Наткнулась в телеграме на какой-то новый ролик с Жуковым, от нечего делать решила послушать...
Не, не могу. Что-то меня Жуков как начал раздражать с прошлого года, так и продолжает. Что-то мне кажется, что человек просто сидит и вдумчиво обосновывает - почему он/они (кто там с ним сейчас тусуется) ничего не делает, почему бессмысленно то, что другие предлагают чтобы сделать, почему вообще ничего не надо делать - кроме производства такого вдумчивого контента - поскольку бессмысленно что-либо делать.
В общем, в очередной раз убеждаешься, что прав был Бендус - "левой повестки у нас просто нет".

---

Ирмата Арьяр "Темный отбор". Фэнтези, любовный роман.
Сюжет: девушка Асгерд - сиротка... мать умерла, а отец женился, и мачеха со своей дочкой сделали жизнь в доме невыносимой. Но это вам не сказка о Золушке... Асгерд - темная магичка с соответствующим характером и темпераментом, она сбегает и решает жить самостоятельно. Однажды Асгерд получает приглашение занять вакансию преподавателя в магической академии. Девушка немедленно отправляется в дорогу... но прибыв на место, обнаруживает, что там проводится отбор невест для короля, и ее тоже записали в список кандидатур...
Мельком заглянув в книжку и увидев знакомые имена, я решила, что это продолжение все того же цикла про Тирру - ну, интересно... Уловила, что речь идет о свадьбе короля и поняла, что это, видимо, вбоквелл. Вполне нормальное явление в ромфанте - есть достаточно колоритный персонаж, в ходе основной истории он остался не у дел, жалко бросать просто так - давайте и для него напишем историю, пусть у него тоже личная жизнь наладится! в таком духе.
Начала читать - и постепенно стало ясно, что это совсем уж вбоквелл... То есть, попадаются знакомые персонажи из предыдущей истории, включая и короля, но они находятся сильно на заднем плане. А тут автор вывела совсем новых героев. Само по себе это ничего не значит - ну, новые так новые. Но проблема в том - для меня - что книжка ощущается какой-то чрезмерно сырой... рыхлой... Как-то здесь все болтается туда-сюда, производя довольно странное впечатление... Конечно, для авторского стиля такое вообще свойственно, но здесь совсем уж как-то... Задора не хватает, да.
Ну, так-то везли и вывезли, история благополучно пришла к финишу, с королем и его личной жизнью тоже разобрались. Нормально, в общем. В среднем.

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Оборона Ленинграда.
С.И.Красновидов, командир народного ополчения: «Дивизия присылала команды для пополнения прямо на участок обороны полка. Число прибывших бойцов всегда определялось количеством собранного нами на поле боя оружия. «Сколько собрал «палочек»?» или «Сколько у тебя палочек»?», - спрашивал обычно меня командир дивизии. Когда я понял из этой нехитрой зашифровки, что от меня требуется, и соответственно этому отвечал, то мне докладывали в ночь или перед рассветом, что пришло такое-то количество новых бойцов. Позднее мы стали делать все возможное, чтобы в ничейной полосе набрать больше оружия, оставленного убитыми в прошлых боях. Сбор оружия после каждого будущего боя обычно планировался нами заранее. С риском для жизни много людей ползали по ночам в ничейной полосе и собирали его.
Наш передовой пункт медпомощи помещался в Нижнем Койрово. Во время одного боя там собралось некоторое количество винтовок, сданных ранеными. Вечером, после боя, я послал туда офицера учесть оружие. И как велика была моя досада, когда я узнал, что неопытные врачи сдали все оружие приехавшему за ним на подводе оружейному мастеру 1-го полка. Завязалась самая настоящая «тяжба». Я не знаю, сколько бы она тянулась, если бы командир дивизии не сказал мне, что сегодня вышлет полку пополнение с «палочками». С людьми мы получили и отремонтированные новые винтовки».

А.Дашевская. Кастрюлька с неприятностями.
«- Такое впечатление, что все впали в спячку, - сказала я, заваривая чай.
- Хорошо, если так. Куда хуже будет, если это спокойствие перед взрывом, - усмехнулся Джек.
- Ох, осторожнее с такими предположениями! Сглазишь!
- Милая, неужели ты суеверна? Давай для твоего спокойствия заведем черную кошку, все плохие приметы будут транслироваться на нее!
- Кошку жалко. И я не суеверна, просто разумно осторожна.
Блямс!
Открыв рот, я смотрела, как медленно наклонялся вперед висящий на стене деревянный шкафчик, в котором я держала чайный сервиз и банки с вареньем и медом. Как неторопливо открывались его дверцы и на пол сыпались чашки, блюдца, тарелки, а следом и мои запасы варенья и меда на зиму… последней на кучу приземлилась вазочка для конфет, и сверху на нее – сам шкафчик. Из его тыльной стороны торчали зубьями гвозди.
- Да-а… - Джек в некоторой прострации наклонился и тронул пальцем лужицу золотисто-оранжевого варенья, оставшуюся в расколотой банке. Палец он облизал, после чего сказал с сожалением: - Хорошее было варенье. Персиковое?
- Персиковое, - ответила я. – С тимьяном.
Тут я плюхнулась на стул и расхохоталась.
- Слишком тихо? – выдавила я, утирая слезы. – Ну, вот теперь все наладилось. Будем собирать с пола этот салат из стекла и фарфора с медом и вареньем…»

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Картинкофлуд

Еще в коллекцию натащила городов от нейросети. С пикабу и немного из телеграма... Много. Дайте, доктор, мне таблеток от жадности, да побольше, побольше...

