(лазая в ЖЖ) а вот что-то думаю - а что-то давно Корнев никаких известий не подает... А он сегодня раз - и подает. Пишет, что разлюбил писать о своих планах. Ну, видимо, над чем-то работает...
С- значит стабильность. Он опять обещает взяться за продолжение цикла про город Осень. Я думаю, это уже становится частью магического писательского ритуала. Обещает про Осень, возьмется за что-то еще...

---

С днем рожденья!

~Iva~, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого замечательного!

---

С днем рожденья!

 sarga, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого замечательного!

---

Читательский дневник

Ю.Нагибин. Дневник.
«30 января 1942г. По дороге шел лыжный батальон, хорошо снаряженный, вооруженный автоматами, клинками, с шанцевым инструментом на ремне и свернутыми плащ-палатками за спиной. Дети лет семнадцати. Они были все без исключения малорослы, трогательны и измучены. Они то и дело останавливались и бессильно ложились в снег, в странных, беззащитных позах – один на локте, другой на спине, ноги подогнуты, третий свернулся калачиком, как в своей детской постели. И все же: если писать о них – неверно изображать их, как только беззащитных, малолетних страдальцев. Я вижу сквозь всю их усталость и тоску, как они метко бьют из-за брустверов, как с криком «Ура!» наступают под огнем противника, именно – наступают, то есть участвуют в этом сознательной силой, а не как стадо ягнят…
Всюду валяются трупы лошадей. Иногда трупы зашевеливаются и даже подымаются на шаткие ноги. Лошадь стоит пять, шесть часов, день; я не знаю, что бывает с ними потом. Верно, снова валятся на снег. Почти все трупы разделаны, мясо снято с ребер, груди. Лошади на дорогах войны – не кавалерийские кони, а тягловые, грустные лошадки, самое печальное, что только можно вообразить. Шкура висит, словно непомерно большой чехол на кукольной мебели, черные мутные глаза на длинных мордах с детской слезой, шаткий шаг, - у людей я пока что этого не видел. Вот в чем загвоздка!»

О.Глушкин. Обретенные причалы.
«В море я всегда вырывался с охотой. Оно манило меня своим простором и кажущейся свободой, к тому же я хотел познать мир. Так на несколько лет домом мне стал океан, квартирами – каюты на кораблях. Какое это было счастливое время! Во второй свой рейс я вышел механиком-наставником, в штатном расписании непредусмотренным, а потому и каюты для меня не было, и поместили меня в запасную каюту, размещенную в судовой трубе. Вот такой был мой дом на водах. И все же это лучше, чем общая каюта, которая досталась мне в первом рейсе. Неудобств я старался не замечать. А преимуществ было – хоть отбавляй! Тралили мы у берегов Исландии в марте-апреле, и было у меня в каюте всегда тепло. Но главное, что меня особо радовало – расположение каюты выше всех палуб. Стоило приоткрыть дверь – и моим глазам открывалось качающееся пространство вод и то взлетающая вверх, то опускающая промысловая палуба. Визжали троса, втягивался через слип серебристый, туго набитый рыбой кусок трала, пузырилась зеленая ячея. Я сбегал вниз – и поток бьющейся о палубу скумбрии несся мне навстречу. Весь свой восторг от встречи с морем я записывал в толстые тетради. И было так уютно писать за маленьким столиком по ночам, и такой полнотой всего сущего наполнялся я, когда выходил из каюты и смотрел на качающиеся в небе звезды, так было мне потом тепло в своей каюте, стены которой обогревались дымом, исторгаемым нутром нашего траулера…»

М.Жванецкий. 70-е.
«Это астрономы поделили жизнь на годы, а она идет от книги к книге, от произведения к произведению, от работы к работе, и если уж оглянуться, то увидеть сзади не просто кучу лет, а гору дел вполне приличных, о которых не стыдно рассказать друзьям или внукам где-нибудь в саду когда-нибудь летом за каким-нибудь хорошим столом.»

---

Читательский дневник

А.П.Чехов. Письма.
«Ал.П.Чехову. 25 февраля 1890г.
Инфузория! Мне необходимо возможно более подробное знакомство с газетной литературой о Сахалине, ибо она интересует меня не со стороны одних только даваемых ею сведений. Сведения, конечно, сами по себе, но , Гусев, нужно и историческое освещение фактов, составляющих суть этих сведений. Статьи писались или людьми, никогда не бывавшими на Сахалине и ничего не смыслящими в деле, или же людьми, заинтересованными, которые на сахалинском вопросе и капитал нажили, и невинность соблюли. Храбрость первых и уловки вторых, как элементы затемняющие и тормозящие, должны быть для исследователя ценнее всяких сведений, кои по большинству случайны и неверны; элементы сии отлично характеризуют отношение нашего общества вообще к делу, а к тюремному в частности. Автора же и его побуждения поймешь только тогда, когда прочтешь его статью полностью.»

А.Васильев. Хранитель кладов.
«- Я тут, - взывал ко мне голос. – Иди сюда. Иди скорей, человек.
Мне бы сообразить, что слово «человек» произнесено не случайно, но какой там! Я шустро зашагал в ту сторону, откуда неслись стоны, не забывая при этом поглядывать назад и следя за тем, чтобы поляна все же хоть как-то виднелась за деревьями. Снова заблудиться у меня желания не было. Потому чуть и не свалился от неожиданности на землю, когда дошел до нужного места…
Мне навстречу из земли выпрыгнул конский череп размером с обеденный стол. Зубастый, огненно-красный и призрачный.
- Ох, ё! – я отшатнулся назад, вытаращив глаза. – Сгинь-пропади!
- Отпусти меня, - потребовал череп, лязгнув зубами. – Тебе власть на то дана! Сделай положенное и забирай все! А меня – отпусти!
- А что ты имеешь в виду? – уточнил я. – Слова сказать, как всегда?
- Я закладной! – в глазах черепа блеснули нехорошие багровые огоньки. – Или не видишь? Отдай мне одного из тех двух, что ходят рядом. Одна жизнь за мою свободу – и забирай злато, Хранитель. Я уйду и не стану преследовать тех, кому ты его передашь, они смогут спать спокойно и умрут лишь тогда, когда придет их срок.»

А.Гардт. Восточный роман.
«Я спряталась лицом в его широкое плечо, затянутое в легкую кожанку.»

