Картинкофлуд

Спрашивала вообще не о том… Но Кандински изобразил приятных котиков – разве я буду отказываться…















А вообще запрос был такой – «Сколько жизней у кошки». Вот эти варианты мне показались более-менее подходящими.

---

Читательский дневник

Юрий Кузнецов.

Кажется, с крыши кирпич упал,
Кажется, гость пришел.
- Это на мой монумент, - сказал
И ахнул кирпич на стол.

- И я гениален, - сказал он мне, -
И я от вранья крылат,
И с Пушкиным я на одной волне,
Как с чертом морским пират.

Я знать не желаю отца и мать.
Я от своих кровей
Еще до зачатья успел удрать:
Свобода – оно верней.

Я в жены себе французку возьму
И стану интеллигент.
Махну мимо мира в косом дыму
От сигареты «Кент».

Бывай на земле… даже Бог бывал.
Казаться – оно верней. –
Он хлопнул меня по плечу и пропал,
Как легион теней.

Н.Косухина. Служить нельзя любить! Поцелуй смерти.
«Празднество происходило в большом саду родового гнезда Сеймуров. Для нас был поставлен отдельный стол, за которым мы восседали и вкушали яства, а гости преподносили нам подарки. Сколько потребуется времени, чтобы открыть все, сложно даже представить. Некоторые были настолько тяжелыми и массивными, что стояли здесь с самого начала праздника. Некоторые гости проводили с нами все время, некоторые – появлялись, поздравляли, угощались и покидали свадьбу.
- Ты рада? – тихо спросил Эдвард.
- Да. Ведь мой супруг обещал мне две недели не ходить на работу и отправиться со мной к южным берегам.
- Лорд Элрой с супругой, - сообщил глашатай, и мы оторвались друг от друга, чтобы принять очередные поздравления.
Подарок новых гостей поставили к горе остальных, но перестарались, и он подвинул какой-то саркофаг, который не помню уже кто нам преподнес. Тот накренился и перевернулся. А оттуда выпал труп.
Крик, гам, гости в шоке, родные расстроились, а мой муж окинул тело профессиональным взглядом.
- Дорогой, мы завтра уезжаем, - напомнила я.
- Конечно, милая, - пробормотал змейс.
Сзади незаметно подобрался мой дядя, смолчать он, конечно, не мог.
- Сеймур, вот даже на свадьбе нельзя без этого?
- Ты так говоришь, будто это я его убил, - покосился на родственника лорд.
- Кто знает, кто знает, - протянул Броган».

---

Анна Одувалова "Блондинка в боевой академии". Сразу за две книги - "Не хочу учиться!" и "Не хочу жениться!" Дилогия... или одна цельная книга, разделенная напополам ради издательских нужд. Фэнтези, любовный роман - естественно...
Сюжет: ГГ - юная Рина Флорейс - привыкла всегда и во всем быть первой и получать от жизни только самое лучшее... аристократка из древнего рода, красавица, жених тоже аристократ и красавец с блестящими перспективами... И тут вдруг королю пришла в голову очередная блажь - он столкнулся с боевой магичкой, которая произвела на него неизгладимое впечатление, и тут же задумался - а почему это у него в королевстве нет боевых магичек? пусть будут! И вот тут же по распоряжению его величества отобрали ряд девушек, мирно обучающихся магии, в пристойном для аристократок объеме, и направили на обучение в элитную королевскую магическую военную академию. И Рина оказалась в их числе... Какой скандал! Заниматься такими грубыми предметами, как физическая подготовка и боевые дисциплины... тем более, что в академии все встали на дыбы и вознамерились во что бы то ни стало показать новоиспеченным курсанткам, где их истинное место... И в первых рядах - жених Рины, выразивший ей максимум презрения и ненависти... Но даже в такой обстановке девушка не желает поступаться принципами - она Рина Флорейс и всегда самая лучшая!
Автора читаю с переменным успехом... Хотя последние прочитанные книжки мне даже и понравились. Так что взяла и эту. И вот - прочиталось с интересом и с увлечением... и почти ничем не цепляло и не царапало.
С самого начала стало ясно, что подобный сюжет - ну, завязка, по крайней мере - мне уже встречалось у... автора И.Коняевой, в "Академии (не)красавиц". Это меня ни в какой степени не смутило - фигурное катание же... Ну и - постепенно истории стали расходиться, тут появилась своя тема и свои повороты... Да и исполнение тут, честно говоря, более умелое... опытное. Все-таки там было чтение довольно дерганое, а тут все куда более гладкое и проработанное. В конце первого тома и вовсе возник острый поворот, который вызвал особый интерес - как там дальше персонажи выпутаются из сложившегося положения...
Оу... внезапно возникла тема маньяка. Довольно необычно для ромфанта... Хотя, в принципе, придраться особо не к чему - все-таки автор закидывала такие намеки... хотя в полную силу все развилось во втором томе... Но все равно как-то это все ощущалось слишком внезапным. Может, как раз из-за настройки на ромфант. И это я еще изначально, по завязке, настроилась на что-то легкое и юморное... Личность самого маньяка удивления никакого не вызвала - я уже даже и сама стала подозревать, кто это. Хотя и не стремлюсь непременно разгадать детективные всякие загадки вперед официального авторского разъяснения. Хотя тут тоже в плюс автору - что она не стала городить огороды и накручивать что-то сногсшибательное, а то ведь многие авторы заради этого готовы и вполне сложившуюся историю поломать...
В общем, приятно провела время за чтением, одни положительные впечатления, что еще надо.

