Картинкофлуд

Фанфишный… Это мне вдруг пришло в голову – вот я обычно возмущаюсь, что невозможно делать Кандински запрос, если дело касается каких-то прошумевших фильмов… франшизы всякой… В смысле, просишь Чеширского кота – это будет исключительно кот из недавнего фильма, без вариантов… Так вот я внезапно думаю – а что, если это можно использовать? Скажем, я запрошу что-то гарантированно такое, известное… Вот, запрошу, скажем, Шерлока! И тогда можно в виде фандомных радостей получить варианты Шерлока в фэнтезийном виде, все такое.
Ага, точно. Вот я радостно пишу Кандински запрос, специально указываю Sherlock – чтобы был предельно толстый намек на сериал. И скромно надеюсь на что-нибудь интересное. Ну, в общем, я не знаю… Кандински мне для затравки сначала выдал что-то более-менее похожее на сериального Шерлока. Но потом стал выдавать такое, что, мне кажется, на Камбербэтча как-то не особо походило… А прямо выходил какой-то альтернативный Шерлок. То ли в юности, то ли в другой вселенной… то ли фем-Шерлок, то ли с привлечением других персонажей, я не знаю. Ирен Адлер там, Мориарти – опять же, альтернативные.
Ну что ж, для стимуляции фантазии и сочинения фанфиков довольно перспективно…

@темы: Шерлок-флуд

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Дж.Падни. Льюис Кэрролл и его мир.
«Он пережил потрясение, подоспев на помощь студенту-эпилептику во время приступа. «Я благодарен судьбе, что в ту минуту проходил мимо, - писал он, - и получил возможность быть полезным в этих чрезвычайных обстоятельствах. Я понял, насколько беспомощными делает нас невежество, и дал себе слово прочитать какую-нибудь книгу о непредвиденных обстоятельствах, что, мне кажется, следует сделать каждому». Для начала он заказал «Советы оказавшимся в непредвиденных обстоятельствах» и постепенно подобрал обширную медицинскую библиотеку, которой, пишет Коллингвуд, не погнушался бы и настоящий врач. По завещанию эта библиотека перешла к его племяннику Бертраму Коллингвуду, ставшему профессором физиологии в больнице «Сент-Мэри», Паддингтон, где в наши тридцатые годы открылось детское отделение имени Льюиса Кэрролла. Анатомия, физиология, патология – все эти предметы питали неутолимую тягу Чарльза Доджсона к знаниям. Проверяя выдержку, он присутствовал на операции в больнице Св.Варфоломея: ампутировали ногу выше колена, операция продолжалась свыше часа. «Я давно хотел проделать этот эксперимент, дабы убедиться, могу ли я рассчитывать на себя в чрезвычайных обстоятельствах, и я был рад убедиться, что могу». Какие бы существа не рождала его творческая фантазия, они все отмечены печатью его медицинских познаний. «Не нужно быть ДОКТОРОМ, - писал он в «Сильви и Бруно», - чтобы интересоваться книгами по медицине».

Н.Кокс. Не только на Рождество.
«С наступлением нового года я составляю новый список: «Семь вещей, которые я узнала о собаках»:
1) Они – сталкеры. Собаки будут следовать за вами на край света и дальше. Но не в жутком смысле преследования. А скорее так: «У нас все общее, и даже нужду мы справляем под одним кустом». Что не так уж плохо, как может показаться. По правде говоря, это довольно мило.
2) Они пахнут. Псиной. Что тоже не так плохо, если вдуматься. Это как с запахом мужчины: если мужчина правильный, то и плевать, чем он пахнет. Собственно, собаки мало отличаются от мужчин. Во всех отношениях.
3) Они безумно преданы нам. Мужчинам следует взять это на заметку.
4) Они ценят постоянство превыше всего и платят тем же (еще один урок для мужчин).
5) Они не боятся выражать благодарность. (Третий и обязательный урок для мужчин: вообще-то им всем пора раздать хвосты и отправить на занятия по вилянию).
6) Облизывание подбородка щенком – лучшая терапия. Это едва ли не круче, чем секс. (Серьезно, лучше, чем секс в плохой день. Или плохой секс.)
7) В большинстве случаев собаки делают людей лучше, что редко удается самим людям».

---

Кристина Юраш "Селфи на фоне дракона". Юмористическая фэнтези и... и... любовный роман?
Сюжет: ГГ работает айтишником в какой-то фирме... еле-еле вырывается в отпуск, планируя отдохнуть на всю катушку на море. Но в первый же день сталкивается с русалкой, и та ее утаскивает в фэнтези-мир и даже предлагает исполнить три желания. Но поскольку русалка - личность зловредная, а ГГ слишком туманно выразила желание - "хочу, чтобы меня полюбили за мой богатый внутренний мир" - то русалка ее превращает в огромную толстуху. Пытаясь расколдоваться и вернуться в свой мир, ГГ отправляется на поиски мага, который мог бы ей помочь...
У автора раньше читала книжку... про ГГ, которая стала принцем, то есть, была вынуждена спасать и защищать вместо принца. Помнится, там у меня чтение шло туго, так как персонажи порядком раздражали и вообще было непонятно, что происходит... Но потом как-то автор все вывернула, и даже происходящее обрело какой-то смысл - так что закончила книжку на вполне бодрой ноте. И вот попалась еще одна книжка автора...
Хм. На этот раз все оказалось как бы наоборот. Здесь поначалу все шло довольно бодро - энергичная приятная ГГ, которая не теряется и идет по жизни на позитиве... Шутки-прибаутки опять же... Обыгрывание известных сказочных и прочих штампов и шаблонов... Ну вот, я и читала бодро и с удовольствием.
Но постепенно все происходящее стало утомлять. Ну, так сказать, основная сюжетная линия прояснилась еще в самом начале. Сказано было, что в этом мире самый сильный маг - император, то есть, ГГ нужно было во-первых добраться до императора, во-вторых как-то обратить на себя его внимание, чтобы он согласился помочь. И вот автор стала разрабатывать идею, что император объявил отбор невест, и ГГ попала на этот отбор. Ага, смешно, я даже не спорю. И в ходе отбора ГГ как раз сумела вызвать интерес императора, но тут произошло некоторое недоразумение, и она сбежала. Ладно, начинай все сначала, как говорится... ГГ опять поползла по направлению к императору, на этот раз родилась идея участвовать в эстрадном конкурсе, и ГГ на него записалась. Да-да, все по-второму кругу и с тем же результатом. Когда ГГ добирается вплотную до императора, она опять сбегает...
На этом месте мне стало кристально ясно, что автор просто тянет резину и не может закончить книжку. Или не желает. Может, она во что бы то ни стало решила втиснуть все шутки и прибаутки, которые ей только пришли в голову... Но поскольку все самое остроумное закончилось еще на первых 50 страницах, то происходящее все больше напоминало аншлаг и Петросяна... Смысла в нем никакого не улавливалось - натужная юморина без ума и без памяти. Фэ.