---

Читательский дневник

Discovery.
«Для достижения углеродной нейтральности городской совет Ливерпуля заключил партнерство с разработчиком инновационной блокчейн-платформы Poseidon Foundation. В основе новой городской климатической стратегии – платформа, соединяющая ливерпульцев с природоохранными проектами, реализуемыми в Перу, Гватемале и Индонезии. Такое взаимодействие, по замыслу создателей, поможет жителям английского промышленного мегаполиса компенсировать углеродный след от повседневных действий – например, совершения покупок. Когда человек, зарегистрированный в платформе, совершает покупку, система вычисляет ее углеродный след и добавляет в чек стоимость его компенсации. После оплаты терминал отправляет информацию в Poseidon Foundation. Платформа автоматически сопоставляет покупку с профилем покупателя и обменивает начисленную сумму на токены – на них приобретаются углеродные кредиты, возмещающие выбросы углекислого газа, спровоцированные производством и транспортировкой купленного товара. Средства перечисляются в пользу природоохранных объектов. Покупатель в течение нескольких секунд получает уведомление о том, что купленный им товар углеродно-нейтрален».
***
«Осенью 2021 года ученые из финского Технического исследовательского центра отчитались о том, что им удалось – впервые в истории – вырастить кофе в пробирке. Примененный метод похож на тот, что используется при выращивании мясных волокон: растительные клетки поместили в питательный раствор и дали развиться в биомассу.. Получившийся продукт высушили и обжарили – после чего он стал похож на натуральный кофе, который собирают на плантациях. Авторы отмечают: кофе вырастить в пробирке проще, чем, например, говядину. Питательная среда для растительных клеток стоит дешевле, чем для мясных. Кроме того, растительные клетки развиваются свободно, а клетки животных – только прикрепленные к поверхностям».
***
«Кофе – чрезвычайно ресурсоемкая культура. В каждой чашке напитка – порядка 140л воды, нужных для его производства. Это намного больше, чем нужно для получения мяса».
***
«Искусственное мясо растет очень быстро: его масса удваивается в течение нескольких часов».

А.Дашевская. Кастрюлька с неприятностями.
«Суббота тянулась как капля переваренного варенья. Он не объявлялся. Не присылал цветов. Экран коммуникатора оставался пуст и темен. Оказывается, страдания героинь романтических комедий, которые показывают по головидео, были довольно болезненны. И я, словно какая-нибудь девица из сериала, периодически роняла ложки, застывала в задумчивости и дергалась от звонка коммуникатора. Нет, не подумайте, что я бездельничала – градус интереса к нашему ресторану в светском обществе после визита ее величества подскочил до температуры почти вулканической. Повара метались по кухне втрое быстрее обычного и все равно не могли угнаться за спросом. Четыре новых официанта включились в обслуживание и тоже не успевали.
- Может, мы пошли по неправильному пути? – спросила я у Норберта, сдувая с носа прилипшую прядь волос. В очередной раз мне пришлось подключиться к нарезке овощей.
- Что ты имеешь в виду? – Норберт тоже не сидел в кабинете за рюмкой, а нарезал ростбиф.
- Я где-то читала про ресторан, который был знаменит своей труднодоступностью. Вроде бы там была только летняя веранда, и он работал, соответственно, в теплую погоду, когда не было дождя. Они могли задирать цены как угодно, потому что поужинать в этом ресторане было признаком исключительности.
- Хм… Идея, конечно, привлекательная. Особенно сегодня. – Нож соскочил, Норберт помянул Темного и всех его приспешников. – Но все же мне это не кажется правильным. Мы хорошо готовим, именно поэтому к нам идут.
Он посмотрел на меня и добавил:
- Знаешь, пойди передохни. По-моему, морковки хватит уже на десять порций».

