Читательский дневник

Мир криминала.
"По версии историков, Микеланджело изваял мраморную статую "Спящий амур" в 1496 году, когда ему было всего 21 год. А саму идею аферы ему подкинул римский торговец антиквариатом Бальтассаре дель Миланезе. Надо полагать, излишней щепетильностью молодой скульптор не отличался, а вот резцом владел виртуозно: "Спящего амура принял за античную статую сам кардинал Рафаэль Риарио, который считался знатоком древнеримского искусства.
"Спящий амур" оставался в Мантуе до тех пор, пока его не приобрел и не вывез в 1631 году в Англию король Карл I. К сожалению, в 1698 году статуя была уничтожена пожаром во дворце Уайтхолла."

Vogue.
"Чтобы мечтать, люди придумали кино. А чтобы воплощать самые смелые мечты в жизнь, они изобрели моду."

В.Савенко. Мечта светлой тьмы.
"- Как ты? Испугалась? - Эрик закрыл меня от порывов ветра. Чад, ревниво поглядывающий на Эрика, пристроился с другой стороны.
- Да, очень, - призналась я.
Говорить с магом, когда он стоял вплотную, было жутко неудобно. Приходилось запрокидывать голову. Никогда не понимала женской тяги к высоким мужчинам! Не стремянку же с собой таскать, в конце концов?
- Что такое? - участливо осведомился Эрик, наклоняясь, чтобы рассмотреть мое лицо.
- Я пришла к выводу, что ты не в моем вкусе.
- Это еще почему?
- Высокий слишком... неудобно, приходится голову запрокидывать... шея болит...
Эрик склонился к моему лицу, мягко приподнял подбородок и насмешливо улыбнулся.
- Я не набрасываюсь с поцелуями на испуганных маленьких мисс, которых только что чуть ни прибило деревом. - Он отвел прилипшую к моей щеке мокрую прядь и подмигнул: - Поверь, рост не помеха.
Потом Эрик закатил глаза и со вздохом сказал, покосившись на Чада, вцепившегося в рукав его полушубка.
- Это шкура атласского крокодила. Ею доспехи укрепляют. Можешь висеть, сколько хочешь, но искать кошачьего зубных дел мастера будешь сам!"

---

Порция любовной лирики.
Герта Крис.

Это так волнительно, так волнительно...

"Вдруг Арвид напрягся, зарычал, а Тиана впилась в его живот безумным поцелуем."

"Мокрый от пота, он гнал ее к обрыву страсти."

"Низ ее живота содрогнулся, и он с наслаждением следил за этими непроизвольными движениями."

"Она зажала его голову бедрами, громко застонала - почти закричала - и принялась судорожно сопротивляться."

@темы: Слепой амур пустил стрелу

---

Сегодня ж день писателя!
И писателей, и нас - читателей - с праздником!

---

Читательский дневник

Д.Щеглов. Три тире.
"Нечупенко никак не отреагировал на сообщение, что нашу работу признали слабой, но его испугало совсем другое постановление - о новых методах работы. И прежде всего тот пункт, где говорилось, что нельзя составлять листовки к немцам, пользуясь аргументами, которые убеждают нас, ибо вытекают из нашего мировоззрения: немцам нужны не лозунги, а факты и только факты, из которых они сами... сами должны делать вывод! И потому нет никакой нужды каждую листовку кончать призывом: "Сдавайтесь в плен". Да и самое слово "плен" надо, по возможности, убирать, учитывая психологию немецкого солдата, и заменять иным выражением, хотя бы, например: "сложить оружие" или "выкинуть белый флаг".
Но с этим Нечупенко не согласен. Он криво усмехается, перечитывает инструкцию еще раз и коротко выносит свое суждение: "Интеллигентщина".
- Рассуждаете вы очень много, майор... Еще не отделались от гражданской службы, честное слово. Плен - это каждому понятно, ясно... Ну, а "сложить оружие"? Это еще что такое? Рыцарство возродить хотите? Или что? Или как?"

А.Лисина. Мар. Тень императора.
"Как я и подозревал, дополнительная стена поперек тюремного крыла появилась не просто так - за ней с двух сторон от широкого прохода все еще сохранились решетки. Навскидку там было не менее восьми клеток с каждой стороны. И в каждой кто-то сидел. Но не звери, вовсе нет. Это были люди. А точнее, девушки. Дарру. Да в таком ужасном виде, что я поневоле споткнулся и какое-то время мог только молча взирать на то, во что их превратили. Болезненно худые, в куцых обрывках ткани, в которых едва можно было признать некогда красивые платья. Полуголые, с обломанными ногтями и спутанными волосами... Но что самое жуткое - дарру метались в клетках как обезумевшие. Кричали. Выли. Ожесточенно трясли металлические прутья. В одной из камер совсем маленькая девочка бесновалась так, что я всерьез усомнился, осталось ли в ней хоть что-то человеческое."

Г.Крис. Дочь барона.
"Тиана не открыла дверь ни отцу, ни портнихе, как ее ни уговаривали. Видимо, это отец, убедившись, что дочь тверда в своем решении, подговорил Мегану. А сестра опустилась до банального шантажа.
- Ти! Открой! Здесь только я и Сай! Он сидит на стуле и входить не будет!. А если не откроешь, я буду орать, а мне вредно - ты знаешь! Ти-и-и!!!
- Не кричи, Мег, - попросила Тиана, отперев дверь. - И без тебя тошно...
Она кивнула герцогу Кайрилу, который сидел на стуле напротив.
- Ты ему сказала, что беременна? - мрачно уточнила Тиана.
- А что, Ти? Чего скрывать теперь?! Пусть радуется!"

---

Проверила планы Армады. Смотри-ка, в апреле обещают издать эту самую очередную книжку госпожи Громыко, про Кассандру... Порешали вопросы? Как говорится, зима не долго злилась?
Мне бы, конечно, лучше всего хотелось увидеть там в списке Васильева и Метельского... (вздыхает)

---

К.Паустовский. Письма. (9-й том девятитомного собрания сочинений). Мне стыдно, но я не читала Паустовского... Понятное дело - я не люблю описания природы... А Паустовский у меня, по методу Байяра, ассоциируется именно с ними. Но письма - чего уж там - письма я всегда люблю...
И вот я не спеша, со вкусом, читаю этот вместительный томик, куда поместились письма за всю жизнь... От самых первых, написанных еще юным романтическим мальчиком, до последних, ясных и прозрачных, написанных старым и больным, но по-прежнему любящем жизнь человеком... Какое пронзительное впечатление...
Я так понимаю, что Паустовский обладал не часто встречающимся качеством - ясное видение. В смысле, не то чтобы там пронзать бездны и провидеть будущее, и всякие там тайны времени, и прочее. Но просто - ясно и четко увидеть окружающее... да еще и передать это ясно и четко, так чтобы читатель тоже почувствовал все это. И вот, хотя я и не люблю описания природы, но - когда здесь в письмах попадаются фрагменты о жизни в любимых писателем Солотче, Тарусе, о лесах, озерах и протоках, о смене времен года - мне кажется, что я тоже все это ощущаю вместе с автором... Вплоть до осенних запахов, холодных капель дождя... Очень красиво. Плюс к этому еще и описания всевозможной живности (кот-ворюга, ага )... Чудно.
Но это касается не только тихой, безмятежной жизни на природе, но и любых событий, происходящих в жизни. И вот в письмах появляются и пронзительные описания - первая мировая, стройки молодой страны (индустриализация на марше, а Паустовский - корреспондент разных периодических изданий), великая отечественная... В первую мировую Паустовский служил санитаром на санитарном поезде. Во вторую мировую - в самом начале был военным корреспондентом на южном фронте, но вскоре его демобилизовали, и он отправился в эвакуацию, в Казахстан. Горькие, отчаянные письма - из этого времени, из этих мест (все равно чужих) любимая средняя полоса России представляется потерянным раем... Как только стало возможно, Паустовский с женой сразу же вернулись в Москву, а оттуда и в Солотчу. После войны еще некоторые поездки в качестве корреспондента (пробирающие насквозь письма из Сталинграда ) - а дальше уже только писать, писать, писать, дописывать книги. Писатель постоянно жалуется на нехватку времени, опасается, что не успеет дописать все, что хотел. Одолевают болезни, из-за которых он месяцами находится на лечении. Но в то же время это и время международного признания - Паустовского приглашают туда и сюда, он много ездит за границу (море впечатлений). Жизнь прошла... а казалось бы, еще совсем недавно молоденький офицер с фронтов первой мировой писал восторженно-романтические письма своей девушке и мечтал, как они вместе заживут, ведь все будет у них хорошо, он это предчувствует...
Ну, может, я и соберусь почитать книги Паустовского. Ну, то есть, вот "Золотую розу" я уже давно собираюсь прочитать...

И последняя часть.

"Среди писателей много шума из-за соответствующих указаний и премий. Указания эти такие: амнистирован (как выразился бы Осип) конфликт и сказано, что личная жизнь героев тоже имеет право существовать в какой-то дозе. Поэтому сейчас требуют конфликта даже в библиографических заметках."

"Вчера украинский поэт из Харькова, русский старик старик поэт из Архангельска и весьма интеллигентный журналист-искусствовед (бывший повар) ходили по всем комнатам со звездой, свечами, рушниками, повязанными через плечо, и славили Христа по всем правилам. Пели "Рождество твое, христе-боже наш" и украинские колядки "Щедрик-ведрик, дайте вареник, грудочку кашки, кильце колбаски". Собирали на поднос подаяние. Собрали сто рублей, яблоки, мандарины, папиросы и ушли в шалман, в Старую Рузу пропивать это подаяние. А сегодня уже трясутся, - как бы не узнал Фадеев и как бы чего не вышло."

