Проигрыватель напомнил. Да, была у меня в детстве такая пластинка... Как сейчас помню - из гибкого яркого пластика.

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Обломов». В этом романе внутренно прославляется русская лень и внешне она же порицается изображением мертво-деятельных людей (Ольга и Штольц). Никакая «положительная» деятельность в России не может выдержать критики Обломова: его покой таит в себе запрос на высшую ценность, на такую деятельность, из-за которой стоило бы лишиться покоя. Это своего рода толстовское «неделание». Иначе и быть не может в стране, где всякая деятельность, направленная на улучшение своего существования, сопровождается чувством неправоты, и только деятельность, в которое личное совершенно сливается с делом для других, может быть противопоставлена обломовскому покою… Антипод Обломова не Штольц, а максималист, с которым Обломов действительно мог бы дружить, спорить по существу и сливаться временами, как слито это в Илье Муромце: сидел, сидел и вдруг пошел, да как пошел!»
***
«Дорога поднимается в гору пыльная, на ней следы прошедших людей и домашних животных. Где они, прошедшие, теперь? Лист обрывается неслышно и желтый слетает к моим ногам. Лист окончился в своей жизни, поспел. Но ведь люди, которых я знал, многие из них оборвались на половине затеянного, кто с протянутой для дружбы рукой, кто с оружием, кто с идеей, кто с желанием; их идеи, желания – я понимаю, между нами, мы их наследники, но… Да! Я живой наследник их, они все во мне, и я за них отвечаю! А дорога все выше, и следы продолжаются.
Шли они в гору и думали; может быть, что за горою что-то откроется, с интересом шли, думали, что куда-то придут. Вот лес расступился, хутора, оседлое место, тут отставшие осели, и жизнь им стала повторяться одинаковыми кругами из года в год. И видят они, что мимо них все идут, идут.
Старики – это память о прошлом, верстовые столбы на дороге, люди, обращенные, как жена Лота, в соляные столбы за то, что оглянулись назад. Нельзя назад оглядываться, назади по дороге только следы прошедших, а решение впереди, за горою…»

Л.Летняя. Академия Легиона.
«- Что ж, я тоже поздравляю вас, - мягко заметил Мор, но в его тоне Хильде послышалась едва заметная горечь.
- Не понимаю, с чем вы все меня поздравляете? – она бросила на него опасливый взгляд.
- С началом коллекции. Отец вам не рассказывал? Это такая шутка в рядах боевиков. Мы коллекционируем шрамы. И потом хвалимся, кто насобирал больше
- Какая глупость, - нервно фыркнула Хильда, натягивая рубашку.
- Если однажды вы все-таки вступите в ряды боевого отряда, то удивитесь, какими идиотами порой могут выглядеть со стороны серьезные мужчины и женщины, регулярно рискующие собственной жизнью. Редко кто начинает собирать коллекцию еще в Академии. Чаще это происходит в первый год службы".

---

Ольга Коробкова "Секретарь для некроманта". Фэнтези, любовный роман. Для фанатов жанра... особенно для тех, кто не желает трепать себе нервы хотя бы за чтением любимого жанра.
Сюжет: девушка Настя жила в нашей реальности обычной жизнью, как вдруг попала в фэнтези-мир. Там, в общем, не удивились, попаданцы на них сваливаются регулярно, работа с ними налажена. Насте разъяснили, что ей дается определенный период на адаптацию и прохождение всяких обучающих курсов, на это время ей будет выплачиваться пособие. Ну а потом будут принимать решение - если попаданец продемонстрирует свою полезность для мира, то его куда-нибудь пристроят в нормальных местах, а если нет - то отправят в глухомань, так сказать, на фронтир для освоения. Но Настя, как девушка серьезная и ответственная, не стала впустую тратить время, а сразу отправилась искать работу. Тут же подвернулась вакансия - секретарь у некроманта. Работодатель оказался роковой и сексуальный мужчина, но к Насте подошел с душой - сразу почувствовал, что она определенно принесет много пользы. Настя так-то всегда была сдержанной и хладнокровной, но работодатель в конце концов ее очаровал. Да и работа интересная, да уж.
В общем, сплошное о-хо-хо и ми-ми-ми. Стиль наив и примитив до крайней степени. В книжке, по большому счету, вообще ничего не происходит! В смысле, никаких проблем, никаких конфликтов, мир спасать не требуется, катаклизмов и злодейств не происходит, все возникающие инциденты решаются в обычном порядке - чисто рабочие будни и повседневная жизнь. Все у ГГ было в порядке в нашем мире, и когда она попала в фэнтези-мир, там тоже стало все в порядке, а потом ей стало еще лучше, и дальше так оно лучше и шло - по нарастающей.
Но лично я прочитала с удовольствием - автор пишет без сногсшибательных эффектов, но ровно, какое-то ощущение возникает, что автору и самому тут все нравится - это приятно. Ну, и нервы успокаивает, да.

@темы: Книги

---

В телеграме - котиковое.

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Приближенные царские давно уже, как карамельку, иссосали царя и оставили народу только бумажку. Но все государство шло так, будто царь где-то есть. Та часть народа, которая призывала к верности царю, сама ни во что не верила. Не было времени, и можно было узнать его скорость лишь в быстрой смене министров и росте цен. В тишине безвременья каждый давно уже стал отворачиваться от забот государственных и жил интересом личным: все грабили. Это привело к недостатку продуктов в городах и армии. Недостаток хлеба вызвал бунт солдат и рабочих».
***
1919г.
«26 октября. Не сразу удалось нам установить, что казаки покинули нас или их прогнали. В 12 дня это уже было видно по внешнему городу, принявшему обычный красный вид: везде ходят военные и много жителей, добывающих себе крохи питания и топлива.
13 ноября. С тех пор как почту эвакуировали, время заблудилось, верных часов нет, негде проверить, во всех учреждениях разное время.
18 ноября. Время от времени я прерываю свой урок географии и говорю ученикам: «Деритесь!» - все начинают возиться, греться. Через несколько минут я кричу: «Конец, начинаю!» - и опять все слушают. Помещение при 15 градусах, совершенно не топится.
19 ноября. У Лидии тиф 9-й день, температура упала до 38 – угрожающий признак, организм отказывается бороться. Может умереть. Мы с ней ссорились очень, теперь не из-за чего, и все больше и больше охватывает чувство родового одиночества…
20 ноября. Говорят, что красные взяли Курск, и еще у них какая-то большая победа, и что будто бы Деникин отступает до Казани.
8 декабря. Сны: видел поломанную липовую аллею и умирающего брата Сашу – и я выл…Приехал из Москвы Шеламов Илья Спиридонович и привез известие – мир грядет, зажег надежду на избавление.
9 декабря. Так вот почему я выл, как пес, укусив свой хвост, и весь день ходил в глубокой тоске – в эту ночь умирала сестра Лидия и умерла в Красном Кресте, умученная голодом и холодом».

Л.Летняя. Академия Легиона.
«- Что касается реальной практики: как я могу пустить вас на нее, если вы не справляетесь даже с симуляциями?
- С этой симуляцией невозможно было справиться! Она не имела решения. Противник был непобедим…
- Госпожа Янг могла просто вовремя отдать приказ, который ей подсказали. И вы все получили бы свои баллы.
На мгновение Хильда потеряла дар речи. Больше всего ее поражало и злило непробиваемое спокойствие куратора.
- Так вы поставили нас в заранее безвыходную и абсолютно нереальную ситуацию, чтобы научить бросать товарищей, обрекая их на смерть? Но это в симуляции каждый потом отряхнулся и пошел писать реферат, а в реальной жизни это конец. Разве можно так? Разве вы не должны учить нас выходить из боя без потерь?
В глазах Мора появилось странное выражение, которому Хильда никак не могла найти определения. Словно сквозь колючий холод пробивалось сочувствие.
- А как вы себе представляли службу в боевом отряде, Сатин? – его голос прозвучал мягче, но все еще оставался строгим. – Вы думаете, почести и высокое содержание достаются боевикам за красивые глаза? Нет, их служба требует полного самоотречения и готовности умереть в любой момент. Умереть самому и оставить умирать лучшего друга, если того требует выполнение задания. Так это работает. Если вы не согласны, вам стоит подумать, действительно ли вы хотите служить в боевом отряде».

