В телеграме -

Михаил Леонтьев: Есть одна фундаментальная вещь. Мы хотим превратить эту войну в отечественную, а это гражданская война. И горе наше колоссальное заключается в том, что русские воюют с русскими. Все, что происходит с начала 90-х, меньше-больше, но мы все время воюем с нашими. У них-то [Запада] издержки чисто финансовые, а мы убиваем себя сами. В этом и был смысл развала Советского Союза. В том, что возникла фантастическая, абсолютно неимоверная, счастливая для них история, когда русские будут убивать русских. В широком смысле русских, Чечня в широком смысле то же самое. А Украина – так просто для них в идеале! И они будут стараться выжать из этой истории как можно больше. Чтобы как можно дольше русские убивали русских. Причем в данном смысле как для нас, так и для них потери суммируются. Наши люди!
История с завершением этого конфликта должна стать завершением этой ситуации. Мы должны прекратить ситуацию, при которой русские убивают русских. Она должна стать невозможной. Если цель и итог специальной военной операции как-то сформулировать, то она такая. Как технически это сделать – вопрос отдельный. Останется ли Украина как субъект, не останется ее вообще, будет ли она поделена… Но русская территория должна быть освобождена от русских, которые готовы убивать русских.

---

Читательский дневник

С.Волков. Диалоги с Иосифом Бродским.
«- Вы затронули, в связи с Оденом, важную тему – нужно ли читателю знать о жизни автора? Важна ли эта жизнь? Правда ли, что жизнь и стихи никак не связаны? Начиная с романтической эпохи между жизнью поэта и его стихами иногда очень трудно провести грань: посмотрите на Байрона или Лермонтова…
- Романтизм повинен в том, что сложилась бредовая ситуация, которую явно бессмысленно обсуждать или анализировать. Конечно, когда мы говорим «романтический герой», то это вовсе не Чайлд Гарольд, не Печорин. На самом деле – это сам поэт. Это Байрон, Лермонтов. Оно, конечно, прекрасно, что они так жили, но ведь чтобы эту традицию поддерживать, требуется масса вещей: на войну пойти, умереть рано, черт знает что еще! Ибо при всем разнообразии жизненных обстоятельств автора, при всей их сложности и так далее вариации эти куда более ограниченны, нежели продукт творчества. У жизни просто меньше вариантов, чем у искусства, ибо материал последнего куда более гибок и неистощим. Нет ничего бездарней, чем рассматривать творчество как результат жизни, тех или иных обстоятельств. Поэт сочиняет ИЗ-ЗА языка, а не из-за того, что «она ушла». У материала, которым поэт пользуется, своя собственная история – он, материал, если хотите, и есть история. И она зачастую с личной жизнью совершенно не совпадает, ибо – обогнала ее. Даже совершенно сознательно стремящийся быть реалистичным автор ежеминутно ловит себя, например, на том, что «стоп, это уже было сказано». Биография, повторяю, ни черта не объясняет».

А.Дашевская. Кастрюлька с неприятностями.
«Отобрав нужные пряности, я плотно закрыла все емкости и вышла из комнаты. У плиты командовал Фред, а он любил получать все необходимое заранее, чтобы не спохватываться в последнюю минуту. Вот ведь, еще и неизвестно, как будет работать новый шеф, какие у него будут капризы. А что они будут – можно было и к гадалке не ходить, без этого звездных шефов не бывает! Я притормозила возле плиты, где на маленьком огне булькал бульон. Что-то в его запахе показалось мне странным.
- Фред?
- Что? – шеф писал и подсчитывал что-то в крохотном блокноте. – О, это ты, Лиза. Вовремя! Где пряности для оленины?
- Уже готовы. Скажи мне, что за бульон у нас сегодня? Ты варил?
- Я, конечно! Варил, процеживал, ставил на заморозку – все я, у нас других кухонных мальчиков нету! – так, если это не прекратить, то вместо ужина посетители ресторана получат сегодня плач о трудной жизни шеф-повара.
- Фред, с бульоном что-то не так. Он странно пахнет, я такого запаха и не слышала никогда.
- Не может быть! – Фред сунул нос в кастрюлю, принюхался и задумчиво посмотрел в окно. – да, странно. Сейчас попробуем, в чем там дело.
- И это называется «порядок на кухне»? – вступил в разговор новый голос. Неприятный, скажу прямо. – Что здесь вообще происходит? Почему посторонние толкутся возле плиты?
Ответом на это стали грохот, плеск разлившейся жидкости и глухой стук. Увы, Фред успел таки попробовать подозрительный бульон…»

---

Картинкофлуд

К дню писателя - от нейросети писатели в стиле фэнтези.

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Книжный столик

С.Волков. Диалоги с Иосифом Бродским.

«Вообще-то в жизни нет ничего плохого, единственно, что в ней плохо, - это предсказуемость. И когда я в какой-либо жизненной ситуации начинал чувствовать эту предсказуемость, то всегда от нее уходил».

«Цветаева – вовсе не бунт. Цветаева – это кардинальная постановка вопроса».

«Время – источник ритма. Всякое стихотворение – это реорганизованное время. Время говорит с индивидуумом разными голосами. У времени есть свой бас, свой тенор. И у него есть свой фальцет. Цветаева – это фальцет времени. Голос, выходящий за пределы нотной грамоты».

«В конце концов время само понимает, что оно такое. Должно понимать. И давать о себе знать. Отсюда – из этой функции времени – и явилась Цветаева».

«Вся история заключается в том, что взгляд на мир, который вы обнаруживаете в творчестве поэтов, стал частью нашего восприятия. Эти люди нас просто создали. И все. Я думаю, что влияние поэта – эта эманация или радиация – растягивается на поколение или два».

«Так уж всегда получается, что общество назначает одного поэта в главные, в начальники. Происходит это – особенно в обществе авторитарном – в силу идиотского этого параллелизма: поэт – царь. А поэзия куда больше чем одного властителя дум предлагает. Выбирая же одного общество обрекает себя на тот или иной вариант самодержавия. То есть отказывается от демократического в своем роде принципа. И поэтому нет у него никакого права опосля на государя или первого секретаря все сваливать. Само оно и виновато, что читает выборочно. Знали б Вяземского и Баратынского лучше, может, глядишь, и на Николаше так бы не зациклились. За равнодушие к культуре общество прежде всего гражданскими свободами расплачивается. Сужение культурного кругозора – мать сужения кругозора политического. Ничто так не мостит дорогу тирании, как культурная самокастрация. Когда начинают потом рубить головы – это даже логично».

