Читательский дневник

[Аглая]

Д.Урнов. Кони в океане.
«В день приза мы старались делать все как можно обычнее, чтобы не тревожить лошадей. Но они, с утра еще ничего не подозревавшие и послушно хрустевшие овсом, ко второй кормежке уже угадали призовую езду. Угадали даже, кому бежать – по малым порциям. И Тайфун вовсе отказался от спартанской подачки, а Эх-Откровенный Разговор капризно стал долбить в стену, требуя полного рациона.
Перед лошадьми расхаживал Катомский.
- Старый и больной, - говорил он, - я вообще могу отказаться от езды. С какой стати! Все постиг, все выиграл, левая рука у меня почти не действует, вожжи держать трудно. Я говорю тебе совершенно серьезно, - не унимался Всеволод Александрович, - что готов отказаться от сегодняшней езды. Пусть едет кто угодно. Ты садись. – Он плюнул.
Тут же стоял уже сам к нам приехавший кузнец, готовый выполнять указания мастера, готовый всякий раз вставлять «Да, сэр», «Слушаю, сэр». Но прежде чем ковать, нужно было проверить вес подков. Катомский, разрядившись несколько на мой счет и напевая «Алло, алло, милорд», что значило «Все вы, вместе взятые, виноваты в моем скверном настроении», достал аптекарские весы и сосредоточился над ними. Кузнец стоял словно в карауле над гробом.
- Скажи ему, - решил наконец Катомский, - пусть зацепы не трогает.
Я открыл рот и – забыл по-английски «зацепы». Грозовая атмосфера конюшни сделалась электрической.
- И на лошади ты сидишь, - заканчивал Катомский обличительную речь, - как кот на заборе!»

А.Н.Островский. Письма.
«А.А.Карзинкину. 11 июля 1856.
Любезный друг Алексей Александрович, пишу тебе из Калязина, т.е. не сам пишу, а за меня пишут, а я лежу без движения. Упавшим тарантасом мне расшибло ногу. Еще хорошо, что лежу я в порядочном доме, где есть уход и прислуга. А кабы на постоялом дворе! За доктором посылаем в другой уезд, пиявки чуть не по рублю серебром штука, а их надо мне очень много. И таким образом, если ты меня не выручишь, то беда. Получение //денег// у меня в августе месяце, а до тех пор я должен объехать Ярославскую губернию, если буду здоров, или приехать в Москву лечиться. Пришли мне до августа месяца пятьдесят рублей серебром.
Н.А.Некрасову. 18 июля 1856.
Милостивый государь Николай Алексеевич! Благодарю Вас за письмо, оно застало меня в Калязине. «Не сошлись характерами» у меня вышло в форму повести (листа два с половиной печатных), которая совсем уже кончена, остались небольшие поправки. И работы-то всего на два дня, если б не несчастье со мной. Тарантасом расшибло мне ногу, и вот уж полторы недели я лежу без движения. Положение больного в уездном отдаленном городе – это ужас! Если бог даст поправиться, я непременно воспользуюсь этой темой. За доктором посылаю за 20 верст, лекарства, пиявки! Чего это стоит! Если спросить: за что же так дорого, так бессовестно? Вам ответят: «Помилуйте, мы такому случаю рады, еще дороже берем». Сделайте одолжение, пришлите мне денег, что можете; каждый рубль теперь для меня теперь дорог, и, ради бога, поскорее.»


Г.Романова. Записки провинциального некроманта. Как начать карьеру.
«Мысли шуршали в голове, как тараканы в луковичной шелухе, - деловито, не обращая внимания на то, что происходит снаружи, готовые в любой момент исчезнуть и затаиться.»
***
«Мысли толкались в черепной коробке, лезли друг на друга, как слепые кутята в поисках материнских сосков. Спать при такой внутренней возне было невозможно.»