@темы: Книги

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

Н.Островский. Письма.
«А.А.Жигиревой. 16 ноября 1928г.
Сегодня посылаю тебе телеграмму об электропечке – 110 вольт напряжения. У вас там она стоит 19р. Эта печка хотя потребует больше энергии, но скорее нагревает. Мне из Ростова и Харькова ответили, что нет никаких печек, и тогда я написал тебе. Мне дали разрешение на установку и сказали, что стоимость энергии не будет дороже дров. Здесь воз дров стоит 10 рублей. Нужно четыре воза на зиму. Это больше, чем электроэнергии на печку.
Да ведь топить дровами нам нет где. Сосед-то – «белый», не дает топить и сам не топит общую печь, а чтобы выжить меня или просто из слюняво бессильной злобы на большевика поставил себе железную. Мое счастье, что стоит чудная погода, солнце, хотя ночами холодно. Зато днем как весной. Будь холода, я бы был в тяжелом положении, и так все барахло лежит на мне. Вот в каких рамках происходит классовая борьба».

Х.Мураками. Ничья на карусели.
«Я спросил, как долго они еще собираются тут быть.
- Ну… - протянул он, едва заметно покачав головой, - может, месяц, может, два месяца, как получится. Я не знаю, в том смысле, что это не я решаю. Муж моей сестры – крупный акционер в этом отеле, и номер нам обходится совсем дешево. У отца компания по производству плитки, а муж сестры фактически унаследовал ее. Честно говоря, я его не очень люблю, но ведь родственников не выбирают. К тому же в силу своей антипатии я не могу оценить, действительно ли он настолько неприятен. Зачастую нездоровые люди бывают весьма ограниченными.
Он снова прикрыл глаза.
- Во всяком случае, плитки он производит много. Это дорогая плитка, ее кладут в холлах жилых домов. Еще у него куча акций разных компаний. Одним словом, делец. Мой отец тоже такой. Так что мы – я имею в виду нашу семью – четко подразделяемся на здоровых людей и нездоровых, эффективных и неэффективных. Остальные стандарты постепенно отмирают. Здоровые люди производят плитку, умело управляют капиталом, уклоняются от налогов, кормят нездоровых людей. Довольно грамотная система с точки зрения функциональности. – Он со смехом вернул на стол пепельницу. – Они все решают. Живи месяц там, живи два месяца тут. А я, словно дождик, иду туда, иду сюда. Вернее, я и мама.
Он снова зевнул и взглянул на берег.
- Семья – удивительная штука. Неважно, хорошо в ней идут дела или нет… Семья в принципе невозможна без определенных условий. Иначе система не будет нормально функционировать. В этом смысле я представляю собой что-то вроде сигнального флажка. Потеря к потере, прибыль к прибыли – такова моя теория этой системы. Дебюсси, описывая как медленно у него идет сочинение оперы, говорил: «Я искал создаваемую ею пустоту». Можно сказать, что и моя работа заключается в «создании пустоты».

---

Ежедневная музыка.

---

Книжный столик

Н.Островский. Письма.

«Через восемь дней будут резать глаз. Я лично м а л о в е р ю, что буду видеть, но н а д о сделать ВСЕ, чтобы не жалеть, что не даден был бой на этой позиции».

«Один идиот, разъездной врач, стал ездить ко мне, говорит: «Все ешьте, ничего, это даже необходимо». Я съел всего лишь кусочек черного хлеба и рвал 6 суток. Я их попросил больше не ездить».

«Теперь я настоящий кулак. Середняки – это одноламповые. Если бы мое здоровье было как моя установка //радио//, а то здоровье ни к чему».

«Я знаю, ты очень нежен душой, не хочется поджидать косых, недоверчивых и т.д. взглядов и т.д. Ставь, наконец, в категорический минимум это дело… Пусть косятся, докажи на деле, что не туда косятся. Что тебе взгляды? У тебя ясная задача – стать еще ближе к пролетариату, строящему великое строительство, стать бойцом передовой. Делаешь это идейно, а не с подходцем и дальним прицелом. Итак, в чем же дело?»

«Уже 2 дня меня грипп паячит, повальная эпидемия здесь этого добра, никудышная болезнь, а морочит голову, как перед Ревтрибом, то в жар, то в холод, куда пойдешь, кому что скажешь? Если бы одну сотую часть энергии, расходуемой на эти бесконечные, одна за другой чередующиеся хворобы, которыми я профессионально занимаюсь, потратить на производительную работу, то и выборжцу у станка угнаться трудно было б, а то получаются мыльные пузыри. Только крепким русским словом, татарски зверским, но иногда просто необходимым можно выявить мою ненависть к этой шарманке, из которой я не найду выхода. Факт один, нехороший факт, но упрямый – это то, что 1929 год проходит у меня под знаком минус к 1928 году. Этот минус, еще немножко увеличившись, может зачеркнуть жизнь».

«У меня собирается кадр молодежи, хотя пока незначительный и непостоянный, который я безжалостно эксплуатирую с точки зрения читки газет, партийных журналов и т.д. Лозунг для каждого приходящего: «Читай!» Читают до заплетения языков. Глотаю ускоренно, ненасытно все то, от чего отстал. Этот лозунг «читай» кажется кое-кому утомительным, но факт – вновь вхожу в текущую жизнь. Рае дано партийное задание знакомить с молодежью комсомольской: я их обрабатываю, а затем эксплуатирую самым бессовестным образом, это им и мне полезно, хотя скоро выдыхаются – не любит брашка читать, слаба гайка на этот счет».