"Я почему-то сейчас особенно уверен, что все будет хорошо. На меня все время садятся божьи коровки, а это - хорошая примета."

"Да будет вам известно, что Таруса стоит на горах из белого камня и Белокаменная Москва и Кремль построены целиком из тарусского камня. Вокруг - просторы и леса, чистые реки с водопадами, миллионы соловьев и цветов. По Оке ходят крошечные пароходы, на которых ездили Чехов и Левитан, а также поэт Бальмонт... В Тарусе жили и живут многие художники - Поленов, Крымов, Ватагин, Борисов-Мусатов. Одно здесь плохо - это мат, непрерывно сотрясающий воздух над Средне-Русской низменностью."

"За эту зиму я порядочно устал или, как говорит наш шофер: "Я совершенно не устал, но только сильно переутомился."

"... Время взбесилось, недели уходят, как часы. В чем дело? Не понимаю."

"... Благодарю судьбу за то, что она милостива ко мне и дает возможность встречать многих хороших людей."

"К большинству своих старых вещей я отношусь подозрительно, и если бы мог, то переписал бы их все наново."

"Можете мне верить или нет, но не только я, но многие писатели той же, скажем, писательской "конституции", что и моя, искренне верят в созданных ими людей и замечают, что что-то совершенно не так, только после таких отрезвляющих писем, как Ваше."

"В один прекрасный день в Тарусу приехал ко мне известный авиаконструктор Микулин. Он узнал о моей астме и привез с собой сконструированный им прибор против астмы - ионизатор. Прибор этот он сделал сам и подарил мне. Прибор вырабатывает ионы. Я с опаской начал им дышать и вот теперь хожу, работаю и даже ловлю рыбу на Оке."

"У нас здесь очень занятная районная газета. На днях в ней был напечатан "Список хулиганов города Тарусы" (хулиганы все пронумерованы). Возник скандал в районном масштабе. У нас чудный кот-рыболов. Ездит со мной на рыбную ловлю и от восторга катается по лодке. Но самое удивительное, что он копает со мной червей. Это - тоже одна из тарусских сенсаций."

"В последнее время м не часто хочется просить всех хороших людей, чтобы они очень берегли себя."

"В старину говорили: "Бог вам судья", подразумевая под богом собственную совесть. Вот единственное, что я могу пожелать Вам."

"А у меня теперь странное состояние, - я почти не волнуюсь... Лишь бы лежала законченная книга, а рано или поздно она дойдет до страны."

"... Это придумал, очевидно, человек, не понимающий разницу злободневностью и современностью. Есть служение своему времени и есть вульгарная лесть своему времени - это понятия разные."

"Пишу, читаю, думаю о прожитой жизни и начинаю понимать, что в больших годах есть своя - тоже большая - прелесть."

"Никто не приносит столько вреда памяти больших писателей, как родные, объявляющие себя монополистами этой памяти и ведущие себя как мелкие собственники по отношению к их творчеству."

"Почему мне 69 лет! Это просто глупо. Нужно еще очень много написать."

"Очевидно, рассказы делаются из того же вещества, из которого делаются сны."

"У прозы свой ритм,своя музыка, своя гармония, но объяснить все это нельзя - Вы только чувствуете, что то или иное слово этот ритм нарушает. Тогда Вы заменяете это слово другим, и фраза "поет".

"Ноябрь я провел в Ленинграде. Какой это великолепный, полупризрачный, торжественный город."

"Меня сейчас привлекает одна тема - трагическая и героическая - лейтенант Шмидт. Но когда я напишу сценарий? Когда? Сейчас я работаю над второй книгой "Золотой розы", а потом пойдут следующие книги автобиографии. Просто необходимо, чтобы правительство распорядилось добавить мне еще десяток лет."

"Моя жизнь в смысле свободного времени трагична. Меня буквально разрывают на части, и дело дошло до того, что я должен скрываться от людей, чтобы писать свои книги."

"К нашей делегации приставлен в качестве гида отставной адмирал Джакомо Леви, - прелестный старичок, любитель литературы. Я рассказал ему, как ты наугад отметила на карте Турина место, я обещал его сфотографировать. Адмирал пришел в полный восторг и после шумного обсуждения этого необыкновенного случая с шофером тотчас повез меня на это местно. Очень живописное, кстати."

"Февраль здесь сырой, дождливый, бурный. Все время штормы и даже грозы. Но при первом же солнце все расцветает. Распускается миндаль. Все это я вижу за своими окнами. Вижу маленькие рыболовные корабли, которые ловят рыбу по всему Черному морю и уходят даже за сардинкой в Атлантический океан, к островам Зеленого Мыса. Они стоят под моими окнами тесной толпой на якорях и во время дождя выглядят промокшими насквозь, во время ветра - взъерошенными, как воробьи, а в шторм - испуганными и жмущимися друг к другу."

"Маргарита прислала телеграмму с борта теплохода "Орджоникидзе" в Тихом океане: "Подъезжая к Иокогаме, покидая СССР, весь ваш праздник буду с вами, Маргарита Алигер".

"Верьте писателю и не ищите обязательно реальных фактов за всем тем, что он пишет."

"Дня через два мы едем на все лето в Тарусу. Адрес: Таруса Калужской области, мне. Более подробного адреса не нужно, так как все тарусские мальчишки знают, где я живу."

"... Что касается стихов из Кипренского, то я сознаюсь одному только Вам, что я написал их сам, но скрываю это от литературоведов, чтобы они не обвинили меня в самозванстве. Вообще, некоторые стихи для своей прозы я пишу сам."

"Здесь Миша Светлов. Ему делали переливание крови от какого-то донора Германа, и он возмущается, кричит, что кровь Германа стучит в его сердце, и требует, чтобы ему перелили кровь красивой женщины."

"Купили ли Вы для хорошего сна американскую машинку, гениально воспроизводящую шум дождя? Если нет, то зря."

@темы: Книги

---

Книжный столик

К.Паустовский. Письма. 1942-1951.

"Третьего дня читал пьесу труппе, и произошло смятенье и сенсация, Таиров меня целовал, актеры тоже, и вообще волненье в театре большое. Старик Таиров - очень приятный, опытный и "найсмэн". Просит, чтобы каждый день я ему писал по пьесе."

"Единственное, что здесь терпимо - это зима. Солнечная, сухая, теплая."

"Изредка заходит Румнев. Недавно на главной улице во время перестрелки каких-то матросов (аргентинские нравы в Алма-Ате) ему прострелили рукав нового костюма."

"Приехали мы 27-го ночью, до утра просидели на темном Казанском вокзале, потом достали машину (за 400 р.) и поехали в Лаврушинский по суровой и холодной Москве. До сих пор еще живем как во сне - так все ново, странно и почти нереально - и самый город, ставший неузнаваемым, и наша здешняя жизнь, как на бивуаке, и все знакомые - постаревшие, похожие на скорлупу от бывших людей. Ходили со Звэрой на нашу квартиру. Все металлические вещи покрылись мохнатой ржавчиной, во всех комнатах темно, как в погребах (вместо стекол - доски и фанера. Было приятно и печально неожиданно находить забытые вещи - какой-нибудь компас, медную рыбу на двери, всякие инструменты и хрустальные вещи, которые считались погибшими. Пейзаж за окнами совершенно другой, нет привычных домов, одни пустыри... Что-то напоминающее пейзажи Гойи."

"Ощущение нереальности не оставляет меня со дня приезда в Москву. Живешь как сквозь сон. Очевидно, чувство полной реальности вернется, когда мы опять будем все вместе и окончится война."

"Машина будет только через три дня. Поэтому Звэра с Лизой и Фраеры уезжают на пароходе, а я через три дня со всем огромным барахлом (25 мест, в том числе новая дубовая бочка, самовар и прочее) выеду на машине. Звэра берет с собой только немного продуктов и бюст Пушкина, который мы поставим в солотчинском саду. Бюст Пушкина приводит всех в умиление и удивление. Возня с отъездом невероятная, все делается страшно медленно, так как во всех учреждениях, помимо крючкотворства, огромные перерывы на обед, всюду в разное время, причем за час до обеда служащие делаются невменяемыми от предвкушения еды, а после обеда - от обманутых ожиданий."

"Нас очень беспокоит судьба Нины Николаевны Грин, - за несколько дней до занятия Старого Крыма пришла от нее открытка, очень печальная, и с тех пор ни слова. Все розыски и расспросы ни к чему не привели. Во время эвакуации в Феодосии ее никто не видел. Но мы надеемся, что она уцелела, и мы еще встретимся с ней."

"Дня три назад я был приглашен в "высший свет" - к художнику Кончаловскому на обед, устроенный по просьбе Алексея Толстого для того, чтобы познакомиться со мной. Ты же знаешь, что я люблю такие вещи, как кошка любит купаться (по выражению Шкловского). Пришлось пойти. Граф, нацепив на вилку соленый груздь, произнес речь обо мне, пересыпав ее множеством комплиментов. Пишу тебе это по секрету. Кончаловский - очень любопытный и жизнерадостный старик - тоже наговорил комплиментов. К чему все это - неясно. Потом оба старика с женами проводили меня ночью до дому. Странно! Я стеснялся, потому что у меня после копания картошки еще не отошли руки."

