Читательский дневник

В.Леонтьева. Объяснение в любви.
«Веду передачу из большой студии. И вдруг чувствую, как мне на лицо садится муха. Казалось бы, чего проще, взять и провести рукой по лицу – улетит. Нет, робею, делаю вид, что ничего не произошло, а она ползает.
Вечером мама и моя сестра Люся передали мне их диалог у телевизора. Люся: «Мама, по-моему, у Вали на лице муха». Мама: «Да нет же! Она ползет по нашему стеклу. Вот она, смотри» - и мама показала на линзу, увеличивавшую экран нашего КВНа. Люся не только не согласилась, но, поскольку качество изображения было, мягко говоря, сомнительное, высказала новое предположение: «По-моему, это не Валентина». Мама: «Да что ты, Люся!» Люся: «Нет, не похожа». Мама: «Да ведь брошка ее».
Вот как бывало: муху увидела, а родную сестру не узнала. А в борьбе с мухой я вышла победительницей. Видимо, оценив мое самообладание, она полетела искать новую жертву».
***
«Шла передача – некий прообраз «В мире животных». Ученый принес с собой аквариум с ядовитыми змеями. Он закончил свой рассказ и накрыл аквариум бумагой, а я завершила передачу. Вдруг каким-то боковым зрением вижу, как бумага эта шевелится, чуть скосила глаза и вижу, как из аквариума вылезает ОНА! Теперь бы я, естественно, попросила выступавшего убрать змею, а тогда… К счастью, все обошлось».
***
«Рассказываю телезрителям о новом сорте стекла, самом прочном, которое не бьется, даже если упадет на железобетон. Ведь репетировала, несколько раз роняла стекло на брусок – хоть бы что. Демонстрирую прочность стекла во время передачи – поднимаю его на уровне плеч двумя руками и бросаю… Конечно, вы догадались, что произошло – стекло разлетелось на дождевые брызги.
«Видимо, те, кто его изобрел, не рассчитали мою силу», - говорю я».

О.Куно. Голос моей души.
« - Да, - подтвердила я. – Я приняла яд, но поставила на себя сложную защиту. Примерно такую, как в прошлый раз.
- В прошлый раз. – Голос Андре по-прежнему был ровным и невыразительным.
- Но ты не думай, я все тщательно просчитала, - поспешила пояснить я. – Риска почти никакого нет. Все, что нужно, - это дать мне противоядие, его я тоже подготовила. Все должно пройти благополучно.
- Ах, должно? – переспросил Андре, и на этот раз в его голосе прорезалась ярость. – Должно?! То есть, ты не уверена?
- Я…- его реакция выбила меня из колеи. – Конечно, я не могу быть совершенно уверенной в такой ситуации. Никто не мог бы. Но я позаботилась о благополучном исходе настолько, насколько это было возможно.
- Молодец. – Андре несколько раз хлопнул в ладоши. – Прекрасно. А теперь позволь, я назову вещи своими именами. Ты убила себя, даже не будучи уверенной, что сможешь снова вернуться в тело? Отлично! – ядовито воскликнул он. – Я вытаскиваю ее из тюрьмы, плюю на все опасности, наступаю на горло собственной гордости, посылаю к чертям честь рода – все только для того, чтобы уцепиться за мизерный шанс, что она когда-нибудь каким-нибудь чудом придет в себя. И вот чудо происходит! И для чего? Чтобы она потом вот так вот запросто взяла и выпила яду!
Я уже собиралась обиженно поинтересоваться, что его больше тревожит – моя судьба или его собственные зря потраченные усилия… но, несмотря на то, что Андре отвернулся, увидела капли, заблестевшие в этот момент у него в глазах».

