А.Сальников "Петровы в гриппе и вокруг него". Современная литература... трэш, сюр, магический реализм, в общем, кто что хочет.
Сюжет: с этим трудно - и вообще, все уже знают... В двух словах - про семью Петровых, которые болеют гриппом, про их знакомых и родственников и про окружающий их мир.
Ну вот, наконец я одолела эту книжку... То есть, сначала я на нее долго с подозрением смотрела... И чем больше вокруг нее происходило эйфории, тем было мне подозрительнее (есть у меня такая дурная привычка - испытывать настороженность по отношению к чему-то мега-популярному ). Потом я прочитала другую книжку автора "Отдел", которая мне очень понравилась... И тут уже решила все-таки взяться и за знаменитых Петровых. Но и тут возникла закавыка - я сразу обнаружила, что читается гораздо труднее, чем "Отдел"... Почему-то вот ощущается, как такое болото, где вязнешь и не на что опереться, и тонешь с головой... (благо, что я до того прочитала "Отдел", так что можно опираться на него! ) А потом вообще все застопорилось, потому что началось повествование от лица Петровой, а она мне как-то резко не нравилась и все такое. Книжка зависла. Ну и вот - наконец я собралась с духом, решила пробиться до финала - и так оно и пошло. И даже мерзкая Петрова оказалась в итоге не такой мерзкой - ну, во всяком случае, более понятной... И мне эта книжка тоже понравилась - хотя и не так, как "Отдел"... (может, это еще вызвано тем, что в "Отделе" только происходило знакомство с автором, эффект новизны и все такое, а тут авторский стиль мне уже был знаком )
Книжка, как уже сказано, сложная... многослойная, многозначная... с особой структурой и строением сюжета... ну - как мне показалось и сложилось впечатление - каждый здесь может сам складывать какую-то картинку и выстраивать какой-то сюжет, а автор только вывалил кучу пазлов... разнообразных, ярких и загадочных... Вот вам Петров, который рисует комиксы для собственного удовольствия, а так он автослесарь, вот вам Петрова, которая убивает мужчин, сама не знает, почему, а так она библиотекарша, вот вам Петров, который отправляется на новогоднюю елку и пляшет там с монструозной Снегурочкой - и в последнем случае лично я начисто затрудняюсь определить, где там речь идет о Петрове, где о сыне Петрова, как-то они сливаются до неразличимости, а автор специально ничего не уточняет. И т.д. Тут можно рассматривать это все, как цикличность времени, или как некий отрезок времени вдруг закольцевался сам на себя и повторяется раз за разом, неизвестно почему... или еще что-нибудь...
Лично у меня - даже без специальных усилий с моей стороны! просто так получилось! - под влиянием ранее прочитанного "Отдела" все стало складываться следующим образом. По мне так эти книжки связаны между собой! как две половинки одного целого. То есть, их можно разъединить и рассматривать по отдельности - и там будет складываться какая-то своя картинка - но если их соединить, то они дополняют друг друга и складываются в одно. Так что все странности и непонятности "Отдела" находят свое объяснение в "Петровых в гриппе", и, соответственно, наоборот.
Так вот, к примеру, можно увидеть, что многие персонажи и там, и там повторяются. Странный знакомый Петрова Игорь - является центральным героем и рассказчиком в "Отделе", еще более странный знакомый Игоря, к которому тот его привозит на катафалке - является тем старым жутким оперативником из Отдела (забыла, как его звали, но личность незабываемая). Автослесарь Петров из "Петровых" является соответственно автослесарем (безымянным) из "Отдела" (тот самый, операция с которым была первой для Игоря), Петрова и сын Петрова из "Петровых" являются безымянными женщиной с ребенком из "Отдела"... Ну и, на основании этого, выстраивается картинка: в "Отделе" нам показывали, как некая очень секретная силовая структура занималась тем, что в каком-то странном порядке - типа получая от своего еще более секретного руководства конкретные задания - задерживала и подробно опрашивала каких-то людей, тщательно все документируя, а потом их убивала. В этом была главная загадка, которая в "Отделе" так и осталась непроясненной - автор только ограничился версиями сотрудников Отдела, которые и сами затруднялись уразуметь суть своей работы. А когда начинаешь читать "Петровых", то сразу встречаешь уже описанных персонажей - и всю семью Петровых, и Игоря со старым опером. Но ты же уже знаешь, что все Петровы мертвы! только что же прочитал подробное описание, как их всех убили. То есть, получается, что в "Петровых" Петровы вовсе не болеют гриппом, как им кажется - они попросту мертвые! Но несмотря на это они продолжают жить, как жили, бессмысленно совершая все тот же замкнутый круг действий - Петров продолжает рисовать свои комиксы, Петрова продолжает убивать каких-то мужиков, сын Петрова продолжает посещать новогодние елки... То есть, сотрудники Отдела, получается, выслеживают вот таких мертвецов, которые, несмотря на то, что они давно умерли, продолжают находиться в нашей реальности. Пытаются их вычистить из нашей реальности и отправить наконец туда, куда следует - Игорь себя провозглашает Петрову богом подземного мира мертвых! Хотя это, конечно, шутка и сарказм. Тогда эти странные наборы вопросов, которые непременно нужно задать "задержанным" и тщательно зафиксировать их ответы, с применением специальной аппаратуры, которая что-то там, наверно, определяет - можно объяснить тем, что параллельно с процессом устранения из нашей реальности мертвецов, кто-то пытается собрать сведения, понять, что для них характерно, как их можно определить, в таком роде. И деятельность Отдела выходит абсолютно необходимой, потому что - не позволять же мертвецам так и оставаться среди живых... к тому же, что касается конкретно Петровых, то они еще как-то влияют на нашу реальность. Как показано. Ну и остальные подобные мертвецы, видимо, тоже...
А далее - уже чисто из моего желания - у меня выстраивается линия: то, с чего начинаются "Петровы в гриппе", когда Петров едет в троллейбусе, а его останавливает Игорь на автомашине и увлекает с собой, втягивая в разные безумные действия, вплоть до похищения катафалка. Получается, что Игорь специально спустился в эту страну мертвых, куда они с Отделом все-таки отправили Петровых? В финале "Отдела", что характерно, рассказывается, как пьяный Игорь возвращается с... как бы поминок... и отрубается в сугробе... А зачем он туда спустился? - размышляю я... и заключаю с восторгом - не иначе, чтобы найти Фила! Это же был самый топовый и жуткий момент в "Отделе", когда Фил вдруг помирает, точнее даже, сотрудникам Отдела их руководство объявляет, что он умер и его уже увезли... Но они его даже не видели мертвым... Что, если представить, что Игорь и отправился в подземный мир мертвых, чтобы там отыскать Фила? Фил реально умер и ушел туда, Игорь его хочет воскресить... или Фила каким-то образом просто скинули туда живым, тогда он хочет его спасти... И когда в финале "Петровых" упоминается про некоего исчезнувшего покойника - то среди меня наступило полное довольство и удовлетворение. Отлично, то есть, именно так я и могу это все воспринимать!

