Привидение кошки, живущее в библиотеке
Неправильный детектив-11
1 июня, вторник.
Пришла так славно к девяти. Потащились на оперативку. Малышкин сказал, что надо идти. Посидели десять минут, и Чирков отпустил. Малышкин – как заговоренный.
Подшила, наконец, два дела в архив. Гришечкин и Байденко. Гришечкина принес Малышкин. Я испугалась вусмерть, голову себе сломала, как могло у них дело оказаться. Ангардт спрашиваю, она твердит – никто ничего не брал. Гурджиева потом сказала, что взяла станок, а дело лежало в станке. Видимо, я на сутках его сложила для подшивки, и тут начался кордебалет. Полный провал в памяти. (У Гурджиевой, между прочим, какая-то нездоровая страсть к моему станку.)
Чирков забежал, сказал, что на все дела выставил Ф-3. //статкарточки. Тройка – что срок следствия по делу продлен//. Смотрел странно. Чирков вообще какой-то пришибленный второй день.
Новикова не пришла. Мамаша Бушкова тоже. Позвонила в ИВС, записаться на очередь на наркологию – 2-4. В ИВС мне сказали – что так мало, мы меньше пяти не записываем. Ха-ха.
Ангардт сказала, что давали деньги, типа индексацию с января. Сбегала, получила. Приятно.
Вспомнила, что у меня двое желающих адвоката сидят. Беда с ними. Позвонила в консультацию, сделала заявку на завтра. Но как-то не по себе. Попросила Сопкову, но так и не дождалась. А потом они вообще трубку сняли, и все занято, занято… Собаки.
Написала требования на вывоз на следующую неделю, экспертизу, сходила проверить запросы. Конечно, их никто не брал и в диспансеры не отвозил. А я возьму и сама отвезу. Стала искать запрос на Дауберт, нашла целых два. Оказывается, я в припадке дурости в один диспансер отправила два запроса.
Пошла не спеша на наркологию. Конечно же, врачи приехали без пятнадцати час. Я их час ждала. Это просто чудовищно и несправедливо. Павлова признали наркоманом (естественно). Бушкову написали эпизодические, Протазанову тоже (хотя он визжал, что не употребляет наркотики). Удачно. Пошла, сделала с Бушковым 201-ю. Бушков себя кротко поздравил, что не наркоман. Написал ходатайство отпустить на подписку, потому что больная мама, надо за ней ухаживать. Я говорю – напиши внятно и четко, группу инвалидности, какая болезнь. Бушков – так она не на инвалидности. Я – как нет? Бушков – так она не оформляет. Я говорю – как не оформляет, болезнь-то какая у нее? Типа астма. Я говорю – не вижу препятствий для работы. А если уж нельзя работать, то инвалидность оформляют без проблем. Бушков понес какую-то ахинею, что вот дескать женщинам тяжело идти на пенсию, они перестают себя чувствовать женщинами. Скажите, какой Зигмунд Фрейд. Я говорю – мне скажут, что можно идти на пенсию, я завтра же пойду.
В ИВС шипели по поводу Лотоцкой. Поцапались. Я говорю – срок еще есть. Они – у нас их и так полно. А я что сделаю. Совершенно случайно напечатала на Лотоцкую обвинение. Думаю – после обеда зайду, может, будут адвокаты, так я предъявлю. Пошла в книжный. Встретила там Хомякову, она неохотно выдавила, что будет работать с адвокатом Матвеевой. Я у нее на хвосте прилетела обратно в ИВС. Матвеева уже там. Я на нее насела, она слабо сказала, что занята на 201-й. Я заверила, что одно другому не мешает. Вывели Лотоцкую. Та уперлась, что хочет говорить с адвокатом. Выяснилось, что насчет освобождения. Ха. Кто же с ней бесплатно будет возиться. Матвеева ей сказала писать в суд обжалование ареста. Обвинение предъявили, и слава богу. Сейчас не забыть ордер с Матвеевой стрясти. Я не рискнула ради этого отрывать ее от 201-й. Хомякова и так шипела вовсю.
По пути на Красную заехала в диспансер, очень удачно отметила запросы. В отделе зашла новая Петрова, спросила, можно ли ей уже вызывать наркоманов по делам. Я говорю – конечно, чего же ждать.
Позвали к Чиркову – кому что нужно. Я говорю – мне нужны формы-1 с паспортного, запрос Потанину еще в четверг дан. Чирков – так надо просто отдать запрос в паспортный, и никаких проблем. Опять за рыбу деньги. А для чего еще я отдала Потанину проклятые запросы. Чирков сказал еще что-то про выставку вооружений, и что нас не будут по этому поводу напрягать (значит, других будут). Видимо, поэтому он такой озабоченный. Начальство, видимо, боится, чтобы иностранные державы не обокрали, да и выставку тоже. Видимо, поэтому и наркоманов не таскают второй день, поди все ППС отрядили на усиление. Ну, дай-то бог.