«Цветаева действительно самый искренний русский поэт, но искренность эта, прежде всего, есть искренность звука – как когда кричат от боли».

«Я к нему хорошо относился, потому что мне с ним было очень интересно. Когда вам двадцать лет, вам все интересно».

//об уголовном деле// «Ни вдумываться в это, ни разбираться в этом не хочу. Не желаю. Поскольку меня совершенно не интересуют причины. Меня интересуют следствия. Потому что следствия всегда наиболее безобразны. То есть – по крайней мере зрительно – они куда занятней».

«Тюрьма – ну что это такое, в конце концов? Недостаток пространства, возмещенный избытком времени. Всего лишь».

«Когда я там вставал с рассветом и рано утром, часов в шесть, шел за нарядом в правление, то понимал, что в этот самый час, по всей, что называется, великой земле русской происходит то же самое: народ идет на работу. И я по праву ощущал свою принадлежность к этому народу. И это было колоссальное ощущение!»

«В ряде случаев выражался обиняками, но это было даже приятно, поскольку ускоряет развитие метафорической системы. Такие вещи всегда полезны для языка, тем более для литератора».

«- Оден спрашивал о вашем советском опыте: суд, ссылка на Север и прочее?
- Он задал несколько вопросов по этому поводу. Но я, как человек светский, на эту тему предпочитаю особо не распространяться. Человек не должен позволять себе делать предметом разговора то, что как бы намекает на исключительность его существования».

«- Вам не кажется, что сергеевские переводы Фроста несколько суховаты?
- Все его переводы несколько суховаты. Дело в том, что Сергеев относится к переводам чрезвычайно серьезно. Он работает сдержанно не потому, что израсходовал внутренние средства, а из нежелания быть сочным. С сочностью приходят красоты, затемняющие суть оригинала. Сочность и красота суть комплименты русскому языку. И они как бы вынуждают читателя ориентироваться на собственный язык. А это крадет читателя у оригинала».

«Мое ощущение от русского Байрона – это какое-то невероятное многословие. Байрон – чрезвычайно остроумный господин, а в русских переводах преобладает совершенно иной тон. Да и вообще мы Байрона воспринимаем через призму Пушкина, поэтому Байрон для русского читателя гораздо более континентален, чем любой другой английский стихотворец. Когда я читал Байрона по-русски, эхо Пушкина было постоянно со мной».

«Вот еще одно существенное отличие англоязычной поэзии: стихотворение по-английски – это стихотворение преимущественно с мужскими окончаниями. Поэтому Данте, представляющийся возможным в русском переводе, по-английски невозможен. В английском этих звуков нету. Самый сопливый англоязычный поэт благодаря мужским окончаниям воспринимается русским слухом как голос сдержанности, как голос если и не суровый, то полный достоинства».

«Поэты ведь, как правило, важнее прозаиков. И как индивидуумы, и как литература. Если говорить серьезно, разница между прозой и изящной словесностью – это разница между пехотой и ВВС. По существу их операций».

«Уникальность душ… Это и есть то, что ищешь в поэзии».

«По-моему, в стихах почти всех русских поэтов постоянно возникает ситуация: я и бог. Что, на мой взгляд, прежде всего нескромно. Потому что подобный расклад как бы предполагает, что бог обо мне тоже должен знать, читать мои стихи и прочее. Состоять в переписке. И с литературной точки зрения подобные короткие отношения с господом выглядят моветоном. Возникает религиозно-литературная инфляция».

«Оден говорил: ужасно приятно быть в церкви и слушать службу, не понимая языка. Потому что тогда не отвлекаешься от главного. Что, в общем, является чрезвычайно толковым оправданием богослужения на латыни».

«Всякое творчество есть по сути своей молитва. Всякое творчество направлено в ухо Всемогущего. В этом, собственно, сущность искусства».

«…Такова уж роль поэта в обществе. Он делает свой шаг по отношению к обществу; общество же по отношению к поэту шага не делает, да? Поэт рассказывает аудитории, что такое человек. Но никто этого не слышит, никто…»

«Главное стремление человека – отвернуться, спрятаться от истины мира, в котором он живет. Всякий раз, когда истина вам преподносится, вы либо от нее отмахиваетесь, либо начинаете поэта, преподносящего вам эту истину, ненавидеть. Либо, что еще хуже, вы обрушиваете на него золотой дождь наград и стараетесь его забыть. Поэт в современном обществе должен быть либо гонимым, либо признанным. Гонимым быть легче, то есть гораздо легче создать ситуацию, в которой ты будешь гоним. Потому что подлинное признание требует понимания. Общество же предлагает поэту одно лишь признание, без понимания».

«У поэта с тираном много общего. Оба желают быть властителями: один – тел, другой – душ».

«У поэта перед обществом есть только одна обязанность, а именно: писать хорошо. То есть обязанность эта – по отношению к языку. На самом деле поэт – слуга языка. Он и слуга языка, и хранитель его, и двигатель. И когда сделанное поэтом принимается людьми, то и получается, что они в итоге говорят на языке поэта, а не государства».

«Вообще система вас угробить может только физически. Ежели система вас ломает как индивидуума, это свидетельство вашей собственной хрупкости. И смысл данной системы, может быть, именно в то, что она выявляет хрупкость эту, сущность человека вообще, наиболее полным образом. Если, конечно, она его не уничтожает физически».

«Когда начинаешь учитывать обстоятельства, тогда уже вообще поздно говорить о добродетели. И самое время говорить о подлости. На мой взгляд, индивидуум должен игнорировать обстоятельства. Он должен исходить из более или менее вневременных категорий. А когда начинаешь редактировать – в соответствии с тем, что сегодня дозволено или недозволено, - свою этику, свою мораль, то это уже катастрофа».

«По-английски с неподвижным лицом говорить невозможно».

«Все империи существовали благодаря не столько политической ориентации, сколько языковой связи. Ибо объединяет прежде всего – язык».

«Я подчеркиваю важность самореализации. Есть некие ее ускорители, и литература – один из них. То есть изящная словесность этому содействует».

«Он не столько переводит, сколько воссоздает для читателя англоязычную литературу средствами нашей языковой культуры. Потому что англоязычная и русскоязычная культуры абсолютно полярны. Тем переводы, между прочим, и интересны. В этом их, если угодно, метафизическая сущность».