«Знаешь, Петруша, когда я читаю о твоих заковыристых летних рейсах, которые уже начали забегать и в Турцию и которые имеют тенденцию завернуть в Сидней, Тулон и Сан-Франциско, меня берет сомнение, что скромное маленькое Сочи встретится на твоем пути, в общем шансы на встречу с тобой понижаются. Скажи, дружок, что это у тебя за экскурсантская болезнь? Скажи по совести, ты как, зайцем будешь ездить или легально? Если зайцем, то я советую влазить в птичий ящик вперед ногами, иначе задохнешься. Когда увидишь зеленую фуражку, старайся держаться подальше. И если тебя будет тащить из уборной контролер, спрашивая, «почему ты попал сюда», то с невинным видом отвечай, что «вышел подышать свежим воздухом». К сожалению, всего опыта передать не могу. Ну, если ты за деньги, то весь мой интерес к твоей экскурсии пропадает. Какая же это экскурсия, так, извините за выражение, и дурак сможет проехаться».

«Шурочка, знай и не забывай, что я тебя жду и ты должна приехать. Прежде чем продырявить непутевую голову, я хочу с тобой увидеться».

«Роза говорит о твоей новой болезни. Когда ты ходишь по площади Розы Люксембург, то в ужасе шарахаешься от магазина «Госшвеймашин», а когда получаешь письмо из Сочи, то выпиваешь полстакана валерьянки и ложишься заранее в постель». //Островский неоднократно в письмах просил разыскать, купить и переслать ему детали для радиоприемника//

«Роза прочла мне твою авиаоткрытку. Прочли, поскребли себя ногтем по сердцу. Облегчали тоску разговорами о товарном голоде. Кое-кому из «торгшишек» пожелали заболеть радиогорячкой с воспалением седалищного нерва, чтобы кресла не просиживали, а больше бегали и дела делали».

«Ты пишешь о том, что есть анод.аккумуляторы в 80 вольт 2 ½ ампер-часа, что он стоит 80 руб. Покупать его не следует. Ну его к черту. Это пока не для нас. Я писал о 80-вольтовом аккумуляторе в 1 ½ ампер-часа. В последнем прейскуранте «Госшвеймашины» он стоит 30 руб. Это для нас… Видно, в Харькове таких аккумуляторов нет. Ну, нет, так нет. Ничего не попишешь. У меня было больше горя, когда сбежала первая жена…»

«Вчера мы испытывали привезенный Карасем «Рекорд». Такой нежной и чистой передачи мы еще не слыхали, несмотря на то, что ревела гроза».

«Карась окончательно отказался жениться. На вопрос почему, он ответил (см. последнюю страницу письма с моей личной припиской, потому что у меня не хватает гражданского мужества просить об этом Розу написать). Но какое убийственное противоречие его словам – эта рыбешка, услыша сквозь сон голос моей соседки Ниночки в коридоре, быстро расправил свои плавники и уплыл туда, и уже делает седьмой круг вокруг нее, мутя воду вокруг».

«У меня есть достаточно сил для невзгод и печали, ждущих меня впереди, и если жизнь мне улыбнется, сделав хотя бы гримасу, то мы еще не раз подеремся».

«Жизнь сурова и не терпит не стоящих на ногах».

«В беседах с целым рядом выдающихся профессоров я получил определенные указания и убеждения, что для нас, таких больных, громадную роль, помогающую оживлению организма, усилению жизнеспособности и влиянию на нервную систему, имеет половая жизнь. Это особенно верно для молодежи».

«Истина для меня, что раз не большевик, значит – весь человек не боец передовых цепей наступающего пролетариата, а тыловой работник».

«В чем же радость жизни вне ВКП (б)? Ни семья, ни любовь – ничто не дает сознания наполненной жизни. Семья – это несколько человек, любовь – это один человек, а партия – это 1600000. Жить только для семьи – это животный эгоизм, жить для одного человека – нищета, жить только для себя – позор».

«Когда Рая написала мне о поведении кондуктора, то мне вспомнился 25-й год, когда такой же мерзавец не хотел пустить меня в вагон, когда я сел на ходу. Вопрос разрешился только тогда, когда я вытащил браунинг и сунул в зубы идиоту. Потом имел объяснения с ГПУ и т.д.»

«Теперь я могу тебе написать о том, что трудно и невозможно диктовать кому-то свои мысли, вот почему я почти никому не пишу».

«Незапланированного у меня ничего нет. В своей дороге я не путляю, не делаю зигзагов. Я знаю свои этапы, и потому мне нечего лихорадить. Я органически, злобно ненавижу людей, которые под беспощадными ударами жизни начинают выть и кидаться в истерику по углам. То, что я сейчас прикован к постели, не значит, что я больной человек. Это неверно! Это чушь! Я совершенно здоровый парень! То, что у меня не двигаются ноги и я ни черта не вижу, - сплошное недоразумение, идиотская какая-то шутка, сатанинская! Если мне сейчас дать одну ногу и один глаз (о большем я и не мечтаю), - я буду такой же скаженный, как и любой из вас, дерущихся на всех участках нашей стройки…»

«Иногда вырывается из волевой осады боль и мятеж за скованное, но полное жизни тело. Держи //…// парень – крепче сжимай в кулак разбойничьи мысли. Часто льется моя песенка здесь, и слыву за веселого парня. Ведь в сердечке бьется 26 лет, и никогда не затухнет динамо молодости и огня. Ведь если жить, то не скрипеть».