"У нас салюты. Звэра их побаивается (похоже на бомбежку по звуку). Зрелище великолепное..."

"Лавренева избили в хлебной очереди бабы, - за плохой характер."

"Как странно, даже страшно, но прекрасно, когда поэзия становится самой жизнью. Это бывает, наверное, раз в сотни лет."

"Пустой дом гудит по ночам, как разбитый корабль. В общем, я хлебнул одиночества, темноты и холода."

"Ночью я часто просыпался и смотрел за окно, - ветер стих, и в необыкновенной тишине падал густой, совершенно театральный снег, и весь сад был как в подвенечном уборе. А утром приходил за табачком бывший псаломщик Иван Артемьич (он все время у себя в избе поет: "Благослови еси господи, научи мя оправданием твоим") и сказал: "Это не снег. Это, можно сказать, облетает небесный сад".

"В Солотче я был свидетелем необыкновенных атмосферных явлений, о которых было даже напечатано в "Правде". 7 октября перед вечером прошла чудовищная гроза. Несколько ярусов разноцветных и зловещих туч, молнии, гром и багровые радуги (ничего более мрачного и космического не видел в жизни). Потом - ураган, град, ливень, Ока вышла из берегов. После ливня ночью - 25 градусов жары, а на рассвете выпал глубокий снег. Понятно, что колхозники-лангобарды, почухиваясь, начали передавать из уст в уста, что это "работает атомная бомба".

"По ночам мне не давал спать хорек, - ему очень нравилось играть с банкой от свиной тушенки."

"Читаю сейчас верстку "Далеких годов" в "Новом мире" и злюсь, - свыше приказано снять описания пасхи, потому что оно "идиллическое". Ты что-нибудь вообще понимаешь? Я - нет."

"Валя балует Листика. Смешно, конечно, сравнивать Грошика с Листиком, который умеет закрывать водопроводные краны, а лампы - так это может зажигать каждый кот-дурак."

"На днях ловил рыбу на Москва-реке против Киевского вокзала. Подо льдом, в маленьких лунках, не больше блюдечка. Как в комнате, в стакане воды. Берут жадно подлещики, окунь, плотва. Рядом ловила актриса Малиновская - бывшая всероссийская красавица - в валенках, тулупе и ватных штанах. Очень мило беседовали."

"Мы живем тихо, - все из-за моей работы. Даже Листик от этого похудел, потому что он считает своей обязанностью сидеть на письменном столе и следить, чтобы я работал, а не лодырничал. Высиживает, вытаращив глаза на ручку, по 5-6 часов. Конечно, этот кот - черт, преданный литературе. Не то что другие коты, которые только и думают, чтобы что-нибудь своровать или нашкодить."

"Нельзя мучить Вас и обманывать самого себя. У меня не хватает сил и мужества, я никогда не избавлюсь от сомнений... Я боюсь жизни, и я очень плохая опора для других. На таких людей, как я, - с поврежденной волей - нельзя надеяться и нельзя, очевидно, принимать их в расчет в реальной жизни. И вот получается так, что среди множества недостатков у меня есть одно достоинство - возможность писать и хотя бы этим путем передать окружающим все то подлинно хорошее, что есть у меня за душой. К сожалению - только в этом, громко говоря, писательстве я - настоящий. И это, пожалуй, единственное, что осталось мне сейчас. Почти все время я чувствую себя совсем чужим и очень часто беспомощным в этой тугой и недружелюбной жизни."

"Это все же великое колдовство - писательство, искусство, - когда возвращено и остановлено время и люди из книги живут и заставляют нас страдать и радоваться так сильно и освежающе, как мы, пожалуй, никогда не радуемся и не страдаем в подлинной жизни."

"Каковы братья-писатели! Как гадала старая цыганка: "Есть у тебя друг - блондин. Так он не блондин, а сволочь."

"Недавно возвратилась из Германии (с острова Рюген) жена Грина, Нина Николаевна. Она была угнана немцами при их отступлении из Крыма."

"Здесь есть духан "Не заходи, пожалуйста!" Хозяин объясняет это название очень просто: пьяный, увидев, рассердится, обязательно зайдет."

"Едим новый фрукт - фейхою. Все им очень увлекаются. В общем, похоже на съедобную зубную пасту."

"Я погрузился с головой в безделье. Брожу до беспамятства по озерам, по разнотравью, ловлю рыбу (лещей), весь продышался насквозь луговым и лесным воздухом. В этом есть какие-то признаки если не счастья, то покоя."

"Саша - смелый и неутомимый охотник. Я, признаться, побаивался за него, - он уходил на уток в такие трясины, где летом можно проходить только на лыжах (и он уходил на лыжах). Проваливался по пояс."

"Велик бог земли русской. Все будет хорошо."

"Жили пять дней в избе у лесника, на лесном кордоне. По ночам вокруг избы трубили лоси. Было весело, главным образом, благодаря Фраерману, который напоминал мистера Пиквика в глуши мещерских дебрей."

"В Переделкине довольно оживленно, - каждый день бывает народ. Которые интересные (Довженко, Чуковский, Федин, Пермяк), а которые и совсем не интересные. Изредка удираю на пруд, где за сутки можно поймать одного окунька, совершенно дохлого от испуга (здесь сидит на пруду по 50-100 рыболовов)."

"Вчера ночью умерла в полном одиночестве, в пустом доме старушка Пожалостина. И мне, чужому человеку, пришлось закрыть ей глаза. Дня за три до смерти она так ослабела, что не могла говорить, и умерла, будто уснула. Сейчас она лежит в золотистом шелковом старинном платье, в фате (она была девушкой, вековушей) - тоненькая, стройная, и если не глядеть на лицо, то кажется, что среди осенних листьев и можжевельника лежит девушка. И я все вспоминаю ее рассказ о том, как она была на похоронах Виктора Гюго в Париже. Горит лампадка, старуха, бывшая монашка, читает псалтырь, во дворе плотник строгает гроб и подбирает каждую стружку - все стружки, оказывается, надо положить в гроб - и от всего этого тянет такой стародавней жизнью, что просто сжимается сердце."

"Все время такое ощущение, будто я закончил одну большую жизнь и все не знаю, что делать дальше, - хватит ли сил и времени на вторую."

"Приходил дед Семен Елесин - старичок с веселыми глазами, последний единоличник в России. Жалуется: "Не живем, а тлеем. Да тут еще сын больной ко мне приехал, находится на моем вожделении". Очень гордится тем, что сына в Рязани "доктора клали под лучи, искали у него желудок, да так и не нашли. Хрен его знает, куда он подевался, тот желудок".

"Ленинградцы не замечают, что Ленинград - морской город. На Неве - прекрасный морской воздух, а вдали видны в тумане мачты огромного океанского парусника."

"Вчера весь день пробыл в Эрмитаже, работал там, а к вечеру решил обойти залы. Обошел, почти не останавливаясь, 120 зал (около 10 километров) и больше не выдержал. К тому же заблудился."

"Новости наши - деревенские. Пестрого котенка взяла Ариша, и его тут же у нее украли. Серого кота бабка Таня отнесла к себе в мешке, но на следующий день он вернулся и сказал, что уходить никуда не собирается."

"Тишина такая, что когда рыжий котенок поднимается по лесенке на мезонин, то кажется, что идет человек."

"В Москве, слава богу, ничего интересного за эти дни не случилось, если не считать юбилея МХАТа - совершенно анекдотического. Были суконные речи. На сцене не было даже портретов Станиславского и Немировича. Потом актеры национальных театров показывали свое мастерство. Вся труппа МХАТа сидела на сцене, а для показа оставили узенькую полоску около рампы. Актеры не знали, к кому играть лицом - к мхатовцам или к публике, и все время путали. На них просто жалко было смотреть, - до того они были испуганы и мхатовцами, и изысканной публикой юбилея. Актер армянского театра играл Булычева. По ходу пьесы он сбросил на пол пиджак. Бутафоры тотчас уволокли пиджак за кулисы. Когда показ окончился, актер долго ползал по полу, разыскивал пиджак (должно быть, собственный), заглядывал под ноги Книппер-Чеховой и Тарасовой, отбрасывал их пышные трены - и все это стоя на корточках задом к публике. Пиджак не находился, актер чуть не рыдал, и кончилось это тем, что его силой вывели за кулисы под хохот публики."

"Цветет сирень. У всех волжских грузчиков в рваные кепки воткнуты букеты сирени."

"30-го я ездил в степь на лесные полосы. Степь здесь угрюмая, вся в пыли от постоянного ветра. кое-где по обочине валяются черепа, немецкие каски и мины, а в пыли по дороге столько пуль, что в иных местах они трещат под ногами, как гравий."

"Знаешь ли ты, что дно Пры ниже Спас-Клепиков на несколько километров покрыто толстым слоем ваты - отходами ватной фабрики за многие годы. Пожалуй, это единственная подобная река у нас в стране."

---

Читательский дневник

К.Паустовский. Письма.
"Я пишу только для того, чтобы вы не сердились на меня и не огорчались. Особенно после "Мимолетного Парижа". Я не могу укротить свое воображение, я часто целиком отдаюсь ему, жизнь расцветает под пальцами, и мое восхищение прорывается или, вернее, взрывается в кусках такой необузданной прозы, как в "Мимолетном Париже". Вы можете сказать, что все это так. Но потом, когда вещь написана, должен же писатель пройтись по ней трезвой и жесткой рукой и выбросить все, что слишком дерзко, интимно и может причинить огорчение людям, которых он ценит и любит. Почему я оставляю такие места? Потому что все, что описано в них, стало уже частью моей жизни, прочно вплелось в ткань этой жизни и так хорошо для меня и значительно, что мне хочется передать это другим. Очевидно, в основе писательства лежит щедрость. "Отдавай и, дрожа, не тянись за возвратом, - все сердца открываются этим ключом".