«Интеллектуальная распущенность – когда ты не обращаешь внимания на детали, а стремишься к обобщению – присуща до известной степени всем, кто связан с литературой».

«Поэт всегда в той или иной степени обречен на одиночество. Это деятельность такая, при которой помощников просто не имеется. И чем дольше ты этим занимаешься, тем больше отделяешься ото всех и вся».

«Я думаю, что чем лучше поэт, тем страшнее его одиночество. Тем оно безнадежнее…»

«Можно повторить обстоятельства: тюрьма, преследование, изгнание. Но результат – в смысле искусства – неповторим».

«Все литераторы в общем-то еще при жизни воспринимают себя в посмертном свете».

Волков: «Поэт проживает свою жизнь как одно из самых важных своих произведений. Иногда не различишь, что для читателя важнее: жизнь поэта или его стихи».

«Вопрос весь в том, понимает ли поэт, литератор – вообще человек – с чем он имеет дело? Одни люди оказываются более восприимчивыми к тому, чего от них хочет время, другие – менее. Вот в чем штука».

«Нейтральность дорого дается. Она приходит не тогда, когда поэт становится объективным, сухим, сдержанным. Она приходит, когда он сливается со временем. Потому что время – нейтрально. Субстанция жизни – нейтральна».

«Мне лично кажется, что плохие стихи //поэта// - это признак его подлинности. Хуже, когда все замечательно. Да нет, у всех есть провалы, и слава богу, что есть. Потому что это создает какой-то масштаб».

«В конце концов, всю человеческую деятельность можно рассматривать как некий язык. Фрейдизм – один из наиболее простых языков. Есть еще язык политики. Или, например, язык денег: по-моему, наиболее внятный, наиболее близкий к метафизике».

«На круги своя возвращаешься не в том виде, в каком их покинул».

«Если в жизни повторение каких-то ситуаций еще возможно, то на бумаге это как бы немыслимо, потому что в литературе, в искусстве такие повторения будут называться клише, да?»

«Когда живешь всю жизнь в одном городе, тебя начинают в конце концов интересовать облака. Климат, погода, перемены света».

«Естественным путем Нью-Йорк в стихи все же не вписывается. Это не может произойти, да и не должно, вероятно. Вот если Супермен из комиксов начнет писать стихи, то, возможно, ему удастся описать Нью-Йорк».

---

Читательский дневник

Оборона Ленинграда.
Н.Г.Кузнецов, нарком ВМФ: «С обороной островов и полуострова Ханко связано много интересных и героических страниц истории Балтийского флота. Еще в июле, когда противник наступал на Таллин, вызвал меня как-то Сталин. «Не следует ли нам вывезти артиллерию с островов Эзель и Даго?» - спросил он меня, хотя обстановка еще не была там критической. Именно в эти дни уже были сформированы и направлены в район Вязьмы 199-й и 200-й отдельные артиллерийские морские дивизионы. Недостаток пушек, мне думается, и заставил Ставку изыскивать их у моряков. Я доложил, что при эвакуации стационарных батарей мы, очевидно, понесем огромные потери и едва ли сумеем использовать эти пушки где-нибудь в другом месте. Я добавил, что если придется оставлять острова, то самым правильным будет использование гарнизона в упорной обороне каждого объекта, и тогда они нанесут противнику большие потери. К этому времени чувствовался недостаток в оружии, и снятые с островов люди не могли принести больше пользы, а там и при небольшой численности они были сильны, опираясь на береговые батареи и построенные укрепления.
8 августа с этих островов был даже произведен налет нашей авиации на Берлин. Дело было так. Описав циркулем дугу полным радиусом действия наших самолетов, В.А.Алафузов доложил, что наши ДБ-ЗФ на пределе, но могут бомбить Берлин. Раньше об этом не думали. Но в сложившейся обстановке было крайне желательным нанести удар по столице противника. Острова оказались ближе всего расположенными к Берлину, если прокладывать курсы морем.. Проверив возможности у командующего ВВС С.Ф.Жаворонкова, я доложил об этом Ставке, прося разрешения произвести такой налет. Согласие было получено, и командир полка Е.Н.Преображенский лично повел свои самолеты на фашистское логово – Берлин. Затем еще и еще наши летчики геройски летали через море на Берлин, возвращаясь оттуда, когда топлива в баках оставалось всего на несколько минут. К сожалению, общая обстановка вскоре вынудила прекратить эти налеты».

Т.Тур. Мой любимый некромант.
«Некромант достал из недр черного плаща ослепительно-белую перчатку и, все еще бормоча заклинания, стал опускать в бурлящий котел одну рыбину за другой. Я зажала нос. В глубине души, конечно, шевелились сомнения. Может, он мне просто голову морочит?
- Подойди!
Ноги затряслись, ком застрял в горле.
- Я сказал, подойди! Быстрее! Око Преисподней просыпается…
На четвереньках подползла к котлу. Он действительно стал прозрачным. А потом…
Моя комната. Мама сидит на кровати, вцепившись в подушку. Смешная такая подушка, в виде летучей мыши, наполненная крошечными шариками. Мы ее вместе купили, перед тем как… Отец, будто раненый зверь, ходит из угла в угол, стараясь не смотреть маме в глаза. Какое серое у него лицо. Какое бледное лицо у мамы.
Я не выдержала и закричала:
- Живы!»