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

М.Исаковский. Письма.
«А.Т.Твардовскому. 10 октября 1955г.
Дорогой Саша! Я только недавно говорил с тобой по телефону. А потом опять занялся своим обычным делом, которым я занимаюсь в последние дни, то есть разбором всяких бумаг, оставшихся от Лидии Ивановны (если бы она была писателем, можно было бы сказать, что я разбираю ее литературное наследие). Я не могу этого не делать, а когда начинаю делать, то неудержимо плачу и никак не могу остановиться, ибо всякое слово, всякий пустяк напоминают мне о том, что было и что безвозвратно погибло…
Среди ее бумаг я нашел много такого (своего), о чем или совсем позабыл, или думал, что оно пропало. Но нет, - оказывается, она это все бережно хранила до последнего своего дня. И это вызывает во мне неудержимый поток слез.
Среди всего прочего, что Лидия Ивановна хранила у себя (потому что это стало ей чем-то дорого), я нашел и много вещей, относящихся к тебе. Вот, например, страница твоих стихов из газеты «Большевистская молодежь» за 14 февраля 1939г. Может быть, у тебя самого нет этой страницы, а она ее берегла, ибо она любила твои стихи. И это меня трогает до слез. Нашел я у нее вырезки твоих стихов из других газет, статьи о твоих стихах и др. И, может быть, я круглый дурак, совершенно сошедший с ума от горя, но мне захотелось послать их тебе… уже на память о ней. Помни ту, которая их любила и так любовно хранила…
Вообще я тебе должен сказать, что свою потерю я переношу невыразимо тяжело. Если я не являюсь исключением, если и другие люди переносят столь же тяжело, то в этом мире есть что-то ненормальное, чего нельзя терпеть, что надо изменить любыми средствами…»

О.Гусейнова. Позволь мне согреться.
«Я только завершила свои насущные дела, когда услышала топот копыт. Выскочить на дорогу не успела – низкая ветка ближайшего дерева сорвала с моей головы шляпку, вынудив подбирать ее и нахлобучивать обратно, чтобы скрыть отражатель. Заодно одумалась: сперва надо посмотреть, кто и что приближается. Мало ли.
Из-за поворота показались четверо конников. На первый взгляд, обычные сельские жители, едущие в ближайший городок по делам. Мужчины довольно крупные, одетые непритязательно, но добротно, да и кони под ними сильные, ухоженные. Но замереть, затаить дыхание, а потом и вовсе припасть к земле и уткнуться лицом в траву меня заставило другое. За конниками следовало сопровождение: призрачное, жуткое и о многом говорящее без слов.
Тьма! Похолодев от ужаса, я с содроганием следила за незнакомцами, за которыми тянулся длинный хвост из загубленных душ. Некоторые совсем блеклые, давнишние, привязанные застарелой болью, ненавистью, жаждой мести. Но рядом с ними плыли по воздуху и совсем свежие жертвы, еще слишком яркие, плотные, по виду которых легко определить, как были убиты эти люди. Изуродованные, окровавленные мужчины… женщины с явными следами насилия и… дети… По мере приближения этого жуткого отряда у меня в груди пекло от недостатка воздуха. Ехали не просто грабители, а матерые убийцы – настоящие монстры! И если столетия назад, когда медиумы были многочисленным магическим сообществом, таких вот «хвостатых» сразу отлавливали, судили и казнили, то сейчас нас, реально видящих загубленные души, практически не осталось”.

