Я сам уже давно мечтаю, что «вот я буду писать свои воспоминания», как это будет живо и правдиво, сколько нового я скажу… Но я знаю в то же время, что мечты мои так мечтами и останутся. Чтобы привести в порядок свои воспоминания и хоть только начать их как следует, нужны покой и досуг; а ничего этого у меня нет, не будет и быть не может! Слишком 30 лет я работаю для русской сцены, написал более 40 оригинальных пьес, вот уж давно не проходит ни одного дня в году, чтобы на нескольких театрах в России не шли мои пьесы, только императорским театрам я доставил сборов более двух миллионов, и все-таки я не обеспечен настолько, чтобы позволить себе отдохнуть месяца два в году. Я только и делаю, что или работаю для театра, или обдумываю и обделываю сюжеты вперед, в постоянном страхе остаться к сезону без новых пьес, т.е. без хлеба, с огромной семьей, - так уж до воспоминаний ли тут!
Не рассчитывайте на меня, многоуважаемый Михаил Иванович, воспоминания – для меня роскошь не по средствам.»

Ю.Авдеенко. Дикий хмель.
«Рано или поздно настала и моя очередь. Вошла, сказала:
- Здравствуйте.
Рыженький не поднял головы, не ответил на приветствие. Махнул рукой на край стола, где ровной линией белел строй билетов., поредевший уже, как зубья старой расчески. Я поняла: надо брать.
- Седьмой.
Когда назвала номер, рыженький поднял глаза и какое-то время смотрел на меня, но в основном ниже колен. Чтобы не лишать его удовольствия, я села за передний стол, так, чтобы ноги были не под столом, а сбоку…
Вопросы в билете оказались легкими. Второй закон Ньютона. Электризация тел. Понятие о проводниках и диэлектриках. Однако задача… Я перечитала ее уже раз пять. «На какую высоту должен быть запущен искусственный спутник земли, чтобы его период обращения был равен периоду вращения Земли вокруг своей оси? Масса Земли…»
Такое зло меня взяло! Из-за этой задачи я получу пару. Разве справедливо? Реши я ее или не реши, на обувной фабрике я все равно не буду запускать спутники, в лучшем случае сошью туфли для космонавтов.»