Документы по восстанию Хмельницкого.
"Шляхетный Ян Дробинский явился лично в присутствие, где находятся городские книги, и жаловался перед настоящим присутствием на крестьян села Колачково, подданных урожденного Георгия Качковского. Имен и фамилий этих крестьян истец пока не знает, когда узнает, назовет в своем иске. Подданные эти, забыв страх божий, в то время, как рыцарское сословие выступило в интересах общества в поход, напали на истца, когда он в ближайший понедельник после святой троицы возвращался из Гнезда в Познань и проезжал через упомянутое село Колачково. Сначала, неожиданно напав на него, побили, потом взяли разные вещи, которые нашли в его кожаном мешке, и порвали на нем платье. Не удовлетворившись этим, надели ему на шею железную цепь, закрыли на замок и, связав на спине руки веревками, жестоко побили. Держали его таким образом всю ночь, нанося ему всяческие обиды и оскорбления, а затем повезли в Пыздры, закованного той же цепью. После этого несчастья он не досчитался у себя, кроме всего, двух с половиной золотых и красных вязаных перчаток. Истец оставляет за собой право в свое время потребовать у суда законного наказания виновных в насилии и грабеже."

А.Лисина. Мар. Тень императора.
"- А как эта самая леди выглядела, молодой человек? - вкрадчиво поинтересовался герцог эль Соар.
Я порылся за пазухой и вытащил на свет божий стопку бумаг. Выделив оттуда листок с тщательно прорисованным портретом, я передал его леди эль Мора, а та, с недоверием глянув, передала соседу.
- Так это вы нарисовали первый портрет? - вполголоса поинтересовался герцог. - Хм. Ваше высочество?
- Нет, это не она, - после секундной паузы отозвался наследный принц.
- Она, - подтвердил Тизар. - Мар нарисовал ее именно такой, какой увидел. И я бы не стал заострять на этом факте внимание, если бы вчера он не сообщил, что с этой леди никогда не был знаком.
Император наконец повернулся в мою сторону и на его лице появилось престранное выражение.
- Как ты сказал? Не знаком??
- Совершенно верно, ваше величество, - подтвердил я, тем самым притянув к себе все взгляды.
- То есть, это ее настоящий облик?! - первой сообразила что к чему Ила эль Мора."

---

(лазая в ЖЖ) ах-ха... Корнев все-таки придумал название на "Р" для новой книжки... "Рутинер" она будет называться. Уверяет, что это будет финал. Хм.

---

В одноклассниках -



Боков округлость на крепких ножках
Запрыгнув, греет мои колени.
Я знаю тайну одну о кошках –
они как арфы звучать умеют.

МузЫки хитрость стара как сказка
О добрых снах и тепле нирваны,
Здесь звукоряд извлекают лаской,
Перебирая мехов барханы.

Звучит журчание, гудит утробно
Под шкуркой тёплой и тонкорунной,
По очертаниям тонких рёбер
Веду рукой, будто это струны.

И если вечер далек от кайфа -
Погладь кота вдоль боков обоих,
И, выгнув спинку, кошачья арфа
Заполнит звуком твои покои.

Къелла

---

Читательский дневник

Удивительные истории о мужчинах.
"- Я хотел бы, чтобы вы, товарищ контр-адмирал, как член Военного совета флотилии и начальник политотдела ознакомились с моей докторской диссертацией по философии и стали моим официальным рецензентом. Я нашел ответ на главный вопрос фундаментальной философии как науки, - гордо произнес Толик. - Я вывел новое определение смысла жизни.
- И в чем же состоит, по вашему мнению, смысл жизни? Если в двух словах?
Деревяненко не повелся на адмиральское дружелюбие.
- Я хотел бы, чтобы вы прочли сами.
- Ну давайте, - вздохнул контр-адмирал.
Анатолий достал из портфеля роскошно переплетенный в ледерин том. На темно-зеленой обложке золотыми буквами было вытиснено: "Анатолий Деревянко. Диссертация на соискание степени доктора философских наук. Город Мурманск-150". На титульных листах все было как обычно. Адмирал быстро перелистал их. Открыл основной текст. И замер. Лобановский тихонько заглянул через его плечо. На листе было написано следующее:
"Новое определение смысла жизни. Жить - это значит все время быть коммунистом."
И все. Больше ни слова.
- Ну как, - безмятежно поинтересовался Деревянко. - Будете моим рецензентом?
- Обязательно буду, - медленно произнес адмирал. И повторил: - Буду. Обязательно
После того, как медик вышел, ЧВС достал из сейфа бутылку коньяка, налил в две рюмки и восхищенно покрутил головой:
- Всякое видел. Но этот либо гениально издевается над нами - попробуй только сказать, что он в чем-то не прав, либо гениально от службы косит."

А.Лисина. Мар. Тень императора.
"Я принялась слово в слово повторять за магом слова клятвы, при этом подмечая, как с каждой произнесенной фразой связь между мной и императором становится крепче. При этом в самой клятве ничего особенного не было: от меня требовалось беспрекословно подчиняться приказам его величества, защищать его, беречь и все такое прочее. Вот только формулировка клятвы оказалась такой, что подразумевала далеко не простое служение - с этого момента слово императора приобретало для меня силу закона. Если император велит спрыгнуть с крыши, я спрыгну. Если он захочет, чтобы я пошла и перерезала кому-то горло, то хочешь не хочешь, а придется это сделать. Постепенно нарастающий жар в груди отвлекал, мешал сосредоточиться... Моя жизнь и смерть теперь находились в руках повелителя Ории, Тарии и всего прочего. Единственное, что я успела, это уже в конце заменить слово "император" на слово "империя", отдав свою верность и преданность... все, что у меня оставалось... не конкретному человеку, а стране."