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Discovery.
«20-летие миссии Европейского космического агентства Mars Express отметили первым в истории межпланетным стримом – около часа спутник на орбите Марса каждые 50 секунд передавал на Землю в режиме реального времени снимки Красной планеты. По-настоящему «прямую» трансляцию из глубин космоса осуществить нельзя – нужно время, чтобы отправленное сообщение достигло Земли. С орбиты Марса оно идет около 17 минут. Тем не менее это была самая быстрая публикация фотографий за всю историю марсианских научных экспедиций. Онлайн-трансляцию на YouTube-канале смотрело около миллиона подписчиков. Любопытно, что трансляция время от времени прерывалась, но не из-за проблем с космической связью, а из-за ненастной погоды в Испании, где были установлены принимающие станции».
***
«На московской выставке «Продэкспо-2020» демонстрировалось тесто для блинов, упакованное в аэрозольные баллончики. Идея рассчитана на тех, кто постоянно занят или просто ленится. Хозяйкам не нужно возиться с тестом на кухне – взбитое тесто достаточно просто «пшикнуть» на сковородку, и дело сделано. Технология позволяет заливать в баллоны достаточно разнообразные заготовки – для блинов, вафель и капкейков».
***
«Как бы иронично это ни звучало, сегодня бренд «Звездные войны» - это та самая Межгалактическая империя, с которой боролся Люк Скайуокер, - пожирающая более мелкие миры и диктующая правила в индустрии развлечений. А Джордж Лукас – это император Палпатин, серый кардинал, имеющий колоссальное влияние в Голливуде. А ведь когда в 1975 году Лукас придумал «вестерн в космосе», как он сам описывал будущий фильм продюсерам, никто не верил в успех. Кроме самого автора, который заработал на бренде 5 миллиардов долларов».
***
«В 1976 году американский антрополог Эдвард Холл ввел понятия высококонтекстуальной и низкоконтекстуальной культур. «Контекст» подразумевает, насколько прямо собеседники выражают мысли, и характеризуют манеру общения и способы обмена информацией между людьми в деловой культуре. К примеру, в странах «низкого контекста» (Северная Европа, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия) собеседники сразу переходят к сути вопроса, а на языке у них, как правило, то же самое, что и на уме. Восток – дело тонкое, а в плане контекста еще и «высокое». Здесь не принято делиться информацией, изъясняться четко и прямолинейно. В целом, чем дальше от Запада, тем значимее становится контекст. Это арабский мир и страны Южной и Восточной Азии, где Япония – настоящий Эверест «высокого контекста».
Россия относится к странам «высокого контекста», переговоры часто носят неявный характер и полны нюансов. Но только до тех пор, пока речь не заходит о том, чтобы дать негативную обратную связь, - тут мы начинаем говорить прямо. А вот в странах «низкого контекста» все происходит с точностью до наоборот».
***
«Авиакомпания Japan Airlines предложила пассажирам не везти с собой багаж, а всю необходимую одежду брать напрокат по прибытии в пункт назначения в Японии. По мнению авторов идеи, эта услуга может быть востребована туристами, которые хотят сократить углеродный след от своего путешествия».
***
«В Токио на месте бывшего парка развлечений «Тосимаэн», который закрылся летом 2020 года из-за пандемии, открылся самый большой в мире парк, основанный на книгах и фильмах о Гарри Поттере. Гости смогут прогуляться по школе чародейства и волшебства Хогвартс и увидеть ожившие картины со своим участием – для этого нужно снять видеоролик и загрузить его в систему, после чего стилизованные изображения появятся на одной из мультимедийных панелей, которые имитируют живые картины в Хогвартсе. Гости могут также отправиться в деревню Хогсмид, где их ждут напитки и блюда, фигурирующие в книгах Дж.Роулинг. Другие ключевые локации – Косой переулок, атриум Министерства магии, дом семейства Дарсли, платформа 9 ¾ вокзала Кингс-Кросс».

А.Ардова. Господин моих ночей.
«- Держитесь за моей спиной. Не отставайте. Это важно. Мы обрушили часть дома и заперли основной отряд чистых внутри, но это ненадолго. Нужно успеть уйти в лес, пока они не выбрались. Когда отойдем от усадьбы, ко мне вернется магия и станте легче.
- А вот это?.. – я неопределенно махнула рукой. – Разве не…
- Нет, это другое. У меня было несколько заряженных артефактов, но они уже пусты, так что придется рассчитывать только на себя. Мы сражаемся, вы бежит. Все ясно?
И тут же резко прикрикнул, не давая мне времени на сожаления:
- Вперед!
И мы побежали. Под блеск и звон клинков, свист стрел, конское ржание, вопли гнева и боли. Мимо перекошенных в бешенстве лиц, хрипов умирающих и булькающей из рассеченного горла крови. Сквозь град сыплющихся со всех сторон ударов. По заляпанной кровью земле…
И когда до ворот оставалось не больше десяти шагов, мама вдруг коротко охнула, споткнулась и начала оседать на землю. Уна тут же поддержала ее. Я, еще не понимая, что происходит, подхватила маму под другую руку и… с ужасом увидела, что из ее спины торчит короткая стрела с черным оперением.
Вот тут я и закричала».

