Елена Янук "Ух, началось!" Фэнтези, любовный роман.
Сюжет: девушка Даша живет себе обычной жизнью... пока однажды вечером, возвращаясь домой, не встречает какого-то незнакомого старичка, который уговорил ее приютить на время собаку. Типа друг очень просил, а он должен срочно уезжать, не может... Собачка, конечно, довольно крупная... но Даша собак любит. Так в ее квартире завелся огромный своевольный охламон по кличке Пират. Вот только Даша не знает, что это не простая собака... а глава одного из кланов оборотней... На него наложили заклятие, в результате чего у него слегка повредились мозги и он оказался заперт в собачьем облике. И так бы все и продолжалось, если бы Даша однажды не сняла ошейник, который и держал магический замок. Теперь пленник оказался на свободе... вот только и Дашу он отпускать не желает. Привык за это время. А между тем в городе назревает война между кланами оборотней...
Книжку случайно, от нечего делать, взяла в библиотеке, автор незнакомый - в общем, ничего особого от нее не ожидала. Начало шло как-то дергано, то и дело у меня возникали сложности. То собакен борзел без края... то несчастная Даша должна была его бегать искать... Но когда роковой и сексуальный наконец освободился и обрел устойчивый вид, то все более-менее наладилось. К моей радости. В смысле, ничего потрясающего основы, конечно, просто обычный ромфант - на этот раз из разряда "про оборотней", со всеми прилагающимися фишками - истинные пары, принюхивания, все такое. Ну что ж, по крайней мере читается довольно легко, история вполне увлекательная (для любителей жанра).
Стала писать отзыв - и только тут увидела, что это "первая книга из цикла". Хм. Ну, у нас все равно больше ничего от автора нету.

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

П.Крусанов. Дневник собаки Павлова.
«К твоему мороженому привязалась оса, я взял тебя за руку, за ладонь, на ощупь лишенную судьбы, и, как уместную цитату, вытянул из контекста. Мы переходили из света в дырявую тополиную тень и снова возвращались на свет, словно погружались ненадолго в толстую мерцающую слюду, - помню, в тени ты пахла дыней, а солнце капризно меняло твой запах на свой вкус, и следует признать, вкус у солнца был. Во всем этом скрывалось что-то новое, свежесть ощущений – нарзанные пузырьки бытия взрывались на моем небе…
Итак, я держал тебя за руку и прислушивался к дразнящим разрывам хрустальных пузырьков вдохновения, которые совершенно некстати дурманили мои помыслы настоятельными призывами реально оценить возможность построения земного ада. Твоя ладонь была совершенно гладкой. Если бы я был прозорливее, я бы понял, что это предвестие твоей и моей смерти в нашем ц е л о м, понял бы, что из зыбкого и хрупкого сделана наша жизнь, но я не понял и спросил: «Почему тебе не досталось судьбы?» Мы шли вдоль забора. Из-за некрашеного штакетника тянулись ветки черной смородины. То, что нагло на них висело, было спелым – флора хотела осознать нашу реальность: сорвем, не сорвем? Ты уже расправилась с мороженым и ответила невпопад моему непониманию: «Милый, целое – среднего рода». Не берусь судить, что произошло следом (кажется, налетел ветер, взвыли колодцы и закипевшая в них вода выплеснулась наружу), но каким-то образом я получил тебя, как теленок – пожизненную жвачку. Право, не знаю, стоит ли упоминать о том, что мы умерли и с холодным вниманием стали жить дальше».

Е.Михалкова. Пирог из горького миндаля.
«Старуха напоминала бы городскую сумасшедшую, если б не ее манера разговаривать, высокомерная до такой степени, что собеседник невольно ощущал себя глупцом. Изольда не общалась – она снисходила. Не здоровалась – награждала своим вниманием.
- Я ведь певица, - хрипло говорит Изольда Тишкиной бабушке и выпускает дым из пунцовых губ. – У нас с Всевышним особые отношения. Мы – божьи дудочки. Господни тростники, через которые в мир льется его мелодия.
- У нее дома алтарь, - говорит Женька, - перед алтарем ковер, в ковре живут мертвые пчелы. Они делают мертвый мед. Она обмазывает им губы и кого поцелует, тот сам придет к ней ночью и останется навсегда.
- Зачем ей люди? – Вероника села на траву и обхватила колени тонкими белыми руками.
- Лучше тебе не знать. В полнолуние к ней является черный лекарь и приносит синеглазую жабу. Ее кожа обжигает! Дотронешься голыми руками, будут волдыри.
Тишка вспомнила, что старуху и впрямь часто видели в кружевных перчатках.
- В ночь с четверга на пятницу у жабы вспучивает брюхо и ее тошнит драгоценным кольцом. Или серьгой! А охраняют жабу кошки с рыбьими глазами. Если они оцарапают человека, у него в горле вырастут водоросли, и он умрет!
- Завралась, - констатировала Вероника.
Женька сощурилась:
- Легко проверить! Пошли со мной к Изольде!
- Ты хочешь… хочешь залезть к ней? Как вор?
- Как археолог! – поправила Женька. – Изольда уже давно ходячий труп. Значит, ее дом – это гробница!»

---

Картинкофлуд

Посвященный улыбкам и смеху. Просто как-то я решила заглянуть наконец в книжку Пу Сун-лина… прочитала там первый рассказ – и он мне сразу понравился. Там было про девушку-лисичку, которая все время смеялась. Вот мне и вздумалось запросить у Кандински – «красавица с лисьим смехом». Со смехом или нет, или просто с улыбками… или с глубоко внутренними улыбками… но он наделал картинок девушек с лисой. Видимо, надо полагать, что это должно обозначать девушку-лису.
А через некоторое время мне подумалось, что можно в пару запросить – «красавец с кошачьей улыбкой». Ага, точно. Кандински меня активно не понял и стал изображать девушек с кошками. Видимо, в его понимании, если красавец, так все равно должна быть девушка. Тогда я переделала просто на – «парень с кошачьей улыбкой». Попутно мне представилось – Чеширский кот! В смысле, интересно представить таким образом генерацию образа Чеширского кота. Ну, пусть он будет как бы в человеческом виде… Потому что запрашивать прямым текстом Чеширского кота – это бесполезно, будет изображать строго кадры из фильма (которые мне и так не нравятся).
Вот Кандински и наделал изображений парней с котами. Некоторые выглядят натурально демонически и хтонически.
А так вообще – размышляю я – получилось же еще как бы – кот и лиса. Лиса Алиса и Кот Базилио.

---

Книжный столик

П.Крусанов "Дневник собаки Павлова".

«Чудо сродни уродству, поэтому их часто путают».

«Но из небытия жизнь никогда не восстает в прежнем величии. Величие приходит со временем – ведь и солнце за силой ползет к зениту!»

«…Много удивительных животных живет в тебе, но чтобы сказать о них, я должен выучить язык какого-нибудь счастливого народа!»

«Что за томительную ноту поет аорта? Ах, если бы можно было разрезать грудь, вынуть сердце, промыть и жить дальше! Ах, если бы можно было руками вырвать мучительную занозу любви, которая превращает сердце в гнойный источник не жизни, но муки!»

«Постепенно у странника высыхает орган, ответственный за привыкание».

«Утро было сделано из чего-то скучного».

«Он всегда был любопытен и хотел иметь понятие о всех подлунных странах. Он говорил, что это понятие ему необходимо, дабы провидеть будущее. Вернее, он говорил: вспомнить будущее. Такая сидит в нем вера, что, мол, время мертво, и в мертвой его глыбе давно и неизменно опечатаны не только судьбы царств, но и извилистые человеческие судьбы. А чтобы понять их, следует просто смотреть вокруг и запоминать увиденное… словом, выходит, будто судьба наша не то чтобы началась, но уже и кончилась».

