Оу... В телеграме пишут, что умер Анджело Бадаламенти.

---

Молка Лазарева "Фрейлина специального назначения". Фэнтези, академка, любовный роман (ну, в перспективе, видимо, точно).
Сюжет: ГГ в нашем мире увлекалась ромфантом, и вот, пока она в магазине набирала очередную порцию, к ней привязался какой-то старик... не успела опомниться, как попала. В фэнтези-мир, а заодно и в магическую академию. Мечтала? получи... Правда, академия не только магическая, но и военная, и выступать в новой реальности придется не в качестве принцессы и тому подобное, а телохранительницы вот этих вот всех. Ну, зато, когда отработаешь по контракту, то получишь свободу и кучку плюшек! Хотя легкой жизни, конечно, никто не обещал...
Книжки эти я давно уже вижу в каталогах лабиринта. Но до сих пор не собралась с ними ознакомиться. Имя автора, название, подача - все как-то наводит на тоскливые мысли, что тут творится полный трэш и разлюли-малина. И вот наткнулась в библиотеке...
Оказалось, что все не так жутко, как представлялось. Вполне нормальная ромфантовская книжка, академка, да. Бодро, энергично. Не то чтобы совсем юмористическая фэнтези - но в значительной степени. ГГ в прологе представляется какой-то размазней, но потом проявляет себя как девушка энергичная и адекватная. Видимо, автор (авторы?) расписалась... К финалу действие особо закручивается (хотя и до этого все крутилось живенько так). Заканчивается "на самом интересном месте" - классика жанра. Да, я в курсе, что это только первая книга... оставайтесь с нами и все такое.
И вот тут обычная засада. Второй книги в библиотеке уже нет. А я все не соберусь ее раздобыть.

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Восхищаюсь менеджерами эксмо...
Вот один накатал пост - к вопросу о том, почему зачастую обложки наших изданий не соответствуют оригинальным. Ряд причин, в общем. Ну, вначале чинно указано "не было возможности купить". Но суммируя остальное - большей частью - потому что наши обложки гораздо круче.

---

Новый год к нам мчится... вот наделали мемчиков про Наташу новогоднюю.

---

Картинкофлуд

У... реально круто... индийские боги от нейросети.























Только хотела пуститься в рассуждения, что кого-то я не знаю, кто такие и надо где-нибудь справляться - как обнаружила, что на картинках для тупых приписаны пояснения. А я и не заметила, увлеклась разглядыванием...
Я думаю, это мне пригодится, когда я все-таки доберусь до чего-нибудь про Индию. У Олди что там, "Черный Баламут"? Или Макдональд "Река богов"...

---

Читательский дневник

А.Бек. с/с в 4т., т.4. Письма, дневники, рабочие записи.
«1933г. февраль-апрель.
Вернувшись на площадку, мы продолжали работу, которую между собой именовали «перелистыванием людей». В этом «перелистывании» опять совершались находки, открытия, обнаруживались интересные рассказчики, - на них мы задерживали внимание.
Я по-прежнему дружил с Смирновым. Его выражения «свежатина», «крупнятина», «преснятина» стали и моими любимыми словечками.
Все чаще возникал вопрос: как же писать? Я впитывал размышления Смирнова, знатока, мастера сюжетной прозы.
- Пишите сценами. Это совет Горького, - говорил он. – Ничего другого мы не выдумаем.
- Николаша, а что такое сцена?
- Сцена – это не сценка. Это переход из одной ситуации в другую.
Уже более-менее представляя себе фигуры неуемного Курако и его антипода Федоровича, капиталистического организатора, я как-то высказался:
- Вот золото, валюта для книги: два противоположных характера.
Николай Григорьевич ответил:
- Валюта – это действие, драматизация действия.
Я мало с ним спорил. Предпочитал вслушиваться, учиться».

С.Марей. Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни.
«Придя в себя, я обнаружила, что лежу на кровати с балдахином.. Комната чужая, совершенно не знакомая. За окном сыплет снег, а на стене мерно тикают часы.
- Ох, мамочки. Я что, упала в обморок? – спросила, коснувшись лба. Во рту была пустыня и страшно хотелось пить.
- У вас упало кровяное давление, - откуда-то сбоку появился нейт Лейн и сделал шаг ко мне. – Если бы я не знал истинной причины, то заподозрил бы истерию и прописал бы вам принудительный постельный режим, кровопускание и клизмы с валерьяной и зверобоем. Вот, выпейте воды.
Ну спасибо, добрый дядечка Лейн. Такое лечение очень вдохновляет! Я покосилась с подозрением, но, не уловив никаких посторонних запахов, осушила стакан одним махом.
- Наверное, надо больше спать… - проговорила вяло и приняла сидячее положение.
- Эх вы, целительница, - усмехнулся Лейн. – Как только не заметили очевидного?
Спросонья я туго соображала.
- Чего?
Лекарь вздохнул, сложил руки на груди и впервые… улыбнулся мне.
- Да вы же беременны!
Несколько секунд я глядела на лекаря, ожидая, что он засмеется и скажет: «Ха-ха, шутка!», потом прислушалась к внутренним ощущениям…
- Ой, мамочки…
Ничего себе! Обалдеть…В первый раз я применила магическое зрение к себе. И правда, внутри я смогла разглядеть крохотное зернышко, в котором только недавно зародилась жизнь…»

---

Ну и - в тему приближающегося нового года...
В телеграме - уже объединили два мемчика и вовсю его туда-сюда постят.