Позвонил дядя Новиковой, как он себя назвал. Говорит, что Новикову уже месяц не видели, с тех пор как ее мать за каким-то хреном куда-то уехала. Я же говорила Черткову, что Новикова – наркоманка. Поди уже в каком-нибудь притоне обколотая лежит. Стерва.
Допросила Парфенову с дежурки, которая делала личный досмотр. Она говорит, что Новикова была вся из себя грязная и потрепанная. Ну все, искать – не переискать.
Звонила какая-то следователь с Дзержинского, спрашивает – у вас Кудинцев? Я говорю – нет у меня такого. Она типа – мне из бродяжника звонили. Я вспомнила, говорю – да, я направляла одного наркомана для установления личности, но еще не связывалась с бродяжником. Она говорит, Кудинцев находится у нее в розыске за кражу. Я говорю – это уже ближе к истине. Надо будет завтра уточнить в бродяжнике.
2 июня, среда.
Наумов, Дауберт на наркологию пришли. Наумов опять без характеристики. Твердит, будто он не знал, ему не сказали. Я говорю – да у тебя провалы в памяти. Написали Дауберт эпизодическое употребление, а Наумову стали сомневаться, что писать, раз нет характеристики. Я на него наорала, сказала, чтобы в понедельник была характеристика.
Поехала в управу. В ЭКО никаких готовых экспертиз нет. Пошла к секретарю. Говорю – у меня много наркоты сдавать, дайте мне квитанции, я сама заполню.
//в управе придумали порядок сдачи наркоты – следователь приносит наркотики на сдачу с постановлением, секретарь принимает и выписывает квитанцию, где все-все указывает – номер дела, фамилию фигуранта, вид и количество наркотика… все то же самое секретарь должна записать и в специальный журнал… но поскольку секретарь путается и не может ничего понять, все это затягивается, по пять раз по новой переписывается… несчастные следователи предлагают самим заполнить эти квитанции от имени секретаря, чтобы ускорить процесс//.
Думала, уговаривать придется. Так она мне еще и журнал всучила. Ну, мне все равно, лишь бы сдать.
Встретила Кудасову //методист// в управе. Как у вас, говорит, вот новая девочка работает? Я говорю – так почем кто знает, она всего два дня работает. Кудасова – так вы ее поди уже делами завалили! Я говорю – ничего не завалили, у нее семь дел всего. Кудасова – так они же все светлые! Я говорю – ну и что. У меня вот сорок дел, все светлые. Кудасова – ну нельзя же так девочку загружать! Вот моя Ольга //дочка// к ней вчера заходила, так у нее глаза дикие! А если она испугается и сбежит, разве это дело. Я говорю – а если мы все сбежим? Она на меня так смотрит хладнокровно и говорит – куда вы сбежите, вам бежать некуда, вас хоть как заездите, вы никуда не денетесь. Сука. Очень я расстроилась.
Пошла в ИВС, там опять облом. На 11.30 была заявка, никто из адвокатов не пришел. Ждала до часу, пыталась звонить, никто не отвечает. Сказали только один раз, что Сопкова записана. Вот и гадай, то ли она меня кинула, то ли ее с потолка записали, а она и не знает об этом. Пошла на Красную, думаю – не весь же день в ИВС сидеть в ожидании, у меня все-таки полно работы. Была надежда, что Сопкова позвонит и что-нибудь скажет. Но не звонила. Позвонила опять в консультацию, отвечает пьяный Рожин. Спрашиваю, кто где работает. Вроде как Степанова //адвокат// в пятницу будет в ИВС. Говорю – ну и меня запишите. Надо будет завтра позвонить, проверить, что он там записал.
Приходила Сметанникова, пристала по делу Наумова, что там, да как, да надо дело прекратить. Простая какая. Я говорю – все зависит от оперов, которые должны изловить цыган. Пока сидела в ИВС, слышала, что Сыровой поймали кого-то с громадным грузом ханки. Так что сейчас они раздуются от гордости и ничего делать не будут.
Писала квитанции на сдачу наркотиков, радовалась, что у меня хватило ума писать постановления на сдачу сразу после получения экспертиз. Всего вышло тридцать постановлений. Ого себе. Всех известила, что завтра пойду сдавать наркотики. Времени у меня это много не займет (надеюсь).
Чирков спрашивал, кому что надо. Я говорю – мне Ф-1 в Пригородном. Он типа записал, а потом как бы между прочим говорит, что его завтра не будет. Значит, завтра опять никто ничего не будет знать, кому что надо. Что за жизнь. Я сегодня в ИВС видела следователя Ефимову с пригорода. Хотела ее попросить насчет Ф-1, но она говорит, что у них в следствии ксерокс не работает, может только мне ее вручную переписать, без фотографии. А мне зачем такую.
3 июня, четверг.
