Привидение кошки, живущее в библиотеке
Т.Л.Сухотина-Толстая. Дневник.
«12 сентября 1882г. Папа вечером спорил с мама и тетей Таней и очень хорошо говорил о том, как он находит хорошим жить, как богатство мешает быть хорошему. Уж мама нас гнала спать, но папа нас удерживал, и мы с Маней и тетей Таней уж уходили, но он нас поймал, и мы еще постояли и говорили почти целый час. Он говорит, что главная часть нашей жизни проходит в том, чтобы стараться быть похожей на Фифи Долгорукую, и что мы жертвуем самыми хорошими чувствами для какого-нибудь платья. Я ему сказала, что я со всем этим согласна и что я умом все это понимаю и желала бы жить хорошо, но что душа моя остается совсем равнодушной ко всему хорошему, а вместе с тем так и запрыгает, когда мне обещают новое платье или шляпу. Папа говорит: «Тогда носи платья, какие хочешь, башмаки от Шопенгауэра (это он Шумахера так называет), кокетничай с Килей Кислинским и т.д., но принцип, который ты поняла и имеешь в голове, все-таки сделает свое». Мне многое еще оставалось его спросить, но от слез не могла говорить, и ведь ничего такого плачевного не было. Правда? Разве только то, что я такая безнадежная дрянь, что всякое исправление для меня немыслимо».
читать дальше
«12 сентября 1882г. Папа вечером спорил с мама и тетей Таней и очень хорошо говорил о том, как он находит хорошим жить, как богатство мешает быть хорошему. Уж мама нас гнала спать, но папа нас удерживал, и мы с Маней и тетей Таней уж уходили, но он нас поймал, и мы еще постояли и говорили почти целый час. Он говорит, что главная часть нашей жизни проходит в том, чтобы стараться быть похожей на Фифи Долгорукую, и что мы жертвуем самыми хорошими чувствами для какого-нибудь платья. Я ему сказала, что я со всем этим согласна и что я умом все это понимаю и желала бы жить хорошо, но что душа моя остается совсем равнодушной ко всему хорошему, а вместе с тем так и запрыгает, когда мне обещают новое платье или шляпу. Папа говорит: «Тогда носи платья, какие хочешь, башмаки от Шопенгауэра (это он Шумахера так называет), кокетничай с Килей Кислинским и т.д., но принцип, который ты поняла и имеешь в голове, все-таки сделает свое». Мне многое еще оставалось его спросить, но от слез не могла говорить, и ведь ничего такого плачевного не было. Правда? Разве только то, что я такая безнадежная дрянь, что всякое исправление для меня немыслимо».
читать дальше
Копаясь на полках в библиотеке, я внезапно надумала проверить старые советские сборники классики "избранное". Ну, потому что мне тут по случаю попали таких два в руки, и там среди прочего оказались письма! Вот я и думаю - а вдруг и еще где попадется. И вот нашла - письма Грибоедова в его сборнике "Избранное". 
"Горе от ума" - читала в школе... и поскольку это одно из немногих произведений русской классики, которые я прочитала за период школьного обучения (и даже критическую статью Гончарова тоже!), то никакого желания читать ее снова у меня не возникает. У меня исключительно сложные отношения с отечественной классикой. 
А письма я люблю читать, да... 
Так и не поняла - то ли по причине того, что и вообще Грибоедов их немного успел написать, то ли из-за того, что в сборник отобрали только "самое яркое и выразительное". Но это все равно очень интересный материал. 
Поскольку адресатов писем тоже исключительно мало. Большей частью, это некто Степан Бегичев. Как я уловила - вместе служили в армии, а потом - друзья на всю жизнь. И именно письма к Бегичеву наиболее полные и живые. Очень трогательно - упоминание в одном из писем, как следует из текста - по случаю поздравления с рождением ребенка, что - у меня-то никого нет, так что одни вы у меня на всю жизнь. ("Слышите?! У меня на свете никого, кроме вас..." (с) "Офицеры") 
Здесь Ермолова вдруг подают, как фигуру либеральную, чуть ли не из разряда мятежной оппозиции... в том же роде, что и декабристы... Да вы что, опомнитесь. 
Да, Ермолов был вечно не в фаворе и в опале, но по всем своим убеждениям был убежденной опорой империи. 
Выражаясь в терминах все той же отечественной либеральной интеллигенции - сатрап и пес режима. 
В нем Грибоедов рассказывает, как он наблюдал во время своей очередной поездке на Кавказ, что одного из горских князей, подозреваемых в мятеже - ну, точнее, не подозреваемых, это я по привычке юридически формулирую, так-то там абсолютно точно знали, что он участвовал - жестоко убили на глазах у отца. Отец как раз числился в законопослушных и никогда ни в чем таком не участвовал. Они вдвоем приехали в крепость, видимо, отец рассчитывал договориться и урегулировать вопрос... Жесть, конечно. Нет, убивал не лично Ермолов, но это же было при его правлении, и он, в общем, именно такой политики придерживался ("никаких уступок противникам и мятежникам"). И вот я думаю, что такие моменты тоже надо знать... А то, скажем, я читаю Ермолова и подпадаю под влияние его личности - а что тут скажешь, вон даже Грибоедов подпал 
В том плане, что есть же разного рода писатели. Одни просто всю жизнь планомерно выдают контент, просто как пчелки - каждое утро - встали, сели за стол, написали столько-то материала. А другие могут что-то написать только в порыве вдохновения. И вот это вдохновение или бывает, или нет (чаще всего - не бывает). Грибоедов принадлежал как раз к этому роду писателей. И это его мучило. Он упоминал в письмах, что ему трудно сосредоточиться, что его отвлекает свет и т.д. даже вплоть до того, что он сомневается, есть ли у него вообще дар к писательству. Но дело как раз в этом - он был не из тех, кто может сидеть и писать регулярно, просто заставляя себя волевым усилием. Не в его случае. Так мне кажется. 
Так что обычные в таких случаях рассуждения, в рамках сложившейся картины Великой Русской Литературы - что вот погиб талант и гений во цвете лет, а сколько бы он еще мог написать и т.д. - в данном случае не совсем в тему. Не факт, что Грибоедов что-то бы еще написал - сравнимое со своей знаменитой комедией. (Хотя, конечно, просто так он не сидел и занятие себе нашел... )
Красота... можно прямо брать и сочинять ромфант и боярку... 
Но тоже очень любопытный случай - и как неожиданно дополняет текст. 