«Старички медленно разошлись в разные стороны, спокойные и отстраненные от всего, как до спора, так и не вспомнив, при ком был самый сахар: при Брежневе или при Брежневе».

«… И спокойствие за самого себя, потому что сам Петров никаких особых амбиций не имел даже в прошлом, от чего не мог испытать разочарования в жизни никаким образом».

«Действительно, оказались в похоронной конторе и писатель, и художник. Писатель, а точнее, поэт уже бесконечно долго посещал литературную студию «Строка» где-то в библиотеке на Уралмаше.
- Это, по ходу, где у меня жена работает, - сказал Петров. – Она говорит, что так жалко всех этих людей, что там раз в неделю собираются, что хочется заколотить их в конференц-зале и сжечь библиотеку, чтобы они не мучились.
- А художник что? – спросил Игорь.
Художник, по словам водителя, был не так уж плох, но не мог рисовать ничего, кроме уральского леса, и ладно бы любого леса, нет, художник рисовал только осенние уральские пейзажи… Говорил, что тема уральской осени неисчерпаема. По основной своей специальности художник был плотник, сколачивал гробы».

«- Ну ладно, нет так нет. Мы приедем, посмотрим, может, ты еще переменишь свое мнение, а если не переменишь, то постоим на пороге, как девочки со спичками, припадем к твоему окну, продышим глазок и будем смотреть на твое счастье… Нет, меня не пугает, что второй этаж, ты меня знаешь. Пускай тебя это пугает».

«Сказанное слово может размножаться в человеческой среде как живое, по сути дела слово – это как квант света, имеет сразу несколько сущностей. Вообще интересно, ведь на квантовом уровне, грубо говоря, голова не отличается от жопы, среда, в которой мы существуем, не отличается от нас самих, воздух, который мы вдыхаем, еда, которую мы едим, становится нами, где эта граница между нами и средой? Почему мы, по сути дела, абстрактное облако элементарных частиц, можем передвигать облако элементарных частиц, которое является нами, а не можем, допустим, двигать горы таким же образом? Ведь никакой границы не существует».

«Все равно нет гарантии, что человека выбрали не потому, что у него пиарщики хорошо поработали. Получается, что выбирают не тех, кто может управлять страной, а тех, кто хочет ей управлять. А это две большие разницы».

«Даже не отягощенному медицинским образованием Петрову было видно, что Игорь, кажется, действительно считает себя античным богом подземного мира. Таких фокусов от людей вне троллейбуса Петров раньше не наблюдал».

«Они излучали энергию бесполезности, безвестности и амбиций».

«Английский Петрова знала не очень хорошо, но сомневалась, что какой-нибудь убогий английский или американский писатель обладал большим словарным запасом, чем она».

«Раньше городские жители были похожи на тараканов, потому что бежали на какие-то халтуры, спешили в какие-нибудь места, где можно было подешевле купить вещи и продукты, торопились на автобус так, будто это вообще последний автобус по этому рейсу, спешили вернуться домой, чтобы не пересечься в темном подъезде с каким-нибудь шальным наркоманом. Теперь все ходили по городу, как коты по квартире».

«… Он не мог понять, что это такое, потому что ткань пальто и рукавицы скрадывали форму ножа, а руку, которую внук пытался засунуть в карман и посмотреть, что же там такое, Петрова аккуратно отводила в сторону.
- Это у вас линейка там? – спросил внук. – А зачем?
- Я учитель математики, - сказала Петрова, - у нас так положено, линейку везде с собой таскать».

«Петрова подозревала, что создатели компании «Мотив» специально назвались так, чтобы снять с себя всякую ответственность за происходящее с подключенными к ним телефонами, типа, мотив же – это что-то такое неуловимое, игриво витающее в воздусях».

«…Ввалился Петров, трезвый, но пока еще не уверенно трезвый».

«Петров не понимал, почему вообще Сергей тратит время на литературу, в руках Сергея литература выглядела как не очень сильное, чтобы не пораниться, самобичевание перед зеркалом, как тайное переодевание в женскую одежду без выхода в свет».

«Хорошо было людям в девятнадцатом веке, им не с кем было себя ежедневно сравнивать, кроме как с Александром Македонским и Бонапартом».

«Как-то не особо было заметно, чтобы поливаемые огурцы, и помидоры, и картошка со вскопанных грядок оказывались у них на кухне, все выращенное бабушка куда-то девала, возможно, продавала и копила на похороны. По расчетам Петрова, это тогда должны были быть шикарные похороны: с гробом из горного хрусталя, восьмеркой запряженных в катафалк черных коней, тремя составами местных филармоний в качестве оркестра, а еще во время того как бабушка отправится в последний путь, над похоронной процессией должно будет пролететь звено истребителей».

«…Кофта – полосатая и с оленями одновременно. Что за бзик на оленей был в семидесятые и начале восьмидесятых, когда, вероятно, эта кофта была связана, - Петров не понимал, но предполагал, что это было такое ритуальное призывание автомобиля «Волга» в семью».

«На крыльце продолжался гендерный спор. Женщина с красной прической говорила:
- Вы меня этим своим приличным костюмом не обманете. У меня муж тоже все время в костюме».

«…И сразу ввалился в машину, сразу заполнил ее некой энергией, перед которой все веселье радиоведущих меркло, потому что энергия, которую излучал собой Игорь, была энергия неизбежности».