С утра сдала наркоту. Секретарша с энтузиазмом ухватилась за мои бумажки. Как я поняла, ее заставляли что-то печатать, так она заявила, что ей некогда, надо наркотики принимать. Хотя от нее требовалось только подписи поставить.
По дороге на Красную встретила Хомякову. Пошли вдвоем пешком, пришли к половине одиннадцатого. Я сразу начала бегать, узнавать насчет машины в пригородный. Поцапались с Якушевой. Я говорю – неужели за такой дрянью нужно непременно следователя гонять. Якушева – это такой порядок! Сука.
Эти гады вывозили из ИВС людей. А я прямо разрывалась – то ли мне машину для Пригорода ждать, то ли тоже человека из ИВС вывозить и с ним работать. Протазанова. Оттуда уже звонили, что сроки истекают.
Сопкова позвонила, сказала, что вот не смогла придти, у нее ребенок больной. Вроде говорит – на пятницу. У меня заявка все равно сделана. Мне хоть кто.
Ходжаев появился – типа выловил Малкова и Платова, так они вам нужны? Я говорю – конечно, нужны. Но я сейчас в Пригород еду, отведите пока в дежурку. Ходжаев, невинно – а мы только что оттуда. Ну что за гадство. Насилу поехали в проклятый Пригород.
Якушева меня еще в коридоры выловила и заявляет – СИЗО звонит, у вас срок по Касьяник, Погодину истекает. Собственно, с каких херов?? Я говорю – мне некогда. Она губы поджала – надо находить время! Я говорю – где же я найду, когда вы меня и сейчас послали с идиотской бумажкой, которую любой пятиклассник мог бы занести. Она – я типа в свое время на трамвае ездила с бумажками… Как со стенкой разговариваешь. Я говорю – ну давайте, я сейчас на трамвае поеду, машинку на колени поставлю, буду параллельно обвинительное печатать! Дурдом какой-то. Ангардт говорит, что Якушева собирается в отпуск. Прямо не верится в такое счастье.
В Пригороде только отдала бумажку, Ф-1 не дали. Сказали, что попросят экспертов, те сфоткают Ф-1, потом, когда проявят, мне отпечатают и готовую пришлют. Меня опять зло взяло. Потанин две недели эти запросы таскает. За это время можно было целый фотоальбом сделать. Все клянется, что никого не было. Конечно, не было! Совести не было! И нет! Сегодня, когда в Пригород приехали, он даже не знал, где паспортный находится. Ладно, хоть обещали сделать. А Хомякова давала запрос, так там сказали, что вообще другой район, надо туда обращаться. Не позавидуешь.
Приехала на Красную, стала вызывать из дежурки на допрос Малкина и Платова. Вывели на третий раз. Это что-то невообразимое. Оба твердят, что у них наркоты не было, и ничего не приносили. Черт знает что, не знаю, что с ними делать. Тут надо кучу бумаг составлять, а есть ли смысл упираться… Нужно понадоедать прокурору, пусть разъяснит ситуацию.
Нехорошков явился на отметку. Я про него забыла. И если уж на то пошло, что-то не представляю, чтобы я ему говорила про четверг. Опять обколотый. Все неймется человеку. Спросила про характеристики. Как впервые услышал. Велела принести во вторник. А утром Мухин являлся. Вот тоже не знаю, что с ним делать. Спросила для порядка про характеристики. Сразу виноватый вид. Я говорю – ага, когда же будут, сколько можно и т.д. Тоже вторник. Это вообще-то уже за сроком. Надо подумать о продлении.
Новикова явилась в 16 часов вместо десяти. Я орала как резаная. Новиковой хоть бы хны. Придумала – я, значит, сидела, ждала, когда вы освободитесь. Я говорю – да я раз двадцать пробежала по коридору туда-сюда, тебя не видела. Безмятежное молчание. Велела еще ждать, когда адвокат придет, чтобы договориться о времени. Новикова любезно – а она уже пришла. Понятно, если Сопкова, опять сидит у Гурджиевой. Пошла туда договариваться. Сопкова в ярости – так это Новикова? Я мимо нее прошла, а она ноль внимания, ни здрасьте, ни посрать. Я, жалобно – ну крыса она, а я-то при чем? Вроде договорились на понедельник на 16 часов. Так и сказала Новиковой.
Приходила бабушка Гончарова, все нервы мне вымотала. И доверенность на пенсию у нее отобрали, и характериститку в ЖЭКе не дают. Написала ей запрос в ЖЭК, чтобы успокоилась. С доверенностью чуть не рехнулась. Я же, говорю, еще в прошлый раз вам сказала, чтобы вы сходили к адвокату, проконсультировались, как и что надо правильно оформлять. Она опять ушла в сомнениях.