---

Станислав Востоков "Специалист по руконожкам". Ну, черт его знает... Я не знаю, куда это отнести. В библиотеке стояла на полках с детской литературой... Ну, уж скорее тогда для подростков... для старшего школьного возраста, как говорится. Короче говоря, вот есть книги Даррелла, так это из того же ряда. Только не Даррелл.
Про что: автор, судя по всему, с детства являлся фанатом книг Даррелла. Насколько я помню... эти книги изначально выходили с припиской в конце о зоопарке Джерси и фонде Даррелла, и о том, что желающие... что-нибудь... могут туда обратиться... и т.д. Вот автор не стал теряться и обратился. И даже получил оттуда ответ - пригласили в зоопарк Джерси на стажировку. Он туда отправился и провел там что ли несколько месяцев. Правда, это было уже после смерти Даррелла. Об этом он и рассказывает.
Обложка у книжки просто чудовищная - грубый аляповатый рисунок в духе "юморина", кошмар. Но внутри, как ни странно, оформление вполне на уровне, пристойное. Текст легко читается, написан небольшими главками, живо так... выразительно... Оставлены поля, и на полях сделаны иллюстрации по теме. То есть, если тут автор говорит о каком-то животном, то на полях нарисовано это животное и его точное название. Рисунок хороший, не то что юморина с обложки. Но черно-белый.
Прочитала с интересом. Хотя скорее с учетом разных острых актуальных тенденций... а не то что предполагалось бы такому изданию, как бы научно-популярному ведь? С другой стороны, в отличие от книг Даррелла, тут автор больше сосредоточился на людях, а не на животных. Да, точно! он рассказывает о курсах, что и как они там изучают (ну, мельком, в общих чертах, но все же), о других стажерах, с которыми проходит обучение, о том, как они работают в зоопарке, о служителях зоопарка... о жителях острова... А животные, как таковые, здесь больше только упоминаются. Так что, я бы сказала, название довольно сомнительное, вводит в заблуждение. Нет тут, в общем, таких подробных описаний, портретов тех или иных животных, как это привычно у Даррелла. (Если что, то лично я не в претензии, поскольку мне только интереснее читать про людей... каюсь )
И вот если обращать внимание на описание людей, то, наверно, можно почерпнуть чего-нибудь интересного и познавательного. Я вот, скажем, все время, пока читала, удивлялась тому, как у них там организованы эти курсы и стажировка... На мой взгляд, очень странно! Вот как описывает автор, большей частью в число таких стажеров попадают жители разных стран третьего мира, что называется, развивающихся, в таком роде. Африканские, азиатские... И вот эти люди приезжают сюда, многие при этом очень слабо владеют английским языком. После чего их просто сажают в класс, заходит преподаватель и читает лекцию. Все. И никого не заботит, что там понимает слушатель, понимает ли вообще... Как он тут рассказывает вообще о вопиющем случае (это на мой взгляд, опять же), когда сотрудники фонда пригласили для чтения лекции какую-то именитую даму-профессора из Лондона, она прилетела буквально на пару часов, прочла эту лекцию, после чего вежливо предложила задавать вопросы. А все слушатели так и сидели, выпучив глаза, потому что то, что она читала, не поняли даже те для кого английский был как бы родным... Грубо говоря, привезли негров из глубокой саванны и прочитали им лекцию на иностранном языке по квантовой физике. Ну и? Смысл такой учебы - не понимаю я?
Помимо получения таких вот теоретических, с позволения сказать, знаний, стажировка включала в себя еще и работу в зоопарке. Видимо, для закрепления материала. Но по тому, что рассказывает автор, лично у меня сложилось впечатление, что они просто там работали в зоопарке в качестве бесплатной рабсилы. Крошили еду на кухне в промышленных масштабах, убирали вольеры и все такое. Что они могли при этом для себя почерпнуть полезного в плане обучения, я, опять же, теряюсь в догадках. Учитывая еще, что - как можно понять из изложенного автором - никто там им ничего не рассказывал особо, о животных и их содержании, и вообще общались они там только с такими же служителями... которые им только объясняли, как надо крошить еду (мельче-крупнее-быстрее) и в каком порядке открывать-закрывать клетки. Хм. Я бы сказала, вопросов возникает масса.
Вот, скажем, автор описывает - ну да, живо и с юмором - как он работал на участке... кого там... обезьян? или нет - лемуров. Да, кажется, лемуров. И вот, в одном вольере у них там содержатся лемуры разных видов. Одни - стая побольше, агрессивные, сильные, другие - стая поменьше, робкие, слабые. Когда производится кормление, то есть служитель заносит бадью с накрошенной этой едой, то агрессивные лемуры сразу набрасываются и все съедают, так что робким еды не хватает. Поэтому автора тут поучает служитель, как нужно проводить целый ритуал при кормлении - бежать туда, бежать сюда, чтобы отвлечь агрессивных и пока те заняты, успеть выкинуть еды робким и т.д. Ну хорошо. Но у меня возникает вопрос - а вот такие сложности, они вообще обязательны? А зачем? Почему нельзя разделить эти два совершенно разных вида лемуров, держать их в разных клетках и кормить по отдельности? Какой смысл держать их вместе и ежедневно устраивать эту суматоху с беготней и сложными ритуалами? Нет ответа.
В общем, у меня, в приступе обычной подозрительности, как-то возникла версия, что - во всяком случае, после смерти Даррелла - работа в этом фонде велась тяп-ляп, для отписки и для галочки. Да и насчет самого зоопарка тоже встает вопрос. Это нехорошо. Ну или - посмотреть под другим углом - автор просто нарочно собрал разные гэги и приколы... что тоже не совсем хорошо. Выводит книжку из разряда научно-популярных в юморину.

«- Человек с ружьем – это кровоточащая рана на теле мировой охраны природы! И вылечить ее, я скажу, сложно!»

«- Воспитывать не обезьян надо, а людей. Чтобы они добрее стали».

«Прогуливаясь по двору, перекладывая вещи в шкафу и даже умываясь, я думал о разнообразных способах защиты природы и удивлялся, почему при таком большом их количестве природу до сих пор не защитили?»

«Наянго взял анкету и с дрожью в голосе спросил:
- А за орфографические ошибки оценки снижать будут?
- За ошибки оценку снижать не будут, - ответил Фа. – Но вы должны писать так, чтобы я хоть что-нибудь понял».

«И мы должны помянуть добрым словом миллионы съеденных в зоопарке мучных червей. Ведь каждый из них, не покривив душой, мог бы сказать, что отдал жизнь за охрану природы».

«Я вышел в прозрачные октябрьские сумерки, пахнущие палыми листьями и морем. Я шел, а в клетках слева и справа зевали клыкастые рты, показывая розовые предзакатные языки. Дневные глаза закрывались и распахивались другие – ночные, зеленые. Хотя луна еще не взошла, ее уже можно было видеть в этих ночных глазах».

«Цветы на лужайке напоминали небольших садовых птиц, сидящих на зеленых палочках, воткнутых в землю. Над ними порхали птицы, смахивающие на цветы».