---

Ю.Славачевская, М.Рыбицкая. Дилогия про замужество с черным властелином... Юмористическая фэнтези, любовный роман. Наткнулась в библиотеке на целую стопку книжек этого авторского дуэта и как-то, видимо, от неожиданности, их взяла почитать.
"Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде одинаковы". Сюжет: девушка Илона живет в нашей реальности обычной жизнью... и тут вдруг ее переносит в фэнтези-мир, и не просто так, а в тело принцессы Иалоны... Проблема в том, что принцесса только что стала сироткой, на ее королевство напал чОрный властелин со своей армией и всех поработил, а на принцессе решил жениться. Для легитимности. Она, конечно, против, но не знает, что делать, потому что нежная фиалка. Единственное, что она может - это воззвать к богам, точнее, к одному богу, который внял молитвам и перенес в ее тело Илону, чтобы та занялась решением проблем. Илона - девушка боевая, воспитанная в семье отца-военного со множеством старших братьев, поэтому привыкла не давать спуску никому, в том числе богам и черным властелинам... То есть, они ей не указ... Но мерзопакостный бог наложил заклятие - и вернуться в свой мир Илона сможет только после того, как выполнит возложенную на нее миссию. Так что придется, хочешь-не хочешь, спасать принцессу...
Книжка, конечно, отчаянная юморина. Правда, скорее в плане того, как авторы излагают: как говорится, ни слова в простоте, сплошные гэги, хохмы, шутки-прибаутки... Нет, временами выходит вполне остроумно, ничего не скажу... Тем более по намекам, отсылкам и аллюзиям вижу, что мы определенно выросли на одной и той же культурной почве, мда. Но когда это идет сплошным потоком, то как-то слегка утомляет.
А сам сюжет даже произвел приятное впечатление некоторыми поворотами - ну, то что чОрный властелин оказался вовсе не таким чОрным - это в ромфанте дело привычное... Но вот что ГГ временами попадает в серьезные передряги и действительно страдает - это уже как-то свежо. Ну и, тем более мне понравилось, что в финале ГГ не только возвращается в свой мир и к своим родным, но и эти родные активно принимают участие в сюжете - это я всегда люблю.
В общем, прочитала вполне себе с удовольствием.
"Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы". Сюжет: в финале предыдущей части Илона и Черный Властелин торжественно поженились... но тут вдруг все засияло божественным светом - и Илону вновь перенесло... все туда же - в тот же мир, и к той же принцессе Иалоне. У которой опять проблемы, и она опять воззвала все к тому же богу, который не долго думая переместил все ту же Илону... правда, на этот раз вместе с ней переместились все, кто находился в тот момент поблизости - и свежеиспеченный супруг, и ее лучшая подруга, и брат - последние на свадьбе выступали свидетелями. В общем, положение все то же - придется выполнять божественное поручение...
Надо сказать, что предыдущая часть для меня выглядела вполне себе законченной историей, и я в тот момент даже не подозревала, что будет еще какое-то продолжение. Какой был сюрприз, когда я взяла следующую книжку из стопки и обнаружила, что это не новая история, а все те же на манеже... Ну, ладно, взялась читать.
Авторы, в общем, пишут все в том же духе и стиле - в этом плане ничего не изменилось. Юморина без ума и без памяти. Но на этот раз какой-никакой вменяемый сюжет отсутствует начисто. Во всяком случае, мне его обнаружить не удалось. Персонажи просто бродят туда и сюда, что-то там совершают... К тому же Илону с ее чОрным властелином тут же разлучили, и они приключаются по отдельности... Короче говоря, для меня все это сразу стало выглядеть, как - скитания персонажей по дикой местности. Терпеть не могу.
Смысла во всем происходящем не уловила никакого - то есть, зачем вообще авторам понадобилось писать вторую часть... Она ничего не прибавила к предыдущей, только испортила впечатление.
Еле доползла до финала, где со всех сторон полезли родные и близкие ГГ, которые ранее не попали, ну вот они самостоятельно сюда проникли - на помощь. Поскольку каждый являлся с какими-то могущественными волшебными расами и на вопрос, как это у него получилось, таинственно подмигивал - мол, это долгая история - я испугалась, что это еще не конец, и авторы накатают еще и третью часть. С подозрением заглянула в следующую книжку в стопке - нет, это уже определенно другая история, уф, слава богу...

@темы: Книги

---

Заглянула в ЖЖ - ну так просто, проверить посты по датам... Осознала, что в саму свою фленту не заглядывала уже несколько месяцев... Привыкла за это время к телеграму.
Заглянула - и прямо изумилась... Такая душная атмосфера, в чистом виде, что называется, ненависти... причем с обеих сторон... Хоть противогаз надевай. В телеграме вроде все же еще не до такой степени подогрелось...

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).


free pics x

---

Читательский дневник

Дж.Падни. Льюис Кэрролл и его мир.
«Он еще не ведет дневников, и из нескольких сохранившихся писем мы мало что знаем о его студенческих годах. «Не укладывается в голове. Это какая-то волшебная страна», - таково его впечатление от Великой Выставки 1851 года в Хрустальном дворце в Гайд-парке. Любовь к хитроумным устройствам и прикладным наукам в нем сильно подогревал дядюшка, Скеффингтон Лютвидж. Барристер и уполномоченный по опеке над душевнобольными, этот обожаемый всеми холостяк предстает как живой в письме Чарльза к сестре (июнь 1852 года):
«Как всегда, у него множество новых занятных вещиц, в том числе токарный станок, подзорная труба на штативе, гербовая печатка (см.вверху страницы), прелестный карманный инструмент для измерения расстояний по карте, холодильная камера и пр. и пр. Прошлой ночью мы наблюдали Луну и Юпитер, а потом в сильный микроскоп рассматривали всякую живность – это чрезвычайно интересное зрелище, поскольку существа почти совершенно прозрачны и видно, как их органы пульсируют, словно части сложного механизма, видна даже циркуляция крови. Жизнь суетится со скоростью паровоза, и я подумал, что это, верно, те букашки, которым назначено жить день-другой, и они торопятся все успеть».
Дядюшке Скеффингтону принадлежит важная роль в приобщении Чарльза к фотографии, одному из сильнейших увлечений в его жизни. Влияние дядюшки, видимо, сказалось, и на любви Чарльза к техническим новинкам и усовершенствованиям, что облегчают существование. Для своей обширной переписки он частично использовал пишущую машинку. Посетив в 1890 году выставку фонографа Эдисона (поездка заняла два дня), он записал в дневнике: «Жаль, нам не дано забежать на пятьдесят лет вперед и узнать это удивительное изобретение в его СОВЕРШЕННОЙ форме. Сейчас оно еще в пеленках, это новоявленное чудо, как фотография, какой я ее помню в 1850 году».