---

Ирмата Арьяр "Тирра". Сразу за всю трилогию - "Невеста на удачу, или Попаданка против!", "Поцелуй на счастье, или Попаданка за!", "Игра на жизнь, или Попаданка вне игры". Фэнтези, любовный роман. Но так-то, по сути - трэш... Но приятный.
Сюжет: тут я, в общем, затрудняюсь... ввиду голимого безумного трэша... Но как бы в общих чертах - девушка Тамара из нашей реальности внезапно стала попаданкой в фэнтези-мир. И тут у нее масса проблем. Она попала в тело юной магички-аристократки Тирры, но та, в результате таинственного происшествия, лишилась всей своей семьи, а заодно и магической силы, и сейчас, больная и слабая, находится на попечении каких-то дальних родственников, которые, похоже, заняты окончательным обкрадыванием сиротки. Тирру хотят выдать замуж за того, кого она терпеть не может, кроме того за ней охотятся демоны... Помощь девушке решила оказать только старая служанка, которая помогла замаскироваться и бежать, по совету этой же служанки, Тирра-Тамара (в замаскированном виде) должна укрыться в замке своего врага - того самого ненавистного жениха... чтобы никто не догадался... Но постепенно выясняется, что ненавистный жених - не такой уж противный, у него самого масса проблем, и у самой Тирры - той, которая была до вселения в ее тело попаданки - масса темных тайн, о которых Тамара, естественно, ничего не знает... и вообще все вокруг не то, чем кажется...
Прочитала с интересом - правда, пришлось делать большие перерывы, в ожидании подходящего настроения. Но так-то я не знаю, кому это все можно рекомендовать. Как по мне - для любителя ромфанта здесь слишком много всего навалено... Да, вот - весь этот мир абсолютно избыточный. Здесь всего слишком много и в самых диких сочетаниях. Вот, скажем, автор изображает нечто сказочно-красивое - живой замок, храмовые обряды или что еще там - как бы читатель настраивается на это. Но тут уже накатывает трэш и сюр, с какими-нибудь бойцовыми петухами и тотализатором во владениях темного мага, я не знаю. Тут же начинаются навороченные шпионские и детективные интриг - двойное дно, нет! тройное дно... Хорошо, соображает читатель, значит, надо настраиваться на фэнтези-детектив... Но довольно скоро становится понятно, что настроиться проблематично - слишком сложно и заумно. Сплошная головная боль...
В финале - который занимает половину последней книги - как положено в ромфанте, происходит свадьба. Да-да, по объему это все-таки не перегоняет Звездную, у которой на свадьбу отведен практически весь последний том целиком... Ну, зато здесь автор оторвалась на качестве - и настолько адской и безумной свадьбы лично мне еще в ромфанте не попадалось. Отборный трэш. Приятная психоделическая атмосфера. Вспомнив про свадьбу, склоняюсь к мысли, что мне все-таки это все понравилось, чем слегка понравилось... Но я любитель трэша - ну вот, наверно, таким же фанатам и нужно это все рекомендовать.

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

В телеграме -

Михаил Леонтьев: Есть одна фундаментальная вещь. Мы хотим превратить эту войну в отечественную, а это гражданская война. И горе наше колоссальное заключается в том, что русские воюют с русскими. Все, что происходит с начала 90-х, меньше-больше, но мы все время воюем с нашими. У них-то [Запада] издержки чисто финансовые, а мы убиваем себя сами. В этом и был смысл развала Советского Союза. В том, что возникла фантастическая, абсолютно неимоверная, счастливая для них история, когда русские будут убивать русских. В широком смысле русских, Чечня в широком смысле то же самое. А Украина – так просто для них в идеале! И они будут стараться выжать из этой истории как можно больше. Чтобы как можно дольше русские убивали русских. Причем в данном смысле как для нас, так и для них потери суммируются. Наши люди!
История с завершением этого конфликта должна стать завершением этой ситуации. Мы должны прекратить ситуацию, при которой русские убивают русских. Она должна стать невозможной. Если цель и итог специальной военной операции как-то сформулировать, то она такая. Как технически это сделать – вопрос отдельный. Останется ли Украина как субъект, не останется ее вообще, будет ли она поделена… Но русская территория должна быть освобождена от русских, которые готовы убивать русских.

---

Читательский дневник

С.Волков. Диалоги с Иосифом Бродским.
«- Вы затронули, в связи с Оденом, важную тему – нужно ли читателю знать о жизни автора? Важна ли эта жизнь? Правда ли, что жизнь и стихи никак не связаны? Начиная с романтической эпохи между жизнью поэта и его стихами иногда очень трудно провести грань: посмотрите на Байрона или Лермонтова…
- Романтизм повинен в том, что сложилась бредовая ситуация, которую явно бессмысленно обсуждать или анализировать. Конечно, когда мы говорим «романтический герой», то это вовсе не Чайлд Гарольд, не Печорин. На самом деле – это сам поэт. Это Байрон, Лермонтов. Оно, конечно, прекрасно, что они так жили, но ведь чтобы эту традицию поддерживать, требуется масса вещей: на войну пойти, умереть рано, черт знает что еще! Ибо при всем разнообразии жизненных обстоятельств автора, при всей их сложности и так далее вариации эти куда более ограниченны, нежели продукт творчества. У жизни просто меньше вариантов, чем у искусства, ибо материал последнего куда более гибок и неистощим. Нет ничего бездарней, чем рассматривать творчество как результат жизни, тех или иных обстоятельств. Поэт сочиняет ИЗ-ЗА языка, а не из-за того, что «она ушла». У материала, которым поэт пользуется, своя собственная история – он, материал, если хотите, и есть история. И она зачастую с личной жизнью совершенно не совпадает, ибо – обогнала ее. Даже совершенно сознательно стремящийся быть реалистичным автор ежеминутно ловит себя, например, на том, что «стоп, это уже было сказано». Биография, повторяю, ни черта не объясняет».