«Не голова – головка. Какой в ней может быть ум? Одни эмоции».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Оборона Ленинграда.
Н.Г.Кузнецов, нарком ВМФ: «Особо напряженными были май-июнь 1941г. Командующий флотом В.Ф.Трибуц все чаще звонил в Москву и докладывал о «недружественном» поведении немецких самолетов. Считаясь с возможностью военного конфликта, флот уже давно занимался обучением всех своих корабельных соединений, авиации и баз быстро, по определенному сигналу, переходить на повышенную готовность в случае внезапного ухудшения обстановки. Так было и в последние предвоенные недели. По указанию Главного морского штаба Балтийский флот 19 июня перешел на оперативную готовность №2. Пригодится, рассуждали мы, если обстановка не разрядится.
Когда около 18 часов 21 июня зам.начальника Главного морского штаба контр-адмирал В.А.Алафузов докладывал обстановку на морских театрах, особое внимание было привлечено к Балтике. Теперь уже не только немецкие самолеты появлялись в воздухе, но и «неизвестные» корабли неоднократно обнаруживались то тут, то там.
Позволю себе рассказать о любопытном разговоре, возникшим у меня с нашим военно-морским атташе в Берлине М.А.Воронцовым. После его телеграммы о возможности войны и подробного письменного доклада начальнику Главного морского штаба Воронцов был вызван в Москву. Прибыл он около 18 часов 21 июня. В 21 час был назначен его доклад мне. Он подробно в течение 40-45 минут докладывал мне свои соображения. «Так что – это война?» - спросил я его. «Да, это война», - ответил Воронцов. Несколько минут прошло в молчании, потом пришли к заключению, что нужно переходить на оперативную готовность №1… «Соедините с командующим Балтийским флотом», - приказал я адъютанту. Было уже 23.30 часов. «Трибуц у телефона», - услышал я знакомый голос. Я распорядился немедленно переходить на оперативную готовность №1 и разъяснил, что нападение вероятно в ближайшие часы и что разрешается открывать огонь по каждому неизвестному самолету или кораблю, нарушившему наши границы. В 23.37 часов, как записано в журнале боевых действий, на Балтике объявлена оперативная готовность №1».

Т.Тур. Она написала любовь.
«Много лет он собирал диковинки, покупал драгоценные камни, заготовки, оправы. В редкие минуты отдыха обустраивал рабочее место, но вместе с тем старался не привязываться. Не вкладывать душу. Это было слишком плохой приметой – к несчастью, всегда сбывавшейся. Как только кто-то из силовиков – неважно, военный ли, безопасник, разведчик… начинали мечтать об уютном доме, о яблонях, цветущих по весне… Смерть немедленно предъявляла права на такого человека. Словно обижалась…»

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

---

Читательский дневник

С.Волков. Диалоги с Иосифом Бродским.
«Бродский: - Вообще встреча с чужим языком – это то, чего, я думаю, русский человек понять не то что не может – не желает.. Он обстоятельствами жизни к этому не приготовлен. Вот вы знаете, как приятно услышать, скажем, петербургское произношение. Столь же приятно, более того – захватывающе, ошеломительно было для меня услышать оскфордский английский. Феноменальное благородство звука!. Я помню свою реакцию – я чуть не обмер, я просто был потрясен! Физически потрясен! Мало что на меня производило такое же впечатление. Ну, скажем, еще вид планеты с воздуха. Мне тотчас понятно стало, почему английский – имперский язык. Все империи существовали благодаря не столько политической организации, сколько языковой связи. Ибо объединяет прежде всего язык.
- Был ли разговор Одена похож на его прозу? То есть, говорил ли он просто, логично, остроумно?
- По-английски невозможно говорить нелогично. Чем английский отличается от других языков? По-русски, по-итальянски или по-немецки вы можете написать фразу – и она вам будет нравиться. Да? То есть первое, что вам будет бросаться в глаза – это привлекательность фразы ее закрученность, элегантность. Есть ли в ней смысл – это уже не столь важно и ясно, это отходит на второй план. В то время как в английском языке вам тотчас же ясно, имеет ли написанное смысл. Смысл – это первое, что интересует человека, на этом языке говорящего или пишущего. Разница между английским и другими языками – это как разница между теннисом и шахматами».

С.Востоков. Специалист по руконожкам.
«Лекции на тему просвещения в зоопарке нам читал человек с фамилией Кофе.
Я раньше думал – какое там особенное просвещение в зоопарке? А оказывается, поход посетителя в зоопарк – это и есть просвещение. О том, чтобы во время этого похода посетитель узнал побольше нового и полезного, заботится Отдел просвещения.
- Таблички на клетках, мои дорогие, играют большую роль в образовании современного человека, - утверждал Кофе. – Человек, который пришел в зоопарк, похож на чистый лист бумаги. И нам, мои родные, важно не замарать его! Запомните – человека формируют таблички!
Таблички в Джерсийском зоопарке и вправду были необыкновенные: текст – крупный, рисунки животных – яркие. Такие таблички могли сформировать идеальных людей.
- Просвещением мы должны охватить все органы чувств человека, - утверждал Кофе, - зрение, слух, осязание, обоняние и вкус.
- Как это? – удивлялись мы.
- Мои дорогие, чтение лекций действует на слух, показ слайдов – на зрение, знакомство с ручными животными просвещает с помощью осязания и обоняния. А вкус, - хитро улыбался Кофе, - можно охватить в буфете! Посетитель ест салат, а мы охватываем его вкус. Потому что салат сделан из тех же растений, которыми питается, например, черепаха!»

Н.Кузьмина. Наследница драконов. Тайна.
«- Шон, что это было?
- Да знаешь, - почесал нос маг, - картина необычная… С тобой в последнее время ничего странного не происходило?
Я задумалась. Легче было перечислить, чего со мной происходило не-странного.
- Ну-у… Я стала единорогом. И сегодня во мне кто-то рычал. А еще сегодня я согласилась выйти замуж, но не прямо сейчас, а через два года, - отчитавшись, с надеждой уставилась на Шона».

