Александр Вертинский "Дорогой длинною..." Письма, стихи. Мемуары.
Про что: автор - звезда эстрадной сцены... в первой половине ХХ века... Актер, поэт, бард... Книга является, так сказать, подведением итогов его жизни.
Книгу увидела в библиотеке, решила взять, поскольку уловила, что тут помещены письма. Моя тема... Сам автор мне был известен скорее абстрактно - то есть, я в курсе, что был такой, но творчеством как-то не интересовалась... Ни песен не слышала, ни фильмы, где он играл, не видела. Мда. Но письма - это, конечно... это всегда интересно...
И вот прочитала. В процессе чтения меня все больше затягивало... Ну, первоначально я собиралась ограничиться одними письмами... ну, стихи глянуть... В результате при чтении писем заинтересовала личность автора, впечатление дополнили стихи - интересные и характерные... Не сказать, конечно, что наравне с Цветаевой, Ахматовой, Гумилевым и прочими - но все же принадлежат той же эпохе. Серебряный век, ага. (кстати, вот к Гумилеву автор, возможно, и ближе, чем к остальным - с этой любовью к экзотике и романтике ). Ну вот, после этого решила глянуть и мемуары - и тоже прочитала. У автора вполне выразительный и приятный слог. И определенно талант передавать атмосферу эпохи, картины жизни в стране... в странах... несмотря на привходящие сложности - к которым относится прежде всего все та же личность автора.
Итак, что же с этой личностью - говорю исключительно по сложившимся при чтении всего этого материала впечатлениям. Вертинский тут предстает человеком исключительно эгоцентричным, зацикленным на себе. Что он и сам вполне откровенно демонстрирует. Это же и зачаровывает читателя (в лице меня, например) - этакое восхитительное чудовище... К тому же он действительно талантлив... Мне даже захотелось послушать эти песни в его исполнении - тем более, что при чтении стихов выяснилось, что мне они таки в какой-то степени знакомы... в смысле, две из них я уже до того слышала, правда в исполнении Ободзинского. Про цветущий миндаль и про дни, которые бегут. Благо, сейчас, с интернетом и ютубом это можно вполне легко сделать. Разыскала, послушала. Но нет, все-таки это для меня слишком большой экстрим... Как-то эта архаичная манера исполнения, с подчеркнутой манерностью, экзальтированностью мешает и сбивает... Так что - увы. При чтении - воспринимаю прекрасно, при исполнении Ободзинского тоже... а вживую и напрямую - ну не идет. Не хватает мне тут классического музыкального вкуса и образования, смиренно признаю. Кстати, сам Вертинский в этом плане был вполне образован - забавно было читать его рассуждения, что вот, зачем такую пургу передают по радио в виде музыки, оболванивают население, а надо передавать настоящее прекрасное... (если бы он послушал, что сейчас передают, он бы скончался на месте, определенно ). Я даже разыскала на ютубе и послушала одно из упомянутых им произведений... про которое он так завлекательно и поэтически писал... Но и тут было для меня все глухо - не услышала я там ничего ни особо жуткого, ни особо трагического, образы, которые родились у Вертинского - у меня никак не проявились. Печально, но что поделаешь.
Ну так вот, несмотря на личность автора - гипнотически или как воздействующую на читателя - это еще и вполне интересный и уникальный материал для ознакомления с указанной эпохой. Именно с ее атмосферой - Вертинский все же не претендует на роль историка. Но вот почувствовать эпоху в каких-то мелочах, деталях... Потому что, если не считать зашкаливающий эгоцентризм, Вертинский тут отличается какой-то редкостной четкостью восприятия и честностью изложения. А может, тут как раз случай, что "не вопреки, а благодаря". В смысле, что он был настолько поглощен собой и своим талантом (а он бесспорно талантлив, тут не поспоришь), что уже ничего не оставалось, чтобы попадать под воздействие тех или иных мифов, картин мира - будь то имперско-монархическая, дореволюционная Россия, белогвардейская и эмигрантская или советская... Вертинский прошел их все, но его всегда занимал только свой собственный миф, вот как-то так.