---

"Удивительные истории о мужчинах". Сборник рассказов. Тематический. Тема, как я понимаю, в соответствии с названием - мужчины как они есть, в своей Глубинной Сути, и их Важные Мужские Дела. Страдая обостренным любопытством, я, естественно, сразу решила, что мне тоже надо это почитать...
Сборник получился... не то чтобы сильно ровный. Многие рассказы носят характер армейских баек/ЖЖ записей... Ну, к этому уже все давно привыкли. Но они еще и стебные, то есть, несерьезные. Впрочем, читается достаточно легко, тут я ничего не скажу. Два рассказа отчетливо фантастических. Короче говоря, полный разнобой. Но все-таки есть интересные рассказы, которые произвели очень приятное впечатление, удалось познакомиться с новыми авторами... ну, то есть, взять имена на заметку. Как по мне - замечательный результат. Так что сборник можно в целом считать удавшимся.
Из минусов. В некоторых рассказах слишком много нецензурной лексики, в смысле, создается впечатление, что она там совсем не по делу. Не придает своеобразия и не характеризует ситуацию/момент, а вот как если бы малолетние дебилы (с) Пучков-Гоблин не большого ума подростки вырвались из-под родительского/учительского надзора и вовсю выделываются со своим матом. Выглядят глупо.
Один рассказ лично мне начисто не понравился. Это "Порнографист" А.Чумакова. И он вообще не в тему сборника, поскольку главным там является не Суть Мужчины и не Важные Мужские Дела, а антисоветчина и стеб над КГБ/МВД. Вот пусть создают специальный сборник, скажем, "Удивительные истории о кровавом совке" и туда помещают этот рассказ.
Понравились: Э.Овечкин, "В тумане" и "Дело было не в бобине". Ну, тут говорить не о чем, Овечкина я уже знаю и читаю, пишет он все время о своей службе на подводной лодке, тут все то же самое, и те же персонажи... Приятно было встретить старых знакомых - Сан Сеич, или Сей Саныч, или они оба, и минер (который сука дерзкий ) и все прочие.
Карина Кретова "Высоко задравши нос" и "Послушай бабу - сделай наоборот". Маленькие веселые рассказики от имени молоденькой жены молоденького офицера о жизни в военном городке. Кстати, единственная автор-женщина в сборнике. Могли бы и побольше вставить (заместо матерщины )
Павел Ефремов "Мимоходом. База. Пирс. Компрессор. Море". Тоже про севморфлот и нелегкие будни шизофренического характера. В том же духе и стиле, что и у Овечкина - понятно, что мне тоже понравилось.
Александр Новиков "Полевой выход" и "Один день из жизни авиационного налетчика". О морпехах-спецназовцах-ДРГ-прочем таком. Немножко чеченской войны. Рассказы достаточно спорные, не то чтобы мне прямо понравилось, но достаточно интересно... (делает себе заметку почитать что-нибудь о чеченской войне).
Сергей Морев "Метод дознания" и "Философский вопрос". Армейские байки. Забавно... Михаил Шкляренко "Перехват". Тоже армейские байки. Интересно...
Юрий Крутских "Подвиг разведчика". Опять об экипаже подлодки. Подводники, по ходу, вообще сильно расположены к литературной деятельности. Хотя, может быть, просто составитель (уже известный нам Э.Овечкин) обращался к своим знакомым, которые тоже большей частью подводники... В общем, рассказывается о выполнении одного боевого задания в годы холодной войны - проследить за американским авианосцем в районе его базирования. Рассказ, конечно, ироничный, но познавательно изложено об условиях службы на подлодке и могущих при этом случиться экстремальных трудностях.
Вадим Чекунов и Вася Бернер. Вот эти рассказы мне вообще понравились, круто... (делает себе пометку поискать еще что-нибудь у авторов). Далее спойлерно.
В.Чекунов "Жара". Рассказ о буднях обычной армейской части (если я правильно называю). Солдат Нечаев получает задание забрать с гауптвахты отбывающего наказание солдата Черкасова, отконвоировать его на территорию подсобного хозяйства и проследить, чтобы Черкасов исполнял трудовую повинность. Согласно названию, дело происходит в разгар лета и в жаркий день. Не говорится, за какое именно нарушение Черкасов угодил на гауптвахту, но из текста вполне можно понять, что Черкасов относится к "дедам", и к некой группировке, которую побаиваются, ведет себя нагло и уверенно, так что со стороны трудно сказать, кто тут вообще арестованный... Черкасов - холеный столичный красавец, явно получивший хорошее образование и из достаточно благополучных социальных слоев. Нечаев - мелкий, недоразвитый, из глухой деревни, где все загибаются от пьянства. Черкасов с ним обращается покровительственно, этак по-барски. Когда они прибывают на место, оказывается, что там молодняк уже выполнил все задания, на всякий случай. Но Черкасов не хочет прямо сейчас возвращаться на гауптвахту, а предлагает выбраться за территорию части и искупаться в озере. Нечаев возражает, что не положено, но Черкасов, не слушая, уже перебирается через забор, так что Нечаеву только и остается следовать за ним. Черкасов принимается за свое купание, Нечаев со своим "не положено" просто сидит на берегу. И вот, когда Черкасов наконец выбирается из озера, Нечаев наставляет на него автомат и говорит - "а сейчас беги". Черкасов сначала смеется, принимает за шутку, но Нечаев совершенно серьезно продолжает держать его на прицеле. Постепенно Черкасов по-настоящему пугается, кидается бежать, пытается переплыть озеро, а Нечаев стреляет в него, пока Черкасов не тонет с концами. И вот на этом месте Черкасов окликает Нечаева - "ты что там, уснул что ли?" И оказывается, что Нечаев на несколько минут задремал на жаре, вцепившись в этот свой автомат, сидя на берегу озера. Все это ему привиделось во сне. Но автор тут вводит повтор того же самого текста, который уже раньше был перед тем, как Нечаев наставил на Черкасова автомат и предложил бежать. Просто повторяет текст - становится не по себе. Рассказ на этом обрывается. Открытый финал - дальше Нечаев или встряхнется и подивится, что ему приснилось, или он все-таки повторит наяву то, что только что сделал во сне. Оба варианта представляются одинаково вероятными. Определенно, Нечаев давно в глубине души испытывает ненависть к этим дедам, издевающимся над молодняком, к этим столичным мажорам, насмехающимся над остальными...
В.Чекунов "Пластиглаз". Дело происходит во времена перестройки. Весна, приближаются майские праздники и вообще летние каникулы. Старшеклассники гогочут на школьном крыльце, демонстративно-хулигански курят и обсуждают, не стоит ли им сбежать с урока и купить спиртного-курева. Но выходит трудовик и их загоняет обратно в школу. Они идут на урок литературы - его ведет молодой учитель, из демобилизованных солдат, по прозвищу Пластиглаз, он был в Афгане и там потерял глаз. Ведет он уроки без особого энтузиазма. Но тут внезапно он прерывает обычный урок и говорит, что хочет рассказать о своем сослуживце, поскольку сегодня юбилей его смерти. Точнее, он не умер, но жизнью это все равно не назовешь. Они вместе служили в Афгане, парень попал в плен к душманам, они его издевательски покалечили, превратив в обрубок, лишив зрения и слуха, и подкинули обратно нашим. Но парня вылечили, сейчас он просто лежит дома у своей матери. Пластиглаз его ездил навещать. Напоследок он говорит ученикам, что - цените то, что у вас есть. Те выходят с урока подавленные. Тяжелый рассказ... Дополнительно думается - нет ли тут еще и подтекста, если дело происходит в перестройку, и скоро вся страна превратится в такой же обрубок... без зрения, слуха и всех прочих органов. Цените то, что у вас есть. Не ценили. Мда.
Вася Бернер. Рассказы тоже на афганскую тему. "Урий" - командование собирается отправить в Афганистан некое подразделение. Или часть (как это правильно называется). Для этого их срочно отправляют на учения - хоть как-то подготовить к новой обстановке и новым боевым задачам. А поскольку у них недокомплект, то к ним еще свозят солдат, собранных с разных частей по распоряжению. Ну и, как отмечает автор, на местах командиры, само собой, постарались отправить по распоряжению начальства самых негодных солдат, хулиганов и дебоширов, в таком роде. В числе прочих прибывает один солдат, которого остальные прозвали "урий". Его зовут Юрий, но он всем остальным противен - не моется, ничего, ходит, пуская слюни, с соплями, свисающими из носа, все такое. Выглядит как явный псих, рассказчик - командир отделения - дивится, как его вообще взяли в армию. Потом кто-то случайно углядел в его вещах старые фотки, на них изображен такой себе молодой красавчик... столичный, опять же... Ничего не понятно, что с человеком случилось, но всем не до того, времени в обрез. В финале подготовка заканчивается, нужно уже отправляться, командование выясняет, кто из солдат все-таки совсем не подходит - чтобы не тащить балласт. Так что Урия тоже оставляют здесь. И вот они его отвозят, сдают, куда там нужно, отправляются обратно - и тут Урий, внезапно преобразившись во вполне разумного индивида. И он с ненавистью и злобой кричит им вслед - "чтоб вас там всех поубивало!" Это он, значит, таким образом откосил от отправки в Афган. Финал оставляет тяжелые впечатления... Можно, конечно, рассуждать, что вот же человек находился под гнетом бездушной тоталитарной системы и спасал свою жизнь... Но эта злоба и ненависть, чтоб вас всех убили... Мда. Невольно кажется, что рассказ перекликается с рассказом Чекунова, и этот самый Урий успешно дослужится до дембеля, как такой же холеный красавчик Черкасов, сделает себе за плату у умельцев в части татуировку, как у элитных боевых частей (у Черкасова такая была!)... будет издеваться над молодняком...
"Сдохни, как мужик!" Небольшой рассказ. Тут уже о событиях в Афганистане. Адская мясорубка, все время настороже, во враждебном окружении. Начальство попадается разное, кто старается заботиться о солдатах и не подставлять их без необходимости, как в рассказе некий "ротный". Как отмечает рассказчик, он за все время в Афганистане так и не дослужился не до больших чинов, не до наград. А кто-то изо всех сил старается построить свою карьеру, отрапортовать об успехах, без разницы, как этого добились. Как некий "замполит". Рассказывается, что этот замполит однажды в ходе пьянки решил послать солдата в ближайший кишлак за водкой, так как не хватило. Рассказчик, тоже какой-то офицер, встретил этого солдата и запретил ехать, поскольку это бессмысленный риск для жизни. Но пьяный замполит взбесился и потребовал, чтобы они все-таки поехали, вот они все сели и поехали, самовольно. Догнать их уже не смогли, так как, едва они отъехали от части, по ним стали стрелять, солдата сразу убили, замполит попытался убежать, но его подстрелили, и он валялся на дороге и кричал, чтобы его спасли. Какие-то солдатики из наших попытались за ним двинуться, их тоже сразу застрелили. И тогда ротный запретил высовываться, а замполиту крикнул, что - хватит орать, сдохни, как мужик. Сколько уже народу из-за тебя погибло. Ну вот они там и наблюдали, как расстреливают этого замполита, пока тот не помер.

Однако, думаю я наконец, разве это не странно, что из сборника получается так, что у мужчин только и осталось одно Важное Мужское Дело - армия? И нет больше ничего другого, важного? ни работы какой-либо, ни отношений с близкими?

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Удивительные истории о мужчинах.
"Депрессия у Миши налагалась на потерю жизненных ориентиров, поэтому ближе к Вьетнаму он решил покончить жизнь самоубийством. Но и здесь суровое и горькое слово "суицид" из-за незнания Мишкой корабельной действительности превратилось в клоунаду. Прямо в каюте Миша достал ножницы и стал тыкать ими в розетку, желая побыстрее свести счеты с жизнью. Но корабли наши проектировали тоже неглупые люди. Напряжение в каютных розетках составляет 127 вольт - то есть то, что нас не убивает, а только делает сильней. Сует Миша ножницы в розетку, оттуда раздается "Бах!" - Миша отлетает, поднимает вылетевшие ножницы и принимается по новой.
Все это веселье с верхней койки наблюдает Мишин сосед по каюте, командир группы разведки и радиоэлектронной борьбы Гена Абубакеров. Человек, в общем-то, совершенно незлобивый, даже добрый. Только к тому моменту очень сильно замученный морем. Гена внимательно смотрит за попытками суицида, после чего подает голос.
- Миша, не занимайся онанизмом, - говорит Гена. - В столе лежат ключи, боевой пост - напротив каюты. Там в розетке 380. Отмучаешься сразу.
Психолог рад был воспользоваться столь любезным советом, но на выходе из каюты попался на глаза заму. Дальше были крики, паника на глобусе, примчавшийся доктор мгновенно обколол Мишу какой-то гадостью, ненадолго превратившей его в растение. И до самой Кам-Рани психолог жил в каюте зама под его личным руководством. В это время в кают-компании живо обсуждали его дальнейшую судьбу.
- Зам, как придем, командирам скажи: пусть, бл..., еще танкистов нам присылают, десантников, саперов, - говорил за обедом старпом. - Чего мелочиться-то? Розеток у нас много."

