У Армады по ходу серьезные проблемы... Вот уже пол-июля прошло, а на сайте все замерло намертво, планы на август не вывешивают...

А тем временем заглянула на астовский сайт - ну, по крайней мере какие-то приятные новости. Вонсович "Гимназистка", вторая книга появилась хоть в планах. Будем ждать. (могли бы сразу и третью выпустить, чего ждать...)

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Сколько всего прошло, а моя фирма Михаил Пришвин продолжает неизменно с 1905 года оставаться на своем пути и выпускать теперь книги даже и того далекого времени. Скрытый враг постоянно отстраняет меня от успеха и признания в данном отрезке времени, но когда этот отрезок проходит и наступает другой, то мне начинает казаться, что тот скрытый враг на самом деле был мудрым другом моим и охранял меня от успеха в том отрезке времени. Кто этот сокровенный друг? Я не думаю, что это вообще кто-нибудь лично. Скорей всего, это сила, исходящая из совокупного действия живых и мертвых, поддерживающая своих любимцев, и это уже мы, ее любимцы, невольно по своей привычке представляем ее в форме лица».
***
«Мы вышли на слуду и пошли короткой тропой. Пришли на малую речку Кодава, тут много избушек охотников. Дальше пошли, впервые увидели белый мох, обрадовались, снимали. Но скоро попали на засеку: всюду на белом лежали верхушки, комли. Безобразие нарастало и на рассошине доросло до полного безобразия: пузырились реки, текущие среди брошенных грудами и крестами деревьев… Я сидел под уцелевшей лиственницей, разминал пальцами зеленые почки листика смородины и смутно думал о том: почему переход культуры от маленького окошка к более светлому непременно сопровождается таким злом, что у некоторых возникает вопрос: да стоило ли из-за более светлого окошка столько губить».

М.Сурикова. Зов чужого прошлого.
«- Я не заблудился, - поднял глаза странный мужчина, ввергая меня в новую дрожь. – Мне нужно лишь найти путь.
Он рассеянно провел пальцами по гладкой столешнице и, наткнувшись на миниатюрный брелок в форме песочных часов, принялся отстраненно рассматривать. Этим незнакомец окончательно убедил меня в верности заключений о его душевном состоянии. У нездоровых людей перепады в настроениях и невнятные рассуждения не редкость. Может, он сейчас вовсе впадет в меланхолическое созерцание песчинок, а я убегу? Только чем подцепить эту щеколду, ведь через окно не хотелось бы. Опасно пробивать стекло собственным телом, но что еще можно сделать?
- Два века. Немало.
Кивнула, поймав его взгляд. Я слышала, с душевнобольными людьми нельзя спорить. Нужно во всем с ними соглашаться, чтобы усыпить бдительность. Поэтому кивнула еще раз. Только результат оказался далеким от ожидаемого. Мужчина оттолкнулся от стойки и направился ко мне.
- Прости, Сэйна, мне требуется больше сил на задуманное.
- Конечно, - снова согласилась, - вам бы поесть, поспать, и все придет в норму.
- Не у того, кто был мертв две сотни лет. Нужна кровь.
- Ч-чья?
- Твоя.
На сердце никогда еще не холодело столь стремительно. И ведь до последнего не хотелось верить в самый страшный исход. Он и правда маньяк, из тех, кто присматривал жертв в разных местах, типа салонов красоты? Стихии, защитите меня!
- Послушайте, - голос дрожал, мужчина замер возле воткнутой между нами кочерги. – Кровь вовсе не питательна. Совершенно! И она ужасна на вкус. Вам просто кажется, будто это поможет. На самом деле вам требуется другое. Может быть, деньги? Мой жених точно заплатит. Правда. Я в этом уверена.
Он нагнулся и на удивление легко вытянул из досок кочергу…»

---

Мика Ртуть "Жена проклятого князя". Фэнтези, любовный роман... хм.
Сюжет: ГГ в нашей реальности... нет, не сказать, чтобы жила совсем уж обычной жизнью. Женщина за сорок, одинокая... давно страдает какой-то тяжелой хронической болезнью... из-за чего сосредоточилась на науке и преподавании - она профессор в университете. Кажется, по истории, или что-то вроде. И вот однажды, во время очередной плановой операции она умирает... и оказывается в фэнтези-мире, в теле молодой, здоровой, красивой девушки. Можно порадоваться? Но есть нюансы - девушка является проституткой в дешевом борделе, мир является какой-то искаженной альтернативой нашему и ГГ попала туда приблизительно в XVIII век... где как раз начинает закручиваться противостояние могущественных держав - Франции, России, Австро-Венгрии - то есть, их здешних аналогов. Кроме того, в мире есть маги, и часть из них объявлена церковью злом, подлежащим всяческому искоренению, которое, конечно, сводится к инквизиции и сжиганию на кострах. То есть, вокруг происходят опасные и запутанные интриги, и ГГ как-то оказывается во все это вовлечена. Хотя бы потому что - перед тем, как ей угодить в это тело - ее предшественница была выдана замуж за пьяного русского князя. Шутейная свадьба праздновалась в борделе, но последствия докатились вплоть до королевских дворов...
У этой автора уже ранее пробовала что-то читать - ну, не очень далеко продвинулась... Но тут книжку взяла в библиотеке, так что по-любому дочитаешь.
В целом, было довольно интересно... Но все-таки впечатления лично у меня остаются какие-то смешанные. Задумка очень интересная и крутая. Сам мир увлекательный... сюжет - ну, тоже... то есть, предполагается по задумке, это я вижу. Персонажи - в том же роде. В смысле, вроде и персонажи яркие, интересные, и сюжет затягивает... но вроде как все время чего-то немножко не хватает. Как будто автор вот самую чуточку не дотягивает. Может, дело в объеме? По уму бы это все хорошо смотрелось в масштабной эпопее, томов на несколько... Чтобы все подробно прописать и углубить, все нюансы, детали антуража, характеры персонажей... А так все втиснуто в один небольшой томик стандартного формата - страниц на 300. Из-за этого все как-то скомкано, резко, дергано.
К тому же автор - на мой взгляд - как-то уж слишком ударилась в реализм, и прямо даже в натурализм. Это же ромфант, нет? а не dark какой-нибудь... Ну вот, для меня это было определенно слишком. Warning! по ходу сюжета ГГ подвергается изнасилованиям. Она же проституткой в борделе работает...
Так что, в общем, я пока в сомнениях. Ну, если мне еще что-нибудь у автора попадется... в библиотеке... так я почитаю. А так - пока что не возникает желания бросаться разыскивать все-все книги автора.

@темы: Книги

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Историю великорусского племени я содержу лично в себе, как типичный и кровный его представитель, и самую главную особенность его чувствую в своей собственной жизни, на своем пути, как и на пути всего народа, - это сжиматься до крайности в узких местах и валить валом по широкой дороге.
Старая дорога народов нашей страны то сужается до тропинки, то расширяется до горизонта, и человек тоже, - то сходит почти что на нет в узких местах, то валом валит с гиком и гомоном по широкой дороге. И я, ненавидя все это, как интеллигент, в сокровенной глубине своей, тоже такой точно, сокращаюсь с ругательством и, как получшеет, расширяюсь с песней и не помню зла. Задумываюсь, иногда в беде даже ставлю точку на память, чтобы потом, как все порядочные люди, не забыть и не простить врагам обиды, но зарубки эти ничего не помогают, время придет, получшеет и переменится все, все точки и зарубки пропали, точь-в-точь как весной при разливе вода все старое уносит в неизвестность морей».

А.Ахматова. Я научилась просто, мудро жить.
Георгий Чулков: «Моросил дождь. И характернейший петербургский вечер окутал город своим синеватым волшебным сумраком. У подъезда я встретил сероглазую молодую даму. В петербургском вечернем тумане она похожа была на большую птицу, которая привыкла летать высоко, а теперь влачит по земле раненое крыло».
Н.Г.Чулкова: «Я впервые встретилась с Ахматовой в Париже в 1911 году… Ахматова была тогда очень молода… очень красива, все на улице заглядывались на нее. Она была высокая, стройная, гибкая. (Она сама мне показывала, что может, перегнувшись назад, коснуться головой своих ног.) На ней было белое платье и белая широкополая соломенная шляпа с большим белым страусовым пером – это перо ей привез только что вернувшийся из Абиссинии ее муж, поэт Н.С.Гумилев».
А.Ахматова: «В 1911 году я приехала в Слепнево прямо из Парижа… и земский начальник Иван Яковлевич Дерин – очкастый и бородатый увалень, когда оказался моим соседом за столом и умирал от смущенья, не нашел ничего лучшего, чем спросить меня: «Вам, наверно, здесь очень холодно после Египта?» Дело в том, что он слышал, как тамошняя молодежь за сказочную мою худобу и (как им тогда казалось) таинственность называли меня знаменитой лондонской мумией, которая всем приносит несчастье».

Иностранная литература. Ясутака Цуцуи.
«- Он человек неспокойный. У него даже с якудза бывали конфликты».
***
«- Ха, девчонка, когда ты злишься, лицо у тебя становится просто ужасным. Думаю, что с таким лицом никакие издевательства тебе не страшны».

А.Левковская. Безумный сфинкс. Прятки без правил.
«С интересом присмотрелась к питомцам сего парника. Знакомого ничего не видать, но это и неудивительно – другой же мир. Но попадались очень интересные экземпляры. Например, прямо рядом с дорожкой, огражденный от остальных невысоким заборчиком, мягко покачивался на высоком стебле с мелкими листочками нежно-сиреневый цветок, сердцевина которого очень напоминала спящее личико ребенка – пухлые губы, носик пуговкой, а глазки закрыты. Я присела рядом и, немного подумав, осторожно коснулась лепестков. Внезапно глаза цветка раскрылись, и он потянулся за моей рукой, а в воздухе разлилось едва слышное мурлыканье. Я отшатнулась, едва не свалившись по другую сторону дорожки. Ничего себе! Впрочем, кажется, оно неагрессивное… Дрожащими пальцами еще раз погладила странный цветок. Тот в ответ зажмурился и замурчал еще громче, а потом сменил цвет на голубой. Я облегченно рассмеялась. Какой милый цветочек! Если возьмут, обязательно буду забегать».