«Подметая тротуар, Курослепов, разумеется, думает, что занимается не своим делом. Мысль весьма чреватая мышью, взращенная расхожим заблуждением, будто человек выползает в слизи и крови из мамы для какого-то с в о е г о дела. Нахальство-то какое».

«…Ноготок судьбы незримо тянется к нему, не указуя, не маня, а так – потрогать: не готов ли?»

«…Сам он чай никогда не сластил – он находил, что сахар прогоняет из напитка чудо, которое в нем есть».

«…Воздух, от присутствия известной породы тварей тусклый и излишне плотный».

«А иногда душа его, скрепленная с покинутым телом серебряной ниткой, воспаряет в горние миры и постигает тайное, но прозрения, как визуальный эффект молнии, повествовательно невыразимы».

«Итак, все вроде бы на месте, все расставлены в надлежащем порядке. Чуть смазывает картину муть естественной избыточности жизни, планктон бытия, зыбь параллельных возможностей и необязательности происходящего, пусть их смазывают – без них куда же?»

«Словно рак-отшельник с мягким брюшком, душа без раковины тела пуглива и до обморока впечатлительна, она возвращается потрепанной и не узнает себя: она видит себя саламандрой и требует смены среды».

«Солярный миф Моцарта – Гелиос улыбчивый, совершающий по небу ежедневные прогулки; солярный миф Сальери – потный Сизиф, катящий на купол мира солнце».

«…Достиг той стадии совершенства, при которой человек перестает нуждаться в пище и поддерживает жизнь только ароматами, насыщаясь ими подобно бессмертным».

«С обычной точки зрения в разделении полов и всего, что с этим связано (любовь), усматривается лишь одна цель – продолжение жизни. Но, даже используя этот ракурс, совершенно очевидно, что человеку дано гораздо больше «любви», чем ее требуется для воспроизведения потомства, - избыток энергии пола преобразуется в иные формы, подчас противоречивые, опасные, даже патологические, что неутомимо доказывал Фрейд и последующие психоаналитики. Вероятно, без подобного мотовства прямая цель не была бы достигнута – природе (пусть – природе) не удалось бы заставить людей подчиниться себе и продолжать по ее воле свой род. Люди стали бы торговаться. Гарантией от тщеславного упрямства и выступает тот блистательны перебор, который ослепляет человека, порабощает его и заставляет служить целям природы в уверенности, что он служит самому себе, своим страстям и желаниям».

«…Эпитафия, сделанная оранжевым фломастером на фанерной дощечке: «Спустился в могилу. Что дальше?»

«Зачем понадобилась Ъ симуляция смерти? Возможно, такие вещи (смерть) становятся нужны после их потери, как трамвайный талон при появлении контролера».

«Возможность взгляда от первого лица показывает лишь зрелость музы – все девять классических, за исключением, быть может, Урании (эта уже стара), так или иначе владеют им, зато самозваная десятая не доросла до первого лица: оно существует в кино в виде чужого голоса за кадром».

«В июле кожа пахнет солнцем, и кажется, что жить стоит долго».

«Суть в том, что зрачок сияющего – черная точка, а тьма – гений нелицеприятия, ибо всем дает/не дает света поровну».

«Текст обретает себя постепенно, как сталактит».

«Главной бедой тех людей, кто узнает жизнь из книг, служит искреннее и трогательное неведение, что ее можно и надобно узнавать как-то иначе».

«Если свет слишком яркий, мир становится черно-белым, но здесь его было не мало и не много – как раз, чтобы различать цвета».

«Деревья тоже могут сказать свое «ку-ку». Листья – языки их. Осень рвет с ветвистых глоток языки, лишает деревья речи – чтобы они не разболтали, куда она уходит».

«…Несусветная рань, когда явь еще неотличима от ночного кошмара».

«Общеизвестно: Петербург – это не пятьсот квадратных километров построек и не пять миллионов жителей. Петербург – это особняк в три-четыре этажа, с парадным, где в мороз и сырость трещат в камине дрова и где уместны зеркала и гравированные стекла, потому что помогают друг другу оставаться. Петербург – это хрустальный шар, в котором не меняется ничего, кроме оттенков холодного внутреннего свечения. Пожалуй, это еще и вода, много открытой воды – больше, чем чугуна и гранита. Внутрь такого Петербурга дороги нет, он уже все в себя вместил – все, что ему нужно».

«Все, что отражается в поясах катящейся державы, насмешливо деформировано, безумно и пугает: «Батюшки! Соловей-то как страшно поет. Цветы-то цветут как жутко…» - но где-то рядом почти ощутим, почти виден, почти сияет из-за скобок покатый хрустальный бок. Хрусталь – это память о смысле. Да, все наши деяния лишены смысла, и потому единственное ожидание – ожидание красоты, которая тоже лишена смысла. Но красоту можно любить, а любовь – хитрая бестия, она позволяет нам находить смысл в том, что мы делаем, хотя в действительности ничего подобного там нет».

«Разум усердно блюдет то дрему, то некий глубокий сон, в котором решительно отчего-то заинтересован. При таком условии смех – в каком-то смысле пробуждение. Конечно, если хорошо знаешь и понимаешь, над чем смеешься».

«Бывает, найдет морок, и кажется, что если вещи схожи чем-то внешне, то и во всем остальном – вернее, в самом главном – они тоже устроены одинаково. Однажды случайно я положил только что купленную книгу на стиральную машину и вдруг заметил, что ее обложка по цвету почти сливается с алюминиевой крышкой механизма. Мгновенное озарение высветило суть столь определенно и с такою немою убедительностью, что я по сию пору не читал эту книгу, пребывая в уверенности – функция и той и другой вещи состоит в манипуляции с грязным бельем».

«То есть, человек напоминает вещь, которой впору задаться вопросом: как становиться старше и при этом не стареть? Но что такое старость? Где она выводит птенцов и куда прячется, когда ее нет? В бане, где все голые, старики выглядели голее прочих – вот и все, что ему было известно».

«…Убежденно полагал, что вполне возможно расчетливо выстроить судьбу так, чтобы оставить за собой мифологию, а не биографию».

«Дождь – повод для одиночества, которого всем всегда не хватает. Если, конечно, он будет добренький и застигнет всех порознь».

«Уж так устроены маски, что они презирают лица: за мягкотелость, за то, что лицам без них никак. Маски одни знают, какой плотности тьма находится под ними. С маской нельзя договориться, кто главнее: в самом деле – не позволять же ей править. Поэтому лучше выбрать такую, чтоб не стесняла движений. В общем, чтобы не вышло так как с родителями, которые всегда виноваты перед детьми за то, что их не выбирали, - ведь мы бы с ними никогда не общались, не будь они нашими родителями».

«Правда, сказанная без любви, это, собственно, и есть ненависть».

«…Во всем объеме планы не сбылись, но остались по человеческим меркам вечные сооружения – эпоха сама поставила себе памятник, своего рода Колизей, годный для жизни, смерти и просто для декорации».

«Если прислушаться, жизнь окажется музыкой. То есть достаточно совершать поступки, от которых никому не становится хуже, и говорить слова, за которые ничего не будет. Ни кнута, ни шербета. Приблизительно это и есть синхронизм, совпадение с миром. Чем чище совпадение, тем неслышней скрежет и шумы жизни, тем ровнее рельеф бытия, тем меньше злодеев и праведников, которым и не пристало роиться».

«Любовь и ненависть, как добро и зло, - не противоположности, а вещи из одного ряда, который всегда включается целиком, словно радуга».