---

Картинкофлуд

Чтобы перебить внутри себя тошниловку от идеи лечения раздавленного таракана, считаю себя вправе флудить красивыми фотками.
В телеграме нарыли - мужик из Тайваня - поди ролевик? - делает косплей по стимпанку.

---

Читаю в телеграме -

Доброта спасет мир: ветеринар из Таиланда взялся лечить таракана, на которого наступили на дороге

Ветеринар Тхану Лимпапаттанаванич из Кратум Баена на днях пришел на помощь особенному пациенту. За помощью к специалисту обратился человек, который принес травмированного таракана. Он заметил насекомое на дороге: на усатого явно кто-то наступил. Мужчина не смог пройти мимо и оставить несчастного таракана умирать, поэтому решил отнести пострадавшего в ветеринарную клинику. Врач не стал смеяться над сердобольным тайцем, а взялся вылечить таракана бесплатно. Он написал об этом случае на своей странице в Фейсбуке, чтобы показать, что каждая жизнь имеет ценность. Ветеринар уверен, что доброта спасет мир.
Тхану Лимпапаттанаванич впервые столкнулся с лечением таракана. Он поместил насекомое в контейнер с кислородом, чтобы увеличить его шансы на выживание. Дальнейшая судьба насекомого неизвестна.

По-моему, это уже сумасшествие...

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Александр Алов, Владимир Наумов. Статьи, свидетельства, высказывания.
«Не знаю». Он часто повторял эти слова. Порой резко, словно давал понять, что разговор окончен. Иногда с огорчением – сам, дескать, ничего не мог придумать. А иной раз с лукавой, едва уловимой усмешкой – все, мол, знаю, но ничего не скажу.
Допытывался, например, художник:
- Скажите, Игорь Андреевич, как вам представляется эта декорация?
Савченко неопределенно пожимал плечами:
- Не знаю.
Или оператор, с ножом к горлу:
- Послушай, Игорь…
И снова тот же ответ:
- Не знаю.
Мы были в недоумении. Ведь режиссер – это автор фильма. Он должен знать все. Он призван руководить работой и оператора, и художника, и композитора – всей группы. И вдруг эта неопределенность ответов: не знаю, не знаю… Тут что-то не так. И Игорь Андреевич раскрыл нам секрет.
Конечно, он отлично знает, какой должна быть та или иная декорация. Он отчетливо представляет себе каждый эпизод фильма. У него есть свое видение, и он мог бы ответить на любой вопрос, связанный с фильмом. Но не торопится это делать. Почему? Да очень просто. Это может обеднить картину. Режиссер работает не один. С ним трудится большой коллектив творческих работников, которые могут и должны обогатить фильм своим мастерством, своей изобретательностью, выдумкой. Часто оказывается, что предложение оператора или художника интереснее, чем режиссерское представление. Преждевременно рассказать им о своем решении – это значит ограничить сферу их размышлений, в какой-то степени навязать свое решение. Речь идет о творческой активности сотрудников».

С.Марей. Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни.
«Глубоко в душе я мечтала, что утром после романтической ночи меня, словно в мелодраме, разбудит нежный поцелуй, запах кофе и круассанов. Однако моим персональным будильником стало доносящееся с улицы лошадиное ржание и крик: «Нейра Эле-е-ен!» Да уж, реальность обрушивается на голову пыльным мешком, когда этого совсем не ждешь. Подскочив на кровати, я на цыпочках подбежала к окну и отодвинула занавеску.
Приехавшим оказался Горн. Увидев меня в окне, он поднял руку и бодро помахал. Заверив мужа, что все в порядке, я пошла узнать, зачем приехал гость из Лихой. Он тепло меня поприветствовал и вручил подарочек от местных, «чтоб на забывала и почаще захаживала». В роли презента была корзинка с натуральными деревенскими продуктами, а еще большая клетка с пятью рыжими курами. Открыв рот, я смотрела, как Горн деловито сгружает клетку на землю. Птицы беспорядочно махали крыльями и недовольно кудахтали.
- Это вам от наших женщин. Самая лучшая порода! Посмотрите, какие крепкие голени, какие блестящие гребешки и перья, а яйца несут – во! С кулак! А уж какой наваристый бульон из них получится – пальчики оближете
- Ммм… - я не знала, что сказать, чтобы не обидеть. – Спасибо за все, дорогой Горн, но я не могу это принять.
В голове метались панические мысли. Неужели жители Лихой думают, что я буду сворачивать птицам шеи голыми руками и ощипывать, чтобы потом сварить бульон? Можно, конечно, держать их только ради яиц, но для этого за курами надо ухаживать.
- Как это не можете? Да меня в деревню не пустят, если я привезу подарок обратно. Соглашайтесь, нейра Эллен. У вас на столе всегда будут только самые свежие яйца!
Меня решили насильно осчастливить. Вот задачка!»