---

(лазая в ЖЖ) Я смотрю, Попова уверенно пробивает днище за днищем...

Я точно так же считаю, что большинство российских фантастов и вообще авторов "последней волны" — редкостный отстой, годный в лучшем случае на подборки "Перлы года", и тоже имею на это право.

Надо ли так понимать, что - как честный человек - себя она тоже относит в категорию "редкостный отстой и перлы года"? Или она себя относит в категорию - "я одна вся в белом стою красивая"?
Все, нафиг, вот прям завтра выкапываю из завалов последнюю книжку "Конгрегации" и берусь читать. В конце концов, этот вопрос требует исследования! Или это редкостный отстой, или это я вся в белом и красивая...

Откуда цитата: Симоньян где-то там поместила пост, что неожиданный и радостный итог текущей ситуации - открытие прекрасных поэтов - Пелевина, Долгаревой и кто-то там еще. Креативно-либеральная тусовка тут же наваяла ведро помоев в духе "Симоньян тупая дура и сволочь, оцените вот, что за прекрасные у них поэты - с подборкой какого-то отвратного адского трэша. Конечно, не Пелевин с Долгаревой, а вообще не пойми кто. Попова, не рефлексируя, это все к себе перепостила.
В комментах собралась обычная компания с издевками над Симоньян и помещенными трэшовыми авторами. Нашлись все же люди, которые написали, что это некорректный пост, Симоньян называла совсем других поэтов, и у Долгаревой с Пелевиным прекрасные стихи. Попова проигнорировала. Остальные стали топтать уже Долгареву с Пелевиным.
P.S. а затем в телеграме Пелевин пишет, что к нему приходят люди с претензиями, какое вы дерьмо и какое дерьмо пишете.
P.P.S. о, да ситуация еще пикантнее... Попова указала, что она "погуглила". Я не спец насчет того, чтобы "погуглить", но пошла тоже... И узрела, что, по крайней мере, один из приведенных трэшаков - вообще автор с украинской стороны!! с украинской!!!

Нет, все, знаете, сил у меня на Попову уже нет. Я понимаю, что человек лечится у психиатра и сидит на таблетках... но у меня тоже нервы не железные. Отныне так: первые книги "Конгрегации" были очень интересные, на у а потом... что получилось, то получилось.

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Так неоткрытым, неузнанным остается для меня лицо моей родины. Несчастной любовью люблю я свою родину и ни да, ни нет я от нее всю жизнь не слышу, имея всю жизнь перед глазами какое-то чудище, разделяющее меня с родиной. Чудище, пожирающее нас, живет где-то близко от нас, и я видел вчера в день призыва, как ворчливая негодующая толпа оборвышей поглощалась им и они, как завороженные змеем, все шли, шли, валили, исчезая в воротах заплеванного зассанного здания… А может быть, это весна? Самая первая весна, и грязь эта и оплеванная родина, все это как навоз и грязь ранней весной, выступающая всем напоказ».
***
«27 февраля 1917. Сегодня утро сияющее и морозное и теплое на солнце – весна начинается, сколько свету! На улице объявление командующего войсками о том, что кто из рабочих не станет завтра на работу, призывается в действующую армию. Мелькает мысль, что, может быть, и так пройдет: вчера постреляли, сегодня попугают этим и завтра опять Русь начнет тянуть свою лямку…
Прихожу к начальнику с докладом, а он говорит: теперь все равно: Артиллерийское управление захвачено бунтующими войсками, Предварилка открыта – политические выпущены и проч. Но бумаги мы продолжаем писать в министерство земледелия о том, что вследствие недостатка муки и рыбы каменноугольные копи Донецкого бассейна должны прекратить работу, что Невьянские заводы должны прекратить перевозку дров по недостатку овса.
При выходе из министерства смотрим на большой пожар на Выборгской стороне: Предварилка или Арсенал?
Хозяйка моя заявляет, что хлеба она мне давать больше не будет: «Теперь, - говорит, - каждый должен думать сам о себе». Я ей отвечаю, что теперь именно и должны мы думать не только о себе.
Позвонился к Петрову-Водкину: ничего не знает, рисует акварельные красоты, очень удивился. Попробовал пойти к Ремизову, дошел до 8-й линии, как ахнет пулемет и потом из орудий там и тут, выстрелы раздаются, отдаются, кто бежит, кто смеется, совершенно как на войне вблизи фронт, только тут в городе ночью куда страшнее… А телефон работает, позвонил к Ремизову, что дойти до него не мог.
«Какой-то старичок на Лиговке, - рассказывает швейцариха, - хлеб получил в очереди два фунта, так, бедный, и лежит с хлебом в руках». Наступили великие и страшные дни».

М.Ртуть. Жена проклятого князя.
Маньяк, тварь такая, даже не торопился! Шел за ней, едва ли не насвистывая. Ах ты… в угол загоняешь, да? Будет тебе угол, тварь! Лучший угол во всем доме!
- Не надо, прошу вас, - прошептала Матильда, прижимая руки к груди и мысленно крича: «Дом! Помоги мне! Помоги!»
- Иди ко мне, детка, и я буду нежен… может быть, - тварь была уверена в победе.
- Убирайтесь! – глядя Маньяку в глаза, Матильда шагнула вниз по лестнице, замерла на миг и, подобрав юбку, развернулась и припустила прочь – к подвалу, к ходу в винный погреб.
Маньяк топал сзади, не слишком торопясь ее поймать. Вот он, слабо освещенный магическими факелами тоннель. И плита потемнее… да, вот она! Прыгнув на нужную плиту, Матильда услышала каменный грохот и забористый французский мат. Не упал, черт бы его подрал! Ну почему, почему ей так не везет? Обернувшись, она уставилась в полыхающие яростью глаза Маньяка. Он стоял на самом краю провала, из которого поблескивали острые металлические штыри.
- Вот так, значит.
Маньяк с интересом заглянул в провал. Широкий, метра в три. Не перепрыгнуть.
- И ты бы позволила мне умереть? Тебя бы совесть замучила.
- Не замучила бы. В следующий раз бегите за мной быстрее, мсье.
Чертов Маньяк рассмеялся. Ну смейся, смейся… Матильда сделала вид, что опирается на стену… да, вот на эту шершавую панель… Арбалетный болт с глухим чавканьем впился в бедро Маньяка.
- Ах ты… - услышала Матильда новую порцию мата. Восхищенного, мать его! Не предсмертный хрип, как надеялась Матильда. Черт, ну почему, почему?!
- Детка… - Маньяк выпрямился, не обращая внимания на текущую по ноге кровь. Он сиял, мерзавец, словно выиграл джек-пот. – Я тебя недооценил.
Под его взглядом Матильда чуть не рухнула в обморок. От страха. Подмигнув Матильде, Маньяк резко дернул болт – и тот вылетел, словно по волшебству… почему словно? Темный маг, чтоб он сдох!»