---

(прослушивая Шевчука, с умным видом болтающего с Гордеевой) Это я правильно поняла, что он Путина назвал антихристом? который начал третью мировую?

---

Книжный столик

М.Пришвин. Дневники.

«К природе нельзя подойти без ничего, потому что слабого она сию же минуту берет в плен и разлагает, разбирая духовный труп на составные части, поселяя в душу множество грызущих червей. Природа любит пахаря, певца и охотника».

«Бессильный человек ничего не может сказать о правде и чувствует ее где-то очень далеко от себя: «А ведь есть же где-то правда на свете!» Правда приближается к человеку в чувстве силы и является в момент решения бороться: бороться за правду, стоять за правду. Не всякая сила стоит за правду, но всегда правда о себе докладывает силой».

«Человек и поэт несоединимы, но человек непременно должен предшествовать поэту…»

«Я знаю происхождение моей страстной любви к деревьям… Это первое решающее впечатление было, когда я, просидев очень долго в одиночной камере, в сияющий день вышел за ограду тюрьмы и увидел одно дерево, на котором листья вдруг мне представились живыми прекрасными жителями какого-то государства. Все слова бессильны передать это впечатление…»

«Идеи, как мне кажется, как ложное солнце, немного сдвинуты в сторону от светящегося живого тела, и если метиться в тело, ставя прицел на идею, то снаряд пролетит мимо. У самих творцов идей… эти идеи были просто отсветом их жизни, принявшим определенную форму. Астрономы говорят нам о давно погасших светилах, блеск которых будто доходит к нам еще многие столетия: светила уже давно нет, а нам оно светит, и некоторые из нас думают – за этой формой скрывается светящееся тело, и немногие дерзают даже, принимая форму за настоящее живое тело, приблизиться к нему».

«Нет, я не поклонник тех, кто в решительный момент княжну свою бросает в воду, слишком уж сильные люди, а на то и любовь дана, чтобы сильный сгорел в коротком замыкании мирового тока любви: он сгорит, как предохранительная пробка, и тем сохранит жизнь на земле. Любовь, значит, не больше, чем короткое замыкание».

«Прочел Бунина… Так хорошо написано, будто не читаешь, а ликер пьешь».

«Не верьте писателю, если он пишет историческую повесть, что он в прошлом: он описывает его настоящую жизнь в образах прошлого».

«Почти десять лет я оставил Петербург и вернулся в Ленинград: да, действительно Ленинград, потому что Петербург умер – это другой город. Но Петербург был моей писательской родиной, и как только вышел я на Неву, мертвецы окружили меня и подавили все восприятие современности…»

«Что я думал при чтении книги «Республика Шкид»… что теперь время не законченных в форме творений, а накопления документов жизни».

«Она говорила мне, что я слишком верю в людей, что в людей нельзя верить. Да, это очень верно, что я держусь верой в людей и что в бога начинают, должно быть, по-настоящему верить, когда теряют последнее звено веры в человека… Неверие в людей. Меня всегда пугала эта бездна, когда я подходил к ее краю, и тут я все брал на себя: не люди плохи, а я! И когда я уходил в себя, страдая о себе, что я не такой, как все, что у меня нет чего-то, что все имеют, вдруг при каком-нибудь нечаянном взгляде на мир, какая-нибудь березка, птица, река являлись в необыкновенной красоте, и тогда я, как бы прощенный красотою, с любовью обращался к людям, я верил им, и они мне помогали».

«Возможны два отношения к читателю: или читатель друг и роман будет письмом к другу (наплевать на всех), или читатель дурак, которому отвести надо глаза героем».

«Так устроена природа человека, как у охотника: проходят дни в подстерегании, а приходит минута и отвечает за все. Дело в том, что жизнь не конторская книга, и построена не на расчете, а на милости».

«Искусство непременно требует дома; даже на ходу где-нибудь в лесу, чтобы сделать рисунок в альбоме или занести карандашом в записную книжку для памяти свое восприятие, надо присесть, и этот момент остановки, этот пень, на котором сидел, - уже есть дом искусства».

«Я говорю сам себе: «Никогда не гордись тем, что ты не искал славы, выкинь это из головы, изживи это, потому что это обычное явление у неудачников – губительная холодная гордость своей чистотой. За славой гоняется только маленький человек, к крупному слава сама приходит мимо его воли, и слава – это не радость, а особая форма креста, бывает четырехконечный, бывает восьмиконечный, а слава это крест бесконечный».

«Сверхъестественная сила несомненно существует, это сила нашей человеческой личности: она создает такое, чего не бывает в природе».

«Григорьев предостерегал меня: «Победителей в жизни нет». Я отвечал: «Прометей лично не победитель, но раз люди получили огонь, то он достиг и в этом победил. Победа есть достижение и остановка… но личность движется, и потому то, что казалось сегодня победой, завтра в отношении личности поражение, но людям остается огонь».

«…Путь нет победителей, но победа… ее только тот не поймет, кто не страдал».

«Да, я считаю, книга должна быть непременно интересной, это главное качество книги – быть интересной в том смысле, чтобы автор сдерживал печаль про себя (подвиг) и, обращенный к читателю, увлекал (жил). Один из основных признаков жизненности книги, если при чтении читателю кажется, что это про него написано».

«Мне снилось этой ночью, будто жизнь человека превращается в звук, который остается вместо жизни и не для одной только нашей планеты».

«Не художника убивает религия, а то надменное самолюбивое гордое существо, которое вырастает в человеке, питаясь его общественной силой художника. Художник остается, но ему невозможно бывает творить в искусстве такого, раньше незамечаемого «черта», и сила его устремляется не на творчество «художественной болтовни», а на борьбу с чертом».

«Новый мир является актом воскрешения старого посредством мертвой воды – науки (анализа) и живой воды – искусства (синтеза)».

«Поэзия является тем же самым чутьем, которым животные и люди в тайге определяют без компаса, в какой стороне находится дом».

«Быт и книги в моем понимании – это ответы, а ценное – это рождающиеся в себе вопросы, большие, с которыми постоянно живешь, и бесчисленные малые. Вот это сознание, что никакая книга, никакой мудрец, никакая среда не прибавят тебе ничего, если внутри тебя не поставлен вопрос, и если есть вопрос – убеждение, что на всяком месте можешь ты найти ответ. Так мало-помалу я стал вместо библиотеки посещать поле и лес, и оказалось – там читать можно так же, как и в библиотеке».

«Горе от ума невозможно в деревне, потому что не перед кем выставить свой ум: от образованного человека в деревне, напротив, требуется нечто большее, чем просто ум».

«Наша революция там, в этом мире воды и суши называется землетрясением: потряслась суша, исчезли косные берега, вода разлилась, бросилась в иное русло. Все, что у нас называется искусством, у них – отражение неба в воде – это все их искусство исчезло, потому что смущенная вода стала мутной. И так долго воде привыкать к новым берегам, размывать их, обтачивать камни, пока не станет это дело своим, привычным, и берега, обточенные, устроенные, поросшие деревьями, будут своими берегами. Тогда осядут мутные частицы на дно и начнется в воде игра света с небом в отражениях».

«Пусть люди добыли хлеб и молятся усердно богу, словом, все у них будет, и в полном порядке. И все-таки если нет у них игрушки, нет досуга играть и забываться в игре иногда совершенно, то вся эта деловая и умная жизнь ни к чему, и в этом уме не будет смысла. Значит, мы, артисты, призваны дать людям радость игры против необходимости умереть».

«Не согласен, что современная жизнь есть прекрасное, потому что «прекрасной» жизнью понимаю момент творческого воссоздания настоящего из прошлого и будущего. Мы же теперь не творим, а бунтуем еще, потому что мы не спокойны в отношении прошлого, мы его отрицаем еще только, поэтому у нас только будущее без прошлого и настоящего; жить будущим, не имея ничего в настоящем, чрезвычайно мучительно, это очень односторонняя и вовсе уже не прекрасная жизнь».

«Мне думалось, что моя книга, если не теперь, то позднее станет на смену аксаковской. Правда, аксаковская богоданная книга, а моя самодельная, но бог, конечно, не лишен любопытства и мою книгу прочтет с интересом, тогда как аксаковскую, как свою, читать ему незачем».

«Конечно, настоящий фотограф снял бы все лучше меня, но настоящему специалисту в голову никогда не придет смотреть на то, что я снимаю: он это никогда не увидит».

«В этом весь секрет художника: найти какой-то способ самоочистки и такой гигиены духа, чтобы обрадованному подходить к человеку и видеть его не изуродованным, каким он есть, а в тех возможностях, которые он несет в себе».

«Грач чувствует себя, как грач, и корова знает, что она корова, а человек нет, он расчленен и человек-кулак или человек-пролетарий разные существа».

«Строят плотину. Человек тридцать работает с воротом, и все до одного рабочие связаны делом друг с другом так, что если один неверно или худо работает, то это сразу же и заметно. Что, если бы в литературе тоже так ясно видна была бы цель и роль каждого писателя».

«Собственная авторская установка похожа на рычаг, имеющий где-то точку опоры: рычаг, поднимающий в настоящем из прошлого будущее».

«Литература, вероятно, начнется опять, когда заниматься ею будет совершенно невыгодно».

«Символизм – встреча текущего мгновения с вечностью, а место встречи – личность. Все верно, пока личность настоящая, но как только явился «изм» и творчество символов стало методом и личности стали всякие, то символизм стал ерундой…»

«Художником в «образованном» обществе называют мастера, который умеет так сделать, что публика, почуяв, например, приближение весны, скажет: «Весна, как у Левитана», или, приехав издали к морю, узнает его и скажет: «Прекрасно, совсем как у Айвазовского». Мне же хочется в художнике видеть убедителя, заставляющего и на море и на луну смотреть собственным «личным» глазом, отчего каждый, будучи личностью неповторимой, являясь в мире единственный раз, приносил бы в мировое хранилище человеческого сознания, в культуру что-нибудь от себя самого…»

«Вся ли наука такая – не берусь судить, та наука, которая исследует причины явлений, делает открытия и устанавливает законы, имеет свойство скрывать личности своих творцов, и человек науки часто даже имя свое переплавляет в сделанное им изобретение: так вот физик Реомюр до того скрылся в ртутный термометр, что редкий при слове Реомюр подумает о человеке. В искусстве нет никаких законов, и форм, и тем, укрывающих личность. Ни за какой темой, самой великой, даже за богом, не скроется художник».