---

Ольга Арнольд "Любимая противная собака". Современная литература, юмор... наверное...
Сюжет: собственно, здесь сборник - одна большая повесть и прилегающие к ней рассказики. В повести - повествование от лица собачки, терьера по имени Зайчик, он рассказывает о своей жизни, о хозяевах, о приятелях, с которыми встречается на прогулках, о приятелях и знакомых хозяев и т.д. В рассказах - какие-то продолжают ту же тему, только повествование от лица других четвероногих персонажей повести, какие-то - просто рассказики о животных, но уже от лица человека.
Как-то долго вчитывалась в книжку... Хотя думала, что быстро прочитаю - она совсем маленькая. И формат карманный. Но пришлось буквально продираться. Думаю, причиной тут послужило неправильное ориентирование. Книжку взяла в библиотеке, а там библиотекари, недолго думая, отнесли ее в разряд детской литературы, видимо, руководствуясь оформлением - на обложке в таком нарочито мультяшном виде нарисована собачка. Вот я и читала, как детскую - удивляясь, что юмор тут все больше какой-то слишком рискованный для детского... со всеми этими приколами, отсылками к каким-то политическим темам... Потом решила, что все-таки в библиотеке ошиблись, и это надо читать не как детскую литературу, а просто современную, с таким ракурсом - изображение от лица животного. Ну и с юмором, хотя он здесь большей частью не юмор, а ирония-сарказм. К финалу вообще автор неожиданно вышла на детективную линию - с совершенным преступлением и его расследованием, которым занимается все тот же терьер Зайчик. Расследование, кстати, происходит не сказочно, а вполне реалистично, просто взгляд на все под необычным углом. Ну, вышло даже оригинально...
И все-таки не могу сказать, что книжка мне понравилась - в лучшем случае отношение нейтральное. Для юмора, такой приятной уютной ламповой истории, из разряда "про котиков и собачек", она слишком злая. А если рассматривать так, вообще - просто про отношения людей и их питомцев - то у меня как-то вызывает настороженность и позиция автора, и изображенные в книжке отношения. Мне такое непонятно, и ничего забавного я в этом как-то не нахожу... Тут описывается буквально такое, что животным позволяется все, что угодно, хоть каким-то их воспитанием и дрессировкой никто не занимается - они носятся по дому, лезут ко всем, хозяевам и гостям, воруют еду, бесятся, портят обстановку, мешают работать... В ответ на что хозяева только им мило грозят пальчиком. Видимо, автор придерживается такой точки зрения, что животному нужно позволять полную свободу и ни в коем случае нельзя его стеснять. По-моему, это безобразие.
И вообще, это просто опасно. вот тут автор описывает даже такие ситуации, что на прогулке животные, если им не нравится какой-то встречный человек, могут броситься на него... Автор и тут их полностью оправдывает - ну, значит, человек сам виноват, что не понравился таким замечательным животным, наверно, он злой и противный! так и что с ним еще делать. Капец какой-то. Финальной точкой вообще описан вопиющий случай, что хозяева держат большую собаку... не помню уж, кто там, лабрадор или ретривер. И эта собака любит бросаться в воду - там дом на пруду или на озере - и вытаскивать из воды купающихся. Типа у нее так гены спасателя проявляются. И одного такого купальщика собака так вытаскивала, что отгрызла ему ухо... пришлось его пришивать, со смехом заключает автор. Конечно, у автора и этот купальщик сам виноват - его же предупреждали, что у собаки такие привычки! Звездный финиш. Ну и аналогичный, типа юмористический казус выглядит довольно сомнительно, когда собака на прогулке - тоже большая, фила бразильская, что бы это не значило, я же не собачник, на фотках выглядит как что-то вроде ротвейлера - бросается на работающих там таджиков или узбеков. Ха-ха, развлекается автор, естественно, у нее собака ни в чем не виновата, тоже у нее гены проснулись, ее же "вывели для надзора за работающими на плантациях неграми-рабами". Ну, знаете ли...
Хотя, конечно, если вдумчиво посмотреть, то да, собака не виновата. Виноваты его хозяева, которые безответственно относятся к содержанию крупного и опасного для окружающих животного.

«Как приятно чувствовать, что ты большой зверь и тебя все уважают! Или боятся – из разговоров людей я понял, что это одно и то же».

«Что ж, злых людей, как я убедился, на свете немало, гораздо больше, чем злых собак».

«…Эпоха чистого неба (голубого, как говорят люди) закончилась, начались дожди…»

«Отмытые, несчастные и злые, мы забились по углам, зализывая свои раны. То есть, ран, конечно, не было, но были обиды».

«Вот и пойми этих людей! Я до сих пор иногда путаю, когда они плачут, а когда хохочут – уж больно похоже они это делают».

«У людей есть такое слово – «озвереть». Я его не люблю, потому что для описания состояния, к которому его применяют, больше подошло бы «олюдеть».

«Я, конечно, в герои не рвусь, но неплохо бы выглядеть выдающейся личностью в глазах соседей».

«Бывает, что эксперты добросовестно ошибаются. Но современные эксперты редко ошибаются за просто так, чаще они ошибаются за деньги».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Оборона Ленинграда.
Н.Н.Воронов, начальник Управления ПВО: «В довоенное время у нас было развернуто проектирование и строительство новейших надводных кораблей высокого класс. Для этих кораблей на морском полигоне, под Ленинградом, проводилось испытание орудия 406-мм калибра, стрельбы из этого орудия охолощенными снарядами проводились на большие дальности и по определенной площади полигона. Орудие успешно проходило испытания. Началась война, и, конечно, испытания мощного орудия были прекращены. Когда Ленинград оказался осажденным городом, это орудие морской артиллерии получило боевую задачу на поражение военных объектов в расположении противника. Запас снарядов для орудия был небольшим, и когда он был израсходован, неугомонные артиллеристы стали выкапывать глубоко проникнувшие в землю во время испытания на полигоне охолощенные снаряды и приводить их в боевое состояние. Ставили на них новые медные ведущие пояски, снаряжали взрывчатым веществом и оснащали боевыми взрывателями. Это мощнейшее дальнобойное орудие стреляло редко, но метко, и оно внесло свой вклад в поражение гитлеровцев под Ленинградом. Вражеская авиация искала огневую позицию великана, но умелая маскировка пушкарей сделала его неуязвимым».

С.Волков. Диалоги с Иосифом Бродским.
Бродский: «На русский с английского переводить легче; просто легче. Хотя бы потому, что грамматически русский язык гораздо более подвижен. По-русски всегда можно наверстать упущенное, накрутить чего угодно, его сила в придаточных предложениях, во всех этих деепричастных оборотах и прочих грамматических обиняках, в которых сам черт ногу сломит. Всего этого по-английски просто не существует. И при английском переводе прелесть этого сохранить – ну если не невозможно, то, по крайней мере, невероятно трудно. Масса чего теряется. Перевод с русского на английский – одна из самых чудовищных головоломок. Ты буквально ломаешь голову, ломаешь мозги. И голов, готовых на это, не так уж много. А тем более голов, в которых было бы достаточно чего ломать. Потому что даже хороший, талантливый, гениальный поэт, интуитивно понимающий задачу, неспособен восстановить русское стихотворение на английском. Просто в английском языке нету этих ходов. Вот почему перевод с русского на английский – всегда некое выпрямление текста.
- А с английского на русский?
- Тут можно делать все, что угодно. Даже эту английскую прямолинейность можно засунуть в какой-нибудь более или менее съедобный оборот, так что ничего не потеряешь. Главная трудность перевода с английского на русский другая: отсутствие культурной подготовки читателя. Например, то, что в английском называется «недоговоренностью», можно восстановить и по-русски. Но русский читатель не в состоянии оценить эту недоговоренность по достоинству. По одной простой причине – он не воспитан в культуре недоговоренности».