«…Люди, обученные жить собственными игрушками. Игрушки – это такие забавные ошибки, которые можно тискать, ломать и принимать до и после еды от скуки. Куклы учат в неживом видеть живое, механические игрушки заставляют в живом подозревать шестерни и моторчики, а трансформеры, если немного приврать, посягают на преображение».

«Все, что есть у него внутри, - это чертова куча деревянных, стеклянных и самоцветных шариков, прожитых насмерть, просверленных навылет и нанизанных диковатым строем на серебристую шелковинку, что цедит гусеница, сидящая под его лбом. Все это сыпучее добро свалено в мешок с открытым горлом, так что сверху шуршат и мерцают лишь самые кичливые бусины».

«Весьма старая проблема: действительно ли мы бодрствуем, бодрствуя, или же мы бодрствуем, спя».

«Фантазия воюет с памятью, как расточительность – с накоплением. Они клюют друг другу очи. При этом накопление давно и начисто обессмыслено неизбежностью смерти и необъятностью необъятного. Равно как и достижения цивилизации своим существованиям обязаны исключительно плохой памяти».

«Порок подобен проказе – борьба с ним грозит борцу лепрозорием».

«Гвоздюков умел верно озвучивать свои грезы, что сродни природе божественного дарования. Приблизительно так: в сердце Птаха возникла мысль об Атуме, а на языке – слово «Атум». Птах произнес имя, и в тот же миг Атум воссуществовал. В голове Гвоздюкова ветер дул в другую сторону: ответ первичнее вопроса, подражание предшествует подлиннику, ложь обгоняет лжеца, партитура существует до живого звучания, преграде все равно, нащупали ее ультразвуком или нет, - она позы не поменяет. Словом, ответы начинают и выигрывают. А вопросы… Что короче – детство или аршин? Так можно и нарваться».

«Когда время разгоняется, праздников становится много – они спешат, теснятся и наступают на пятки».

«Жизнь у всех одинакова – капризничают детали».

«Что можно услышать на улице вечером, в истекшем декабре? Все то же: звуки и запахи. Шелест шин в сыром твороге талого снега, всхлипы шагов, запах мокрого ветра и случайных прядей табачного дыма, лай пса из подворотни, невнятную воркотню разговоров, парфюмерию встречной кокотки, трамвайный звонок с Литейного, потрескивание фонарной лампы, выхлопной фантом автобуса, грохот двери в подъезде и, может быть, колокол. Вот что странно: все это редко фальшивит. Возможно, потому что это и есть та самая «правда жизни», которой в собственно жизни нет – она заводится/не заводится только в ее имитации».

«В городе есть окна, куда войдет слон, и такие, будто для кошки».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

А.Пикуль. Валентин Пикуль. Из первых уст.
«Говоря о библиотеке, нельзя оставить без внимания пикулевскую картотеку исторических лиц, которая отчасти и компенсировала писателю отсутствие каталога.
Допустим, что Пикуль читает книгу С.Аксакова «Литературные и театральные воспоминания» (СПб, 1886). На с.6 он встречает имя писателя Николая Петровича Николаева и какие-то сведения о нем. Валентин Саввич заводит на него каталожную карточку, на которую заносит его фамилию, имя, отчество, годы жизни, сведения о нем и помечает страницы источника информации. Карточка хранится в картотеке. Встретив знакомое имя при изучении другого документа, из него на карточку переносятся дополнительные сведения, с указанием, откуда они почерпнуты. В следующих источниках Валентин Саввич встречает имена родственников писателя Николаева и на каждого заводит аналогичную карточку.
Таким вот «несложным» образом Пикуль на основании своей библиотеки составил картотеку исторических лиц, содержащую около СТА ТЫСЯЧ карточек, на каждой из которых указано от пяти до тридцати источников, содержавших сведения об этих лицах…
От специалистов в области истории, генеалогии, искусствоведения в адрес Пикуля не раз звучали слова, смысл которых можно передать приблизительно так: если бы даже Валентин Саввич не написал ни одной книги, а только составил эти уникальные в своем роде картотеки, за одно это его имя не сгинуло бы в вечности…»

Е.Михалкова. Бумажный занавес, стеклянная корона.
«Катунцева поморщилась. Врать у нее всегда получалось плохо. В отличие от сестры, Ася совершенно не умела встраивать мелкие кирпичики недомолвок и лжи в стену истории, чтобы та выглядела правдивой от начала до конца. Зато могла, приложив невероятные усилия, возвести гигантский замок, в котором последняя черепица на крыше – и та была бы выдуманной.
Ну и кого родители чаще ловили на вранье, ее или Катьку? Неправильный вопрос. А правильный будет звучать так: кого ловили, а кого нет? Вот в том-то и дело».
***
«- Какой любопытный симбиоз, - оценил Илюшин.
Решетников пожал плечами:
- Идее сто лет в обед. Одна чернокожая супермодель выводила в свет олигарха местного значения по точно такой же схеме. Заодно всколыхнула волну нового интереса к себе. А то уже подзабывать начали. А тут страсть с «рюсски медведь»! Любовь всегда очень хорошо продается.
- А что у вас плохо продается? – буркнул Сергей.
Андрей не задумался ни на секунду:
- Правда. Правда всегда и везде продается паршиво. Никому она, бедная, не нужна. Все живут иллюзиями и готовы платить за то, чтобы их не разрушали».