---

"Дамы без камелий". С привлекающим эпатажным подзаголовком "письма публичных женщин Добролюбову и Чернышевскому". Издание ВШЭ - из той их серии... с редкими источниками... (раньше из этого читала дневник секунд-майора Ржевского )
Про что: небольшой - да! микроскопический! - сборничек писем проституток XIX века.
Я люблю читать письма и дневники... и как только узнала об этом издании (вот я перестала регулярно проверять, что там выходит нового по части писем и дневников, и могла бы пропустить!), сразу же загорелась почитать. Ну да, мне это надо... все такое...
Надо сказать, что по оформлению - по подзаголовку этому и по аннотации - я вообразила, что... ну, я не знаю, что Чернышевский и Добролюбов как-то поддерживали переписку с этими проститутками... в целях изучения вопроса в социально-революционном аспекте... Я же как бы со школы уважаю Чернышевского и Добролюбова... Ну, точнее, Чернышевского, поскольку его роман, как по мне, едва ли не единственное приятное чтение среди уныния и безнадеги Великой Русской Литературы. О Добролюбове-то я так... имею весьма смутное представление. Тем более, да, в аннотации тут так важно сказано про массив...
Ну и, оказалось, что все не то и не так. Никаких социально-революционных исследований. Это Добролюбов имел такие пристрастия - по части отношений с женщинами - предпочитал проституток... С некоторыми даже поддерживал отношения более-менее длительные периоды времени. Вот они ему тогда и писали. Чернышевский, по счастью, тут вообще сбоку припека - к нему писали только, если не знали, где Добролюбов. Хотя что я говорю - писали. Заразилась от авторского коллектива и аннотации. Какое там "писали", да и какой "массив". Речь идет всего лишь об одной (!) проститутке, некой Терезе Грюнвальд. Девушка оказалась немного обучена грамоте, поэтому могла вот писать свои письма. И их совсем немного, причем за несколько лет. К этому еще присоединили пару-тройку писем от проституток из Франции - Добролюбов в какой-то период поехал за границу и там тоже заводил знакомства с проститутками.
Так-то, в общем, очень интересный материал, тут я ничего не говорю. Но раздражает манера этих издателей выпускать свои публикации (которые они именуют "введением в научный оборот") микроскопическими дозами и при этом разливать воды и всячески нагонять объем.
Письма этой злосчастной Терезы выглядят очень наивно и трогательно... Ну, любому понятно, что жизнь простой обыкновенной женщины в XIX веке была не сахар, а тем более если она проститутка. Девушка пишет с ошибками и довольно коряво. Но зато все выглядит натурально и искренне. Большей частью письма заполнены заверениями в любви и рассказами, как она тоскует без своего "ангельчика Колечки". Ну и - увы, но проза жизни такова - просьбами о деньгах. Хотя совсем немножко проскальзывают и упоминания о каких-то реалиях.
В общем, получается такая картина, что Добролюбов - в его оправдание сказать - видимо, придерживался тех демократически-прогрессивных идей о проститутках, как о жертвах социального порядка и о необходимости их спасения. Так что он даже выкупил Терезу из борделя и взял к себе. Одно время у него даже возникла идея на ней жениться. Во всяком случае, Тереза вроде как даже вела его хозяйство. Но из этого ничего не вышло - знакомые дружно набросились с призывами не сходить с ума, к тому же, как тут деликатно и обиняками упоминают авторы-составители, Добролюбов отличался приступами мнительности и ревности. Так что скоро Тереза ему надоела и он постарался от нее избавиться. Тереза же надумала переехать в Дерпт. Оттуда и идет большая часть писем. Вроде как Тереза надумала получить какой-то прочный и законный статус в жизни - пройти обучение на акушерских курсах и стать повивальной бабкой. Об этом она все время и пишет - ну, в том ключе, что нужно денег, денег, денег - чтобы заплатить за курсы, потом заплатить за получение лицензии, потом заплатить какие-то судебные штрафы и т.д.
Подача получается несколько односторонней - тут же приведены только письма Терезы (ну и других). А ответных писем от Добролюбова и Чернышевского нет. Хотя про них упоминается в комментариях, для разъяснения. Но уж с такими объемами - вполне могли и поместить полностью! И, конечно, очень жалко эту злосчастную Терезу с ее страданиями, болячками и ударами судьбы. Ну, и других тоже, чего уж там.
Но с другой стороны - как опять же осторожно упоминают авторы-составители - существуют и сомнения. В искренности девушек, Терезы, ясное дело, в первую очередь, раз ее тут больше всего. Действительно ли она испытывала все эти чувства... действительно ли она собиралась учиться на акушерских курсах и затем работать в качестве повивальной бабки... действительно ли она работала и имела каких-то клиентов... от которых потом надо было с такими трудами откупаться... Или это все были выдумки, с целью выудить побольше денег у Добролюбова и Чернышевского? Как тут упомянуто - не нашли никаких подтверждений упоминаемых Терезой фактов и обстоятельств. Что она посещала эти самые курсы в Дерпте. Что она там работала. Что ее привлекали к суду и т.д. Но, с другой стороны, как пишут авторы-составители, это может ничего и не значить. Документации с этих времен сохранилось крайне мало, большая часть пропала в разных исторических катаклизмах. А Тереза все-таки упоминает какие-то четкие реалии...
Так что, по итогу, получается вполне себе что-то такое... напоминающее современную литературу. Постмодернистское, может, даже. Просто несколько писем с одной стороны - ну и какое-то понятие о реакциях с другой стороны, в комментариях. И читателю самому представляется возможность решить, какая из сторон тут права/невиновна, а какая неправа/виновна. Или обе эти стороны правы и невиновны - со своей позиции?
Мне вот как-то упорно стало представляться, что - не использовал ли в какой-то мере этот случай Достоевский, когда в своем романе описывал Раскольникова и Соню Мармеладову. Ну и, кроме того, из комментариев я уяснила, что у нас издавалось с/с Добролюбова, и там включены какие-то его дневники... Неважно, что у меня смутные представления о Добролюбове - дневники, это интересно. Вот обдумываю, что надо взять на заметку и присматривать. Вдруг где попадется.

@темы: Книги

---

Книжный столик

М.Пришвин. Дневники.

«День размылся. Все плывет, расползается. Боязнь разлива. Значение разлива. Любовь русского человека смотреть на ледоход. Весна без исхода: так все расползается».

«Какая бывает весной ночь перед морозом. Вышел вчера на балкон, и вот звезды… Глянул и заблудился там, на небе…Что-то они значат… Что-то такое в них есть… Это великая семья не просто так… И только тут, в деревне, бывают вечера, когда одни звезды хозяева… В городе каменные углы на домах… А тут это ночное поле одно…»

«Думал о Гоголе, о его богоискательстве… о том: нельзя ли все, что я видел и пережил, унести дальше нашей родины… ведь где-то есть общая родина, и наша родина есть только часть той…»

«Мужик теперь весь пропитан, азиатом глядит… Вот, вот лопнет все. Бог остарел, на печке лежит… Мужик теперь весь напитался».

«Когда-то я написал в своей книжке от души «на границе природы и человека нужно искать бога». И вот теперь даже об этой, кажется, искренней фразе не могу сказать: подлинная ли она. Вообще, если говорить о самом боге, то никогда нельзя знать, о нем ли говоришь… Чтобы сказать о боге… бога нужно прятать как можно глубже…»

«Земная жизнь сама по себе есть любовь и убийство, а стремление человеческого сознания – устранить убийство и оставить одну любовь».

«Весна – болезнь… Я чувствую только боль, я не чувствую ни малейшей радости… Но меня охватывают радостные волны предтечи сознания. Ведь майская заря для всех… Ведь эти соловьи звучат на весь мир. Недаром же этот хор в саду напоминает мне церковь».

«Мужики левшинские… Насмешливо-угрюмые глаза с выражением: глянет – и борозда, глянет, будто пашет черное поле… глянет – и борозда».

«Там, в центре всего неба, этот цветок неподвижен… Все остальное вертится и исчезает. Все остальное вращается вокруг этого цветка… Значит, вот какое новое, вот какое огромное открытие: мир вовсе не движется вперед куда-то к какому-то добру и счастью, как думал… Мир вовсе не по рельсам идет, а вращается… Все мельчайшие пылинки совершают правильные круги… Каждая из них приходит неизменно на то же самое место, и все в связи с тем главным, в центре всего…»

«Земля как развернутая зеленая книга. Земля – для меня это родина, это черноземная равнина. А потом и всякая земля. Но без родины – нет земли».

«Ничего не сравнится с кленовыми листьями, будто это щеки слепых щенят…»

«Забрел в молодой осинник с листьями, будто вырезанными из бумаги русалочьими руками…»

«Вот еще надо заметить что: есть слова, которые записываются… И есть слова, которые нехорошо записывать. Как узнать то, что нужно писать, и то, что не нужно…»

«Мама говорит: «Я всегда думаю, что мужчины тряпки». Сила женщины – господство над буднями. Мужчина взлелеянный цветок… Что же такое свобода? Что же такое рабство? Быть может, рабство вечно необходимо, как тень ласточки, летящей над спокойным прудом? Можно ли гордиться свободой, когда ее питают рабы?»