---

Александра Гардт "Восточный роман". Городская фэнтези, любовный роман... фанфик, литдорама, что угодно. Унылый трэш. Вот бывает трэш энергичный, бодрый - герлфренд с зелеными сосками, женщина, рожающая близнецов - девочку и рыбу, герлфренд с макушкой в виде вращающейся галактики... Хоть приятно время провести... А тут все уныло до крайней степени, никакой радости.
Сюжет: девушка Нина Светлова - обычная студентка в одном из московских вузов... Или как ее? аспирантка уже? какую-то магистерскую она пишет... В общем, живет обычной жизнью, и тут вдруг на нее выходят представители городской нечисти и объявляют, что она является судьей. Судья должен судить разные кланы магических существ, разрешать споры, все в этом роде. Его давно не было, а вот сейчас нашли ГГ. Все звучит очень заманчиво... вот только оказывается, что в городе неспокойно - кто-то совершает таинственные убийства представителей разных кланов, все друг друга подозревают, вот-вот начнется межклановая война... Что может сделать ГГ, чтобы помочь своим новым друзьям, которые успели стать ей родными и близкими?
Аннотация, в общем, была довольно завлекательной... М... я даже припоминаю, что тогда как раз запустили проект с литдорамами, я решила почитать. Что-то даже прочитала, а в этой книжке завязла. Вот решила добить. Унылая херомантия, бесит она меня. Очередная история про никчемную девицу, которая вдруг вызвала интерес у сверхъестественных разных тварей, все ее хотят, она избранная, боже мой.
Дальше будет спойлерно. Автор сбила мне настрой с самого начала. Вот, значит, эта девица, Нина, студентка. Изучает Корею. Без понятия, что это за вуз в Москве, где "изучают Корею". Кого там готовят, для чего... Начинается с того, что прибывает группа корейских студентов на учебу, и ГГ с подругой поручили их встретить и обустроить. ГГ при этом косплеит партизана, изображает, что она не знает корейский и всячески уклоняется от порученных ей обязанностей. Не знаю, что тут имела в виду автор, какую мысль хотела донести, что подчеркнуть в образе ГГ... Какого-либо логичного объяснения таких выкрутасов не дано. Лично я решила, что ГГ припадочная.
С этой группой приезжает молодой корейский парень Чжаён, он весь из себя хорошенький азиатский мальчик. Проявляет интерес к ГГ, несмотря на то, что та изображает немую и прячется. ГГ чувствует волнение. Чжаён все-таки пробивается к ГГ и завязывает общение. И тут оказывается, что она судья! Для магических кланов, тайно живущих в Москве! кланы разной нечисти, все сплошь азиатские. Казалось бы, при чем тут азиатская нечисть, если Москва? А вот! нечисть во всем мире договорилась поменяться! Что ли для безопасности, или для чего, я уж не помню. И сейчас азиатская нечисть живет в Москве, а русская нечисть еще где-то... в Париже... Вот сколько я читаю фэнтези-книжек, никому такое в голову не пришло, а автор придумала. Ну ладно.
ут обитают японский, корейский, китайский кланы, судьи давно не было, а сейчас появилась ГГ, и все от этого просто счастливы. ГГ тут же предлагают высокую зарплату, и все начинают ей делать подарки - разные магические артефакты и драгоценности. ГГ приходит в восторг от такой жизни. Тем более, что все представители нечисти являются сплошь хорошенькими азиатскими мальчиками. От такого у ГГ совсем сносит крышу. Больше всего ей запал в душу глава японского клана, мальчик Ямато, он вообще капец хорошенький, у него длинные серебряные волосы и все такое. Но неважно, ГГ все равно цепенеет от каждого нового появляющегося хорошенького азиатского мальчика. Хотя Ямато, конечно, вне конкуренции.
ГГ начинают предлагать рассматривать разные дела и случаи. Оказывается, что свою должность надо отрабатывать. Тут я не знаю, но сдается мне, что автор слабо понимает, что нужно писать в детективе. ГГ, соответственно, рассматривает дела и случаи через пень-колоду. ГГ дура, попросту говоря. Ничего расследовать она не может в принципе. Не говоря уж о том, что ей не до работы и не до расследований, она постоянно истерит из-за Ямато, который на нее так посмотрел, или не так посмотрел, или вообще не посмотрел, больше она думать мало что способна. Да ей даже не приходит в голову поговорить, расспросить, что вообще люди, то есть, нечисть, хотят-то...
Вот, к примеру, случай. Вызвали ее в один из кланов, где возник дикий скандал из-за младенца. ГГ приезжает, то есть, привозят ее, выходит глава клана с младенцем, выходят две девицы-лисицы, которые кричат друг на друга, кто имеет права на этого младенца. Все хотят услышать решение судьи. И что ГГ? А у нее болит голова, она опять переживает из-за Ямато, она объявляет, что объявит свое решение завтра и уезжает! Какая прелесть (с) Вот что здесь вообще происходит? Что за младенец, откуда взялся? Почему вообще возник этот спор, на каком основании? Зачем лисицам вообще младенец? может, они его тупо съесть хотят? (здесь вообще вся нечисть ест людей, но ГГ это нисколько не смущает... они же все такие хорошенькие... ) В общем, ГГ уезжает к себе, где заливается слезами, пьянствует с Чжаёном, обсуждая хорошеньких азиатских мальчиков (Чжаён, соответственно, девочек) и личные отношения с ними, нервно курит и т.д. Ладно там наутро этот Ямато прислал ГГ своего зама, который хоть разъяснил, что вообще произошло. Это они хорошо сделали, потому что ГГ так и не пришло в голову что-то начать выяснять. Значит, эти две лисицы были лучшими подругами, и одна пришла к другой в гости, а тут кто-то подбросил под дверь младенца - и началось. Типа они обе не могут родить детей, вот они вцепились в этого младенца, посчитав, что это им дар богов. Ну, хорошо, хоть есть его не собираются. И какое же в результате решение выносит ГГ, которая типа судья? Она им в итоге объявила, что пусть они между собой решат, кто заберет себе младенца, а кто пойдет в детдом и усыновит другого младенца! Гениально! Да ведь конфликт как раз и возник из-за того, что они не смогли между собой договориться... Но, конечно, по воле автора все тут же восклицают, что - да и впрямь! чего это мы! так и сделаем! вот если бы судья не сказала, мы бы и не додумались! я фигею, дорогая редакция.
Вот так всю дорогу и идет. Ну, там еще начались эти таинственные убийства и покушения, угроза межклановой войны, все начали психовать и волноваться, забегали, пытались расследовать, что происходит. Но так ничего и не нарасследовали, пока в финале Злодей сам не вышел из сумрака и не разъяснил, что это он вообще устроил и зачем. ГГ исправно бегала вместе со всеми - я честно не поняла, зачем они ее везде с собой таскали, толку от нее все равно не было никакого. Время от времени ГГ с умным видом провозглашала что-нибудь настолько банальное, что челюсти сводило... Ну там - "а вы не задумывались, что у вас может быть какой-то тайный враг?" Или - "ситуацию нужно срочно взять под контроль". Но все, конечно, по воле автора от этого мрачно задумывались и глубокомысленно изрекали - "а ведь Нина права", "Нина дело говорит". А у меня все время вертелся в мозгах прилипчивый анекдот про моральное поощрение кота... ну, вы знаете - "кот, ты кушаешь! ты такой молодец!!"
Ах да, в итоге ГГ таки оказалась избранной, дочь дракона, нет, дочь двух драконов, один восточный, другой западный, тьфу ты. То есть, она все равно человек и не обладает никакими способностями, но нечисть захотела ее у себя иметь. Зачем, не знаю. Видимо, чтобы было. Для этого они и придумали должность судьи, хотя судья им нафиг был не нужен, но они хотели так к себе ГГ привязать. Правда, я в толк не возьму, почему нельзя было просто прямо объявить ГГ - ты наше сокровище, наша принцесса! и просто так осыпать ее подарками и прочим.
Совсем не поняла, почему понадобилось делать ГГ студенткой, придумывать ей роман с преподавателем (бывший). Почему нельзя было ее просто сделать школьницей шестнадцати лет? Все равно ГГ всю дорогу ведет себя как дурная малолетка, из заучек, на которую первый раз посмотрел хорошенький мальчик. Что поразительно, все окружающие тоже начинают вести себя, как малолетние дебилы (с) Гоблин, хотя им по несколько сотен лет... Ямато этот - автор долго интриговала, что он, кто он... Типа ГГ не может понять. А остальные персонажи время от времени роняют загадочные замечания - "так ты так и не догадалась?" Что доводило меня до бешенства. ГГ не догадалась. Я тоже. Я не смыслю ничего во всех этих азиатских делах, мангах и дорамах. Но ГГ же как бы специально обучается в институте по этой части! Изучает Корею. Почему она не знает того, не знает этого? К слову сказать, автор не объясняет и не разъясняет вообще ничего. Например, про Чжаёна сказано, что он хваран. Что это такое - догадывайтесь и узнавайте сами. Автор вам ничего не обязана. Все должны знать про хваранов, черт бы их побрал. Ближе к финалу наконец выяснилось, что Ямато - вампир. Тупо. Инкуб, поди, все дела. Господи, и всего-то?! Стоило интриговать и огород городить...
На обложке сделана, видимо, визуализация этой великой любви ГГ. Я посмотрела на это изображенное нечто, на тоненьких ножках, с опухшим лицом, с длинными жидкими обесцвеченными патлами, по виду сальными... По новой убедилась, что ГГ - больная на всю голову.
Я даже пробовала что-то смотреть по автору. Наткнулась на хвалебные речения Дивова и Аверина. Что автор пишет... ух пишет... проникновенно как-то, не помню. Решила, что они с автором находятся в личных дружеских отношениях и хотят сделать ей приятное. Иначе не могу объяснить подобное бесстыдство.

@темы: Книги

---

Будни чайника

Размышляя так и этак, решила все-таки попробовать опять пить кофе. Это дерзкий поступок, кофе в диету не входит. Но очень хочется, для меня это как бы символ нормальной жизни... сварить утром чашечку кофе...
Залезла в гугл, пересмотрела какие-то сайты на тему - можно ли пить кофе при диабете. Все пишут разное! Одни утверждают, что кофе даже полезен... только молотый и с сахарозаменителем... ну так и я пью молотый и с сахарозаменителем! С другой стороны, это пишут ярые фанаты кофе или на кофейных сайтах. Что они еще другое напишут. Другие запугивают страшными последствиями.
Измаявшись, я решила, что если попробовать неделю... потом замерить, что получается по уровню сахара... Рассуждая, что, может, я не умру за неделю от питья кофе. В первый день, в общем-то, показатели были довольно обычные...
Потом я решила, что если допить то кофе, которое у меня запасено, и которого ужасно жалко, так больше можно кофе не пить!
Ну и конечно - сегодня зашла в супермаркет, там акция, продают кофе Paulig ruby, раньше я такой не видела. Очень интересно. Обещают нотки шоколада. Тут же я вспомнила, что читала в журнале про придуманный новый шоколад, что-то там как раз рубиновый... В общем, пачка добавилась к запасам.
Эх.