«Мне дана одна струна, или, сказать вернее, лирическая нотка, одна для всего… чем бы ни занимался, по всем видно, что это я, только я так могу; есть люди, которым дана не одна нотка, а сто, но моей одной довольно, чтобы знать о себе, о своей личности, как неповторимой: раз был, заявил о себе и больше никогда не повторись».

«Культура – это связь людей в пространстве и времени».

«…Да, если по-настоящему напишешь, то в конце концов разберут тебя всего».

«Романтизм и скепсис – разные дети одного упущенного мгновения жизни. Романтизм – это не взять мгновенье и пытаться возместить, скептицизм – взять и увидеть «не то». Ангел упущенного мгновения жизни».

«В одной точке времени жизнь собирается, как электричество, происходит вспышка от соприкосновения, и это освещает срок этой жизни, и назад и вперед».

«Жизнь человеческая начинается делом, и как будто слово кончает все, но сами слова не конец, а скорее мосты, соединяющие концы и начала (культуры): одно пережилось, кончилось, другое рождается, и между ними слово как мост. Мы все, например, переходим по мосту Пушкина».

«Лучший вид свободы изображен в «Троице» Рублева: умная беседа о жертве с последующим согласным решением. Лично я ненавижу резкие споры с умственной истерией и насилием темпераментов: это война. А свобода людей в совете: не хочешь, не можешь сказать – слушай и дожидайся, когда найдет и на тебя желание сказать, посоветовать со своей стороны».

«Брюсова называли «преодоленной бездарностью»; на самом деле у него большой талант и еще больший исследовательский ум. Он, по-видимому, относился к таланту своему, как ученый к подопытному животному: все узнал, и от кролика, живого существа, осталась одна шкурка. Как он сам говорит: «Могу двигаться вперед, лишь нарушая», а надо: «Не нарушить пришел, а исполнить». Вот, вот, вот! Я почти невежда в сравнении с Брюсовым, поэтическое насекомое перед микроскопом, а в то же время имею в себе недостижимое для Брюсова… потому что он пришел нарушать, испытать, а я, ничего не нарушая, исполнить. Человек существует на земле вовсе не из-за себя, а для единства».

«Свет дает нам видимость мира, но сам себя свет, вероятно, не видит, как мы, живые существа, живя, не можем объяснить себе жизнь».

«Яблоко прекрасного сада во все эпохи яблоко, но только песнь наша о яблоке разная».

«Есть большие писатели без смеха, и есть маленькие, тоже не смеются, и есть маленькие – чудесно смеются. Только очень большие могут не смеяться, талант же средних, не умеющих смеяться, - подозрителен; маленький, если умеет смеяться, какой бы он ни был маленький, - есть талант. Итак, правило: если ты сомневаешься в своем таланте, попробуй писать юмористику…»

«Прочитал «Дневник» Софьи Андреевны Толстой и так подумал: «Если бы сама земля могла сознавать, что ее пашут, то заворчала бы, застонала, перешла бы на короткие связи и рождала не хлеб, а бурьян».

«Мы не хотим счастья, пусть оно достанется другим: будущим поколениям и даже будущим народам; но мы должны радоваться творчеству жизни…»

«Родина – это участок моего личного труда в общем деле…»

«Плотина – водопад, большое инженерное сооружение, создавшее в краю новую географию. И новое русло реки, и все это новое возникло по тем же самым законам природы, как и старое русло и водопады: не мог инженер делать иначе; все, чем отличается новое человеческое творчество от старого, это сроки: те сроки больше человеческой жизни и оттого представляются как бы предвечными, новые сроки меньше человеческой жизни. Старые водопады рождались в сроках тысяч, десятков тысяч лет, новое огромное сооружение, изменившее всю географию края, создалось всего в один год с небольшим! И оттого, когда смотришь на старый водопад, думаешь о вечности и ее творце, а водопады из-под человеческой руки прямо подводят мысль к творческой родине самого человека».

«Главное, что Толстого никак жалеть-то было нельзя, до того он гордо прожил и много взял».

«Как бы ни старался вести себя человек, все равно другому человеку остается от него такое, чего он сам не знает в себе, потому что не в состоянии посмотреть на себя холодно со стороны. Он только может узнавать это, расспрашивая, и вести себя потом, считаясь с этим, но о всем ему никогда не узнать, и всегда, может быть, явится такой человек, который в нем увидит тоже, чего никто не видел. Надо жить, помня всегда об этом «всевидящем» глазе».

«Я думаю: именно вот в этом и есть смысл жизни, чтобы летающий триста километров в час человек сохранил в себе весь опыт пешехода».

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Если мне хорошо, то и все хорошо, и если плохо, то и все плохо. Значит, надо, чтобы человек чувствовал себя по возможности хорошо и по-хорошему судил других, а не по слабости. Вот женщина, ведь каждая женщина с какой-то своей точки прекрасна: есть такая точка! и есть так, что можно с какой-то точки всякую женщину размотать как зло. Где же правда? Тут нет вопроса, а вот где вопрос, - как устроить свою жизнь, чтобы неизменно смотреть по-хорошему и в то же время понимать и ясно чувствовать всю ту бездну горя, через которую проносишь хорошую весть… Необходимость подвига (только не по книге, хотя бы самой священной, а в своем собственном дне и по себе). Нужна для подвига память (забываться нужно, не нельзя забывать и пропускать жизнь)».
***
«Заря искусства остается обыкновенно в художнике при себе. Даже если и удалось создать что-нибудь, то все, что предшествовало созданию, остается невысказанным, об этом смешно и стыдно сказать. Но если не удалось ничего и солнце не взошло, то заря внутри себя остается единственным светом…»

National Geographic.
«В 7 часов 35 минут 13 ноября 1872 года во французском портовом городе Гавр художник Клод Моне начал писать вид из окна отеля – «Впечатление. Восходящее солнце». Откуда такая точность? Дональд Олсон, астрофизик, раскрывает тайны искусства и литературы с помощью астрономии. Для начала он разыскал в архивах данные об отеле и комнате художника, затем, сверяясь с таблицами XIX века, по местонахождению солнца и луны определил фазу прилива, время года и дня. Решающими подсказками стали клочки дыма на картине, показывающие, что ветер дул на запад. Раздобыв данные метеорологических наблюдений по Гавру за 1872 год ученый точно датировал шедевр».
***
«Дельфины видят с помощью эхолокации, причем с такой феноменальной точностью, что на расстоянии 30м могут определить, из какого материала сделан объект. Они способны подслушивать гидролокационные сигналы других дельфинов и так распознавать, что у тех перед глазами. В отличие от приматов они дышат не автоматически, и, по-видимому, во время сна у них отдыхает лишь половина мозга. Их глаза функционируют независимо друг от друга. Словом, дельфины совершенно непохожи на других земных существ – глядя на них, мы, быть может, обретаем единственный реальный шанс лицезреть инопланетную жизнь».
***
«Еще столетие назад большинство посевов опыляли дикие пчелы. Сегодня эти насекомые проводят большую часть года в поисках пропитания. Поля, засеянные одной культурой, цветут лишь несколько недель, а сорняки, которые могли бы восполнить дефицит в пчелином рационе, безжалостно выводятся гербицидами. Популяция диких пчел сократилась настолько, что фермерам приходится брать ульи напрокат и на огромных грузовиках перевозить их с одного поля на другое. Пик спроса приходится на февраль-март, когда около 1,6млн ульев со всей страны стягиваются в Калифорнийскую долину для опыления миндаля. Несколько сумасшедших недель огромный рой насекомых трудится на производстве примерно 80 процентов годового запаса миндаля в мире».
***
«Антарктида – кошмар картографа. К моменту нанесения на карту она нередко успевает сильно измениться».
***
«Мамонты обычно изображаются каштановыми или рыжеватыми, но генетики, изучающие ископаемую ДНК мохнатого гиганта, не исключают, что покровные волосы у него были прозрачными и, значит, сам он выглядел седым».
***
«В средневековой Европе бивни мамонта приписывали единорогу. В 1663 году под немецким городом Кведлинбургом в карьере были найдены бивни мамонта и кости шерстистого носорога, по которым художник Николай Зелендер реконструировал единорога».

Л.Летняя. Академия Легиона.
«Он затащил Хильду под стол секретаря, где они вдвоем пусть с трудом, но все же поместились, и задвинул стул за секунду до того, как дверь приемной открылась и послышались шаги ректора. Тот напевал себе что-то под нос и, очевидно, был в прекрасном расположении духа, но перед дверью кабинета неожиданно замер и замолчал, как будто что-то услышал или почувствовал.
Секунды тянулись невыносимо долго. Послышались шаги: Шадэ медленно подошел к столу, под которым они прятались, и остановился. Над головой зашуршало, как будто он что-то перекладывал на столе, а потом Шадэ внезапно пошел прочь, дверь его кабинета открылась и громко хлопнула. В приемной повисла тишина.
Мор прислушался и осторожно выдвинул стул. Они выбрались из-под стола, на цыпочках добрались до выхода и тихонько выскользнули в коридор. Только на лестнице Хильда позволила себе шумно выдохнуть, а потом нервно рассмеялась. Мор даже не улыбнулся, он смотрел на нее осуждающе, скрестив руки на груди, всем своим видом демонстрируя недовольство.
- Ладно вам, не сердитесь, - примирительно попросила Хильда. – Все же обошлось. И я вам пригодилась, согласитесь: я вовремя предупредила вас, что ректор возвращается. А то столкнулись бы с ним нос к носу в приемной.
- У меня на этот случай была заготовлена легенда, - холодно заявил Мор. – Только эта легенда никак не объясняла ваше присутствие, поэтому пришлось импровизировать».

