Ф.Вигдорова "Семейное счастье".
«Новорожденные плачут, будто жалуются. Сегодня их первое утро, они еще не научились жить».
«- Ну что ты кричишь? Ведь ты большая девочка. И умом тебя бог не обидел. Ты ребенок сознательный, передовой. Ну по какому вопросу ты плачешь? Ну прояви чуткость…»
«Сперанский велел гулять с ребенком не меньше вести часов! И о чем он только думал, когда велел такое? Где их взять, эти шесть часов?»
«Ну как же это говорят, что новорожденные ничего не понимают? Если б не понимала, разве она могла бы плакать так горько? Разве смотрели бы ее глаза так пристально в глаза отца? Разве она могла бы так разумно потягиваться? Должно быть, маленькие видят землю, как птицы, - сверху. Да, как птицы или как пассажиры самолета. Земля предстает перед новорожденным в гармонии, в счастливом порядке, и некогда ему замечать мелочи. Такие глаза все видят, все понимают».
читать дальше
«И если жить, надо делать что-то такое, что потребует всех сил головы и сердца. Лечить, беречь, утолять чью-то боль бездумно нельзя. Мертвец не поможет живому. Только живой человек может помочь».
«- Он, конечно, милый человек, но люди искусства не считают себя ответственными за полет своих чувств. У иного першит в левой ноздре, а он уверяет, что умирает досрочно от любви».
«Почему человек не может думать, о чем хочет? Почему я думаю о том, от чего мне больно?»
«Одиночество – страшное слово. Оно горько, когда человек один. Но одиночество вдвоем – горше всего».
«Говорят про трамвай, что он не резиновый. Но, видно, сердце у человека резиновое…»
«Может, и не надо воспитывать, а просто надо очень любить? Нет, конечно, надо приучать чистить зубы и мыть руки. Но разве в этом дело? Нет, есть что-то более драгоценное, к чему не приучишь, что рождается только с любовью и с помощью любви. Что же это? Может быть, ничем не тронутая вера, доверие к тому, что ты нужен и дорог. Вера эта делает человека тверже, сильнее, смелее. И доверчивее. Как важно не нарушить это, не ранить. Как важно сохранить открытое сердце. Потому что, если оно закроется, замкнется в недоверии, - там надолго станет темно. И не достучаться тогда до этого сердц».
«Запас покоя и радости, который уносит человек из своего детства, - главное его богатство. Оно помогает ему на всех перепутьях, во всем трудном, что встречается в жизни, а ведь такой судьбы, которую миновало бы отчаянье, горе, потери, пожалуй, на свете нет. Но если я научу его верить в людей, если я оберегу его веру в себя, в свое человеческое достоинство, если я научу его любить жизнь и помогу найти свое место в этой жизни, - он уйдет из детства богачом».
«Каждый, кому предстоит серьезная операция, думает: «А если…» И здесь человек один. Эту тревогу ни с кем не разделишь. Радостью можно поделиться. И горем иногда. А неизвестностью? Предчувствием? Страхом? Тут все надо одолеть одному…»
«Говорят, что медузы бывают очень красивые и переливчатые, пока не возьмешь их в руки. Вот то же самое и со словами».
«Писать очень трудно. Когда говоришь, важен совсем не точный смысл слова, и никто не думает, не взвешивает, можно ли этим словам верить навеки, но каждый знает, что сейчас они правда. А когда пишешь… Когда пишешь, каждое слово требует, чтоб с ним обращались с умом».
«- Если ты журналист, ты должен понимать: чем несоединимее слова, тем интереснее их соединить. Твоя газета тем и плоха, что, прочитав одно слово, знаешь, какое следующее. Если Грузия, то солнечная, если боец, то доблестный…»
«- Мне в этой повести не хватает освежающего дыхания отрицательного героя».
«Как он жил во время войны?.. Ну, верно: в победе никто не сомневался. Но никто не был уверен, что доживет до победы».
«…Никаких улиц не хватит, чтобы назвать их именами погибших».
«Она была такая тихая, что даже плевалась – и то лампадным маслом. И она очень любила начальство. Есть такие счастливые люди – они рождаются с любовью к начальству в душе».
«Жалость – самое мучительное чувство. Жалеешь, только когда ничем не можешь помочь».
«Нельзя знать другого человека, как себя, потому что и себя не всегда до конца понимаешь».