Н.Косухина. Чаромир.
«- А почему вы упаковываете книги? – спросила Катя.
- Сама еще не знаю, - со вздохом призналась я, ставя на стол чай и потянувшись к книге, чтобы закрыть ее.
И тут раздался женский крик. Я лишь с ужасом успела посмотреть на томик, как меня и Катю втянуло в роман. Я осмотрелась: небольшая темная квартирка со старинной обстановкой и старуха, разговаривающая с молодым мужчиной. И с ужасом поняла, какую книгу открыла Катя.
- Ух ты! Мы внутри книги! А этот молодой чело…
Я закрыла ей рот ладонью, но было уже поздно: Родион Раскольников повернулся в нашу сторону. Бледный мужчина на пике душевных страданий, с топором в руке, с которого медленно капала кровь.
- Он что, видит нас? Кто это такой?
- Это, Катя, милый мальчик Родя, который только что на наших глазах зарубил бабушку топором. И кажется, он нас не только видит, но и слышит, - ответила я, начиная тихо отступать и таща за собой девушку. Судя по еще более побледневшему Раскольникову, он решился на второе убийство. Вернее, на два.
- Бежим! – крикнула я.
Бросившись вперед, мы выскочили за дверь, и нас накрыла белая пелена – страница перелистнулась. Я, не останавливаясь, неслась вперед, Катя не отставала, вслед нам сопел главный герой. Листы перелистывались один за другим, а Родион пыхтел нам в затылок, заставляя сжиматься от страха.
- Этот Родик, он есть на последних страницах книги?
- Точно не помню, но он главный герой…
- Плохо. Тогда нам нужно как можно скорее покинуть роман.
Я не стала ни о чем спрашивать. Идею сделать ноги из мира Достоевского я считала дельной».

---

Просто юморное в телеграме...

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Станислав Ежи Лец.
«Я держал счастье за хвост. Оно вырвалось, оставив у меня в руке перо, которым и пишу».
***
«Время останется людоедом».
***
«Собственное бессилие так же опасно, как чье-то насилие».
***
«Слабая память поколений сберегает лишь легенды».
***
«Кто же после пощечины изучает на щеке отпечатки пальцев?»
***
«Мечта рабов: рынок, где можно покупать себе господ».
***
“Нет человека, который был бы так глуп, чтобы время от времени не прикидываться дурачком».
***
«Видел одни и те же следствия, который каждый раз порождались другой причиной».
***
«На человеческую память нельзя полагаться. Увы, так же как и на забывчивость».
***
«У человека два профиля – левый и правый. И еще два изнутри».
***
«За сколько голосов считается при голосовании голос истории?»
***
«Из опыта стрелка: в великих труднее попасть, чем в малых».
***
«И иуды научились носить кресты».
***
«Идеальные подделки вынуждены делить судьбу оригиналов».
***
«Оправдание людоедов: «человек – это скотина».
***
«В опасные времена не уходи в себя, там тебя наверняка отыщут».
***
«Сколько соловьев надо сожрать хищнику, чтобы запеть?»
***
«Не все фениксы, восстав из пепла, признаются в своем прошлом».
***
«Давайте строить времянки. А ну как землетрясение?»

О.Пашнина. Ведьма в шоколаде.
«Постепенно народ начал подтягиваться к лавке. Кто-то проходил мимо и даже не смотрел в нашу сторону, кто-то нерешительно останавливался поодаль и смотрел, как ведут себя другие. Вокруг столов собралось человек двадцать.
- Не стесняемся, дегустируем! – надрывалась я. – Женщина, ну куда вы в мешок гребете, честное слово!
Народ пробовал шоколад, одобрительно кивал. Не обходилось и без излишне наглых экземпляров. Когда один тучный мужчина, не сильно-то и скрываясь, набил карманы кексами, я не выдержала и щелкнула пальцами.
Кексики, вдруг обнаружившие в себе глубокий внутренний мир, во внешний вышли гордо и ловко. Маленькие шоколадные ножки и забавные ореховые мордашки появились словно из ниоткуда. Кексы выбрались из карманов воришки под всеобщий смех и вернулись на стол, где отвесили благодарным зрителям поклоны.
После такого есть их, конечно, ни у кого рука не поднялась. А кексики-то оказались теми еще нарциссами. Они буквально купались в лучах всеобщего обожания. Закончили кланяться и устроили импровизированное представление, лихо сплясав что-то вроде танца котелков, только в бисквитной вариации».

---

Елена Янук "Ух, началось!" Фэнтези, любовный роман.
Сюжет: девушка Даша живет себе обычной жизнью... пока однажды вечером, возвращаясь домой, не встречает какого-то незнакомого старичка, который уговорил ее приютить на время собаку. Типа друг очень просил, а он должен срочно уезжать, не может... Собачка, конечно, довольно крупная... но Даша собак любит. Так в ее квартире завелся огромный своевольный охламон по кличке Пират. Вот только Даша не знает, что это не простая собака... а глава одного из кланов оборотней... На него наложили заклятие, в результате чего у него слегка повредились мозги и он оказался заперт в собачьем облике. И так бы все и продолжалось, если бы Даша однажды не сняла ошейник, который и держал магический замок. Теперь пленник оказался на свободе... вот только и Дашу он отпускать не желает. Привык за это время. А между тем в городе назревает война между кланами оборотней...
Книжку случайно, от нечего делать, взяла в библиотеке, автор незнакомый - в общем, ничего особого от нее не ожидала. Начало шло как-то дергано, то и дело у меня возникали сложности. То собакен борзел без края... то несчастная Даша должна была его бегать искать... Но когда роковой и сексуальный наконец освободился и обрел устойчивый вид, то все более-менее наладилось. К моей радости. В смысле, ничего потрясающего основы, конечно, просто обычный ромфант - на этот раз из разряда "про оборотней", со всеми прилагающимися фишками - истинные пары, принюхивания, все такое. Ну что ж, по крайней мере читается довольно легко, история вполне увлекательная (для любителей жанра).
Стала писать отзыв - и только тут увидела, что это "первая книга из цикла". Хм. Ну, у нас все равно больше ничего от автора нету.

