Читательский дневник

[Аглая]

М.Пришвин. Дневники.
«Мы не были так просты, чтобы все отнести к Гитлеру. Нет, дело было не в Гитлере, а в идее чьей-то, падающей на людей гораздо ужасней, чем фугасная бомба. Ужасная идея «большой войны» заключалась в том, что миллионами истраченных жизней современных людей создать вечное благополучие будущих людей всего мира… Ужасная идея рождалась не как рождается вся жизнь на земле в муках, а выходила из спокойного вычисления Среднего посредством арифметической пропорции… В этом Должном, выведенном арифметически, и состояла ужасная идея, собравшая над городами самолеты, нагруженные зажигательными и фугасными бомбами».
***
«Видел когда-то и Рублева, и Рафаэля и ничего не понимал, а теперь сижу в глуши, ничего не вижу и все понимаю: пришло это, потому что имел соответствующее переживание, или просто назначенное время жизни пришло. И я такой весь, рассчитанный на долгую жизнь, а другой рожден, чтобы вспыхнуть: сразу все! Как бы вам хотелось родиться – на долгую или на короткую жизнь? Хотите сразу сгореть или жить, как я, под хмурыми тучами и с каждым годом чувствовать, что тучи мало-помалу расходятся и вот-вот покажется солнце…»
***
«Бывало, когда такая первая пороша заставала меня в городе, я отводил себе душу на следах по крышам домов. С высоты своего шестого этажа там и тут возле труб я радостно наблюдал путешествия котов, оставляющих разные цепочки следов. Сегодня следов этих не было и белые крыши оставались пустынными: наверно, люди военного времени бросили кормить котов и они постепенно перевелись в Москве».

Н.Жильцова. Глория. Пять сердец тьмы.
«- Слышь, ты…
- Слышь, вы! У тебя не спросил, как мне правильно парковаться! А компенсацию я тебе…
Дальше мужик внятно и не стесняясь в выражениях объяснил, куда он эту самую компенсацию, при вызове стражи, оппоненту засунет.
Не удержавшись, я хихикнула. Любопытство заставило выглянуть на улицу, чтобы выяснить, из-за чего, собственно, эти двое развели шумиху. Оказалось, прямо под моим окном были припаркованы два очень дорогих ситтера. При этом один из них, ярко-алый, напрочь закрывал другому, небесно-синему, выезд. Рядом с ситтерами стояли двое мужчин – брутальный, в коже, здоровяк и лощеный худощавый блондин в брендовом костюме.Они-то, собственно, и ругались
- Я б вас послал, да вижу – вы оттуда! – визжал блондин.
- Чо-о?! – басил здоровяк. – Не понял?!
- Неудивительно! У вас ума, небось, как у ракушки!
- Базар фильтруй! Те чо, на жизнь плевать, иль быстро бегаешь?! Еще гудок с твоей платформы, и твой зубной состав тронется!
И в этот миг гудок действительно раздался! Громкий, резкий гудок грузового фиакра, от которого я помимо воли дернулась, неловко задев стоящий на подоконнике поднос. Тот мгновенно перевернулся, отправив все немаленькое содержимое в распахнутое окно. Я даже охнуть не успела, как раздался грохот тарелок, звон разбившегося о капот алого ситтера кувшина, и водителя-грубияна обдало брусничным морсом».