Н.Подольский. Кошачья история.
"Улица скоро привела к треугольной, неправильной формы площади. Здесь сходились пять улиц, и по всем их углам возвышались столбы с фонарями, освещая площадь, будто сцену гигантского театра. Деревянные балконы нависали над площадью, темный асфальт блестел, как покрытый стеклянной коркой, казалось, под ногами он должен звенеть. В самом центре восседал большой черный кот.
Лишь только я вышел на площадь, у меня возникло несколько теней. Часть из них забегала вперед, другие, наоборот, отставали, они становились то короче, то длиннее, и, меняясь местами, выплясывали вокруг меня замысловатый танец. Кот, не желая делить территорию с пришельцем, безразлично смерил меня круглыми желтыми глазами, поднялся и не спеша удалился. Его тени - фантастические, небывалых размеров коты, изгибаясь и наползая одна на другу, исчезли с ним вместе в темноте подворотни. Мои тени успокоились и легли звездой на асфальт, симметрично и плотно, будто им полагалось оставаться здесь долгое время."

---

Читательский дневник

К.Паустовский. Письма.
"29 апреля 1951г. Сталинград.
После Москвы люди кажутся здесь очень ласковыми и добродушными. Никто никуда не торопится. Был в местной редакции, встретил там Долматовского - он весь в орденских ленточках и значках. Был с ним в подвале универмага, в той комнате, где взяли в плен Паулюса. Сейчас там сидит за столом "уполномоченный по пожарной охране универмага".
Центр города совершенно новый, залитый асфальтом, с великолепным новым театром, колоннадами и скверами, но тут же, в двух шагах, - все еще в развалинах и пыли и невыносимом запахе, - роют фундаменты для домов, там, где был передний край обороны, и - отсюда запах, хотя и прошло уже восемь лет.
Был в старых блиндажах. Кое-где еще живут какие-то старики и старухи. Свои землянки они обносят интересными заборами из всяких остатков войны - прострелянных аэроплановых крыльев, пулеметных стволов, порванных гусениц от танков. Сегодня (через полчаса) поеду на новую лесную полосу в Дубовку, километров за 30 к северу от Сталинграда. Сюда приехали немецкие вдовы, - матери и жены немецких солдат, убитых под Сталинградом Им показывают братские могилы. Они бродят, заплаканные, по городу, по пустырям, где еще до сих пор валяются человеческие кости. Очень страшно на них наступать."

Документы по истории внешней политики Франции. 1547-1548гг.
"Принц Мельфийский коннетаблю де Монморанси. 28 августа 1547г.
Тассен де Гео, держащий почтовый двор в Лона, пишет мне, что из Германии ежедневно проходят по направлению к Милану конница и пехота, что их прошло уже много и что недавно император секретно переслал в Милан много денег. Я счел нужным послать вам оригинал его письма, дабы вы видели, как он жалуется на то, что ему не платят и смиренно вверяет себя вашей благосклонности. Он несет свою службу там, где находится, и поэтому было бы хорошо, чтобы король платил ему содержание."

Удивительные истории о мужчинах.
"На следующий день мы все встретились в родной части в отделении переводов. Жига выглядел как-то не очень - прямо скажем, настроение у него было смурное. И поведал он нам душераздирающую историю. Когда он, уйдя от нас, прибыл к Наденьке, то она как-то сразу заметила следы губной помады на его наглаженной рубашке и очень по этому поводу расстроилась. Жига, не ведавший за собой греха, с улыбкой пытался объяснить невестушке, что помада эта - совсем не то, о чем она, Наденька, подумала, и что он, Жига, вообще человек достойный и исключительно положительный, и инцидент яйца выеденного не стоит, потому как помадный след случился на рубашке из-за того, что лейтенанта Широких переодели в женское платье, накрасили женской косметикой, и он, Жига, с ним танго танцевал. Надя восприняла эту чистую правду как-то абсолютно неадекватно - вместо того, чтобы все понять и улыбнуться суженому, ударила его по лицу и залилась слезами, сказав, что он, Жига, вдобавок ко всему ее еще и за дуру держит."

---

Виктор Гюго. Собрание сочинений в 15 томах. Том 14. Критические статьи, очерки, письма. Содержание разделено примерно половина на половину - в одной упомянутые очерки и статьи, в другой - письма. Прочитала с большим интересом.
Гюго велик. Не устану повторять... В качестве поэта не имеет себе равных... Пишет ли он поэзию, пишет ли он прозу, пишет ли он критические статьи, или заметки о путешествиях, или политические воззвания, или письма к друзьям - это все поэзия в чистом виде. Романтизм, как он есть, и Гюго его Последний Герой, смело можем мы сказать. Какое владение словом, какое богатство языка в этом бесконечном потоке образов... Было чудовищно жалко, что я это читаю в переводе, а не по-французски. В оригинале это все, наверно, вообще звучит божественно... Можно себе представить реакцию современников на это извержение вулкана.
И ведь все ощущается так естественно! Органично. Мне кажется, кто угодно другой, если бы позволил себе такие позы и возвышенные речи, выглядел бы смешно и жалко. Но для Гюго это просто само собой разумеющееся. Никто от него и не ожидает ничего другого. Смешным он не выглядит никогда. Может быть, временами - разве что по-детски наивным и простодушным. Над детьми не смеются...
Но в то же время - впечатления накапливаются по мере чтения - чрезмерно обольщаться тоже не стоит. В смысле, то. что Гюго - великий поэт, еще не означает, что он автоматически становится и великим философом, пророком и прочее в том же духе. Так что политические взгляды Гюго у меня вызывают большие сомнения. Нет, то, что он пламенный сторонник революции и неустанно за нее борется - это без вопросов, никто спорить не будет... Но дойдя до горделивого высказывания, что... как там... ну, в том смысле, что тот народ настоящий и достойный, кто добился свободы, а кто не добился, тот, значит, не настоящий и не достойный... - вот тут, как мне кажется, прямо-таки ощущается подтекст, что - мы же вот добились! Тут у меня и зарождаются подозрения, на самом ли деле Гюго такой абсолютный революционер, а может, он революционер с условиями? то есть, по обстоятельствам? Ну, вот как бывает - Гюго верный сын своей Франции, там произошла ВФР, следовательно, Гюго провозглашает, что это единственная надежда человечества на лучшее будущее! И к этому лучшему будущему человечество поведет любимая Франция! И всю жизнь сражается на стороне революции. Но, если представить, что во Франции никакой революции не произошло, и сохранилась монархия, а революция произошла, скажем, в Англии... Будет ли в таком случае Гюго по-прежнему сторонник революции, и будет ли он утверждать, что это единственная надежда человечества, и признает ли, что Англия поведет человечество... Вот что-то у меня на этот счет большие сомнения! Почему-то кажется, что в этом случае Гюго нашел бы тысячу обоснований того, что революция - это кромешный мрак и ад, ужас и гибель человечества, и уж он бы тогда не рассуждал в романтическом ключе о проливаемой во имя революции крови, что это, значит, стихия и подходить к ней с обычными мерками нелепо, нужно покориться и т.д. Сдается мне, что он бы тогда с не меньшей яростью и поэтической выразительностью клеймил монстров, устроивших кровавую бойню... А Франция бы тогда у него была единственной надеждой человечества на спасение, что вот она посреди этого адского хаоса сохранила основы... и т.д. Таков человек, особенно, если он великий поэт - найдет логическое обоснование для чего угодно - и будет себя чувствовать на высоте.
Кстати сказать, это высказывание Гюго о достойном народе, который освободился - не противоречит ли другому высказыванию - о том, что раб это всегда животное, если он покорен, то это вьючное животное, а если восстает - то дикий зверь? Как же тогда быть? Означает ли это, что раб - это окончательный статус? И что он в любом случае не перейдет в разряд полноценного человека - остался ли он покорным в рабстве, или освободился? Или что освобождение возможно только извне? А как же тогда народ Франции, который - по Гюго - освободился сам? он тоже дикий зверь? Не поняла мысли автора. Так что, эти поэтические высказывания, при всей своей мощи и красоте, все же нужно воспринимать очень осторожно! я считаю... В смысле, их можно и перевернуть...
Произвели впечатление по-детски откровенные высказывания Гюго о низших расах... Ну, что вот есть великий белый просвещенный человек - европеец, есть стоящие ниже него дикие народы - африканцы там всякие, прочие... И это просто долг просвещенного белого европейца их цивилизовать и вести в светлое будущее. Гюго рисует в мечтах этот образ светлого будущего - Франция впереди всей планеты, собирает лучшие умы, ведет всех за собой к прогрессу, направляет своих деятелей в дикие земли - Африку, Азию, Южную Америку - где они будут заниматься их колонизацией... Ага, а куда денутся те, кто населяет эти земли? Забавно таки выходит - почему-то Киплинга, который тоже сказал про долг белого человека - и гораздо позже Гюго! - за это заклеймили певцом империализма, а Гюго так и считается революционером и борцом за свободу! Хотя Киплинг, по крайней мере, осознавал существование азиатов и прочих, в смысле, они для него были людьми, а не абстрактными буквами-цифрами...
Среди диких народов для Гюго есть еще и Россия. В начале все было достаточно благостно - Гюго писал, что Россия - великая нация, и наверняка имеет большое будущее, и надо внимательно приглядеться, изучить этот народ... Но долго это все не продлилось. Скоро уже началась привычная феерия. И заявления, что - вот у нас произошла революция, следует ждать, когда русские придут! Ну да, как в 1814 году... У них, надо так понимать, тогда была великая революция, и Наполеон - светоч ее, а русские пришли и все уничтожили. То, что это вообще-то Франция с Наполеоном во главе вторглась в Россию, уничтожила полстраны - не отразилось никак. Русские пришли, потому что они душители свободы. Если Гюго принимался клеймить монархию, как кровавый ужас и пережиток прошлого, то в примерах России отводилось внушительное место. Посмотрите на Петра I, восклицал Гюго, который каждый день кнутом срезал груди у двадцати женщин! М... Ну, я, конечно, не знаток истории, но что-то сомневаюсь... Зачем бы Петру этим заниматься? У него поди и без того дел было по горло... Екатерину II Гюго иначе, блудницей на императорском троне и проституткой не называл. Хотя, как по мне, так лучше помолчал бы, со своими королевой Марго и прочими Аннами Австрийскими... Екатерина все ж таки занималась государственными преобразованиями, а что полезного сделала королева Марго? Ну, в общем, понятно все...
Письма подобраны так, что большую часть там заняли, можно сказать, политические. То есть, письма об изгнании, обращения к тем и этим, упоминания о выступлениях, все такое. Понятно, что жизнь у Гюго шла бурная и насыщенная событиями. Хотя бы с этим потоком переписки. Правда, хотелось бы еще понять, последовали ли какие-либо результаты. Вот как, например, после поражения Парижской Коммуны Гюго писал какие-то письма в поддержку осужденных коммунаров - чтобы их не отправляли на каторгу в заморские поселения. Так отправили или нет? Непонятно. Но хоть вступился...

