А.Пикуль. Валентин Пикуль. Из первых уст.
«В ночь на 9 января 1986 года Пикуль написал миниатюру «Полет шмеля над морем». В ней он приветствовал встречу Горбачева с Рейганом, надеясь на взаимопонимание, миролюбие и взаимовыгодные экономические отношения.
Пресловутая перестройка отложила отпечаток на сознание писателя. Если раньше он приобщался к политике путем просмотра телевизионных программ «Время» и «Международная панорама», то теперь Валентин все чаще и чаще брался за газеты: «Советская Россия», «Аргументы и факты», латышские газеты на русском языке…
В один из самых обыкновенных дней, слушая выступление Горбачева, вдруг взорвался:
- Что он все талдычит: перестройка, новое мышление. Мне-то это зачем?
читать дальшеЯ всю жизнь вкалываю по 14-16 часов в сутки и не собираюсь перестраиваться. Это им, бездельникам-партократам, надо. Так и решили бы без лишнего шума между собой, мол, прекращаем болтовню – садимся за работу. Или вот «новое мышление» - какую чушь придумали. Мышление у человека или есть, или его нет. Изменить сознание и образ мышления можно только двумя способами: быстро – хирургическим методом, вставив другие мозги, или постепенно – в процессе смены, может быть, не одного поколения. А по команде на ать-два такие вещи не делаются. Попомни мои слова: ВСЕ ЭТО ПЛОХО КОНЧИТСЯ, нельзя так издеваться над народом…
Еще позже Валентин Саввич совсем разуверился в Горбачеве, подведя итог рухнувшим надеждам категоричными словами:
- Присмотришься поближе, вдумаешься поглубже, и становится понятно, что такой же болтун, как и предыдущие, только помоложе да похитрее…»
А.Азимов. Дуновение смерти.
«Быстрый взгляд через плечо позволил Брейду убедиться, что Фостер не последовал за ним. Прекрасно! У него просто не было настроения слушать утешения и соболезнования человека, который в конечном счете только выиграет от всей этой истории. Брейд поежился. Что же, в конце концов университет только маленький уголок остального мира. Плющ еще не отделяет его от джунглей, он служит лишь символической границей между одними джунглями и другими. И университетские джунгли, пожалуй, похуже прочих. Ведь ученые ищут здесь прибежища от жизненных зол, не имея сил сражаться с ними, а зло настигает их и тут».
***
«Все страдают от одной болезни. От неуверенности! Человек пробкой выскакивает на свет из чрева матери и навсегда лишается защиты. Вокруг холод, свет режет глаза. Дыхание дается с трудом. Покой, тепло, уютная темнота потеряны безвозвратно. Отныне неуверенность – его удел…»
***
«- А какой смысл думать о том, что происходило в далеком прошлом? Я хочу сказать, что ведь со всем этим уже покончено, не правда ли?
- С прошлым никогда не бывает покончено, мой друг. Оно объясняет настоящее».
***
«- Возможности вычислительных машин ограничены, капитан. Им нужно задавать вопросы; больше того, вопросы должны быть только такие, чтобы их можно было выразить ограниченным набором символов. А кроме того, машины все понимают буквально. Они отвечают на вопрос, который вы задаете, а не на то, что вы при этом имеете в виду. Бывает, никому не приходит в голову задать нужный вопрос или ввести в машину нужные символы, а по своей инициативе она информацию не выдает. Нам, всему человечеству, нужна не механическая вычислительная машина, а машина, наделенная воображением. Вот одна такая машина, капитан, - Шеффилд постучал себя пальцем по виску. – У каждого такая есть».