---

Юлия Туезова "Личный враг ведьмы". Юмористическая фэнтези, типа любовный роман... трэш.
Сюжет: юная ведьма Верелика настолько крутая и мощная, что ее даже отказываются принимать в магические академии, потому что тамошние преподаватели не чувствуют в себе сил с ней справиться. Поэтому они быстренько между собой порешали и выдали ей фиктивный диплом... А бабушка хмыкнула и сказала, что раз так, то Верелика отныне сама может исполнять обязанности верховной ведьмы, вместо нее, и передав все хозяйство Верелике, удалилась в неизвестном направлении... А тут вдруг объявили королевский конкурс, который Верелика, конечно, выиграла и тем самым привлекла внимание короля и, что гораздо хуже, королевского мага, который почувствовал угрозу своему положению и решил во что бы то ни стало отделаться от юной ведьмы... и т.д.
О-хо-хо... детский сад, штаны на лямках, иначе и не скажешь... Книжка настолько слабая и беспомощная, что ее и ругать-то как-то не по себе - ну, отчетливое же ощущение, что писал ребенок лет шестнадцати максимум... Посмотрела на информацию об авторе - пишут, что тридцать лет. Сколько?! не, не верю. Не может же все быть настолько тяжело с нынешними тридцатилетними...
Тут, в общем, все удовольствия - и супер-пупер-мега крутая ГГ, и точно такой же роковой и сексуальный... при этом общение между ними происходит на уровне - "гы! ты че?!" - "а ты че?!"... Якобы, по сюжету, это один из самых высокопоставленных аристократов - ладно, ГГ - деревенская ведьма и недоучка, он-то какой-то там герцог... Ну да, тут все аристократы только так и общаются, включая короля. Вот король приглашает ГГ переехать к нему во дворец - ну, тут же все по-простому... ГГ туда с собой притащила и свою подружку деревенскую... Вот они пошли "на завтрак к королю" - заходят в залу, там король с роковым и сексуальным, он же верховный королевский маг, сидят и завтракают, увидели их и обрадовались - здрасьте, значит, девушки, говорят... - "мы помахали и прошли к столу". Ага... помахали и пошли, сели за стол... завтрак в присутствии короля... Да и вообще там в королевском дворце простота нравов невероятная. Вот там далее по сюжету что-то происходит, ГГ побежала типа поделиться своими чувствами к подружке своей деревенской, забегает - а там опа! - вместо подружки роковой и сексуальный... верховный маг, который... а мы, говорит, с ней поменялись комнатами... Поменялись комнатами! во дворце... Ну да, король с придворными - все равно что студенты, королевский дворец все равно что общага... разница какая, в самом деле. Или вот - приезжает к роковому и сексуальному мамаша-герцогиня и начинает выговаривать сыновьям - ага, у него тут еще и брат имеется, при дворе, который тоже решил за ГГ приударить. Приезжает, значит, мамаша-герцогиня и выговаривает сыновьям, что они тут дурью маются. Такая девушка перспективная у них во дворце появилась, "а вы сидите, сопли жуете". Ну, такой типичный разговор аристократов, ага.
(вздыхает) Вот у меня иногда возникает такое ощущение, что многие молодые авторы в жизни не читали вообще никаких книг - ну, там хоть "Три мушкетера", что ли... "Гордость и предубеждение", я не знаю... Откуда они такое берут??
Ну, все-таки местами в книжке изредка мелькает что-то слегка интересное. В микроскопическом виде. Поначалу вот меня автор вообще напугала супер-пупер-крутизной своей ГГ. Но потом оказалось, что она все же старается как-то исполнять свои обязанности. Правда, недолго пришлось стараться - тут же вскоре король появился и к себе ее перетащил во дворец. Лучше бы так в деревне и оставил, я считаю... А вот там кот к ГГ приблудился и сам себя произвел в фамильяры. Я пошла глянуть в конец - обычно я туда заглядываю, чтобы уточнить, с кем там ГГ целуется-обнимается и любуется на совместных детишек, но тут захотелось почитать, что и кот тоже где-нибудь неподалеку вращается и тоже это самое... любуется... А нету! я полистала страницы, все больше нервничая - никаких упоминаний о коте! Судьба кота меня взволновала. Куда он делся-то, в самом деле?? Бог с ним, с роковым и сексуальным, который невероятно унылый, и вообще с их невероятно унылыми взаимоотношениями... Что там с котом? Тут поневоле будешь читать... А, ну вот, наконец понятно - кот оказался отцом ГГ! точнее, его бабка ГГ превратила в кота... Ну, а потом он обратно превратился, я уже не помню, каким образом... Ладно, не имеет значения, главное, можно не волноваться.
А, ну, тут еще заговор быстренько образовался, быстренько с ним разобрались - тут я даже глазом не моргнула - после кота меня тут уже ничем не смутишь.

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).


счет в пределах 20 скачать бесплатно

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Продолжаю праздновать...

---

Читательский дневник

Уральский следопыт.
«Торфяная залежь – источник информации о прошлом (до 10-12 тысяч лет). Здесь хранятся пыльца и споры растений окружающих территорий, а также остатки видов, ранее произраставших здесь. Ученые, изучая эти данные, делают выводы об изменении климата прошлых эпох и строят модели климата будущих столетий».
***
«Средний Урал имеет свои традиции дирижаблестроения. В 1956 году в Нижнем Тагиле было создано конструкторское бюро, которое возглавил Давид Бимбат. Инженеры построили три модели – «Урал-1», «Урал-2 и «Урал-3». «Двойку» сделали по заказу киностудии имени Горького для съемок фильма «Гиперболоид инженера Гарина» (1965 год), его пилотировал сам Бимбат».
***
«Вход в пещеру начинается узким лазом, который какое-то время был перекрыт цепью с замком. Это было сделано для того, чтобы сохранить хрупкий мир от разрушения. Опасность для пещер заключается не только в том, что туристы отламывают на память сталактиты и сталагмиты, которые образуются миллионы лет, затаптывают белоснежные натеки, но и в том, что если возникает несчастный случай в пещере, то ходы приходится расширять для оказания помощи и выноса пострадавшего на поверхность. Так, например, расширены многие пещеры Пермского края, и где-то это привело к таянию вечных льдов из-за усиления тяги с поверхности».
***
«Обводненность пещеры усложняет прохождение не только дайверам. Так, один из ходов открыл новую значительную часть пещеры, но был замыт глиной. И около восьми лет увлеченные первооткрыватели в каждой экспедиции копали и копали эту глину, сантиметр за сантиметром углубляя ход. Который мог запросто окончиться тупиком. Но годы стараний не пропали зря, и узкий глиняный лаз с говорящим названием «Камасутра» выводит к новой части».
***
«Более всего Ныроб известен как место ссылки Михаила Никитича Романова – дяди первого русского царя из рода Романовых – Михаила Федоровича. В то время это была деревня Ныробка на 6 дворов. М.Н.Романов был сослан сюда в 1601 году Борисом Годуновым и в 1603 здесь умер (по другой версии – в 1602-м). Он содержался в железных оковах в земляной яме зимой и летом, условия были просто ужасающие, антисанитария и голодный паек. Жители тайком подкармливали узника, но затем несколько человек из них были пойманы и жестоко наказаны. После прихода Романовых к власти Ныроб был освобожден от налогов за доброе отношение его жителей к страдальцу».
***
Алексей Клочковский: «- Это точное компьютерное улавливание структурных соответствий вымысла из психики художника, и точное же перенесение этих соответствий из сферы, допустим, визуальной – в звуковую, или наоборот! Представляете, какую можно ожидать оригинальность, какого радикального преображения и обновления искусства?! Да и вообще, это изобретение вызовет переворот в искусстве, полностью его изменит. Благодаря этому изобретению, для того, чтобы насладиться музыкой, живописью и так далее, теперь достаточно будет войти в сознание автора…»
***
Ольга Цветкова, Денис Приемышев: «Бывают такие хреновые дни, когда только и думаешь о том, чтобы поскорее свалить из цеха, добраться до дилера, найти тихий уголок и закинуться сказкой. Впрочем, кого я обманываю? Для этого годится любой день».
«- Сказки должны рождаться сами, попросить, чтобы их рассказали, понимаешь?»

М.Миллингтон. Моя подруга всегда против.
«Новый корпус (вернее, пристройка к существующему корпусу) посягал на территорию, занимаемую центральным двором. Все смирились с необходимостью новостройки – мощностей учебного центра уже не хватало, - но одновременно содрогались от ужаса, ибо строительство означало, что всем придется работать по-настоящему. У работников интеллектуального труда только и разговоров было что о «перебоях в работе». Для библиотекарей «перебои в работе» - все равно что соль для слизняков.
- Подрядчики со дня на день начнут копать во дворе. – Бернард снял с полки чертежи и расстелил их на столе. – Этот план мне принесли архитекторы. Разумеется, у нового здания будет совсем другой вид.
- Почему?
Бернард бросил на меня удивленный взгляд.
- Потому что это только план. – Он помотал головой, вытряхивая из нее удивление, и продолжал: - Однако наружные стены никаким изменениям не подлежат, что очень важно.
- Ясно. Значит, скоро начнется?
- Надеюсь. Остается утвердить проект в последних инстанциях. Полагаю, вы слышали, что на этом месте в Средние века располагалась больница для умалишенных? Строительная площадка, вероятно, окажется прямо в районе кладбища. Строителям пока дали добро, но если действительно обнаружатся места захоронений, то сразу вступят в действие законодательные ограничения, место захотят исследовать археологи, ну и так далее. Короче, можете себе представить.
- Да. Я видел такое в «Полтергейсте».
- Где, извините?
- В «Полтергейсте». Кино. Там начинают строить дома на кладбище и девочку засасывает в телевизор.
- Правда? Боже! Вы никому не рассказывали?
- Это всего лишь фильм. На самом деле так не бывает.
- Вы уверены?
- Ну, думаю, такого просто не может быть.
- Д-да. Да-да. Будем надеяться, что вы правы».