---

Сергей Носов "Франсуаза, или Путь к леднику". Магический реализм? Абсурд? Ну, по-любому - современная литература.
Сюжет: ГГ в составе группы туристов путешествует по Индии по индивидуальному и специфическому маршруту - в поисках некоего гуру, который где-то там бродит в труднодоступных горных районах. Попутно идут эпизоды из жизни - о том, как он, собственно, дошел до жизни такой... и все такое.
Увидев в библиотеке - случайно! - еще одну книжку Носова, я подивилась и решила ее тоже взять - чего уж там. Раз уж я все равно взялась читать этого автора... При этом я как-то посчитала, что - раз я уже прочитала сколько-то (хм... две что ли? а мне показалось,что гораздо больше... хм... ) книг автора, то я уже приноровилась, и эта у меня пойдет на ура. Тем более она тоненькая (как обычно). Ну да, как же. С самого начала все происходящее вызывало у меня глубокое недоумение... ну, из разряда - кто все эти люди и что здесь происходит... Но я не сдавалась и упорно, сцепив зубы, продвигалась по тексту... В конце концов, это же Носов - говорила я себе. Чего еще и ожидать другого. Хочешь странного, бери Носова - не ошибешься.
Тем не менее все происходящее ощущалось довольно таки бесяче. Тут, собственно, две линии, которые идут параллельно - в одной идут эпизоды из жизни ГГ и разных соприкасающихся с ним личностей в городе Питере... в другой происходит это самое путешествие по Индии. Экзотика, и все такое. И если с питерскими эпизодами я постепенно как-то примирилась - хотя бы по причине их полной трэшовой абсурдности... то индийская часть раздражала неимоверно. Что она, зачем она... что за бред... для чего переписывать это все в художественный текст, когда можно - если уж кому очень надо - почитать в каком-нибудь географическом журнале... в таком роде, да.
И тут оно произошло - щелк - и все просто соединилось и встало на свои места... как паззлы из набора... На последних - что характерно - страницах! Автор, ну как же так...
В общем, тот самый случай, когда - не понял, не понял, не понял... нет, опять не понял... а потом вдруг как понял! Далее спойлерно, потому как я признаю, что это оно у меня так сложилось, а у других, наверно, как-то по-другому...
Короче говоря, в двух словах: этот самый ГГ, который типа детский писатель - пишет стихи для детей, женат, взрослый сын живет отдельно, а еще он страдает от межпозвоночной грыжи, от которой у него периодически приступы боли, как я понимаю... и лечение не помогает, так что он даже эту свою болезнь персонифицировал и дал ей имя Франсуаза... И в Индию он направляется как раз для того, чтобы попробовать еще один способ нетрадиционного лечения - утверждают, что там есть гуру, который может исцелять такие случаи. Остальные тащатся по каким-то своим причинам. А так-то они все из одной группы, в которой они проходили сеансы психотерапии, и сам психотерапевт тоже едет с ними.
Ну и вот - все это так и продолжалось всю книжку - то они ехали по Индии и что-то там с ними происходило, то шли эпизоды из их жизни... Точнее, жизни ГГ, конечно, в которых периодически появлялись и остальные. И на последних страницах происходит этот последний эпизод - когда перед самым отъездом ГГ с этой группой своих попутчиков отправляется в кафе типа отпраздновать на дорожку - и там у них просиходит столкновение с каким-то братком с поехавшей крышей, и тот просто пристрелил ГГ...
То есть, получается - что все, происходящее в книжке - это последние минуты жизни ГГ, его сознания, то есть... то самое, когда "вся жизнь промелькнула перед глазами", как пишут в таких случаях и т.д. Но у автора не "промелькивает вся жизнь", а сознание ГГ вспоминает какие-то отдельные эпизоды и из них складывает свою историю... которая, вполне возможно, даже не имеет отношения к реальной истории его жизни... И кстати говоря, если подумать, то все эти дикие и бредовые эпизоды так или иначе связаны с темой смерти - то тут какой-то музей, где выставлены трупы, то хоронят чью-то собачку, то один из туристов едет в Индию, потому что у него якобы такой бизнес - высыпать там чей-то прах, в виде платной услуги... А если и не тема смерти, то это родные ГГ - его жена, его сын. То есть, можно представить, что его сознание о них вспоминает, прежде чем полностью погаснуть... А этот эпизод с сыном, у которого якобы должно одновременно родиться два ребенка от разных матерей - может, это так проявляется желание ГГ насчет внуков?
А путешествие по Индии - это просто ГГ проходит тот самый путь, которым следуют умершие после смерти - вроде там что-то описывается э... в тибетской Книге мертвых? Отсюда все эти трудности в пути, и потусторонние пейзажи... и даже появление каких-то потусторонних сущностей (песьеголовых?)... И эта боль, которую он испытывает - то ли от межпозвонковой грыжи, как ему видится в его видениях, то ли от полученного ранения - это последнее, что его еще связывает с жизнью... Поэтому он неосознанно цепляется за нее, боится ее прекращения... Но это все бесполезно - и в последних строчках - только затухающий звон колокольчика. Путь пройден?

«Камни, вот что меня поражает. Неимоверное число камней всевозможных форм и размеров. Трудно поверить, что земля способна породить столько камней, проще поверить, что ими, камнями, однажды осыпалось небо».

«Убийца, подумал о садовнике Адмиралов. Он уверен, что по книге убийца будет другой, но где уверенность, что автор знает, о чем пишет?»

«Поразительно даже не то, как быстро забывается, - поразительно, как быстро перефантазируется все».

«Для того, чтобы исцелять человека, надо знать, от чего исцеляешь».

«- Человек попадает в переделку на дороге, один шанс из тысячи, что он успеет вывернуть руль. Он успел. Вот тебе самое счастливое событие. И где тут вероятность – одна вторая?
- Ну и что изменилось в его жизни? Как это повлияло на его судьбу? Матом выругался и дальше поехал? Я понимаю, если бы он через это к Богу пришел… или что-нибудь другое существенное с ним произошло. Смысл жизни постиг. Пережил душевный переворот. А если ничего не изменилось в итоге, то нет, это не главное событие. Главное – это судьбоносное. Вот берется писатель за большой роман, или, например, композитор за симфонию. Выкладываются, тратят душевные силы, жертвуют многим. И вот результат. Успех или провал. Счастье – несчастье. Вот это событие. А если левой ногой написал и получилось ни то, ни се, а ты махнул рукой и о другом думаешь – это никакое тебе не событие».