@темы: Книги

---

Книжный столик

Виктор Гюго. Письма.

"Одно из самых сильных потрясений в жизни - то, которое вырывает из сердца старую и глубокую дружбу."

"Таким уж я родился. Я не обращаю внимания на удар ножа, если это нож врага, но чувствую булавочный укол друга."

"Правда иногда созревает очень медленно, но она никогда не дает пустоцвета."

"Гордитесь вашим званием рабочего. Все мы - рабочие, даже сам господь бог."

"Из больного и измученного настоящего не может вырасти здоровое, крепкое и красивое будущее."

"Человек не выносит никакой наготы, наготы будущего же больше, чем какой-либо другой."

"Никогда не нужно обвинять или судить провидение. Ведь если подумать, это великое счастье, что наши сыновья были в тюрьме в эти дни!"

"Я сражался, я выполнил свой долг; я побежден, но счастлив. Удовлетворенная совесть - это безоблачное небо нашей души."

"Моя книга подвигается. Я ею доволен. Я прочел друзьям несколько страниц, они произвели большое впечатление. Думаю, что это будет чувствительным воздаянием разума грубой силе. Чернильница против пушек. Чернильница сокрушит пушки."

"Где он, моя родина? Покажите мне ее! Нет для меня родины там, где нет свободы."

"Расстаться с Францией - не такая уж беда. Расстаться с честью - подлинное несчастье."

"Возможно, демократии было бы на пользу, если бы я стал когда-нибудь ее знаменем. Я знаю, чего хочу, а хочу я только добра."

"Быть жестоким - ну и что же? Быть справедливым - в этом суть."

"Проверьте на себе, каково это - не писать, потому что не все можешь сказать. О, как прекрасны были времена Вергилия, когда ветерки брали на себя труд относить послания поэтов богам!"

"Когда человека предает забвению сердце друга - это и есть изгнание."

"Свет истины у нас. К несчастью, мы имеем дело со слепцами. Попробуйте-ка принести солнце летучим мышам!"

"То, что делает бог, он делает хорошо. Но когда орудием бога служит человек, орудие это подчас вырывается у него из рук и режет вкривь и вкось, вопреки воле мастера."

"Мне хотелось бы, если бог даст мне силы, увлечь толпу на горние высоты; однако я не скрываю от себя, что ей там трудно дышать."

"Искусство подобно небесному своду, оно не знает границ..."

"Уметь заставлять думать - это редкая способность, это дар избранных."

"Сердце мое стеснено горем. Когда преступления совершают короли - это еще куда ни шло, преступление короля - ввещь естественная; но преступление, совершенное народом, - этого не в силах перенести тот, кто мыслит."

"Эсхил остается Эсхилом даже после Шекспира, Гомер остается Гомером даже после Данте. Фидий остается Фидием даже после Микеланджело. Но все же появление Шекспиров, Данте, Микеланджело - бесконечно; вчерашние созвездия не преграждают путь завтрашним, да это и понятно, бесконечность не может быть переполнена. А потому - вперед! Места хватит всем. Гениев нельзя превзойти, но с ними можно сравняться. Бог неистощим, и, создав человеческий ум, он наполняет его звездами."

"На земле нет ни белых, ни черных, есть лишь человеческие души. А перед богом все души белы."

"Сегодня 30 июля 1861 года, в половине девятого утра, при чудесном солнце, которое светило мне в окна, я закончил "Отверженных". А известно ли вам, куда привел меня случай, чтобы закончить эту книгу? На поле битвы Ватерлоо. Вот уже шесть недель, как я укрылся в этих местах. Устроил себе логово в непостредственной близости от льва и написал здесь развязку моей драмы. Именно здесь, на равнине Ватерлоо, и в том самом месяце, когда произошла эта битва, дал я свое сражение. Надеюсь, что я не проиграл его."

"Лучшее, вопреки развенчивающей его поговорке, не является врагом хорошего, ибо тогда пришлось бы сказать: лучшее друг худого."

"Бывают гнезда и для души, не только для птиц."

"Я хотел прославить труд, волю, преданность, все. что возвышает человека, я хотел показать, что самая неумолимая бездна - это сердце; я хотел доказать, что достаточно даже атому "хотеть и понять", чтобы одолеть самого страшного из тиранов - бесконечность."

"... Вот задача такого ума, как ваш. Когда говорят: задача, подразумевают: миссия; когда говорят: миссия, подразумевают: долг."

"Человеческое тело, прикованное к цепи, не более чем оболочка. В живом рабе человек мертв. В нем остается, в нем выживает только животное - вьючное животное, если раб покорен, лесной зверь - когда он восстает."

"Я недоволен этим миром, следовательно, я одинок."

"Из всех тюрем мне лучше всего знакомо изгнание. Вот уж скоро шестнадцать лет, как я мечусь в этой клетке. Тюрьма может быть очень больших размеров."

"Правам женщины и правам ребенка я всегда уделял наибольшее внимание. Женщина и ребенок - слабые существа. Что касается мужчины, то он силен, ему остается только выполнять свой долг."

"... Я буду перечитывать вашу книгу, как я обычно перечитываю книгу, раскрывая наудачу то тут, то там. Только писатель-мыслитель может выдержать подобную проверку."

"Исходом этой войны может быть только конец войнам, исходом же этого страшного столкновения монархий - только Соединенные Штаты Европы. Вы до этого доживете, а я - нет. Я предсказал их. Я первый, 17 июля 1851 года, произнес среди улюлюканья эти слова: "Соединенные Штаты Европы". Никогда пророкам не дано узреть земли обетованной."

//Жорж Санд// "Между нами есть разногласия, но нет расхождений во взглядах, ибо, в сущности, мы стремимся к одному и тому же. Мы стремимся к тому, чтобы каждый шаг был шагом вперед и ни один не был бы шагом назад."

//Флоберу// "Ваша книга напоминает густой лес; я люблю такую тень и такой свет."

---

Читательский дневник

Литературная газета.
"Ни один фантаст или футуролог прошлого века не написал об исламизме и исламистском терроре, под знаком которых идет наш век. И о слогане "кто не скачет, тот москаль" тогдашние утописты и антиутописты тоже ничего не думали. Такое им не приходило на ум. Я обманту! Я живу не в том XXI веке, в котором намеревался жить! И я испытывают то же чувство, которое пронзило сэра Чарльза Баскервиля, когда он вместо Лоры Лайонс увидел собаку Баскервилей. Ведь помимо естественного страха за свою жизнь он испытал еще одно чувство - культурное и печальное, острое, как укол иглы в сердце. В первоисточнике у Конан Дойла Лора Лайонс - не слишком догадливая жертва викторианской морали; в советском сериале Алла Демидова изобразила ее "Леди Современностью". Сэр Чарльз шел на свидание, гордясь собственной добродетелью, он чаял пособить Леди Современности. Он шел на свидание с Леди Современностью, а встретил Тварь Древность. Так и мы, современные люди, попадаем в древние сюжеты, вмиг превращаясь в гяуров-кяфиров, в москалей, в иудомасонов или в кого-то еще из глубины веков. Реальность полна спящих сюжетов; когда они просыпаются, люди превращаются в персонажей, в героев и жертв; людям всегда стоит огромного труда вырваться из зубьев этой машины, выйти из чужого сюжета."