---

Наталья Косухина "Служить нельзя любить!" Сразу за две книги - "Стажировка в министерстве магии" и "Любовь до гроба". Фэнтези... производственно-хозяйственная с детективным уклоном... любовный роман.
Сюжет: девушка Анна Аркури - сиротка, стараясь изо всех сил, смогла поступить в магическую академию и с отличием пройти обучение... по части юриспруденции... Декан, относящийся к девушке с симпатией помог получить хорошее место для стажировки - в министерстве магии! это прекрасная возможность для начала карьеры и предмет зависти многих адептов. Тем более, по договоренности с деканом место девушке подыскали в архиве, где тихо, спокойно... и начальник хороший... Анна с энтузиазмом приступила к стажировке. Вот только через какое-то время такой прекрасный план рухнул... Девушка попалась на глаза самым высокопоставленным персонам, и ее перевели в помощницы к Эдварду Сеймуру, лучшему следователю империи. Казалось бы - прекрасные перспективы? Вот только Сеймур отличается ужасным характером, имеет массу врагов и всегда работает по самым тяжелым и особо важным делам. Вот сейчас, например, он расследует очередной заговор против короны, к тому же на улицах столицы орудует маньяк, совершающий жуткие и загадочные убийства девушек...
С интересом читаю книжки автора... Не всегда, правда, с одинаковым результатом, но с интересом, это точно. Так что, увидев появившуюся в продаже новинку, тут же за нее ухватилась.
И вот - мне все ужасно понравилось! Все, как я люблю - мой любимый цвет, мой любимый размер... И это неспешное спокойное повествование (с прорывами внезапного экшна временами), и разные повседневные мелочи, бытовые заботы... ГГ начинает новую жизнь после окончания академии - тут нужно подыскать жилье, подобрать обстановку... ГГ начинает работать - интересно следить, как она выстраивает отношения на новом месте, с новыми коллегами... Потом врывается новый начальник - это вообще отдельная песня. Иллюстрация на обложке всячески намекала, но я и без того бы почувствовала, просто из того, как подается в тексте - ну, по сути это типаж Шерлока. Высокофункциональный социопат, ага, все такое. Помешанный на расследовании трудоголик.
Есть у меня и претензии, но только по части издания. Меня вот как-то всю дорогу раздражало, что это все выпустили в двух томах, хотя они получились довольно тоненькие - по 200 страниц... Можно было бы и в одном томе выпустить! И уж тем более меня довело, когда я дочитала до конца второй книги... И оказалось, что это еще не конец! Там все обрывается на полуслове! Я полезла смотреть, и да - есть еще и третья часть... И ГДЕ ОНА?!! В общем, сплошное расстройство.
Кроме того, первая часть меня поразила каким-то невероятным, просто чудовищным количеством ошибок, опечаток, корявостей и прочего подобного. Просто читаешь и дивишься... Нет, уже давно понятно, что издательства сейчас авторам услуги корректоров и редакторов не предоставляют, но все-таки... Когда читала вторую часть, то там было более-менее нормально в этом плане. Так что у меня возникла версия, что по первой книге поди в издательство по ошибке был направлен черновой вариант, а по второй ушел чистовик, вычитанный и исправленный. Ну, это так, мелочи - все мелочи, по сравнению с отсутствием третьей части!

@темы: Книги

---

Ну, с праздником! С днем милиции – всех, кто празднует!
Мы с Кандински тоже отпраздновали.

Вот это получилось извлечь на скромный и простой запрос – «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет, значит, с ними нам вести незримый бой, как назначено судьбой для нас с тобой – служба дни и ночи».



А дальше мне вспомнилось про Немезиду, и я решила задать такое – «В наши дни Немезиды носят пиджаки и пьют пиво, но задачи их не изменились и должны быть исполнены…» (это из Рекса Стаута, если что). Уже послала запрос и спохватилась, что, может, по нынешним правилам там запрещено и «пить пиво» - скажут тоже, что подрывает нормы морали… Но, на удивление, пить пиво еще не запретили.
В итоге Кандински нагенерил разных картинок, сосредоточившись как раз на распивании всякого… Получилось такое панорамное изображение по случаю празднования сотрудниками своего профессионального праздника. А что – все путем… я еще поугадывала, где какие службы могут тут быть аллегорически изображены… (Единственное только – что он всех изобразил мрачными и озабоченными. Но это он, видимо, считает, что Немезиды – они такие, серьезные.)

Вот это точно высокое начальство… поздравительную речь произносит…






А это прокурорские с судейскими явились поздравить, сто процентов… небожители…






Это следствие определенно…










Вот это прямо практически начальница моя бывшая, просто одно лицо, божечки-кошечки…


Вот это точно опера, железно, я по рожам хитрым вижу…










Это стажер, я думаю, откуда-нибудь…


Ну и прочая разная публика, трудноопределимая…

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

М.Исаковский. Письма.
«А.М.Бодренкову 18 февраля 1951г.
Я в большинстве случаев и сам не понимаю – почему наши композиторы-песенники предпочитают писать музыку часто на очень плохие стихи и проходят мимо хороших (хотя эти последние и обладают, по-моему, песенными качествами и легко могут быть положены на музыку. Вначале мне казалось, что композиторы плохо знают и понимают поэзию… Они берут для своих песен не хорошие поэтические произведения, а плохие, и только потому, что они попались под руку. Но этим объясняется далеко не все… Есть и другие причины, которые мне трудно объяснить, но о которых я все же подозреваю.
В 1944г. Союз писателей устроил специальное совещание, посвященное советской песне. На этом совещании я делал доклад, в котором критиковал плохие песенные тексты, и упрекал композиторов в том, что они не умеют отбирать материала для своих произведений.
На этом совещании между другими выступил композитор И.Дунаевский. Смысл его речи, насколько помню, сводился к следующему: очень хорошо, когда композитор напишет песню на хорошие слова. Однако очень часто случается так, что те или иные хорошие стихи не соответствуют замыслу композитора и поэтому их приходится отвергать. Нельзя думать так, что роль композитора сводится лишь к тому, чтобы «подбирать» музыку на те или иные стихи. У каждого композитора есть свои особые, свои совершенно самостоятельные художественные задачи, и их-то он осуществляет в первую очередь. Какие он при этом использует слова – особой роли не играет. Он пишет музыкальное произведение и именно в музыке выражает свои идеи, свои мысли, чувства и настроения. И если музыка написана хорошо, то, значит, композитор достиг своей цели, хотя бы для этой музыки он и использовал далеко не первоклассные стихи.
Был на совещании и такой случай. Я, в частности, критиковал слова популярной в то время песни «Темная ночь». Тот же Дунаевский по поводу этой песни сказал следующее: возможно, что слова этой песни плохие. И все же я могу представить и объяснить – почему они «приглянулись» композитору и почему он стал писать на них музыку. В песне есть одна строчка: «Темная ночь, только пули свистят по степи»… И вот эта-то строчка и могла задеть композитора за живое, вызвать в нем определенное настроение и желание написать песню. Музыка как бы зазвучала сама собой, и песня была написана. Что там еще было в песне, кроме этой строчки, композитора могло даже не интересовать. У него в душе звучала именно эта строчка, дающая тон всей музыке, и именно она решила успех всей песни».