А.Дашевская. Кастрюлька с неприятностями.
«Отобрав нужные пряности, я плотно закрыла все емкости и вышла из комнаты. У плиты командовал Фред, а он любил получать все необходимое заранее, чтобы не спохватываться в последнюю минуту. Вот ведь, еще и неизвестно, как будет работать новый шеф, какие у него будут капризы. А что они будут – можно было и к гадалке не ходить, без этого звездных шефов не бывает! Я притормозила возле плиты, где на маленьком огне булькал бульон. Что-то в его запахе показалось мне странным.
- Фред?
- Что? – шеф писал и подсчитывал что-то в крохотном блокноте. – О, это ты, Лиза. Вовремя! Где пряности для оленины?
- Уже готовы. Скажи мне, что за бульон у нас сегодня? Ты варил?
- Я, конечно! Варил, процеживал, ставил на заморозку – все я, у нас других кухонных мальчиков нету! – так, если это не прекратить, то вместо ужина посетители ресторана получат сегодня плач о трудной жизни шеф-повара.
- Фред, с бульоном что-то не так. Он странно пахнет, я такого запаха и не слышала никогда.
- Не может быть! – Фред сунул нос в кастрюлю, принюхался и задумчиво посмотрел в окно. – да, странно. Сейчас попробуем, в чем там дело.
- И это называется «порядок на кухне»? – вступил в разговор новый голос. Неприятный, скажу прямо. – Что здесь вообще происходит? Почему посторонние толкутся возле плиты?
Ответом на это стали грохот, плеск разлившейся жидкости и глухой стук. Увы, Фред успел таки попробовать подозрительный бульон…»

---

Картинкофлуд

К дню писателя - от нейросети писатели в стиле фэнтези.

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Книжный столик

С.Волков. Диалоги с Иосифом Бродским.

«Вообще-то в жизни нет ничего плохого, единственно, что в ней плохо, - это предсказуемость. И когда я в какой-либо жизненной ситуации начинал чувствовать эту предсказуемость, то всегда от нее уходил».

«Цветаева – вовсе не бунт. Цветаева – это кардинальная постановка вопроса».

«Время – источник ритма. Всякое стихотворение – это реорганизованное время. Время говорит с индивидуумом разными голосами. У времени есть свой бас, свой тенор. И у него есть свой фальцет. Цветаева – это фальцет времени. Голос, выходящий за пределы нотной грамоты».

«В конце концов время само понимает, что оно такое. Должно понимать. И давать о себе знать. Отсюда – из этой функции времени – и явилась Цветаева».

«Вся история заключается в том, что взгляд на мир, который вы обнаруживаете в творчестве поэтов, стал частью нашего восприятия. Эти люди нас просто создали. И все. Я думаю, что влияние поэта – эта эманация или радиация – растягивается на поколение или два».

«Так уж всегда получается, что общество назначает одного поэта в главные, в начальники. Происходит это – особенно в обществе авторитарном – в силу идиотского этого параллелизма: поэт – царь. А поэзия куда больше чем одного властителя дум предлагает. Выбирая же одного общество обрекает себя на тот или иной вариант самодержавия. То есть отказывается от демократического в своем роде принципа. И поэтому нет у него никакого права опосля на государя или первого секретаря все сваливать. Само оно и виновато, что читает выборочно. Знали б Вяземского и Баратынского лучше, может, глядишь, и на Николаше так бы не зациклились. За равнодушие к культуре общество прежде всего гражданскими свободами расплачивается. Сужение культурного кругозора – мать сужения кругозора политического. Ничто так не мостит дорогу тирании, как культурная самокастрация. Когда начинают потом рубить головы – это даже логично».

«Цветаева действительно самый искренний русский поэт, но искренность эта, прежде всего, есть искренность звука – как когда кричат от боли».

«Я к нему хорошо относился, потому что мне с ним было очень интересно. Когда вам двадцать лет, вам все интересно».

//об уголовном деле// «Ни вдумываться в это, ни разбираться в этом не хочу. Не желаю. Поскольку меня совершенно не интересуют причины. Меня интересуют следствия. Потому что следствия всегда наиболее безобразны. То есть – по крайней мере зрительно – они куда занятней».

«Тюрьма – ну что это такое, в конце концов? Недостаток пространства, возмещенный избытком времени. Всего лишь».

«Когда я там вставал с рассветом и рано утром, часов в шесть, шел за нарядом в правление, то понимал, что в этот самый час, по всей, что называется, великой земле русской происходит то же самое: народ идет на работу. И я по праву ощущал свою принадлежность к этому народу. И это было колоссальное ощущение!»

«В ряде случаев выражался обиняками, но это было даже приятно, поскольку ускоряет развитие метафорической системы. Такие вещи всегда полезны для языка, тем более для литератора».

«- Оден спрашивал о вашем советском опыте: суд, ссылка на Север и прочее?
- Он задал несколько вопросов по этому поводу. Но я, как человек светский, на эту тему предпочитаю особо не распространяться. Человек не должен позволять себе делать предметом разговора то, что как бы намекает на исключительность его существования».