Села писать постановления о приобщении вещдоков, потому что при мысли о Касьяник и Погодине тошно становилось. Пришел Искаков, весь такой отстраненный. Спрашиваю, где справка (о призыве в армию). Лепечет, что военком куда-то уехал и никому не сказал, куда. Я ору – что ты мне лепишь, куда это военком мог уехать в разгар призывной кампании. Спрашиваю, почему сам не пришел. Бормочет – вот, я не знал, когда вы будете. Я надрываюсь – я тебе говорю, когда и куда придти, а ты сидишь и размышляешь, когда я буду! Искаков, кротко (утирая слезу) – это вы сейчас бумажки печатаете, чтобы меня посадили? Я говорю – я обвинение печатаю. Напечатала, предъявила, стала допрос переписывать. Тут мне пришла в голову мысль, спрашиваю – а может, ты не хочешь в армию идти? Искаков, горько – да хочу я! Потому что если я не пойду, если не пойду… Я – то ты здесь загнешься. Искаков мычит. Я говорю – приятно, что ты хоть это осознаешь. Сказала придти в среду на наркологию.
Писала дальше вещдоки. В 18 часов не выдержала и пошла домой. Лучше я завтра к восьми приду! Ангардт обуял рабочий зуд, я уходила, она засела за работу, типа дело Масловой сдавать. Мне это не нравится, в смысле, она собирается ключ в дежурке оставить. Ворона Ангардт потеряла ключ и даже не думает восстанавливать, хотя я ей уже сто раз сказала.
4 июня, пятница.
Пришла к восьми, напечатала прекращения за изменением обстановки на Касьяник и Погодина, и санкцию на обыск на Заслонова. Прокурор пришел полдесятого, я еще успела дописать вещдоки. Все подписал без проблем. Я завела речь про Тетерина, что наркота в доме, все друг на друга валят, изъято неправильно. Прокурору надоело слушать, говорит – так прекратите за недоказанностью. Просто чудесно. Быстро убралась.
Напечатала обвинительное по Бушкову. Сама себе поражаюсь. Дело собрала как-то быстро. Ангардт сегодня нет. Вообще большинства нет, все пошли на вводное собрание по платному экстерну.
Вместе с Хомяковой пошли в ИВС к 14 часам, пришли ровно. И Сопкова пришла. Изумительно. Предъявили обвинение. Протазанов учинил скандал, опять на ту же тему – почему его арестовали. С пеной у рта кричал, что ему не разъяснили права. На кого хотел произвести впечатление. Сопкова холодно сказала, что нужно адвокату платить, тогда будет реакция на выступления. Протазанов отказался от подписи и от показаний. Как будто я плакать буду. Я чуть не запрыгала от радости. Протазанов заявил, что его били при задержании, а сейчас он показания поменял. Уже забыл поди, что сам отказался от дачи показаний. Говорит, что Скворцов тоже поменяет показания. Я говорю – дурак будет, если поменяет. Беснующегося Протазанова увели. Мы с Сопковой пошли на Красную.
На Красной пили чай, Сопкова болтала с Гурджиевой, я подшила дело Бушкова. Корку для дела Чирков прямо прозрачную дал.
Еще весь день ругалась с бродяжником. Бычков-Кротов сейчас уже называется Удинцевым. Они мне звонят и говорят – забирайте его, или мы его отпускаем. Я говорю – предоставьте мне доказательство, что это действительно Удинцев. Они говорят – у нас есть доказательства! Я говорю – какие? Они – мы проверили по АБ, он там числится.
//информационная база адресного бюро. Можно позвонить им по телефону, назвать ФИО, и они скажут, есть такой человек в базе, или нет, где прописан//.
Я говорю – вы что, издеваетесь надо мной. Вы читать умеете? Я вам русским языком пишу, что он называется разными фамилиями, какого хрена вы хотите по АБ узнать? Что все эти люди существуют? А кто именно у вас сидит? Они – а почему вы не связывались со следователем Захаровой с Дзержинского, она бы вам объяснила, что у него на нее дело. Я говорю – она что, приезжала к вам, смотрела, что это действительно Удинцев? Они – не приезжала, но к ней приходила мать Удинцева. Я – и что? К вам тоже мать Удинцева приходила? Они – но она же приехала к Захаровой! Я говорю – мне плевать, кто куда приехал, предоставьте мне Ф-1 из паспортного или паспорт, чтобы подтвердить личность. Они – мы послали, но ответ еще не пришел. Я говорю – а какого хрена вы по почте шлете запрос, когда райотдел в черте города? Они – вот возьмите и сами туда съездите, возьмите Ф-1, или вы не заинтересованы в этом деле? Я говорю – я заинтересована, я потому его к вам и направила, и между прочим, это вы должны устанавливать его личность в рамках прямых служебных обязанностей. Я вас не прошу дела расследовать, интересно, почему вы мне предлагаете работать за вас. Они – мы не будем продлять срок содержания! Я говорю – тогда я сама продлю. Они подняли визг – вы не можете! А я уже говорила с Чертковым, он сказал, чтобы я еще одно постановление подготовила, он подпишет. Вот в понедельник посмотрим. Нет, но какие суки! Дармоедки!