---

Рылась в букинистическом разделе на озоне - опять и снова, в который раз! - и меня поразила строчка из аннотации одной из детских книжек. Что-то там в духе "вот, думают, что при социализме жить легче, а на самом деле трудно" и все такое. Книжка не знаю о чем, о радостях ударного труда, в этом роде.
Но я вдруг все думаю... и у меня родилась очередная теория.
Ну, в самом деле! Нам после развала СССР все время втирали, что при проклятом совке жить было легче - для всяких там совков - потому что вот просто так все доставалось, а надо работать и стараться, закон жизни, все такое. Это все вранье.
На самом деле, думаю я, при социализме жить труднее. При капитализме гораздо легче. Не в плане того, что отдельному человеку лично приятнее или удобнее, а чисто касательно организации структуры общества и ее поддерживания/сохранения. Капитализм - более простая общественная структура, и за это счет более прочная, ну и агрессивная, и дальше со всеми вытекающими. Социализм - более сложная структура, из-за этого более хрупкая и уязвимая.
Капитализм держится за счет жесткой внешней силы - в том, что касается каждого звена структуры. То есть, если ты существуешь в капиталистической системе, то совершенно неважно, в каком именно ее звене ты находишься, что должен делать и как ты себя чувствуешь, и как ко всему этому относишься. Тебя просто заставят делать то, что ты должен делать на данном конкретном месте, и делать это наиболее эффективно. Если ты не можешь или не хочешь - тебя просто выкинут из системы нафиг и поместят на это место другого. Сама система никак не пострадает и продолжит нормально функционировать. При капитализме системе все равно, кем именно является каждый отдельный человек, грубо говоря, хороший он или плохой. Она будет нормально существовать при любом варианте.
При социализме без вариантов - каждый отдельный человек должен быть хорошим, причем всегда. Тут внешней силы не имеется, и систему должны сохранять все ее члены, каждый в отдельности на своем конкретном месте, постоянными и сознательными усилиями. Это, естественно, трудно и несет в себе высокие риски. Если кто-то на своем месте начнет филонить, то данное звено в системе отключится, система где-то начнет работать вхолостую. При накоплении критической массы неработающих звеньев система разрушится. Что и произошло с СССР в 80-е. До этого система более-менее сохранялась за счет внешних факторов, которые как бы выступали вместо жесткой внешней силы, сначала - просто потому, что большая часть общества помнила, "как нам плохо жилось раньше, а сейчас гораздо лучше", потом из-за внешнего врага, угрожающего полным уничтожением.
Короче говоря, на примере, табуретка более прочный предмет, чем микроскоп. Если табуретка упадет (что еще произойдет при достаточно редком стечении обстоятельств), то ее можно просто поднять и пользоваться ею дальше. В самом крайнем случае, если при падении у табуретки отломалась ножка, то можно приколотить новую, без потери качества. Если упадет микроскоп, он просто сломается и будет мало на что пригоден. Гвозди только забивать. Так что потом малолетние дебилы( (с) Пучков-Гоблин) могут с умным видом рассуждать, что - какая же глупость, этот микроскоп, сколько там бессмысленных деталей, и нафига городить огород, если молоток сделать гораздо проще, и он будет прочнее и удобнее.

@темы: Умозрительное и конспирологическое

---

Читательский дневник

Discovery.
«Впервые штоллен упоминается в 1329 году в рукописи, повествующей о невиданном угощении, которое преподнесли одному из немецких епископов накануне Рождества. Считается, что форма выпечки намекала на младенца Иисуса, завернутого в пеленки. Интересно, что современный человек вряд ли счел бы это лакомством – изначально для приготовления штоллена использовали растительное масло, овсяную муку и воду. Других ингредиентов не было, ведь пекли его во время рождественского поста.
В 1430 году курфюрст Саксонии Эрнст и герцог Альбрехт обратились к папе римскому, чтобы он разрешил заменить растительное масло на сливочное и добавить молока, но Николай V был непреклонен – внести коррективы в рецептуру удалось только спустя более полувека. Примерно тогда же в Дрездене пекари получили патент на ставший впоследствии знаменитым дрезденский штоллен – в него начали добавлять рекордно большое количество сливочного масла.
По традиции штоллен выпекают за 30 дней до подачи на праздничный стол. Это делается, чтобы кекс как следует пропитался вкусом начинки, состоящей из вымоченных в роме изюма и орехов. Оригинальный штоллен делается из особого тяжелого теста на натуральных дрожжах – сухие не годятся. На подготовку теста, начинки и выпекание уйдет около суток, храниться же правильно приготовленный штоллен в темном и прохладном месте может от трех до шести месяцев."

А.Васильев. Хранитель кладов.
« - Спасибо за советы! Если не секрет, почему вы мне помогаете?
- Сделал ведьме гадость – на сердце пришла благость, - охотно ответил старичок. – А еще… Нас, Лесных Хозяев, когда-то Велес сотворил из таких вот пней. Чтобы за вотчиной его смотрели, заботились о ней, как о дитятке родном. А присоветовал это ему Великий Полоз. Вот и выходит, что он нам вроде батюшка родной. Ты ему глянулся, а стало быть, я тебе помочь должон. И другие мои братцы тоже, я им весточку отправлю. Ежели беда какая приспеет, так ты в лес иди, всегда в нем найдешь защиту и кров, не сомневайся. Только вот что: в городе нас, лесовиков, не сыскать. Деревья у вас там есть, а нас, хозяев, нет, не можем мы там существовать. Слишком мало жизни вокруг и слишком много камня. И злобы через край.
- Это да, - признал я. – Злобы в городе хоть отбавляй На том стоим.
- Эхма. Ничего ты, гляжу, не понял, - с жалостью глянул на меня дедок. – Ладно, пошли, Валера, отведу тебя к приятелям. А там, глядишь, жизнь тебя сама всему научит, если смерть раньше не приберет.
Шли мы недолго, минут двадцать, и я даже не заметил, как оказался на той самой опушке, с которой вчера днем началось мое жутковатое путешествие в лесную сказку.
- Дрыхнут твои дружки, - хихикнул лесовик. – Не-не, ты не думай, они полночи бегали, орали, тебя кликали. Гудели как заполошные железкой этой на колесах, всех птиц перепугали. Недавно угомонились, часа полтора как.
- Чую, мало мне не покажется, - вздохнул я. – Добро, если только обматерят, могут и морду набить.
- Зато от чистой души, - обнадежил меня старичок. – От друга и синяк в радость – так у нас говорят.»

---

Ника Ёрш "Дракон в ее теле". Фэнтези, с детективным и юмористическим оттенком... Любовный роман. Хм.
Сюжет: Марианну Айгари, из аристократического магического рода, всю жизнь преследуют несчастья. Что и неудивительно, так как девушку прокляли еще со младенчества. Она постоянно влипает во всякие невообразимые неприятности... Марианна испытывает надежду, что все можно поправить, если удастся переломить действие проклятия - например, счастливо выйти замуж. Но это затруднительно, так как кавалеры разбегаются, как от огня... Как в прямом, так и в переносном смысле: Марианна унаследовала стихию огня, но из-за проклятия магия в ней нестабильна... Кроме того, действие проклятия затрагивает и тех, кто испытывает к ней добрые чувства. Последняя надежда Марианны, Ян, вроде бы не возражает против женитьбы, но и он не спешит с официальным предложением. Наконец, отец потерял терпение, устроил скандал и объявил, что разрывает помолвку и отправляет дочерей к королевскому двору, где как раз объявили церемонию отбора невест для наследника... В то же время, во дворце тоже неспокойно. Наследный принц Макс - сильный маг, но слишком легкомысленный и склонный к буйным авантюрам, что доставляет массу хлопот королю и первому королевскому советнику, Андрису Геррарду, которого взяли на эту должность только для того, чтобы присматривать за принцем. А сейчас положение и вовсе осложнилось до крайности - кто-то раз за разом устраивает на принца покушения и организует подставы, в последний раз принца обнаружили рядом с трупом жены посла соседнего королевства, с которым отношения и так напряженные... Сейчас королю приходится идти на немыслимые уступки в дипломатических играх и тянуть время, в надежде, что Геррард успеет вычислить и обезвредить тайных врагов. Пока что официально объявлена церемония отбора невест. Ну и, разумеется, стоило только прибыть во дворец Марианне с ее проклятием, как все пошло кувырком - в первую же ночь девушку угораздило оказаться не в том месте и не в то время, она угодила в разгар очередного покушения на принца, путем запретного магического ритуала, и в результате они с принцем обменялись телами! какой кошмар...
Автор пишет крайне неровно... Но в этот раз книжка мне, в общем, понравилась, прочитала с большим удовольствием. Интересный сюжетный ход - обмен телами, особенно между такими разными персонажами... Юная благовоспитанная девица в теле повесы и авантюриста, своенравный принц в теле молоденькой девушки... Все это влечет за собой множество комических и абсурдных ситуаций. Ну, еще с учетом того, что заинтересованные лица очень стараются скрыть это от окружающих. Мне было очень смешно. Считаю, автор тут блестяще справилась, описывая эмоции, реакции, все такое. Даже подумалось, что это все интересно было бы в кино - какой вызов актерам... Чтобы изображать совсем другого персонажа только по манерам и поведению.
Но книжка все-таки довольно э... несбалансированная. Как будто автор все усилия приложила к описанию юмористической части, со всеми этими обменами, а на другое уже сил не хватило. Детективная линия здесь есть, и даже довольно вменяемая, но как-то ощущается слишком навороченной. Поскольку большая часть ушла на изображения обменов тел и прочего, то детективная линия развивалась где-то далеко за кадром. В итоге в финале просто проговорили сухое изложение, что там происходило и почему. Ну вот, когда автор это все объяснила, то вроде стало понятно и логично, а до этого происходящее казалось довольно странным и вызывало подозрения. В общем, назвать это фэнтези-детективом у меня при всем желании не получается.
В то же время, и отнести книжку к чисто юмористической фэнтези тоже как-то не выходит. Да, комических ситуаций хватает, но здесь еще примешан здоровый кусок всякого там детективного и драматического, включая убийства, страдания и шпионские интриги... Как-то это все плохо сочетается с юмористическим жанром... То есть, бывает, что и сочетается, но тут все ощущалось неудобоваримой кашей. В общем, такое впечатление, что автор погналась за двумя зайцами, да еще и бегущими в разные стороны...
Но все-таки, большей частью было забавно и интересно, так что меня не тянет сильно придираться.