«…Горы похожи теперь на стадо спящих слонов».

«-…в общем, для этого, для того, чтобы понять, о чем я, надо самому быть психотерапевтом… как минимум».

«- Вот, говорят, недуг. Ну да, недуг. А ко всему привыкаешь. Вот так рукой шевельну, да – чувствительно. Но чувствую, что это я, я шевельнул, а не кто-то другой. Значит, я существую!»

«- Я преимущественно не кто иной, как психотерапевт, даже когда смотрю телевизор или вот пью коньяк с приятным собеседником. Если мы подружимся, а я надеюсь, так и случится, то вам придется с этой моей особенностью как-то мириться, хотя лучше ее вообще не замечать, как я сам часто не замечаю, что я психотерапевт, но это у меня уже в силу профессиональной привычки: нельзя же все время ощущать себя психотерапевтом, на это никаких сил не хватит».

«Ночью опять завыла собака, или не собака, кто ее знает».

«…Он не просто не помнил, чем кончился фильм, он даже не помнил, досмотрел ли до конца…»

«Адмиралов сквозь дремоту слышал слова «когнитивистский», «сензитивность», «аутосуггестия». Ему казалось, что в голове шевелятся геометрические фигуры с острыми, прямыми и тупыми углами – треугольники, параллелограммы, трапеции».

«Время – тормоз! Ему взбрело тормозить. Как будто есть одно настоящее, и только оно – на ближайшее прошлое и ближайшее будущее».

«Поиски чего-либо в домашних условиях – это всегда тяжело. Для всех – и для тех, кто ищет, и для тех, кто не принимает участия в поисках. Для вторых особенно тяжело. Адмиралов сначала участия не принимал – благоразумно и малозаметно лежал на диване, не шевелясь, но тем скорее в нем обострилась чувствительность к тонким изменениям ментальных полей: он ощущал усиление напряженности. Стало особенно некомфортно с началом паразитарных и побочных находок – например, когда из-под широкого дивана, на котором лежал Адмиралов, Дина извлекла пыльный носок Адмиралова и с выражением неизречимой брезгливости бросила его на пол. Адмиралов понял, что этого ему не перенести психически. Встал. Решил поучаствовать. Дина разозлилась:
- Нельзя ли без демонстрации активности?»

«- Да нет никакого лечения. И не лечение это, а психологическая помощь, это же разные вещи. Пока до этого еще не дошло, чтобы лечить. Пока феномен изучается только».

«Наличие ножей в доме возлагает на владельца определенную ответственность. И прежде всего за остроту лезвий».

«Не то беда, что жизнь коротка, а то, что вспомнить нечего».

«… И то, что я вижу за окном, мне начинает казаться розыгрышем. То ли я вижу, что вижу? И вот я уже не уверен, я ли на это смотрю. И не остался ли я там, где меня нет – в каком-нибудь разговоре, в прежнем, простом, ни о чем».

«Я вот думаю, что время с возрастом быстрее бежит, потому что память дряхлеет. За единицу времени мы меньше воспринимаем и запоминаем всего. Раньше запоминалось больше и было больше всего, что можно было вспомнить за ту же единицу времени. По мере ухудшения памяти меньше событий, меньше информации воспринимает человек из великого множества всего, что ему предъявлено миром. Потому и время для него быстрее идет, просто нечего вспомнить. Был ли вчерашний день, был ли позавчерашний, случились ли события, способные убедить в том, что прошлое действительно было в худо-бедно какой-нибудь полноте?»

«- Лица бывают часто обманчивыми. По своему знаю.
- Мало ли, какие лица у нас. Важно не лицо, а что с ним происходит».

«- Я не спорю, что бессознательное есть, но кто вам сказал, что вы его детектировать научились? Да вы бессознательное даже в басне Крылова найдете!»

«…Начинаешь не верить – и не то чтоб глазам, а самой возможности твоего нахождения здесь».

@темы: Книги

---

Картинкофлуд

Инктоберный. 8 октября – «Гулять». Задала – «Кто может гулять сам по себе». Ну, я, видимо, как-то подсознательно надеялась на картинки в духе классики – «кошка, которая гуляет сама по себе». Но бесполезно – Кандински об этом явно не слышал. По его мнению, сами по себе гуляют все сплошь странные существа.

---

В телеграме в местном канале - астрономы по-прежнему заботливо ориентируют -

Комету C/2023 A3 (Цзыцзиньшань-ATLAS) можно будет увидеть с 8 по 11 октября. Эта самая яркая комета первой четверти 21 века и ее будет видно даже на дневном небе.

Вечером комета будет видна 11-12 октября. Она будет ярчайшим объектом вечернего неба, не считая Луны. Искать ее нужно над западной частью горизонта через 30 минут после заката Солнца.