«Нелепость положения этих парней, забравшихся в чужой сад хозяевами, откуда их могут выгнать самым оскорбительным образом, очевидна. Нелепость эта происходит из нелепости русской жизни. Если и допустить положение, что земля божья, то из него никак не вытекает как следствие: забраться в чужой сад. Русская жизнь вообще такая: признание какого-либо теоретического положения ведет за собой немедленное практическое действие».

«Белые куколки черемухи сидят на сучках, как недовольные невесты…»

«Запах ландыша… Не отгадать… Чуть-чуть и отгадаешь… Все цветы о чем-то…»

«… А ведь в этом и смысл всякой жизни, чтобы личное перешло в общее…»

«Помню молчаливую толпу крестьян перед горящей усадьбой. Никто не двинулся для помощи, - а когда увидели в огне корову, то бросились заливать… потому что корова божья, безвинная… Я помню 17 октября, когда уличная толпа с красными флагами, с пеньем «Марсельезы»… На Дворцовом мосту встретились мне мужики, - увидев всю эту толпу, они перекрестились… Быть может, они приняли красные знамена за хоругви, а «Марсельезу» за «Боже, царя храни»…Не знаю. Кажется, я так понимал, что они хотели выразить радость революции… Мне так хотелось… и я так понял…»

«Почему же люди, которые говорят о боге, невнимательны к собеседникам, не видят их…»

«Какое право я имею быть пессимистом, когда жизнь не удалась мне…»

«Если у писателя есть свое оригинальное содержание, то он никогда не будет неоригинальным по форме. Бояться подражаний не нужно, если помнить, что единственный путь – это от содержания к форме».

//Волошин// «Не то зависть, не то горечь поднималась у меня со дна души…То, чего этот поэт коснется, может быть, лишь случайным стихом… у него в руках вечная игрушка, о которой я мечтал с детства, у меня игрушка, которая вот-вот сломается… И так завидно, что он имеет, что он ею играет…»

«Родные поля… вглядываюсь в пейзаж… Изучаю…Хочу смотреть на все это, как свалившийся с неба… не будь мужика в России, да еще купца, да захолустного попа, да этих огромных просторов полей, степей, лесов – то какой бы интерес был жить в России?»

«Весна родится в марте, как ребенок с чистыми глазами, целует, не думая, нечаянно…»

«Сколько отмерено человеку в ширину – столько и счастья, сколько в глубину – столько несчастья. Итак, счастье или несчастье – это зависть наша одного человека перед другим. А так нет ничего: счастье или несчастье – это только две меры судьбы: счастье – в ширину, несчастье – в глубину».

«Отдать себя жизни, пусть ранит она сердце, чем больше ран, тем глубже свет. И каждый человек будет открытая книга, и по одному звуку голоса другого человека будешь сразу узнавать, кто он такой, что с ним было, чем он мучится, как он ранен… А то можно забить себе в голову гвоздь и так с гвоздем всю жизнь прожить и ничего не узнать…»

«Каждый закон, по-моему, лучше бы вышел из дела и поступка, чем из мысли».

«Путешествие – это особый пост «ураза» на все привычное… Нужно, чтобы каждый так постился…Нужно сделать, чтобы путешествие было без определенного дела и без каких-нибудь грубых непосредственных потребностей… Оборвал привычки, знакомства, привычную природу… Лопнул канат… И вот все живое в себе ищет восстановить это нарушенное равновесие, хватается за людей, всяких, за новые деревья,камни… пройдет время и… связи восстановлены, привычки найдены… все обыкновенно… Но смысле пережитого остался… остался какой-то налет, колорит жизни, и вот, право, не знаю, что это значит: какое имеет значение – география или роман…»

«Не удалось устроиться самому, войти внутрь жизни, и вот, куда ни пойдешь, везде кажется не так, не похоже то и далеко от него… Нужно пахнуть теми же запахами, чтобы их не замечать…»

«Неужели это все только декорация? Неужели не связана жизнь этих звезд с жизнью этих людей как-нибудь так, что значение их не потухает…»

«…И воспоминания, как птицы, крыльями зашумят вокруг меня…»

«Если бы когда-нибудь звезды спустились с неба на землю, как скучно бы нам стало, как тяжело…»

«Есть секта служителей красоты в Петербурге: декаденты. Красота есть тоже бог».

«С большими людьми лучше не сходиться лично, потому что их идеи часто есть последнее, что они могут дать, больше ничего у них нет».

«Природа некрасива. От человека узнали, что она красива… У меня есть наблюдение: две любви природы: 1) как любят родину (природа-родина) и 2) как предмет искусства. Киргизская степь – родина. Швейцария – картина. Красота рождается из страдания. Она есть просветление страдающего (гордого?) человека».

«Религиозное чувство, как и поэтическое, есть поправка жизни. Кто живет всей полнотой жизни, тот не нуждается ни в поэзии, ни в религии. Я не могу отказаться от представления возможности жизни вполне счастливой и прекрасной без искусства и религии. Я не вижу такой жизни теперь, но верю, что она была и что она возможна, если человечество почему-нибудь одумается и обратит свой взор не на старость, а на детство… Я знаю, есть другое мнение: жизнь есть навоз для философов…»

«Я не могу взять море, но я могу подобрать самоцветный камушек и берегу его».

«Люди настоящие, смиренные, не знают света, исходящего от них. Вообще лучшее человеческое дается даром (поэтому простым народом не ценится красота) – это такой же дар, как свет, вода. Добро, красота есть дар природы. Этой естественной силой завладевают пророки и поэты, но если они оторваны жизнью от почвы, то неизбежно теряются в личном, становятся в лучшем случае колдунами, их слово висит в воздухе, возникает культ слова и за этим словом разломанная душа (декаденты)».

«…То лучшее, детское, которое весь мир бросает нам, мечтателям, поэтам и художникам, и мы возвращаем его миру обратно».

«Мы где-то основными концами все в пучок связаны, а другие конца так болтаются. В этом наше небесное благословение и земное проклятие».

«Женский вопрос я понимаю как свой собственный мужской вопрос. Женский вопрос это вопрос о пробуждении нашего сознания. Я рождаюсь в женщине. Женщина меня родила, но это не значит, что она моя или я ее, напротив… есть только я. Женщина такой же знак, как и бесконечность, с помощью этой мнимой величины мы решаем уравнения жизни со многими неизвестными».

«- Смерть, - говорит Крюков, - всякая смерть легкая. Жить трудно, а умирать легко: умер, стало быть, отмучился. А страх от людей. В горячке, беспамятстве бормочет человек, а ближним представляется страх. Это хорошо: страх ведет к смирению. Человек смиряется и на другого смотрит: как другой живет. Мы сто в одиночку: как дикие звери, сами по себе, в норах забивались. А как страх загулял, так на другого смотришь, а третий зовет к послушанию, хочет привести всех к одной точке. Только это трудно, чтобы к одной точке – вы как думаете?»

«…Весь мир одна семья, стоит только заговорить по-человечески».

«Много раз топили печь, и опять изба остывала – то жар, то холод, ничего среднего, ровного – вся наша Россия снежная».

«Метод писания, выработанный мной, можно выразить так: я ищу в жизни видимой отражения или соответствия непонятной и невыразимой жизни моей собственной души. Встречаясь с достойным писания сюжетом, вдруг получаешь как бы веру и, не находя, страдаешь неверием. Поэтому я и не могу ничего написать из прошлого о себе самом: прошлое мое есть то, что перешло в невыразимое, что есть уже сама душа без материала для выражения, там все стало «я», то есть хаос бесчисленных материально умерших существ или даже, может быть, не рождавшихся. Нужно жить, переживать что-нибудь, и они оживают, и я пишу об этих новорожденных. В своем прошлом я «засмыслился» и потому не могу о нем писать, нет концов клубка. Нужно верить в настоящее, знать, кто я, чтобы писать о прошлом».