---

Журнал "Урал", май 2022г. В библиотеке очень рекомендовали разные журналы... вот ради любопытства решила взять для ознакомления - на предмет, как у нас обстоят дела с современной литературой и вообще литературным процессом. То есть, обычным - а то я так-то все больше фантастикой/фэнтези интересуюсь.
Журнал прочитала... или точнее сказать - просмотрела? Ну просто, раз у меня оказался номер наугад, то там самый большой кусок текста пришелся на роман с продолжением - смысл его читать? ни начала, ни конца... У меня возникла версия относительно современной отечественной литературы - собственно, она уже давно возникла, и только все укрепляется и укрепляется. Суть этой версии в том, что наши современные работники слова и инженеры человеческих душ всячески уклоняются от изображения в своих произведениях современной реальности и действительности, как она есть. Предпочитают писать о проклятом тоталитарном сером совке, как там все стродали и мучились, и о кровавой гэбне, все такое. По крайней мере, что на слуху не попадается, то в основном все про это да про это.
И вот, значит, журнал "Урал"... по наивности - ну, журнал ведь еще с советских времен существует - я посчитала, что тут публикуют региональных авторов... Оказалось, что это я неправильно считала. Кого тут в номере опубликовали - я сначала пыталась понять, какое отношение они имеют к Уралу - так и не поняла. Ну ладно... (посмотрела в интернете, у них там есть сайт - пишут, что "мы принимаем всех авторов, которые пишут хорошую литературу", в таком роде. Допустим.) И вот, самый большой кусок как раз отведен под это вот самое. Роман (с продолжением) Яны Жемойтелите "Солнце дышит холодом". В общем, мне при одном только взгляде на него стало тоскливо - роман-эпопея, действие начинается в 1918 году... поди там и судьба семьи, которая переплетается с судьбой страны - как свежо и оригинально, боже мой... Ну да, нам же просто жизненно необходимо в стотыщпиццотый раз это все почитать. Впрочем, тут мне повезло - читать не надо. Раз обрывок. А кроме того из объемного тут еще помещена повесть Инны Начаровой "Гостиница "Бристоль". И кто бы мог подумать - действие происходит после войны! в сорок каком-то году. В Литве. Советские оккупанты, тихая ненависть местных, лесные братья, кровавая гэбня. Депортация литовцев! как без нее. Но я честно прочитала. Безотносительно повестки - на мой взгляд, это все просто плохо написано. Невнятно, бессмысленно... повествование скачет, образы персонажей колеблются туда-сюда.... что имела в виду автор, какую мысль, или там идею хотела донести, лично я не поняла.
Но в остальном, к моей радости, дело пошло поживее. Есть интересные стихи разных авторов. Есть пара-тройка интересных рассказов. Александр Грановский "Последний бой" и "Золотая пуля". Настрой у автора тут тоже креативно-либеральный. Ерничанье и издевательство над совком. Сюр и черный юмор. Постмодерн поди... Настрой и повесточку не одобряю, но написано живо, бодро так. Тут не поспоришь.
Владимир Смирнов «Сбежавший осёл Феерсона» и «Разговор с писателем Грином (фантасмагория)». Тут автор пишет в духе магического реализма. Ну и - как выражаются сейчас кое-где - оммаж/трибьют писателю Грину. О чем прямо упоминается в названии одного из рассказов. Написано простовато, стиль наив и примитив. Но очень мило. Лично мне особенно понравился рассказ про сбежавшего осла. Сюжет: на отдыхе на югах две девушки посещают местную галерею. Одна заинтересовалась одной из выставленных картин, на которой изображен печальный осел над роковой бездной. Решила ее купить, но оказалось, что у нее немного не хватает денег. Что ли там художник просил 50 тысяч, а у нее на счету оставалось только сорок. Она просила связаться с художником, может, тот согласится сбавить цену до нужной суммы. Но хозяин галереи отказался, потому что, сказал, художник никогда никому не уступает. Девушки, в общем, в огорчении ушли. А через некоторое время хозяин обходил галерею и вдруг увидел, что на картине уже нет осла - исчез. А далее автор показывает, как та самая девушка уже приехала к себе домой, сидит пьет чай на веранде, и тут из леса выходит тот самый осел, проходит в дом и прыгает на картину с каким-то подмосковным пейзажем. Там и остается, довольный и счастливый. Ну вот, чудно же.
Больше всего мне понравилось - Рина Ю Нарши «Кладбище понтов. Автомобильная сказка с родными номерами». Тоже фантасмагория и магический реализм... Написано в форме пьесы. Тут вообще идея интересная - автор изображает аварийную стоянку с раздолбанными машинами, в основном иномарками. И показывает, что эти машины все одушевленные, обладают своей личностью, ведут между собой разговоры, вспоминают своих прежних хозяев (кто любимый, а кто нет). И показывает, что эти машины могли и влиять на жизнь людей. Финал надвигается трагический - стоянку запродали новому хозяину, а тот решил все зачистить, а машины пустить на переплавку. Они в ужасе, но люди их не слышат. Когда их уже везут в автопогрузчике, машины сговариваются напоследок вырваться и устроить какой-нибудь теракт людям, но самые мудрые и добрые их отговаривают. Финал автор вывела в светлом и оптимистическом духе - машины освободились в виде духов и улетели на небо. Так... в общем, свелись к своей сути - лошадиные силы. Очень красиво. И оригинально, мне кажется... То есть, в фантастике встречались живые корабли - как деревянные, так и космические. А тут - живые машины... Здорово.
В разделе критики-публицистики мне понравился автор Василий Ширяев. Едко и оригинально. Где-то как-то в духе Быкова (парадоксы, все такое), только Быков мерзсский в своей креативно-либеральности, а тут, по крайней мере, ничего такого гнусного в глаза не бросается.
Ну вот, в целом вышло - серединка на половинку.

@темы: Книги

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Вчера днем я снимал одуванчики, их было целое поле, один к одному. Мне очень они нравились, и казалось их коротенькое бытие так значительно для характеристики начала типичного лета. И тем одуванчики были милы, что свою человеческую жизнь узнавал я в них… Как же хорошо, что снял их с запасом, а то при неудаче пришлось бы ждать их целый год, и кто знает? Уцелел бы в эти дни я-то сам.
К вечеру поднялась буря, и утром не было ни одного одуванчика».
***
«Прежде чем полюбить врага, нужно так сделать, чтобы его забыть и потом, достигнув блаженства (как солнце), встретить прежнего врага само собою с любовью, потому что солнце господнее льет с одинаковой любовью свет свой на праведных и неправедных.
Но как же забыть-то врага? Взяться за такое большое дело, которое он по малости своей не мог бы даже и видеть, а не то что мешать…»
***
«Дорогой, не углубляйтесь в чтение умных книг. Вам кажется, что этим самоуглублением вы достигаете высшей степени относительно окружающего вас общества, на самом же деле вы через умные книги становитесь просто умнее себя самого, и это воображаемое более умное существо в вас презирает, в сущности, не окружающую среду, а вас самого настоящего, без книг, просто сказать: чужими мыслями вы убиваете в себе собственное творчество – всегда гениальное дитя».

Урал.
Василий Ширяев. «Иностранный язык можно выучить за год, а родной нужно учить всю жизнь».
«Мы читаем не для удовольствия, как хотят нас уверить книжные обозреватели, наоборот, удовольствие – это побочный эффект, когда с дофаминового чтения переходишь на эндорфинное. Чтение – спорт, поэтому читать вредно, а перечитывать полезно.
Книжные обозреватели хотят сделать человека придатком издательского бизнеса. Но нас обманывает не реклама, а наш собственный мозг. Следовательно, не следует спрашивать себя: что бы мне почитать? Следует спрашивать: насколько хорошо я умею читать?»
«Прекрасная архитектура улучшает память: позволяет пристегивать свои мысли к пространственным структурам, на небольшой площади строить mind palace, - известная мнемоническая техника».
«Если писатель – композитор, то критик – МС. Он исполняет автора под биты своих идей, украденных у других авторов».
«Мы, литературные критики, положа руку на сердце, давно больше гадаем по книгам о книгах, чем читаем их».
«Эстетика сама по себе, лишенная звездных корней, - это специальная буржуазная дисциплина для улучшения разборчивости в сортах говна».
«Потребитель» - ангел-истребитель по-древнерусски».
«Самый честный фильм о взаимоотношениях полов – «Чужой против Хищника».

Ю.Журавлева. Последний крик банши.
«Законы физики работают как часы. Колдовство может их усилить настолько, что они кажутся почти невиданным чудом, но не выходят за рамки реальности».

---

Опять таки стихо из телеграма... однако...

Представляешь, каким бы поэтом –
Достоевский мог быть? Повезло
Нам – и думать боюсь я об этом,
Как во все бы пределы мело!

Как цыганка б его целовала
Или, целясь в костлявый висок,
Револьвером ему угрожала.
Эпигоном бы выглядел Блок!

Вот уж точно измышленный город
В гиблой дымке растаял сплошной
Или молнией был бы расколот
Так, чтоб рана прошла по Сенной.

Как кленовый валился б, разлапист,
Лист, внушая прохожему страх.
Представляешь трехстопный анапест
В его сцепленных жестких руках!

Как евреи, поляки и немцы
Были б в угол метлой сметены,
Православные пели б младенцы,
Навевая нездешние сны.

И в какую бы схватку ввязалась
Совесть – с будничной жизнью людей.
Революция б нам показалась
Ерундой по сравнению с ней.

До свидания, книжная полка,
Ни лесов, ни полей, ни лугов,
От России осталась бы только
Эта страшная книга стихов!

(АЛЕКСАНДР КУШНЕР)

---

Стихо в телеграме...

Порою
С пути нам случается сбиться
(Кругом темнота, и не видно ни зги),
Но нам не дадут
Насовсем заблудиться —
Мордочка, хвост и четыре ноги!