«Ты помнишь мой рассказ о моем друге Мите. Ну так вот, приехала Роза из Крыма. Митя переписывался с ней, звал к себе заехать в гости по дороге ко мне. Девчонка заехала и пробыла у него два дня. И за эти два дня стала его. Парень с большим дарованием, и этого коротенького срока было достаточно, чтобы девушка ему отдалась. Отдалась, и разошлись. Такова жизнь юности сейчас, таковы темпы и сроки любви».

«Москва жрет время, как акула».

«Я никогда по мелочам не штампую людей. Есть люди в мелочах безукоризненные, а в основном – дерьмо, и есть наоборот».

«Все против меня, но за меня моя ослиная упрямость».

«Мною закончена пятая глава и отдана в перепечатку. Четвертая глава тоже перепечатывается. В настоящее время производство прекращено по техническим причинам. В Москве очень жарко, и никакими силами нельзя сагитировать секретарей взяться за карандаш. Они едва дышат».

«Милый Петя! Мама только что прочла твое письмо, я давно его ожидал. У тебя сынишка! Хорошо. Рождение человека всегда приветствуется банальными фразами. Я же могу сказать: надо, чтобы парнишка был не меньше комбата при взятии Красной Армией Европы и Нью-Йорка».

«Книга была бы несравненно лучше, она должна быть лучше, если бы не невыразимо тяжелые условия. Не было, кому писать, не было спокоя… не было ничего. Я не могу себя расстреливать, не пытаясь проверить еще возможность быть партии не балластом. Я берусь за литучебу всерьез. Я ведь почти безграмотен. И я знаю, что смогу написать лучше».

«Ленинградский облполитпросвет рекомендовал Ленгизу издать, и моя книга проходит последние заграждения. Со дня на день ожидаю приговора. Я бросился на прорыв железного кольца, которым жизнь меня охватила. Я пытаюсь из глубокого тыла перейти на передовые позиции борьбы и труда своего класса. Не прав тот, кто думает, что большевик не может быть полезен своей партии даже в таком, казалось бы, безнадежном положении».

«Скоро весна, мой друг, солнышко улыбнется тепло, приветливо, и суровые морщинки немного разгладятся. Жизнь нельзя убить, пока стучит сердечко, и позор тем, кто сдается живым в плен».

«Моя работа оживляет утерянные связи. Я получаю письма от тех, кто меня давно забыл. Да здравствуют труд и борьба!»

«Если книга увидит свет…ведь это будет наша общая победа. Не правда ли, Петя? Не правда ли, Марочка? Ведь в «Как закалялась сталь» вложены труды всех лучших моих друзей».

«И вот моя страстная мечта осуществляется. С глубокого тыла я перехожу на передовые позиции. И те 2-3 года, которые я прогорю, - эти годы я посвящу работе. Если бы в узколичной жизни у меня было бы не так темно, не так беспросветно, сколько сил бы прибавилось! Но, несмотря ни на что, я должен работать. Учеба и учеба, а затем новая работа над второй частью. Большевик может работать, пока у него стучит сердце. Да здравствуют труд и борьба! Да здравствует непреодолимое наступление пролетариата по пути к социализму, несмотря на все страдания и лишения».

«Слаб я еще после второго приступа воспаления легких. Два раза костлявая старуха смерть хватала меня за горло, но я не имел права теперь умереть и, прометавшись в общем 47 отвратительных дней, опять оживаю».

«Дергают меня эти редакции. В №4 без моего согласия и ведома напечатали мое письмо в редакцию с моей автобиографией, напечатав «от автора». Неэтично, нехорошо».

«Кашляю зверски, иногда с кровью, ослаб и т.д. Москва губит сырой до края комнатой. Несмотря на то, что в среднем я трачу 200 руб. на питание, мы всегда голодны – так злостно высоки цены на рынке».

«Лежу на балконе у моря, и свежий норд-ост дует в лицо. Кругом жизнь южного курорта. Веселый говор, счастливый смех женщин, а у меня крепко сжаты губы. Молчу. И от сурового парня уходят после 2-3 слов. Думают, злой. Грусть заполнила всего. Море напомнило о прошлом, о разгроме всей моей личной жизни. И я не борюсь с грустью, она служит мне. Я пишу сейчас печальные страницы второго тома».

«Я не имею права долго притворяться больным и т.д., как изнеженная курортная барышня. Уехав из санатория, я перестаю баловаться и – за работу. Спешу жить, т.е. писать. Грусть отбросил прочь. Нельзя грустить. Люди из железобетона не могут это делать».

«…Если бы ты была здесь, я убежден, что второй том был бы написан к января 33-го года и начат новый роман, название которого – «Как затихала боль».

«Я бессилен бороться с неряхами в редакции. Сколько ошибок, сколько опечаток!! Одно хорошо – это вся книга моя, и никто не влеплял своего. Точка».

«От пенсии отказался. Довольно. Я ведь опять труженик».

«Жизнь наша требует большой воли, упорства и веры в лучшее, большое, яркое и скорое будущее. Без этого – упадничество и уныние».