«- Вам не кажется, что сергеевские переводы Фроста несколько суховаты?
- Все его переводы несколько суховаты. Дело в том, что Сергеев относится к переводам чрезвычайно серьезно. Он работает сдержанно не потому, что израсходовал внутренние средства, а из нежелания быть сочным. С сочностью приходят красоты, затемняющие суть оригинала. Сочность и красота суть комплименты русскому языку. И они как бы вынуждают читателя ориентироваться на собственный язык. А это крадет читателя у оригинала».

«Мое ощущение от русского Байрона – это какое-то невероятное многословие. Байрон – чрезвычайно остроумный господин, а в русских переводах преобладает совершенно иной тон. Да и вообще мы Байрона воспринимаем через призму Пушкина, поэтому Байрон для русского читателя гораздо более континентален, чем любой другой английский стихотворец. Когда я читал Байрона по-русски, эхо Пушкина было постоянно со мной».

«Вот еще одно существенное отличие англоязычной поэзии: стихотворение по-английски – это стихотворение преимущественно с мужскими окончаниями. Поэтому Данте, представляющийся возможным в русском переводе, по-английски невозможен. В английском этих звуков нету. Самый сопливый англоязычный поэт благодаря мужским окончаниям воспринимается русским слухом как голос сдержанности, как голос если и не суровый, то полный достоинства».

«Поэты ведь, как правило, важнее прозаиков. И как индивидуумы, и как литература. Если говорить серьезно, разница между прозой и изящной словесностью – это разница между пехотой и ВВС. По существу их операций».

«Уникальность душ… Это и есть то, что ищешь в поэзии».

«По-моему, в стихах почти всех русских поэтов постоянно возникает ситуация: я и бог. Что, на мой взгляд, прежде всего нескромно. Потому что подобный расклад как бы предполагает, что бог обо мне тоже должен знать, читать мои стихи и прочее. Состоять в переписке. И с литературной точки зрения подобные короткие отношения с господом выглядят моветоном. Возникает религиозно-литературная инфляция».

«Оден говорил: ужасно приятно быть в церкви и слушать службу, не понимая языка. Потому что тогда не отвлекаешься от главного. Что, в общем, является чрезвычайно толковым оправданием богослужения на латыни».

«Всякое творчество есть по сути своей молитва. Всякое творчество направлено в ухо Всемогущего. В этом, собственно, сущность искусства».

«…Такова уж роль поэта в обществе. Он делает свой шаг по отношению к обществу; общество же по отношению к поэту шага не делает, да? Поэт рассказывает аудитории, что такое человек. Но никто этого не слышит, никто…»

«Главное стремление человека – отвернуться, спрятаться от истины мира, в котором он живет. Всякий раз, когда истина вам преподносится, вы либо от нее отмахиваетесь, либо начинаете поэта, преподносящего вам эту истину, ненавидеть. Либо, что еще хуже, вы обрушиваете на него золотой дождь наград и стараетесь его забыть. Поэт в современном обществе должен быть либо гонимым, либо признанным. Гонимым быть легче, то есть гораздо легче создать ситуацию, в которой ты будешь гоним. Потому что подлинное признание требует понимания. Общество же предлагает поэту одно лишь признание, без понимания».

«У поэта с тираном много общего. Оба желают быть властителями: один – тел, другой – душ».

«У поэта перед обществом есть только одна обязанность, а именно: писать хорошо. То есть обязанность эта – по отношению к языку. На самом деле поэт – слуга языка. Он и слуга языка, и хранитель его, и двигатель. И когда сделанное поэтом принимается людьми, то и получается, что они в итоге говорят на языке поэта, а не государства».

«Вообще система вас угробить может только физически. Ежели система вас ломает как индивидуума, это свидетельство вашей собственной хрупкости. И смысл данной системы, может быть, именно в то, что она выявляет хрупкость эту, сущность человека вообще, наиболее полным образом. Если, конечно, она его не уничтожает физически».

«Когда начинаешь учитывать обстоятельства, тогда уже вообще поздно говорить о добродетели. И самое время говорить о подлости. На мой взгляд, индивидуум должен игнорировать обстоятельства. Он должен исходить из более или менее вневременных категорий. А когда начинаешь редактировать – в соответствии с тем, что сегодня дозволено или недозволено, - свою этику, свою мораль, то это уже катастрофа».

«По-английски с неподвижным лицом говорить невозможно».

«Все империи существовали благодаря не столько политической ориентации, сколько языковой связи. Ибо объединяет прежде всего – язык».

«Я подчеркиваю важность самореализации. Есть некие ее ускорители, и литература – один из них. То есть изящная словесность этому содействует».

«Он не столько переводит, сколько воссоздает для читателя англоязычную литературу средствами нашей языковой культуры. Потому что англоязычная и русскоязычная культуры абсолютно полярны. Тем переводы, между прочим, и интересны. В этом их, если угодно, метафизическая сущность».

