Привидение кошки, живущее в библиотеке
Елена Хаецкая. "Звездные гусары".
"Зависть, по-моему, есть не что иное, как мутированное беспокойство по поводу естественного отбора. Особь одного вида завидует другой особи того же вида, опасаясь, что природа выберет ту, другую особь."
"Любовь поглотила его, точно кит, и он остался обитать в брюхе монстра, разъедаемый ядовитыми соками." //Ветка сирени упала на грудь, милая Дуся, меня не забудь!"//
"У герба на фуражке такой вид, будто двуглавый орел с него совсем недавно расклевал пару-тройку убиенных врагов Отечества."
"Бывают такие неприлично большие приданые, за которыми уж и девицы-то не видать."
"Что до хора, то он был здесь смешанный, мужской и женский. Имелся даже поразительный бас такой мощи, что, даже когда он безмолвствовал, потаенное его гудение наполняло все пространство храма, а уж когда он вырывался наружу - все естество так и сотрясалось."
"Здешние архитекторы - все со странностями, каждый только к тому и стремится, чтобы себя явить в наиболее развернутом виде. А нет чтобы о людях подумать!"
"Когда он задумывался о чем-либо, тостановился точь-в-точь похож на ангела с готической церкви; но задумывался он редко."
"Видели, как гроздья сирени тяжелеют от дождя? Вот так же переполнялось во мне сердце."
"Ты, Петька, прямо не офицер, а ходячая иллюстрация к Плутарху."
"Московская резьба на стенах монастыря в закатных лучах сделалась особенно плотной: не монастырь, а пряник, и каждого льва с человечьей физиономией и прической как у градоначальницы хочется облизать."
"Когда какая-нибудь красавица с мраморными плечами и локонами, прихваченными диадемой, рассуждала о добыче нефти на далекой колониальной планете, у Штофрегена просто дух захватывало."
"Нужно подкупить этого, в потном бархате, - подумал Штофреген, озираясь на музыканта. - На физиономии его гнусной написано, что вальса по доброй воле он играть не станет..."
читать дальше
"Зависть, по-моему, есть не что иное, как мутированное беспокойство по поводу естественного отбора. Особь одного вида завидует другой особи того же вида, опасаясь, что природа выберет ту, другую особь."
"Любовь поглотила его, точно кит, и он остался обитать в брюхе монстра, разъедаемый ядовитыми соками." //Ветка сирени упала на грудь, милая Дуся, меня не забудь!"//
"У герба на фуражке такой вид, будто двуглавый орел с него совсем недавно расклевал пару-тройку убиенных врагов Отечества."
"Бывают такие неприлично большие приданые, за которыми уж и девицы-то не видать."
"Что до хора, то он был здесь смешанный, мужской и женский. Имелся даже поразительный бас такой мощи, что, даже когда он безмолвствовал, потаенное его гудение наполняло все пространство храма, а уж когда он вырывался наружу - все естество так и сотрясалось."
"Здешние архитекторы - все со странностями, каждый только к тому и стремится, чтобы себя явить в наиболее развернутом виде. А нет чтобы о людях подумать!"
"Когда он задумывался о чем-либо, тостановился точь-в-точь похож на ангела с готической церкви; но задумывался он редко."
"Видели, как гроздья сирени тяжелеют от дождя? Вот так же переполнялось во мне сердце."
"Ты, Петька, прямо не офицер, а ходячая иллюстрация к Плутарху."
"Московская резьба на стенах монастыря в закатных лучах сделалась особенно плотной: не монастырь, а пряник, и каждого льва с человечьей физиономией и прической как у градоначальницы хочется облизать."
"Когда какая-нибудь красавица с мраморными плечами и локонами, прихваченными диадемой, рассуждала о добыче нефти на далекой колониальной планете, у Штофрегена просто дух захватывало."
"Нужно подкупить этого, в потном бархате, - подумал Штофреген, озираясь на музыканта. - На физиономии его гнусной написано, что вальса по доброй воле он играть не станет..."
читать дальше
Как метко заметила госпожа Мартынчик в послесловии, это литературная игра. 
Главное правило игры - писать в стиле и языком русской классической литературы XIX века... ну, по возможности, конечно. В частности, слово быдло во всех этих кружавчиках и туманах выглядит каким-то резким диссонансом. 
То есть, для меня. Я даже не берусь судить, употребляли ли вообще русские классики слово "быдло". 
Опять же, язык XIX века, мне кажется, был все-таки более... богатым и сочным... 
А писатели слов руками были все-таки более... добродушными и снисходительными... к окружающей реальности... 
То есть, хочу я сказать, что не запутаешься, в какое время писано. 
). Оформлено, как записки некоего корнета Ливанова. 
Яркие поэтические образы на месте, ирония присутствует, приключения - когда приключаются - развиваются бодро и стремительно... Автор не стала повторять (во всяком случае, напрямую) сюжетные схемы из русской классики, так что никаких альтернативных Печориных, или альтернативных Дубровских, или прочих альтернативных известных персонажей не имеется. Оно и к лучшему, я считаю. 
И в этом смысле книжка вышла очень полезной и познавательной (ну, в личном читательском плане). Что вот часто поднимаются вопросы - а зачем нам вообще интересоваться личностью автора, если книжка интересная? Нужна, значит, просто наслаждаться чтением и т.д. Ну вот, книжка интересная, приключенческая - и даже с элементами любовного романа. Но лично я наслаждаться не могу. Автору не доверяю, причем уже давно... 
, книжка отличается еще, я бы сказала, внезапностью и нестандартностью в построении сюжета. Не могу определиться, как к этому относиться... То есть, мне-то это немного странно, но, может, я просто консервативно подхожу. Ну вот, к примеру, если автор начинает рассказ с описания одного персонажа - и очень выразительно описывает, уже вызвав к нему читательский интерес, а потом делает резкий поворот и далее рассказ идет уже совсем о другом персонаже... а первого вообще как-то оставили на обочине... Или там идет себе типичная любовная история - и очень выразительно описанная, читатель (в лице меня) уже заинтересован и переживает за персонажей, и вдруг автор делает резкий поворот - и начинаются приключения с убийствами и детективной интригой. Или там возникает в повествовании какой-то персонаж - и очень симпатичный получается персонаж, да. А потом оказывается, что он вообще возник без каких-либо последствий. Его линия не развивается, не заканчивается... или вообще заканчивается как-то резко и очень обидно. Это странно. 
То есть, хочется же какой-то справедливости! Это же был хороший и симпатичный персонаж... Зачем же с ним так? 
(правда, на кой черт в амбаре стеклопакеты, книги и картины, я не могу понять, ну да что взять с американцев 
)
(ностальгически вздыхает)