«Работаю, как добросовестная лошадь. Пишу по ночам, когда тихо и никто и ничто не мешает. Пишу сам, потом переписывают. Выжимаю на работу все наличие физических сил».

«О материальных вопросах я не пишу, чтобы не портить бумагу. Надо быть хорошим большевиком, чтобы не крыть тяжелым словом смертельной своей неподвижности».

«Полон творческой энергии, но часто невозможность переложить ее на бумагу из-за отсутствия чьей-то руки приводит в ярость. Ведь мои темпы черепашьи. Я устаю раньше, чем иссякают созданные образы. В моем «секретариате» чудовищная текучесть. Как жаль, что здесь нельзя применить декрет СНК о прогульщиках».

«Только что получил Ваше письмо. Почта стала работать против Революции. Эта горе-связь может разорвать любую дружескую связь. В героическом наступлении пролетариата почта плетется в хвосте, налегая на тормоза».

«Я не хочу рассказывать о своих сочинских секретарях, все они не стоят одной твоей ручонки. Это я с грустью утверждаю. Это просто служащие. Я плачу им 120 рублей, и они сухо и скучно работают. Что писать и как писать, им безразлично. Как все это не похоже на наше с тобой сотрудничество. Мне теперь ясна истина – мой секретарь должен быть мои другом, а не чужим человеком».

«У нас чистка: из ячеек иногда изгоняют 60-70%, такой чистки партия еще не знала. Шваль и балласт летят за двери, метут их сурово и беспощадно. Глядишь, и сердцу приятно».

«Рассчитываются в редакции далеко не аккуратно. Там укоренился противный закон получать гонорары с бою, но я не могу так. Все это мелочи, иногда голодаю немного, зато деньги невольно сберегаются и получка больше. Частный рынок – это живодерня. Я вообще не понимаю, что это за вакханалия и где ее предел. Доживая последний месяц, собственник крестьянин гребет обеими руками. И еще раз эта мелкобуржуазная стихия показывает свое обнаглелое, жадное до идиотизма рыло. Килограмм масла стоит 75 рублей. Меня прикрепили к распределителю ответработников, но там, кроме хлеба, ничего нет. Хлеба получаем, в основном, достаточно: я – 800, мама и Зина по 200 граммов – хватает».

«…Будут выброшены 80% «болезней» и т.п., значительно сокращены и сжаты «семейные перипетии» и та халтура, где звучат, по твоим словам, «торжественные тона», нечто похожее на чтение своего надгробия. Почему проскальзывают у меня такие вещи, я сам не знаю. Это «контрабанда», ускользнувшая от моего контроля, и ее надо угробить».

«Вообще же автобиографическая повесть мучительно трудная вещь. Ведь тысячи могут указать пальцем и произнести: «Ты создал сверхгероя, которого в жизни вообще не бывает», и если под этим героем кое-кто подразумевается, то можно себе представить все переживания автора. Тов.Зубковский в своей рецензии пишет, что сцена освобождения Жухрая Корчагиным неправдоподобна. Ты пишешь, что «много болезней», а Корчагина ведь резали девять раз, мною же записаны три, и все же я чувствую, что это много. Отсюда вывод – необходимо планировать события, так организовать их творчески, чтобы не было уродливых выпуклостей, чтобы книга не оставила ощущения боли от выдернутого зуба».

«Насчет денег… Если можно без неврастении и бесконечных хождений добыть мне к концу месяца рублей 500-800, это меня вполне устроит. Денег сейчас у меня немного, точнее, 54 рубля, но ЗАТО Я НИКОМУ НЕ ДОЛЖЕН. Конечно, 75% мне сейчас не нужны, но у каждого из нас есть близкие люди, которым нельзя не помочь в этот жестокий переходный период».

---

Читательский дневник

А.Вертинский. Дорогой длинною.

Актрисе.
Вы покинутый принц золотой андерсеновской сказки –
В голубых ледниках Дева льдов Ваше сердце хранит,
Ваше юное сердце, еще не познавшее ласки,
Превращенное в камень. В сапфир. В темно-синий гранит.
Вы влюблялись во сне? Вы видали весну на Бермуде?
Вы слыхали, как Баха играет в соборе орган?
О какой там любви говорят эти страшные люди?
И за что их любить, этих мстительных злых обезьян!

Вы не знали любви? Но любовь – это просто бессилье.
Вы сдаетесь на милость того, кто заведомый враг.
И, конечно, любовь опалила у Ангелов крылья,
И, конечно, любовь их низвергла из Света во Мрак!

Мой единственный друг, Вы на пленниц совсем не похожи.
Разве мало Вам сцены и славы бенгальских огней?
Вы не знали любви? Но ведь в этом и счастие тоже!
Улыбаться с экрана во тьму никому – никому из людей.