Пусть в чаще
Свирепые хищники воют —
Тебе не страшны никакие враги.
— Не бойся, мы рядом! — тебя успокоят
Мордочка, хвост и четыре ноги.

А если порою
Тоска тебя гложет
(Бывает такая тоска, хоть беги),
Поверь,
Что никто тебе так не поможет,
Как
Мордочка, хвост и четыре ноги.

Маленечко мяса,
Маленечко каши…
(Короче — влезать не придется в долги!)
Матрасик в углу…
И вот они — наши:
Мордочка, хвост и четыре ноги!
Б. Заходер

---

(лазая в ЖЖ) о, как Прилепин теряет свою выдержку...
"Огромная, бесстыжая личинка человека". Это он про Быкова. Который поехал тусить в Киеве и братается с Арестовичем.

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Горький с необычайной радостью встречал все мои сочинения и писал мне о них восторженные письма. Мне говорят, что Горький иногда пишет восторженные письма и совершенно бездарным писателям. Но думаю, что это не совсем правда, совершенно бездарных писателей немного, в каждом есть жемчужное зерно, зарытое в куче навоза. Горький пишет по поводу этого зерна в родственной связи».
***
«Закончена в отделку «Кащеева цепь». Роман был начат в 1922 году, значит, писался шесть лет. В основу второй части, где изображается любовь, положено личное переживание в 1902 году. Единственное сохранившееся письмо моей невесты с отказом мне во все время писания лежало под руками и давало силу писать. По возвращении из Питера, когда откроется земля, я похороню его в землю, и это место будет могилой моей любви. Я твердо верю, что этот роман будет жить взамен нашего ребенка».
***
«Алпатов: «Друг мой, я хочу вам сказать свою заветную мысль о творчестве жизни: что идеалы наши рождаются по тем же самым законам, как рождаются шипящие, прыгающие шарики, когда брызнешь водой на раскаленное до красна железо – как эти прыгающие шарики, рождаются из крови живые мальчики и девочки, и так же рождаются из нашей собственной крови, нашего огня, нашей воды и железа и наши идеалы. В час раздумья вскройте, чего вы хотели вчера, намереваетесь делать это завтра, вы увидите непременно в тайнике ваших дел смешной идеал, верьте мне: все идеалы наши, в которых все наше лучшее, наивны, как дети. Всмотритесь в них: это дети любви, такой же, как физическая, но только бесконечно более сложной… Среди этих детей царит такая же смертность, но некоторые в сравнении с физическими детьми имеют такую продолжительную жизнь, что кажутся нам даже бессмертными, вечными. Всякий идеал, с другой стороны, есть наше же на долгие сроки закрепленное детство».

Урал.
Ирина Колесникова: «Приехали внуки на целое лето. Беззубые рты абрикосы едят, и рыжие косточки в небо летят, и ангелы ловят их где-то».
Сергей Сиротин: «Писать книги – это как бы возвращаться в мир детства, где счастье имеет игровую природу».
***
Рина Ю Карши: «Бэха: Додж? Твой человек хорошо к тебе относился?
Додж. Мой человек Марина сдувал с меня пылинки.
Бэха. И? придет за нами? Как думаешь?
Додж. Я отплатил ей добром за добро…
Тойота. Как?
Додж. Усыпил на скорости сто двадцать. Тридцать седьмой километр Новой Риги, мерно стучит движок, в салоне уют и тепло, солнце сквозь облака… Последнее, что она увидела, был нежный осенний свет.
Хёндай (поражен). Ты убил свою хозяйку? Специально? Серьезно??? Круть!
Додж. Убивает ботокс. Убивает силикон. А я сохранил ей жизнь. Я спас ее… Она не стала такой, как ее подруги. Жалкие, мерзкие, страшные. Мертвые женщины. Разговоры о липосакциях, мужиках, с пьяным визгом: «Блияяять. Как же так?! Я ему… а он мне…» Она заслужила не быть такой. Я спас ее. Она не уподобилась. Осталась прекрасной».
***
«Ягуар. Тойота, вы всегда говорили, что в жизни машины главное – встретить своего человека. Вы встретили? Вам повезло?
Тойота. Да. Я встретила. Мне повезло. Моему человеку все время говорили – когда ты сменишь свою неубивайку на лакшери? Он говорил: спокуха, моя старушка стоит всех ваших прибамбасов. Моя бабушка Тойота – лучше всех. И не менял меня… До самого первого января. Был первый день нового года. Мой человек торопился в гости, из-под правого колеса вылетел люк на дороге, и меня понесло на детей. Один был внутри коляски, другой шел рядом. В последнюю секунду я смогла зацепиться за дерево. В салоне запахло горелой резиной. Женщина возле коляски что-то кричала. Дети ничего не поняли. Человек уронил голову на руль, на нем не было ни царапины, но что-то внутри него вышло из строя.. Он сидел, ничего не говоря. Телефон спрашивал: «Ну ты где?», «ты где?», человек не отвечал, потому что сам не знал, где он. Эвакуатор прибыл затемно. Подошел кто-то с блокнотом и фотоаппаратом, отключил аварийную сигнализацию, осмотрел все и сказал: «Не подлежит восстановлению». Мой человек прошептал «спасибо» над приборной доской».

А.Левковская. Безумный сфинкс. Прятки без правил.
«Перед тем как задавать вопрос, стоит задуматься, что ты будешь делать с ответом…»

---

В телеграме - Соломатина -

Я иногда вдруг стопорюсь в пространстве от мысли: как же меня, пацифиста и космополита (не безродного), человека независимого в мнениях и суждениях, можно было довести до того, что читая сводки минобра, я ловлю себя на вот чём: мало! вжарьте ещё!

И тут же вспоминаю: Донбасс, дети, Одесса, Вадим Папура, на два года младше моей дочери… Донбасс, дети, по сей день…

Перед лицом фашизма нет пацифистов.

Любой пособник фашизма, любой сочувствующий фашизму = фашист. От глупости или от трусости - не важно. Фашист. Фашист по убеждениям, фашист по глупости, фашист из трусости потерять барахло - фашист и есть.