Ну, можно еще сказать, что в этом ряду Россия дореволюционная занимает для него особое положение - просто по умолчанию, он же в ней родился, вырос и состоялся, как артист. Ну, и тут еще чувство ностальгии по утраченному, чего уже не возвратить при всем желании... Но зато при выборе между эмиграцией и родиной Вертинский определился сразу и однозначно. Опять же, вполне откровенно, в своем духе, он здесь дает понять, что к любого рода идеологиям он абсолютно равнодушен и невосприимчив, но Родина - это другое... Я думаю, мечтать о возвращении он начал довольно быстро. Но путь домой для него затянулся на долгие десятилетия...
Опять же - интересно, что когда я читала эти заявления (в письмах и интервью), что вот ему непременно нужно вернуться, что он будет прекрасно жить в России, пусть уже и советской... он даже просчитал свои будущие доходы - вот пластинки, вот гастроли - будет миллионером, ага.... я еще подумала, что это товарищ как-то слишком смело рассуждает. Но затем, следуя в хронологическом порядке, я еще раз убедилась в той самой способности четко воспринимать окружающую реальность. Как ни странно (для меня), но все эти планы действительно сбылись - ну, по крайней мере, гастролям Вертинский посвятил всю оставшуюся жизнь, и прямо в буквальном смысле объехал чуть ли не весь СССР... О чем методически писал в письмах жене и детям. И это тоже уникальный материал - можно слегка прикоснуться, почувствовать атмосферу жизни в послевоенном СССР, когда Вертинский начал свои гастроли. От некоторых описаний натурально волосы встают дыбом - ну, все эти путешествия и выступления в шестидесятиградусный мороз в каких-то сельских клубах... Или в жару и под ливнями на югах... Полагаю, что уж под фанеру Вертинский точно не пел - он бы вообще такой концепции не понял. А ведь он в это время уже старик... Тут невольно, конечно, хочется воскликнуть - что вот, значит, как любимая родина встретила старого артиста, что он вынужден буквально выживать в экстремальной обстановке... чтобы заработать денег на жизнь себе и своим родным... Но потом опять приходит ощущение - нет, по большому счету, деньги тут только предлог - то есть, он, конечно, не отказывался, но прежде всего ему был необходим этот контакт с аудиторией, с поклонниками... Это для него было настолько важно, что он и месяцами жил вдали от семьи, и преодолевал всякие трудности. Тут, собственно, становится понятна и это стремление вернуться. Вертинский просто остро чувствовал свою ненужность, невостребованность за пределами России. Аудитория из числа эмигрантов для него слишком мала и незначительна - да и, как он откровенно замечает, этим зрителям самим не до песен... А тут он может выступать для миллионов! И в письмах Вертинский каждый раз невинно отмечает - о, это был фурор! бешеный успех! Конечно, он забудет все свои клятвы и обещания и проведя какое-то время дома, подпишется на новый обширный гастрольный тур... (тут, опять же, можно сказать, что - при зацикленности автора на себе, это все преувеличено и относится скорее к собственным авторским мечтаниям... но у меня есть подтверждение! по странному стечению обстоятельств, я параллельно пробую читать мемуары Гурченко - и там она тоже пишет - о, сам Вертинский приезжал! фурор, успех! )
И умер Вертинский тоже на гастролях - тоже практически на сцене...