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

П.Крусанов. Дневник собаки Павлова.
«К твоему мороженому привязалась оса, я взял тебя за руку, за ладонь, на ощупь лишенную судьбы, и, как уместную цитату, вытянул из контекста. Мы переходили из света в дырявую тополиную тень и снова возвращались на свет, словно погружались ненадолго в толстую мерцающую слюду, - помню, в тени ты пахла дыней, а солнце капризно меняло твой запах на свой вкус, и следует признать, вкус у солнца был. Во всем этом скрывалось что-то новое, свежесть ощущений – нарзанные пузырьки бытия взрывались на моем небе…
Итак, я держал тебя за руку и прислушивался к дразнящим разрывам хрустальных пузырьков вдохновения, которые совершенно некстати дурманили мои помыслы настоятельными призывами реально оценить возможность построения земного ада. Твоя ладонь была совершенно гладкой. Если бы я был прозорливее, я бы понял, что это предвестие твоей и моей смерти в нашем ц е л о м, понял бы, что из зыбкого и хрупкого сделана наша жизнь, но я не понял и спросил: «Почему тебе не досталось судьбы?» Мы шли вдоль забора. Из-за некрашеного штакетника тянулись ветки черной смородины. То, что нагло на них висело, было спелым – флора хотела осознать нашу реальность: сорвем, не сорвем? Ты уже расправилась с мороженым и ответила невпопад моему непониманию: «Милый, целое – среднего рода». Не берусь судить, что произошло следом (кажется, налетел ветер, взвыли колодцы и закипевшая в них вода выплеснулась наружу), но каким-то образом я получил тебя, как теленок – пожизненную жвачку. Право, не знаю, стоит ли упоминать о том, что мы умерли и с холодным вниманием стали жить дальше».

Е.Михалкова. Пирог из горького миндаля.
«Старуха напоминала бы городскую сумасшедшую, если б не ее манера разговаривать, высокомерная до такой степени, что собеседник невольно ощущал себя глупцом. Изольда не общалась – она снисходила. Не здоровалась – награждала своим вниманием.
- Я ведь певица, - хрипло говорит Изольда Тишкиной бабушке и выпускает дым из пунцовых губ. – У нас с Всевышним особые отношения. Мы – божьи дудочки. Господни тростники, через которые в мир льется его мелодия.
- У нее дома алтарь, - говорит Женька, - перед алтарем ковер, в ковре живут мертвые пчелы. Они делают мертвый мед. Она обмазывает им губы и кого поцелует, тот сам придет к ней ночью и останется навсегда.
- Зачем ей люди? – Вероника села на траву и обхватила колени тонкими белыми руками.
- Лучше тебе не знать. В полнолуние к ней является черный лекарь и приносит синеглазую жабу. Ее кожа обжигает! Дотронешься голыми руками, будут волдыри.
Тишка вспомнила, что старуху и впрямь часто видели в кружевных перчатках.
- В ночь с четверга на пятницу у жабы вспучивает брюхо и ее тошнит драгоценным кольцом. Или серьгой! А охраняют жабу кошки с рыбьими глазами. Если они оцарапают человека, у него в горле вырастут водоросли, и он умрет!
- Завралась, - констатировала Вероника.
Женька сощурилась:
- Легко проверить! Пошли со мной к Изольде!
- Ты хочешь… хочешь залезть к ней? Как вор?
- Как археолог! – поправила Женька. – Изольда уже давно ходячий труп. Значит, ее дом – это гробница!»

---

Картинкофлуд

Посвященный улыбкам и смеху. Просто как-то я решила заглянуть наконец в книжку Пу Сун-лина… прочитала там первый рассказ – и он мне сразу понравился. Там было про девушку-лисичку, которая все время смеялась. Вот мне и вздумалось запросить у Кандински – «красавица с лисьим смехом». Со смехом или нет, или просто с улыбками… или с глубоко внутренними улыбками… но он наделал картинок девушек с лисой. Видимо, надо полагать, что это должно обозначать девушку-лису.
А через некоторое время мне подумалось, что можно в пару запросить – «красавец с кошачьей улыбкой». Ага, точно. Кандински меня активно не понял и стал изображать девушек с кошками. Видимо, в его понимании, если красавец, так все равно должна быть девушка. Тогда я переделала просто на – «парень с кошачьей улыбкой». Попутно мне представилось – Чеширский кот! В смысле, интересно представить таким образом генерацию образа Чеширского кота. Ну, пусть он будет как бы в человеческом виде… Потому что запрашивать прямым текстом Чеширского кота – это бесполезно, будет изображать строго кадры из фильма (которые мне и так не нравятся).
Вот Кандински и наделал изображений парней с котами. Некоторые выглядят натурально демонически и хтонически.
А так вообще – размышляю я – получилось же еще как бы – кот и лиса. Лиса Алиса и Кот Базилио.

---

Книжный столик

П.Крусанов "Дневник собаки Павлова".

«Чудо сродни уродству, поэтому их часто путают».

«Но из небытия жизнь никогда не восстает в прежнем величии. Величие приходит со временем – ведь и солнце за силой ползет к зениту!»