Ну, не знаю, как оно будет 11-12 октября... но сегодня все небо затянуто тучами.

---

Просто в телеграме - (в продолжение маленького стихийного осеннего кото-арта) -

---

В телеграме - нравы в Германии - попробую ссылкой, у кого открывается.

t.me/grafynia/27997

---

Читательский дневник

Юрий Левитанский.

Время, бесстрашный художник,
словно на белых страницах,
что-то все пишет и пишет
на человеческих лицах.

Грифелем водит по коже.
Перышком тоненьким — тоже.
Острой иглою гравера.
Точной рукою гримера...

Таинство света и тени.
Стрелы, круги и квадраты.
Ранние наши потери.
Поздние наши утраты.

Черточки нашего скотства.
Пятна родимые страха.
Бремя фамильного сходства
с богом и с горсточкой праха.

Скаредность наша и щедрость.
Суетность наша и тщетность.
Ханжество или гордыня.
Мужество и добродетель...

Вот человек разрисован
так, что ему уже больно.
Он уже просит:
— Довольно,
видишь, я весь разрисован!

Но его просьбы не слышит
правды взыскующий мастер.
Вот он отбросил фломастер,
тоненькой кисточкой пишет.

Взял уже перышко в руку —
пишет предсмертную муку.
Самый последний штришочек.
Малую черточку только...

Так нас от первого крика
и до последнего вздоха
пишет по-своему время
(эра, столетье, эпоха).

Пишет в условной манере
и как писали когда-то.
Как на квадратной фанере
пишется скорбная дата.

Отсветы. Отблески. Блики.
Пятна белил и гуаши.
Наши безгрешные лики.
Лица греховные наши...

Вот человек среди поля
пал, и глаза опустели.
Умер в домашней постели.
Выбыл из вечного боя.

Он уже в поле не воин.
Двинуть рукою не волен.
Больше не скажет:
— Довольно! —
Все. Ему больше не больно.

Г.Садовников. Большая перемена.
«Ученик Ганжа и впрямь отсиживался в туалете. Он вальяжно развалился на подоконнике и попыхивал сигаретой, увлеченно выдувая кольца. Его поза дышала негой. Он явно намеревался провести здесь все сорок пять минут, отпущенных на русский язык.
- Ганжа? – осведомился я на всякий случай.
- Не угадал. Я – президент Франции, - благодушно откликнулся ученик, любуясь очередным кольцом.
- Понятно. И тебе, так называемый президент, здесь куда комфортней, нежели в классе? Впрочем, для тебя сортир – самое подходящее место. Удачно вписался в окружение писсуаров и унитазов.
- Но-но, остряк-самоучка, вали отсюда, пока не схлопотал по мурлу, - сердито предупредил Ганжа.
- Только попробуй. Я сам тебе так врежу, прилипнешь к стенке. Тебя будут отдирать всей школой, притом целый день!
Наверно, со стороны мы походили на молодых задиристых петушков. Но тут я очнулся, вспомнил, кто я такой, и гаркнул, как и подобало грозному педагогу:
- Встань! Когда с тобой говорит учитель!
- Где учитель? – Ганжа с притворным беспокойством огляделся.
- Я твой учитель. Ступайте, Ганжа, на урок. Вас ждет Светлана Афанасьевна, - сказал я, уже немного устав от этого бестолкового поединка.
- А, вот кто вас сюда направил! Как же я сразу не догадался? – посетовал он, следуя за мной к выходу. – Но, между прочим, я здесь не сачкую. Я тут размышляю, и довольно глубоко. О чем? Вот говорят: разбегается Вселенная? А куда? И, главное, зачем? Чего ей не хватает? Надо поразмыслить. Верно? Но где? На уроке не больно-то помозгуешь, не дают! Мешает учитель! Особенно она, Светлана.
- Афанасьевна, - поправил я строго.
- Вот-вот, она! – обрадовался Ганжа. – Не дает сосредоточиться на мысли. Сразу: «Ганжа, к доске!»

---

Картинкофлуд

Инктоберный. 7 октября – «Паспорт». Сначала у меня только крутилась в голове навязчивая фраза из уроков по языку – Vos papiers, s’il vous plait”. Потом вспомнился Воланд на Патриарших… В результате объединения получилось задание – «Паспорт магистра темной магии».

---

Просто в телеграме -



"Октябрь уж наступил. Пушкин уносит кота с дуба в тепло". Евгения Двоскина.