---

Орхан Памук "Имя мне - Красный". Современная литература. Ну... условно можно отнести к детективам... историческим... но очень условно. (меня, как это зачастую бывает, тянет отнести это все к литературным играм )
Сюжет: Стамбул, XVI век... великий богоподобный султан по-прежнему правит своей империей... но в городе все заметнее влияние иноверцев с запада. Вот и сейчас султан повелел своим лучшим художникам создать книгу, воспевающую его деяния, но при этом с некоторыми новшествами и отступлениями от вековых традиций. Не всем мастерам такая идея пришлась по душе, поэтому книгой занимается совсем сторонний человек. Он уговорил нескольких молодых художников, чтобы они по его заданиям делали иллюстрации. Внезапно один из этих художников исчезает, через некоторое время находят его труп. Заговорили об убийстве... подозрения касаются коллег убитого... Убийцу необходимо найти как можно скорее, пока великий султан не начал гневаться...
Я, собственно, не собиралась читать эту книжку - при моей-то любви к современной литературе. К тому же имя автора мне то и дело попадается чуть ли не из каждого утюга - это тоже не способствует желанию познакомиться с творчеством. Но тут я где-то услышала, что вот конкретно в данной книге сюжет касается прямо расследования убийства - тогда стало интересно. (что, конечно, странно, поскольку я и детективы сейчас с трудом читаю...)
Оказалось, что это совершенно роскошная, восхитительная книжка. Ну, то есть, читать ее надо при очень соответствующем настроении, но если такое настроение есть, то прямо чуть ли не каждая страница доставляет удовольствие... Автор ухитряется как-то так доходчиво и наглядно писать, что все так и представляется улочки средневекового Стамбула, люди в экзотических нарядах, мастерские художников... При этом он также ухитряется давать полифонию, но так, что это даже не бесит. Повествование идет небольшими главками, каждая от лица кого-либо из персонажей, читатель на запутается, так как автор сразу в заголовке пишет, кто сейчас рассказывает. При этом слово предоставляется не только основным действующим лицам, но и вообще странным рассказчикам... Книжка вообще начинается с того, что свое слово говорит мертвец! то есть, тот самый убитый художник. Это сразу задает тон повествованию. Но и это еще не самый странный - по воле автора тут могут говорить и деревья, и рисунки, и метафизические понятия (Смерть, например)... Один раз, но ярко высказался Цвет - из названия книги, да.
Сразу предупреждение - ни в коем случае не следует читать эту книжку ради сюжета. Ну вот как, скажем, читатель узнает, что речь идет об убийстве, решит, что это детектив - со всеми вытекающими... и будет недоумевать и раздражаться. Если это и детектив, то неправильный. То есть, здесь произошло убийство - и даже не одно - происходят и поиски убийцы... но все это осуществляется не привычным способом - выяснение обстоятельств, поиски и опросы свидетелей, сбор улик, выяснением мотивов и т.д. - к чему мы привыкли в классическом детективе. В неправильных детективах расследование может происходить как угодно. (кто-то вон вообще путем сновидений расследовал) Здесь речь идет о художниках и в качестве метода расследования изучают манеру и стиль. И это реально очень увлекательно. В общем, читать надо ради атмосферы, долгих и обстоятельных рассуждений об искусстве, о художниках, о различии между Востоком и Западом... наслаждаться старинными притчами, легендами и сказками, которые рассказывают то персонажи друг другу, то те самые необычные рассказчики - врываясь в повествование и обращаясь напрямую к читателю.
Так или иначе, но расследование убийства здесь происходит, убийцу все-таки вычисляют. Но постепенно у меня стали возникать подозрения, что автор развлекается не только всем этим - необычным построением текста и прочим - но он еще и затеял хитрую литературную игру. Внезапно почувствовалось, что упоминание У.Эко на обложке - это здесь не просто так, ради рекламного трюка (как это обычно бывает). Автор и в самом деле тут как бы ведет диалог с У.Эко и его самым знаменитым романом "Имя розы". Ну, во всяком случае, мне это так увиделось. И это было так удивительно! Я уже просто начала приглядываться и находить все новые соответствия...
Это выглядит, как будто автор взял ту же тему - искусство, взял тот же сюжет - расследование убийства, как способ поднять вопросы и поговорить о том и об этом, взял тех же персонажей... ну или там те же типы... Но он все это перекроил, перемешал, как будто взял горстку паззлов, перетряс их, так что первоначальная картинка распалась - и затем из них сложил какую-то свою картинку... И в этой его новой картинке какие-то из прежних персонажей остались более-менее теми же и узнаваемыми, какие-то сцепились в устойчивый блок и так и остались, а какие-то сложились совсем по-новому. Попробуй их опознай.