---

Аркадий Гайдар. Собрание сочинений в 4 томах. том 4. Дневники и письма. Талисман. Советская литература.
Копаясь в каталоге нашей библиотеки (к полкам-то не пускают узнавать о наличии чего-либо - дело случая), я в числе прочего обнаружила, что у нас имеется с/с Гайдара, а в нем, в последнем томе, помещены письма и дневники. Ну, это прямо мое... Внесла себе в список. И вот наконец добралась.
Что тут скажешь... Жизнь Гайдара - ну, я это и так с детства знаю... но как-то до сих пор не ощущалось... - невероятна и удивительна до фантастичности... Даже, прямо скажем, до фэнтезийности... И вот как подумаешь, так в очередной раз по новой испытываешь горечь... от того, что в нашей стране реально были такие люди - а сейчас о них забыли и не знают. Зато фанатеют и тащатся от идиотских выдуманных голливудских комиксов-блокбастеров. Бэтмен, Супермэн, Человек-паук, Женщина-кошка, вся эта мутотень. Ну да, и Гарри Поттер еще. С волшебной палочкой.
В то время, как Гайдар пошел на Гражданскую добровольцем в четырнадцать (!) лет... и прошел всю войну и даже после -надо же было бороться с бандитизмом... В шестнадцать он уже командовал полком... или как там? я не разбираюсь... ротой что ли? Но все равно - командовать боевым подразделением, причем в условиях военных действий... Это же феерично... Хотя на самом деле, конечно, далеко не так радужно, как в голливудских блокбастерах. В жизни все происходит по-настоящему. Где-то в девятнадцать у него уже серьезная инвалидность. От полученных ранений и нервного истощения. Ну вот, как я понимаю, если бы не это, то Гайдар бы так и остался в армии. Да и инвалидность... это я рассуждаю на наши реалии. Сам Гайдар этого не осознавал и не признавал. Он ринулся в работу - стал писать статьи в газеты и журналы, книги, все такое. Командировки, путешествия по всей стране. Жизнь наполнена до предела. К врачам добирался только когда совсем уж прижмет. И тут настал 1941 год. Гайдар, конечно же, отправился на фронт. В качестве военного корреспондента - но, когда наши отступали с тяжелыми боями, попали в окружение, Гайдару предложили улететь с последним самолетом. Он отказался... и вскоре погиб в боях, в партизанском отряде.
И вот осталось - на четыре тома написанных книг (большей частью для детей - Гайдар любил детей...), какая-то часть задуманного, начатого, но незаконченного. И небольшой личный архив - письма и дневники. И вот этого личного так мало... Судя по записям - кратким, отрывочным, рубленым - Гайдар в основном не тяготел к размышлениям, созерцаниям, самокопаниям, в общем, к бесконечным рефлексиям. Просто такого склада человек - не созерцания, а действия. Это все больше походит на рабочие записи - какие-то обрывки в виде плана на произведения в работе, приходящие идеи по сюжетам... Иногда заметки себе для памяти. Иногда какие-то эпизоды, описания людей, моменты воспоминаний или даже снов - видимо, то, что особо поразило, явилось таким ярким красочным кусочком... Ну и просто, как я поняла, многое оказалось утеряно. Бесконечно жалко пропавших записей времен гражданской - Гайдар сам о них сожалел - как я поняла, они были утеряны во время боевых действий, со всем прочим имуществом. Да и прочее, судя по комментариям, часто собиралось по кусочкам - то есть, вот есть какие-то отдельные тетрадки или записные книжки, которые так и сохранились, а где-то, видимо, просто случайно нашлись какие-то листы с записями среди черновых бумаг... Полный сумбур. Но и опять же - это если посмотреть на дневники и записи всяких солидных писателей, классиков... так они велись чинно, обрабатывались, подчищались... готовились самими авторами к изданию - ну, или во всяком случае, к постороннему прочтению. А тут явно все записано просто для себя, для работы. И готовить их куда-то, подводить, так сказать, итоги, Гайдар не собирался. Он вообще собирался еще долго-долго жить...
Письма тоже - совсем не такие красивые, четкие, гладкие, как у классиков русской литературы... Обычные такие письма обычного человека. Без того, чтобы в них то и дело были вставлены красиво выраженные важные мысли. Гайдару это определенно в голову не приходило. Он общался с родными и близкими...
И тут вдруг во время чтения всего этого мне пришла в голову такая поразительная мысль... В смысле, вдруг представилось отчетливо ясным то, о чем я раньше не задумывалась. Что, собственно, Гайдар - он же точно то же самое, что Островский... который "Как закалялась сталь"... Вот что меня поразило - а потом поразило, почему мне до сих пор это не приходило в голову, ведь это же так ясно. И особенно как-то стало ясно, какое адское передергивание идет во все наши постсоветские времена - ну, в плане того, что по Островскому же идет такая подача, что - вот смотрите, какой необыкновенный человек, с такой силой духа, и на что он истратил свою жизнь и что он за это получил, ага! в награду за труды доживал инвалидом, бревном, вот как его отблагодарил проклятый совок. Все такое, все знают. Это же у нас сейчас такой тренд. А вот читаю дневники и письма Гайдара и осознаю, что - Гайдар же точно такой же... прошел такой же путь... все для страны, для людей... Жила бы страна родная и нету других забот, вот это вот все. И родная страна его труды оценила... Так что и случай с Островским надо понимать не в таком ракурсе - такой редкий человек столько всего отдал и за это помер беспомощным инвалидом - это передергиванье. А на самом деле - это обычный человек советской закалки, даже не так, не кто-то его закалял в своих целях, а сам он себя так закалял для служения своему делу, а писать он стал, потому что у него появилось время и ничем другим он все равно не мог заниматься, а так он еще мог приносить пользу своей стране. Да. И Гайдар такой же... Это мне вот стало ясно, когда в записях попадалось, что он попадал в больницу и - зато вот появилось время спокойно дописать ту или иную вещь...
Том я взяла, специально чтобы почитать дневники и письма. Художественные произведения Гайдара читать не планировала... нет у меня для этого настроения... (хотя с детства у меня остались очень теплые воспоминания о "Тимуре и его команде" - кстати говоря, судя по дневниковым записям, большую часть своих детских произведений Гайдар писал, воображая там в виде главного героя своего любимого сына Тимура... ну а так, конечно, думаю я - по простоте душевной бессознательно изображал себя самого, как он бы действовал, реагировал и т.д.) Но решила все-таки заглянуть - раз уж тут в томе оказалось - в разделе неоконченных произведений в повесть "Талисман". Потому что по этой повести снимали же "Бумбараш"! один из любимых фильмов детства... (заглянула на кинопоиск - пишут, что не только по этой, а еще использовали ряд более ранних рассказов...) Просто стало интересно, как это все выглядело в книжном виде. Планировала мельком проглядеть пару страниц - не заметила, как зачиталась и быстро дочитала до конца. Хотя тут и читать-то - Гайдар успел написать только две главы. Интересно.
В общем, что написано самим автором про Бумбараша - так в фильме это только самое начало... вплоть до того момента, как Бумабараш сбегает из села. Ну и обрывочный кусочек, эпизод "ночь у костра". Только в фильме Бумбараш там сталкивается с цыганом Левкой Демченко, а здесь, у Гайдара - с беглыми монахами. Так что авторы сценария к фильму проделали большую работу... И, я считаю, все у них получилось замечательно. Совершенно в гайдаровском духе. Даже песни из фильма написаны... в общем, довольно схоже с тем, что сам Гайдар писал... (да, он еще и стихи писал! шутливые, для детей - в письмах ) Так что мне кажется, что Гайдару бы этот фильм понравился...
Сам Бумбараш, правда, в книге выглядит немного... другим... не таким, как в фильме. Более жесткий, авантюрный. Так-то ближе по характеру к Левке Демченко (которого в книге нет). В фильме Бумбараша сделали ближе к чему-то такому сказочно-фольклорному... образ из сказок - Иванушка-дурачок, в таком роде. Блаженный. Но в фильме получилось органично... А так же все равно неизвестно, что Гайдар планировал для дальнейшего развития сюжета, да и куда бы его в итоге вынесло. Вдохновением. У него это случалось - что он вдруг что-то ощущал - и брался переделывать уже готовый текст...
Также в книге более понятно стало с семьей Бумбараша - ну, по фильму же я помню только, что Бумбараш возвращается с войны и родные на него кричат и выпихивают, что и похоронили уже его, и имущество продали и т.д. А тут Гайдар все более развернуто описывает - что родные так-то, конечно, были ошарашены, но и не думали Бумбараша выгонять, наоборот, чинно сели праздновать всем миром. Куда деваться - радость же. А также, что вот когда Бумбараш укрывается на сеновале от Гаврилы и его бандитов, там когда еще в первый раз поет "Ходят кони" и пытается сорвать яблоко - там же ему прибегают и сообщают новости - вот в фильме как-то этот момент у меня не отразился, а в тексте написано, что это как раз он у родных и укрывался.
Также в тексте у Гайдара много упоминаются монахи, прямо встречаются монахи в действии - в фильме это все выкинули. Ну да ладно. Но мне еще почему-то показалось - по общему ощущению, впечатлению - что тут уже, с монахами этими, повеяло атмосферой другого любимого фильма из детства - "Неуловимые мстители". Как-то вот так показалось, что и в том фильме авторы создавали, отчасти проникаясь этой гайдаровской атмосферой... Особенно, когда тут травят разные байки о монахах и чудесах - прямо так и ожидалось, что где-нибудь на страницах промелькнет - "а вдоль дорог мертвые с косами стоят... и тишина..." Потому что идеально же вписывается в атмосферу! Хотя сам Гайдар к повести Бляхина отнесся критически и отрицательно. Посчитал, что она слишком легковесная и нереалистичная.
Ну и, особенно жалко, что повесть осталась только-только начатой - потому что дальше, во второй главе, Гайдар вводит еще одного героя, это мальчишка-подросток из села, который носится по округе и горит желанием участвовать в событиях. И с ним все очень интересно - и вот тут уже хотелось бы знать, что же такое Гайдар с ним задумал... (так-то, ясное дело, неизвестно и что он с Бумбарашем задумал, но раз в фильме это все скомпоновали-досочинили, то как-то уже все так и сложилось). Эх.

@темы: Книги

---

Книжный столик

А.Гайдар. Дневники и письма.

«20-21 июля 1931. Костер у вожатых – плохо. Ни чутья, ни политического такта. Декламация – «Красное знамя – знамя свободы, равенства, братства, любви» и т.п. – чушь. Красное знамя – знамя диктатуры пролетариата – и это устроителям невдомек».

«29.07.1931. У некоторых ребят попадаются мои книги. У одного «Обыкновенная биография» с моим портретом, где я снят в военной форме 11 лет назад. И они ходили за мной и рассматривали».

«02.08.1931. Всю ночь мучили сны: и я разбил льдинку на тысячи мелких кусков, и она разлетелась на тысячи сверкающих льдинок. Но перед тем, как разбиться, она крикнула: «Глупый, когда взойдет теплое солнце, опять сольюсь в одно целое!»

18.05.1931. Поспорил с Титовым и нашим художником. Титов зачастую наивен //приписка позднее – «он не наивен, а скрытен и хитер»//. А художник живет в каком-то нереальном, им же самим созданном мире, в котором сталкиваются и борются не люди – а абстрактные понятия и отвлеченные истины. А в общем он много лучше многих «реальных» сволочей…»

«29.05.1932. Во сне видел Котовского. В 1921 году на Антоновских бандах, ночью – в Бенкендорф – Сосновку – он прискакал с бригадой. Я командовал тогда сводным отрядом. Странно теперь вспоминать. Все это – давно, давно было… Помню Тухачевского – осенью в Моршанске я командовал, а он принимал парад. Александров – командующий ЧОН Республики… Он назначил меня комполка 23ю Где он? И кем он… Помню Киев… Рассвет… Вымершие улицы, цепи курсантов. Подвойский на автомобиле, лицо хмурое. Смотрит на часы и отдает приказание. Тогда наша батарея начинает громить Бендерские казармы 9-го Багумского полка.
Данилов Степан Степанович – член РВСР. Он, как медведь, как-то косолапо-добродушно похлопал меня по плечу и сказал, улыбаясь: «Только в революцию могут происходить такие вещи». А я стоял худой и взволнованный, вытянувшись в струнку».

«16.06.1932. Были вчера с Титовым в саду Дома Красной Армии. Теплое солнце. Всякие разноцветные женщины. Ландыши, сирень. Через открытое окно услыхали – рояль. Все это как-то странно. За последние годы отвык я, и странно – что есть какая-то жизнь, кроме походной».

«01.08.1932. Сегодня даю телеграмму в Москв о том, что кончил писать книгу и через месяц приезжаю. И только сегодня я начинаю писать эту книгу. Она вся у меня в голове, и через месяц я ее окончу – тем более что отступать теперь уже поздно. Это будет повесть. А назову я ее «Мальчиш-Кибальчиш» (Военная тайна). Каждая строчка этой книжке //посвящается// Марице Маргулис и моему любимому сынишке Тимуру Гайдару».

«10.08.1932. Дела мои двигаются. Упорно работаю. Между прочим, лежу я в больнице. Но это наплевать, все равно работаю. Настроение у меня очень хорошее, и на все плохое мне наплевать, потому что голова моя занята только книгой».

«12.08.1932. Вся повесть лежит теперь передо мною, как на ладони. Стоят светлые солнечные дни. Может быть, оттого, что именно в эти дни – ровно год тому назад – я был в Крыму, мне легко писать эту теплую и хорошую повесть. Но никто не знает, как мне жаль Альку. Как мне до боли жаль, что он в конце книги погибнет. И я ничего не могу изменить. Я могу только сделать все, что в моих силах, чтобы оставить крепкую память, горячую любовь к этому маленькому и верному человеку».