«Интеллектуальная распущенность – когда ты не обращаешь внимания на детали, а стремишься к обобщению – присуща до известной степени всем, кто связан с литературой».

«Поэт всегда в той или иной степени обречен на одиночество. Это деятельность такая, при которой помощников просто не имеется. И чем дольше ты этим занимаешься, тем больше отделяешься ото всех и вся».

«Я думаю, что чем лучше поэт, тем страшнее его одиночество. Тем оно безнадежнее…»

«Можно повторить обстоятельства: тюрьма, преследование, изгнание. Но результат – в смысле искусства – неповторим».

«Все литераторы в общем-то еще при жизни воспринимают себя в посмертном свете».

Волков: «Поэт проживает свою жизнь как одно из самых важных своих произведений. Иногда не различишь, что для читателя важнее: жизнь поэта или его стихи».

«Вопрос весь в том, понимает ли поэт, литератор – вообще человек – с чем он имеет дело? Одни люди оказываются более восприимчивыми к тому, чего от них хочет время, другие – менее. Вот в чем штука».

«Нейтральность дорого дается. Она приходит не тогда, когда поэт становится объективным, сухим, сдержанным. Она приходит, когда он сливается со временем. Потому что время – нейтрально. Субстанция жизни – нейтральна».

«Мне лично кажется, что плохие стихи //поэта// - это признак его подлинности. Хуже, когда все замечательно. Да нет, у всех есть провалы, и слава богу, что есть. Потому что это создает какой-то масштаб».

«В конце концов, всю человеческую деятельность можно рассматривать как некий язык. Фрейдизм – один из наиболее простых языков. Есть еще язык политики. Или, например, язык денег: по-моему, наиболее внятный, наиболее близкий к метафизике».

«На круги своя возвращаешься не в том виде, в каком их покинул».

«Если в жизни повторение каких-то ситуаций еще возможно, то на бумаге это как бы немыслимо, потому что в литературе, в искусстве такие повторения будут называться клише, да?»

«Когда живешь всю жизнь в одном городе, тебя начинают в конце концов интересовать облака. Климат, погода, перемены света».

«Естественным путем Нью-Йорк в стихи все же не вписывается. Это не может произойти, да и не должно, вероятно. Вот если Супермен из комиксов начнет писать стихи, то, возможно, ему удастся описать Нью-Йорк».

---

Читательский дневник

Оборона Ленинграда.
Н.Г.Кузнецов, нарком ВМФ: «С обороной островов и полуострова Ханко связано много интересных и героических страниц истории Балтийского флота. Еще в июле, когда противник наступал на Таллин, вызвал меня как-то Сталин. «Не следует ли нам вывезти артиллерию с островов Эзель и Даго?» - спросил он меня, хотя обстановка еще не была там критической. Именно в эти дни уже были сформированы и направлены в район Вязьмы 199-й и 200-й отдельные артиллерийские морские дивизионы. Недостаток пушек, мне думается, и заставил Ставку изыскивать их у моряков. Я доложил, что при эвакуации стационарных батарей мы, очевидно, понесем огромные потери и едва ли сумеем использовать эти пушки где-нибудь в другом месте. Я добавил, что если придется оставлять острова, то самым правильным будет использование гарнизона в упорной обороне каждого объекта, и тогда они нанесут противнику большие потери. К этому времени чувствовался недостаток в оружии, и снятые с островов люди не могли принести больше пользы, а там и при небольшой численности они были сильны, опираясь на береговые батареи и построенные укрепления.
8 августа с этих островов был даже произведен налет нашей авиации на Берлин. Дело было так. Описав циркулем дугу полным радиусом действия наших самолетов, В.А.Алафузов доложил, что наши ДБ-ЗФ на пределе, но могут бомбить Берлин. Раньше об этом не думали. Но в сложившейся обстановке было крайне желательным нанести удар по столице противника. Острова оказались ближе всего расположенными к Берлину, если прокладывать курсы морем.. Проверив возможности у командующего ВВС С.Ф.Жаворонкова, я доложил об этом Ставке, прося разрешения произвести такой налет. Согласие было получено, и командир полка Е.Н.Преображенский лично повел свои самолеты на фашистское логово – Берлин. Затем еще и еще наши летчики геройски летали через море на Берлин, возвращаясь оттуда, когда топлива в баках оставалось всего на несколько минут. К сожалению, общая обстановка вскоре вынудила прекратить эти налеты».

Т.Тур. Мой любимый некромант.
«Некромант достал из недр черного плаща ослепительно-белую перчатку и, все еще бормоча заклинания, стал опускать в бурлящий котел одну рыбину за другой. Я зажала нос. В глубине души, конечно, шевелились сомнения. Может, он мне просто голову морочит?
- Подойди!
Ноги затряслись, ком застрял в горле.
- Я сказал, подойди! Быстрее! Око Преисподней просыпается…
На четвереньках подползла к котлу. Он действительно стал прозрачным. А потом…
Моя комната. Мама сидит на кровати, вцепившись в подушку. Смешная такая подушка, в виде летучей мыши, наполненная крошечными шариками. Мы ее вместе купили, перед тем как… Отец, будто раненый зверь, ходит из угла в угол, стараясь не смотреть маме в глаза. Какое серое у него лицо. Какое бледное лицо у мамы.
Я не выдержала и закричала:
- Живы!»

