Читательский дневник

[Аглая]

М.Исаковский. Письма.
«А.Т.Твардовскому. 10 октября 1955г.
Дорогой Саша! Я только недавно говорил с тобой по телефону. А потом опять занялся своим обычным делом, которым я занимаюсь в последние дни, то есть разбором всяких бумаг, оставшихся от Лидии Ивановны (если бы она была писателем, можно было бы сказать, что я разбираю ее литературное наследие). Я не могу этого не делать, а когда начинаю делать, то неудержимо плачу и никак не могу остановиться, ибо всякое слово, всякий пустяк напоминают мне о том, что было и что безвозвратно погибло…
Среди ее бумаг я нашел много такого (своего), о чем или совсем позабыл, или думал, что оно пропало. Но нет, - оказывается, она это все бережно хранила до последнего своего дня. И это вызывает во мне неудержимый поток слез.
Среди всего прочего, что Лидия Ивановна хранила у себя (потому что это стало ей чем-то дорого), я нашел и много вещей, относящихся к тебе. Вот, например, страница твоих стихов из газеты «Большевистская молодежь» за 14 февраля 1939г. Может быть, у тебя самого нет этой страницы, а она ее берегла, ибо она любила твои стихи. И это меня трогает до слез. Нашел я у нее вырезки твоих стихов из других газет, статьи о твоих стихах и др. И, может быть, я круглый дурак, совершенно сошедший с ума от горя, но мне захотелось послать их тебе… уже на память о ней. Помни ту, которая их любила и так любовно хранила…
Вообще я тебе должен сказать, что свою потерю я переношу невыразимо тяжело. Если я не являюсь исключением, если и другие люди переносят столь же тяжело, то в этом мире есть что-то ненормальное, чего нельзя терпеть, что надо изменить любыми средствами…»

О.Гусейнова. Позволь мне согреться.
«Я только завершила свои насущные дела, когда услышала топот копыт. Выскочить на дорогу не успела – низкая ветка ближайшего дерева сорвала с моей головы шляпку, вынудив подбирать ее и нахлобучивать обратно, чтобы скрыть отражатель. Заодно одумалась: сперва надо посмотреть, кто и что приближается. Мало ли.
Из-за поворота показались четверо конников. На первый взгляд, обычные сельские жители, едущие в ближайший городок по делам. Мужчины довольно крупные, одетые непритязательно, но добротно, да и кони под ними сильные, ухоженные. Но замереть, затаить дыхание, а потом и вовсе припасть к земле и уткнуться лицом в траву меня заставило другое. За конниками следовало сопровождение: призрачное, жуткое и о многом говорящее без слов.
Тьма! Похолодев от ужаса, я с содроганием следила за незнакомцами, за которыми тянулся длинный хвост из загубленных душ. Некоторые совсем блеклые, давнишние, привязанные застарелой болью, ненавистью, жаждой мести. Но рядом с ними плыли по воздуху и совсем свежие жертвы, еще слишком яркие, плотные, по виду которых легко определить, как были убиты эти люди. Изуродованные, окровавленные мужчины… женщины с явными следами насилия и… дети… По мере приближения этого жуткого отряда у меня в груди пекло от недостатка воздуха. Ехали не просто грабители, а матерые убийцы – настоящие монстры! И если столетия назад, когда медиумы были многочисленным магическим сообществом, таких вот «хвостатых» сразу отлавливали, судили и казнили, то сейчас нас, реально видящих загубленные души, практически не осталось”.