---

Читательский дневник

Х.Мураками. Страна Чудес без тормозов и Конец Света.
«Он нашарил выключатель и зажег в лаборатории свет. Я увидел огромный, во всю стену, стеллаж, на полках которого тесными рядами стояли белые черепа. Всех млекопитающих, каких я только мог припомнить: от жирафа и лошади до панды и крохотной мыши. Штук, наверное, триста или четыреста. Включая, разумеется, человеческие. На одной полке выстроились в ряд черепа европеоидов, негроидов, монголоидов и американских индейцев, женские и мужские – по одному черепу каждого пола.
- А черепа китов и слонов я храню отдельно, в подвале. Слишком много места занимают, ты же понимаешь…
- И не говорите.
Добавь сюда еще парочку слоновых черепов – и работать можно будет разве что в раздевалке.
Черепа животных планеты Земля стояли на полках, хором разинув рты, и сверлили пустыми глазницами белую стену напротив. Экспонаты экспонатами, но в окружении такого дикого количества черепов становилось не по себе.
- Ну, как тебе коллекция? – радостно спросил старикан. – Чего только люди на свете не собирают! Кто старые пластинки. Кто вино в погребах. Я даже знал одного богача, который коллекционировал танки и устраивал у себя в саду маневры. Ну а я коллекционирую черепа. Все люди разные. Потому и интересно. Ты согласен?
- Пожалуй, да, - кивнул я.
- Ты не представляешь, сколько нужно времени и сил, чтобы понять один-единственный череп! В этом смысле понять живого человека из плоти и крови гораздо легче. А я вот общаюсь с черепами и слушаю их звуки уже тридцать лет.
- Черепа издают звуки?
- Еще как. Каждый череп издает лишь ему присущие звуки. В каждом зашит свой неповторимый звуковой код. Черепа разговаривают».

О.Куно. Голос моей души.
«Если дорога была широкая, мы зачастую скакали бок о бок. Тогда, повернув голову, я могла увидеть высокого шатена с темно-синими глазами, лет двадцати-двадцати двух на вид, с тонкой полоской франтоватых усов и ямочками на щеках. Когда перед выездом я спросила у Андре, какую ему сделать внешность, он ответил:
- На твой вкус.
Заклинание теперь давалось мне легко, поскольку доводилось прибегать к нему прежде, в прошлой жизни. Так что вернувшиеся воспоминания существенно облегчили задачу. Поэтому через несколько секунд Андре, взглянув в зеркало, встретился со своим новым образом.
Он долго критически рассматривал свое отражение и наконец, не отрываясь от зеркала, спросил:
- И что, тебе, стало быть, нравятся т а к и е?..
- Какие – такие? – наивно осведомилась я. – По-моему, вполне симпатичный молодой человек получился.
Андре продолжал смотреть в зеркало с чрезвычайно брезгливым выражением лица. Стоит ли уточнять, что молодой человек с той стороны стекла отвечал ему тем же?
- Такие вот приторно-смазливые, - скривился Андре.
- Дорогой, - я кокетливо положила руку ему на плечо, - ты- первый на свете мужчина, который ревнует свою женщину к собственному отражению в зеркале.
- Доиграешься, - мрачно предупредил Андре».

---

Екатерина Лесина "Райские птицы из прошлого века". М... детектив... или триллер? как бы с мистическим оттенком...
Сюжет: новый русский, успешный бизнесмен и практически олигарх вдруг сходит с ума в своем любовно построенном доме мечты и совершает жестокое убийство жены и малолетней дочери. Сейчас он находится в дурдоме, а особняк, с его дурной славой, ближайший родственник решил продать, а перед тем обратился за консультацией к женщине-парапсихологу Саломее Кейн, чтобы она обследовала все на предмет всякого нехорошего. По договоренности Саломея должна пожить в особняке и осмотреться. Но сюда же срочно съехались всевозможные родственники, тоже претендующие на часть имущества - проследить, чтобы их интересы не ущемлялись...
Я уже давно раздумываю познакомиться с книжками автора... то есть, с того момента, как узнала, что это еще один псевдоним Карины Деминой. Под которым она пишет детективы (и уже написала целую прорву - вот ведь продуктивный автор... ). Но вот в библиотеке, когда я раздумывала, что еще взять, попалось на глаза - и решила, что наконец пора почитать.
Ну не знаю, какие-то у меня впечатления сложились... больше удивление, чем что либо еще. Все время преследовало ощущение, что я читаю очередную книжку Михалковой... и сейчас откуда-нибудь из кустов вылезут Илюшин с Бабкиным... но вместо них была только женщина-парапсихолог. Кстати, вполне симпатичная, тут ничего не скажу... но с другой стороны, как-то она особо свои таланты и не проявила, так что было не совсем понятно, почему именно она, именно так... В остальном - практически без разницы. Тоже описание странного места, тоже куча разнообразных персонажей с их историями. Тоже оттенок чего-то мистически-загадочного.
Половину... ну, хорошо, пусть не половину, но в любом случае - добрую треть текста занимает вообще вставная история как бы из жизни Роберта Говарда. Потому что все как бы намекало на роковой и проклятый артефакт, несущий смерть своим владельцам. Но у Михалковой тоже такие загибы случались - я вот совсем немного ее книжек прочитала, но и то наткнулась на подобное - в романе про загадочные убийства в элитном борделе. Ага, там тоже были целые простыни вставной истории про Гамельнского крысолова. Помнится, я их решила не читать - и ничего не потеряла, потому что какого-либо влияния на основной сюжет от этого крысолова не было. Здесь я, следуя полученному опыту тоже решила пропустить - и точно с таким же эффектом. То есть, смысла никакого не несет, чисто для колорита (и объема - злопыхательски бурчу я) добавлено. Ну, фанатам автора наверняка понравится.
Так что, в общем, осталась в глубоком недоумении - для чего плодить сущности... Не знаю, может, под настроение еще что-нибудь попробую из этой серии - что у нас в библиотеке есть. По крайней мере, здесь не было того фирменного авторского безумно тяжелого стиля, который лично меня придавливает словно каменной плитой, от чего я застреваю намертво и не могу продвигаться по истории. Но гарантии опять же нет - вполне возможно, что в других книгах из цикла опять начнется то же самое.