@темы: Книги

---

Вынесло на ютубе... Прикольный клипчик... Дыр-дыр-дыр...

---

(лазая в ЖЖ) вона что пишут -

Ровно сто лет назад, 3 декабря 1920 года в журнале "Premier Magazine" уже известный английский писатель исторических и приключенческих романов Рафаэль Сабатини начал печатать цикл рассказов под названием "A Tale of Brethren of the Main". Очень скоро большинство из них войдет в знаменитую "Одиссею"

100 лет капитану Бладу! скоро. Это надо отметить, я считаю...

---

Читательский дневник

А.П.Чехов. Письма.
«А.С.Суворину. 27 декабря 1889г.
Современные лучшие писатели, которых я люблю, служат злу, так как разрушают. Одни из них, как Толстой, говорят: «Не употребляй женщин, потому что у них бели; жена противна, потому что у нее пахнет изо рта; жизнь – это сплошное лицемерие и обман, так как человек по утрам ставит себе клистир, а перед смертью с трудом сидит на судне, причем видит свои исхудалые ляжки». Другие же, еще не импотенты, не пресыщенные телом, но уж пресыщенные духом, изощряют свою фантазию до зеленых чертиков и изобретают… «психологические» опыты… которые убивают сразу сто зайцев: компрометируют в глазах толпы науку, которая, подобно жене Цезаря, не должна быть подозреваема, и третируют с высоты писательского величия совесть, свободу, любовь, честь, нравственность, вселяя в толпу уверенность, что все это, что сдерживает в ней зверя и отличает ее от собаки и что добыто путем вековой борьбы с природою, легко может быть дискредитировано «опытами», если не теперь, то в будущем. Неужели подобные авторы заставляют искать лучшего, думать и признавать, что скверное действительно скверно? Неужели они заставляют обновляться? Нет, они заставляют Францию вырождаться, а в России они помогают дьяволу размножать слизняков и мокриц, которых мы называем интеллигентами. Вялая, апатичная, лениво философствующая, холодная интеллигенция, которая не патриотична, уныла, бесцветна, которая брюзжит и охотно отрицает все, так как для ленивого мозга легче отрицать, чем утверждать… Вялая душа, вялые мышцы, отсутствие движений, неустойчивость в мыслях – и все это в силу того, что жизнь не имеет смысла, что у женщин бели и что деньги – зло.»

Н.Ёрш. Дракон в ее теле.
«- Эй! – Макс, заточенный в теле Марианны, дернулся в сторону. – Это все еще я, Андрис! Черт! Хорошо, я согласен, завяжите эту штуку кто-нибудь! Чего встали? Я сам не справлюсь! А ты отвернись!
Я усмехнулся и медленно повернулся спиной к принцу, заметив, как к нему спешат гувернантка и обе ее подопечные.
- Сейчас, сейчас! – радостно причитали они под кряхтение и стоны принца.
- Аккуратно! – требовал он. – Вы меня задушите.
- Вот так, - услышал я эру Мэделин. – Дышать можете? Нет? Точно нет? Хм… Скажите, эр советник, чисто теоретически, если с его высочеством что-то случится и его тело снова станет свободным от души, то?..
- Мэди! – вмешалась ее сестра голосом принца. – Что ты такое говоришь? А если я не смогу вернуться? Тогда он просто умрет, а мне вечно томиться в этом! Расшнуруй его слегка.
Спустя несколько секунд тишины принц рвано выдохнул.
- Андрис, - хрипло позвал он, - пиши завещание. Это конец.
- Не конец, - наставительно поправила его гувернантка, - а корсет. С ним женская фигура выглядит женственно и беззащитно. Прекратите синеть! Это никого здесь не разжалобит.
- Но я, кажется, умираю.
- Кажется – правильное слово. Обычно корсет затягивают туже, но мы щадим вашу тонкую мужскую натуру
- Благодарю, - Макс говорил тихо и слабо. Пришлось повернуться, потому что я всерьез испугался за его здоровье. Не хватало еще убить наследника слишком плотной шнуровкой женского корсета.
Но оказалось все совсем не так плохо. Марианна стояла уже практически полностью одетая и приличная. Да, еще бледнее прежнего, да, с огромными потерянными глазами, но зато послушная и очень сдержанная. «Так, может, корсета ему раньше и не хватало?» - подумал я.»

---

А.П.Чехов. "Письма. с/с в 12 томах, т.3, 1888-1889г." Я двигаюсь, я продвигаюсь! Уже третий том.
По мере систематического чтения я все больше вхожу во вкус, и мне все больше кажется, что я читаю просто один такой большой колоссальный роман о жизни - написанный в очень э... новаторской? модернистской? форме. Тут огромная часть жизни остается за кадром, но она угадывается... Что-то упоминается, про какие-то моменты хочется, чтобы было поподробнее, поразвернутее. Но что поделаешь.
Вот нравится мне семейство Чехова, огромное, шумное, беспорядочное. Ну, и сам ГГ, конечно. Происхождение и окружение ведь влияют на человека? Хотя сам Чехов, как всем известно - по классической фразе про выдавливания из себя раба - и относился к своему происхождению крайне критически... Но стал бы он без этого тем самым Чеховым? Это ведь, наверно, очень много значит - с рождения осознавать себя частью довольно большого сообщества, связанного множеством сложных переплетений... Знать, что ты не один в жизни, что у тебя есть куча людей, о которых надо заботиться, которые о тебе позаботятся... Это же здорово.
Хотя, ясное дело, атмосфера тут не то что розово-сиропная. Есть трудности, есть проблемы. Как вот чувствуется из писем, что Чехов, фактически, стал главой семьи... Хотя он даже не старший из детей - удивительно. Но, видимо, самый ответственный. Два брата-алкоголика. О-хо-хо. За ними постоянно нужно присматривать. Ну, это сложно, особенно, если они сопротивляются и имеют амбиции и претензии... С Александром все понятно. Судя по всему, слабовольный человек, слабый... У него тоже потуги на творческую деятельность. Но - как видно из писем - чтобы извлекать из такой деятельности доход, нужно работать и работать. Как сам Чехов. А Александр, по ходу, этого не может... И то и дело попадаются жалобы Чехову на него от его знакомых редакторов журналов, издателей... Брат Николай - художник. Этот вообще ведет полубродячий образ жизни. Живет в Москве без документов, без прописки! скрывается по каким-то притонам! Можно представить, сколько от него случается проблем и забот для остального семейства. Николая время от времени начинают разыскивать - в связи с нарушениями им своих обязательств... Обращаются к Чехову - где Николай? Да откуда же ему знать... Интересно: подумалось - а вот тут в одном письме Чехов в очередной раз отписывается и оправдывается за Николая, который опять запил, пропал, не исполнил заданной работы... И Чехов пишет - ах, простите бога ради, это я виноват, вы переслали темы и образцы, а я их положил у себя, чтобы были сохраннее и забыл отдать, вот так получилось. Ага! забыл отдать! Это Чехов, который без конца ведет тщательные подсчеты всего подряд - кто, где, сколько... и тут вдруг забыл отдать? хотя, судя по всему, сам старался отыскать для беспутного брата какой-то приработок? А может, он тут просто берет вину брата на себя? Чехова-то все уважают, вот он и старается сгладить...
Потом вдруг нежданный удар - Николай заболел, сначала думали, что пневмония, оказалось - чахотка. Сгорел за пару-тройку месяцев. Ужасно. Эта смерть потрясла всю семью. И Чехова, надо думать, особенно - он же брата лечил... Эти печальные строки, что как же тяжело быть врачом... в смысле, видеть, что происходит, к чему идет, не быть невеждой... Чехов пишет, что это первая смерть в семье. Грустно. Тут же вспоминается, что и сам Чехов всю жизнь боялся помереть от инфекционной какой-нибудь болезни... Ну, и мы знаем, что его тоже достанет чахотка...
Так же в этот период продолжается активное сотрудничество Чехова с театром. Эти отношения с театральным миром, с актерами - очень непростые. Чехов то проклинает все на свете и обрушивает на всех критику, то выражает горячие эмоции, признательность. Театр - страсть. Хотя тут Чехов спорит со всеми. Театр - это спорт! А он, значит, человек азартный...
И вот что характерно - при постановке пьес в театре Чехов принимает самое активное участие в процессе. Он внимательно отслеживает, кто из актеров будет играть какую роль, рассуждает, кто вытянет, кто не вытянет, кто подходит, кто не подходит и т.д. То есть, для него это имеет значение... Глядя на сегодняшнее положение вещей, поневоле задумаешься - а Чехов бы согласился, грубо говоря, на "черную Гермиону" и все такое? Что-то мне подозревается, что нет... Да он тут в пьесе вообще всю роль переписал, когда посмотрел на актрису и рассудил, что это не тот типаж, что описан у него в пьесе! Мда.
Тут еще есть интересные рассуждения о литературе... Смотри-ка, Чехов временами высказывает такие же мысли, которые у меня вообще часто случаются... Что в русской литературе все мрачно, депрессивно и вообще. Такой подход ведет к разрушению, а не к созиданию. Я сейчас могу на него ссылаться. Тем не менее, сам Чехов все равно тоже стремится к "серьезному". Невзирая на то, что в письмах жалуется, что его тянет писать юмористическое, ему это во сне снится... Проклятие русской литературы, что тут скажешь.
А фотку в этом томе вообще поместили классную - красавец-мужчина.

