Привидение кошки, живущее в библиотеке
Д.Дункан. Волшебное окно.
"Внутри было темно, да и лицо Маленького Цыпленка было слишком далеко, чтобы его можно было рассмотреть, но Рэп знал, что сейчас на нем застыло задумчивое выражение. Он ждал вопроса.
- Как ты это делаешь?
- Не знаю, Маленький Цыпленок. Я говорю мысленно. Это действует и на лошадей, и еще больше на Флибэга.
Некоторое время гоблин смотрел в пространство, потом спросил:
- Это ты сбил меня с ног в поединке?
Вот оно!
- Да. Это были не Боги. Это сделал я.
Рэп и сам не знал, почему он признался в этом. Дело не в том, что ему хотелось похвастаться. Скорее он очищал свою совесть. Он почувствовал, как открылся большой рот рядом с ним, обнажая крупные зубы, и какое-то мгновение Рэп ожидал, что они вопьются ему в горло. Но это была улыбка. Не зная, что его могут видеть, Маленький Цыпленок улыбался в темноте тому, что городской парень так ловко обставил его. Через минуту он сказал с усмешкой:
- Хороший противник! Не знал. Теперь знаю.
Больше гоблин ничего не добавил. Он так и лежал, ухмыляясь в темноте, пока Рэп не заснул."
"Мир криминала".
"На сей раз суд не стал церемониться с фальшивомонетчиком и приговорил его к смертной казни через повешение. Однако у Салливана на свободе осталась куча сообщников, среди которых было немало отчаянных парней, готовых на все. Со свершением правосудия возникли проблемы. Сначала казнь была назначена на 7 мая 1756 года. Но не состоялась по причине неявки палача. Тот попросту сбежал, то ли запуганный, то ли подкупленный сообщниками Салливана. А на следующий день казнить оказалось не только некому, но и не на чем. Ночью кто-то подпилил стоящую на площади виселицу. Казнь перенесли на понедельник, 10 мая 1756 года. В этот день у здания тюрьмы собралась большая толпа, выражающая неудовольствие по поводу предстоящей смертной казни. Используя поддержку толпы, Салливан пообещал в случае помилования встать на честный путь. Однако власть в те времена была решительной и суровой. Народное недовольство ее не смутило. Под гул и свист толпы "король фальшивомонетчиков" повис в петле."
А.И.Кошелев. Записки.
"В самых первых числах декабря я был назначен Главным директором финансов и тотча вступил в исправление моей новой должности. Первым долгом я счел созвать к себе всех служащих в комиссии финансов и высказать им те правила, которыми я буду руководствоваться при управлении делами. Я объявил им между прочим, что на основании Устава о гражданской службе в Царстве Польском буду требовать знания русского языка; что чрез шесть месяцев не допущу перевода докладов с польского на русский язык и что они должны будут составляться по-русски; что чиновники, не знающие хорошо русского языка, не получат никаких наград, никаких повышений, а впоследствии не будут терпимы на службе и что только немногие исключения будут мною допущены в пользу престарелых заслуженных чиновников. Речь моя произвела очень хорошее действие: знавшие порядочно русский язык стали тотчас подавать свои доклады по-русски; другие сильно налегли на изучение русского языка, и почти все делопроизводство до назначенного мною срока перешло на русский язык. Я не знал польского языка, в Варшаве я счел долгом ему не учиться; да и времени на то не было. Поляки, как народ отменно способный, чрезвычайно скоро привыкли к русскому языку и все пошло у нас как нельзя лучше."
"Внутри было темно, да и лицо Маленького Цыпленка было слишком далеко, чтобы его можно было рассмотреть, но Рэп знал, что сейчас на нем застыло задумчивое выражение. Он ждал вопроса.
- Как ты это делаешь?
- Не знаю, Маленький Цыпленок. Я говорю мысленно. Это действует и на лошадей, и еще больше на Флибэга.
Некоторое время гоблин смотрел в пространство, потом спросил:
- Это ты сбил меня с ног в поединке?
Вот оно!
- Да. Это были не Боги. Это сделал я.
Рэп и сам не знал, почему он признался в этом. Дело не в том, что ему хотелось похвастаться. Скорее он очищал свою совесть. Он почувствовал, как открылся большой рот рядом с ним, обнажая крупные зубы, и какое-то мгновение Рэп ожидал, что они вопьются ему в горло. Но это была улыбка. Не зная, что его могут видеть, Маленький Цыпленок улыбался в темноте тому, что городской парень так ловко обставил его. Через минуту он сказал с усмешкой:
- Хороший противник! Не знал. Теперь знаю.
Больше гоблин ничего не добавил. Он так и лежал, ухмыляясь в темноте, пока Рэп не заснул."
"Мир криминала".
"На сей раз суд не стал церемониться с фальшивомонетчиком и приговорил его к смертной казни через повешение. Однако у Салливана на свободе осталась куча сообщников, среди которых было немало отчаянных парней, готовых на все. Со свершением правосудия возникли проблемы. Сначала казнь была назначена на 7 мая 1756 года. Но не состоялась по причине неявки палача. Тот попросту сбежал, то ли запуганный, то ли подкупленный сообщниками Салливана. А на следующий день казнить оказалось не только некому, но и не на чем. Ночью кто-то подпилил стоящую на площади виселицу. Казнь перенесли на понедельник, 10 мая 1756 года. В этот день у здания тюрьмы собралась большая толпа, выражающая неудовольствие по поводу предстоящей смертной казни. Используя поддержку толпы, Салливан пообещал в случае помилования встать на честный путь. Однако власть в те времена была решительной и суровой. Народное недовольство ее не смутило. Под гул и свист толпы "король фальшивомонетчиков" повис в петле."
А.И.Кошелев. Записки.
"В самых первых числах декабря я был назначен Главным директором финансов и тотча вступил в исправление моей новой должности. Первым долгом я счел созвать к себе всех служащих в комиссии финансов и высказать им те правила, которыми я буду руководствоваться при управлении делами. Я объявил им между прочим, что на основании Устава о гражданской службе в Царстве Польском буду требовать знания русского языка; что чрез шесть месяцев не допущу перевода докладов с польского на русский язык и что они должны будут составляться по-русски; что чиновники, не знающие хорошо русского языка, не получат никаких наград, никаких повышений, а впоследствии не будут терпимы на службе и что только немногие исключения будут мною допущены в пользу престарелых заслуженных чиновников. Речь моя произвела очень хорошее действие: знавшие порядочно русский язык стали тотчас подавать свои доклады по-русски; другие сильно налегли на изучение русского языка, и почти все делопроизводство до назначенного мною срока перешло на русский язык. Я не знал польского языка, в Варшаве я счел долгом ему не учиться; да и времени на то не было. Поляки, как народ отменно способный, чрезвычайно скоро привыкли к русскому языку и все пошло у нас как нельзя лучше."