@темы: Книги

---

Картинкофлуд

Инктоберный. 6 октября – «Путешествие». Задание придумала – «Путешествие будет приятным». Но Кандински почему-то большого энтузиазма не проявил. Третья модель вообще склонялась исключительно к одному типу – первые три картинки. Махнула на нее рукой. Вторая модель была чуть пободрее, но тоже не особо много вариантов. Ну штош…

---

Просто в телеграме -

---

Книжный столик

Х.Мураками. Страна Чудес без тормозов и Конец Света.

«Иногда ведь со мной бывает: кто-нибудь напрочь забывает о моем существовании».

«Спать с женщиной, когда у тебя путаница в голове, - проблема весьма непростая. Все-таки секс – дело тонкое и деликатное. Это не в магазин сгонять за каким-нибудь термосом».

«У каждой толстушки своя манера толстеть. Все люди толстеют, как и умирают, по-разному. Безумное число вариантов».

«Я еще могу понять, когда романы Пруста сравнивают с длинными коридорами. Но наоборот? Извините».

«…Я никак не мог определить, нормальный это звук или нет. Поразмыслив, решил, что если нормальный, то лишь наполовину. Именно в таком соотношении было задумано и организовано все вокруг».

«…Что ни говори, а даже у белого цвета существуют свои оттенки – от благородного до грязно-невнятного».

«- Я не знаю, выйдет ли цивилизация из кризиса, в котором оказалась, так и не решив, как ей использовать науку – во зло или на благо самой себе. Но сама наука должна существовать только ради науки. Только так! В это я верю свято».

«О чем они там думают наверху? Сначала приказывают копать яму, а когда яма вырыта, немедленно требуют ее засыпать. Что бы ни происходило на верхушке пирамиды, в итоге голова болит только у нас, рабочих муравьев».

«Эволюция – вещь очень жесткая и печальная. Жизнерадостной эволюция не может быть по определению».

«- Мне кажется, в тебе что-то есть. А может, наоборот, чего-то нет… Хотя, наверное, это одно и то же».

«- А как ты считаешь, что самое жестокое в эволюционном отборе?
- Не знаю. Что?
- В нем нет места для прихотей. На ход эволюции не могут влиять чьи-то личные «хочу – не хочу». Все равно что воздействовать на ураган, землетрясение или наводнение. Предугадать невозможно, сопротивляться бесполезно».

«Я убежден: чаще всего люди конфликтуют именно потому, что нечетко формулируют абстрактные понятия. Тот, кто предпочитает размытые формулировки, неосознанно, в глубине души, сам ищет конфликта».

«Смерть меня не очень пугает. Однако я хочу, чтобы после смерти меня оставили в покое».

«- Мы – обычные, нормальные люди. Такие же, как все.
- Все, может, и обычные… Не все нормальные».

«- Если честно, я не очень хорошо знаю, что такое – «сама я». Не понимаю, что с этим делать… Только слово помню.
- С ним ничего не делают. Наше «я» существует само по себе. Как ветер. Постоянно меняется, а мы просто чувствуем его движение».

«…пожалуй, все дело в метафорах, которые нам нужны, чтобы проще глядеть на жизнь».

«Долго держать в руке мороженое, ни разу не откусив, - занятие ужасно неуютное. Чувствуешь себя как памятник, о котором забыл весь белый свет».

«Крупная организация – страшно неудобная штука. Слишком много дураков встречаешь на работе».

«Тишина раскачивалась между нами, как беззвучный маятник».

«- Эволюция – это то, что развивалось сто тысяч лет, так или нет? Может, я чего-то не понимаю, но что там может быть настолько срочным? Что не может подождать один-единственный день?
- Бывает эволюция и за сто тысяч лет, и за какие-нибудь три часа. По телефону толком не объяснишь».

«Игра такая штука – никогда не знаешь, что будет, пока не победишь или не проиграешь окончательно».

«- Я помню, каково это – между собой прошедшим и тем, в кого еще только превратишься. Мотает туда-сюда. Но как только вырастают новые зубы, о старых уже не вспоминаешь.
- Значит, именно так теряют себя? – уточняю я».

