Привидение кошки, живущее в библиотеке
Л.Чуковская. Дневник – большое подспорье.
«23.01.45. Я не могу быть христианкой. Не всякого ближнего надо любить, тут долженствование не подходит, тут воля не при чем. Единственный веский довод против насилия, который меня убеждает всегда наповал, это вот какой: противление злу злом пробовалось много раз и всегда приводило ко злу. Значит, как способ, оно не годится. Но что же годится. Непротивление насилием? В это я не верю. Душу спасешь, но мир – нет. Толстой очень зло издевается над постоянно приводимым примером: «Что вы сделаете, если при вас разбойники нападут на ребенка?» Он говорит, что этого никогда не бывает и что этот пример выдуман для оправдания насилия… Но нам ли не знать, что это бывает!
Я совсем не умею думать, и у меня нет философской никакой подготовки. Но думаю я вот что. Оба решения очевидно неверны, как все, что упрощает мир. Надо найти поэтическое, т.е. самое сложное решение изо всех возможных, самое жизненное, самое антиабстрактное, антитеоретическое. Толстой есть великое словечко одно: «Стройте свою жизнь, как художественное произведение». Да, да, как роман нужно решать мир, а не как статью – и тогда, может быть, в нем найдут свое место и танк, и слово.
07.05.45. Утром прочла отчет об Освенциме и отравилась на весь день – нет, на жизнь. Сколько сожженных Люшиных улыбок. Ямочек. Доброты. И доброта может гореть, как полено. Что делать с этими людьми? Убить? Пытать? Сжечь? Но для этого надо построить новый Освенцим и создать палачей из ни в чем неповинных людей.
И зачем нам жить и как нам жить. «Ковать сердца поэзией» - да мало ли было поэзии.»
читать дальше
«23.01.45. Я не могу быть христианкой. Не всякого ближнего надо любить, тут долженствование не подходит, тут воля не при чем. Единственный веский довод против насилия, который меня убеждает всегда наповал, это вот какой: противление злу злом пробовалось много раз и всегда приводило ко злу. Значит, как способ, оно не годится. Но что же годится. Непротивление насилием? В это я не верю. Душу спасешь, но мир – нет. Толстой очень зло издевается над постоянно приводимым примером: «Что вы сделаете, если при вас разбойники нападут на ребенка?» Он говорит, что этого никогда не бывает и что этот пример выдуман для оправдания насилия… Но нам ли не знать, что это бывает!
Я совсем не умею думать, и у меня нет философской никакой подготовки. Но думаю я вот что. Оба решения очевидно неверны, как все, что упрощает мир. Надо найти поэтическое, т.е. самое сложное решение изо всех возможных, самое жизненное, самое антиабстрактное, антитеоретическое. Толстой есть великое словечко одно: «Стройте свою жизнь, как художественное произведение». Да, да, как роман нужно решать мир, а не как статью – и тогда, может быть, в нем найдут свое место и танк, и слово.
07.05.45. Утром прочла отчет об Освенциме и отравилась на весь день – нет, на жизнь. Сколько сожженных Люшиных улыбок. Ямочек. Доброты. И доброта может гореть, как полено. Что делать с этими людьми? Убить? Пытать? Сжечь? Но для этого надо построить новый Освенцим и создать палачей из ни в чем неповинных людей.
И зачем нам жить и как нам жить. «Ковать сердца поэзией» - да мало ли было поэзии.»
читать дальше