Книжный столик

[Аглая]

М.А.Булгаков. Из писем.

"Не удивляйтесь моим скитаниям, ничего не сделаешь. Никак нельзя иначе. Ну, и судьба! Ну, и судьба!"

"Вы не поверите, насколько мы с Таськой стали хозяйственные. Бережем каждое полено дров. Такова школа жизни."

"Ты поймешь, что я должен испытывать сегодня, вылетая вместе с "Вестником" в трубу. Одним словом, раздавлен. А то бы я описал тебе, как у меня в комнате в течение ночи под сочельник и в сочельник шел с потолка дождь."

"Напрасно пишу эту записку. Катюша сказала:"Я все равно ее потеряю". Когда я сказал: "Ну, так передайте на словах". Она ответила: "Вы лучше напишите, а то я забуду".

"Существует ли загробный мир? Завтра, может быть, дадут денег..."

//письмо Всероссийскому Союзу Писателей, 1925г.// "Что касается портрета моего: ничем особенным не прославившись как в области русской литературы, так равно и в других каких-либо областях, нахожу, что выставлять мой портрет для публичного обозрения - преждевременно. Кроме того, у меня его нет."

"Меня довели до белого каления к октябрю месяцу - времени постановки "Дней Турбиных", - и не без участия критика Орлинского. А режиссер мне говорит: "Даешь прислугу". Я говорю: помилуйте, куда я ее дену? Ведь из пьесы выламывали громадные куски, потому что пьеса не укладывалась в размеры сцены и потому что последние трамваи идут в 12 часов. Наконец я, доведенный до белого каления, написал фразу: "А где Анюта? - "Анюта уехала в деревню". Так вот, я хочу сказать, что это не анекдот. У меня есть экземпляр пьесы, и в нем эта фраза относительно прислуги есть. Я лично считаю ее исторической."

"По-видимому, происходит недоразумение: я полагал, что я передал студии пьесу, а студия полагает, что я продал ей канву, каковую она может поворачивать, как ей заблагорассудится."

"В редкие минуты просветления сознаю, что мысль о богатстве - глупая мысль."

"Вот в том-то и суть, что в романе легче все изобразить, там несчетное количество страниц, а в пьесе это невозможно."

"Еду благополучно, и доволен, что вижу Украину. Только голодно в этом поезде зверски. Питаюсь чаем и видами."

"Я представляю собой сложную (я так полагаю) машину, продукция которой в СССР не нужна."

"На широком поле словесности российской в СССР я был один-единственный литературный волк. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Крашеный ли вол, стриженый ли волк, он все равно не похож на пуделя."

"Не существует такого писателя, чтобы он замолчал. Если замолчал, значит, был не настоящий. А если настоящий замолчал - погибнет."

"Я с детства ненавижу эти слова: "Кто поверит?" Там, где это "кто поверит?" - я не живу, меня нет. Я и сам мог бы задать десяток таких вопросов: "А кто поверит, что мой учитель Гоголь? А кто поверит, что у меня большие замыслы? А кто поверит, что я писатель?"

//Станиславскому// "Я не беспокоюсь относительно Гоголя, когда Вы на репетиции. Он придет через Вас. Он придет в первых картинах представления в смехе, а в последней, подернувшись пеплом больших раздумий. Он придет."

"Бессонница, ныне верная подруга моя приходит на помощь и водит пером. Подруги, как известно, изменяют. О, как желал бы я, чтоб эта изменила мне!"

"Ко мне один человек пришел, осмотрелся и сказал, что у меня в квартире живет хороший домовой. Надо полагать, что ему понравились книжки, кошка, горячая картошка."

"Формула: "Поздравляю. Теперь Вы разбогатеете!" А все-таки некультурны мы! Что за способ такой поздравлять!"

"Итак, мои заметки. Я полагаю, что лучше всего будет, если, прочитав, Вы бросите их в огонь. Печка давно уже сделалась моей излюбленной редакцией."