А.Ардова. Жена со скидкой.
«В этот момент из все еще открытого теневого портала начинают, в прямом смысле этого слова, сыпаться духи во главе с оскалившимся Гхарешем. Их много, очень много – я даже вижу среди них почтенную даму, одетую во все черное. Она кивает, обнажая в кошмарной улыбке темные, остро заточенные зубы.
И на этой оптимистичной ноте я наконец-то отключаюсь, теряя сознание».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

С.Волков. Диалоги с Иосифом Бродским.
Бродский: «И вот в таком вагоне сидит напротив меня русский старик – ну, как их какой-нибудь Краской рисовал, да? Точно такой же – эти мозолистые руки, борода. Все как полагается. Он в колхозе со скотного двора какой-то несчастный мешок зерна увел, ему дали шесть лет. А он уже пожилой человек. И совершенно понятно, что он на пересылке или в тюрьме умрет. И никогда до освобождения не дотянет. И ни один интеллигентный человек – ни в России, ни на Западе – на его защиту не поднимется. Никогда! Просто потому, что никто и никогда о нем и не узнает. Это было еще до процесса Синявского и Даниэля. Но все-таки уже какое-то шевеление правозащитное начиналось. Но за этого несчастного старика никто бы слова не замолвил – ни Би-Би-Си, ни «Голос Америки». И когда видишь это… то вся эта правозащитная лирика принимает несколько иной характер».
***
«Север, холод, деревня, земля. Такой абстрактный сельский пейзаж. Самое абстрактное из всего, что я видел в своей жизни. Прежде всего, специфическая растительность. Она, в принципе, непривлекательна – все эти елочки, болотца. Человеку там делать нечего ни в качестве движущегося тела в пейзаже, ни в качестве зрителя. Потому что чего же он там увидит? И это колоссальное однообразие в итоге сообщает вам нечто о мире и о жизни. Белые ночи?.. Совершенно замечательные! Они вносили элемент полного абсурда, поскольку проливали слишком много света на то, что этого освещения совершенно не заслуживало. И тогда вы видели то, чего можно в принципе и вообще не видеть дольше, чем нужно… Цветовая гамма абсолютно единая. Я всегда говорю, что если представить себе цвет времени, то он скорее всего будет серым. Это и есть главное ощущение от Севера».

О.Арнольд. Любимая противная собака.
«Мама с Писательницей обсуждали свои писательские темы. Говорили они на этот раз о детективах, и когда речь зашла о коте-детективе, я навострил уши. Мама как раз принесла Писательнице очередную книгу из серии о его расследованиях. И тут я поймал взгляд Мурзавецкого – он глядел на меня в упор, и на его усатой морде застыло выражение превосходства – вот, мол, мы, кошки, на что способны, не то что вы, собаки! Я понимаю кошачий язык гораздо хуже человечьего, но тут все было понятно.
- У нас есть знаменитая кошачья интуиция, - говорил Мурзавецкий, - а у вас – пшик! К сожалению, в нашем мирном доме ничего не случается, а то и я бы что-нибудь распутал с превеликим удовольствием, а ты, псина, сиди грызи свою жалкую подачку и не рыпайся!
Но мы, то есть, я, и сами с усами, и даже с бородой! И если этот лентяй взирает на мир самое большее с высоты подоконника, то я-то везде сую свой нос! Мне стало обидно, что какой-то кот, даром что норвежский, взирает на меня свысока, и именно в тот момент, когда мне захотелось стать настоящим псом-детективом – не ищейкой, которая благодаря нюху выводит хозяина на след преступника, а тем, кто, как кот-сиамец из книги, сам находит решение».

К.Тумас. Хозяйка таверны в квартале воров.
«- Я забочусь о своих созданиях, - высокопарно заявила Создатель. – По этой же причине предупреждаю, что скоро тебя ждет много внезапного и интересного. Надеюсь на твою изобретательность, Лорин, не подведи.
- О, а пока ты тут, расскажи про гильдию, а?
- Нет, Лорин, это твое приключение, дерзай.. Я создала для тебя условия. Только от твоих действий зависит, что будет дальше.
Почему-то мне кажется, что неприятности ждут меня в любом случае…
- Верно, - хохотнула Создатель, - вопрос лишь в том, каким путем они придут. Так будет веселее. Все, я только наблюдатель, подсказывать дальше не буду. Топай навстречу своей судьбе.
Я сглотнула ставшую неожиданно густой слюну. Не нравится мне такой расклад. Неприятности будут в любом случае, это точно. Раз имеешь дело с Создателем этого мира, можно быть уверенной в ее обещаниях подобного плана. Но я не стану брыкаться. Смысла нет, только сильнее воду взбаламучу. Я лучше поплыву красиво, на гребне волны, как тот матрос-грузчик, раз того, что называется тишь да гладь, нам не видать».