Так у меня и получилось, что основное действующее лицо и основной рассказчик - у него выходит больше главок по сравнению с другими - молодой писец, называющий себя Кара (черный) - соответствует ГГ и рассказчику из "Имени розы" - пареньку Адсону. Кстати говоря, черный - не намек ли на монашескую рясу, а занятие Кара - писец - не перекликается ли с финалом романа, где престарелый уже Адсон занимается переписыванием книг... А красавица Шекюре, довольно таки хитрая, корыстная и расчетливая, в которую он влюблен - это та девица-проститутка, которую Адсон случайно встретил в монастыре и она произвела на него неизгладимое впечатление. Только у Эко она просто промелькнула и быстро исчезла, а здесь осталась и вошла в главные действующие лица.
У Эко в персонажах были монахи из монастыря - здесь художники. И там и там - строго закрытое общество, свой замкнутый мирок, со своими законами и традициями. У Эко один из персонажей был слепым - слепота вроде бы использовалась, как нечто знаковое (эх, надо бы перечитать роман, все собираюсь... ) - но это было скорее нечто негативное. Здесь тоже активно вводится мотив слепоты, но автор выводит при этом совершенно иное значение (запредельно круто, дух захватывает. Сцены с ослеплением - пожалуй, самые мощные в повествовании). Мне представилось, что Вильгельму Баскервильскому из "Имени розы" здесь соответствует старый мастер Осман. Ну, это же он в итоге устанавливает убийцу... И вот тогда - у Эко слепым является главный злодей, а здесь детектив становится слепым по собственной воле. А огромная таинственная библиотека в виде лабиринта, в которую проникают Вильгельм и Адсон - это, конечно, здесь сокровищница султана, куда персонажи тоже прорываются для расследования.
Ну вот в таком роде. А уж когда у автора заговорил сам цвет - "имя мне - Красный" - то и вовсе как-то почувствовалась параллель. С теми загадочными словами в финале романа Эко - "Роза одна при имени прежнем своем, с нагими мы впредь именами" (кстати, кто-то знает, что имеется в виду? кто-то об этом растолковывал? я даже не знаю ) У Эко Роза, а здесь - ее цвет, Красный... Как будто Эко закончил такой себе загадкой, а Памук спустя годы ее подхватил и переиграл по-своему... Ну, естественно, чтобы тоже рассмотреть вопрос об искусстве, о разных связанных с ним проблемах и тонкостях.
Интересно, если это действительно осознанная литературная игра - то подхватит ли кто-нибудь еще эстафету?
Кстати, вот взялась выписывать цитаты - и задумалась, а нет ли здесь еще такого момента - в том, что касается убийства... То есть, пока читала, я рассматривала примерно в таком ключе, что убийца, который один из художников, это, собственно, с самого начала открыто заявляется, вопрос только, кто именно - совершил убийство из-за разногласий между восточным и западным пониманием искусства. А вот еще раз пересматривая цитаты, что-то вдруг думаю - а может, автор имеет в виду не только это? Тут же как бы продвигается мысль, что художник, чтобы нарисовать что-то действительно гениальное и выдающееся, должен сам стать этим самым, что он рисует - иначе он не сможет нарисовать. А в тексте в итоге же вроде показано, что Эниште (тот человек, который по поручению султана занимался созданием книги) уговорил убийцу (будущего) нарисовать Смерть, Дьявола (то есть, Шайтана, конечно), вроде же так? А что, если - чтобы выполнить это задание он был вынужден самому как бы стать и Смертью, и Дьяволом, как бы перевоплотиться в них? А обратно уже не смог вернуться - вот и началось... Если в таком ключе рассматривать, тогда вообще все выходит таким хитропереплетенным... О! тогда приобретает и особый смысл и сцена разоблачения! когда художники наконец вычисляют убийцу и ослепляют его, а он этому сопротивляется, он в ужасе... Но перед этим же автор все время показывал, что в этой цивилизации слепоту воспринимают по-другому - художники - как возможность выйти на высшую ступень мастерства, единение с Аллахом... Они надеются на нее, ждут... мастер Осман сам себя ослепил... А убийца в ужасе сопротивляется - не значит ли это, что он уже больше не художник? Чтобы нарисовать Смерть и Дьявола, он сам ими стал, но не смог вернуться обратно - остался персонажем рисунка?
Ну и еще мне при чтении все время было удивительно, что, по большому счету, все изложенное в романе вполне укладывается в стихи Пушкина! Мои любимые, про Арзрум... (я, честно признаюсь, не особый любитель Пушкина, как бы даже слегка наоборот, и это прямо единственные стихи, которые мне удалось найти в сборнике, чтобы они мне понравились ) Ну вот как будто Памук тоже читал эти стихи Пушкина. Или что - Пушкин настолько четко все воспринял и отобразил?

