Discovery.
«Впервые штоллен упоминается в 1329 году в рукописи, повествующей о невиданном угощении, которое преподнесли одному из немецких епископов накануне Рождества. Считается, что форма выпечки намекала на младенца Иисуса, завернутого в пеленки. Интересно, что современный человек вряд ли счел бы это лакомством – изначально для приготовления штоллена использовали растительное масло, овсяную муку и воду. Других ингредиентов не было, ведь пекли его во время рождественского поста.
В 1430 году курфюрст Саксонии Эрнст и герцог Альбрехт обратились к папе римскому, чтобы он разрешил заменить растительное масло на сливочное и добавить молока, но Николай V был непреклонен – внести коррективы в рецептуру удалось только спустя более полувека. Примерно тогда же в Дрездене пекари получили патент на ставший впоследствии знаменитым дрезденский штоллен – в него начали добавлять рекордно большое количество сливочного масла.
По традиции штоллен выпекают за 30 дней до подачи на праздничный стол. Это делается, чтобы кекс как следует пропитался вкусом начинки, состоящей из вымоченных в роме изюма и орехов. Оригинальный штоллен делается из особого тяжелого теста на натуральных дрожжах – сухие не годятся. На подготовку теста, начинки и выпекание уйдет около суток, храниться же правильно приготовленный штоллен в темном и прохладном месте может от трех до шести месяцев."
читать дальшеА.Васильев. Хранитель кладов.
« - Спасибо за советы! Если не секрет, почему вы мне помогаете?
- Сделал ведьме гадость – на сердце пришла благость, - охотно ответил старичок. – А еще… Нас, Лесных Хозяев, когда-то Велес сотворил из таких вот пней. Чтобы за вотчиной его смотрели, заботились о ней, как о дитятке родном. А присоветовал это ему Великий Полоз. Вот и выходит, что он нам вроде батюшка родной. Ты ему глянулся, а стало быть, я тебе помочь должон. И другие мои братцы тоже, я им весточку отправлю. Ежели беда какая приспеет, так ты в лес иди, всегда в нем найдешь защиту и кров, не сомневайся. Только вот что: в городе нас, лесовиков, не сыскать. Деревья у вас там есть, а нас, хозяев, нет, не можем мы там существовать. Слишком мало жизни вокруг и слишком много камня. И злобы через край.
- Это да, - признал я. – Злобы в городе хоть отбавляй На том стоим.
- Эхма. Ничего ты, гляжу, не понял, - с жалостью глянул на меня дедок. – Ладно, пошли, Валера, отведу тебя к приятелям. А там, глядишь, жизнь тебя сама всему научит, если смерть раньше не приберет.
Шли мы недолго, минут двадцать, и я даже не заметил, как оказался на той самой опушке, с которой вчера днем началось мое жутковатое путешествие в лесную сказку.
- Дрыхнут твои дружки, - хихикнул лесовик. – Не-не, ты не думай, они полночи бегали, орали, тебя кликали. Гудели как заполошные железкой этой на колесах, всех птиц перепугали. Недавно угомонились, часа полтора как.
- Чую, мало мне не покажется, - вздохнул я. – Добро, если только обматерят, могут и морду набить.
- Зато от чистой души, - обнадежил меня старичок. – От друга и синяк в радость – так у нас говорят.»