«- Главное, знай – этот Город совершенен. В нем есть все что угодно. Но если этого не понимать, то в нем нет ничего. Абсолютный ноль».

«Моя память одну за другой распахивает прозрачные двери Времени, и прошлое оживает перед моими глазами».

«Голые факты, не вводящие никого в заблуждение – одна из немногих радостей этой жизни».

«Все анализы и теории ученых по сути – все равно что булавки, которыми они пытаются разрезать арбуз. Они могут поцарапать арбузную корку, но им никогда не добраться до мякоти. Конечно, найдется немало идиотов, кому интересно всю жизнь забавляться с коркой…»

«- Проблема не только в этом. Как ты думаешь, должен ли человек отчетливо понимать, как устроено его сознание?
- Не знаю.
- Вот и мы не знаем. Эта проблема выходит за рамки науки».

« - Станешь глазеть на облака каждый день – поневоле научишься в них разбираться».

«Забытье накрыло меня, как внезапно упавшее небо. Виолончель, коттедж, кулинария – все разлетелось вдребезги и исчезло. Я спал, болтаясь в бездонном мраке, как океанский тунец».

«- Алло, - сказал я.
Гробовое молчание. Ни дыхания, ни шума телефонной линии, ничего. Казалось, это молчание сейчас втащит меня по телефонным линиям в самую свою сердцевину».

«Трубка снова заглохла. Я несколько раз крикнул в нее. Безответно. Тишина струйки дыма над пистолетным дулом – вот что выливалось из чертовой трубки».

«…Из всех напитков у алкогольных – самый праздничный имидж».

«Левая рука не знает, что делает правая, а один глаз видит совсем не то, что другой… Проще говоря, слишком много информации, с которой никто не может справиться в одиночку».

«Чтобы спастись, Природа словно забирается в панцирь, закрывает створки и застывает в своем совершенстве. Для нее Зима – особое время года, совсем не такое, как остальные».

«Самые смертельные зимы приходят, когда первые тучи надвигаются в форме птицы».

«- Посмотри на себя. Ты стоишь на перилах моста на одной ноге. Думай хорошенько, в какую сторону падать».

«Воистину, когда все начнут думать исключительно о луке, редьке и школьной успеваемости своих детей – вот тогда и наступит мир во всем мире. И не надо будет забивать себе голову вопросами, как лучше спрятать череп единорога или в какой кодировке зашифровать чужие секреты. Наступит просто жизнь…»

«Все-таки человек не развивается с возрастом, хоть тресни. Характер формируется годам к двадцати пяти, и потом уже, как ни бейся, себя не переделаешь. Остается только наблюдать, насколько окружающий мир соответствует твоему характеру».

«Когда все жизненные установки человека сформировались в пятнадцать лет, он представляет довольно жалкое зрелище для окружающих. Словно сам себя упрятал в камеру-одиночку. И в своем тесном мирке закрепкой стеной лишь разрушает себя день за днем…»

«Все, абсолютно все превратилось в ненужный хлам. В целую гору хлама, из которого уже никогда ничего не родится. Погибший микроорганизм превращается в нефть. Упавшее дерево – в уголь. Во что, скажите на милость, может превратиться раскуроченный видеоплейер?»

«…Для новых неприятностей мне нужен свежий запас отчаяния».

«Даже в помещении на меня давит зима. Все предметы словно прибили гвоздями к столу и полу. Мое тело плавно теряет вес и расползается в разные стороны. Словно это не я, а мои отражения в кривых зеркалах».

«- Ты говорил, наши мысли похожи на ветер. Но разве не наоборот? Разве мы сами не живем, как ветер, не думая ни о чем?»

«Когда ничего не понятно, найдешь крайнего – и сразу легче становится».

«- Дед и не собирался определять, где добра, а где зло. Он говорил, что и зло, и добро – коренные свойства человеческого характера, и к проблемам собственности это отношения не имеет».

«- Я не знаю, что такое «ты сам» - но, может, лучше выпустить его на волю? Ты же не узник в тюрьме. Ты – птица, улетевшая в небо за своим сном».

---

Картинкофлуд

Инктоберный. 5 октября – «Бинокль». Задала – «Бинокль для Моны Лизы». Первая генерация – от третьей модели… Ну, как бы соответствует… но чего-то недостает… атмосферного… Так что решила ограничиться второй моделью – у нее атмосфернее.

---

Просто в телеграме -



(когда как не в день опера... )

---

Читательский дневник

Михаил Светлов.
Игра.

…Сколько милых значков
На трамвайном билете!

Инфантильный кондуктор
Не по-детски серьезен,
И вагоновожатый
Сидит за машинкой…
А трамвайные окна
Цветут на морозе,
Пробегая пространства
Смоленского рынка.

Молодая головка
Опущена низко…
Что, соседка,
Печально живется на свете?..
Я играю в поэта,
А ты – в машинистку;
Мы всегда недовольны –
Капризные дети.