Г.Крис. Дочь барона.
"- Досточтимая баронесса Арлей! Вас хочет видеть сестра. Она плачет...
"Эка невидаль! - подумала Тиана. - Поплачет и улыбнется!" Но шла за слугой быстро, как могла. Мегана у постели герцога не плакала, она всхлипывала и причитала:
- Ну пожалуйста, Сай! Ну хоть ложечку!
- По вашей милости я сегодня никак не могу поесть! - резко заявила Тиана.
- Сай тоже ничего не хочет есть! - хныкнула Мегана.
- А ты сама-то ела, Мег?
- Ну Ти! Ты что, не видишь? Он не ест!.. Я ела! Вчера... Я не хочу!.. Прошу тебя, Ти! Сделай что-нибудь!
Эта просьба навела Тиану на очень простую мысль. Она сулила как прекращение этого представления, так и скорый завтрак. Хотя пора уже обедать...
- Я вижу, герцог, что вы выглядите гораздо лучше мертвеца. Самое время решить нашу маленькую проблему...
В руке Тианы вдруг оказался кинжал и кончик его клинка тут же уперся в грудь герцога, а сама баронесса уставилась на сестру.
- Мег! Быстро съела две ложки! Иначе...
Глаза Меганы были прикованы к кинжалу и в них плескался ужас. Она быстро проглотила три полные ложки бульона.
- Хорошо. Ваша очередь, герцог.
Кинжал лег на горло Меганы, а герцог от удивления приоткрыл рот. Со счастливой улыбкой Мегана зачерпнула ложкой бульон и влила в герцога.
- Хорошо, - повторила Тиана. - Представьте, что я еще здесь и продолжайте."

Ю.Васильева. Волшебство обмана.
"Вошла целая делегация: Ратко, Вольга, Белоника, Весень и Лель, из дверного проема выглядывали Морошка со Жданом.
- У нас проблемы! - торжественно произнес Вольга.
- А мне казалось, я буквально пару часов назад разрешила их все, - деликатно засмеялась Лукреция. - Когда вы успели нахватать новых?
- Как вы уже успели заметить, я в этом специалист, да еще преподающий. - Волшебник слегка поклонился.
- Свататься решили ехать после заката, - сказал немного смущенный, но очень довольный Ратко.
- Поезжайте. Зачем тянуть? - одобрила Лукреция, все еще не понимая, с какой целью ей сообщают об этом в такой торжественной обстановке, и где здесь проблемы.
- Вы должны поехать с нами, - безапелляционно заявил Вольга
- Но я имею очень смутные представления о том, как на Севере происходит сватовство!
- Мы тоже. Поэтому и просим: вам, как иностранке, все простят, - невозмутимо пояснил волшебник.
- Вам как волшебнику тоже, - парировала Лукреция.
- Ну а нам вместе простят гораздо больше. Вы только послушайте, что они несут!
- Я точно помню, что там было что-то о птичках и рыбках! - возмущенно откликнулась стоящая у двери Морошка. Похоже, спор длился уже довольно давно."

---

На LiveLib - а!!! (бегает по потолку)
Отзыв на Чехова.

Автор на любителя
Плюс книги: можно многое узнать о быте и нравах нашего общества в конце 19-го века.

Минус книги: сам автор. Если читать дозированно, один рассказик в год, то ещё ничего, если больше - сначала самовыражение автора (которое проглядывает сквозь все персонажи и все описания) меня просто озадачивало, потом стало неприятно, потом и вовсе противно.

Если проще - что именно раздражало - эмоциональность. Эмоциональность и манера экспрессии самого Антона Павловича Чехова. Вульгарщина в выражениях (ее реально полно, несмотря на "интеллигентность" происхождения и воспитания автора), общая безвкусица текстов - ни по содержанию, ни по звучанию в них нет красоты, странные кидания в эмоциональные крайности в пределах одной фразы - все это просто буэ. И увы, ВСЁ ЭТО повторяется из рассказа в рассказ.

Так что если Вам эмоциональность Чехова нормально зашла - вы с ним подружитесь, если нет - не мучьте себя, возьмите, как я, Руиса Сафона, и его красотой и музыкальностью слога (даже переводного) перебейте этот ужос от Чехова.

Пора уже нам всем более смело высказываться о "великих фигурах в литературе" и перестать считать их великими априори. Чехов может быть великим в смелости и ироничности описания своего времени, великим в таланте драматурга - но великим Литератором? Я против.

Перебейте ужос от Чехова Руисом Сафоном... (падает с потолка без чувств)

@темы: С ума сойти

---

Юлия Васильева "Волшебство обмана". Фэнтези и... ну, просто фэнтези.
Сюжет: баронесса Лукреция Зонненштадсткая прожила долгую и насыщенную жизнь - трижды вдова, много раз мать, еще больше раз - бабушка и прабабушка... Сейчас ей уже за семьдесят, но пакостная энергичная старушка не собирается уходить на покой и по-прежнему осуществляет свою профессиональную деятельность, правда, предпочитает индивидуальные эксклюзивные заказы (они гораздо дороже оплачиваются, а семья же большая, ее надо содержать!) Ах да, баронесса всю жизнь занималась шпионажем, политическими интригами, подставами, воровством, аферами, организацией скандалов и все такое прочее... Поэтому, когда к ней обращается некий северный варвар, она охотно принимает заказ. Там у них, на севере, есть нечто вроде школы для волшебников, в которой возникли проблемы. Каким-то образом из хранилища стали пропадать волшебные артефакты, а ведь это не игрушки. И кто-то же приложил руку к их пропаже... Проблемы начались и у баронессы. Мало того, что заказчик, он же директор школы, еще до начала работы успел трижды поменять имя - Вольфганг-Вольга-Олег, так еще и его подопечные мигом разоблачили прибывшую шпионку... А директору все только хиханьки да хаханьки, знай устраивает все новые выходки, которые основательно затрудняют расследование... Но Лукреция все-таки профессионал экстра-класса и несмотря на то, что приходится работать в таких неблагоприятных условиях, она добьется своего и выполнит условия контракта... Чтобы обнаружить, что у заказчика были совсем другие цели!
Книжка очень понравилась - добрая, веселая... Под настроение удивительно хорошо пошла - а может, еще и на контрасте. Как ни странно, тут даже любовной линии нет! Но это абсолютно не мешает. Симпатичные персонажи, разнообразные происшествия и приключения - что еще надо... Автор так хорошо всех изобразила, мне все понравились - и бесшабашный "директор школы" Олег, и его ученики - все такие разные и запоминающиеся... Статная красавица Белоника, которая с молчаливого согласия остальных ведет себя как хозяюшка, девочка Морошка, стряпающая на весь дом, любимец девушек, богатырь Ратко, сказочно-прекрасный, но замкнутый Лель, нервный и недоверчивый Весень, озорной, задиристый мальчишка Ждан и его сестра, диковатая и угрюмая Нина... даже истеричный и капризный Буреслав. Все вышли яркие, объемные, у всех есть свои достоинства и свои глубоко скрытые обиды и несчастья. Тут задумаешься - неужели кто-то из них виновен в воровстве волшебных вещей и разных, далеко не безобидных выходках. Ну, я и не стала думать. К финалу автор, посредством ГГ, со всем разобралась - ну и славно...

спойлер

Тут даже злодеев нет!
Оригинальная получилась школа магии, то есть, волшебников. Здесь не учат волшебству - ребята и так с детства это умеют... как выразился Олег, если что-то требует больших трудов, то при чем же здесь волшебство. Но зато учат, как найти себя, примириться со своим даром и с остальным миром, помогают выработать определенные нравственные качества, без которых даже волшебнику трудно придется в жизни. Учат ответственности за свои слова и поступки. Классно - мне очень понравилось. И такой еще момент - к сожалению, нечасто встречающийся во всех этих книжках про магические академии - автор четко показывает, что как бы ни был силен тот или иной волшебник, но если работать совместно с другими, то волшебство выйдет гораздо более сложным и могущественным. Сила коллектива, однако!
И еще момент - подумалось, что все эти волшебники... в смысле, взрослые, уже состоявшиеся волшебники, которых тут показано целых трое... они все как на подбор - склонны к веселью, бесконечным проделкам и шалостям - ребячество прямо. Ученики на их фоне выглядят гораздо серьезнее. Но, наверно, в этом есть определенный смысл - если здесь волшебники живут очень долго, может по несколько столетий, то и нужно быть таким - радостным, жадно интересующимся всем вокруг, увлеченным чем-то без ума и без памяти... ну, нужно ведь как-то проживать этот долгий век и оставаться при этом более-менее нормальными людьми - при всех потерях родных и близких... Так что все вполне логично!
Обложка мне тоже очень понравилась - персонажи хорошо изображены, начиная с ГГ - баронессы и волшебника Олега. Тут еще и несколько учеников втиснули - тоже мило получилось. Но все-таки и тут художник меня здорово повеселил. Здесь в правом нижнем углу изображена парочка - хорошенький мальчик-блондин сидит, нога на ногу - я так понимаю, это Лель, и девушка рядом с ним. Нет, выглядит изображенный тут Лель прекрасно, ничего не скажу... Но все равно его фигура каждый раз вызывала у меня какие-то смутные мысли. Что-то, наконец думаю я, как-то поза у него - прямо скорее для женщины подходит, чем для крепкого парня... И тут до меня дошло! Ну, конечно же! Это же классическая фотка Габриэль Шанель! То-то я смотрю, что мне тут чудится что-то знакомое... Да, вот именно так она там и сидит, и даже поворот головы и прическа - все то же самое! Только раскрасили в парня-блондина. Вот умельцы...

@темы: Книги

---

На LiveLib стянула. Авторские горки.