@темы: Книги

---

Книжный столик

А.П.Чехов. Письма.

«Мой «Медведь» следовало бы назвать «Дойной коровой». Он дал мне больше, чем любая повесть. О публика!»

«Нет, не завидую я Жану Щеглову. Я понимаю теперь, почему он так трагически хохочет. Чтобы написать для театра хорошую пьесу, нужно иметь особый талант; написать же плохую пьесу и потом стараться сделать из нее хорошую, пускаться на всякие фокусы, зачеркивать, приписывать, вставлять монологи, воскрешать умерших, зарывать в могилу живых – для этого нужно иметь талант гораздо больший. Это так же трудно, как купить старые солдатские штаны и стараться во что бы то ни стало сделать из них фрак. Тут не то что захохочешь трагически, но и заржешь лошадью.»

«Когда мне не везет, я храбрее, чем тогда, когда везет. Во время удачи я трушу и чувствую сильное желание спрятаться под стол.»

«Все мои кланяются Вам, а мать велела поблагодарить за то, что Вы накормили меня обедом. По ее мнению, я, бедный мальчик, ходил по Питеру голодный, высунув язык. Она никогда не обедала в ресторанах и не может поверить, чтобы официанты, люди совершенно чужие, могли накормить сытно. А у богачей, по ее мнению, обедать невозможно, так как в богатых домах дают очень немного супу и считают неприличным, если кто много ест. Вы же человек женатый, дети у Вас есть, стало быть, по ее мнению, и обеды у Вас настоящие, как быть должно.»

«Маслов называет актеров гаерами и низкими людьми. Это оттого, что они не играли еще в его пьесах. После того, как актеры сыграли моего «Иванова» они представляются мне родственниками. Они так же близки мне, как те больные, которых я вылечил, или те дети, которых я когда-то учил. Я не могу забыть, что Стрепетова плакала после III акта и что все актеры от радости блуждали, как тени; многого не могу забыть, хотя раньше и имел жестокость соглашаться, что литератору неприлично выходить на сцену рука об руку с актерами и кланяться хлопающим. К черту аристократизм, если он лжет.»

«Если пойдете на толкучку покупать мебель, то возьмите для меня ту балалайку (мандолину), которую мы видели висящею на двери одной мебельной лавки. Я отдам Вам десять целковых. Пришлите ее при оказии через контрагентство. На даче и на хуторе она очень пригодится.»

«Я бежал от сильных ощущений, как трус бежит с поля битвы. Все хорошо в меру, а сильные ощущения меры не знают.»

«На один и тот же сюжет могут писать 20 человек, не рискуя стеснить друг друга.»

«… Один экземпляр отдал брату-педагогу, другой присовокупил к своей публичной библиотеке (называю ее публичной библиотекой, потому что она обкрадывается публикой очень усердно).»

«Свободин говорил, между прочим, что Вы получили якобы письмо от какого-то родителя, у которого сын застрелился после моего «Иванова». Если это письмо не миф, то пришлите мне его, пожалуйста. Я его приобщу к тем письмам, какие у меня уже имеются относительно моего «Иванова».»

«Вчера ночью ездил за город и слушал цыганок. Хорошо поют эти дикие бестии. Их пение похоже на крушение поезда с высокой насыпи во время сильной метели: много вихря, визга и стука…»

«Мой Михайло кончил курс в университете; кончилось и мое юридическое образование, так как лекции уже не будут валяться по столам и мне не за что будет хвататься в часы скуки и досуга.»

«Мои карточки нужны не мне, а тем лицам, которые делают вид, что моя карточка им очень и очень нужна. Ведь и у меня тоже есть почитатели! Нет того Сеньки, для которого нельзя было бы подобрать шапку.»

«Литераторам необходимо иметь свой собственный театр.»

«Харькову я полюбился. Книги мои там нарасхват, а пьесы даются даже в посту.»

«Норма мне неизвестна, как неизвестна никому из нас. Все мы знаем, что такое бесчестный поступок, но что такое честь – мы не знаем. Буду держаться той рамки, которая ближе сердцу и уже испытана людьми посильнее и умнее меня. Рамка эта – абсолютная свобода человека, свобода от насилия, от предрассудков, невежества, черта, свобода от страстей и проч.»

«Пиши. Мухи воздух очищают, а пьесы очищают нравы.»

«… Надо быть скромным и не давать своему имени мелькать, как пузыри в луже.»

«Иметь больного брата – горе, быть врачом около больного брата – два горя.»

«Деньги у меня плывут со скоростью окуня, которого укусила за хвост щука.»

«Сегодня отправляю мать с Мишей авангардом. Но скот Мишка не хочет ехать, ссылаясь на то, что университет не дает ему отпуска. Врет. По тону вижу, что малому хочется остаться в Москве. Он влюблен, и, кажется, в Верочку Мамышеву. Что за комиссия, создатель, быть опекуном! Один болен, другой влюблен, третий любит много говорить и т.д. Изволь возиться со всеми.»

«Пьеса у меня странная, и мне удивительно, что из-под моего пера выходят такие странные вещи.»

«Все судят о пьесах таким тоном, как будто их очень легко писать. Того не знают, что хорошую пьесу написать трудно, писать же плохую пьесу вдвое трудней и жутко. Я хотел бы, чтобы вся публика слилась в одного человека и написала пьесу и чтобы я и Вы, сидя в ложе, эту пьесу ошикали.»

«Бог делает умно: взял на тот свет Толстого //реакционный министр// и Салтыкова и таким образом помирил то, что нам казалось непримиримым. Теперь оба гниют, и оба одинаково равнодушны. Я слышу, как радуются смерти Толстого, и мне эта радость представляется большим зверством. Не верю я в будущее тех христиан, которые, ненавидя жандармов, в то же время приветствуют чужую смерть и в смерти видят ангела-избавителя.»

«Сапожники хорошие и полезные люди, но если они лезут в литературу и на сцену, то дело плохо.»

«Что же касается ученой психологии… она не наука, а фикция, нечто вроде алхимии, которую пора уже сдать в архив.»

«Берегись личного элемента. Пьеса никуда не будет годиться, если все действующие лица будут похожи на тебя. Точно вне тебя нет жизни?! И кому интересно знать мою и твою жизнь, мои и твои мысли? Людям давай людей, а не самого себя.»

«Мне жаль Салтыкова. Это была крепкая, сильная голова. Тот сволочной дух, который живет в мелком, измошенничавшемся душевно русском интеллигенте среднего пошиба, потерял в нем своего самого упрямого и назойливого врага. Обличать умеет каждый газетчик, издеваться умеет и Буренин, но открыто презирать умел один только Салтыков. Две трети читателей не любили его, но верили ему все. Никто не сомневался в искренности его презрения.»

«Знания всегда пребывали в мире… Воюют же не знания, не поэзия с анатомией, а заблуждения, т.е. люди.»

«Бурже увлекателен для русского читателя, как гроза после засухи, и это понятно. Читатель увидел в романе героев и автора, которые умнее его, и жизнь, которая богаче его жизни; русские же беллетристы глупее читателя, герои их бледны и ничтожны, третируемая ими жизнь скудна и неинтересна. Русский писатель живет в водосточной трубе, ест мокриц, любит халд и прачек, не знает ни истории, ни географии, ни естественных наук, ни религии родной страны, ни администрации, ни судопроизводства… одним словом, черта лысого не знает.»

«Мне кажется, что когда я заживу по-человечески… когда буду свободен от суеты и дрязг, то опять примусь за юмористику, которая мне даже снится. Мне все снится, что я юмористические рассказы пишу. В голове кишат темы, как рыба в плесе.»