@темы: Книги

---

Книжный столик

О.Памук. Имя мне - Красный.

«Одно важное правило: если не хочешь разочароваться в искусстве, не воспринимай его как свое ремесло. Какими бы замечательными ни были твое мастерство и способности, деньги и власть следует искать в других местах, и не надо обижаться на искусство, если ты не получаешь должного вознаграждения за свой труд».

«Рисовать по-другому – не значит ли это и видеть по-другому?»

«Ведь если в сердце живет лицо возлюбленной, мир по-прежнему твой дом».

«Письмо – это ведь не только то, что написано. Письмо, как и книга, читается и на нюх, и на ощупь. Так что если глупых людей занимает, что в письме написано, то умных – о чем в письме говорится. Умение прочитать письмо по-настоящему, целиком – это подлинное искусство».

«Он перестал угрожать и вместо этого слал мне любовные письма, в уголках которых были нарисованы птицы, львы с грустными глазами и печальные лани».

«Главная причина моего одиночества заключается в том, что я сама не знаю, частью какой истории быть».

«…Снег ложится не только на крыши, но и на воспоминания».

«Мы дошли до последних шедевров каллиграфа Джемаля, но возле них задерживаться не стали, чтобы не казалось, будто мы признаем правоту врагов цвета и рисунка, утверждающих, что основа и суть искусства – это линия, а рисунок – лишь предлог для нее».

«Рисунок – это безмолвие разума и музыка глаз».

«…и были так счастливы, что им хотелось, чтобы не было в их жизни никаких перемен. Они обнаружили, что самый лучший способ осуществить это желание – раскрыв книгу, часами, целыми днями, не отрываясь, рассматривать изумительные, безупречные миниатюры старых мастеров. Чем больше смотрели они на точь-в-точь повторяющие друг друга безупречные рисунки, что сопровождали одни и те же истории в разных книгах, тем сильнее казалось им, что время остановилось и счастливый золотой век, о котором повествуется в историях, приходит в согласие с их собственным счастьем».

«…Кроме того, поставив подпись, разве не признает он тем самым, что в рисунке отражено его собственное н6есовершенство?»

«Он почувствовал, что в рисунке есть какой-то изъян. Подпись он увидел, но с нами часто бывает так, что разум не обращает внимания на то, что видят глаза; оттого у него лишь возникло смутное ощущение, что с рисунком что-то не так. Падишах подумал, что старые мастера такого не допустили бы, и его охватило волнение, потому что это означало: в книге, которую он читает, рассказывается не легенда, нет, речь в ней идет о том, чем в книге не место, - о действительных событиях».

«Первая история учит тому, что стиль – это изъян. Вторая, что рисунок, лишенный изъянов, не требует подписи. Третья же история объединяет уроки первой и второй. В ней говорится о том, что подпись и стиль есть не что иное, как бесстыдная и глупая похвальба своими собственными изъянами».

«Мне хотелось, чтобы этот хмурый Кара понял, что рисовать – это значит любить жизнь».

«Ибо Аллах пожелал, чтобы рисунок был радостным, дабы всякий, кто умеет видеть, понял, что и весь мир тоже полон радости».

«Ибн Шакир верил, что эти книги доживут до конца света, и поэтому жил с ощущением глубины и бесконечности времени».

«Так вот и стало ясно, что идея бесконечности времени должна воплотиться не в буквах, а в рисунке. И это воистину так, ибо книги рвут и уничтожают, но страницы с рисунками вставляют в другие книги. Они будут жить вечно, показывая, каков мир Аллаха».

«Все в мире повторяется, поэтому, если бы человек не старился и не умирал, он и не замечал бы течения времени. Мы рассказываем одни и те же истории и сопровождаем их одними и теми же рисунками, как будто времени в мире вовсе нет».

«Если рисунок повествует о любви, исполнять его надлежит с любовью».

«Первая история учит тому, что, каким бы выдающимся ни было мастерство художника, безупречным рисунок делает время. Вторая история утверждает, что за пределы времени может выйти только мастерство и рисунок. А третья история объединяет уроки первой и второй и показывает, что отказавшийся от безупречной жизни и безупречного рисунка тем самым кладет конец своему времени и умирает».

