[Аглая]

Александр Сладков "Грозный. Буденновск. Цхинвал. Донбасс". Так сказать, записки военного корреспондента. Поскольку я автора не знаю (вроде работает на телевидении, а у меня по части телевизора большие пробелы), а издательство меня один раз уже обжулило с "записками переводчицы", то я как-то не могла расслабиться. Но материал интересный.
Автор рассказывает - ну как, рассказывает... скорее, выкладывает фрагменты... - о командировках на военные кампании и горячие точки. Перечисленные в заглавии. Грозный - за 94-95 год, остальные и так понятно, когда. Получается такой чисто телевизионный эффект - как от нарезки кадров в темпе...
Мне показалось, книга неровная. (правда, это говорит в пользу документальности ). Части про Грозный и Донбасс получились как-то... более живыми и яркими. Действительно ощущается весь этот ужас, хаос войны... Про Буденновск и Цхинвал как-то более... впопыхах. Схематично. Немножечко более... книжно, что ли. Черт его знает, почему так.

"Различимы отдельные выстрелы, дальние очереди и хлопки "подствольников". Ухают пушки и рвутся снаряды. Акустика, как в супер-кинотеатре. Расподия войны."

"Скопенко продолжает начатый еще днем монолог:
- Вот некоторые умники говорят, что мы неподготовленные, мы бездари. Не умеем воевать. Умеем! Иначе мы бы не были вот здесь, в сотнях метров от дудаевского дворца.. Я не видел здесь трусов. Они еще в Волгограде, во время погрузки сбежали."

"Вот сейчас нам нужно перебегать через дорогу. Мелочь, правда? А вы представьте себе интенсивную трассу. Пуская московскую кольцевую. И надо ее пересечь. При этом не попасть под машину. А если это не машины летят, а пули?"

"Воды мало. Зато есть яблочный сок. Опять же, трофейный. Каждый день привозят с консервного завода. Там этих запасов полно."

"Тут по пустякам-то люди стараются друг друга не злить. Дисциплина, Устав... Ага, как же. До прокурора далеко, а оружие вот оно, у каждого на руках. Хлоп - и свободен."

"По телеку уверяют: бандиты, мол... Ничего себе, бандиты. Вертолеты наши сбивают, танки жгут."

"Рохлин садится на панцирную кровать без матраса. Осипшим голосом говорит в объектив:
- Шесть лет подряд я воюю. Начиная с Афганистана. Дома семья, сын болеет... Когда-то, лет десять назад, мне сказали, что придется воевать и в России. Я тогда не поверил. И вот я здесь..."

"- Ну, давайте, ребята! Вечером, может, увидимся.
О более далеком будущем здесь никто не задумывается. Не лишиться бы настоящего."

"Наша пресса играет в нейтралитет. Солдатики с боевиками дерутся, а журналисты типа нейтральны. Парят над схваткой! Как будто все это в Африке происходит. Или вообще на другой планете."

"Что такое удачливый репортер? Говорун, проныра? Нет, удачливый репортер - это тот, кому везет на интересных людей."

"Мой взгляд выхватывает из черно-коричневого коллажа лежащий в грязи ржавый прямоугольник. Приглядываюсь. Легковушка, раскатанная танками, как кусочек фольги."

"Рохлин меня удивляет. Каждый его ответ непредсказуем.
- Ну да, Лев Яковлевич, бои. Зато сколько настоящих солдат мы здесь воспитали.
- Ну воспитали мы здесь настоящих бойцов... А что потом с ними делать будем?"

"Солдат, единожды посланный на войну, остается в окопах насовсем, домой возвращается лишь его оболочка. Для окружающих он - живая мина замедленного действия. Когда она бахнет? Одному Богу известно."

"Это ведь тот самый страх, который в Москве не проходит! Ощущение, что тебя уже внесли в какие-то странные или, точнее, страшные списки. И ты уже не выскочишь из них, пока не дойдешь до конца."

"Бабушка в домашнем халатике. Плачет.
- Вышла за водой. Стала набирать. Разогнулась, а дома уже нет. Обломки."

"Ладно, это не наша война. Вот только погибшие, видать, будут наши."

"Здесь все имена свои, теплые и радушные: Горловка, Андреевка, Семеновка, Макеевка, Мариуполь. Каждая буква родная. Вот это и мешает настроиться на боевой лад, включить механизм предчувствия опасности. На войне ведь как - если боец ходит не пригибаясь, если подолгу сидит и курит на бруствере, то все, надо его отправлять в тыл. А то убьют. А тут и руины, и убитые мирные жители, а мне все кажется, что войну на Украине я вижу во сне. В кошмарном сне."

@темы: Книги

Comments

Рохлин был настоящим человеком, очень жаль его(

[Аглая]

nadin1985, да мне здесь всех было жалко - все эти мальчики... Как автор то и дело поражается - "но это же дети!"

Надо тоже почитать автора.