---

Станислав Востоков "Специалист по руконожкам". Ну, черт его знает... Я не знаю, куда это отнести. В библиотеке стояла на полках с детской литературой... Ну, уж скорее тогда для подростков... для старшего школьного возраста, как говорится. Короче говоря, вот есть книги Даррелла, так это из того же ряда. Только не Даррелл.
Про что: автор, судя по всему, с детства являлся фанатом книг Даррелла. Насколько я помню... эти книги изначально выходили с припиской в конце о зоопарке Джерси и фонде Даррелла, и о том, что желающие... что-нибудь... могут туда обратиться... и т.д. Вот автор не стал теряться и обратился. И даже получил оттуда ответ - пригласили в зоопарк Джерси на стажировку. Он туда отправился и провел там что ли несколько месяцев. Правда, это было уже после смерти Даррелла. Об этом он и рассказывает.
Обложка у книжки просто чудовищная - грубый аляповатый рисунок в духе "юморина", кошмар. Но внутри, как ни странно, оформление вполне на уровне, пристойное. Текст легко читается, написан небольшими главками, живо так... выразительно... Оставлены поля, и на полях сделаны иллюстрации по теме. То есть, если тут автор говорит о каком-то животном, то на полях нарисовано это животное и его точное название. Рисунок хороший, не то что юморина с обложки. Но черно-белый.
Прочитала с интересом. Хотя скорее с учетом разных острых актуальных тенденций... а не то что предполагалось бы такому изданию, как бы научно-популярному ведь? С другой стороны, в отличие от книг Даррелла, тут автор больше сосредоточился на людях, а не на животных. Да, точно! он рассказывает о курсах, что и как они там изучают (ну, мельком, в общих чертах, но все же), о других стажерах, с которыми проходит обучение, о том, как они работают в зоопарке, о служителях зоопарка... о жителях острова... А животные, как таковые, здесь больше только упоминаются. Так что, я бы сказала, название довольно сомнительное, вводит в заблуждение. Нет тут, в общем, таких подробных описаний, портретов тех или иных животных, как это привычно у Даррелла. (Если что, то лично я не в претензии, поскольку мне только интереснее читать про людей... каюсь )
И вот если обращать внимание на описание людей, то, наверно, можно почерпнуть чего-нибудь интересного и познавательного. Я вот, скажем, все время, пока читала, удивлялась тому, как у них там организованы эти курсы и стажировка... На мой взгляд, очень странно! Вот как описывает автор, большей частью в число таких стажеров попадают жители разных стран третьего мира, что называется, развивающихся, в таком роде. Африканские, азиатские... И вот эти люди приезжают сюда, многие при этом очень слабо владеют английским языком. После чего их просто сажают в класс, заходит преподаватель и читает лекцию. Все. И никого не заботит, что там понимает слушатель, понимает ли вообще... Как он тут рассказывает вообще о вопиющем случае (это на мой взгляд, опять же), когда сотрудники фонда пригласили для чтения лекции какую-то именитую даму-профессора из Лондона, она прилетела буквально на пару часов, прочла эту лекцию, после чего вежливо предложила задавать вопросы. А все слушатели так и сидели, выпучив глаза, потому что то, что она читала, не поняли даже те для кого английский был как бы родным... Грубо говоря, привезли негров из глубокой саванны и прочитали им лекцию на иностранном языке по квантовой физике. Ну и? Смысл такой учебы - не понимаю я?
Помимо получения таких вот теоретических, с позволения сказать, знаний, стажировка включала в себя еще и работу в зоопарке. Видимо, для закрепления материала. Но по тому, что рассказывает автор, лично у меня сложилось впечатление, что они просто там работали в зоопарке в качестве бесплатной рабсилы. Крошили еду на кухне в промышленных масштабах, убирали вольеры и все такое. Что они могли при этом для себя почерпнуть полезного в плане обучения, я, опять же, теряюсь в догадках. Учитывая еще, что - как можно понять из изложенного автором - никто там им ничего не рассказывал особо, о животных и их содержании, и вообще общались они там только с такими же служителями... которые им только объясняли, как надо крошить еду (мельче-крупнее-быстрее) и в каком порядке открывать-закрывать клетки. Хм. Я бы сказала, вопросов возникает масса.
Вот, скажем, автор описывает - ну да, живо и с юмором - как он работал на участке... кого там... обезьян? или нет - лемуров. Да, кажется, лемуров. И вот, в одном вольере у них там содержатся лемуры разных видов. Одни - стая побольше, агрессивные, сильные, другие - стая поменьше, робкие, слабые. Когда производится кормление, то есть служитель заносит бадью с накрошенной этой едой, то агрессивные лемуры сразу набрасываются и все съедают, так что робким еды не хватает. Поэтому автора тут поучает служитель, как нужно проводить целый ритуал при кормлении - бежать туда, бежать сюда, чтобы отвлечь агрессивных и пока те заняты, успеть выкинуть еды робким и т.д. Ну хорошо. Но у меня возникает вопрос - а вот такие сложности, они вообще обязательны? А зачем? Почему нельзя разделить эти два совершенно разных вида лемуров, держать их в разных клетках и кормить по отдельности? Какой смысл держать их вместе и ежедневно устраивать эту суматоху с беготней и сложными ритуалами? Нет ответа.
В общем, у меня, в приступе обычной подозрительности, как-то возникла версия, что - во всяком случае, после смерти Даррелла - работа в этом фонде велась тяп-ляп, для отписки и для галочки. Да и насчет самого зоопарка тоже встает вопрос. Это нехорошо. Ну или - посмотреть под другим углом - автор просто нарочно собрал разные гэги и приколы... что тоже не совсем хорошо. Выводит книжку из разряда научно-популярных в юморину.