Л.Уолтон. Каталог оккультных услуг.
«- Что тебе сказал Вега? Что ты неожиданно получишь крупную сумму денег? Встретишь в темном переулке высокого и симпатичного незнакомца?
- Так, слушая, во-первых, - начала Савви, - если я встречу в темном переулке незнакомца, он тут же получит в самое чувствительное место. И мне плевать, насколько он будет симпатичный. Во-вторых, если уж тебе так интересно, Вега сказал, что меня ожидают внезапные сложности, - она рассеянно потянула за серебряное колечко в левой брови. – И что на этой неделе мне важно произвести хорошее впечатление.
- На кого произвести? Здесь никогда не бывает интересных новых лиц. Ты же понимаешь, что предсказания Веги никогда не имеют никакого отношения лично к тебе? Наверняка он сегодня сказал то же самое как минимум десяти людям.
- Ну что ж, если ты вдруг заделалась спецом по гаданиям, - ехидно проговорила Савви, протягивая ладонь, - предскажи что-нибудь сама.
Нор уставилась на руку Савви. Последней женщиной рода Блэкберн со способностями к хиромантии была, что ожидаемо, Рона Блэкберн. Из всех, кто родился позже, ближе всех подошла Грета, наделенная тяжкой ношей вещих снов. Для всех остальных дочерей Блэкберн любые гадания – на чайных листьях, ладонях, рунах или картах таро – были все равно что книги на незнакомом языке.
Краешком глаза Нор заметила, как линии на ладони Савви начали светиться и мерцать. Стараясь не замечать очень четкого разрыва в линии сердца подруги, она поспешно закрыла глаза и приказала заполнившему ее голову незваному потоку бессвязных слов утекать своей дорогой. Покачала головой и посмотрел в лицо все еще ухмыляющейся Савви:
- Для меня это просто куча линий и завитков.
- Ладно, проехали, - вздохнула Савви».

---

Саша Арсланова "Ведьмина практика". Фэнтези... с юмористическим оттенком... Возможно, где-то как-то любовный роман - в перспективе. Очень далекой...
Сюжет: юная ведьмочка Забава отправляется на производственную практику, которую должны пройти все выпускники магической академии перед итоговыми экзаменами. Забаве вот нужно жить в лесу и выполнять функцию местной Бабы Яги. Округа тихая и исключительно пасторальная. Так что все должно быть размеренно и скучно... Вот только оказывается, что тут творятся какие-то странные дела, угрожающие безопасности не только здешних глухих местечек, но чуть ли не всего мира. И, естественно, Забава со своим не в меру деятельным характером не может не вмешаться...
Сказать мне про книжку особо нечего. Начало было вполне бодрым - я понадеялась, что дальше так и пойдет. Но нет - чем дальше, тем все становилось унылее и унылее... В плане того, что ГГ ужасно раздражала своей бестолковостью - невзирая на то, что по тексту она подается, как прямо вся из себя крутая, сюжет раздражал метаниями туда-сюда, ну, само собой, раздражал натужный юмор... В общем, не срослось. А может, это янг-эдалт? и я его просто спинным мозгом чую...
Вообще, конечно, все это в чистом виде вариации на тему госпожи Громыко, с ее Вольхой Редной (давно не встречали, здрасьте!)... которой я как-то так и не смогла проникнуться. Но что книжки про Вольху гораздо более продуманы и проработаны, это однозначно.

@темы: Книги

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

А.Мелихов. Броня из облака.
«…Лучше уж политическая апатия, ибо нормальный фашист – это всего-навсего простой человек, решивший без отлагательств спасти родину, - пусть уж лучше он мирно пьет пиво и смотрит сериалы. Жаль только, что и они не столько умиротворяют, сколько будоражат человека, обладающего простой непротиворечивой моралью социального бытия, хотя лишь в умиротворении примитивных и заключается единственный эффективный метод профилактики фашизма. Простой человек может быть только мирным обывателем либо фашистом, у него просто нет иного выбора, поскольку фашизм и есть бунт простоты против трагической сложности и противоречивости социальной жизни.
Впрочем, об опасности фашизма в приличном обществе говорить не положено, дабы не отступить от первой и последней заповеди либерального интеллигента: несть зол, аще не от власти.
Умиротворить же простого человека, равно как и любого из нас, можно единственным способом: внушить ему картину мира, в которой бы он чувствовал себя красивым и значительным. Последние могикане либеральной пропаганды, завороженные собственной грезой, поступают крайне необдуманно, с пренебрежением относясь к чужим иллюзиям, требуя, чтобы ординарные люди жили в мире реальных фактов, несомненно вредоносных для правящего режима, но оставляющих и рядового россиянина без психологической защиты. Отнимая одни защитные иллюзии, нужно немедленно выдавать новые, оставаться голыми на морозе вселенского абсурда соглашаются одни лишь самоубийцы».

Н.Косухина. Служить нельзя любить! Поцелуй смерти.
«Когда мы отправились во дворец, в парке меня перехватила императрица и пригласила на прогулку. Все потенциальные невесты смотрели нам вслед и провожали взглядом каждый шаг, каждый жест. Если раньше девушки не брали меня в расчет, то сейчас ситуация изменилась.
Поприветствовав женщину, я послушно осведомилась о ее самочувствии и, едва вдовствующая императрица добродушно ответила, понизив голос, спросила:
- Вас попросили меня встретить?
- О нет, - рассмеялась она. – Это моя идея. Разве мужчины могут думать так тонко, чтобы понять, что именно требуется для девушки, которой я обеспечила свою протекцию? Мое появление показало, насколько вы близки со мной, насколько я вам благоволю. И, вполне возможно, прочу вас в жены моему сыну.
Я испуганно посмотрела на императрицу.
- О-о-о… Не беспокойтесь. На самом деле ваша кандидатура не рассматривается. К тому же вы не подходите характером моему мальчику. Но нам с вами нужно найти ему жену среди претенденток. Неженатый император – это плохо. Сын считает иначе, но не он же следит за настроениями при дворе.
- Понимаю, - склонила я голову, хотя была не в восторге, что мое мнение будет рассмотрено при поиске невесты. – Но я вряд ли очень помогу в поиске подходящей пары, я совершенно не разбираюсь в сватовстве. Вот если нужно выяснить причину смерти или вывести злодея на чистую воду, я могу попытаться.
- Так это то же самое, Анна. Рассматривайте их, как подозреваемых, и все будет прекрасно. Кстати, вас предупредили, что вы, то есть Анна Ромэйн – молодая особа, крайне впечатлительная, набожная, радеющая за мир во всем мире и вегетарианка?
Услышав такое, я попрала приличия. Опустившись на ближайшую скамейку, я понуро уставилась на брусчатую дорожку.
- Ну полно, Анна. Все хорошо. Я буду передавать вам со слугами пирожки и мясо. Будем надеяться, что это мероприятие не затянется надолго.
- Конечно, ваше величество, - пробормотала я.
После этого задания я точно уволюсь. А шеф меня отпустит, он должен мне желание!»