"У меня в последнее время отточилась до последней степени способность, с которой очень тяжело жить. Способность заранее знать, что хочет от меня человек, подходящий ко мне. По-видимому, чехлы на нервах уже совершенно истрепались, а общение с моей собакой научило меня всегда быть настороже."

"Занавес давали двадцать раз. Потом актеры и знакомые истязали меня вопросами - зачем не вышел? Что за демонстрация? Выходит так: выйдешь - демонстрация, не выйдешь - тоже демонстрация. Не знаю, не знаю, как быть."

"И вот, к концу моей писательской работы я был вынужден сочинять инсценировки. Какой блистательный финал, не правда ли? Я смотрю на полки и ужасаюсь: кого, кого еще мне придется инсценировать завтра? Тургенева, Лескова, Брокгауза-Ефрона? Островского? Но последний, по счастью, сам себя инсценировал, очевидно предвидя то, что случится со мною в 1929-1931 гг."

"Я ни за что не берусь уже давно, так как не распоряжаюсь ни одним моим шагом, а Судьба берет меня за горло."

"Дорогой Коля, я жив. Напиши ты несколько строчек. Михаил."

"Дорогой Коля! Сейчас я заканчиваю большую работу - биографию Мольера. Ты меня очень обязал бы, если бы выбрал свободную минуту для того, чтобы, хотя бы бегло - глянуть на памятник Мольеру, улица Ришелье. Мне нужно краткое, но точное описание этого памятника в настоящем его виде, по следующей, примерно, схеме: материал, цвет статуи Мольера. Материал, цвет женщин у подножья. Течет ли вода в этом фонтане (львиные головы внизу). Название места (улиц, перекрестка в наше время, куда лицом обращен Мольер, на какое здание он смотрит)."

"Е.С. носится с мыслью поправить меня в течение полугода. Я в это ни в какой мере не верю, но за компанию готов смотреть розово на будущее."

"В меня вселился бес. Уже в Ленинграде и теперь здесь, задыхаясь в моих комнатенках, я стал марать страницу за страницей наново тот свой уничтоженный три года назад роман. Зачем? Не знаю."

"Свое жилище я надеюсь Вам вскоре показать, лишь только устроюсь поуютнее. Замечательный дом, клянусь! Писатели живут и сверху, и снизу, и сзади, и спереди, и сбоку."

"Пироговскую я уже забыл. Верный знак, что жилось там неладно."

"Пиквикский клуб репетируем на сцене. Но когда он пойдет и мне представится возможность дать тебе полюбоваться красной судейской мантией - не знаю. По-видимому, и эта пьеса застрянет. Судаков с "Грозой" ворвался на станцию, переломал все стрелки и пойдет впереди. "Гроза" нужна всем, как коту штаны, но тем не менее Судаков - выдающаяся личность. И если ты напишешь пьесу, мой совет - добивайся, чтобы ставил Судаков."

"Все единодушно вцепились и влюбились в Ивана Грозного. Очевидно, я что-то совсем не то сочинил."

"... Страдаю истощением нервной системы, связанным с боязнью одиночества..."

"Немирович прислал поздравление Театру. Повертев его в руках, я убедился, что там нет ни одной буквы, которая бы относилась к автору. Полагаю, что хороший тон требует того, чтобы автора не упоминать. Раньше этого не знал, но я, очевидно, недостаточно светский человек."

"Ох, много у меня работы! Но в голове бродит моя Маргарита и кот, и полеты..."

"Номер Астории. Я читаю. Директор театра, он же и постановщик, слушает, выражает полное и, по-видимому, неподдельное восхищение, собирается ставить, сулит деньги и говорит, что через 40 минут придет ужинать вместе со мной. Приходит через 40 минут, ужинает, о пьесе не говорит ни единого слова, а затем проваливается сквозь землю и более его нет! Есть предположение, что он ушел в четвертое измерение. Вот какие чудеса происходят на свете!"

Comments

[Дарьяж]

Надо же)) Каждая строчка как эпиграф к роману))) Восхитительно!

[Аглая]

Дарьяж, да, душевно пишет.