@темы: Книги

---

Книжный столик

А.Вертинский. Дорогой длинною.

«Религиозным центром Москвы была Иверская. В маленькой часовне у Красной площади стояла ее икона, озаряемая сотнями свечей, которые ставили верующие. Икона сверкала бриллиантами, изумрудами и рубинами, которые жертвовали исцеленные от тех или иных недугов и горестей, невзгод и страданий. С нее начиналось все. Ни один приезжий купец не начинал дела, не поклонившись Иверской. Мы тоже иногда несли свои скромные дары. Я помню, как перед большими событиями, экзаменами, например, или в ожидании денег от родителей я и мои друзья шли к Иверской и ставили свечи или покупали белые розы на длинных стеблях и вставляли их в подсвечники».

«Посреди Тверской, где сейчас Моссовет… был магазин цветов «Ноев и Крутов». В витринах его в самые жестокие морозы беззаботно цвели ландыши в длинных ящиках, гиацинты, сирень в горшках и фиалки. Пармские бледно-лиловые фиалки, которые привозили экспрессом прямо из Ниццы. Я простаивал часами у этих витрин любуясь праздником цветов среди московской суровой зимы. А на простой тарелке в воде плавали опавшие бутоны камелий. Вот эти опавшие бутоны я и покупал иногда, когда заводился двугривенный в кармане, по три копейки за штуку, прикалывал к своей бархатной блузе и щеголял по городу «утонченный», «изысканный» и… голодный. Ибо лучше было купить такую камелию, чем съесть тарелку борща в студенческой столовой. Зато можно было появиться в этой столовой и произвести неотразимое впечатление на курсисток своим артистическим видом».



«…Стихи даже внешне были бесформенны – строки неслись по бумаге, как клочья облаков, гонимые ветром».

«Горький, будто угрожая, писал: «А вы на земле проживете, как черви слепые живут! Ни сказок про вас не расскажут, ни песен про вас не споют!» Стихи эти читались на всех концертах и действовали сокрушающе. Все вдруг испугались этой перспективы. Как будто о каждом обязательно надо было писать песню или рассказывать сказку!»

«Молодые актеры из глубокой провинции держали экзамен на статистов при Московском Художественном театре и по страшнейшему отбору из пятисот человек допускались в количестве примерно пяти к конкурсу. Из них брали двух-трех. В театре они годами изображали толпу. И это считалось за счастье и называлось: «попасть в Художественный театр». Пакгаузы этого театра были битком набиты «талантами»… Запас был лет на десять!
В «Трех сестрах» какой-нибудь счастливец выносил в 3-м акте шарманку. Он благоговейно «играл» на ней, крутя рукоятку и «переживая», потом уходил, взвалив шарманку на спину. Утром на репетиции Станиславский говорил ему:
- Вот что. Вчера, уходя, вы неискренне встряхнули шарманку…
И все. Роль эта уже отдавалась другому».

«…Продраться сквозь этот лес благополучно устроившихся бездарностей было невозможно».

«Что это – кокаин? Анестезия. Полное омертвение всех чувств. Равнодушие ко всему окружающему».

«Людей тогда не щадили на войне. Целые полки гибли где-то в Мазурских болотах; от блестящих гвардейских, гусарских и драгунских полков иногда оставались одни ошметки. Бездарное командование бросало целые дивизии в безнадежно гиблые места; скоро почти весь цвет русской императорской гвардии был истреблен. У нас в поезде солдаты молчали, покорно подставляли обрубки ног и рук для перевязки и только тяжело вздыхали, не смея роптать и жаловаться».

«Конечно, Маяковский был самой яркой и крупной фигурой среди футуристов. Мизерабельные тщедушные поэтишки всей сворой злобно вцеплялись в его широкие бархатные штаны».

«Все чего-то ждали. Не может быть, чтобы все так спокойно кончилось! Ведь это же революция! И – не страшная? Это было подозрительно».

«Если хотите проверить мои слова, пойдите в Ленинскую библиотеку и просмотрите газеты за этот день – 25 октября 1917 года. И вы увидите, что во всех газетах в этот день были большие объявления: «Бенефис Вертинского». Увы. Тогда я не понял, с каким большим событием совпал мой первый бенефис…»

«В Москве жить становилось все труднее. В магазинах все припрятали. Исчезли сахар, белый хлеб. Ничего нельзя было достать за все мои деньги. А тут я еще, как назло, влюбился в одну балерину. Балерина была талантлива, но злая, капризная и жадная невероятно. Гуляем как-то мы с ней по Мясницкой (теперь улица Кирова). Правую сторону занимают магазины земледельческих орудий, в окнах выставлены шарикоподшипники.
-Муся, - говорю я, - вот… шарикоподшипники… купить вам?
- Купите.
- А зачем?
- Да так. Пусть лежат!
Есть же такие балерины, прости господи!»

«Исчерпав источник патриотического возбуждения, он озабоченно спрашивал у меня:
- Скажите, догогой, а где тут хагошо когмят?
- Тут. У Киста, - отвечал я. – Тут же и хорошо, тут же и плохо. Потому что другого места все равно нет».

«Все пальмы, все восходы, все закаты мира, всю экзотику далеких стран, все, что я видел, чем восхищался, - я отдаю за один самый пасмурны, самый дождливый и заплаканный день у себя на родине! А к этому я согласен прибавить еще весь мой успех, все восторги толпы, все аплодисменты, все цветы, все деньги, которые я там зарабатывал. Лучше быть бедняком на родине, чем богачом на чужбине».