«- Странно это все у вас, у людей, устроено.
- А ты кто, инопланетянин, что ли? – раздраженно спросил Петров.
- Если учесть, как люди поменялись всего за пятнадцать лет после того, как Союз распался, - да. Просто пришелец из космоса. Я бы даже сказал – из осмоса, если учесть, как ко мне все просачивается».

«- И вот, когда я понимаю, что вся жизнь моя наперед расписана, как бы набросана карандашом, и только контуры осталось обвести – вот от этого тяжело».

«- Писатели у нас все список смертных грехов расширяют. Булгаков вроде трусость добавил туда. Кто-то еще – неблагодарность. Был бы я писателем, я бы туда вписал страх казаться смешным».

«Ни одна из человеческих задумок не проходит так, чтобы получилось безукоризненно. По-настоящему доброе или злое дело люди могут делать только несознательно».

«Все стремятся к некоему идеалу жизни, который пытаются достигнуть через определенные маяки, при том что жизнь бушует вокруг этих маяков, совершенно непредсказуемая и неостановимая».

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Дж.Харрис. Кошка, шляпа и кусок веревки.
«Вдруг она снова расплакалась, закрыв лицо руками, точно маленькая девочка и прижимая к груди подаренный зонтик.
- Ох, извините, - еле вымолвила она, когда чуточку успокоилась, - это все из-за дождя. Я совершенно его не выношу! Он такой холодный, противный! И вокруг от него делается так темно…
Я заставил умолкнуть собственную гордость. Ведь гордость есть даже у бога дождя, знаете ли; к тому же, признаться, я всегда считал мощный ливень одним из лучших произведений своего искусства.
- Просто вы, наверное, подцепили эту печальную штуку – как она там называется? – сезонная депрессия…
- Наверное, вы правы, - она снова улыбнулась, и ее улыбка была как рассвет. Вокруг сразу запели птицы, расцвели цветы, птицы и звери оживились, защебетали, заиграли, забегали в весеннем лесу…
- Посмотрите-ка, - сказал я. – А дождь-то перестал.
С какой же душевной болью я его останавливал! Но оно того стоило – одна ее улыбка искупала все. Я шевельнул большим пальцем, и тучи расступились. Зато люди, работавшие на пшеничном поле в Канзасе, страшно удивились, увидев, как из синего и абсолютно безоблачного неба вдруг повалили крупные тяжелые хлопья снега. А над нашими головами затрепетало над землей одно-единственное перышко солнечного света.
- Глядите, радуга! – радостно воскликнула Санни.
Я чуть приподнял мизинец, и в Киншасе сезон дождей начался почти на три месяца раньше обычного. Зато на Манхэттене радуга сперва ярко вспыхнула, затем удвоилась и осветила полгорода своим великолепным сиянием. Санни ойкнула и даже затаила от восторга дыхание.
- Вот только радуги, к сожалению, без дождя не бывает, - негромко заметил я.
- А нельзя ли нам прогуляться под этой радугой?
- Разумеется, если хотите.
В ту же минуту на японский город Окинава обрушился непонятный вихрь, разгромивший торговый центр, нанеся ущерб в четырнадцать миллионов долларов. А на Манхэттене радуги танцевали вокруг нас, точно безумные дервиши».

Н.Мамаева. Светлые и темные.
«Все-таки правду нужно дозировать, иначе к ней в комплект обязательно добавятся оскорбленные убеждения (чьи-то) и синяки (твои)».
***
«Ничто так не отвлекает от глобальных задач, как решение мелких бытовых проблем».
***
«Я же, демоны меня раздери, светлая добрая чародейка! И если я творю зло, то не нарочно».
***
«Ее логику можно было использовать вместо дубины. Оглушала она здорово. И знатно разбивала стереотипы о причине и следствии».
***
«В битве главное не победа. Главное – вообще в ней не участвовать».
***
«Меня кольнуло… Нет, не тревога, а ощущение, что все идет хорошо, но противоположным от меня маршрутом».
***
«- Вот сейчас я тебя зауважала еще сильнее: сказать чистую правду так, чтобы в нее никто не поверил, - это талант».
***
«Она обняла свое брюшко и обреченно произнесла:
- Ну все, я набрала лишний вес. Теперь придется беситься с жиру».
***
«- Предлагаю сотрудничество.
- Как оригинально ты произносишь слово «эксплуатация».
***
«Удача бывает внезапной, поэтому, если повезло, терпи».
***
«Нет недостижимых целей, есть длинный перечень отговорок, большой процент нежелания или недостаточный стимул».
***
«Они решили вести себя в лучших традициях удачи: были на моей стороне, но не вмешивались».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Оставлю тут просто себе на заметку, чтобы не потерялось. А то я в телеграме в последние дни периодически натыкаюсь, иду туда, хочу послушать - а потом как всегда - уже пора спать ложиться, я так и не добралась... Потом через какое-то время опять натыкаюсь в телеграме - и все по новой.
Ну, надеюсь, что хоть так прослушаю. (однако количество комментов у ролика поражает воображение - 53943! )