Ну, а ты, мой сосед,
Мой приятель безногий,
Неудачный участник
Военной забавы…

Мы играли снарядами
И динамитом,
Мы дразнили коней,
Мы шутили с огнями,
И махновцы стонали
Под конским копытом, -
Перебитые куклы
Хрустели под нами.

Мы играли железом,
Мы кровью играли,
Блуждали в болоте,
Как в жмурки играли…
Подобные шутки еще не бывали,
Похожие игры еще не случались.

Оттого, что печаль наплывает порою,
Для того, чтоб забыть о тяжелой потере,
Я кровавые дни называю игрою,
Уверяю себя и других… И не верю.

Я не верю, чтоб люди нарочно страдали,
Чтобы в шутку полки поднимали знамена…
Приближаются вновь беспокойные дали,
Вспышки выросших молний и гром отдаленный…

О.Куно. Горький ветер свободы.
«Я хорошо помнила, с чего все началось. Помнила, как весь находившийся на городской окраине район, где я жила, в одночасье оказался выжжен дотла – ни домов, ни вишневых садов, ни фонарных столбов, ни клумб с благоухающими розовыми кустами. Помнила, как обвалились догорающие доски моста, гостеприимной дугой переводившего нас через реку к центральной части города. Помнила много трупов, лежавших в неестественной позе на мостовых. В том числе и тела хорошо знакомых мне людей. И помнила, как девушек, в том числе меня и некоторых моих соседок, согнали к отдаленной и неприметной бухте. Там нас поджидал корабль с черными парусами.
Потом было долгое, утомительное и во всех отношениях премерзкое путешествие по морю. Нас большей частью держали в трюме, где было тесно, душно и дурно пахло. Мы превратились из людей в вещи, и это транслировалось нам весьма доходчиво. Товар нельзя портить – это первое правило работорговца. Если и били за ослушание, то так, чтобы не оставалось синяков. Зато могли ограничивать в еде или на время лишить питья – страдание, когда кругом можно видеть неограниченное количество соленой морской воды, практически нестерпимое. Многим из нас первое время было невыносимо плохо и без всяких наказаний, просто от непривычной морской качки.
Помнила я и то, как у одной из нас, худенькой светловолосой девушки, обнаружилась глубокая рана на ноге, полученная в процессе похищения. Рана гноилась и корабельный лекарь лишь пессимистично покачал головой. О да, я хорошо помнила, как обошлись с этой девушкой. Как поступают с негодным товаром? Его выбрасывают за борт.
Сейчас, стоя на каменном возвышении, я помнила все это как нельзя лучше. И не волновалась о своем будущем так, как другие девушки. Для меня все уже было решено и не подлежало ни малейшим сомнениям. Дело заключалось в том, что я просто была не готова жить в мире, в котором возможно подобное. Я отказывалась от этого мира. Совершенно осознанно, раз и навсегда».

---

Александра Лисина "Игрок". Фэнтези. (и даже не любовный роман... во всяком случае - пока что, а дальше я не знаю )
Сюжет: ГГ из нашей реальности внезапно становится попаданкой и оказывается в фэнтези-мире с магией, все такое. Но тут она с самого начала получает некое задание, которое нужно непременно выполнить - отправляется выполнять это задание и по мере продвижения к цели выясняется, что все гораздо сложнее, чем казалось сначала... хотя и раньше было не сказать чтобы легко...
В общем, трудно даже пересказать. Фактически получился такой квест-бродилка - и прямо-таки в чистом виде скитания по дикой местности! ГГ просто бредет, куда ее послали, по пути обрастает знакомыми, помощниками, собирает всевозможные магические плюшки, крутеет и крутеет... Обычно я такое терпеть не могу, и у меня сразу начинается изжога. Но тут я даже прочитала до конца... более-менее хладнокровно... что, несомненно, говорит о мастерстве автора. И к финалу оказалось, что это еще далеко не конец. Ну, то есть, я с самого начала так и ожидала, что в одну книгу автор со своими задумками не уложится... Но я полезла смотреть на LiveLib и в полном обалдении узнала, что там что ли 11 томов! сколько-сколько?!! А потом, когда все закончилось, автор запулила еще два просто так, типа эпилога... При этом издавали у нас только первую. Мда.
Ой, нет, поправка. Смотрю, сейчас вроде взялись и дальше издавать, но - руграм. Не, это я не потяну... (хотя, в принципе, момент с тенями был довольно интересный... и хотелось бы узнать, удастся ли им что ли материализоваться... но дорогущий руграм - не, без шансов. )

@темы: Книги

---

Картинкофлуд

инктоберный. 4 октября - "экзотический". Не смогла ничего придумать... Сначала со скрипом сформулировала - "экзотический цветок для Князя Октября" - но там большей частью Кандински пошел генерить девушек с цветами... и ладно бы еще - экзотическими... Потом решила просто задать "экзотический фэйри" - тоже особо вариантов не прибавилось. Мда. Как-то мы тут с ним в пролете сегодня.

---

Просто в телеграме -