«Я положительно не могу жить без гостей. Когда я один, мне почему-то становится страшно, точно я среди великого океана солистом плыву на утлой ладье.»

«… Конечно, письма пустое дело, но когда читаешь их, то не чувствуешь себя одиноким, а чувство одиночества самое паршивое и нудное чувство.»

«Наконец мы доехали до Москвы. Доехали благополучно и без всяких приключений. Закусывать начали в Ворожбе и кончили под Москвой. Цыплята распространяли зловоние. Маша всю дорогу делала вид, что незнакома со мной и Семашко, так как с нами в одном вагоне ехал профессор Стороженко, ее бывший лектор и экзаменатор. Чтобы наказать такую мелочность, я громко рассказывал о том, как я служил поваром у графини Келлер и какие у меня были добрые господа; прежде чем выпить, я всякий раз кланялся матери и желал ей поскорее найти в Москве хорошее место. Семашко изображал камердинера.»

«…В наш век, век телеграфа, театра и телефонов, ругань – родная сестра рекламы.»

«Я и Короленко находимся теперь именно в том фазисе, когда фортуна решает, куда пускать нас: вверх или вниз по наклону. Колебания вполне естественны. Мне хочется верить, что Короленко выйдет победителем и найдет точку опоры. На его стороне крепкое здоровье, трезвость, устойчивость взглядов и ясный, хороший ум, хотя и не чуждый предубеждений, но зато свободный от предрассудков. Я тоже не дамся фортуне живой в руки. Хотя у меня и нет того, что есть у Короленко, зато у меня есть кое-что другое. У меня в прошлом масса ошибок, а где ошибки, там и опыт. У меня, кроме того, шире поле брани и богаче выбор; кроме романа, стихов и доносов я все перепробовал.»

«Это не повесть, а диссертация. Придется она по вкусу только любителям скучного, тяжелого чтения, и я дурно делаю, что не посылаю ее в «Артиллерийский журнал».

«Повесть, как и сцена, имеет свои условия. Так, мне мое чутье говорит,, что в финале повести или рассказа, я должен искусственно сконцентрировать в читателе впечатление от всей повести и для этого хотя мельком, чуть-чуть, упомянуть о тех, о ком раньше говорил.»

«Мне прислал Павленков корректуру медицинского отдела в «Русском календаре», прося подробных поправок. Если Павленков будет бранить меня за медленность, то скажите ему, что исполнить его желание я могу только в будущем году. Собирать теперь необходимые справки поздно. Количество кроватей, плата за больных и проч. – все это неизвестно по одному календарю и может быть приведено в известность только двумя путями: или официальным порядком, который не в моей власти, или же исподволь, через расспросы врачей и проч., что я помалости и делаю теперь.»

«Вчера был у меня Чайковский, что мне очень польстило: во-первых, большой человек, во-вторых, я ужасно люблю его музыку. Хотим писать либретто.»

«… И после разговора с литератором у меня теперь во рту такое чувство, как будто вместо водки я выпил рюмку чернил с мухами. Все это мелочи, пустяки, но, не будь этих мелочей, вся человеческая жизнь всплошную состояла бы из радости, а теперь она наполовину противна.»

«Если Вам подают кофе, то не старайтесь искать в нем пива… Где Вы нашли публицистику? Неужели Вы так цените вообще какие бы то ни было мнения, что только в них видите центр тяжести, а не в манере высказывания их, не в их происхождении и проч.? Для меня, как автора, все эти мнения, по своей сущности не имеют никакой цены. Их нужно рассматривать как вещи, как симптомы, совершенно объективно, не стараясь ни соглашаться с ними, ни оспаривать их. Если я опишу пляску св.Витта, то ведь Вы не взглянете на нее с точки зрения хореографа? Нет? То же нужно и с мнениями.»

«Из-за женщин, конечно, не следует стреляться; не должно, но можно. Любовь не шутка. Если из-за нее стреляются, то, значит, относятся к ней серьезно, а это важно.»

«Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него. Нельзя обещать.»

«Ах, как много пьес приходится читать мне! Носят, носят, без конца просят, и кончится тем, что я начну стрелять в людей.»

«Сей рассказ имеет свою смешную историю. Я имел в виду кончить его так, чтобы от моих героев мокрого места не осталось, но нелегкая дернула меня прочесть вслух нашим; все взмолились: пощади! Пощади! Я пощадил своих героев, и потому рассказ вышел так кисел.»

«Без знания языков чувствуешь себя, как без паспорта.»

«Возвращаю Вам рассказы. В «Певичке» я середину сделал началом, начало серединою, и конец приделал совсем новый. Девица, когда прочтет, ужаснется. А маменька задаст ей порку за безнравственный конец… Девица тщится изобразить опереточную труппу, певшую этим летом в Ялте. Тюлева – это Бельская, а Борисов – баритон Владимиров. С хористками я был знаком. Помнится мне одна 19-летняя, которая лечилась у меня и великолепно кокетничала ногами. Я впервые наблюдал такое уменье, не раздеваясь и не задирая ног, внушить вам ясное представление о красоте бедр. Впрочем, Вы этого не понимаете. Чтоб понимать, нужно иметь особый дар свыше. Хористки были со мной откровенны. Чувствовали они себя прескверно: голодали, из нужды б…ли, было жарко, душно, от людей пахло потом, как от лошадей… Если даже невинная девица заметила это и описала, то можете судить об их положении…»

«Сазонов скверно играет в «Медведе». Это очень понятно. Актеры никогда не наблюдали обыкновенных людей. Они не знают ни помещиков, ни купцов, ни попов, ни чиновников. Зато они могут отлично изображать маркеров, содержанок, испитых шулеров, вообще всех тех индивидуев, которых они случайно наблюдают, шатаясь по трактирам и холостым компаниям. Не вежество ужасное.»

«В январе мне стукнет 30 лет. Подлость. А настроение у меня такое, будто мне 22 года.»

---

 Lady Avery, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого замечательного!

---

Читательский дневник

А.П.Чехов. Письма.
«М.М.Дюковскому, 24 июня 1889г.
Николай выехал из Москвы уже с чахоткою. Развязка представлялась ясною, хотя и не близкой. С каждым днем здоровье становилось все хуже и хуже, и в последние недели Николай не жил, а страдал: спал сидя, не переставая кашлял, задыхался и проч. Если в прошлом были какие-то вины, то все они сторицей искупились этими страданиями. Сначала он много сердился, болезненно раздражался, но за месяц до смерти стал кроток, ласков и необыкновенно степенен. Все время мечтал о том, как выздоровеет и начнет писать красками. Часто говорил о Вас и о своих отношениях к Вам. Воспоминания были его чуть ли не единственным удовольствием. За неделю до смерти он приобщился. Умер в полном сознании. Смерти он не ждал; по крайней мере, ни разу не заикнулся о ней. В гробу лежал он с прекраснейшим выражением лица. Мы сняли фотографию. Похороны были великолепные. Погребли на деревенском кладбище, очень уютном и тихом, где постоянно поют птицы и пахнет медовой травой. Тотчас же после похорон поставили крест, который виден далеко с поля. Вся семья благодарит Вас за письмо, а мать, читая его, плакала. Вообще грустно, голубчик.»

Geo.
«Лесли Дэвис, американский консул в Хартпуте, Восточная Анатолия.: «Люди готовились покинуть свою родину, бросив дома и землю. Они пытались распродать мебель, продукты питания и одежду, потому что им разрешили взять с собой лишь немногое. И соглашались на любую цену. На улицах было полно турок и турчанок, рыскавших в поисках швейных машинок, мебели, ковров и других ценных вещей, которые можно было заполучить почти даром. Швейные машины ценой 25 долларов продавались по 50 центов. Дорогие ковры расхватывались меньше, чем за доллар. Все это напоминало пир стервятников.»
***
Оскар Хейзер, американский консул в Трабзоне, северо-восточная Анатолия, 28 июля 1915г.: «Самых красивых армянских девушек помладше держат в заточении, чтобы они ублажали погромщиков из местной банды, которая хозяйничает в городе. Здешний представитель комитета «Единение и прогресс» собрал в одном доме в центре города десять самых привлекательных арестанток, чтобы насиловать их вместе со своими товарищами.»
***
Лесли Дэвис: «Одним из первых убитых, которого мы увидели, был пожилой армянин с седой бородой. Из головы у него торчал камень, которым ему размозжили череп. Чуть поодаль лежали сожженные тела шести или восьми человек. От них остались только кости и фрагменты одежды. Мы объехали верхом все озеро Гельджюк и за сутки насчитали не менее десяти тысяч тел убитых армян.»
***
Джесси Джексон, американский консул в Алеппо: «В конце июня 1915г., когда температура поднималась до 46 градусов, из Хартпута депортировали группу из 100 армянских женщин и детей. К востоку от Диярбакыра их отдали шайке курдов, которые выбрали себе самых привлекательных женщин и девочек. Понимая, какая участь ожидает их в плену, напуганные женщины сопротивлялись изо всех сил и некоторые из них были убиты рассвирепевшими курдами. Перед тем, как увезти с собой отобранных женщин, они сорвали почти со всех остальных одежду и погнали их по дороге голыми.»
***
Араксия Джиберджян, сотрудница немецкой миссии в Дер-Зоре, 22 июня 1916г.: «Людям приходится убивать и есть бродячих собак. Недавно они убили и съели одного умирающего. Это я знаю со слов очевидца. Я сама видела, как одна женщина слизывала с земли на дороге лужи крови какого-то животного. До сих пор они все питались травой, но теперь и она пожухла.»
***
Джесси Джексон: «Трупов в городе было так много, что местные санитарные службы не справлялись с их уборкой и военные предоставили для их вывоза большие фуры, запряженные волами. В них складывали трупы и отправляли колоннами на кладбище. Зрелище было ужасное: груды ничем не прикрытых, голых тел со свисающими по бокам повозок головами, руками и ногами.»