1 июня, вторник.
Пришла так славно к девяти. Потащились на оперативку. Малышкин сказал, что надо идти. Посидели десять минут, и Чирков отпустил. Малышкин – как заговоренный.
Подшила, наконец, два дела в архив. Гришечкин и Байденко. Гришечкина принес Малышкин. Я испугалась вусмерть, голову себе сломала, как могло у них дело оказаться. Ангардт спрашиваю, она твердит – никто ничего не брал. Гурджиева потом сказала, что взяла станок, а дело лежало в станке. Видимо, я на сутках его сложила для подшивки, и тут начался кордебалет. Полный провал в памяти. (У Гурджиевой, между прочим, какая-то нездоровая страсть к моему станку.)
Чирков забежал, сказал, что на все дела выставил Ф-3. //статкарточки. Тройка – что срок следствия по делу продлен//. Смотрел странно. Чирков вообще какой-то пришибленный второй день.
Новикова не пришла. Мамаша Бушкова тоже. Позвонила в ИВС, записаться на очередь на наркологию – 2-4. В ИВС мне сказали – что так мало, мы меньше пяти не записываем. Ха-ха.
Ангардт сказала, что давали деньги, типа индексацию с января. Сбегала, получила. Приятно.
Вспомнила, что у меня двое желающих адвоката сидят. Беда с ними. Позвонила в консультацию, сделала заявку на завтра. Но как-то не по себе. Попросила Сопкову, но так и не дождалась. А потом они вообще трубку сняли, и все занято, занято… Собаки.
Написала требования на вывоз на следующую неделю, экспертизу, сходила проверить запросы. Конечно, их никто не брал и в диспансеры не отвозил. А я возьму и сама отвезу. Стала искать запрос на Дауберт, нашла целых два. Оказывается, я в припадке дурости в один диспансер отправила два запроса.
Пошла не спеша на наркологию. Конечно же, врачи приехали без пятнадцати час. Я их час ждала. Это просто чудовищно и несправедливо. Павлова признали наркоманом (естественно). Бушкову написали эпизодические, Протазанову тоже (хотя он визжал, что не употребляет наркотики). Удачно. Пошла, сделала с Бушковым 201-ю. Бушков себя кротко поздравил, что не наркоман. Написал ходатайство отпустить на подписку, потому что больная мама, надо за ней ухаживать. Я говорю – напиши внятно и четко, группу инвалидности, какая болезнь. Бушков – так она не на инвалидности. Я – как нет? Бушков – так она не оформляет. Я говорю – как не оформляет, болезнь-то какая у нее? Типа астма. Я говорю – не вижу препятствий для работы. А если уж нельзя работать, то инвалидность оформляют без проблем. Бушков понес какую-то ахинею, что вот дескать женщинам тяжело идти на пенсию, они перестают себя чувствовать женщинами. Скажите, какой Зигмунд Фрейд. Я говорю – мне скажут, что можно идти на пенсию, я завтра же пойду.
В ИВС шипели по поводу Лотоцкой. Поцапались. Я говорю – срок еще есть. Они – у нас их и так полно. А я что сделаю. Совершенно случайно напечатала на Лотоцкую обвинение. Думаю – после обеда зайду, может, будут адвокаты, так я предъявлю. Пошла в книжный. Встретила там Хомякову, она неохотно выдавила, что будет работать с адвокатом Матвеевой. Я у нее на хвосте прилетела обратно в ИВС. Матвеева уже там. Я на нее насела, она слабо сказала, что занята на 201-й. Я заверила, что одно другому не мешает. Вывели Лотоцкую. Та уперлась, что хочет говорить с адвокатом. Выяснилось, что насчет освобождения. Ха. Кто же с ней бесплатно будет возиться. Матвеева ей сказала писать в суд обжалование ареста. Обвинение предъявили, и слава богу. Сейчас не забыть ордер с Матвеевой стрясти. Я не рискнула ради этого отрывать ее от 201-й. Хомякова и так шипела вовсю.
По пути на Красную заехала в диспансер, очень удачно отметила запросы. В отделе зашла новая Петрова, спросила, можно ли ей уже вызывать наркоманов по делам. Я говорю – конечно, чего же ждать.
Позвали к Чиркову – кому что нужно. Я говорю – мне нужны формы-1 с паспортного, запрос Потанину еще в четверг дан. Чирков – так надо просто отдать запрос в паспортный, и никаких проблем. Опять за рыбу деньги. А для чего еще я отдала Потанину проклятые запросы. Чирков сказал еще что-то про выставку вооружений, и что нас не будут по этому поводу напрягать (значит, других будут). Видимо, поэтому он такой озабоченный. Начальство, видимо, боится, чтобы иностранные державы не обокрали, да и выставку тоже. Видимо, поэтому и наркоманов не таскают второй день, поди все ППС отрядили на усиление. Ну, дай-то бог.