«28.10.1932. Месяц в Москве прошел как в чаду. Относятся ко мне очень хорошо, но некому обо мне позаботиться, а сам я не умею. Оттого и выходит все как-то не по-людски и бестолково… Сутолока, вечеринки… И все оттого, что некуда мне девать себя, не к кому просто зайти, негде даже ночевать. В сущности, у меня есть только – три пары белья, вещевой мешок, полевая сумка. Полушубок, папаха – и больше ничего и никого, ни дома, ни места, ни друзей. И это в то время, когда я вовсе не бедный, и вовсе уже никак не отверженный и никому не нужный. Просто – как-то так выходит».

«31.10.1932. Одна «мадама» жаловалась мне: «Ну, какую теперь молодой человек приятную открытку послать может? Раньше – «Любовь, сердце со стрелой, розы и т.д.», а теперь на почтовой открытке лозунги: «Бей крыс капканами, чтобы не портить шкуры», или «Собирайте мусор и старье, это все утильсырье» - и т.д.»

«25.03.1934. Мыло земляничное – пахнет оно весною и дорогою – это, вероятно, потому, что выдали мне такой же кусок перед отъездом на Кавказский фронт».

«29.03.1934. Шофер сильно боится за машину, когда за руль садится начальник. «Конь чужой, кнут не свой, погоняй, не стой».

«12.04.1934. Мне 30 лет – годы не старые, но и не малые. Скорее, скорей надо кончать повесть».

«09.05.1939. Награждены орденами сельские учителя – это хорошо. Я люблю это племя».

«23.05.1939 Путник и дорога как целое – при одних обстоятельствах, а при других – дорога его не касается, он касается ее только подошвами. Вообще мир разорван – при одном восприятии и собран при другом. Второе выше».

«14.06.1940 Ирисы – высокие, как гвардия, цветы. Собаки – Игрун и Жулик. Машина с детьми на Головково. Сегодня начал «Дункан», повесть. Война гремит по земле. Нет больше Норвегии, Голландии, Дании, Люксембурга, Бельгии. Германцы наступают на Париж. Италия на днях вступила в войну

«30.11.1940. Попробую вспомнить товарищей по школе, по классу. Арзамас, 1916 год – 24 года тому назад… А кто и где из них – я не знаю ни об одном. Вспомнить 1 взвод Шестых киевских командных курсов – 1919 год: Ситников, Лебедев, Клюев, Галкин, Рябинкин Николай, Цыпленков, Грибов, Боденко-Яшка. Оксюз Яшка – убит при мне, я его заменил 27 августа 1919 станция Боярка. Больше не помню. Комиссар Бокк. Очень дымное, тревожно – счастливое время – людей не помню – помню события. Бой Кременчуг-Крюково (Григорьев). Бой Коростень-Новоград-Волынск (Соколовский). Боя Боярка-Фастов-Киев (Петлюра)».

«19.12.1940. Вернулся с Камчатки отслуживший свой срок красноармеец – вот он сидит уже в штатском, рядом – родные, знакомые, а я смотрю и вижу, что люди его уже не знают и не понимают. Не понять им – как далеко он был, что испытал и видел, - а сам он никогда этого рассказать не сумеет…»
«Кино. Тревога! Только иногда я в страхе начинаю понимать, какие еще сильные и опустошительные бури могут неожиданно пронестись по сердцу».

«31.12.1940. Все идет хорошо. Меня опять берут на военный учет. На земле тревожно, но в новый год я вступаю твердым, не растерявшимся».

«06.03.1940. В 1941 году должно быть нами заложено 2995 новых предприятий, шахт, заводов, ГЭС и т.д. 15-летний план развития промышленности СССР – мне будет 52 года. Что же, увидать еще можно!»

«1920г., сестре. Хорошо здесь: и реки, и заросли, и ручейки – а чего-то не хватает: не хватает сознания, что обо мне кто-либо когда-либо вспомнит и напишет теплое и хорошее письмо, да и свои-то письма опускаешь в полковой ящик все равно как в бездонный».

«Мне не пиши, ибо я неуловим, и письмо опускаю, как в бездонный ящик».

«1923г., сестер. На днях по поручению губкома был созван консилиум и врачи определили: истощение нервной системы в тяжелой форме на почве переутомления и бывшей контузии, с функциональным расстройством и аритмией сердечной деятельности. Я-то сам знал об этом уже давно».

«8 лет времени, промелькнувшего в период с 1914 по 1923 год, теперь иногда образно представляются мне яркой, захватывающей, но промелькнувшей в один сеанс кинолентой».

«1935г. В Арзамасе меня всегда выбирают в разные президиумы, «Горьковская коммуна» поместила такое «интервью», что когда я прочел, то глаза на лоб вылезли. «Боже, - думаю, - неужели же я такой умный?» И слова все так подобраны, с толком… К месту. Совсем было загордился – да все Нюра испортила. «Ничего, - говорит, - этого ты и не говорил, а ты говорил вовсе не это… Я сама через перегородку все слышала». То есть такая злобная женщина! Я, конечно, погоревал-погоревал… Но ведь и радость и горе, Жан, - не вечны. Да, не вечны!»

«1935г. Настроение совсем неплохое, особенно когда стану думать про хорошую жизнь. Отчего-то я немного волнуюсь, - а отчего и сам не знаю… я прямо со страхом прислушиваюсь и присматриваюсь – не притаилась ли где-нибудь какая-нибудь неожиданная беда… Очень-очень хотелось бы, чтобы ничего не случалось хотя бы три месяца…»

«1936г. пионерам, в журнал. В Орел вы меня пока лучше не зовите, потому что эта поездка оторвет меня от работы. Чем смотреть на меня, вы лучше посмотрите на мою новую книжку. Книги у меня все разные, а сам я всегда одинаковый».

«1936г. Самочувствие у меня неплохое. Лечусь крепко. Ведь я еще никогда не лечился по-настоящему… Мне думается, что я вылечусь… Конечно, это нелегко. Однако это совершенно необходимо, есть смысл, есть кругом жизнь… Есть у меня далеко еще не пропащая голова и все у меня будет, только бы вылечиться… Я пропустил очень много времени. Очень много важного прошло мимо меня. И все надо будет наверстать обязательно. Я хочу быть совсем здоровым…»

«1936г. Прочел газеты. Вылечиться нужно во что бы то ни стало и ценою чего угодно. События кругом надвигаются величественные и грозные. Нужно как можно скорее и больше накопить здоровья, знания и сил…»

«Почто мне взрослая слава в уголке «Красной нови», когда меня манит радушный приют в скромной хижине приветливого «Пионера»…»

«Только что начал работу. Рассказ я пишу небольшой, - злата и серебра он принесет нам с тобой немного, но зато он сам будет светлый, как жемчужина».

«Сижу, обдумываю заранее сюжет, положения, события. Все еще пока туманно, но за этим туманом уже слышны и звон, и крик, и неясная музыка».

«(пионерам в журнал) Странно думать, что силен тот, у кого сильнее кулаки. Это далеко не часто бывает. Возьмем командира Красной Армии. Он себе дорогу этим не пробьет. Когда мне было 15 лет, я командовал ротой. У меня в роте были люди с бородами, были люди плохого порядка, были люди, которые не хотели тебя слушать. Чем я мог их держать? Тем, что твердо верил в то, что нужно было делать. И ценой этого я добивался того, что меня слушались».

«Я люблю театр, люблю кино, но больше всего люблю просто хорошо написанную книгу, за нее отвечаешь один, без дураков, всей головою. А такую книгу надо писать, ни о чем другом не думая. Книжки у всех выходят какие-то тонкие – начал и кончил, а надо написать, чтобы человек не успел прочесть в один вечер».

«Рувим! На земле война. Огонь слепит глаза, дым лезет в горло и хладный червь точит на людей зубы».

«Я жив, здоров. Наши войска сражаются хорошо. Бои, как ты сама читаешь, идут упорные… Дорогусенька! Если сейчас от меня не будет долго писем, ты не беспокойся. Это просто значит, что далеко идти на почту».

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Вспоминаю разные случаи, и мне сейчас так представляется… я думаю, что если кто говорит «люблю», это значит он как бы желает взять себе средства для жизни на вексель. Правда, ведь это «люблю» еще совсем не значит люблю по-настоящему, а только хочу жить. Часто вдруг оказывается, что он не любил, а обманывался, а она думает: он ее обманул. Вот если после всего, когда все давно кончилось и человек один сам себе скажет: «я люблю» - это значит вправду любил. Часто ничтожная проходящая ссора закрывает облаком любовь, и самому себе через это вовсе уже не видно, в любви проходит жизнь или нет».
***
«Я познакомился с Горьким в Финляндии, куда он приехал со своего Итальянского острова. Он очарованный и восторженный, такой восторженный, что я таких еще и не видал. Я заметил во время беседы с Горьким, что занятия литературой были для него выходом, он крепко за это держался, как голодающий за хлеб. Да, вот во время голода все узнали, что значит хлеб в действительности. Так и Горькому его дело было, как голодному хлеб. Мне было очень хорошо от Горького… как-то чисто, будто с помором или охотником был. Вот это вольное, родное и… не буду греха таить, русское держит нас с Горьким до сих пор довольно близко друг к другу».

Литературная газета.
Александр Куприянов, писатель. «- Но как хочется, чтобы любили людей, пока они живы. Как в песне: «Люби его, пока он живой».
- Это другая часть и жизни, и философии. Знаешь, что я тебе скажу? Что если писателя начинают сильно любить при жизни, очень многое сразу заканчивается…»
***
//Нагибин// «Плюс ко всему он половину жизни причислял себя к евреям, жил в этой психологии, в семитском состоянии. И вдруг он уже довольно взрослым узнает, что он не Маркович, а Кириллович. Ну как? Он вдруг оказывается русским. Понимаешь, как это непросто».
«Об этом, в сущности, повесть «Тьма в конце туннеля». О том, как тяжело быть евреем в России. И о том, как в сто крат тяжелее становится жить, когда ты узнаешь, что ты не еврей, а русский».
***
Александр Минкин, писатель. «Текст обращен к любому читателю, но этот «любой» получит то, что сможет. Если он читал Монтеня и Плутарха, он получит больше».
«Пушкин писал не для нас. Он писал для тех, кому все окружающее (и быт, и нравы, и природа) было известно. Это как я бы сейчас стал писать, что вот улица покрыта асфальтом, а у автомобилей шипованная резина. Да это все знают. А то, что все знают, глупо писать, зачем эти трюизмы?»
«Хотел человек или не хотел, он сознательно или бессознательно пользовался этим. Когда мы говорим «здрасьте пожалуйста», мы же не думаем, что цитируем Чехова».
***
«Литература это вторая действительность, но созданная человеком. Однако действительность эта не зеркальная, а напоминающая отражение леса в воде».
***
«Лекции Дмитрия Быкова призваны вызвать желание ввязаться в спор. Дорогу к знаниям Быков вымостил скользкой плиткой. Чтобы достигнуть цели, придется потрудиться, удерживая равновесие».