---

Книжный столик

А.П.Чехов. Письма.

«Я боюсь тех, кто между строк ищет тенденции и хочет видеть меня непременно либералом или консерватором.»

«Да, милый мой критик, Вы правы! Середина моего рассказа скучна, сера и монотонна. Писал я ее лениво и небрежно. Привыкнув к маленьким рассказам, состоящим только из начала и конца, я скучаю и начинаю жевать, когда чувствую, что пишу середину.»

«Мне кажется, что меня можно обвинить скорее в обжорстве, в пьянстве, в легкомыслии, в холодности, в чем угодно, но только не в желании казаться или не казаться…»

«Ложь – тот же алкоголизм. Лгуны лгут и умирая.»

«В моей печке воет жалобно ветер. Что-то он, подлец, говорит, но что – не пойму никак.»

«Каждую зиму, осень и весну и в каждый сырой летний день я кашляю. Но все это пугает меня только тогда, когда я вижу кровь.: в крови, текущей изо рта есть что-то зловещее, как в зареве.»

«Верую в водевиль как автор: у кого есть 25 десятин земли или 10 сносных водевилей, того я считаю обеспеченным человеком – вдова его не умрет с голоду.»

«Если бы Иисус Христос был радикальнее и сказал: «Люби врага, как самого себя», то он сказал бы не то, что хотел. Ближний – понятие общее, а враг – частность. Беда ведь не в том, что мы ненавидим врагов, которых у нас мало, а в том, что недостаточно любим ближних, которых у нас много, хоть пруд пруди.»

«Термин тенденциозность имеет в своем основании именно неумение людей возвышаться над частностями.»

«Финик чувствует себя великолепно. Ни кашля, ни жара. Остались одни только помещицкие болезни: то пузико болит, то в горле от крика чешется, то под ложечкой ломит. Недавно он перепугал меня ужасно. В один прекрасный вечер приходит он ко мне и желает спокойной ночи. Гляжу на часы: только 8. Спрашиваю: зачем так рано? Уныло молчит и идет к себе наверх. Во втором часу ночи ко мне является мать и с таинственно-испуганной миной заявляет мне, что Сережа сейчас просит пить. Я делаю распоряжение, чтобы утром его не пускали в гимназию. Утром прихожу наверх. Финик лежит под одеялом. Лицо красное, температура 39 градусов. Неохотно говорит, вял, слаб, жалуется на бессонницу и головную боль. Мать в ужасе, сестра смотрит на меня громадными глазами… Тиф? Дифтерит? Экзаменую Финика и мать: оказывается, что вчера был соус из почек. Даю касторки… Вечером мой больной уже изображает следующее: температура 36,5, на животе кошка; мышцы живота прыгают и подбрасывают кошку – это называется миной. Утром Финик уже прыгает и вешается всем на шею, как ни в чем не бывало.»

«Все, мною написанное, забудется через 5-10 лет; но пути, мною проложенные, будут целы и невредимы – в этом моя единственная заслуга.»

«Женщин нужно описывать так, чтобы читатель чувствовал, что Вы в расстегнутой жилетке и без галстуха, природу – то же самое.»

«Я заказал к «Каштанке» рисунки. Еду сейчас к приятелю художнику, большому охотнику, изучившему собак до мозга костей. Попрошу его нарисовать собаку для обложки.»

«… Они не видят ни отечества, ни литературы – все это для них вздор; они замечают только чужой успех и свой неуспех, а остальное хоть травой порасти. Кто не умеет быть слугою, тому нельзя позволять быть господином; кто не умеет радоваться чужим успехам, тому чужды интересы общественной жизни и тому нельзя давать в руки общественное дело.»

«… Если бы какой-нибудь автор похвастал мне, что он написал повесть без заранее обдуманного намерения, а только по вдохновению, то я назвал бы его сумасшедшим.»

«В голове у меня целая армия людей, просящихся наружу и ждущих команды.»

«Мережковский моего монаха, сочинителя акафистов, называет неудачником. Какой же это неудачник? Дай бог всякому так пожить: и в бога верил, и сыт был, и сочинять умел… Делить людей на удачников и неудачников – значит смотреть на человеческую природу с узкой, предвзятой точки зрения… Удачник Вы или нет? А я? А Наполеон? Где тут критерий? Надо быть богом, чтобы отличать удачников от неудачников и не ошибаться…»

«Если актеры, художники и литераторы в самом деле составляют лучшую часть общества, то жаль. Хорошо должно быть общество, если его лучшая часть так бедна вкусом, красивыми женщинами, инициативой… Поставили в передней японское чучело, ткнули в угол китайский зонт, повесили на перила лестницы ковер и думают, что это художественно. Китайский зонт есть, а газет нет. Если художник в убранстве своей квартиры не идет дальше музейного чучела с алебардой, щитов и вееров на стенах, если все это не случайно, а прочувствованно и подчеркнуто, то это не художник, а священнодействующая обезьяна.»

«Водовоз где-то украл сибирского котенка с длинной белой шерстью и черными глазами и привез к нам. Этот котенок принимает людей за мышей; увидев человека, он прижимается брюхом к полу, делает стойку и бросается к ногам. Сегодня утром, когда я шагал из угла в угол, он несколько раз подстерегал меня и бросался a la тигр, на мои сапоги. Я думаю, что мысль, что он страшнее и сильнее всех в доме, доставляет ему высочайшее наслаждение.»

«Пока председательствуют иконы, а не работники, в обществе порядка не будет.»

«Вы хотите спорить со мной о театре. Сделайте Ваше одолжение, но Вам не переспорить моей нелюбви к эшафотам, где казнят драматургов.»

«Мне, как медику, кажется, что душевную боль я описал правильно, по всем правилам психиатрической науки. Что касается девок, то по этой части я во времена оны был большим специалистом и не дальше как в это лето скорбел, что в Сумах недостает кое-каких учреждений.»

«Можно не любить театр и ругать его и в то же время с удовольствием ставить пьесы. Ставить пьесу я люблю так же, как ловить рыбу и раков: закинешь удочку и ждешь, что из этого выйдет? А в Общество за получением гонорара идешь с таким же чувством, с каким идешь глядеть вершу или вентерь: много ли за ночь окуней и раков поймалось? Забава приятная.»

«Вся моя бумага приспособлена для писания рассказов и разделена на половинки – простите.»

«Мне кажется, что из меня, если бы я не был косноязычен, выработался бы неплохой адвокат. Умею коротко говорить о длинных предметах.»

«… Мой мозг машет крыльями, а куда лететь – не знаю.»

«Прежде чем приступить к роману, надо приучить свою руку свободно передавать мысль в повествовательной форме.»

«Отличные у Вас конверты! Когда я женюсь на богатой, то куплю себе на 100 рублей конвертов и на 100 рублей духов.»

«Николая можно поискать еще разве только в Мещанском училище у Дюковского или у Пальмина, живущего неизвестно где. В каком месте он открыл для себя Аркадию, я не знаю: теряюсь в догадках. Это не Николай Чехов, а Калиостро. Завтра я еду в Петербург. Едва я уеду, как Николай вернется домой. Это мое соображение (секретно: он взял у меня немного денег, обещал принести и теперь, вероятно, ждет, когда я уеду, - совестно).»

«Актрисы – это коровы, воображающие себя богинями. Ездить к ним значит просить их – так, по крайней мере, они сами думают. Макиавелли в юбке. Что ни баба, то ум.»

«Жду от Вас дальнейших полномочий. Если нужно в ад ехать – поеду. Я люблю провожать, сватать, шаферствовать. Пожалуйста, со мной не церемоньтесь.»

«Бывают минуты, когда я положительно падаю духом. Для кого и для чего я пишу? Для публики? Но я ее не вижу и в нее верю меньше, чем в домового: она необразованна, дурно воспитана, а ее лучшие элементы недобросовестны и неискренни по отношению к нам. Нужен я этой публике или не нужен, понять я не могу.»