«Русские легко осваиваются повсюду. У нас есть какое-то исключительное умение обживать чужие страны. Ибо куда бы мы ни приехали, - всюду мы приносили много своего, русского, только нам одним свойственного, так разукрашивали своим бытом быт чужой, что часто казалось, будто не мы приехали к ни, а они – к нам.
- Ну, как вам нравится Константинополь? – спросил я одну знакомую даму.
- Ничего, довольно интересный город. Только турок слишком много, - отвечала она».

«Белые воевали за старое, за прошлое. Красные воевали за новое, за будущее. Кто из них был нужен России, никто не знал. Можно было только верить».

«Они //немцы// шпионили за своими жильцами, как тюремные надзиратели за арестантами. Если у вас в комнате, например, был диван и вы имели привычку сидеть в его правом углу, то вы находили записку хозяйки, где она просила вас переменить угол и сидеть в левом, чтобы просиживать диван равномерно».

«Из-за океана огромные белые пароходы привозили сотни тысяч щедрых американцев, до отказа набитых деньгами, которые они заработали на войне».

«Мне пришлось познакомиться с королями, магараджами, великими князьями, банкирами, миллионерами, ведеттами //звезды шоу-бизнеса//. Все они знакомились со мной потому, что их интересовала русская песня, русская музыка…»

«Бурей был отмечен отъезд Алексея Толстого – ему не находили никаких оправданий. Это понятно. Из увядающего букета цветов русского зарубежного искусства был вырван самый яркий, самый живой цветок. Толстой поступил умно и благородно, вернувшись на родину полным сил, в самом расцвете своего огромного таланта. И его голос, ясный и убедительный, загремел издалека, из той страны, в которую многим уже не было возврата…»

«Кабак – большая и страшная школа. Кабак многому меня научил и, я бы сказал, даже закалил. Актеру нелегко фиксировать на себе одном все внимание в кабаке, где люди пьют, едят, стучат ножами и вилками, разговаривают и часто не слушают вас. Какую энергию, какую внутреннюю силу тратит актер на то, чтобы подчинить себе эту дезорганизованную аудиторию! Кабацкую школу могут выдержать очень немногие, и для того, кто может владеть толпой в кабаке, сцена уже отдых, удовольствие. После многих лет такой работы я пел свои концерты уже шутя, не волнуясь, даже не уставая от них».

«Актер – это вообще счастливое сочетание тех или иных данных и способностей. Актер – это аккорд. И если хоть одна нота в этом аккорде не звучит – аккорда нет и не может быть. Стало быть, нет и актера. Если бы у Шаляпина, например, был толстый живот и короткие ноги, он никогда не достиг бы той вершины славы, которая у него была. А ведь, кажется, при чем тут рост или живот? Однако это очень важно. Актер должен быть по возможности совершенен».

«В Голливуде скупали знаменитостей Европы, как товар. Им занимались мало. Американцам важно было снять с фильмового рынка звезду, чтобы пустить свои картины. Так они забрали всех лучших актеров Европы и сознательно портили их, проваливая у публики. Попав в Голливуд, актеры незаметно сходили на нет. Рынок заполняли только американские звезды».

«Каждая страна имеет свой особый запах, который вы ощущаете сразу при въезде в нее. Англия, например, пахнет дымом, каменным углем и лавандой. Америка – газолином и жженой резиной, Германия – сигарами и пивом, Испания – чесноком и розами, Япония – копченой рыбой. Запах этот запоминается навсегда, и, когда хочешь вспомнить страну, вспоминаешь ее запах. И только наша родина, необъятная и далекая, оставила на всю жизнь тысячи ароматов своих лугов, полей, лесов и степей…»

«- Шаляпин! Шаляпин! – пронеслось по столикам.
Я оглянулся. Он стоял на фоне заката – огромный, великолепный, ни на кого не похожий, на две головы выше толпы, и, улыбаясь, разговаривал с кем-то. Его обступили – всем хотелось пожать ему руку. Меня охватило чувство гордости. «Только Россия может создавать таких колоссов, - подумал я. – Сразу видно, что вошел наш, русский артист! У французов таких нет. Он – точно памятник самому себе…»

«Если долго бродить по залам музеев, делается грустно. Думаешь об ушедших веках, о бренности всего земного, о том, что вещи переживают людей – своих хозяев».