---

Читательский дневник

А.Вертинский. Письма.
«Л.В.Вертинской. 31 мая 1952г.
В Минск приехал вчера, в 6.13 вечера, в вагоне мы нашли минскую газету и прочли в ней, что в Опере у них танцует Уланова. «Лебединое озеро». Я никогда ее не видел и решил превозмочь свою лень и пойти. И… я был потрясен! Это какое-то чудо! Ни в России, ни за границей – никогда я не видел такой танцовщицы. Сравнить ее не с кем. Разве только с Анной Павловой, но я застал ее уже в преклонном возрасте в Париже, и это было уже не то. Как она танцует! Ее тело поет как соловей – каждый жест, каждое движение, каждый мускул! Забываешь обо всем. Уже не думаешь о том, какого дьявольского труда стоит эта легкость, эта воздушность! Ее техника – невидимка! Она исчезает – растворяется в каком-то огромном вдохновении, которое зажигает все. Она пляшет, как пылающее пламя факела. Я ничего подобного не видел в жизни! Боже, каких вершин и высот может достигнуть творчество. Это точно дух Божий! Я сидел и ревел от восторга и испуга перед этим страшным искусством! Так потрясать мог только Шаляпин! Это был даже не танец, а пение! За много лет я впервые был потрясен. Почему я ее не видел раньше? Нельзя передать словами это впечатление. Тысячи мыслей были у меня в голове. Как удержать, сохранить на земле это чудо? Как оставить потомкам это Евангелие для грядущих веков, чтобы учились у нее этому высочайшему божественному искусству? Нельзя. Ни записать, ни зарисовать, ни запомнить! Вот в чем ужас людей ее профессии. А век? Балетный век? Ей 42 года, и она уже уходит со сцены. Она сказала, что через год отпразднует свой 25-й юбилей и уйдет в расцвете сил. Я бы запретил это приказом Совета Министров! Как можно уходить в расцвете? Но говорят, что она не хочет пережить свой успех, как многие, и уйдет вовремя. Со сцены она молода, красива и воздушна. В антракте мы пошли к ней за кулисы. Я сидел в первом ряду – она мне кланялась отдельно, зная, что я в театре. Мы вошли к ней в уборную. Перед нами стояла небольшая, очень худая женщина – вся в мелких капельках пота, с дрожащими руками и, о ужас, немолодым уже лицом и тяжело дышала. Я чуть не расплакался. Мне стало жаль и ее и себя, и это бессилие нашего проклятого искусства! Жечь себя дотла, до дна, сгорать на медленном огне на глазах у всех и уйти в пустоту, ничего после себя не оставив! Воистину мы дети Каина, и на нас лежит печать Божьего проклятия! Нельзя страшней наказать человека! И еще знаешь что? Она была как-то странно похожа на постаревшую Настеньку //дочь//. Я выскочил из уборной, как сумасшедший. Со спектакля я вернулся больным. С этой минуты я все думаю о том, как серьезно надо подумать, прежде чем отдавать наших девочек в балетную школу».

З.Гаврик. Новая хозяйка блуждающей лавки.
«Я двинулась вслед за Эйзом по дорожке, с восторгом рассматривая огромные яркие цветы с махровыми сердцевинами размером с кровать.
- Знаешь, в них очень сладко спится, - подмигнул он, проследив мой взгляд. – По ночам венчики закрываются и внутри образуется что-то вроде очень уютной комнатки.
- А гигантский пчел нет? – спохватилась я.
- Нет. Есть мохнатые бабочки. Но они большие и безобидные. На них можно покататься. Опасных существ здесь вообще не водится. Бояться некого.
- Удивительное место, - от всего сердца сказала я.
- Подожди удивляться. Вот сейчас увидишь одну полянку…
Заросли кончились, и я остановилась как вкопанная. Зрелище, которое мне открылось, способно было поразить даже самое закаленное воображение.
- Бог мой… - сдавленно сказала я. – Это… это… ватрушковое дерево? А вон там леденцовое? Боже, а это что? Ша… шарики мороженого? Они же… прямо на ветках растут! Как они не тают?
- Будут таять, когда сорвешь. Хотя можно есть прямо с дерева. Здесь где-то ложечный куст был. А, вон он!
- Как это возможно?!
- Этот мир заполнен энергией жизни. Подозреваю, что здесь когда-то был мощный всплеск энергии чистого созидания. Поэтому в этом мире кипит жизнь. А все, что посажено в землю – прорастает. Как видишь, я много экспериментировал, собирая сюда любимые лакомства из разных миров».

---

Вот смотрю - в телеграме в нашем местном канале опубликовали предупреждение -

Сильный грохот и свечение в небе можно будет наблюдать в эти выходные на севере региона. Виной всему запуск ракеты.
31 марта или 1 апреля с космодрома Байконур планирую запустить «Союз-2». Части космического корабля упадут в районе Карпинска.

С 29 по 1 апреля запрещено находиться в следующих местах:

— в 20 километрах севернее поселка Кытлым;

— в 10-12 километрах северо-западнее поселка Каквинские Печи;

— в 17 километрах западнее поселка Сосновка;

— в 4-5 километрах южнее границ заповедника «Денежкин камень»;

— в 2-3 километрах севернее Конжаковского горного массива.

Также чиновники предупредили, что во время падения обломков будет сильный грохот.

Это я к чему - еще в советские времена читала в нашем каком-то региональном журнале разбор про перевал Дятлова, и там в итоге пришли к версии, что это было падение ракетных обломков. Лично я до сих пор считаю, что это самая вероятная и вменяемая версия. Вон, пожалуйста - предупреждение...

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Новелла Матвеева.
Архивариус.
Его стихия - старая бумага.
"За что страдает? В чем он виноват?
И ведь какой безропотный, бедняга!" -
Непосвященный скажет наугад.
И ты спроси, чего "бедняге" надо
И чем он только, "бедный", не богат!
Одна строка - и найден ключ от клада,
Строка другая - найден самый клад.

Сидит у лампы труженик архива.
Раскопок ждут бумажные пласты,
И вторят ветра зимнего порывы
Порыву вдохновенья и мечты.
Читает он с глубоким видом мага...
Мгновение - и старый документ,
Как заклинанье, выудит из мрака
Гиганта с волосами из комет.
Так кажется. А разве вправду нет?

А разве не историк разрушает
Кащеевы пещеры, силы сна?
А разве не историк воскрешает
Эпохи, государства, племена?
Или не он стучит без передышки
В глухие и отзывчивые крышки
Полузабытых кладов и гробов?
(А иногда - в дубовые кубышки
На вздоре упирающихся лбов. )
Кто что терял? Отыщется в архивах.

Кто лгал завзято? Кто - не разобрав?
Архив на страже, тихо вправит вывих
Истории достойный костоправ.
В нутро породы, заспанной и мрачной,
Вонзает он исследованья лом
И делает историю прозрачной,
Чтоб разглядеть грядущее в былом.