---

"Школьные годы". Советская детская литература... точнее, "для старшего школьного возраста. Сборник повестей о старшеклассниках, о первой любви, ну вы понимаете... Вообще, один такой сборник я уже себе покупала, еще в 90-е - в буккниге - и была очень счастлива, потому что там были включены мои любимые детские книжки. Но я тогда и понятия не имела, что этих сборников была целая серия! Случайно увидела в библиотеке и тут же взяла почитать.
Что характерно - из всего сборника я ни повестей этих не читала, ни об авторах в жизни не слышала. Возможно, тут сказались причуды советского книжного дефицита, возможно, дело в том, что эти авторы были, так сказать, региональными? то есть, в первую очередь попадали в библиотеки своего региона? (у нас, например, в детской библиотеке так не оказалось вообще книг Зои Журавлевой, что жаль!) А может, к тому времени, как эти книги до нас дошли, меня уже перевели из "детской" библиотеки в "юношескую"?? Как разберешь - ну да ладно.
В.Алексеев. Прекрасная второгодница. Небольшая повесть, а может, даже и такой большой рассказ. Очень хорошо. Сюжет: в центре повествования старшеклассник Игорь, он младший сын в большой и дружной семье, он отличник в школе и уже определился со своим будущим - куда поступать, на кого учиться. Но у Игоря есть одна большая проблема - он влюбился... В соседку по подъезду, Соню, она недавно переехала в Москву со своей матерью, она чуть старше, но осталась на второй год, так что они оказались в одном классе... Соня плохо учится, и Игорь взялся/прикреплен ее подтягивать по учебе. Соне откровенно наплевать на учебу и на школьные дела, да и на самого Игоря, но он счастлив уже просто иметь основания регулярно к ней приходить делать уроки... И тут в семье Игоря происходит знаковое событие - возвращается любимый старший сын/брат. Ранее он был отправлен в зарубежную командировку, а сейчас едет домой. Они все считали, что во внезапный отпуск, но оказалось, что не все ладно. Брат определенно серьезно болен... И внезапно Игорь осознает, что между Соней и его братом существуют какие-то связи, какое-то напряжение...
Итак, повесть о первой любви, причем любви несчастливой... Как-то совсем нехарактерно для советской школьной литературы. В смысле, не то даже, что "он любит ее, а она его нет" - такое мне попадалось... Но в тех книгах все равно оставалось какое-то светлое и легкое ощущение, такая грусть-печаль. А здесь - впечатления тягостные, темные. Это прямо таки драма, на полном серьезе. ГГ просто вдруг осознает, что любит - хотя девочку определенно нельзя назвать для этого удобным и подходящим объектом. Она сама по себе не очень хороший человек - относится к окружающим с презрением и откровенным высокомерием, она открыто высмеивает все декларируемые обществом принципы и идеалы - а Игоря этому учили, он в это верит... Она эгоистичная и недобрая... Наконец, она даже некрасива - во всяком случае, ее внешность не вписывается в общепризнанные стандарты. ГГ это все понимает, но ничего не может с этим поделать.
Да уж... Серьезно, необычно... И написано великолепно - такой образный язык, очень поэтично... Но все равно очень тяжелое ощущение - от отсутствия хэппи-энда. Заглянула в отзывы - кое-где пишут, что прямо интересно, хотелось бы знать, как у героев дальше сложится жизнь! Ой да, чего тут знать. Книга вышла в 1983 году, значит, скоро все рухнет. Игорь может попрощаться со своими мечтами об ученой карьере. Ну, или по крайней мере - на родине. Об авторе написано, что он в 90-е эмигрировал в Германию, где пропал без вести, возможно, умер. Зато у Сони все будет прекрасно. Настает ее время.
Е.Криштоф. Современная история, рассказанная Женей Камчадаловой. Сюжет: дело происходит в небольшом городке на черноморском побережье... в Крыму что ли? непонятно, ничего конкретно не говорится. ГГ - старшеклассница Женя Камчадалова происходит из известной в городе семьи, местной элиты - дед был героем войны, отец - известный археолог, ведет раскопки древних поселений. Мать - известный в городе хирург. Но сейчас у них нелегкие отношения в семье - Женя уже скоро заканчивает школу, мать, деловой человек, уже прикинула и распланировала, что дочери надо получать высшее образование в Москве, для этого лучше заранее туда переехать, есть варианты, уже все схвачено... Но отец не хочет никуда переезжать, у него здесь любимое дело, раскопки и все такое. В семье постоянные споры и ссоры, родители дошли до развода... Сама Женя от этого чувствует себя раздираемой на части, не может определиться, чего лично ей хочется... И тут внезапно, в школе она подслушивает разговор учителей - оказывается, их проблемы ни для кого не являются секретом, и более того - Женю из-за этого уже списали со счетов... В смысле, молодая амбициозная классная руководительница очень хочет добиться в своем классе выпускников с золотой медалью, Женя до сих пор была для этого кандидатом, но сейчас - по исследованиям психологов! - классная уверена, что Женя не потянет, раз у нее проблемы в семье, так что надо срочно подыскать и тянуть другого кандидата. Женю это сильно задевает... Но тут возникают и другие проблемы - рядом с ними начинает крутиться заезжий парень, он уже совсем взрослый, он потрясно выглядит... Женя очень им заинтересована. Но неожиданно понимает, что этот парень больше обращает внимание на ее лучшую подругу, которая из-за этого начинает от них ото все отдаляться... А тут еще внезапно оказывается, что и у отца большие проблемы на раскопках - в городе пошли разговоры о появлении незаконных золотых находок. Это уже дело уголовное...
Очень интересно, и написано опять же очень хорошо. Тонко, проникновенно, художественно-образно. Разные психологические моменты, острые конфликтные ситуации. Под конец даже пошел прямо-таки приключенческий сюжет и экшн. Хотя автор тут все завернула довольно странно - на мой взгляд. Как-то дико тут все устроено - чисто по форме... Но все равно затягивает. За исключением одного - это не настоящие живые подростки-старшеклассники из 80-х. Уж это-то я прекрасно помню. Они тогда так себя не вели, так не разговаривали, очень подозреваю, что - так не чувствовали... Это какие-то искусственные сферические подростки в вакууме. Такие идеальные представления, как с плакатов. Это, конечно, не удивляет - тогда, в 80-е такое, к сожалению, случалось в детской школьной литературе сплошь и рядом, в большей или в меньшей степени... Тут плакатность идет в повышенной концентрации.
Я посмотрела на LiveLib, что там пишут про автора - и у меня сразу пропали все вопросы. Автор - женщина 1925 года рождения! О господи боже мой... Повесть вышла в 1985... То есть, это она в 60 лет задумала для современных подростков написать острую повесть с современными проблемами, про любовь и все такое? да она поди к тому времени современных подростков в глаза не видела. Ничего не хочу плохого сказать про бабушку, в конце концов, у нее были самые добрые намерения, и написано хорошо... Кстати, она действительно из Крыма, где всю жизнь живет. Жила. Написано, что она умерла в начале 2000-х. Но все-таки, мне кажется, для подростков бы лучше пошел кто-нибудь более молодой, близкий им по возрасту? понимающий их лучше? Автор, наверно, когда писала, больше представляла подростков своей молодости...