---

Надежда Кузьмина "Тимиредис". Сразу за четыре книги цикла - "Летящая против ветра", "Герцогство на краю", "Упасть в небо", "Запад и Восток". Фэнтези, любовный роман.
Сюжет: малышка Тимиредис - сиротка, проживает в батраках в глухой прибрежной деревушке, перенося ежедневно голод, холод, побои и издевательства. Ведь деревенские, не гнушающиеся при случае ограбить и убить несчастных жертв кораблекрушений, выброшенных к их берегу, считают девочку своей законной добычей... Но жизнь Тими меняется к лучшему, когда она попадается на глаза местной травнице-знахарке - женщина решает взять ее в свои ученицы. Но, как оказалось, это только начало метаморфоз, которые ожидают девочку. Ведь через какое-то время у нее просыпается магический дар, и придется отправляться на учебу в магическую академию, где она не только познакомится с окружающим миром, но и приобретет друзей и даже узнает тайны своего происхождения...
У меня почему-то сложилось некоторое предубеждение против автора... До этого читала у нее одну книжку... "Ведьма огненного ветра". Книжка вроде и понравилась, но вместе с тем вроде и не очень... То ли настроения подходящего не случилось, то ли что, но как-то больше не возникало желания читать другие книги автора. А тут попалось на глаза в библиотеке, и от нечего делать... И мне очень понравилось!
Повествование захватило с первых страниц... собственно, и не могло быть по-другому, я же понимаю, что тут автор начала с одной из моих любимых сюжетных схем - условно говоря, "Козетта". Маленький ребенок, живущий в аду, вдруг находится кто-то, кто его решает спасти, дать ему нормальную жизнь, дом и семью. Такое на меня всегда действует. Тут уж не имеет значения, насколько умело автор отыгрывает этот прием - да, я замечаю и слезовыжимательное всякое, и какой-то максимализм, но если все это нужно автору, чтобы потом подчеркнуть радость обретения семьи и дома, то ладно, пусть.
А дальше все только и пошло - с неослабевающим интересом. Учеба в магической академии, да еще со вкусом описанная - предметы, обучение, отношения со студентами и преподавателями. Всегда такое люблю. А тут еще автор увлекла прямо-таки неожиданным обстоятельным подходом - мало того, что более-менее подробно расписывается всякая магия, так еще и она завязана чисто на науку, технику и все такое. То есть, тут в магической академии студенты, конечно, изучают магические формулы... но начинают они их изучать с освоения различных языков. Чтобы четко все проговаривать и знать, что говорится и зачем. А затем во всех подробностях изучают физические законы мира, материю и энергию. В буквальном смысле, сопромат и все такое. Чтобы знать, что и как делать. А также, чтобы хватило на это делание сил, занимаются тренировкой тела и духа. Да уж, это вам не взмахнуть волшебной палочкой с криком "авада кедавра".
А там еще прибавились разнообразные запутанные интриги правящих кланов, сложные межгосударственные отношения - вплоть до эпических битв добра со злом... причем в буквальном смысле - тут у них есть темное божество, которое стремится уничтожить весь мир, и все ему противостоят, начиная с богов. Эпического, на мой вкус, можно было бы и поменьше... Но ничего, все равно вышло интересно и занимательно.
Любовная линия у автора получилась под неожиданным и оригинальным углом... Тут много спорных моментов, это я опять же признаю... но, видимо, это особенности авторского стиля, тут ничего не поделаешь...
А вот к финалу четвертой книги меня ожидал грандиозный облом. Автор просто оборвала цикл на полуслове и все... дальше тишина. Нет, промежуточный финал тут прописан... но он именно что промежуточный. Как и в других книгах цикла. Подошли к завершению очередного этапа, разобрались с очередным локальным катаклизмом... Ну и?.. Герои так и не завершили свое развитие, не достигли намеченных целей. Не разобрались в своих отношениях. Все просто повисло в воздухе! Автору просто надоело писать дальше цикл?? очень жаль...

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Популярная механика.
«Есть ли у пингвинов родственники в Арктике? Близких родственников нет, но есть похожие птицы. Это семейство чистиковых, представители которого, например, гагарки, весьма напоминают главных птиц Антарктики. В XIX веке вымерла бескрылая гагарка, которую с полным правом можно было бы назвать «северным пингвином». Но сходство чистиковых с пингвинами не свидетельство близкого родства, а результат конвергентной эволюции – схожего развития в схожих условиях. Наукой установлено, что ближе всего к пингвинам отряд буревестникообразных, куда входят буревестники, альбатросы, качурки».
***
«Группа архитекторов из страны восходящего солнца предложила проект возведения плавучего космодрома прямо в Токийском заливе. Предполагается, что отсюда смогут отправляться в полет орбитальные туристы, а сам Spaceport Japan станет одной из достопримечательностей в их путешествии. Стартовые площадки, рассчитанные на суборбитальные аппараты, продолжатся длинной взлетно-посадочной полосой. Обсуждается идея использовать их для сверхскоростных перелетов между мегаполисами мира через стратосферу».
***
«Полнолицевая маска – это немного больше, чем средство индивидуальной защиты и модный аксессуар. Это цифровой гигиенический блок. Он непрозрачен и полностью закрывает лицо, так что пользователи сами могут решать, чем они хотят поделиться. Это попытка вернуть хоть какой-то контроль над визуальной информацией, эмоциями и мыслями в мире тотального распознавания лиц».
***
«Автономный аватар в цифровом мире может ходить на мероприятия, которые вы хотели бы посетить, но сами не успеваете. Может присоединиться к компании ваших друзей: он будет говорить вашим голосом, двигаться, как вы, демонстрировать ваши привычки и предпочтения, знать вашу историю и иметь общие воспоминания. Сидя на совещании или семейном ужине, можно получить от своего аватара СМС: «Ты там скучаешь, наверное, а я на концерте ван Бюрена с друзьями, вот тебе видео, как мы отрываемся». Автономный аватар способен знакомиться с новыми персонажами, которые были бы интересны и вам. Или тусоваться с другими виртуальными сущностями, создавая своеобразную колонию бессмертных. Главное, не забывать подбрасывать денег на ваш общий с аватаром счет».

К.Тумас. Хозяйка таверны в квартале воров.
«- Все, Вален, друг мой, на сегодня твои деньги кончились, - поведала я одному из клиентов. – Или есть еще чем платить?
- Ну-у, - протянул он, стараясь не упустить ни момента соблазнительного танца Араты, - хочешь, принесу тебе завтра лекарственных трав? Моя жена собирает в лесу.
- Пока ты пялишься на хорошеньких танцовщиц, - поддела его. – Хорошо, тащи, налью еще два коктейля сегодня, остальное – после получения трав, когда оценю их.
И подобные разговоры происходили не раз за день. Раньше клиенты все больше отнекивались от бартера, а тут повелись на коктейли. Короче говоря, из-за успеха бара к концу дня у меня появилась серьезная потребность завести себе склад для полунужных вещей. Все принесенное в уплату добро стаскивали к Висте, которая осматривала его и размещала, где надо.. Но вещей становилось все больше. Народ понял, что можно скидывать мне старое барахло.. Если хоть как-то работает, я приму, че делать. Но за такое в следующий раз я обещала «хоть как» и наливать. Посему, думаю, завтра бартер будет получше.
- Вот так, Виста, и превратилась таверна в ломбард, - вздыхала я на закате, сидя на заднем крыльце и размышляя, куда и как пристроить большую громоздкую прялку».