Читательский дневник

[Аглая]

Ф.Раневская. Письма к подруге.
«15 июня 1961. Ты знаешь, как я вспыхиваю. Для сравнения скажу, что тот скандал, который я при тебе закатила Агурову, не идет ни в какое сравнение с той взбучкой, которую я устроила Белле //сестра//… Это я сейчас так спокойно излагаю, а вчера просто орала, то и дело вставляя непечатные слова. Представляю, как развлеклись соседи. До появления Беллы я считалась «неинтересной» соседкой. Не буянила, не водила к себе любовников, не ползала в пьяном виде по лестницам, короче говоря – не давала поводов для сплетен. Про ползанье по лестницам я упомянула не для красного словца. Неделей раньше мне под ноги выполз Массальский. Вежливо поздоровался со мной (воспитание есть воспитание) и пополз дальше. Но с появлением Беллы у меня дома уже нет былого спокойствия, и раз в неделю (а бывает, что и чаще) мы устраиваем для соседей «радиоспектакль». Пьеса «Две сестры», авторы – Фаина и Изабелла Фельдман, они же в главных ролях. Белла не может без того, чтобы не подпустить мне шпильку, а я не могу без того, чтобы ответить».
***
«1 ноября 1962. Разругалась с Кошеверовой. Сказала, что никогда не прощу ей того, что она уговорила меня сыграть эту идиотскую старуху, и попросила считать, что мы больше не знакомы. Злюсь на себя. Видела же, что роль – полное г…о, но поддалась на уговоры, уступила. У меня, Фирочка, несмотря ни на что, все же сохраняется определенный пиетет перед режиссерами. Сама я нисколечко не режиссер и преклоняюсь перед людьми, которые могут создать в голове замысел и реализовать его. Поэтому, когда Кошеверова уговаривала меня сняться в ее паршивой «Бабушке», я сказала себе: «Может, она права? Она же режиссер. Ей виднее». А теперь она заявила мне: «Я сразу понимала, что это будет, мягко говоря, не шедевр, но надеялась, что ваше участие выведет картину на первое место в прокате!» Мать твою так и растак! Ты знала, что снимаешь г…о, но решила завернуть его в красивый фантик и в таком виде скормить зрителям? Я тебе что – паровоз, который должен вытянуть на первое место плохую картину? Ужас!»

О.Куно. Черно-белая палитра.
«Как оказалось, официант пришел не только для того, чтобы забрать опустевшую тарелку. Он также поставил на ее место стеклянную вазочку, над краями которой возвышалась горка нарезанных фруктов. На глазок я смогла определить апельсины, бананы, яблоки, клубнику и киви. Я подняла удивленный взгляд на Уилфорта.
- Десерт, - пожал плечами капитан, перед которым никаких вазочек не поставили. – Я не знал, любите ли вы апельсины или фрукты вообще. Поэтому счел такой вариант оптимальным.
Вид десерта вызывал чувство восторга в сочетании с досадой.
- Я люблю фрукты вообще, - сообщила я, - но опасаюсь, что ваш оптимальный вариант не уместится в моем далеко не оптимальном желудке. Этот салат – он же огромный!
Если бы меня предупредили заранее, я бы хоть на мясо так не налегала! Хотя нет, на такое мясо все равно бы налегала…
- Съешьте столько, сколько захотите, - бесстрастно пожал плечами Уилфорт. – Остальное выбросят.
- Выбросят?! – возмутилась я. – Да я скорее лопну, чем допущу подобное! Простите, господин капитан, но вы сами виноваты. Похоже, что наш сегодняшний обед затянется. Ибо я не уйду отсюда до тех пор, пока не съем этот десерт до самого последнего кусочка. И буду ждать столько, сколько понадобится, чтобы у меня освободилось для него место.»