«Счастье и несчастье – это только два различных измерения жизни. Я был несчастлив «глубоко», я жил в себя, а не в ширину… Я только испытывал предчувствие счастья широкого и был однажды на рубеже двух дорог, двух миров… А то мне иногда представляется, будто где-то висит громадное зеркало, похожее на спокойное озеро с прозрачной водой, и в этом зеркале-озере все видно, и там все настоящее и прекрасное, а когда очень плохо, и мелко, и непонятно здесь, то стоит мне только заглянуть в то озеро-зеркало и все понимается».

«Неопытному человеку может показаться, будто я действительно о себе это пишу – нет! Нет! Это «я» мое – часть великого мирового Я, оно может свободно превратиться в того или другого человека, облекаться тою или иною плотью Это Я – вершинная линия, проведенная над бесчисленными «я» всяких ямок, долин, горушек, пригорков».

«У человека, почти у каждого, есть своя сказка, и нужно не дела разбирать, а постигнуть эту самую сказку».

«На войне у меня чувство такое же, как в сибирской тайге: оно меня давит, я беспомощен. Но в тайге я нахожу какого-нибудь постоянного жителя, здесь нет обитателей, здесь все подавлены так же, как я».

«Во сне я подходил к смертельно раненым и потом лег на спину и захотел что-то кричать на весь мир, но язык, как у парализованного, не повиновался, и только по-театральному выговаривал начало мирового вопля: «Милосердный боже!» - и обрывался».

«Не знаю, как для всего света, много ли даст существенного война, только для России она положит грань совсем новой жизни»

«Я очень чувствителен к этому февральскому свету еще младенческому… первый год своей жизни я равнодушен к нему, теперь мне все равно, все это задавлено войной, и еще я знаю, как будет весной… страшно подумать об этом отравленном трупами запахе, какая героическая борьба предстоит общая со всеми эпидемиями… какая тут весна, какое солнце может обрадовать».

«С каждым часом работы, мне казалось, люди взбирались все выше и выше на неприступную гору: муки давали силу; муку брали мукой».

«Один мой знакомый сравнил войну с родами: так же совестно быть на войне человеку постороннему, не имеющему в пребывании там необходимости. По-моему, это прекрасное сравнение, я уже видел войну, я именно такое и получил там представление, как о деле жизни и смерти, поглощающем целиком человека. Потом, вернувшись в тыл, я долго не мог помириться с настроением тыловых людей, в большинстве случаев рассуждающих о какой-нибудь частности. Перед ними была завеса, а я заглянул туда».

«Так ясно, что жизнь постигается в очень короткое время и даже в момент, а все остальное долгое напрасное карабканье вверх. Так ясно и почему мы так мучимся над разрешением мировой загадки и не можем ее разрешить: просто мы не живем полною жизнью, не причащаемся к ее постижению собственным подвигом. И, конечно, война – постижение, но не отдельным человеком, а всеми».

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«И корреспонденции писать некуда, разве только в старый Петербург из Петрограда, покойникам, что за это короткое время осыпались, как желтая листва после осеннего мороза: милые покойники, мы, поколение, следующее за вами, в глубине души вашим покоем живем, наши надежды на мир, на победу, на хорошее правительство – надежды людей, мечтающих о покое. А не нужно этого, пусть уж больше и больше все разрушается до последнего часа, когда молодежь будет строить новый град…»
***
«О, если бы вы знали, в какой обстановке, в каком настроении хозяина добывается теперь то, что люди ежедневно потребляют: хлеб, мясо, масло, молоко и другие подобные продукты. Что вы думаете: есть и в хозяйстве синяя птица, о, да еще какая! Но теперь она улетела – мучительно думать: куда? Умрешь и узнаешь? А пока жив, пусть будто где-нибудь в Бельгии живет теперь синяя птица. Боже мой, что было бы на земле, если бы каждый сельский хозяин ясно и точно видел цель свою: свиную тушу и больше ничего. Не было бы Руссо, Толстого, Аксакова, русского мужика, старинных усадеб, воспоминаний, да, ничего бы не было: поели бы и еще откормили и еще поели, и так бы шло. А вот оно так теперь все в хозяйстве: всякий обман исчез, синяя птица улетела от жизни. Война обнажает мир, каким он есть».

В ответе за город.
«В декабре 1917 года Д.Н.Добрынин избран председателем первого Нижнетагильского Совета рабочих и солдатских депутатов. Немногим более трех недель он занимал эту должность. В январе 1918 года на Базарной площади Нижнего Тагила возникли народные волнения из-за перебоев с хлебом. Дмитрий Николаевич, как руководитель Совета, выступил перед собравшимися и объяснил ситуацию. Но страсти накалились, и, чтобы утихомирить толпу, красногвардейцы отряда, охранявшие здание Совета, были вынуждены дать залп поверх голов собравшихся на площади. Толпа рассеялась, но один рабочий погиб, несколько человек были ранены. Вину за этот инцидент Д.Н.Добрынин взял на себя и, как «руководитель-интеллигент», в ту же ночь покончил с собой».
***
«С сентября по ноябрь 1919г. в городе было национализировано 120 домов бывшей буржуазии, объявлена борьба со «злостными кумыварами», истреблявшими хлеб на кумышку (самогон). В связи с эпидемией сыпного тифа и ростом заболеваемости холерой введены штрафы от 50 до 2000 рублей за неисполнение санитарных правил.
Начало 20-х годов было очень тяжелым. Так, в 1920-1921 годах временно закрылись 16 школ, половина от действовавших, по причине непосещения детьми занятий из-за отсутствия одежды и обуви. Уездный продовольственный комитет призывал население заготавливать ягоды и грибы. За собранные «дары леса» полагалось вознаграждение солью. А уличным комитетам поручалось следить за охраной огородов и при обнаружении хищений «сообщать немедленно в исполком для предания виновных суду Ревтрибунала».

М.Козинаки, С.Авдюхина. Ярилина рукопись.
«- Я только что поболтала с Забавой, она рассказала мне про Экспериментальный сад.
- Что это такое? – без воодушевления спросила Маргарита.
- Сад, где растут необычные растения, выведенные колдунами. Земляные там иногда занимаются селекцией. Например, скрещиванием яблони с грушей.
Найти Экспериментальный сад оказалось не так-то просто: сверившись пару раз с указателями, подруги все шли и шли по дорожке, но вокруг росли обычные на вид деревья.
- Ну и где этот Экспериментальный?.. – Маргарита не успела договорить, потому что в этот самый момент Полина вскрикнула и чуть не упала, запутавшись в чем-то ногой.
- Что это такое? – с недоумением глядя на зеленые стебли, обвивающие ее лодыжку, спросила она.
- Похоже на горох.
Назойливый горох никак не желал освобождать пленницу, пуская тонкие стебли все выше по ее ноге.
- Смотри, - Полина указала рукой на невысокую стройную березку. Вместо сережек на ней покачивались колокольчики, издававшие приятный звук, словно ветер колыхал не цветки, а настоящие музыкальные инструменты».

---

Юзефович в телеграме -

Дорогие друзья, если вы в Москве, то приходите в воскресенье, 3 июля, в 20.00 на встречу со мной в книжный магазин "Фаланстер". Поговорим о новых практиках чтения, которые начали формироваться ещё в ковид и, увы, не теряют актуальности поныне, а также о тех книгах, которые помогают пережить тяжёлые времена.

Ну вот, и Юзефович возвращается? Страдала,страдала в Турции и оп - приходите на мою лекцию в Москве. Я ж говорю - все они вернутся. И даже Эйдельман, уверена, и та вернется.
Тут на днях все попадалось - в телеграме и ЖЖ, что - а вот Хаматовой после всех помоев, которые она вылила на Россию, путь назад заказан! Я бы сказала, что товарищи тут проявляют неуместный оптимизм. Чего это Хаматовой путь заказан... Прискачет с визгом. Еще и премию ей какую-нибудь выпишут. Надо же поддержать бедняжку, пострадавшую во всех видах от событий.