Позвонил дядя Новиковой, как он себя назвал. Говорит, что Новикову уже месяц не видели, с тех пор как ее мать за каким-то хреном куда-то уехала. Я же говорила Черткову, что Новикова – наркоманка. Поди уже в каком-нибудь притоне обколотая лежит. Стерва.
Допросила Парфенову с дежурки, которая делала личный досмотр. Она говорит, что Новикова была вся из себя грязная и потрепанная. Ну все, искать – не переискать.
Звонила какая-то следователь с Дзержинского, спрашивает – у вас Кудинцев? Я говорю – нет у меня такого. Она типа – мне из бродяжника звонили. Я вспомнила, говорю – да, я направляла одного наркомана для установления личности, но еще не связывалась с бродяжником. Она говорит, Кудинцев находится у нее в розыске за кражу. Я говорю – это уже ближе к истине. Надо будет завтра уточнить в бродяжнике.
2 июня, среда.
Наумов, Дауберт на наркологию пришли. Наумов опять без характеристики. Твердит, будто он не знал, ему не сказали. Я говорю – да у тебя провалы в памяти. Написали Дауберт эпизодическое употребление, а Наумову стали сомневаться, что писать, раз нет характеристики. Я на него наорала, сказала, чтобы в понедельник была характеристика.
Поехала в управу. В ЭКО никаких готовых экспертиз нет. Пошла к секретарю. Говорю – у меня много наркоты сдавать, дайте мне квитанции, я сама заполню.
//в управе придумали порядок сдачи наркоты – следователь приносит наркотики на сдачу с постановлением, секретарь принимает и выписывает квитанцию, где все-все указывает – номер дела, фамилию фигуранта, вид и количество наркотика… все то же самое секретарь должна записать и в специальный журнал… но поскольку секретарь путается и не может ничего понять, все это затягивается, по пять раз по новой переписывается… несчастные следователи предлагают самим заполнить эти квитанции от имени секретаря, чтобы ускорить процесс//.
Думала, уговаривать придется. Так она мне еще и журнал всучила. Ну, мне все равно, лишь бы сдать.
Встретила Кудасову //методист// в управе. Как у вас, говорит, вот новая девочка работает? Я говорю – так почем кто знает, она всего два дня работает. Кудасова – так вы ее поди уже делами завалили! Я говорю – ничего не завалили, у нее семь дел всего. Кудасова – так они же все светлые! Я говорю – ну и что. У меня вот сорок дел, все светлые. Кудасова – ну нельзя же так девочку загружать! Вот моя Ольга //дочка// к ней вчера заходила, так у нее глаза дикие! А если она испугается и сбежит, разве это дело. Я говорю – а если мы все сбежим? Она на меня так смотрит хладнокровно и говорит – куда вы сбежите, вам бежать некуда, вас хоть как заездите, вы никуда не денетесь. Сука. Очень я расстроилась.
Пошла в ИВС, там опять облом. На 11.30 была заявка, никто из адвокатов не пришел. Ждала до часу, пыталась звонить, никто не отвечает. Сказали только один раз, что Сопкова записана. Вот и гадай, то ли она меня кинула, то ли ее с потолка записали, а она и не знает об этом. Пошла на Красную, думаю – не весь же день в ИВС сидеть в ожидании, у меня все-таки полно работы. Была надежда, что Сопкова позвонит и что-нибудь скажет. Но не звонила. Позвонила опять в консультацию, отвечает пьяный Рожин. Спрашиваю, кто где работает. Вроде как Степанова //адвокат// в пятницу будет в ИВС. Говорю – ну и меня запишите. Надо будет завтра позвонить, проверить, что он там записал.
Приходила Сметанникова, пристала по делу Наумова, что там, да как, да надо дело прекратить. Простая какая. Я говорю – все зависит от оперов, которые должны изловить цыган. Пока сидела в ИВС, слышала, что Сыровой поймали кого-то с громадным грузом ханки. Так что сейчас они раздуются от гордости и ничего делать не будут.
Писала квитанции на сдачу наркотиков, радовалась, что у меня хватило ума писать постановления на сдачу сразу после получения экспертиз. Всего вышло тридцать постановлений. Ого себе. Всех известила, что завтра пойду сдавать наркотики. Времени у меня это много не займет (надеюсь).
Чирков спрашивал, кому что надо. Я говорю – мне Ф-1 в Пригородном. Он типа записал, а потом как бы между прочим говорит, что его завтра не будет. Значит, завтра опять никто ничего не будет знать, кому что надо. Что за жизнь. Я сегодня в ИВС видела следователя Ефимову с пригорода. Хотела ее попросить насчет Ф-1, но она говорит, что у них в следствии ксерокс не работает, может только мне ее вручную переписать, без фотографии. А мне зачем такую.
3 июня, четверг.
С утра сдала наркоту. Секретарша с энтузиазмом ухватилась за мои бумажки. Как я поняла, ее заставляли что-то печатать, так она заявила, что ей некогда, надо наркотики принимать. Хотя от нее требовалось только подписи поставить.