---

Картинкофлуд

Т.Тур «Фея чистоты».
«Мне вдруг показалось, что его манеры истинного джентльмена, одежда, трость - все не настоящее, просто удобная и красивая маска».

@темы: Галерея

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

Н.Островский. Письма.
«П.И.Новикову. 2 ноября 1928г.
Ты знаешь причину, почему я так редко тебе пишу. Меня ударило по голове еще одним безжалостным ударом – правый глаз ослеп совершенно. В 1920 году мне осколком разбило череп над правой бровью и повредило глаз, но он видел все же на 4/10, теперь же он ослеп совсем. Почти три месяца горели оба глаза (они связаны нервами, когда один болит, то и другой за ним), и я ни газеты, ни книги, ни письма прочесть не могу, а пишу наугад, не видя строчек, по линейке, чтобы строка на строку не наехала. Левый глаз видит на 5/100, 1/20 часть. Придется делать операцию – вставить искусственный зрачок – и носить синие очки.
Сейчас я в темных очках все время. Подумай, Петя, как тяжело мне не читать. Комвуз мой пропал, я заявил о невозможности из-за слепоты продолжать учиться и вообще не знаю, если не удастся возвратить глаз, хоть один, к действию, то мне придется решать весьма тяжелые вопросы. Для чего тогда жить? Я, как большевик, должен буду вынести решение о расстреле организма, сдавшего все позиции и ставшего совершенно ненужным никому, обществу, а тем самым и мне. Эти клетки животные не хотят работать, и я их ненавижу. Мне по своему существу нужны железные, непортящиеся клетки, а не такая сволочь. Мне врачи обещают, сделав операцию левого глаза, вернуть ему то количество зрения, какое необходимо для чтения. Но я ненавижу врачей – ни одного из них не считаю способным на истинное искусство – портачи».

К.Исигуро. Когда мы были сиротами.
«Однажды в той части дома, где жили слуги, Акире удалось из коридора заглянуть в комнату китайца – то был редкий случай, когда слуга оставил свою дверь приоткрытой, - и там, на полу, он увидел горы отрезанных рук – мужских, женских, детских и обезьяньих. «Мы должны всегда быть начеку, - предупредил меня Акира. – Если предоставим Лин Тиенью хоть малейшую возможность, он не задумываясь отрежет нам руки».
По словам Акиры, Лин Тиень открыл способ превращать отрезанные руки в пауков. В его комнате было много сосудов, наполненных разными жидкостями. В них он месяцами вымачивал те руки, которые ему удавалось добыть. Постепенно пальцы начинали двигаться сами собой – сначала лишь чуть подрагивали, затем скручивались колечками, а потом на них начинали расти черные волосы. Тогда Лин Тиень вынимал руки из жидкости и отпускал на свободу. Это из-за него по всей округе развелись пауки. Акира часто слышал, как старый слуга выбирался из дома в тишине ночи, чтобы выпускать своих пауков на волю. Однажды мой друг даже видел в саду странное существо, ползущее по траве. Лин вынул его из раствора раньше времени, поэтому оно еще не совсем было похоже на паука, но в то же время уже и не особенно напоминало отрезанную руку».

---

Ольга Гусейнова "Пепел на ветру". Фэнтези... нет, больше все-таки фантастика... любовный роман. Ну и немного постапокалипсиса.
Сюжет: еще недавно реальность была прочной и понятной... Еще недавно Кира жила обычной жизнью, и ее напрягали обычные проблемы - работа, самоидентифицация, непростые отношения с мужчиной... И вдруг происходит катастрофа - и все моментально рушится. Неизвестно откуда взялась смертельно опасная инфекция, которая распространяется с молниеносной быстротой. Население массово гибнет, города приходят в запустение, цивилизация в упадке... Немногие выжившие спасаются сами по себе, кто во что горазд. Ну и, находятся те, кто решил, что в это тяжелое время все позволено... Кира выжила, тогда как все ее родные и близкие погибли. Из последних сил она вместе с подобранной девочкой-сиротой выбирается из города и решает укрыться в дачном коттеджном поселке. Когда-то ее бывший жених планировал, что здесь у них будет элитное имение. Сейчас оно становится единственной надеждой на выживание.Тем более, что здесь уцелевшие жители объединяются в маленькую общину, помогая друг другу...
Эту книжку автора, из числа набранных в библиотеке, я оставила напоследок, так как аннотация меня слегка напрягла. Постапокалипсис, выживание на руинах цивилизации - ну, это как бы не входит в мои любимые жанровые предпочтения. К тому же я уловила, что здесь до момента появления рокового и сексуального проходит чуть ли не полкниги - это еще больше напрягает!
Но оказалось, что книжка классная, и пролетела буквально в один миг... Да, начало было тяжелым... но у автора это вполне обычная манера, как я понимаю... Сначала морально и психологически, с этими сложными отношениями. Потом начала массовая эпидемия и всеобщая гибель - и автор вовсю изображала красочные картины всяких ужасов. Но что самое удивительное - читать было интересно... То есть, в плане того, что обычно я это все воспринимаю, как пролог и долгое вступление к основным событиям, и меня это все раздражает, а тут я даже не заметила, как все пролетело. Ну, а потом появился наконец роковой и сексуальный, и вообще все пошло бодро и энергично.
К тому же, здесь автор еще использовала один из моих самых любимых сюжетов - это организация теплого, уютного дома для всех несчастных и одиноких. Немного напомнило "Детский сад" Джиллиан (который я всегда тепло вспоминаю ).