«Ибо сначала Аллах сотворил мир, который можно увидеть. А потом дал нам слова, чтобы мы могли рассказать друг другу о том, что видим. Мы же сделали из слов истории и решили, что рисунки нужны для разъяснений историй. На самом же деле рисовать – значит напрямую обращаться к памяти Аллаха и видеть мир так, как видит Он».

«Саид Мирек, желая пояснить свое понимание рисунка, утверждал, что и самый бездарный художник рисует по памяти. Ведь даже если в голове у него совсем пусто и он надумает рисовать лошадь, глядя на настоящего скакуна, он не сможет смотреть одновременно и на лошадь, и на бумагу, на которой рисует. Сначала художник смотрит на лошадь, а потом переносит на бумагу образ из своей головы. Пусть между взглядом на лошадь и взглядом на бумагу проходит мгновение – художник рисует не лошадь, которую видит, а лошадь, которую помнит».

«Хотела бы я знать, любовь ли делает людей глупыми, или влюбляются только глупцы?»

«…Вселяющий ужас запах стареющего неженатого мужчины…»

«Я чувствую себя словно бы разделенным надвое, как те люди на миниатюрах, которым голову и руки рисует один художник, а туловище и одежду – другой».

«Они хотят быть настолько ни на кого не похожими, такими исключительными и несравненными, так страстно этого желают – взгляни, взгляни Смерти в глаза! – что начинаешь не Смерти бояться, а этого неистового хотения».

«Любовь – это способность видеть невидимое и желание постоянно ощущать рядом с собой отсутствующее».

«На самом деле каждый хочет нарисовать не то, что озарено ярким светом и всем известно, а то, что таится в сумраке и никому не ведомо».

«Я, торговка и сваха Эстер, знаю, что людей в этой жизни занимают лишь невероятные истории о богатстве, власти и сказочной любви. А остальное: несчастья, разлуки, ревность, вражда, слезы, сплетни, бедность, которой не видно конца, - у всех похоже, как эти вещи в доме: старый, выцветший пестрый ковер, поварешка на пустом подносе для пирожков, медное блюдо, коробка для золы…»

«Он утверждал, что метод перспективы пагубен… потому что заставляет нас смотреть на мир глазами не Аллаха, а уличной шавки».

«За этими двумя прельстительными и всегда веселыми джиннами, умом и насмешкой, стоит их повелитель – шайтан».

«- Некоторые торопливые глупцы, влюбившись до свадьбы, очень быстро сжигают свою любовь дотла. А все почему? Потому что думают, что любовь – самое главное в жизни.
- А на самом деле?
- На самом деле – счастье. Но и любовь, и брак помогают его обрести».

«Только выйдя из застенков пространства и времени, понимаешь, какая тесная рубашка – жизнь. Как жаль, что никто, прежде чем умрет, не понимает, что если на том свете воистину счастлива лишь лишенная тела душа, то на этом свете – лишенное души тело. Поэтому, с грустью наблюдая, как во время моих замечательных похорон понапрасну плачет и убивается по мне милая Шекюре, я молил Всевышнего, чтобы Он даровал нам возможность быть в раю душами без тела, а на земле – телами без души».

«У таких людей, как я, способных что угодно – любовь и горе, счастье и печаль – рано или поздно обратить в предлог для бесконечного одиночества, в жизни не бывает ни больших радостей, ни больших огорчений. Не могу сказать, что мы не понимаем других людей, когда их переполняют радость или горе, - напротив, мы очень, очень хорошо их понимаем. Вот чего мы не можем понять, так это почему нас самих, наш разум и сердце в такие мгновения охватывает странное, тихое беспокойство. Это беспокойство занимает в наших душах место, по праву принадлежащее настоящей радости или горю».

«…А между тем убийцы, вопреки общепринятому мнению, получаются не из тех, кто ни во что не верит, а из тех, кто верит слишком сильно».

«Пример Келебека подтверждает: только дар владения цветом, дар Аллаха, может позволить художнику нарисовать счастье. К работе он каждый раз приступает так, словно живет в раю, с верой и счастьем – с верой в то, что сможет нарисовать счастье. И у него получается! Если я чувствую, что сделанный каким-нибудь другим художником рисунок получился более мрачным и суровым, чем следует, я прошу Келебека: «Добавь цвета по своему усмотрению!» - и застывшие воды моря, печальные одежды, угрюмо поникшие листья и флаги начинают трепетать, словно от ласкового ветерка».

«Если художник рисует норовистого, порывистого коня, это не значит, что сам он порывист и нрав у него буйный».

«Самая лучшая похвала художнику – сказать, что его работы вызывают желание взяться за кисть».

«В чем заключена волшебная сила этого рисунка – в нем самом или в том, что было о нем сказано?»