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Всегда представлялось, будто я – несовершенное и обделенное существо, я не смею сказать свое, потому что где мне… Гете, Шекспир, Толстой? Даже не эти, а просто люди старшие, учителя, устроенные семейные деловые люди, люди труда и проч. А потом, когда живешь и к этим людям вплотную подходишь – они исчезают, и так ясно, что то существо, совершенное и высшее, перед которым боишься, стыдишься, стесняешься, не в людях, а лишь почивает на людях».
***
«Посмотрите на птицы небесные: вы думаете легко им жить? Летят – шишки под крыльями, повеселятся денек весной – и в гнездо, сиди не шевелись, а потом вывели – таскай весь день червей. Выкормили – опять в дорогу, опять шишки под крыльями. И попить и поесть ей не в радость, кругом враги: клюнет и оглянется. А после всего этого посмотри на птицу, и нет краше ее ничего на земле, и нет ничего свободнее: свобода, говорят, как птица».
***
«Кто родился с жаждой свободы, тому не миновать рано или поздно, как необыкновенной бабочке, попасть на иглу. Рано или поздно проколет сердце игла, и уже не возвратиться назад, как ни бейся, к прежней глупой, но драгоценной свободе. Пронзила игла, и трепещи крылышками, пока не умрешь. Трепет крылышек у пронзенного сердца – вот источник всех наших песней и мыслей о свободе. Но какие же это были песни на всей людской плесени, покрывающей землю!»

Дамы без камелий.
«Тереза Грюнвальд Н.А.Добролюбову. начало января 1859
Мой верный ангельчик! Не сердись, что я не пришла, потому что волдырь на моем глазу лопнул, и я не хочу простудиться. Все, о чем ты меня попросил, я куплю в понедельник. Если можешь, то пришли мне завтра книгу почитать. Прощай, мой ангельчик. Оставайся прелестным, здоровым и, когда будет время, думай о твоей Терезе. Тысячу раз целую тебя и твоих братьев».
На обороте рукой Добролюбова записано в столбик: «зрелость обществ.среды/ арена/ горяч.сочувств.духовн.интересы/ титаническая работа челов.мысли/ преследовать/ истор.могилы выдавали свои заветы/ водрузили знамя/ глашатай/ литература/ публицисты».

Ю.Журавлева. Кафедра зооцелительства.
«- Я же говорил, что вам стоит кого-нибудь завести, - напомнил местор. – Так что можете присмотреть себе питомца, только в пределах разумного, - предупредил преподаватель, заметив, что я тут же посмотрела в сторону сладко посапывающей мантикоры.
- Даже не знаю, - я оглядывалась, и глаза разбегались от многообразия. Как в относительно небольшой магазинчик умудрились впихнуть столько животных, да еще и магических растений в горшках? – Мне бы кого-нибудь маленького, пушистого и неприхотливого. Желательно, чтобы он, в случае чего, мог сам себя прокормить, - пошутила я.
- Есть такой! – оживился местор Альдер. – И я его как раз где-то тут видел…
Местор прошелся вдоль клеток и встрепенулся, обнаружив искомое.
- Элиза, смотрите, - подозвал меня завкафедрой, запросто открывая клетку и доставая из нее какой-то меховой комок.
Я с интересом наклонилась над чем-то черным и пушистым, даже руку протянула, чтобы погладить. Но тут из комка появились четыре пары волосатых лапок и мордочка… с двумя парами глаз и жвалами. Завизжав, я отскочила от местора с пауком в руке и налетела на другого человека, легко поймавшего меня в полете и вернувшего в вертикальное положение.
- Саид, Саид, как тебе не стыдно, - покачал он головой. – Никогда-то ты с девушками обращаться не умел. Такой эмпат сильный, а только с живностью ладить и можешь».

---

В телеграме - цитирую Тему Лебедева.

Оказалось, что все те договоренности, правила, условности, которыми нас манили и рассказывали, что это западные ценности, уважение к частной собственности, достоинство, никакой дискриминации ни по какому признаку, оказалось, что это полный обман, лицемерие, ложь... Самое главное, что людям разрешили ненавидеть и они с удовольствием кинулись ненавидеть».

---

Олег Кургузов "Наш кот - инопланетянин". Современная детская литература. Совсем детская - лет так на пять-шесть. Во всяком случае, ГГ, от лица которого ведется повествование, как раз столько.
Сюжет: ну как, собственно, сюжет... Это небольшие рассказики - на полстранички, страницу максимум. Маленький мальчик живет с папой и мамой, и рассказывает про их жизнь, разные наблюдения, необыкновенные происшествия - в детстве оно все необыкновенное...
Я уж не помню, как эта книжка у меня оказалась. Или из подарочного лабиринтовского каталога (где я уже мозги себе выворачиваю, пытаясь набрать нужную сумму ), или по какой-то суперакции, когда лабиринт принимается распродавать какие-то книжки по смешным ценам, которые меня просто гипнотизируют... Но, в общем, книжка мне понравилась - приятная и милая.
Судя по аннотации, я решила, что это что-то вроде сказки. Но оказалось, что это просто рассказы про обычную жизнь. Ничего такого магического и волшебного. Если не считать возможности посмотреть на окружающий мир глазами ребенка. Ну, тут есть, конечно, истории фантастического вида - лошадь зашла в гости, мы с папой летаем, все такое. Но это можно воспринимать и как склонность малыша видеть все вокруг в таком сказочном антураже. Или чрезмерную вовлеченность в игру, когда что-то условно принятое воспринимается как вполне реальное... Или что-то, за недостатком опыта, воспринимается в буквальном смысле - и тут же себе придумывается история. Как, например - наверняка ребенок услышал от родителей, что "цены кусаются" - и тут же ему представляется, что цены сидят кругом в виде собак.
Вообще, все очень лирично и поэтично. С позитивным настроем - семья и любовный лад, это самое важное. Хорошо. (и было бы еще лучше, если бы сделали еще крутые иллюстрации... Нет, они тут есть вполне симпатичные, но все больше - в современном духе - нарочито условные и концептуальные).

«Лукьян чуял рыбу в любом конце квартиры и несся в этот конец сломя голову. А мышей он не видел в упор. Идет себе по квартире и упирается в мышь… Или наоборот. Идет себе мышь по квартире и упирается в кота… И друг друга они не узнают».

«Учитель сказал нам:
- Попробуйте нарисовать своих мам и пап в виде симпатичных животных. Это будет хорошая шутка, она развеселит ваших родителей».

«Вокруг такая красота! Солнце на снег светит. Снег блестит и отражает свет обратно на небо. Даже непонятно становится, где земля, а где небо. Все вокруг голубое! И мы с папой в черных пальто летим сквозь эту голубизну».

«Чтобы сделать папе приятное, мы решили поздравить его на танке. Ведь в армии папа был танкистом. Ему будет приятно вспомнить прошлое».

«Когда под диваном смеешься, оттуда всегда в ответ пыль вылетает».

«Мама любит папу, папа любит меня, я люблю маму. Вот и получается круговорот любви в семье».

«Пришли мы с папой на рынок, а там на прилавках, как собаки, цены сидят. Одна маленькая цена в десять рублей язык показывает, а все остальные оскалились и зубами клацают».

«Папа и мама погрустнели и совсем притихли. Им было уже не до споров. Они сидели на диване раздельно, как два каменных острова в тумане. Тогда я тоже сел на диван и заполнил пустоту между ними».