@темы: Книги

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

Юрий Кузнецов.

На дно своих скорбей глядят глаза
У тех людей с воздетыми руками,
Бичуемых ветрами и снегами,
Им даже слезы вытереть нельзя.

Земные руки их напряжены,
Как будто небо держат над собою.
Они такими вышли после боя.
Никто не виноват. Окружены.

Но мертвая земля прозрела вдруг,
И мертвый воздух разорвали звуки:
«Они сдаются? Поднимают руки?
Пусть никогда не опускают рук!»

И тяжесть свыше снизошла на них,
Они кремнели, рук не опуская…
Из всех опор невидимого рая
Есть и такая – не слабей других.

О.Шерстобитова. Нить волшебства.
«Я призвала клубок, ухмыльнулась. Затея, разумеется, отдавала авантюрой, но попробовать можно. Я сосредоточилась, создала нить янтарного цвета, заправила в пяльцы кусок белой ткани, шепча нужные заклинания. Аскараи были чуть поменьше наших скарабеев, сантиметра два с половиной в длину, значит, много времени у меня эта работа не займет. Я уже натренировалась на вышивании бабочек да лягушек. При помощи простого заклинания перенесла рисунок из книжки на ткань и принялась за дело. Сначала вышила туловище, а потом сменила нитки на черные для того, чтобы создать головку и лапки. Главное, чтобы сработала магия кудесницы!
О, она сработала! Еще как! Жук стал реальным, за сорок минут слопал две табуретки и начал грызть оконную раму, не считаясь с моими желаниями и упрашиваниями погрызть пол. Я подцепила его и оттащила от окна, опуская на пол и тыча носом в траву, которую вышила, пока пустынный жучок догрызал второй стул. Надеюсь, что уловка сработает. Там, где зелень, нужно точно сгрызть. Ну это если следовать логике жука, на мой взгляд.
К траве аскарай принюхался, а потом вцепился в пол. Ты ж моя прелесть! Ты ж мое сокровище! Я посмотрела, как исчезает третья доска, а потом передвинула его на следующий ряд. Через два часа лаз был готов, а жук благополучно спал в банке, которую я спрятала под кроватью».

---

Ежедневная музыка.

---

Возвращаясь домой, остановилась у перехода, и вдруг обнаружила на светофоре приделанную табличку - "Светофорный объект".
До сих пор теряюсь в догадках, что это значит и зачем приделали...

@темы: С ума сойти

---

Вчера была Радуница... По этому случаю городская администрация чего-то вдруг принялась чудить.
В общем, у нас есть главное, самое большое кладбище, и оно расположено за городом... то есть, официально в городской черте, но фактически - всем понятно. И в тот конец общественный транспорт практически не ходит. Ну, с интервалом - автобус раз в час. Поэтому обычно на Радуницу, когда толпа народу отправляется на кладбище, администрация специально организовывала рейсы по круговому маршруту - исключительно чтобы автобус подъехал, забрал людей с окраины, довез до кладбища, оттуда забрал людей, довез до города и так по кругу. Народу же пропасть.
А вчера я туда подхожу - очередь, как обычно, стоит, пост ГАИ стоит... и больше ничего. Сколько там простояли - никаких автобусов... люди кто такси хватает, кто отправляется пешком. Лично мне было лень пешком идти, я как-то из интереса прошла - 50 минут это удовольствие занимает. Но потом повезло - случайно удалось попасть на проходящий рейсовый автобус - и то потому, что большая часть очереди рассредоточилась по указанным причинам.
А вечером в местном канале в телеграме смотрю - оказывается, мэр запретил Радуницу! То есть, опубликовал обращение к горожанам, что - в связи с большими пробками на трассе, лучше воздержитесь от поездок на кладбище... съездите как-нибудь в другой день... В комментах отреагировали - да не вопрос! можно так-то и новый год в какой-нибудь другой день отмечать.
Пробки - это типа из-за ремонта моста где-то там дальше по трассе. Вялотекущего. Его вообще неизвестно когда доремонтируют, так что о каком другом дне речь, неясно. И опять же, я думаю - разве наоборот не уменьшают количество пробок на трассе пара-тройка городских автобусов, перевозящих эти толпы - чем когда из этой толпы каждые два-три человека сели в легковую машину и поехали по этой же самой трассе... Конечно, будут пробки, а как же.