В.Пылаев. Волковъ. Гимназия №6.
«Странно. Уж не знаю, что и почему тут случилось, но Петербург словно откатился в одна тысяча девятьсот девятый год из будущего – почти как я сам.
Мои размышления прервал вой автомобильного клаксона. Вагон трамвая содрогнулся от удара, качнулся и замер – кажется, соскочил с рельсов. Я успел покрепче вцепиться за поручень и удержался на месте, а вот остальным пассажирам повезло меньше: те, кто стоял, дружно попадали. Солидный господин с газетой потерял очки и шляпу, а ворчливая старушенция скользнула по скамейке и плюхнулась в проход. От ее визга закладывало уши, но даже он не мог заглушить раздавшийся снаружи рев.
Судя по звукам, где-то там голосило что-то вроде льва или тигра – а может, и какая-нибудь хищная ящерица… только размером немногим меньше трамвая. Поэтому я почти не удивился, когда в темноте зажглись два огромных глаза, а стекло напротив брызнуло мелкой крошкой.
И прямо ко мне через разбитое окно потянулась огромная когтистая лапа».

---

Айрис Мердок "Отрубленная голова". Хм... ну, как бы сказать - современная литература.
Сюжет: все начинается с того, что некто Мартин, мужчина чуть за сорок - размышляет, что жизнь удалась... Есть удачный брак, есть молодая любовница, бизнес идет удачно... есть друзья и родственники, которые полностью удовлетворяют нужду в общении и в отношениях... И в этот момент жена возвращается домой и объявляет, что они должны развестись, потому что она полюбила другого - лучшего друга Мартина. И вся эта прекрасная жизнь, о которой он только что с довольством размышлял, рушится, как карточный домик...
С автором у меня складываются отношения э... несколько странные и прохладные. Собственно, я и читала-то всего две книги, и при этом каждый раз находилась в недоумении из-за что это вообще было эффекта обманутых ожиданий что ли. Так что решила вообще даже не смотреть в эту сторону. Но тут увидела книжку в библиотеке - и от нечего делать, ее взяла. К тому же, книжка стояла в разделе ужасов-триллеров, имела соответствующую обложку и завлекательное название, интригующую аннотацию и все такое. Прямо стало интересно - надо же, автор (которая светило интеллектуальной прозы) вдруг решила написать триллер-хоррор? прикольно... (да и книжка небольшая )
Ну и, в полном соответствии со сложившейся традицией, в итоге я опять не улавливаю, что это вообще такое было... и, ясное дело, ощущаю, что ожидания таки были обмануты. Хотя, надо признать, тут большая часть вины возлагается на издательство с его подачей, что вводит читателя в заблуждение. Все как бы говорит, что будут ужасы, настраивает на ужасы и т.д. Хотя их и нет.
Но - парадоксальным образом - книжка мне впервые понравилась. Хотя я все время ожидала, что - вот-вот, вот сейчас, вот оно начнется! А нет, опять не начинается... автор все только накручивает и накручивает... В общем, подготовленная подачей и оформлением, я всю дорогу готовилась, что сейчас точно кто-то кого-то убьет (и отрежет злосчастную упомянутую голову). А в тексте все не убивали и не убивали. Хотя автор вовсю намекала - то там, видите ли, скульптор показывает ГГ сплошь вылепленные головы и рассуждает об их выразительности, то еще один персонаж вдруг ночью к нему является с мечом... А события и вправду развивались довольно-таки фантасмогорически. И с неожиданным финалом - хотя убийства никакого и не было. Вроде бы...
В общем, так и получилось опять - современная литература. Интеллектуальная. Но благодаря этому настрою на ужасы и мистику и постоянном ожидании, что сейчас что-то такое начнется - я как-то по особому прониклась этой атмосферой. И происходящее действительно воспринималось, как нечто яркое и выразительное. Да и, в общем-то, трудно поручиться, что тут таки не было чего-нибудь мистического.
По сути, оказалось, что это история, где все не такие и все не такое, как первоначально кажется. И если в начале истории читатель (в лице меня) воспринимает ГГ - ну и еще кое-кого из персонажей, как личности одиозные и отвратительные, то в финале оказывается, что они из всех участвующих являются чуть ли не самыми приятными. То есть, по крайней мере, их хоть можно выносить без тошноты. Интересный эффект, однако.
В общем, даже захотелось еще что-нибудь почитать у автора. С той позиции, что - а вдруг у меня образовался новый подход и восприятие? Но без фанатизма. Так - если опять где-нибудь (в библиотеке) на глаза попадется...

«Для скульптора важнее всего форма черепа, а не его содержание».

«- Никогда не обращала на нее внимания.
- И я тоже. Значит, она действительно безобидна».

«- Нельзя дразнить темных богов… В жизни за все надо платить, и за любовь тоже».

«Когда вмешивается логика, слова можно интерпретировать как угодно».

«По-моему, «воспринимать разрыв без горечи» довольно неприлично».

«Потерять кого-нибудь – значит потерять не только этого человека, но и его привычки, жесты, манеру держаться – все, что было с ним связано и окружало его. Расставшись с любимой женщиной, мы обнаруживаем, что расстались и со множеством вещей, картин, стихов, мелодий, мест: с Данте, с Авиньоном, шекспировским сонетом, корнуольским морем…»

«Даже психоаналитиков иной раз подстерегают сюрпризы».

«- Ты и так многого достиг, - похвалил меня Палмер. – И мы любим тебя за это. Ты уже поднялся на вершину.
- Значит, потом последует спуск, - заметил я.
- Лучше назовем его горным плато, - уточнила Антония. – Люди живут на горных плато.
- Только те, кто хорошо переносит высоту, - сказал я».

«…Конечно, я не утверждаю, что это хоть в малейшей степени оправдывает или извиняет мой поступок. А именно то, что я набросился на вас, повалил на пол и бил по голове. Полагаю, что, поскольку Ваш жизненный опыт больше моего, Вы не пережили серьезного шока и не были чрезмерно поражены. Надеюсь, что этот инцидент может стать основой для того, чтобы мы поняли друг друга. До сих пор подобное понимание с обеих сторон явно отсутствовало. С добрыми пожеланиями…»

«Я начал обдумывать, какие неотразимые аргументы подобрать. Но не смог найти подходящих слов. Они, несомненно, существовали, но какие-то безумные и скрытые во тьме».

«Мне больше всего хотелось как бы положить ее в морозилку. К сожалению, не существует удобного способа сделать других людей неподвижными. Что бы я ни делал, Джорджи будет продолжать думать, действовать в мое отсутствие… От этой мысли мне стало больно».