@темы: Книги

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«По пути в Вильну. Офицеры окружили артиллерийского солдата с тремя «Георгиями»…Офицеры, еще не бывшие в бою, с почтением слушали солдата. Говорили о последней восточно-прусской операции, обсуждали ее, толковали так и эдак. Солдат только улыбался.
- Это, - говорил он, - все наша неосведомленность, у нас не знают самого главного: немец не может против нас, ну, просто не может и не может.
Я хотел проверить прочитанное где-то: правда ли, что немец потому не может, что как личность задавлен государственностью, массовой муштровкой, в рассыпном строю он не может проявить своей личной инициативы, как русский солдат.
- Неправда, вот уж неправда! – ответил он и горячо стал доказывать превосходные качества германского солдата.
- Почему же он все-таки не может?
- Почему? А потому что не может. Нужно это видеть, как вам объяснить: ну, вот лежат наши солдатики, один другого, кажется, хуже, робко лежат, и вот как на них крикнут: «В штыки!», и как они тут подымутся, ну, так он этого не может.
- Чего этого?
- А я не знаю чего…
И такая у него вера в эту неизвестную величину, что и мы все заражаемся…»

М.Козинаки, С.Авдюхина. Ярилина рукопись.
«- Существует поверье, что где-то хранится такая книга, настоящая Ярилина рукопись. В ней собраны абсолютно все колдовские тайны. Лежит эта книга, спрятанная от посторонних глаз, уже много-много столетий и представляет настоящий кладезь волшебства…
- Она, наверно, огромная… - Маргарита вообразила неподъемный фолиант.
- Знаю только, что она очень опасна, ведь, взяв ее в руки, человек теряет счет времени. Одна голова не способна выдержать так много знаний. Нашедший книгу… сходит с ума.
- Так это правда? Или все-таки просто сказка?
- А разве можно точно знать, было это правдой или нет, если происходило столько лет назад?
- И все же это похоже на выдумку. Ярилиной рукописью называются все книги, где собраны знания, и пока что еще никто не сходил от них с ума. А нам уже пора на собрание!»

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Август 1914. Россия вздулась пузырем – вообще стала в войну как пузырь, надувается и вот-вот лопнет. Должно родиться что-то новое: последняя война.
Вот уже неделю в Петербурге и начинаю привыкать: город – военный лагерь, куда-то исчезли хулиганы, нищие, исчезло разнообразие, цветы жизни, все неожиданности, у всех одно лицо, все стали друг на друга похожи, и Петербург – прямая улица, как большая дорога проезжая на войну. В пустой квартире через форточку чудится где-то сражение, мы ничего не знаем о нем, на бабьем положении живем и все читаем, все стали идейные. Пишу, а в окно одновременно врываются звуки граммофона, плач женщин и отдаленное солдатское пенье.
Так вот, почему же никто из социалистов не поднял голос против войны и пошел под расстрел? Лапин чуть глаза мне не выдрал, когда я попытался сказать против войны».
***
«В Галиции есть мечта о великой чистой прекрасной России. Гимназист, семнадцатилетний мальчик, гулял со мной по Львову и разговаривал на чистом русском языке. Он мне рассказывал о преследовании русского языка, не позволяли даже иметь карту России, перед войной он принужден был сжечь Пушкина, Лермонтова, Толстого и Достоевского.
- Как же вы выучились русскому языку?
- Меня потихоньку учил дедушка – дедушку взяли в плен. А я учил других, и так пошло. Мы действовали, как революционеры, мы были всегда революционерами».

Geo.
«По расчетам физиков, на каждый миллиард частиц антиматерии изначально приходился один миллиард плюс одна частица материи».
***
Гаральд Леш, астрофизик: «Закон природы – это, по сути, математически сформулированный вопрос, обращенный к природе. На него мы получаем математический ответ – измеряемую величину. И если из этого выводится общий закон, позволяющий максимально точно объяснить какой-то феномен, то это прекрасно».
***
«Где в Солнечной системе находится вулкан самых внушительных размеров? До сих пор ученые были уверены, что на Марсе – гигантская гора Олимп диаметром 624км. Но в сентябре геологи обнаружили мегавулкан Таму в 1500км от берегов Японии. Его вершина находится глубоко под водой, на два километра ниже уровня моря. Океанологи расставили датчики подземных толчков, взяли с глубины пробы грунта – и выяснили, что на дне океана лежит два с половиной миллиона кубических километров лавы. Это и есть тело вулкана, который заснул 144млн лет назад».
***
«В Таиланде как минимум тринадцать видов улыбок, к которым прибегают, когда надо выразить чувства, непередаваемые словами. Растянуть губы определенным образом – для тайца лучший выход из сложной или неприятной ситуации. Таец может сказать «да», а его улыбка будет говорить «нет». Даже цифры – тоже улыбки, только виртуальные. Потому что «пять» по-тайски звучит «ха». В чатах молодежь вместо смайликов ставит пятерки».
***
«У Амура 62 имени, чуть меньше, чем у бога в Каббале».
***
«Калуга – «речной тигр», самый крупный представитель семейства осетровых в мире. Обитает только в бассейне Амура. Изначально представители вида достигали размеров до шести метров и веса до полутора тонн. В последнее время особи крупнее трех метров и тяжелее 400кг не встречались. Промысел запрещен".

Е.Кароль. Зазеркалье для Евы.
«- Так, солнышко, а тебе спать не пора? Одиннадцатый час уже. Давай-ка зубки чистить и спать. Ужинали, кстати?
- Да, конечно.
- Ну тогда точно – умываемся, чистим зубы и бай-бай. – Подставив щеку для поцелуя, заработала еще и крепкие объятия и уже через мгновение с улыбкой провожала ее взглядом. – А теперь ты, мой большой и кровожадный демон, неспособный сказать ребенку «нет». Что за самодеятельность?
- Я так понимаю, следующая порция нравоучений достанется мне? – едва ли не один в один скопировав Лесино жалобное хлопанье ресничками, Рург перебрался ко мне поближе и устроился у ног. – Ева, я сам в шоке. Я не могу ей сказать «нет», ты права. Она такая маленькая, такая хорошенькая… И ведь я сам хочу завалить ее подарками. Ты понимаешь? Она называет меня папой и так рада…
- В общем, так. Ругать я тебя не буду, но лекции о том, как надо воспитывать маленьких и хорошеньких стану читать тебе каждый день. Знаешь, сволочь, бестолочь и разгильдяйка сама вырастет, а порядочного человека необходимо воспитывать постоянно».

---

Екатерина Богданова "Правила поведения под столом". Фэнтези, любовный роман... как бы предполагается... Хотя на самом деле - адский лютый трэш.
Сюжет: две сестры-близняшки с магическим даром росли себе в своей семье, и вдруг неожиданно узнали, что их отец еще давным-давно обещал отдать одну из них таинственному и жуткому магу. И вот настало время, маг явился за обещанным... Одну из сестер забирают, она должна отправиться с магом через проклятое море в далекие таинственные земли... Ну, потом выяснилось, что речь идет о спасении мира, и жуткий таинственный маг вместо со своими соратниками специально отбирают особо магически одаренных молодых людей, чтобы воспитать из них этих... спасителей мира, в виде супер-героев и богов.
Это вообще капец как отвратно написано. Я даже затрудняюсь определить... Ну, скажем, это даже не то что - "автор не владеет техникой письма, не умеет прописывать характеры" и т.д. Автору просто абсолютно все равно до элементарной логики и адекватности... Что-то тут у нее происходит, какие-то персонажи совершают какие-то действия, но при этом нет никакой возможности понять, почему именно они именно такие действия совершают... именно при таких обстоятельствах... И вот отчетливо ощущается, что автор в этом плане вообще не заморачивается никакими вопросами. Какая разница, кто что и зачем делает. Лишь бы движуха была.
Ну вот, для примера - в самом начале автор заявляет, что этот самый жуткий таинственный маг, забрав одну из сестер-близняшек (да, я уже начисто забыла, кого как зовут... хотя вроде недавно читала... ), должен пересечь это самое проклятое море. На корабле. При этом оказывается, что он, помимо забранной близняшки еще набил трюм девицами. Далее автор долго и красочно описывает, как они преодолевают это проклятое море, какие там происходят ужасы и прямо еле все живы остались. Ну так через сто страниц об этом вообще забыли, и персонажи носятся туда-сюда, пофиг до проклятого моря, они телепортом пользуются. Вот так раз, а зачем понадобилось с такими трудами пересекать это проклятое море в начале, на какой-то лоханке, рискуя погибнуть, еще и вместе с таким трудом собранными девицами... Нет ответа. Проехали уже.
Или - вообще шедевр дебилизма. Через какое-то время, значит, выясняется план этого жуткого таинственного мага, зачем он собирает юных магов, зачем таинственно держит у себя и обучает в глубокой тайне, чего вообще хочет. Разъясняют, что речь идет о спасении мира. Какая неожиданность, кто бы мог подумать. В общем, миру грозит погибель, только специально подготовленные супергерои, которые при этой специальной подготовке могут превратиться в богов - могут спасти мир. Но тут не каждый подойдет, подходящих давно уже истребили, жуткий маг со своими соратниками давно уже втайне прививали нужные магические навыки, чтобы появились магически одаренные дети, которых можно было бы потом вот так развить. Хорошо, допустим. Но почему в таком случае, когда этот маг явился забирать ГГ в свою тайную академию - он не забрал также и ее сестру-близняшку?? Им же нужны кандидаты для воспитания в богов, мир же гибнет. Нет ответа. Автору пофиг. Более того, дальше автор лихо повествует, что эту вторую близняшку забрали злодеи, которые наоборот хотят мир окончательно погубить. Ну кто бы мог подумать. Злодеи стали вторую близняшку воспитывать для преображения в темного бога. ГГ со своей группой еле эту сестру отбили, она уже невменяемая... от воздействия на нее темной магии... После этого ее с трудом очищают от темной магии. А затем просто возвращают родителям! Откуда ее опять забираю злодеи и опять двадцать пять. Вот это вообще что, это вообще как... что имеется в виду под всем этим бредом... Да ничего. Автору пофиг.
Мда. Кстати, если вы задаетесь вопросом, что означает название и какое отношение имеет к происходящему в тексте - да никакое. Выразительное же? Ну так что вам еще надо...