П.Корнев. Негатив. Аттестация.
«Все закончилось хорошо. В том плане, что при штурме никто из бойцов комендатуры не погиб, а преступников, напротив, положили всех до одного. Впрочем, последнее обстоятельство лично мне ничего хорошего не сулило. Одного бандита живым взяли – и того пристрелил!
В расположение мы вернулись уже к ужину, но на ужин как раз и не попали. Не знаю, как Василь, а я сначала отвечал на бесконечные вопросы агента контрольно-ревизионного дивизиона, а затем до ночи писал сочинение на тему «Как я дошел до такой жизни» и еще полночи переделывал его, дабы опус можно было озаглавить: «Как я дошел до такой жизни в полном соответствии с уставом».
***
«- И это ведь, господин старший советник даже дело еще толком шить не начал, просто на живую нитку сметал. На логические нестыковки внимания не обращай, это не дыры, это задел на будущее».

---

Читательский дневник

М.Пришвин. Дневники.
«Говорили о таланте. Я говорил, что талант сам по себе, как сила природы, не ценится, и тот писатель, у которого только талант обыкновенно живет короткое время для современников, важно, через какое препятствие пробился талант. Самое главное препятствие для выявления таланта – интеллект со своей логикой и нравственность со своей стыдливостью, целомудрием. Правда, ведь талант, сила природы действует вопреки логике и вопреки морали, и ценность вещи складывается так же, как живая текучая вода подземного родника, только если ей удалось пробиться через камни, между холмами и множество других препятствий – становится рекой, и мы любуемся в реке ведь не так водой, как берегами, так и в литературно-художественном произведении талант автора интересен нам главным образом тем, как он разворотил и в какие сочетания поставил горы человеческого интеллекта и общественных чувств. Спящая голова творит свободно такие вещи, каких наяву никто не создаст, и бред сумасшедших, иногда полный музыки и красок природы, бесконечно талантлив, но не ценится».
***
«Это замечательно, что попытка организации жизни в любви имеет столько памятников во всякого рода искусствах, а дело разрушения совершается бессознательно, нигде нет учебников даже по воровству, по разбою, по лжи. Дело разрушения происходит в ночи, без формы, без лиц, и если потребуется теория, то для этого приспособляется теория любви (главная масса зла именно и проходит под покровом добра). Значит, смерть не имеет лица и только з н а ч и т с я. Значит, это все неудачи, несчастия, перечеркнутые черновики».

Золотые цитаты классиков литературы. Вольтер.
«Чудеса прекрасны, а утешить брата, помочь другу подняться из глубины страданий, простить врагу его заблуждения – это величайшие на свете чудеса».
«Нельзя иметь верного понятия о том, что не испытано».
«Затянувшаяся дискуссия означает, что обе стороны неправы».
«Торжество разума заключается в том, чтобы жить в мире с теми, кто разума не имеет».
«Никогда не бывает великих дел без великих препятствий».
«Короли знают о делах своих министров не больше, чем рогоносцы о делах своих жен».
«Знать много языков – значит иметь много ключей к одному замку».
«Язык имеет большое значение еще и потому, что с его помощью мы можем прятать наши мысли».
«Подумай, как трудно изменить себя самого, и ты поймешь, сколь ничтожны твои возможности изменить других».
«Для глупца старость – бремя, для невежды – зима, а для человека науки – золотая жатва».

Урал.
Мария Леонтьева. «Кажется привидение серой кошкой на приступе каменного крыльца».
«Читай меня, не вспоминай лица. Мир вспоминай, где мы могли плечами соприкоснуться, только пожелай. Свет нестерпимый этот вспоминай, а не молчанье смерти между нами».
«Дальше – пустота ловится на удочку мою. Глядя в рыбий глаз ее, пою: «Время – это брод, а не вода».

П.Корнев. Негатив. Аттестация.
«Прозвучал свисток. Я добрел до края круга и повалился на песок. Маленский садиться не стал, отошел к Дыбе, тот принялся что-то ему втолковывать. Ну а меня никто наставлять не взялся.
Подумал так – и ошибся. Рядом присел на корточки Матвей Пахота.
- Линь, ты чего творишь? – поинтересовался он. – Не отдавай инициативу! Сближайся! Двигайся активней, шевелись! Федя в борьбе полный ноль, входи в клинч!
Я сплюнул кровью и вяло махнул рукой. Тоже мне – поддержал, называется! Будто не видно, что Барчук попросту быстрее и сильнее, да и подготовлен несравнимо лучше. Куда уж мне с ним тягаться? И – борьба. Не знаю, не знаю…
Вновь засвистел рефери, я поднялся и двинулся навстречу Маленскому. А тот одним рывком сблизился, пнул, точнее пинок наметил, тут же провел крюк и попал, добавил правой. Быстро и четко. На этот раз сознания я не потерял и вот так сразу с песка не поднялся совсем по другой причине. Задумался: а надо ли? Если разобраться: зачем мне это все? Исключительно из упрямства? Или из желания показать характер? Кому и зачем? Разве что еще представится возможность достать Барчука… Вот ради этого можно было и напрячься.
Выпрямился, встал в стойку…»

---

Юлия Журавлева "Целитель магических животных". Фэнтези, любовный роман... ну, в перспективе, вероятно...
Сюжет: о том, чем стоит заниматься в жизни, Линда знала еще с раннего детства - когда нашла в лесу разоренное гнездо, где осталось одно целое яйцо, и решила его "высидеть". Малышка, основываясь на любимых сказках, думала, что это будет дракон. Вылупился василиск. Ну... тоже неплохо... Хотя родителям не понравилось. Они же прочили для дочери карьеру в высшем свете... Но Линда всегда отличалась упрямством и напором в достижении намеченного. Она настояла на поступлении в магическую академию, на зооцелительство. Потом настояла, что по окончании учебы займется целительской практикой. Правда, при этом дошло до ссоры и демонстративного разрыва. И вот Линде уже около тридцати, она достигла определенного статуса в своей сфере деятельности, держит свою практику в центре столицы и временами ее даже вызывают в королевский зверинец. Личной жизни, как таковой, нет, зато можно заниматься целительством круглосуточно... К сожалению, при таком образе жизни, расходы чрезвычайно велики, и Линде с трудом удается свести концы с концами, несмотря на успешную практику. Но в целом, жизнь устоялась, и все идет более-менее... Пока однажды ночью на руки Линды не сваливается один из недавних клиентов. Это лорд Ксавьер Дагье, высокопоставленный аристократ, отвечающий за службу королевской безопасности, он тяжело ранен и умоляет оказать ему помощь... нет, он не желает обращаться к нормальным целителям, поскольку тут важна строгая тайна... и разве Линда не целитель? какая разница, что она специализируется на животных... Так, налаженная жизнь Линды летит кувырком, наваливаются разнообразные проблемы - и все важные и срочные. И хуже всего, что чем дальше, тем больше Линду затягивает в смертельно опасные тайны и интриги высшего света...
Да, эта книжка из того же цикла, что и ранее прочитанная мной "Кафедра зооцелительства". Только с другими героями. Но тематика та же самая. Я ее углядела на лабиринте, когда отправилась туда покупать первую книжку. Ну... и эту тоже взяла, конечно. И она мне тоже ужасно понравилась. Тут у героев характеры прописаны другие, сюжет более детективно-авантюрный... Что очень завлекательно! Ну и, конечно, что касается магических зверюшек и их целительства, то все остается на прежнем уровне - это меня порадовало. Здесь ГГ не только занимается профессионально целительством, но и держит дома - при клинике своей, то есть, поскольку живет она тут же - целый зоопарк... подбирает разных брошенных хозяевами зверюшек, которые им стали не нужны, или они слишком серьезно больны или поранены, так что возиться с ними дорого и хлопотно... Но ГГ все равно возится. Так трогательно...
А вот что очень огорчительно - это что книжка оказалась гораздо тоньше, чем предыдущая! И мало того, когда я дошла до конца - читается-то влет, куда там идти вообще - обнаружилось, что история обрывается на полуслове и на самом интересном месте - угу, классика жанра. Ну, я надеюсь, что в руграме напечатают и вторую часть, и побыстрее... Эх.

@темы: Книги

---

В телеграме - стихо.

Андрей Добрынин

Тёплые, мягкие люди, нажми — и кровь потечёт,
Но это не просто люди, а боевой расчёт.
Грязные, закопчённые железные короба,
Но это не просто танки — это твоя Судьба.

В осатаневшем мире никто не внемлет тебе,
А значит, надо прибегнуть к танкам, то есть к Судьбе,
Хоть это совсем не просто, хоть стынет сердце в груди,
Когда лейтенант сержанту командует: «Заводи».

В этом жестоком мире способов много есть,
Чтобы тебе пришельцы сумели на шею сесть,
Вопят певцы и актёры: «Смирись, а не то беда!» —
С глупцами это проходит, но с танками — никогда.

Тёплые, мягкие люди в танковом коробу,
Но именно их движенья и предрешают Судьбу,
Именно их движений слушается снаряд,
Который пришельцев из ада швыряет обратно в ад.

Тёплые, мягкие люди, братья и сыновья,
Спешат в железной колонне на берег небытия,
Чтоб там наконец решилось — жить нам или тонуть,
И ангелы-вертолёты им расчищают путь.