«Америка вообще очень утомляет. Если вы не привыкнете к этому шуму и грохоту, к этой суете, беготне и крикам, как привыкают на войне к канонаде, свисту пуль и снарядов и разрывам бомб, - вы будете больны».

«Самое трудное в Америке – это обратить на себя внимание. В больших, густо населенных городах, где люди бегут беспрерывным потоком, все сливается в один сплошной гул. Трудно выделиться своим голосом в этом вечном монотонном шуме, трудно заинтересовать собой, своей личностью, своими идеями. Невозможно даже передать, на какие трюки и ухищрения пускаются там люди только для того, чтобы привлечь хотя бы на секунду к своей личности внимание равнодушного и занятого обывателя».

«Каких только жертв не приносят на алтарь искусства! А самое обидное то, что это проклятое искусство даже не ценит этих жертв».

«Красота в кино второстепенна. Главное – фотогеничность. Важно, чтобы самый каркас, так сказать, лица был фотогеничен, а красоту вам уже добавят гримом и освещением. Часто очень красивые лица теряют из-за этого на экране. Вообще в Голливуде происходит обратное явление. Там звезды почти все некрасивые, а статистки – красавицы».

«Зачем приехали в Голливуд все эти люди? Чего искали они здесь? Каким ветром занесло их в такую даль, на край света? Трудно ответить на этот вопрос. Русский человек, потерявший родину, уже не чувствует расстояний. Кроме того, ему нигде не нравится и все кажется, что где-то лучше живется. Поэтому за годы эмиграции мы стали настоящими бродягами. Раз жить не у себя дома, так не все ли равно где?»

«Нас не надо хвалить и не надо ругать. Я представляю себе нашу театральную жизнь как огромную табельную доску. Если вам понравилось что-либо в нас, подойдите и молча повесьте на гвоздик жетончик. Если нет – не делайте этого. Восхищаться, благодарить и облизывать нас не надо! Это портит нас и раздражает умнейших из нас. Мы святые и преступные, страшные в своем жестоком и непонятном познании того, что не дано другим. Нас не надо трогать руками, как не надо трогать ядовитых змей и богов!»

---

Ежедневная музыка.

---

В телеграме - пишут о снимках на злобу дня. По покушению на Трампа, конечно.

Самым знаменитым - iconic photo – стал снимок с флагом. Его автор Эван Вуччи, обладатель Пулитцеровской премии (в составе команды Associated Press).
На второй снимок попала пуля, летящая мимо Трампа. Его автор Дуг Миллс из The New York Times. Дважды (!) лауреат Пулитцеровкой премии.

Смотри-ка, авторы и так уже были лауреатами их престижной премии...
Вдруг подумалось - а как-то не верится уже в случайные счастливые кадры... В смысле, что вот - щелкнул камерой - поймал шедевральный снимок. Вдруг пришло в голову, что сейчас поди серьезные фотографы, тем более набившие руку на мировых премиях, не пускают это дело на самотек.
А может, они просто делают видеосъемку нон-стоп, а потом раскидывают покадрово и выбирают самый яркий кадр?

---

Читательский дневник

А.Вертинский. Дорогой длинною.
«В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!..
- Кто этот Брат Пьеро? – спросил Господь, когда ему докладывали о делах человеческих.
- Да так… актер какой-то, - ответил дежурный ангел. – Бывший кокаинист.
Господь задумался.
- А настоящая как фамилия?
- Вертинский.
- Ну раз он актер и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах.
С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе».