«Исчезла бесследно масса племен, религий, языков, культур – исчезла, потому что не было историков и биологв. Так исчезает на наших глазах масса жизней и произведений искусств, благодаря полному отсутствию критики. Скажут, что критике у нас нечего делать, что все современные произведения ничтожны и плохи. Но это узкий взгляд. Жизнь изучается не по одним только плюсам, но и минусам. Одно убеждение, что 80-е годы не дали ни одного писателя, может послужить материалом для пяти томов.»

«Вчера я сел вечером, чтобы писать в «Новое время» сказку, но явилась баба и потащила меня на Плющиху к поэту Пальмину, который в пьяном образе упал и расшиб себе лоб до кости. Возился я с ним, пьяным, часа полтора-два, утомился, провонял иодоформом, озлился и вернулся домой утомленным. Вообще живется мне скучно, и начинаю я временами ненавидеть, чего раньше со мной никогда не бывало. Длинные, глупые разговоры, гости, просители, рублевые подачки, траты на извозчиков ради больных, не дающих мне ни гроша, - одним словом, такой кавардак, хоть из дому беги. Берут у меня взаймы и не отдают, книги тащат, временем моим не дорожат… Не хватает только несчастной любви.»

«Поздравляю Вас с Рождеством. Поэтический праздник. Жаль только, что на Руси народ беден и голоден, а то бы этот праздник с его снегом, белыми деревьями и морозом был бы на Руси самым красивым временем года. Это время, когда кажется, что сам бог ездит на санях.»

«Всю неделю я зол, как сукин сын. Геморрой с зудом и кровотечением, посетители, Пальмин с расшибленным лбом, скука. В первый день праздника возился с больным, который на моих же глазах и умер. Злость – это малодушие своего рода. Сознаюсь и браню себя.»

«… Пишите именно так, чтоб было наворочено и нагромождено, а не зализано и сплюснуто.»

//Суворину// «Мое пристрастие к Петербургу и к Вашей пьесе и мои поездки в Петербург актеры и их супруги объясняют тем, что у Вас есть большая дочка и что я хочу на ней жениться.»

«Путь поправок – опасный путь. Только раз нужно вступить на него, чтобы никогда не дойти до цели.»

«Я сейчас показал Ваш почерк писарю мирового судьи и спросил: «А сколько бы Ваш мировой судья заплатил за такой почерк?» Писарь прыснул и сказал: «Ни копейки!» Показал почерк Григоровича. Писарь насмешливо улыбнулся и сказал: «За этот, пожалуй, дал бы рублей десять в месяц.»

«В том, что пьеса будет иметь успех, я уверен, ибо глаза у актеров ясные и лица не предательские – это значит, что пьеса им нравится и что сами они верят в успех.»

«… Прошлое у него прекрасное, как у большинства русских интеллигентных людей. Нет или почти нет того русского барина или университетского человека, который не хвастался бы своим прошлым. Почему? Потому что русская возбудимость имеет одно специфическое свойство: ее быстро сменяет утомляемость… Едва дожил он до 30-35 лет, как начинает уж чувствовать утомление и скуку.»

«… Неопределенное чувство вины. Это чувство русское. Русский человек – умер ли у него кто-нибудь в доме, заболел ли, должен ли он кому-нибудь, или сам дает взаймы – всегда чувствует себя виноватым.»

«Говорил я о Вашем брате с композитором Чайковским. Он хороший человек и не похож на полубога.»

«Вы пишете, что театр влечет к себе потому, что он похож на жизнь… Будто бы? А по-моему, театр влечет Вас, меня и иссушил Щеглова, потому что он – один из видов спорта. Где успех или неуспех, там и спорт, там азарт.»

«Из Петербурга от неизвестных мне особ женского пола получаю письма с просьбой – разъяснить им, почему я пишу так, а не этак. Прилагают на ответ марки. Марки я зажуливаю, а ответов не посылаю.»

«Я рад, что 2-3 года назад я не слушался Григоровича и не писал романа! Воображаю, сколько бы добра я напортил, если бы послушался. Он говорит: «Талант и свежесть все одолеют». Талант и свежесть многое испортить могут – это вернее. Кроме изобилия материала и таланта, нужно еще кое-что, не менее важное. Нужна возмужалость – это раз; во-вторых, необходимо чувство личной свободы, а это чувство стало разгораться у меня только недавно. Раньше этого чувства не было, его заменяли с успехом мое легкомыслие, небрежность и неуважение к делу.»

«В Москве есть поэт Пальмин, очень скупой человек. Недавно он пробил себе голову, и я лечил его. Сегодня, придя на перевязку, он принес мне флакон настоящего Ilang-Ilang’a, стоящий 3р. 50к. Это меня тронуло.»

«Я хорошо сделал, что задержал у себя последние поправки. Актеры пугаются их. Дайте им понять и выучить роли, тогда делайте хоть миллион поправок. Тогда у актеров для поправок и вариантов будет в голове фон, которого теперь пока еще нет.»

«Давайте летом напишем по второй пьесе! Теперь у нас есть опыт. Мы поймали черта за кончик хвоста. Только надо писать не зимой, не под разговоры, не под влиянием городского воздуха, а летом, когда все городское и зимнее представляется смешным и неважным. Летом авторы свободнее и объективнее. Никогда не пишите пьес зимой; не пишите ни одной строки для театра, если он не за 1000 верст от Вас. В зимние ночи хорошо писать повести и романы.»

---

Читательский дневник

А.П.Чехов. Письма.
«А.С.Суворину. 11 марта 1889г.
На закуску объявление из «Русских ведомостей»: «Нужна особа средних лет в семейство, живущее близ Москвы в имении, для помощи в хозяйственных и воспитательных делах. Особа эта должна быть знакома с воззрениями на жизнь наших писателей: доктора Покровского, Гольцева, Сикорского и Льва Толстого. Проникнутая взглядами этих писателей и понимая важность физического труда и вред умственного переутомления, она должна направить свою воспитательную деятельность к развитию в детях строгой правды, добра и любви к ближним.».
Это называется свободой совести. За стол и квартиру барышня обязана быть проникнута воззрениями, а дети, должно быть, в благодарность за то, что они имеют очень умных и либеральных родителей, обязаны от утра до вечера следить за собой, чтоб не переутомляться умственно и любить ближних.
Странно, что люди боятся свободы.
Между прочим, недавно в «Новом времени» среди газет и журналов была сделана цитата из какой-то газеты, восхваляющая немецких горничных за то, что они работают целый день, как каторжные, и получают за это только 2-3 рубля в месяц. «Новое время» расписывается под этой похвалой и добавляет от себя, что беда-де наша в том, что мы держим много лишней прислуги. По-моему, немцы подлецы и плохие политико-экономы. Во-первых, нельзя говорить о прислуге таким тоном, как об арестантах; во-вторых прислуга правоспособна и сделана из того же мяса, что и Бисмарк; она – не рабы, а свободные работники; в-третьих, чем дороже оплачивается труд, тем счастливее государство, и каждый из нас должен стремиться к тому, чтобы за труд платить подороже. Не говорю уж о христианской точке зрения. Что же касается лишней прислуги, то держится она только там, где денег много, и получает больше, чем начальники отделений. Ее в расчет брать не следует, ибо она явление случайное и не необходимое.»

Н.Сакавич. Король воронов.
«Рико наклонился к уху Нила и понизил голос, при этом вложив в него весь скопившийся яд:
- Ты бежал не от отца, Натаниэль, а от его хозяина.
Мысль о том, что Мясник мог кому-то подчиняться, просто не укладывалась в голове.
- У него не было хозяина.
Рико молча показал пальцем на себя. Нил застыл в изумлении. Разум отказывался складывать последние кусочки паззла. То, в чем Рико хотел его убедить, попросту невозможно. Имя Мясника было одним из самых громких на восточном побережье. Обосновавшись в Балтиморе, он контролировал территорию от Вашингтона до Ньюарка. Люди в его подчинении отличались безмерной преданностью своему боссу, а он сам – садистской любовью к изощренным расправам. И все же вспышка гнева Рико не выглядела притворной, да и обманывать Нила ему не имело смысла, тем более что Кевин мог с легкостью подтвердить или опровергнуть его слова. Если Морияма действительно настолько могущественны, что способны прижать головореза вроде Мясника, то Нил и подавно покойник.
- Я тебе не верю, - сказал он и сам расслышал в собственном голосе тщательно скрываемый страх.
- То, что ты продолжаешь все отрицать бесит даже больше, чем твоя неосведомленность, - процедил Рико. При случае попроси Кевина в двух словах объяснить тебе ситуацию – так, чтобы ты уяснил ее своим скудным умишком. И знай свое место. Наглости от тебя я больше не потерплю. Понял?
Нил уже видел себя в гробу – так почему бы не вбить в крышку последний гвоздь?
- Да. Я понял, что ты – конченый мудак.
Рико шагнул к нему с искаженным от злобы лицом.
- Ты приползешь ко мне на коленях, умоляя о прощении, только прощения тебе не видать. Жду не дождусь этого дня.»

---

вынесло на ютубе.
"Когда я думаю о русском языке, мне кажется, что я думаю о квантовой физике"...