По дороге на Красную встретила Хомякову. Пошли вдвоем пешком, пришли к половине одиннадцатого. Я сразу начала бегать, узнавать насчет машины в пригородный. Поцапались с Якушевой. Я говорю – неужели за такой дрянью нужно непременно следователя гонять. Якушева – это такой порядок! Сука.
Эти гады вывозили из ИВС людей. А я прямо разрывалась – то ли мне машину для Пригорода ждать, то ли тоже человека из ИВС вывозить и с ним работать. Протазанова. Оттуда уже звонили, что сроки истекают.
Сопкова позвонила, сказала, что вот не смогла придти, у нее ребенок больной. Вроде говорит – на пятницу. У меня заявка все равно сделана. Мне хоть кто.
Ходжаев появился – типа выловил Малкова и Платова, так они вам нужны? Я говорю – конечно, нужны. Но я сейчас в Пригород еду, отведите пока в дежурку. Ходжаев, невинно – а мы только что оттуда. Ну что за гадство. Насилу поехали в проклятый Пригород.
Якушева меня еще в коридоры выловила и заявляет – СИЗО звонит, у вас срок по Касьяник, Погодину истекает. Собственно, с каких херов?? Я говорю – мне некогда. Она губы поджала – надо находить время! Я говорю – где же я найду, когда вы меня и сейчас послали с идиотской бумажкой, которую любой пятиклассник мог бы занести. Она – я типа в свое время на трамвае ездила с бумажками… Как со стенкой разговариваешь. Я говорю – ну давайте, я сейчас на трамвае поеду, машинку на колени поставлю, буду параллельно обвинительное печатать! Дурдом какой-то. Ангардт говорит, что Якушева собирается в отпуск. Прямо не верится в такое счастье.
В Пригороде только отдала бумажку, Ф-1 не дали. Сказали, что попросят экспертов, те сфоткают Ф-1, потом, когда проявят, мне отпечатают и готовую пришлют. Меня опять зло взяло. Потанин две недели эти запросы таскает. За это время можно было целый фотоальбом сделать. Все клянется, что никого не было. Конечно, не было! Совести не было! И нет! Сегодня, когда в Пригород приехали, он даже не знал, где паспортный находится. Ладно, хоть обещали сделать. А Хомякова давала запрос, так там сказали, что вообще другой район, надо туда обращаться. Не позавидуешь.
Приехала на Красную, стала вызывать из дежурки на допрос Малкина и Платова. Вывели на третий раз. Это что-то невообразимое. Оба твердят, что у них наркоты не было, и ничего не приносили. Черт знает что, не знаю, что с ними делать. Тут надо кучу бумаг составлять, а есть ли смысл упираться… Нужно понадоедать прокурору, пусть разъяснит ситуацию.
Нехорошков явился на отметку. Я про него забыла. И если уж на то пошло, что-то не представляю, чтобы я ему говорила про четверг. Опять обколотый. Все неймется человеку. Спросила про характеристики. Как впервые услышал. Велела принести во вторник. А утром Мухин являлся. Вот тоже не знаю, что с ним делать. Спросила для порядка про характеристики. Сразу виноватый вид. Я говорю – ага, когда же будут, сколько можно и т.д. Тоже вторник. Это вообще-то уже за сроком. Надо подумать о продлении.
Новикова явилась в 16 часов вместо десяти. Я орала как резаная. Новиковой хоть бы хны. Придумала – я, значит, сидела, ждала, когда вы освободитесь. Я говорю – да я раз двадцать пробежала по коридору туда-сюда, тебя не видела. Безмятежное молчание. Велела еще ждать, когда адвокат придет, чтобы договориться о времени. Новикова любезно – а она уже пришла. Понятно, если Сопкова, опять сидит у Гурджиевой. Пошла туда договариваться. Сопкова в ярости – так это Новикова? Я мимо нее прошла, а она ноль внимания, ни здрасьте, ни посрать. Я, жалобно – ну крыса она, а я-то при чем? Вроде договорились на понедельник на 16 часов. Так и сказала Новиковой.
Приходила бабушка Гончарова, все нервы мне вымотала. И доверенность на пенсию у нее отобрали, и характериститку в ЖЭКе не дают. Написала ей запрос в ЖЭК, чтобы успокоилась. С доверенностью чуть не рехнулась. Я же, говорю, еще в прошлый раз вам сказала, чтобы вы сходили к адвокату, проконсультировались, как и что надо правильно оформлять. Она опять ушла в сомнениях.