«Разъяренные лошади, бегущие лошади, усталые лошади, прекрасные лошади, лошади, на которых никто не смотрит, лошади, которым никогда не сойти с книжных страниц, лошади, которые скачут так, словно им скучно на этих страницах и хочется убежать прочь, разорвав рамку».

«Разве не были все легендарные работы старых мастеров выполнены той самой тонкой линией, что проходит между смертью и красотой?»

«Мой рисунок – это то, что видит разум, а не глаза. При этом рисунок, как известно, это праздник для глаз. Из объединения их двух истин и рождается мой мир. Иными словами: алиф – рисунок являет миру то, что видит разум, дабы устроить праздник для глаз; лям – видимое глазам отображается на рисунке в той мере, в какой это нужно, чтобы помочь разуму; мим – красота, стало быть, есть нечто, возникающее тот миг, когда глаза обнаруживают в этом мире уже известное разуму».

«Красоту и тайну этого мира можно постичь, только если относиться к нему с вниманием и нежностью. Если вы хотите жить в раю… раскройте глаза пошире, чтобы увидеть мир во всех его подробностях и красках».

«Я – шайтан. Конечно, я знаю, вы готовы сразу же уверовать в прямо противоположное тому, что мною сказано. И все же вы достаточно умны, чтобы догадываться, что противоположное сказанному мной далеко не всегда бывает правдой. Как бы то ни было, вы прислушиваетесь к любым моим словам, да и как иначе? Вам же известно, что имя мое чаще многих встречается в Коране, оно упомянуто в Священной Книге пятьдесят два раза».

«Я все думал о том, что взятый ребенком во дворец и выросший здесь до самой смерти остается рабом султана – счастливая доля! – а вот художник – раб сотворенной Аллахом красоты и должен быть готов умереть ради нее».

«Когда бы ни был сделан рисунок, что бы ни было на нем изображено, военная сцена или любовная, истинный художник всегда показывает нам свою борьбу с собой и свою любовь к искусству, а стало быть, рисует он собственное терпение».

«Рисовать – это значит, глядя на мир, изобразить его так, будто это не наш мир, а какой-то другой».

«Веками тысячи художников тихо, незаметно делали одинаковые рисунки. Теперь я понимаю, что это значит: они запечатлевали, как тихо и незаметно наш мир превращается в другой».

«Видите этот удивительный красный цвет? Если не считать крови, текущей из рассеченной плоти, Аллах никогда напрямую не показывает своим рабам этот удивительный цвет – его надо искать, он скрыт в редких жучках и камнях, и во всем мире его можно увидеть только на тканях, сотканных и окрашенных человеком, и на рисунках великих мастеров».

«Да, все-таки главное в нашем искусстве – влечение к человеку, которое дар художника превращает в любовь к Аллаху, а через нее – в любовь ко всему созерцаемому Им миру».

«Сама возможность благодаря несказанной милости Аллаха вдоволь насмотреться на эту чудесную книгу была великим счастьем, но вот оттого, что я смотрел на нее не столько сердцем, сколько разумом, становилось грустно».

«Для старых мастеров вопрос о смене манеры, которой они отдали всю свою жизнь, был вопросом важнейшим, вопросом совести. Они считали бесчестьем сегодня видеть мир так, как велит восточных шах, а завтра – как приказывает западный повелитель. А для нынешних художников это обычное дело».

«В некоторых мастерских, как бывает в несчастных семьях, многие годы каждый гнет свою линию и никто не понимает, что счастье не возникает без согласия, а согласие и есть счастье».

«Из самой глубины рисунка, от красок, любовно нанесенных художником, будто бы исходит свет, и кажется, что влюбленные навечно застыли в этом свете. Видишь, их лица обращены друг к другу, а тела вполоборота повернуты к нам. Они знают, что находятся на рисунке, что мы смотрим на них. Знают и не пытаются казаться точно такими же, как обычные люди, которых мы видим каждый день, напротив, дают понять, что вышли из памяти Аллаха. Оттого-то время на рисунке и остановилось. И вместе с ними навечно замерло все в лазоревой ночи. Видишь эту птицу? Она одновременно и летит в темноте среди звезд, так же быстро, как бьются сердца влюбленных, и застыла на месте, словно приколоченная к небу. Старые мастера Герата знали, что, если в предчувствии бархатной тьмы Аллаха, которая скоро опустится на их глаза, как занавес, они будут несколько дней или даже недель не отрываясь смотреть на подобный рисунок, то в конце концов их душа проникнет в это бесконечное время».

«…Все эти годы эта сабля с эфесом из слоновой кости давала мне покой и равновесие (не только душевное, равновесие при ходьбе – тоже). Что до книг, то они лишь придают несчастью глубину, которую мы почему-то считаем утешительной».

«Как думаешь, выглядим ли мы так же красиво, как герои легенд, с таким изяществом убивающие друг друга на рисунках старых мастеров?»

