Книжный столик

[Аглая]

Алексей Сальников "Отдел".

"- Проект совместный с Минобороны, секретный на всех этапах, поэтому деньги попилили уже на стадии выделения..."

"- А что тут вообще?
Игорь Васильевич ухмыльнулся.
- А тебе главный мраку напускал? - Игорь покивал. - Обещал командировку в Тайвань? - Игорь опять покивал.
- Да тут все по-всякому считают. Молодой говорит, что мы, типа, инопланетян допрашиваем. Говорит, что кто-то наверху выслужиться решил еще при Медведеве, типа, если тот от инноваций на внеземной разум переключится, ему сразу нас предъявят: вот, у нас уже это есть, и документы имеются и все остальное - список операций, протоколы допросов."

"- Ты любопытный, но это не большой недостаток. Отчасти это даже достоинство. Если тебе интересно, что происходит, значит, ты будешь ответы искать. Возможно, ты даже их найдешь, может быть, даже ответами этими с нами поделишься. Я так понимаю, что информации мало даже наверху. Это заметно, когда наверху мало знают, они тогда еще больше тумана напускают."

"На ум Игорю пришла, конечно, фраза: "Ты знала, за кого выходила", но он уже произносил ее раньше, и ничего хорошего из этого не получалось. Он так часто злоупотреблял этой фразой, что если герой какого-нибудь фильма произносил ее, жена могла начать ругаться (и что интересно, в самом фильме, параллельно, жена главного героя тоже начинала скандал после этих слов)."

"- Он прямо как постигший бухгалтерский дзэн выглядит."

"- Я делал ему туманные намеки, что все не так просто, - отвечал Игорь Васильевич.
- Ты как мой батя, он тоже туманные намеки делал, что скоро свалит, а потом оказалось, что хоп - и свалил, хоть в розыск объявляй. Кстати, объявили, а оказалось, что он не пропал, а ушел, загодя всех предупредив."

"Он не мог им не симпатизировать, хотя бы потому, что они в общем-то приняли его в свою компанию. С хорошим приемом трудно бороться, даже если компания, в которой тебя принимают, занимается неизвестно чем."

"... Напяливали каждый свою кобуру, и это походило на то, как будто каждый из них был лошадью и запрягал сам себя."

"- Забывали ли вы когда-нибудь что-нибудь в транспорте?
- Я друга один раз пьяный в троллейбусе забыл."

"- Мы, конечно, не дело творим, но мы хоть по приказу родины, и у этого всего цель есть. Спору нет, страшно, что у страны цели такие могут быть. Но еще ведь страшнее, что граждане сами друг друга безо всяких целей херачат налево и направо."

"- Страна тебе разрешает, даже приказывает убивать людей, но при этом запрещает пацанов трахать, курить в общественных местах, оскорблять чувства верующих и покупать алкоголь после одиннадцати."

"... Но все равно, даже когда Игорь вел сына из детского сада, казалось, что изгоняемое воспоминание следует за ним, как какой-то черный небоскреб на колесиках с одним курящим человеком на освещенной лестничной клетке."

"- Так что ты мрачный с утра?
- Я мрачный? Я не мрачный, я злой, бля. Мы знаешь кого завалили? Мы моего автослесаря завалили, прикинь, поворот."

"- Главное - сделать, что потом - потом и думать будем."

"- У нас коллектив женский почти полностью, это как сразу сорок ФСБ в одном помещении."

"- Я пока даже представить не могу, как это сын станет большим. Он пока на кошку похож, которая вроде выросла и больше расти не будет."

"- Это вопрос веры. Вот ты, например, в бога не веришь и я не верю, я верю в государство и что оно необходимо. Ты во что-то тоже веришь. Любая вера так или иначе убивает."

"- У людей была такая иллюзия, что если себя вести как в кино, то и жизнь будет как в кино."

"- Саша, ты дурак! Если люди услышали "деньги", они уже не слышат "не получат".

"- Я не знаю, как на меня препарат подействует, если я выпью, - скучно ответил Игорь. - Ринат Иосифович предупреждал, что могут быть какие-то последствия, но не сказал какие. Я хочу с Игорем Васильевичем проконсультироваться на этот счет.
- Васильич, если его припрет самого выпить, все равно скажет, что ничего не будет. Он сейчас в таком настроении, что в любом случае скажет, что ничего не будет, чтобы потом посмотреть, что произойдет, а позже вспоминать это как приключение."

"- Он поборник строгой секретности, считает, что сотрудники должны в случае смерти без вести пропадать, и еще он считает, что те, кто иногда людей убивают, заслуживают безвестности."

"- Я - да, чувствую себя правым. Это как врачу нужно чувствовать себя правым, когда он диагнозы ставит. Тут все-таки нешуточные дела, мы людей убиваем. Это, знаешь, серьезнее некуда. Тут без внутренней уверенности никуда. Говорят, что только подростки делят мир на черное и белое, так вот, у военных весь мир черно-белый, и нечего усмехаться - это правда. Сегодня это друзья, завтра они же враги, и только у какого-нибудь лейтенантика, спивающегося от тупости окружающих вояк, возникнут сомнения, но лейтенантик пускай идет лесом, военная машина будет работать и без него. Не это плохо - плохо, когда все государство превращается в военную машину, тогда добра не жди."

" - Раньше народ, несмотря на тоталитаризм, все равно сопротивлялся. Чтобы за отдельным человеком следить, нужно было кучу времени потратить, а сейчас к нему на ленту заходишь - и все, можно чуть ли не по минутам воссоздать его жизнь, координаты его телефона отследить - и еще больше узнать. Андропову в страшном сне не могло присниться, что граждане на себе добровольно датчики по отслеживанию их в пространстве будут таскать и сами на себя стучать будут. У него бы разрыв шаблона случился от такой научной фантастики. Он бы сказал, что таких идиотов не бывает и быть не может."

"- Взять телевидение, которое, чем бы ни занялось, тут же пародирует само себя, как бы оправдываясь этой пародией за то, чем оно занималось до этого."