«Будущее было так размыто, так неясно, что настоящее казалось конкретным и легко достижимым».

«По правде сказать, это была чудовищная любовь. Она обитала в таких глубинах, где гнездятся только чудовища».

«Я думаю, любовь может быстро умереть, так же быстро, как и родиться».

«- В жизни иногда бывают неожиданности, не так ли? И, по-моему, чем скорей все происходит, тем надежнее».

«Разлюбить кого-то – значит забыть, каким чарующим был этот человек».

«Девиз «делай что хочешь» обходится окружающим дешевле правила «исполняй свой долг».

«Ее взгляд действовал на меня как холодное солнце».

«- Для такой любви нет места, - отрезала она. Это ее «нет места» как бы подразумевало, что она исследовала всю вселенную и сложила ее в ящик».

«- А что остается любви, когда у нее нет ни малейшего шанса?
- Она меняется, превращается во что-то иное, во что-то тяжелое или острое. Вы носите это в себе, и оно живет в вас до тех пор, пока не перестанет мучить. Но это уже ваша забота».

«Никакой замены комфорту, создаваемому дружбой, в которой не сомневаешься, не существует».

«За огромным окном самолеты медленно приближались к взлетной полосе. В теплом зале ожидания из громкоговорителей доносились неразборчивые голоса, они монотонно сообщали сведения, и возбужденные, напряженно слушавшие люди, кажется, их понимали. Похоже на преддверие Страшного суда».

«Я чувствовал себя участником убийства, но так и не разобрался, кто я, жертва или палач».

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Книжный столик

Новелла Матвеева.

«Куранты бьют… Шипенье в промежутках, как бы кипит горящая смола… Удар! Минутка – легкая малютка – эпоху за собою повела».

«…Чудовищные деньги звонят им в уши, как колокола».

//Пришвин// «Разносчик мечты и седой проповедник весны. Ходил он один, а умел рассыпаться толпою. На все наши дебри хватало его одного».

//индейцы// «Пусть ушли, растаяли во мраке грозные лесные короли; с их надгробий стершиеся знаки мы в свои сердца перенесли».

«А эти дома без крыш что-то такое знали, что и молвить не могли. А эти дома без крыш словно куда-то шли, - плыли, как будто были не дома, а корабли».

«Там, где граница асфальта, там, где кончается город, там начинается ночь, ветер и запах травы… Дорога ушла и вернулась, как будто назад обернулась, и поворот у дороги, как поворот головы».

«…Ах, почему я так долго этого места не знала? И почему дорогой длинной-длинной никогда никуда не хожу?»

«Не слишком самолет и не совсем корабль, а самолет с уступкой кораблю, свинцово серебрясь, проходит дирижабль».

«Все сказано на свете: несказанного нет. Но вечно людям светит несказанного след».

«Слова… Ищу их снова. И все не те, не те… Удар – и грянет слово, как выстрел по мечте».

«Я вам несу свою мечту, как одуванчик в бурю, и все боюсь – не донесу… боюсь – не донесу…»

«Под подошвами шагающей эпохи спят картины, улыбаясь и грустя».

«Если ты рожден светить, - прекрати блужданье. Если ты рожден блуждать, - прекрати свеченье. Что еще за мода: лгать в виде излученья?!»

«Есть ли сердце у тебя, призрак, искра ада? Чтобы радоваться злу, сердца ведь не надо!»

«Странен путник без пути, страшен путь без цели и в ночном кошмарном сне и на самом деле».

«И в страшный час, когда из подлеца, как залп из жерла, хлынул крик развязки, и вылезло лицо из-под лица, и выпрыгнула маска из-под маски, - вбежал какой-то хрупкий человек, стал посреди всего земного шара, с лицом усталым, как весенний снег, подтаявший от близости пожара. «Нашел! – он крикнул. – Эврика! – как брат, раскрыл народам быстрые объятья, - я знал, я знал, что входит в яд и в ад противоядье и противоадье!»

«Узоры листьев черным решетом просеивают золото заката».

«А я еще живу минувшим днем, танцую про себя, отстав от танца, бегу за убегающим огнем: «Стой, солнце, я прошу тебя остаться!» И чувствую, что солнце где-то здесь: под тонкой тьмою, точно кровь под кожей…»

«Воины не плачут?» Вот тебе и раз! Спорим, что ревели, например, заслонясь щитами от нескромных глаз, и Ахилл и грозный Искандер. Как же им не плакать, как не горевать, если приходилось ближних убивать…»

«Листья под заборами. На осинах вороны – осени блюстители, листьев заместители»,

«Что так чинно ходики ступают? Что так сонно, медленно идут? То ли стрелки к цифрам прилипают, то ли цифры к стрелкам пристают?»

«Ну кого, скажи, не опечалит прямо в душу вмерзшая зима?»

«…В горле твоем слеза как полупрозрачный нож, готовый вылезти через глаза».

«Если бы не было жизни в книгах – в жизни бы не было книг».

«Всем существом береза внемлет свету, как будто, продолжая облака, не из земли растет, а льется сверху, как пляшущая струйка молока».

«И паутинки лезвиями света над тенью занесенные висят».

«…И во тьме осталось от березоньки только то, что было в ней бело».

«…И электрический толчок змеиного укуса, как выстрел из бесшумного ружья».

«В ночи от дуновений беглых жасмина проступают лепестки, как в темно-пепельной толпе идущих в ногу негров лукавых глаз косящие белки».

«…Сверкает снег – сверкает так, как блещет меч».

«Я с маяком беседую. Да, да, я говорю с ним от имени спасенных кораблей! Спасибо, друг, что бурными ночами стоишь один с испариной на лбу, и, как локтями, крепкими лучами, расталкиваешь темень, как толпу. Ты говоришь. Огнем. Настолько внятно, что в мокрой тьме, в прерывистой дали, увидят и услышат и превратно тебя не истолкуют корабли».

«И плыла я и пела: «Недаром шар земной называется шаром; оттого что земля не квадратна, я всегда приплываю обратно».

«Кольца на пне – как на воде круги, словно кто нырнул и в волны завернулся. И надеждой сердце бьется: вынырнут, вынырнут новые ростки! Тот, кто ушел – все равно еще вернется».