Е.Михалкова. Бумажный занавес, стеклянная корона.
«Когда Татьяна Медведкина вплыла в комнату походкой от бедра, Бабкин с Илюшиным на несколько секунд потеряли дар речи. А заодно и зрения, поскольку короткое черное платье балерины было густо усыпано стразами. Тоже черными. Что не мешало им сверкать и переливаться до того ослепительно и радостно, словно каждый хрустальный камешек персонально отмечал кончину Джоника. В этом платье Татьяна пугающе напоминала раскормленного черного лебедя, только что вынырнувшего из воды и сияющего в лучах заката. Образ удачно дополняли розовые домашние туфли с пушистыми помпонами.
- Я не могла не надеть траур, - скорбно сказала Медведкина, присаживаясь на краешек кресла и теребя в руке носовой платок. – Бедный, бедный Джоник. Знаете, как сказал великий поэт: «Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка!»
Она слабо улыбнулась и наклонила голову, точно прислушиваясь к эху собственных слов.
- А дальше? – спросил Илюшин.
Татьяна взглянула на него укоризненно, как на человека, допустившего вопиющую бестактность.
- Вы не знаете Брюсова?
- Кто же не знает старика Брюсова! – всплеснул руками Макар. – Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты!
- Это не Брюсов, - не совсем уверенно возразила Татьяна. – Он такого не писал.
- Нет? Вот сволочь, - прочувствованно обругал поэта Илюшин.
Бабкин пожалел, что между ними нет стола. Привычка незаметно пинать Макара во время его непринужденных бесед со свидетелями укоренилась в Сергее пару лет назад и, по его мнению, периодически приносила плоды. Хотя шамбарьер, конечно, был бы эффективнее.
- Ну хорошо, - смирился Илюшин. – Тогда вернемся к покойному Баширову. Как выразился сочинитель, духи ада любят слушать эти царственные звуки.
- Мне тоже невероятно нравилось его пение! – оживилась балерина. – Такой талантливый мальчик!»

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Уральский следопыт.
«Полуденная гора представляет собой естественное складчатое образование горных осадочных пород, состоит из песчаных отложений с гравийно-галечным горизонтом, залегающим на глинах. При этом, в урочище действительно присутствуют следы пребывания человека в предыдущих эпохах – площадка, окруженная рвом, на которой, вероятно, совершались жертвоприношения, жилищные и промысловые впадины, возраст которых по внешним признакам и фрагментам керамики, обнаруженным В.П.Бухменовым, составляет не менее тысячи лет.
Сама Каменная Старуха – это довольно массивный валун серого среднезернистого диорита, достаточно широко распространенного на Урале, но для Кондинской низменности, да еще таких внушительных размеров – очень редкого. Нестандартно и включение розового гранита в диоритовой массе. Несмотря на это, наиболее вероятно местное происхождение минерала – «выдавливание» из материнской породы в результате механических движений земной коры. Такой процесс сейчас происходит на склоне Полуденной горы, где на поверхности появляется… возможно, еще один «идол». Баба стоит в вертикальном положении, заглубленная в землю примерно на четверть. Ее едва уловимые антропоморфные очертания созданы природой, а не рукой древнего мастера. А вот сколы и трещины – достаточно молодые механические повреждения, вполне вероятно полученные в результате описываемых попыток найти золото».
***
«В конце маршрута наш маленький туристический отряд поднялся по каменной лестнице. Перед нами открылся живописный вид на старинные постройки.
- Это декорации к фильма Свердловской киностудии, - рассказала Софья. – Они создавались в 1983 году к фильму «Семен Дежнев».
Деревня Каменка, как оказалось, настоящая уральский «Фабрика грез». В тех же декорациях позднее сняли фильмы: «Демидовы» (1983), «Золотая баба» (1986), «Похищение чародея» (1989), «Житие Александра Невского» (1991). А в 2008 году в Камене воссоздали поселение золотодобытчиков для фильма «Золото» по роману «Дикое счастье» нашего уральского писателя Дмитрия Мамина-Сибиряка».
***
«В стремительном пикирующем полете сапсан способен мчаться со скоростью выше 322 км/час, или 90 м/с. Такой полет делает этого сокола самой быстрой птицей и самым быстрым живым существом на планете. Природа снабдила эту уникальную птицу особыми приспособлениями, позволяющими достигать такой скорости. Так, клюв сапсана имеет два конусообразных бугорка, замедляющих поток воздуха и направляющих его в разные стороны. Без этого приспособления воздух на такой огромной скорости врывался бы в легкие с такой силой, что мог бы повредить их. Также от перегрузок в полете сокола спасает высокий пульс, частота которого при пикировании повышается до 600-800 ударов в минуту».

Е.Каблукова. Давай сыграем в любовь.
«Амалия вновь прошлась по дворцу, затем вернулась в свои комнаты, кивнула фрейлинам и прошла в будуар, где Герда уже разложила ее бальное платье: темно-синее, на которое служанка вчера так старательно нашивала черные бархатные банты. Девушка подошла к нему, расправила смявшуюся оборку, слегка одернув ленты, и ахнула: бант остался у нее в руке. Почувствовав неладное, Амалия решила проверить остальные. Нитки, которыми Герда вчера пришивала банты к платью, были подрезаны ровно настолько, чтобы удержаться на платье первые полчаса, а затем эффектно упасть вниз. Более того, при тщательном осмотре лиф под кружевами тоже оказался испорчен так, чтобы порваться при каком-нибудь резком движении и соскользнуть с груди.
Амалия побледнела при одной мысли, что это могло случиться на приеме, и тогда она оказалась бы опозоренной перед всеми. Этого нельзя было допустить. Схватив платье, девушка вышла в приемную и взглянула на фрейлин:
- Кто это сделал?
Она буквально швырнула платье на пол. Банты отлетели. Девушки охнули, вскочили и начали рассматривать платье, украдкой обмениваясь ехидными взглядами, которые не укрылись от разгневанной Амалии. Графиня Ольшанска, которая как раз вошла в комнату, тоже взглянула на испорченный наряд, затем направилась к горничной, стоявшей за спиной своей госпожи.
- Глупая гусыня! – женщина размахнулась, намереваясь влепить Герде пощечину. – Испортить наряд контессы!
Служанка побледнела и отшатнулась.
- Вы забываетесь, графиня! – Амалия резко перехватила статс-даму за руку. – Не смейте поднимать руку на МОИХ слуг!
- Моя дорогая, но эта девка… - та приторно улыбнулась. – Посмотрите, что она сделала с этим платьем!
- Она лишь перешила ленты вчера вечером, а вот что сделали другие? – возмущенно сказала девушка, с грустью смотря на наряд. Она ведь даже ни разу не надела это платье, сшитое накануне отъезда».