«- Человек с ружьем – это кровоточащая рана на теле мировой охраны природы! И вылечить ее, я скажу, сложно!»

«- Воспитывать не обезьян надо, а людей. Чтобы они добрее стали».

«Прогуливаясь по двору, перекладывая вещи в шкафу и даже умываясь, я думал о разнообразных способах защиты природы и удивлялся, почему при таком большом их количестве природу до сих пор не защитили?»

«Наянго взял анкету и с дрожью в голосе спросил:
- А за орфографические ошибки оценки снижать будут?
- За ошибки оценку снижать не будут, - ответил Фа. – Но вы должны писать так, чтобы я хоть что-нибудь понял».

«И мы должны помянуть добрым словом миллионы съеденных в зоопарке мучных червей. Ведь каждый из них, не покривив душой, мог бы сказать, что отдал жизнь за охрану природы».

«Я вышел в прозрачные октябрьские сумерки, пахнущие палыми листьями и морем. Я шел, а в клетках слева и справа зевали клыкастые рты, показывая розовые предзакатные языки. Дневные глаза закрывались и распахивались другие – ночные, зеленые. Хотя луна еще не взошла, ее уже можно было видеть в этих ночных глазах».

«Цветы на лужайке напоминали небольших садовых птиц, сидящих на зеленых палочках, воткнутых в землю. Над ними порхали птицы, смахивающие на цветы».

«Не голова – головка. Какой в ней может быть ум? Одни эмоции».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Оборона Ленинграда.
Н.Г.Кузнецов, нарком ВМФ: «Особо напряженными были май-июнь 1941г. Командующий флотом В.Ф.Трибуц все чаще звонил в Москву и докладывал о «недружественном» поведении немецких самолетов. Считаясь с возможностью военного конфликта, флот уже давно занимался обучением всех своих корабельных соединений, авиации и баз быстро, по определенному сигналу, переходить на повышенную готовность в случае внезапного ухудшения обстановки. Так было и в последние предвоенные недели. По указанию Главного морского штаба Балтийский флот 19 июня перешел на оперативную готовность №2. Пригодится, рассуждали мы, если обстановка не разрядится.
Когда около 18 часов 21 июня зам.начальника Главного морского штаба контр-адмирал В.А.Алафузов докладывал обстановку на морских театрах, особое внимание было привлечено к Балтике. Теперь уже не только немецкие самолеты появлялись в воздухе, но и «неизвестные» корабли неоднократно обнаруживались то тут, то там.
Позволю себе рассказать о любопытном разговоре, возникшим у меня с нашим военно-морским атташе в Берлине М.А.Воронцовым. После его телеграммы о возможности войны и подробного письменного доклада начальнику Главного морского штаба Воронцов был вызван в Москву. Прибыл он около 18 часов 21 июня. В 21 час был назначен его доклад мне. Он подробно в течение 40-45 минут докладывал мне свои соображения. «Так что – это война?» - спросил я его. «Да, это война», - ответил Воронцов. Несколько минут прошло в молчании, потом пришли к заключению, что нужно переходить на оперативную готовность №1… «Соедините с командующим Балтийским флотом», - приказал я адъютанту. Было уже 23.30 часов. «Трибуц у телефона», - услышал я знакомый голос. Я распорядился немедленно переходить на оперативную готовность №1 и разъяснил, что нападение вероятно в ближайшие часы и что разрешается открывать огонь по каждому неизвестному самолету или кораблю, нарушившему наши границы. В 23.37 часов, как записано в журнале боевых действий, на Балтике объявлена оперативная готовность №1».

Т.Тур. Она написала любовь.
«Много лет он собирал диковинки, покупал драгоценные камни, заготовки, оправы. В редкие минуты отдыха обустраивал рабочее место, но вместе с тем старался не привязываться. Не вкладывать душу. Это было слишком плохой приметой – к несчастью, всегда сбывавшейся. Как только кто-то из силовиков – неважно, военный ли, безопасник, разведчик… начинали мечтать об уютном доме, о яблонях, цветущих по весне… Смерть немедленно предъявляла права на такого человека. Словно обижалась…»

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---