@темы: Книги

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Некий лысый колдун вышел на кафедру и рассказывает о литературе. Мир для него населен не живыми людьми, созданными священной природой, а людьми, созданными творческой фантазией человека: живут не эти люди возле меня, а те: Лир, Гамлет, Дон Кихот «Иногда, - говорит он, - подходит человек, бормочет что-то и ничего не понимаешь, и вдруг озарит: это Гамлет пришел…» И так еще очень часто бывает: приходишь к ученому человеку с открытым сердцем, чтобы он помог открыть самого себя, а он не тебя видит, а Гамлета или короля Лира. И уходишь от него возмущенный, обиженный. Так бывало, помню, не один раз в юности. И помню великую тоску по человеку видящему… Меньше всего видят, как это ни странно, оккультисты, теософы и тому подобные: у них стена между ними и жизнью, и люди совершенно и навсегда зашиты схемами.. Это, кажется, у них называется «ментальным планом».

Д.Осараги. Ронины из Ако.
«Что и говорить, сад был тоже загляденье. Вздымалась в небеса скалистая гора, у подножья деревья распростерли густые ветви, а там – уж не струи ли водопада белели там, в полумраке, под сенью листвы?
- Ну, Микуния, тут вы, по-моему, слегка хватили через край, а? Ну, не глупость ли – столько трудов, столько хлопот с этим вашим садом!..
- Почему же, вот эта гора, изволите знать, была здесь поставлена за одну ночь, чтобы уже на следующее утро можно было ею любоваться, - скромно возразил Микуния.
- Что?! За одну ночь? – от удивления Кира, казалось, потерял дар речи, но вскоре оправился и разразился смехом. – Ха-ха-ха! Вот они деньги-то! Небось, стоило немало, а?
- Нет, не очень. Сказать по правде, деревья и камни использовали те, что на участке были, так что осталось только рабочих правильно по местам расставить. Людишек, правда, много пришлось нанять. Распределили всех, чтобы каждый занимался своим делом, дали каждому урок, уточнили порядок. Как только номер первый свою работу закончит, так сразу же номер второй подключается – все по команде. В общем, когда у каждого свое задание, много усилий удается сберечь, поэтому справились с работой превосходно и закончили вовремя.
- Ну да, тут, конечно, к силе денег еще добавилась и смекалка. А опасней такого сочетания ничего не свете нет».

Е.Богданова. Академия времени.
«- Юна! – воскликнула кикимора, вскочив из-за стола и уронив вилку на пол. – Что это с тобой?
- Она уже с утра такая, - флегматично заметила Медина. – Стала богиней и теперь мечется, как загнанный зверь.
- А я не чувствую особой разницы, - скованно улыбнулся Салимо. – Юна, может, присядешь? Поговорим.
- О чем? Вы же боитесь меня! – воскликнула я, не контролируя голос и сотрясая стены грохотом.
- Думаешь, ты напугаешь меня вывертами своего переходного возраста? Я видел твою душу изнутри, я знаю, что ты не такая, какой хочешь казаться.
- Точно знаешь? – шепотом спросила Кико, прижимаясь к нему и отстраняясь от меня как можно дальше. – Мне страшно и холодно, Юна, я люблю тебя, но не могу противостоять твоему желанию оттолкнуть меня.
- А я могу, - ехидно усмехнулась ведьма. – Арахна дает некоторые преимущества. Например, она позволяет увидеть все ее глазами. А у нее много глаз».

---

(лазая в телеграме) Хм... некоторые вон, намекая на инсайдерские данные, пророчествуют, что Горбачев на днях вот-вот помрет. Якобы специально обученные для таких случаев люди уже стараются заранее подготовить материал, чтобы чуть что - сразу выбрасывать готовое в медиапространство, реагировать. Некрологи, вспоминательная нарезка, все такое.
Я к чему - вот, мы же как раз можем понаблюдать случай с прогнозом-пророчеством - сбудется не сбудется?

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Однажды в кругу нашей духовной аристократии, слушая споры в области чистой теории (Гиппиус как из пушки стреляла: «Прагматизм! Идеализм! Реализм!»), дошла очередь до меня, Гиппиус спросила:
- Что же вы молчите?
Я спросил их: видели ли они тот свет и пламень, который мы видели, когда в юности крестились у Бебеля. Стали обсуждать, оказалось, что все видели по-своему, но мне как-то не верилось, все как-то выходило книжно, я прямо сказал, что это не то.
- Боже мой, - сказал кто-то, - да ведь вы были рядовым марксистом!
Все этому засмеялись. По-моему, это был настоящий смех книжников и фарисеев, вообще филистеров, людей, никогда не бывших «рядовыми» и, значит, некрещеных. Потому что в тот самый момент, когда человек принимает крещение, он непременно становится в ряды».
***
«Беседа с Блоком. Испуг – вот что может служить руководством для определения того момента, когда невозможно слиться со средой… Гармонического писателя нет: все с провалами. Пушкин под конец жизни сгустился и умер естественно, если бы не умер, то пал бы.
Я ему говорил:
- Истинное должно быть свободно, как все растущее из земли.
Он доказывал:
- Нужно сказать да, рано или поздно, нужно».

Е.Кароль. Зазеркалье для Евы.
«- А что ты умеешь кроме как оборачиваться в разных зверей? Кстати, до каких размеров?
- Сейчас у меня шесть устойчивых морфем. Вообще у взрослых до пятидесяти, но пока мы не повзрослеем, нам рекомендуют не увлекаться. Главное, научиться чувствовать каждую конечность тела, а там уже дело нехитрое… Сейчас мой вес колеблется от пятидесяти до трехсот килограмм, но в основном я предпочитаю что-нибудь среднее, от полутора до двух сотен.
- То есть сейчас ты просто… скажем так, разумный пес?
- В принципе – да.
- А родственников у вас много?
- Не, не очень. У меня всего три родных братишки да семеро кузенов. Кузин пятеро, три тетки и два дядьки. Деда два, бабки четыре…- начав перебирать уже троюродных и четвероюродных, Мраш периодически задумывался, а затем продолжал и продолжал. В общем и целом я насчитала от шестидесяти до семидесяти родственничков. Вот так семейка! – Не, ну вы такие глаза не делайте… Они-то, в отличие от нас с дядькой, обычные…Ничейные».