«…Много удивительных животных живет в тебе, но чтобы сказать о них, я должен выучить язык какого-нибудь счастливого народа!»

«Что за томительную ноту поет аорта? Ах, если бы можно было разрезать грудь, вынуть сердце, промыть и жить дальше! Ах, если бы можно было руками вырвать мучительную занозу любви, которая превращает сердце в гнойный источник не жизни, но муки!»

«Постепенно у странника высыхает орган, ответственный за привыкание».

«Утро было сделано из чего-то скучного».

«Он всегда был любопытен и хотел иметь понятие о всех подлунных странах. Он говорил, что это понятие ему необходимо, дабы провидеть будущее. Вернее, он говорил: вспомнить будущее. Такая сидит в нем вера, что, мол, время мертво, и в мертвой его глыбе давно и неизменно опечатаны не только судьбы царств, но и извилистые человеческие судьбы. А чтобы понять их, следует просто смотреть вокруг и запоминать увиденное… словом, выходит, будто судьба наша не то чтобы началась, но уже и кончилась».

«Подметая тротуар, Курослепов, разумеется, думает, что занимается не своим делом. Мысль весьма чреватая мышью, взращенная расхожим заблуждением, будто человек выползает в слизи и крови из мамы для какого-то с в о е г о дела. Нахальство-то какое».

«…Ноготок судьбы незримо тянется к нему, не указуя, не маня, а так – потрогать: не готов ли?»

«…Сам он чай никогда не сластил – он находил, что сахар прогоняет из напитка чудо, которое в нем есть».

«…Воздух, от присутствия известной породы тварей тусклый и излишне плотный».

«А иногда душа его, скрепленная с покинутым телом серебряной ниткой, воспаряет в горние миры и постигает тайное, но прозрения, как визуальный эффект молнии, повествовательно невыразимы».

«Итак, все вроде бы на месте, все расставлены в надлежащем порядке. Чуть смазывает картину муть естественной избыточности жизни, планктон бытия, зыбь параллельных возможностей и необязательности происходящего, пусть их смазывают – без них куда же?»

«Словно рак-отшельник с мягким брюшком, душа без раковины тела пуглива и до обморока впечатлительна, она возвращается потрепанной и не узнает себя: она видит себя саламандрой и требует смены среды».

«Солярный миф Моцарта – Гелиос улыбчивый, совершающий по небу ежедневные прогулки; солярный миф Сальери – потный Сизиф, катящий на купол мира солнце».

«…Достиг той стадии совершенства, при которой человек перестает нуждаться в пище и поддерживает жизнь только ароматами, насыщаясь ими подобно бессмертным».

«С обычной точки зрения в разделении полов и всего, что с этим связано (любовь), усматривается лишь одна цель – продолжение жизни. Но, даже используя этот ракурс, совершенно очевидно, что человеку дано гораздо больше «любви», чем ее требуется для воспроизведения потомства, - избыток энергии пола преобразуется в иные формы, подчас противоречивые, опасные, даже патологические, что неутомимо доказывал Фрейд и последующие психоаналитики. Вероятно, без подобного мотовства прямая цель не была бы достигнута – природе (пусть – природе) не удалось бы заставить людей подчиниться себе и продолжать по ее воле свой род. Люди стали бы торговаться. Гарантией от тщеславного упрямства и выступает тот блистательны перебор, который ослепляет человека, порабощает его и заставляет служить целям природы в уверенности, что он служит самому себе, своим страстям и желаниям».

«…Эпитафия, сделанная оранжевым фломастером на фанерной дощечке: «Спустился в могилу. Что дальше?»

«Зачем понадобилась Ъ симуляция смерти? Возможно, такие вещи (смерть) становятся нужны после их потери, как трамвайный талон при появлении контролера».

«Возможность взгляда от первого лица показывает лишь зрелость музы – все девять классических, за исключением, быть может, Урании (эта уже стара), так или иначе владеют им, зато самозваная десятая не доросла до первого лица: оно существует в кино в виде чужого голоса за кадром».

«В июле кожа пахнет солнцем, и кажется, что жить стоит долго».

«Суть в том, что зрачок сияющего – черная точка, а тьма – гений нелицеприятия, ибо всем дает/не дает света поровну».

«Текст обретает себя постепенно, как сталактит».

«Главной бедой тех людей, кто узнает жизнь из книг, служит искреннее и трогательное неведение, что ее можно и надобно узнавать как-то иначе».

«Если свет слишком яркий, мир становится черно-белым, но здесь его было не мало и не много – как раз, чтобы различать цвета».

«Деревья тоже могут сказать свое «ку-ку». Листья – языки их. Осень рвет с ветвистых глоток языки, лишает деревья речи – чтобы они не разболтали, куда она уходит».

«…Несусветная рань, когда явь еще неотличима от ночного кошмара».

«Общеизвестно: Петербург – это не пятьсот квадратных километров построек и не пять миллионов жителей. Петербург – это особняк в три-четыре этажа, с парадным, где в мороз и сырость трещат в камине дрова и где уместны зеркала и гравированные стекла, потому что помогают друг другу оставаться. Петербург – это хрустальный шар, в котором не меняется ничего, кроме оттенков холодного внутреннего свечения. Пожалуй, это еще и вода, много открытой воды – больше, чем чугуна и гранита. Внутрь такого Петербурга дороги нет, он уже все в себя вместил – все, что ему нужно».