Л.Нечаев. "Ожидание друга, или Признания подростка". У... какая гадость. Отвратительно. Сюжет: да я не знаю, как это все можно выразить... Здесь просто один вязкий тягучий тошнотный рассказ от первого лица - ГГ рассказывает о своей жизни, начиная с первого класса, сейчас он уже дорос до старших классов... И все время он выдает - я, я, я... И все время он страшно тоскует и мучается, что он такая тонкая натура, а его никто не любит, не ценит, не понимает, начиная с родителей, которые тупые и приземленные, и друга-то у него нет, вот никого не находится подходящего, его окружают сплошь моральные уроды... А если кто вдруг и появляется, то или куда-то исчезает, или я не знаю что. Но все время ему вот что-то мешает дружить и т.д.
Повесть небольшая. К счастью. Я ее все равно насилу одолела. Такая мерзость... Хотя сейчас, наверно, вполне современно - у нас же сейчас все помешаны на "тонко чувствующих" креативных... Да нет. Даже для тонко чувствующего и креативного - ГГ абсолютно ненатуральный. Я сразу прониклась теплыми чувствами к бабушке Криштоф и оценила ее творение по достоинству. Пусть у нее были сферические подростки с плакатов - здесь автор, такое впечатление, сляпал своего ГГ из кусков трупов...
Э.Пашнев "Белая ворона". После предыдущей повести я к этой подходила с опаской - но оказалось опять хорошо и прекрасно. Сюжет: дело происходит в некоем городке... не пойми в каком... Старшие классы, весна, приближается конец учебного года, страсти кипят. В смысле, страсти, не связанные с учебой. А учителям, конечно, хочется, чтобы старшеклассники относились к учебе ответственно. И вот происходит вялотекущий конфликт, который описывается автором с двух сторон - с одной стороны старшеклассница Алена Давыдова, фантазерка и заводила, немного не от мира сего, вечно что-нибудь придумывает, пишет стихи... С другой стороны пожилая учительница литературы по кличке Рыба - она уже устала от жизни и от преподавания, она одинока, муж ее бросил, работа перестала приносить удовлетворение, Рыба любит литературу (Великую Русскую!), но она осознает, что уже не понимает, не чувствует современных подростков, не может до них достучаться... Тем временем в воздухе носятся перемены - все твердят, что в школу нужно вносить что-то новое, свежее. Рыба этого не может понять, она по привычке пытается требовать с учеников, как это она делала всегда, но они неожиданно взбунтовались. Класс сбежал с урока. Администрация попробовала обычные увещевания. Класс уперся и решил писать в газету - сейчас не прежние времена! в газетах есть журналисты, пишущие на острые темы, пусть разберутся с косностью учителей... Рыба попадает в больницу с сердечным приступом... В школу приезжает модная журналистка - и оказывается, что при близком столкновении она вовсе не выглядит такой крутой... И т.д.
В повести, что называется, открытый финал - нет какого-то конкретного, определенного завершения и разрешения. Нельзя сказать, что персонажи с чем-то окончательно определились, что что-то наладилось. С другой стороны, может, это вполне в духе времени? Если в стране перестройка? Мы же знаем, что последовало дальше. Прямо можно сказать - до сих пор до конца еще ничего не определилось. Хотя тут есть странные моменты. Вот когда я читала - сборник вышел в 1990г. - в тексте определенно упоминается про перестройку, и что нужны новые методы. В то же время, когда я посмотрела страничку автора на LiveLib, так, оказывается, книга выходила в 1982 году! Ну, это я железно знаю - в 1982г. никакой перестройки не было, она определенно началась не раньше 1985. Что ли автор вносил позднейшие изменения? Или он того - пророчествовал и предчувствовал? А к финалу было еще более странно - там в одном эпизоде типа приходит в школу кинокритик, и старшеклассницы кидаются к нему задавать вопросы, раз разрешили спрашивать все подряд - они спрашивают, а правда ли, что Высоцкий женился на Марине Влади? Хм. А это точно вопрос из 1982? Мне почему-то кажется, что он более органично выглядит для 70-х... Интересно, а в 80-е вообще кто-то из подростков помнил, что есть какая-то Марина Влади? Я что-то не помню, чтобы тогда вообще ее упоминали, фильмов с ней точно в прокате не было... Ну, разве что где-нибудь в столицах, в элитных кинопоказах и фестивальных программах... Но здесь определенно не столица! Странно, непонятно. Про автора, кстати, сказано, что он после развала СССР эмигрировал в США, скончался недавно. От коронавируса что ли. Что за притча - в этом сборнике все авторы интересных повестей уже умерли!
Ну, по любому, вносил автор какие-то изменения в текст или не вносил - это было интересно. Как мне показалось, автор здесь хорошо и удачно изобразил какую-то всеобщую отчужденность. Люди не понимают, не слышат друг друга! Вот Рыба - ее показывают глазами учеников-старшеклассников, она жесткая, авторитарная, пытается давить авторитетом - вызывает негатив и возмущение. Но затем автор все показывает с ее стороны - и читатель видит одинокую пожилую женщину, растерянную, не знающую, как ей дальше жить, что делать. И ясно, что она действует совсем не со зла, она всю жизнь вот так преподавала, но сейчас это перестало действовать, и она не может понять, почему, что нужно сделать, чтобы ученики ее услышали... Это драма, ее начинаешь жалеть, переживать... Опять же с другой стороны, старшеклассница Алена - всю повесть автор ее подает, как такую девочку-весну, она вся такая тонкая-звонкая, она сочиняет стихи, она что-то придумывает... Еще одна тонко чувствующая, ага. Хотя на этот раз автор все-таки более-менее обосновал это все. Алена действительно вызывает симпатию. За нее тревожно - с одной стороны, в классе к ней привыкли и не травят (а могли бы! если вспомнить железниковское Чучело, тот же типаж), но с другой - класс ее больше воспринимает как шута, как привычное развлечение... А Алена действительно пишет стихи, роль шута ее уже начинает тяготить... Но она не может уже из нее вырваться - как Рыба не может вырваться из сложившегося образа противной училки... Но! всю повесть автор вот так излагал про Алену, а в финале вдруг все повернулось немного под другим углом. Когда Алена придумывает что-то свое очередное творческое, а ее школьная подруга Раиса пытается ей рассказать о своих проблемах - у Раисы отец-алкоголик, он терроризирует их с матерью... И Алена ее не слышит! Хотя она вся такая творческая и тонко чувствующая... Просто не воспринимает Раису с ее действительно серьезными проблемами... Алена тоже зациклена на себе... Интересно, неоднозначно...
В общем, несмотря на одну провальную повесть, сборник получился интересный. Хотелось бы познакомиться и с другими сборниками, какие там еще выпускали... Но понятия не имею, где их брать, где вообще про них узнавать.