---

Иосиф Бродский "Часть речи. Избранные стихотворения". Поэзия.
Ну вот, мне наконец удалось ухватить в библиотеке эту книжку... Так-то я давно уже знаю, что она там есть - судя по каталогу - но все как-то не удавалось ее застать. А тут раз - и вот она на полке... Большой такой толстенный томина, все, как я люблю...
Ну, что тут сказать... Стихи, конечно, абсолютно гениальные. Я никогда еще подобного не читала... То есть, я хочу сказать, что до сих пор у меня было как - если поэзия - так это четкие рифмы-размеры, что там еще. Вот, как это назвать, я не знаю, допустим - смысловая единица, и рифма в ее конце, то есть так постепенно складывается и рифмуется... Как будто поэт, можно представить, подбирает нужные слова, складывает их, выстраивает - и получается рифмованное ритмическое высказывание. Раз - и реальность, данная нам в ощущениях стала таким образом ритмической-рифмованной - поэтической. Мда. (коряво пытаюсь изобразить то, что специалисты наверно четко у себя знают... но я по своим ощущениям... ) А у Бродского тут - ну, может быть все что угодно. И рифма идет не в конце смысловой единицы - которая, в свою очередь чинно идет в конце строки - а вообще где угодно! посередине. Без разницы. Даже вроде бы встречалось такое, что не то что посередине смысловой единицы, а буквально посередине слова! которое, таким образом, оказывалось разорвано построением стиха... От такого чтения начинается головокружение. (вообще не представляю, как это можно воспринимать на слух, то есть, передать при озвучивании... а ведь, наверно, какие-то стихи таким образом читались? как это было принято в их поэтической тусовке? ) Да уж... особенно в начале книги - а тут стихотворения расположены более-менее в хронологическом порядке. В общем это все выглядит и ощущается - ну, лично для меня - так, как будто поэт саму окружающую действительность ломает, гнет и выворачивает, переставляет эти вырванные куски в произвольном порядке - и получается поэзия. Странным образом.
Вместе с тем - изменилось ли от этого головокружительного чтения мое отношение к Бродскому? (которое уже успело сложиться в результате разных сторонних факторов и - в том числе - от чтения той самой книжки диалогов ). НЕТ. Я по-прежнему четко вижу и ощущаю, что это враг и предатель... Человек, предавший свою страну (СССР), свой народ (хоть какой - советский народ или же хоть - евреев), саму свою культуру, в которой вырос... Вот как будто в буквальном виде в реальности воплотилась часть гайдаровской сказки - про мальчиша-плохиша, который сдался буржуинам, и они ему дали три бочки варенья, три бочки печенья... или как там было... Так и Бродскому досталась - помощь в переселении в буржуинский рай США, место преподавателя в университете где-то там... нобелевская премия... Ну и - принесло ли ему счастье это самое исполнение плохишевской мечты? НЕТ. Да вот только почитать эти стихи - зная, конечно, хронологию событий, а мне как раз довелось перед этим ознакомиться, благодаря счастливым образом прочитанной книжке диалогов, удивительно, как иногда складывается знакомство с книгами! - и там же просто резко чувствуется это... звериная тоска. "что - и вот это вот - оно самое и есть??" Да, оно самое.
Тут я, само собой, занимаюсь, что называется, "гаданием на аватарках" - как выражаются в этих ваших интернетах... или уж правильнее сказать - на стихах... Ага, а если прикинуть, то что такое в поэзии этот так называемый лирический герой - ну, он же как раз и есть аватара - облик, который по своему желанию юзер предъявляет обществу... И вот так у меня и ощущается - так же, как со своей поэзией, Бродский поступил и со своей жизнью/судьбой. Он ее своими руками гнул, ломал и выворачивал. Так ему не хотелось, чтобы она была такой, какой изначально была... Ну и добился - и тут оказалось, что изломав все, чтобы оторваться, там он оказался никому не нужен... в смысле, как поэт... Только как символ и средство идеологической борьбы... И, будучи человеком умным и к тому же - настоящим поэтом - мог ли он этого не ощущать? не думаю (с)... Дали что-то там преподавать в американском университете? ну да, я вполне понимаю, что Бродскому было что сказать по поводу того или этого... Но я подозреваю, что вся эта практика с местами преподавателей - это не в плане того, чтобы они чему-то обучали тамошних чинных и гладких студентов... это - кажется мне - скорее для того, чтобы тамошние чинные и гладкие студенты самих этих преподавателей изучали, как редких и необычных зверей в зоопарке... представителей чуждого истинной культуре и цивилизации мира... Продолжать по-прежнему сочинять стихи - ну да, а кому они нужны? англосаксам - нет, им вообще ничего не нужно иного, они зациклены на своей культуре и цивилизации, просто окуклились в этом... Даже пресловутая нобелевская премия - ну, явно же выдали, как очередную подачку в идеологической схватке... Да, я специально поискала по гуглу, что там обосновали при вручении этой нобелевской премии - оказалось полную чушь, бессмысленный набор фраз. Вот тут мне и стало вдруг пронзительно ясно, почему Бродский так высказывался о своей нобелевской премии (в диалогах). С таким посылом, что - да мне и пофиг вообще, я и вообще случайно об этом узнал, а так мне до лампочки... До того я думала - понтуется. А сейчас думаю - да ему просто это все встало поперек горла. Это при том, что ему действительно есть за что вручать самые главные премии - в плане творчества и поэзии - но, слушая эти нелепые обоснования, набор гладких и бессмысленных фраз, который явно наболтали с потолка, не вникая и не интересуясь самой поэзией, а вот раз сказали - надо дать премию такому-то, так сейчас положено что-то такое наболтать, ну какая разница, что - мог ли Бродский не понять и не ощутить это все? Что-то мне кажется, что он в этот момент почувствовал это, как плевок в лицо... Отсюда все эти позы и рассуждения, что ему безразлично, и он и не знал, и вообще все равно... Да и сами стихи - они тоже как-то изменились... в них уже не чувствуется той невероятной поэтической свободы, как прежде... чтобы ломать реальность...
Очень хорошо. Я рада.

@темы: Книги

---

Книжный столик

И.Бродский. Часть речи. Избранное.

«Человек размышляет о собственной жизни, как ночь о лампе».

«…Понимаешь внезапно в постели, что это – брак. Потому что пока там – светло, в твоем полушарии темно. Так сказать, одного светила не хватает для двух заурядных тел. То есть, глобус склеен, как Бог хотел. И его не хватило».

«Только мысль о себе и о большой стране вас бросает в ночи от стены к стене, на манер колыбельной. Страны путают карты, привыкнув к чужим широтам. И не спрашивай, если скрипнет дверь, «Кто там?» - и никогда не верь отвечающим, кто там».

«Города знают правду о памяти, об огромности лестниц в так называемом разоренном гнезде, о победах прямой над отрезком. Ничего на земле нет длиннее, чем жизнь после нас…»

«Двери хлопают, на мостовую выходят звери. Что-то вправду от леса имеется в атмосфере этого города. Это – красивый город, где в известном возрасте просто отводишь взгляд от человека и поднимаешь ворот».

«В полдень кошки заглядывают под скамейки, проверяя, черны ли тени».

«Есть города, в которые нет возврата. Солнце бьется в их окна, как в гладкие зеркала. То есть, в них не проникнешь ни за какое злато. Там всегда протекает река под шестью мостами. И там рябит от аркад, колоннад, от чугунных пугал; там толпа говорит, осаждая трамвайный угол, на языке человека, который убыл».

«Лиса, перегрызая горло, не разбирает, где кровь, где тенор».

«Все, что мы звали личным, что копили, греша, время, считая лишним, как прибой с голыша стачивает – то лаской, то посредством резца – чтобы кончить вещью без черт лица».

«Чем безнадежней, тем как-то проще. Уже не ждешь занавеса, антракта, как пылкая молодежь. Свет на сцене, в кулисах меркнет. Выходишь прочь в рукоплесканье листьев…»

«Жизнь есть товар навынос. И географии примесь к времени есть судьба».

«Видно, сильно превысил свою роль свинопас, чей нетронутый бисер переживет всех нас».

«Право, чем гуще россыпь черного на листе, тем безразличней особь к прошлому, к пустоте в будущем. Их соседство, мало суля добра, лишь ускоряет бегство по бумаге пера».

«Повернешься на бок к стене, и сны двинут оттуда, как та дружина…»

«Но запишем судьбе очко: в нашем будущем, как бы брегет ни медлил, уже взорвалась та бомба, что оставляет нетронутой только мебель. Безразлично, кто от кого в бегах: ни пространство, ни время для нас не сводня, и к тому, как мы будем всегда, в веках, лучше привыкнуть уже сегодня».

«Чудовищность творящегося в мозгу придает незнакомой комнате знакомые очертанья».