«Мастерство художника заключается, с одной стороны, в способности полностью и со всей ответственностью сосредоточиться на красоте мгновения, воспринимая его в мельчайших подробностях, а с другой – в умении держаться на расстоянии (я бы сказал, на расстоянии шутки) от мира, придающего себе чересчур много важности, и смотреть на него, словно бы отступив на шаг, как от зеркала».

«Если не мечтаешь, время не движется».

«Надеюсь, однажды настанет день, когда мы научимся без страха говорить о своей собственной жизни от первого лица, а не так, будто рассказываем сказку».

«Людям ведь нужны не нарисованные улыбки, а настоящее счастье в жизни. Художники это знают, но не могут изобразить и предлагают нам вместо счастья в жизни счастье созерцания».

---

О, в телеграме продолжение темы про Гарри Поттера в духе русской классики... Немножко новых добавили.

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Discovery.
«Робин Райт из Университета Далхаузи в Канаде провела исследование биопленки с пластикового мусора и обнаружила две бактерии, способные его разлагать. Эволюции понадобилось всего сто лет, чтобы они приобрели это свойство».
***
«В знаменитой «ссылке в Сибирь» в Тобольске побывали не только Достоевский и Чернышевский – задолго до них, в конце XVI века, сюда доставили… ссыльный колокол. «Преступник» прибыл из Углича – именно он созывал народ после убийства Лжедмитрия. Колокол пробыл в Тобольске около 300 лет, а затем вернулся домой – впрочем, в Сибири осталась его копия».
***
«В 2017 году анализ снимков из космоса поставил под сомнение статистику темпов роста экономики Китая, который славится корректировкой своих данных в соответствии с политикой партии. Раньше эту статистику считали завышенной. Однако, изучив ночные снимки, исследователи из Федерального резервного банка Нью-Йорка и Колумбийского университета пришли к выводу, что официальные данные об экономическом росте страны, наоборот, занижены. Они в том числе обращали внимание на освещенность. Зависимость такая: чем выше доходы населения, тем больше электроэнергии оно может себе позволить потреблять в темное время суток».

А.Бек. с/с в 4 томах, т.4. Дневники, письма, рабочие записи.
«Главный инженер и главный механик стали что-то обсуждать. Через некоторое время они заговорили о памятном знаке, который следовало изготовить для чьей-то могилы. Да, о памятном знаке на могилу Константиныча
Главный механик уже направлялся к двери, когда, не выдержав, я спросил:
- Кто этот Константиныч?
Исполин медлительно повернулся, оглядел меня, словно раздумывая, достоин ли я ответа, и сказал:
- Это был наш доменный поп. Позови он – и за ним люди по льду босиком бы пошли.
Механик вышел. Я посмотрел на Бардина. Тот ответил:
- Михаил Константинович Курако. Лучший русский доменщик. Помер здесь в 1920 году… Расспросите публику – южане его знают».

С.Марей. Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни.
«Переодевшись в домашнее, я быстро перекусила и села за учебники. Надо было полистать «Теорию магии», «Артефакторику» и «Целительство», везде у меня были пробелы, которые необходимо заполнить. Но, пробегая глазами по строчкам, я ловила себя на мысли, что не понимаю написанного, потому что мысли витают где-то не здесь…
Из задумчивости меня вывел грохот. Я вздрогнула и захлопнула книгу.
- Пискун! Ты что там уронил?
Предчувствуя недоброе, я ринулась к выходу, вылетела в гостиную.
- Писку-ун! Мамочки!
Нет, это не мой пушистый друг погром устроил, это Норвин, явившийся порталом, влетел в стол и опрокинул его, а сейчас пытался подняться. Я видела его спину, напряженную позу и опущенную голову. Он стоял на одном колене, кулаком упираясь в пол.
- Норвин! – вдруг стало так страшно, что голос перестал слушаться. – Ты что это? Что случилось?
Я подбежала к нему, коснулась плеча и заметила, что муж прижимает к груди ладонь. Он силился что-то сказать, но вместо слов с губ сорвалась струйка крови. На белизне рубашки расплывалось уродливое алое пятно.
- Эллена… - прохрипел он и начал заваливаться вперед.
Выругавшись сквозь зубы, схватила мужа за плечи, не дав удариться об пол, и осторожно опустила. До этого дня я не боялась вида крови…»

---

(философски) Судя по тому, как флента тормозит, зависает и двигается рывками - дайри вскорости опять рухнут...

---

В телеграме - из креатива к новому году.

---

(проглядывая дальше телеграм) Кира Сазонова обламывает общую радость - пишет, что новости, которые вызвали большой ажиотаж - о том, что олимпийские чиновники распорядились об обязательной квоте для ЛГБТ-спортсменов в каждой команде и о том, что Лайму Вайкуле требуют выслать из страны за содержание СССР - фейковые.