//Киплинг// «Свил поэзии гнездо в той смертельной ране, что рукою зажимал рядовой солдат».

«Я вашим тайнам не рада. Ржавые трубы, вы бросьте про тайны трубить! Я вас не знаю, мне ваших секретов не надо: зная секреты, трудно мечтать и любить».

«Эхо! Не путай слова мои! Я говорю не с тобой. Но утешенье напрасное – только на эхо пенять: в темное слово и в ясное спрятан порыв: не понять! Слово потом разветвляется, с ним же ветвится разлад…»

«Зелень носится, как гений, в воздухе весеннем, для простертых к ней ветвей неуловима. Ни на чем. Сама собой. Зеленым наважденьем. А наткнется на кусты – прольется мимо…»

«Как волокна огнистого пуха, из столетья в столетье летят звезды разума, сполохи духа, и страницы в веках шелестят…»

«Змеиный взгляд, заряженный гипнозом, среди сорокаградусной жары дышал сорокаградусным морозом».

«Эстет и варвар вечно заодно. Дну снятся сливки, сливкам снится дно».

«…Стеклянный еж – Полярная звезда над голубыми соснами взошла».

«Солнце в небе – как в море янтарь».

«Право, уйду! Наймусь к фата-моргане: стану шутом в волшебном балагане, и никогда меня вы не найдете: ведь от колес волшебных нет следа».

«Ах ты, фокусник, фокусник-чудак! Мы ведь верим, что у тебя в руке в трубку свернуты страны и моря. Не играй с носорогом в домино и не еще растолченное стекло, но втолкуй нам, что черное – черно, растолкуй нам, что белое – бело».

«Река текла как дождь, лежащий на боку».

«Деревья пререкаются во мраке, тьмы черных листьев трутся между звезд, как толпы человечков из бумаги».

«Шорох… Между ветками быстро вдруг просунется профиль ветра, бледный и резной».

«Снится мне приветливый, полный одуванчиков, долгий летний сон».

«Знаешь другое, а помнишь одно. Твердую быль отгоняешь, как дым. Мутное, сорное, черное дно все тебе кажется дном золотым! Царственным шагом проходят года, краденым блеском украсив чело…»

«Поэмы – аббатства большие, романы – империи наши, симфония – царство мечтаний, а песня – республика грез».

«Тень птицы на траве – живая закорючка… Из прутьев свежести, из тайны и огня дневные тени птиц плетут корзину Дня. Где я? В каком конце их сети золотой? В каком углу весны? В каком краю корзинки?»

«Телом слабый, но сияньем – сильный, точно дух, пузырь явился мыльный. Все его бранят за то, что мало он живет. Еще недоставало – долго жить где все тебя бранят! А дадут ли жить на свете долго? Скажут: «Век чужой заел без толка». Эх! Не в том, так в этом обвинят».

«Бесславного гневит прославленный коллега. Как будто слава – хлеб отобранный, телега, везущая не всех… А слава – степь без края, где каждый волен взять свою пригоршню снега».

«Что значит «мещанин» - как следует не ясно. Непознаваема его земная суть. Пытаясь уловить его натуры ртуть, умы сильнейшие срываются напрасно. Одно устойчиво, одно бесспорно в нем: всегда романтика была ему отрада! Он – дерзостный Икар (когда лететь не надо), пустынный Робинзон (при обществе большом). В его понятии смешались воедино стриптиз и Золушка, сервант и бригантина…»

«Определенья поэзии нет. Мы бы назвали поэзию сном. Что же ты в драку суешься, поэт? Вправе ли спящий грозить кулаком?»

---

Картинкофлуд

Успокоительных котиков… Наделали с Кандински кучу вариантов на тему космически-астрологически-эзотерическую… То есть, Лунный кот, и Кот-солнце. Ну, сначала я пробовала по лунному коту, потом уже пришло в голову, что солнечного тоже интересно попробовать. К моему удивлению, Кандински начал все почему-то изображать черных котов… Потом уже пришла идея, что я же всегда указываю dark fantasy, вот он и делает черных. Убрала dark – солнышко сразу посветлело. Ну ладно, будем считать, что черные коты символизируют ярость летнего знойного солнца.
В общем, ничего такого, просто нарядные котики. (задумчиво) можно, наверно, их порезать на аватары…





































































Солнечные пошли…

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

В телеграме в местном канале -

"На переезде УВЗ танк не поделил дорогу с легковушкой. Танк выезжал с завода и влетел в автомобиль, который ехал на красный сигнал светофора".

(глядя на ролик) Ну... кажется, он не то что ехал на красный... Красный сигнал был, он остановился... но недостаточно уважительно остановился. В смысле, слишком подлез, впритык. Может, для легковушек было бы норм, а для танка места не хватило...

---

Вообще я за эти дни все думаю... и чем дальше, тем больше понимаю, что мыслей у меня нет практически никаких. По поводу происшедшего. Ну, кроме того, что я все равно не понимаю, что происходит...
Вот пока это все происходило и развивалось - я думала сначала одно... потом другое... потом третье... В итоге я вообще уже не знаю, что думать.
Вот одни - ссылаясь на какой-то свой опыт - говорят, что нападавшие террористы в Крокусе (из помещенного везде ролика) - ну сразу видно, что действовали четко и профессионально! Так что нельзя просто набрать людей с улицы кого попало и получить такой результат. Другие - точно так же ссылаясь на какой-то свой опыт, утверждают - да нет, сразу видно, что они лохи с улицы набранные, и если до того держали в руках автомат, то раза два-три не больше!
Кому верить? без понятия. Тем более, что у меня на этот счет никакого опыта нет.
Или по поводу задержания террористов (в Брянской области) - одни сразу стали писать, что - ну как это так, при таких событиях и объявленных перехватах они так далеко смогли уехать - это странно и подозрительно! И я с каким-то нехорошим внутренним ощущением осознаю, что действительно, странно и подозрительно. Потом, спустя какое-то время, кто-то где-то пишет - а вот скорее всего и может быть, что им специально дали так далеко уехать - чтобы ни у кого не осталось сомнений, куда они направлялись. А то потом замаешься доказывать. И я опять думаю, что это действительно звучит логично!
Потом появились все эти ролики и фотки с отрезанными ушами (хотя, собственно, там только морда, обвязанная бинтом, так что, если бы все не стали разъяснять, я бы лично и не догадалась - я вообще думала, что при задержании стреляли, и пуля так попала) и с пытками... Одни опять пишут - я тут даже не рассматриваю креативно-либеральный-прозападный лагерь, там сразу понятно, что они скажут - что это нельзя, это не допустимо и т.д. Затем вторые пишут, что - конечно, досадно, что такие кадры попали в общее информационное поле, но жизнь есть жизнь, это задержание опасных преступников, там может быть что угодно, ну просто надо было головой подумать, прежде чем выкладывать и т.д. Потом мне попалось и третье мнение - человек рассуждает - а ведь, пожалуй, вряд ли такая структура допустит такую глупую утечку и такое широкое распространение, так, может, это все сделано специально? Может, это типа подается такой знак? всем возможным сторонам? Что Россия меняет подход и сейчас игра пойдет по-другому?
И я опять думаю, что и это тоже звучит логично...