«Все, что отражается в поясах катящейся державы, насмешливо деформировано, безумно и пугает: «Батюшки! Соловей-то как страшно поет. Цветы-то цветут как жутко…» - но где-то рядом почти ощутим, почти виден, почти сияет из-за скобок покатый хрустальный бок. Хрусталь – это память о смысле. Да, все наши деяния лишены смысла, и потому единственное ожидание – ожидание красоты, которая тоже лишена смысла. Но красоту можно любить, а любовь – хитрая бестия, она позволяет нам находить смысл в том, что мы делаем, хотя в действительности ничего подобного там нет».

«Разум усердно блюдет то дрему, то некий глубокий сон, в котором решительно отчего-то заинтересован. При таком условии смех – в каком-то смысле пробуждение. Конечно, если хорошо знаешь и понимаешь, над чем смеешься».

«Бывает, найдет морок, и кажется, что если вещи схожи чем-то внешне, то и во всем остальном – вернее, в самом главном – они тоже устроены одинаково. Однажды случайно я положил только что купленную книгу на стиральную машину и вдруг заметил, что ее обложка по цвету почти сливается с алюминиевой крышкой механизма. Мгновенное озарение высветило суть столь определенно и с такою немою убедительностью, что я по сию пору не читал эту книгу, пребывая в уверенности – функция и той и другой вещи состоит в манипуляции с грязным бельем».

«То есть, человек напоминает вещь, которой впору задаться вопросом: как становиться старше и при этом не стареть? Но что такое старость? Где она выводит птенцов и куда прячется, когда ее нет? В бане, где все голые, старики выглядели голее прочих – вот и все, что ему было известно».

«…Убежденно полагал, что вполне возможно расчетливо выстроить судьбу так, чтобы оставить за собой мифологию, а не биографию».

«Дождь – повод для одиночества, которого всем всегда не хватает. Если, конечно, он будет добренький и застигнет всех порознь».

«Уж так устроены маски, что они презирают лица: за мягкотелость, за то, что лицам без них никак. Маски одни знают, какой плотности тьма находится под ними. С маской нельзя договориться, кто главнее: в самом деле – не позволять же ей править. Поэтому лучше выбрать такую, чтоб не стесняла движений. В общем, чтобы не вышло так как с родителями, которые всегда виноваты перед детьми за то, что их не выбирали, - ведь мы бы с ними никогда не общались, не будь они нашими родителями».

«Правда, сказанная без любви, это, собственно, и есть ненависть».

«…Во всем объеме планы не сбылись, но остались по человеческим меркам вечные сооружения – эпоха сама поставила себе памятник, своего рода Колизей, годный для жизни, смерти и просто для декорации».

«Если прислушаться, жизнь окажется музыкой. То есть достаточно совершать поступки, от которых никому не становится хуже, и говорить слова, за которые ничего не будет. Ни кнута, ни шербета. Приблизительно это и есть синхронизм, совпадение с миром. Чем чище совпадение, тем неслышней скрежет и шумы жизни, тем ровнее рельеф бытия, тем меньше злодеев и праведников, которым и не пристало роиться».

«Любовь и ненависть, как добро и зло, - не противоположности, а вещи из одного ряда, который всегда включается целиком, словно радуга».

«…Люди, обученные жить собственными игрушками. Игрушки – это такие забавные ошибки, которые можно тискать, ломать и принимать до и после еды от скуки. Куклы учат в неживом видеть живое, механические игрушки заставляют в живом подозревать шестерни и моторчики, а трансформеры, если немного приврать, посягают на преображение».

«Все, что есть у него внутри, - это чертова куча деревянных, стеклянных и самоцветных шариков, прожитых насмерть, просверленных навылет и нанизанных диковатым строем на серебристую шелковинку, что цедит гусеница, сидящая под его лбом. Все это сыпучее добро свалено в мешок с открытым горлом, так что сверху шуршат и мерцают лишь самые кичливые бусины».

«Весьма старая проблема: действительно ли мы бодрствуем, бодрствуя, или же мы бодрствуем, спя».

«Фантазия воюет с памятью, как расточительность – с накоплением. Они клюют друг другу очи. При этом накопление давно и начисто обессмыслено неизбежностью смерти и необъятностью необъятного. Равно как и достижения цивилизации своим существованиям обязаны исключительно плохой памяти».

«Порок подобен проказе – борьба с ним грозит борцу лепрозорием».

«Гвоздюков умел верно озвучивать свои грезы, что сродни природе божественного дарования. Приблизительно так: в сердце Птаха возникла мысль об Атуме, а на языке – слово «Атум». Птах произнес имя, и в тот же миг Атум воссуществовал. В голове Гвоздюкова ветер дул в другую сторону: ответ первичнее вопроса, подражание предшествует подлиннику, ложь обгоняет лжеца, партитура существует до живого звучания, преграде все равно, нащупали ее ультразвуком или нет, - она позы не поменяет. Словом, ответы начинают и выигрывают. А вопросы… Что короче – детство или аршин? Так можно и нарваться».

«Когда время разгоняется, праздников становится много – они спешат, теснятся и наступают на пятки».

«Жизнь у всех одинакова – капризничают детали».

«Что можно услышать на улице вечером, в истекшем декабре? Все то же: звуки и запахи. Шелест шин в сыром твороге талого снега, всхлипы шагов, запах мокрого ветра и случайных прядей табачного дыма, лай пса из подворотни, невнятную воркотню разговоров, парфюмерию встречной кокотки, трамвайный звонок с Литейного, потрескивание фонарной лампы, выхлопной фантом автобуса, грохот двери в подъезде и, может быть, колокол. Вот что странно: все это редко фальшивит. Возможно, потому что это и есть та самая «правда жизни», которой в собственно жизни нет – она заводится/не заводится только в ее имитации».

«В городе есть окна, куда войдет слон, и такие, будто для кошки».