Села писать постановления о приобщении вещдоков, потому что при мысли о Касьяник и Погодине тошно становилось. Пришел Искаков, весь такой отстраненный. Спрашиваю, где справка (о призыве в армию). Лепечет, что военком куда-то уехал и никому не сказал, куда. Я ору – что ты мне лепишь, куда это военком мог уехать в разгар призывной кампании. Спрашиваю, почему сам не пришел. Бормочет – вот, я не знал, когда вы будете. Я надрываюсь – я тебе говорю, когда и куда придти, а ты сидишь и размышляешь, когда я буду! Искаков, кротко (утирая слезу) – это вы сейчас бумажки печатаете, чтобы меня посадили? Я говорю – я обвинение печатаю. Напечатала, предъявила, стала допрос переписывать. Тут мне пришла в голову мысль, спрашиваю – а может, ты не хочешь в армию идти? Искаков, горько – да хочу я! Потому что если я не пойду, если не пойду… Я – то ты здесь загнешься. Искаков мычит. Я говорю – приятно, что ты хоть это осознаешь. Сказала придти в среду на наркологию.
Писала дальше вещдоки. В 18 часов не выдержала и пошла домой. Лучше я завтра к восьми приду! Ангардт обуял рабочий зуд, я уходила, она засела за работу, типа дело Масловой сдавать. Мне это не нравится, в смысле, она собирается ключ в дежурке оставить. Ворона Ангардт потеряла ключ и даже не думает восстанавливать, хотя я ей уже сто раз сказала.
4 июня, пятница.
Пришла к восьми, напечатала прекращения за изменением обстановки на Касьяник и Погодина, и санкцию на обыск на Заслонова. Прокурор пришел полдесятого, я еще успела дописать вещдоки. Все подписал без проблем. Я завела речь про Тетерина, что наркота в доме, все друг на друга валят, изъято неправильно. Прокурору надоело слушать, говорит – так прекратите за недоказанностью. Просто чудесно. Быстро убралась.
Напечатала обвинительное по Бушкову. Сама себе поражаюсь. Дело собрала как-то быстро. Ангардт сегодня нет. Вообще большинства нет, все пошли на вводное собрание по платному экстерну.
Вместе с Хомяковой пошли в ИВС к 14 часам, пришли ровно. И Сопкова пришла. Изумительно. Предъявили обвинение. Протазанов учинил скандал, опять на ту же тему – почему его арестовали. С пеной у рта кричал, что ему не разъяснили права. На кого хотел произвести впечатление. Сопкова холодно сказала, что нужно адвокату платить, тогда будет реакция на выступления. Протазанов отказался от подписи и от показаний. Как будто я плакать буду. Я чуть не запрыгала от радости. Протазанов заявил, что его били при задержании, а сейчас он показания поменял. Уже забыл поди, что сам отказался от дачи показаний. Говорит, что Скворцов тоже поменяет показания. Я говорю – дурак будет, если поменяет. Беснующегося Протазанова увели. Мы с Сопковой пошли на Красную.
На Красной пили чай, Сопкова болтала с Гурджиевой, я подшила дело Бушкова. Корку для дела Чирков прямо прозрачную дал.
Еще весь день ругалась с бродяжником. Бычков-Кротов сейчас уже называется Удинцевым. Они мне звонят и говорят – забирайте его, или мы его отпускаем. Я говорю – предоставьте мне доказательство, что это действительно Удинцев. Они говорят – у нас есть доказательства! Я говорю – какие? Они – мы проверили по АБ, он там числится.
//информационная база адресного бюро. Можно позвонить им по телефону, назвать ФИО, и они скажут, есть такой человек в базе, или нет, где прописан//.
Я говорю – вы что, издеваетесь надо мной. Вы читать умеете? Я вам русским языком пишу, что он называется разными фамилиями, какого хрена вы хотите по АБ узнать? Что все эти люди существуют? А кто именно у вас сидит? Они – а почему вы не связывались со следователем Захаровой с Дзержинского, она бы вам объяснила, что у него на нее дело. Я говорю – она что, приезжала к вам, смотрела, что это действительно Удинцев? Они – не приезжала, но к ней приходила мать Удинцева. Я – и что? К вам тоже мать Удинцева приходила? Они – но она же приехала к Захаровой! Я говорю – мне плевать, кто куда приехал, предоставьте мне Ф-1 из паспортного или паспорт, чтобы подтвердить личность. Они – мы послали, но ответ еще не пришел. Я говорю – а какого хрена вы по почте шлете запрос, когда райотдел в черте города? Они – вот возьмите и сами туда съездите, возьмите Ф-1, или вы не заинтересованы в этом деле? Я говорю – я заинтересована, я потому его к вам и направила, и между прочим, это вы должны устанавливать его личность в рамках прямых служебных обязанностей. Я вас не прошу дела расследовать, интересно, почему вы мне предлагаете работать за вас. Они – мы не будем продлять срок содержания! Я говорю – тогда я сама продлю. Они подняли визг – вы не можете! А я уже говорила с Чертковым, он сказал, чтобы я еще одно постановление подготовила, он подпишет. Вот в понедельник посмотрим. Нет, но какие суки! Дармоедки!
@темы: Вспоминаю
-
-
02.06.2013 в 05:57