@темы: Книги

---

Читательский дневник

А.Н.Островский. Письма.
«А.С.Суворину, июнь 1879
Помогите мне в моих заботах об Н.Я.Соловьеве //начинающий драматург//. Его положение не только серьезно, но даже опасно. Он человек вообще хороший: правдивый, сердечный и даровитый, но, как видно, смолоду не приобрел привычки к труду, а теперь уже едва ли имеет настолько нравственной силы, чтобы успешно бороться с вошедшею в кровь ленью и считать ее в своем положении преступлением. Я не буду распространяться, как он чуть не погиб, как я его вывел из беды; но я должен Вам сказать, что своею помощью я поставил его в ложное положение, т.е. я дал ему возможность понюхать чаду успеха (не заслуженного им) и немножко угореть. Если моя заботливость о нем ограничится только тем, что я для него сделал, то он запутается опять, и уж безвозвратно. Но я, пока у меня есть силы, ни в каком случае его не оставлю; теперь я только о том и хлопочу, чтобы заставить его зарабатывать свой успех задним числом, т.е. самым прилежным образом изучать технику драматического искусства, для того, чтобы стать мастером и легко и с уменьем распоряжаться тем материалом, который дает ему его талант. У него приемы самые первоначальные: он не умеет расположить пьесы и не владеет диалогом, и ему надо работать крепко, чтобы стать на ноги. Вот тут-то и закорючка, как говорят семинаристы. Как кажется, у него для труда мало внутренних побуждений, надо поискать внешних. Один из хороших стимулов для труда есть нужда. Вот мне и хочется, чтобы у него было поменьше средств для беспечной жизни, которой он несколько подвержен. Он торопится поскорей извлечь все выгоды из своих сочинений – литографировать их, печатать и продавать; потом он, разумеется, проживет эти деньги, и ему придется занимать их и торопиться работать, что, при его неумении, будет для него пагубно…»