А самый основной вывод, который тут напрашивается - и от которого натурально тошнит - мы все давно живем в виртуале. Факты - как их понимали раньше - давно уже не значат вообще ничего. Можно логично объяснить что угодно... (ну, по крайней мере, для тех, кто находится в данном поле). Аут. Звездный финиш.

@темы: Умозрительное и конспирологическое

---

А между тем - война войной, а обозначенная культурная повестка прет в заданном направлении...

В телеграме углядела, на канале какой-то дамы из кинотусовки -

Во время представления семейной комедии МАНЮНЯ: ПРИКЛЮЧЕНИЯ В МОСКВЕ на презентации «НМГ Кинопрокат» продюсер Гевонд Андреасян рассказал о том, что одним из героев ленты станет Юрий Никулин.

Это первый в России успешный опыт воссоздания внешности и голоса покойного актера при помощи искусственного интеллекта. Создатели ленты получили разрешение от семьи на использование образа Никулина. Работа заняла около 8 месяцев, и, судя по трем продемонстрированным сценам, результат действительно впечатляет.

Действие картины разворачивается в начале 80-х годов, и Никулин станет одним из ключевых персонажей в истории о приключениях Манюни и ее друзей. Андреасян также отметил, что образ звезды нельзя использовать в промо-кампании, включая трейлеры.

При этом даже она спрашивает - а может, не надо, а??

---

Вот вроде бы какие-то предварительные списки... из больниц...

t.me/buvshuy_oper/10931

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Дж.Фаулз. Аристос.
«Конфликт между гармонией и страстью в величайшей степени касается отношений между различными государствами и блоками государств. Страдания, которые мы причиняем нашей собственной глупостью, все-таки ограничены малым пространством; но беды, грозящие нам сегодня из подземных бункеров и лабораторий, где разрабатывается оружие, грозящее и выжидающее удобного момента, чтобы вырваться наружу и наказать национальный или правительственный эгоизм и глупость, столь велики, что мы никак не можем позволить себе личного изоляционизма в этих вопросах»
***
«Между государствами и блоками существуют отношения, подобные отношениям в браке. Чтобы испытать страсть любви – жить в мире, что для нашего мира, каков он есть, означает такое состояние, когда у сверхпривилегированных благополучно сохраняются все их привилегии – государствам нужна война. Поэтому эпохи процветания и безопасности порождают противоположные полюса. Эпоха эгоизма всегда вынашивает в своем чреве эпоху войны».
***
«Мы привыкли рассуждать о «международной напряженности» и о «ядерной катастрофе» так, будто это вещи ужасные. Но мы ведь любим ужасаться. Ужас для нас – точно соль. Мы живем под угрозой катастрофической войны и живем этой угрозой».
***
«Две мировые войны велись между государствами, где властвовали юношеские эмоции. Восток и Запад, соединенные несчастливым и страстным браком в своем мировом доме, черпают бодрость и силу в обоюдной любви-ненависти. Они возбуждают друг друга, выматывают и доводят до трепета. Они стимулируют друг друга самыми разнообразными способами, помимо экономических».
***
«В положении человечества имеется вполне достаточно враждебных факторов (перенаселенность, нищета, болезни, невежество), образующих бесчисленные внебрачные противоположные полюса. Человеку нет никакой необходимости становиться злейшим врагом самому себе. Множество других факторов теснится в очереди, чтобы получить эту роль».

Н.Мамаева. Адепты обмену и возврату не подлежат.
«- Для начала мне нужно взглянуть на мету Олава. Она, я так понимаю, в отличие от твоего сводного братца, не пропала?
- Да, она не исчезла… Но есть некоторые трудности…
- Некоторые трудности? – подозрительно переспросила я.
- До приезда дознавателя мета Олава находится у Скалы. Поэтому, чтобы на нее взглянуть, нужно позаимствовать ее у ректора.
Ну светлый! Даже прозаическое «спереть» в его устах получило дипломатический оттенок… Как бы это ни звучало, но встречаться лишний раз с ректором мне не хотелось. Особенно при таких обстоятельствах, когда я ворую мету пропавшего адепта из его кабинета. Вот только куда деваться? Прогоняя прочь сомнения, я поинтересовалась:
- Ну и когда мы будем заимствовать из кабинета Тумина мету?
- Нужно успеть сегодня вечером. Завтра прибудут дознаватели из столицы, и до нее будет уже не добраться, - проинструктировал меня светлый и добавил: - И да, мета не в рабочем кабинете Скалы, а у него дома.
- Дома? – потрясенно переспросила я.
Все же логичнее было бы хранить улику в академии… Эту мысль я и озвучила.
Тут выяснилось, что кабинет Скалы скоропостижно того… скончался, утопившись. А все потому, что когда Съера и Вэрда доставляли пред грозные ректорские очи, конвоиры были слегка на взводе и перебдели. Воднику показалось, что некромант шелохнул… в смысле захотел удрать, ну, боевик и зарядил водяным шаром. А Сьер, не будь дурак, использовал усиливающий отраженный удар… В общем, оказалось подмоченным все: и репутация конвоиров, и мантия секретаря, и дела в папках. После чего ректор отправил дружно всех – и темных, и их стражей – сушиться в карцер».