«Лучше плыть пароходом, качающимся на волне, участвуя в географии, в голубизне, а не только в истории».

«Воздвигнутый впопыхах, обелиск кончается нехотя в облаках, как удар по Эвклиду, как след кометы».

«Сколько льда нужно бросить в стакан, чтоб остановить Титаник мысли?»

«…Вьется снег, как небесных обителей прах».

«Звезда в захолустье светит ярче: как карта, упавшая в масть».

«…Жизнь, как нетвердая честная фраза на пути к запятой. Очертанья морей, их страниц перевернутость в поисках точки, горизонта, судьбы».

«Простую мысль, увы, пугает вид извилин».

«На то она – судьба, чтоб понимать на всяком наречьи».

«В середине длинной или в конце короткой жизни спускаешься к волнам не выкупаться, но ради темно-серой, безлюдной, бесчеловечной глади, схожей цветом с глазами, глядящими не мигая, на нее, как две капли воды. Как молчанье на попугая».

«Голос представляет собою борьбу глагола с ненаставшим временем».

«Аллегория памяти, воплощенная в твердом карандаше, застывшем в воздухе над кроссвордом».

«…Все, что нас отбрасывает вперед, на стену будущего, есть как бы выстрел».

«Танец белых капустниц похож на корабль в бурю».

«Человек приносит с собою тупик в любую точку света».

«Вычитая из меньшего большее, из человека – Время, получаешь в остатке слова, выделяющиеся на белом фоне…»

«И бескрайнее небо над черепицей тем синее, чем громче птицей оглашаемо. И чем громче поет она, тем все меньше видна».

«Каждый парус выглядит в профиль как знак вопроса. И пространство хранит ответ».

«Ставни широко растопырены, точно крылья погрузившихся с головой в чужие неурядицы ангелов».

«Помни, что прошлому не уложиться без остатка в памяти, что ему необходимо будущее».

«Из забывших меня можно составить город».

«Настоящему, чтоб обернуться будущему, требуется вчера».

«Человек отличается только степенью отчаяния от самого себя».

«…И по комнате, точно шаман кружа, я наматываю, как клубок, на себя пустоту ее, чтоб душа знала что-то, что знает Бог».

«Цифры на циферблатах скрещиваются, подобно прожекторам ПВО в поисках серафима».

«Дорога в тысячу ли начинается с одного шага, гласит пословица. Жалко, что от него не зависит дорога обратно, превосходящая многократно тысячу ли. Одна ли тысяча ли, две ли тысячи ли – тысяча означает, что ты сейчас вдали от родимого крова, и зараза бессмысленности со слова перекидывается на цифры; особенно на нули».

«Горы не двигаются, передавая свою неподвижность телам убитых».

«Новое оледененье – оледененье рабства наползает на глобус. Его морены подминают державы, воспоминания, блузки. Бормоча, выкатывая орбиты, мы превращаемся в будущие моллюски, бо никто нас не слышит, точно мы трилобиты».

«Сильный мороз суть откровенье телу о его грядущей температуре либо вздох Земли о ее богатом галактическом прошлом».

«Время есть мясо немой Вселенной. Вас убивает на внеземной орбите отнюдь не отсутствие кислорода, но избыток Времени в чистом, то есть – без примеси вашей жизни виде».

«Свет разжимает ваш глаз как раковину».

«После нас – не потоп, где довольно весла, но наважденье толп, множественного числа. Но ангелы – не комары, и их не хватит на всех».

«…Застать повезло уходящий во тьму мир, где, делая зло, мы знали еще – кому».

«Человек, дожив то того момента, когда нельзя его больше любить, брезгуя плыть противу бешеного течения, прячется в перспективу».

«Городам тоже свойственны лишние мысли, желанье счастья. Потому что становишься тем, на что смотришь, что близко видишь. Чем длиннее их улицы, тем города счастливей».

«Смерть, знаешь, если есть свидетель, отчетливее ставит точку, чем в одиночку».

«Склока следствия с причиной прекращается с кончиной».

«Будущее суть панацея от того, чему свойственно повторяться».

«Никто никогда ничего не знает наверняка. Глядя в широкую спину проводника, думай, что смотришь в будущее, и держись от него по возможности на расстояньи. Жизнь, в сущности, есть расстояние – между сегодня и завтра, иначе – будущим. И убыстрять свои шаги стоит только ежели кто гонится по тропе сзади: убийца, грабители, прошлое и т.п.»

«Катастрофа – то, в результате чего трудно не измениться».

«Они выбегают из будущего и, прокричав «напрасно!», тотчас в него возвращаются; вы слышите их чечетку. На ветку садятся птицы бОльшие, чем пространство, в них – ни пера, ни пуха, а только к черту, к черту».

«Бог сохраняет все; особенно – слова прощения и любви, как собственный свой голос».

«…Но забыть одну жизнь человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь. Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии».

«Человеку всюду мнится та перспектива, в которой он пропадает из виду. И если он слышит звон, то звонят по нему: пьют, бьют и сдают посуду».

«В тишине есть нечто посмертное, обратное танцам в клубе, настолько она оглушительна; некий анти-обстрел».

«По силе презренья догадываешься: новые времена. По сверканью звезды – что жалость отменена как уступка энергии низкой температуре. И скрип пера в тишине по бумаге – бесстрашие в миниатюре».

«Того, что грядет, не остановить дверным замком».

«Ничто не проходит даром, время – особенно».

«Боги не оставляют пятен на простыне, не говоря – потомство, довольствуясь рукотворным сходством в каменной нише или в конце аллеи, будучи счастливы в меньшинстве».

«Мало того, что нужно жить, ежемесячно надо еще и платить за это».

«Пахнет оледененьем. Пахнет, я бы добавил, неолитом и палеолитом. В просторечии – будущим. Ибо оледененье есть категория будущего, которое есть пора, когда больше уже никого не любишь, даже себя».

«Будущее всегда настает, когда кто-нибудь умирает. Особенно человек. Тем более – если бог».

«…Это в двери нагло ломится будущее, и не проданная душа у нас на глазах приобретает статус классики, красного дерева, яичка от Фаберже…»

«…Я – никто, всечеловек, один из, подсохший мазок в одной из живых картин, которые пишет Время, макая кисть за неимением лучшей палитры в жисть».

«Жизнь без нас, дорогая, мыслима – для чего и существуют пейзажи».

«Заглянем в лицо трагедии. Увидим ее морщины. Услышим ее контральто с нотками чертовщины: хриплая ария следствия громче, чем писк причины. Здравствуй, трагедия! Давно тебя не видали. Привет, оборотная сторона медали. Рассмотрим подробно твои детали. Прижаться к щеке трагедии! К черным кудрям Горгоны, к грубой доске с той стороны иконы, с катящейся по скуле, как на Восток вагоны, звездою, облюбовавшей околыши и погоны…
Смотрите, она улыбается! Она говорит: «Сейчас я начнусь. В этом деле важней начаться, чем кончиться. Снимайте часы с запястья. Дайте мне человека, и я начну с несчастья».

«Видно, время бежит, но не в часах, а прямо. И впереди, говорят, не года, но яма. И рассказывают, кто приезжал оттуда, что погода там лучше, когда нам худо».

«Прощай, подруга. Я позабыл тебя. Видать, дорога небытия, подобно всякой ткани, к лицу тебе. И сохраняет, а не растрачивает…»

«История, конечно, суть трения временного о нечто постоянное. Спички о серу, сна о действительность, войска о местность».

«Не есть ли вообще тоска по вечности и т.д., по ангельскому крылу – инерция косяка, в родной для него среде уткнувшегося в скалу?»