Ю.Авдеенко. Дикий хмель.
«- Ты хорошо подумала? – спросил Буров строго.
Я пришла в редакционную комнату после смены. И Буров сидел за своим, заваленным гранками, как мусорный ящик хламом, столом и смотрел на меня с таким превосходством, словно я была не его законная жена, а какой-то докучливый, неинтересный автор.
- Хорошо.
- Высшее образование – это на всю жизнь, - произнес он традиционным нравоучительным тоном. – Институт кончают один раз.
- Можно два.
- На этот счет пословица есть. Для умного и одного института много, для дурака и двух мало.
- Умный – это, конечно, ты.
- Все-таки подумай, Наташа. Я тебя не отговариваю. Инженер-технолог по обработке кожи – это хорошо. Но, может, лучше модельер. Ты же рисуешь.
- Ну, как и рисую! Глупости.
- А если выбрать другую науку: филологию, историю искусств?
- На вечерний принимают прежде всего по профилю работы. Сам знаешь! А филология, история искусств… Господи! Мне сочинение хотя бы на тройку написать.
- Сочинения пишут по шпаргалкам, - сказал Буров. – Во всяком случае, все приличные люди. – Он сказал это убежденно. Без всякого юмора.
- Как минимум, для этого нужно уметь пользоваться шпаргалками, а как максимум, иметь шпаргалки, - предположила я.
- Пиши, - посоветовал Буров.
- Я купаюсь в свободном времени.
- Я помогу тебе, - сказал он. – Экзамены – это спортивная игра. А у каждого спортсмена есть тренер. Я буду твоим тренером.
Увы! Тренерские возможности Бурова оказались ограничены лишь знаниями в области русского языка. О физике, химии, математике он имел туманные представления, несмотря на свое высшее, университетское образование.»

Караван историй.
Евгения Лютая, актриса: «Одевалась я концептуальненько. Все годы учебы проходила в длинных черных юбках и черных водолазках. Такой лаконичный наряд казался мне как нельзя лучше подходящим для будущей звезды экрана.»
«Считаю, что на данный момент как актриса еще не реализовалась в полной мере, хотя моя энергия способна поднять стадионы.»

---

Читательский дневник

А.Н.Островский. Письма.
«М.О.Микешину. 27 апреля 1878.
Любезнейший друг Михаил Осипович, поздравляю тебя с прошедшим праздником! А для меня и праздник был не в праздник, меня замучила лихорадка, и теперь еще едва держу перо в руках. Ты желаешь знать, что за вещь я для тебя готовлю, - изволь, я скажу, - но попрошу помолчать покуда! Это перевод в стихах только что появившейся итальянской пьесы «Фрина». В ней одно из действующих лиц скульптор Пракситель. Задержал я перевод потому, что люблю опрятность. Перевесть ее недолго, и труда большого нет; - но для людей, не знающих древней греческой жизни, в голом переводе она будет непонятна; понадобились примечания и объяснения. Для этого пришлось забрать из университетской библиотеки охапку книг на разных языках, преимущественно древних. Выписки и переводы и заняли у меня очень много времени. Теперь эта работа почти кончена и я скоро пришлю тебе половину своего перевода. Вся пьеса займет номера четыре, а может быть, и более. Я из дому уж давно не выезжаю никуда… Пишу тебе, а лихорадка меня так и бьет. Есть великолепная картина Жерома «Фрина перед судьями»; пьеса, которую я перевожу, служит как бы объяснением к ней.»

