Читательский дневник

среда, 26 августа 2020

02:40

Аглая

Привидение кошки, живущее в библиотеке

Ю.Помпеев. По тревоге.
«Пожары… Они начались для взвода с Бадаевских складов. Комсомольцы вытаскивали из-под огня мешки, ящики с продуктами. Сгоревшие горы сахара напоминали грязный, пористый снег. Пожар в магазине на Литейном тоже запомнился взводу. Шоколад касками черпали, стоя по щиколотку в горячем шоколаде.
А потом горел родильный дом на улице Маяковского. На месте были через три минуты. Женщина в операционной. Осколок, как блин, у нее в животе. Валя Окунцова после этого пожара в первый раз закурила… Короткое замыкание от обрушенных перекрытий. Грудной ребенок возле перил, завернутый в одеяло. Выбросило воздушной волной. Толя Богданов подхватил его на руки и шагнул в темноту. Внезапно нога повисла в воздухе: лестница там обрывалась. И он, держась за перила, прижимая ребенка к груди, пополз по скользкой лестничной балке. А потом команда: спасти двух матерей и двенадцать грудных детей из-под рухнувшего перекрытия. В темноте, под разрывами бомб вверх полез Тамиловский. Накидывая небольшую лестницу-штурмовку на уцелевшие карнизы, он добрался до провала. Быстро соорудил из веревок спасательное кресло и, укладывая в него детишек, спускал вниз, на улицу.»

читать дальшеМир криминала.
«Осенью и зимой 1812 года в освобожденной от французов Москве пленные расчищали улицы, закапывали трупы а позднее стали устраиваться на разные поденные работы. В Ярославской, Костромской, Вологодской, Пермской, Вятской губерниях французов приписывали к казенным заводам. Но было не вполне рационально использовать опытных вояк в качестве обычной рабсилы. Многие военнопленные перешли на русскую службу, в основном, в казачьи части. Прежде всего, это были поляки, входившие в армию Бонапарта. Уже 22 октября 1812 года вышло высочайшее предписание всех военнопленных поляков отделять от других пленных и отправлять на Кавказ для распределения по полкам, находившимся на Кавказской линии. Были среди присягнувших не только поляки, но даже французы. Интересно, что в выслугу лет этим новым казакам была засчитана и вся их предыдущая служба. Так что некоторые уже в 1815 году стали выходить в отставку, оседая в поселениях казачьего войска.
В конце 1815 года в Оренбургской губернии пятеро французских военнопленных подали прошение о вступлении в российское подданство. Немного позже в казаки был записан еще один француз, - Жан Жандр. В Оренбурге пустил корни еще один молодой офицер – Дезире д Андевиль. Он стал учителем французского языка. Когда в 1825 году в Оренбурге было учреждено Неплюевское военное училище, д Андевиль был принят в его штат и причислен к казачьему сословию, как дворянин. К началу ХХ века в Оренбургском войске насчитывалось около 200 казаков-французов.»

Ким Сын Ок. Зарисовки ночной жизни.
«- Я же раз-два в месяц по воскресеньям, соврав жене, что иду в горы, наведывался к ним домой. И, обедая чем-нибудь простеньким, вроде супа с тубу //тофу//, который варила эта женщина, целый день занимался с девочкой: учил ее счету, чтению и остальным вещам. В какой-то момент я понял, что молодой женщине тоже кое-что требуется. Ей нужен был Мужчина. Вот тогда-то и надо было прекратить все отношения или подыскать какого-нибудь завалявшегося деревенского мужичка, который не успел обзавестись семьей, да поженить бы их, но не тут-то было…
- А до развода-то как дошло?
- Если хвост длинный, то и поймать не сложно… Жена прямо на месте преступления застукала. Она мне сказала так: «Как бы я ни старалась понять и простить тебя, зная твою слабость, но каждый раз, когда перед глазами всплывает захолустная квартирка и два тела, выползающие из-под застиранного одеяла в чем мать родила, у меня зубы начинают скрипеть сами собой.»

О.Шерстобитова. Ветер самоцветов, или Не влюбляйтесь в фэйри.
«Когда мы вернулись за столик и доели десерт, над городом закружился снег.
- Он похож на мотыльков, - заметил Дан. – В детстве я верил, что они могут исполнить любое желание.
- Что бы ты загадал сейчас?
- А ты? – прошептал в ответ этот несносный мужчина.
Я засмеялась и помотала головой. Не знаю. Кажется, это мое вечное проклятье – выбирать между мужчиной, который дорог, и возможностью вернуться домой.
После ужина, кутаясь в плащ, я забралась в карету, и мы отправились в Академию Клевера. Спустя четверть часа поднялась метель, карету швырнуло в сторону, а потом раздался жуткий треск.
Я даже не успела ничего сообразить, а Дан подскочил, применил какое-то заклинание и снес крышу кареты.
- Руку! – приказал, ничего не объясняя.
Я вцепилась в его уверенную ладонь, не решаясь даже спросить, что происходит. Не время. Да и так понятно – ничего хорошего. Небесные феечки! Снег бил в лицо, а мы мчались по дороге, тонущей в метели. Ужаснулась, разглядев, что слева зияет пропасть, а мы несемся по самому краю.
- Дан, разве это та дорога, которая нам нужна?
- Нет, не та. Придется прыгать, не бойся.»

URL