Литературная газета.
«По данным статистики в 1975г. в РСФСР было 646 музеев, а в СССР в целом – 1295 (один музей на 226 тыс.населения). Если сравнивать с зарубежным опытом, то современное число музеев в России сопоставимо с Францией. Там их 1200 (один музей на 55 тыс.населения, в РФ – один музей на 47 тыс.населения). В открытых источниках можно прочитать, что лидером по числу музеев на душу населения является Израиль – там один музей на 45 тысяч. Но безусловный лидер сегодня США (один музей на 9 тыс.населения). Но здесь тоже надо отдельно разбираться с тем, что там называют музеем.»
***
Мохаммед Латиф Бахаит, посол Афганистана: «На Востоке большие книги – это в основном поэзия. Например, «Шахнамэ» или «Маснави-Маанави». А тут – проза. В «Войне и мире» есть места, где одно предложение занимает целую страницу. «Тихий Дон» я впервые прочел на фарси. Это, по-моему, самая потрясающая проза, к тому же идейно близкая Афганистану. То, что происходит в романе, очень похоже на то, что происходило в Афганистане. Гражданская война, белые, красные, предательство, любовь…И, конечно, мысль о том, что в конце не остается ничего, кроме своей земли и детей.»
***
Павел Крусанов: «Если грезы культурного мифа народа что-то могут сказать о самом народе, то стоит иметь в виду, что ведущая тема американской фабрики грез – месть, возврат обиды обидчику в форме неприемлемого ущерба. Нет чтобы бегать с сачком за бабочками!»
***
Борис Чичибабин. «А слова… Мы ж не дети, словами беды не убавишь. Больше тысячи лет как не Бог нам диктует слова…»

О.Куно. Шпионка в графском замке.
«Есть раны, которые никогда не затягиваются до конца. Они проникают под кожу, постепенно становясь частью нас самих. Убери их – и мы тоже развеемся по ветру, обернемся безликими серыми тенями, обреченно озирающимися, затерявшись в чужом мире.»

---

Ольга Куно "Жена по призванию". Фэнтези, любовный роман. Вторая часть.
Сюжет: и вот Вероника с мужем наконец пришли к взаимопониманию и счастливо наслаждаются семейной жизнью. Но прошлое не оставляет в покое... Старый враг Дамиана, который однажды уже почти разрушил его жизнь, снова строит козни. Когда Вероника с Дамианом отправились - как они считали - в небольшую увеселительную поездку, злодей подстроил им ловушку. Дамиана захватили... однако в последний момент он постарался предупредить жену. Конечно, от этого мало толку - когда она оказалась одна, без средств, без поддержки, в чужом краю... И, кажется, их с супругом ждет неминуемая гибель... Но спасаясь бегством, Вероника натыкается на развеселую компанию авантюристов, которые от скуки на все руки - и они, почему-то проникшись к ней сочувствием, решают помочь.
Да вот, после первой книжки - которая мне очень понравилась - я сразу схватилась за вторую (благо есть!). И она у меня вызвала некоторые опасения и настороженность. Судя по аннотации. Ну, потому что тут что-то слишком много скопилось всего, чего я не люблю в ромфанте... Я терпеть не могу, когда вот история идет себе, идет, сюжет развивается - и вдруг автор решает разделить героев... и начинаются томления, поиски, скачки туда-сюда, герои где-то лазают вдали друг от друга - вместо того, чтобы радовать читателя своими отношениями! Кроме того - продолжая обдумывать аннотацию, заподозрила я - очень может быть, что тут еще будут происходить скитания по дикой местности. Я это просто ненавижу...
В общем, я подумала, что буду с этой книжкой долго мучиться, постаралась сначала морально подготовиться... Потом решила таки попробовать потихоньку почитать... И как ни странно - но книжка меня затянула! Невероятно, фантастика... Автор даже смогла преодолеть вот эти мои заморочки... Я до сих пор сижу и удивляюсь. (ну, если у кого еще встречаются такие же завихрения, так могу сказать, что герои соединились опять довольно быстро - к счастью. А что касается скитаний по дикой местности, или, как вариант - приключений куда-то в сторону от основного сюжета - так они все-таки вместе во всем участвовали )
Ну что же, книжка опять прочиталась быстро, бодро, опять здесь было полно чего-то странного и с выкрутасами, но не раздражало... Видимо, это фирменный авторский стиль. Наверно, надо уже ей присвоить звание - автор-карнавал.

@темы: Книги