Ю.Журавлева. Магия уборки.
«Мужчина обошел стол, присел рядом и поднял один из улетевших листов, как раз оказавшийся его договором.
- Отдайте! – я потянулась, но этот наглец резко убрал руку.
- Не стоит поступать опрометчиво, леди. Вам явно не хватает спокойствия и выдержки, как в общении с людьми, так и с трупами.
Ха! Мы еще посмотрим, кому и чего тут не хватает! Я щелкнула пальцами, подзывая к себе договор, который, по идее, должен был мгновенно выпорхнуть из рук этого зарвавшегося наглеца и прилететь ко мне. Но что-то пошло не так, начиная со странно блеснувших глаз мужчины, заканчивая тем, что лист в его руке даже не шелохнулся.
Запоздало я поняла, что передо мной маг. И судя по тому, как легко и безо всяких усилий он перебил мою магию, очень сильный.
- Отдайте договор по-хорошему, - потребовала я, все же чуть сбавив обороты.
- Я Эйдан Вирт, магистр некромантии высшей ступени к вашим услугам. Впрочем, по нашему договору, - лист все-таки перешел в мои ослабевшие руки, - услуги должны мне вы.
Только что я сидела на корточках, а теперь просто сидела и боялась шелохнуться. Один из сильнейших некромантов страны – личность известная, пусть и предпочитает держаться в тени…
- Надеюсь, леди, вы приложите все усилия, чтобы к вечеру у меня был убранный дом и вкусный ужин на столе.
На этом магистр некромантии высшей ступени распрямился во весь свой немалый рост и вышел. Колокольчик на двери жалобно звякнул. А я осталась сидеть среди вороха бумаг с проклятым договором в руках, который теперь точно не рискну расторгнуть. И похоже, ужин все-таки придется готовить».

---

Е.Болотонь «Любимая для колдуна. Лед».
«Сейчас его лживая орхидея была похожа на загнанного зайца в глухом лесу».

Сложный запрос. То есть, по контексту понятно, что речь идет о женщине… но поймет ли это Кандински? Ожидаемо получилась куча вариантов с зайцами разной степени пушистости на фоне цветочков. Но неожиданно подобрался вариант и с женщиной.


изображения



изображения



изображения


В.Пылаев «Горчаковъ. Юнкер».
«Все ошибаются и наступают на грабли, умный человек отличается тем, что грабли все время разные».

Еще более сложный запрос… Как выяснилось, Кандински слабо представляет себе, что такое грабли.


изображения



изображения



изображения

@темы: Галерея

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

Новелла Матвеева.

Когда потеряют значенье слова и предметы,
На землю, для их обновленья приходят поэты.
Под звёздами с ними не страшно: их ждёшь, как покоя!
Осмотрятся, спросят (так важно!): "Ну, что здесь такое?
Опять непорядок на свете без нас!"

(Кругом суета:
Мышь ловит кота,
К мосту рукава пришиты...
От всякой букашки ищет защиты
Бедный великан!

Зелёный да алый
На листьях дымок;
Их бархат усталый
В жаре изнемог...)

Вступая с такими словами на землю планеты,
За дело, тряхнув головами, берутся поэты:
Волшебной росой вдохновенья кропят мир несчастный
И сердцам возвращают волненье, а лбам — разум ясный.
А сколько работы еще впереди!

Живыми сгорать,
От ран умирать,
Эпохи таскать на спинах,
Дрожа, заклинать моря в котловинах,
Небо подпирать!

(Лучами блистает
Роса на листе,
Спеша, прорастает
Зерно в борозде. )

Привет сочинителям славным, чьи судьбы предивны!
Но колбасникам, тайным и явным, поэты противны —
Что в чужие встревают печали, вопросы решают...
"Ах, вопросы нам жить не мешали: ответы — мешают!"
И скажут ребятам такие слова:

"Вы славу стяжали,
Вы небосвод
На слабых плечах держали,
Вы горы свернули,
В русло вернули
Волны грозных вод..."

Потом засмеются
И скажут потом:
"Так вымойте блюдце
За нашим котом!"

Когда потеряют значенье слова и предметы,
На землю, для их обновленья, приходят поэты,
Их тоска над разгадкою скверных, проклятых вопросов —
Это каторжный труд суеверных старинных матросов,
Спасающих старую шхуну Земли.

А.Гаврилова. Лорд, который влюбился. Тайная невеста.
«Все вместе мы спустились в столовую, наполнили подносы и сели за привычный стол. Ами была весела, Ками задумчива, а Лисента дула губы и хмурилась. То есть поначалу ее дурное настроение в глаза не бросалось, но чем дальше, тем больше, и Камея не выдержала.
- Что с тобой? – спросила она.
Лисента ответила, что ничего, но надулась еще сильнее. А через несколько минут мы услышали:
- Знаете, девочки, а он – мужлан!
Мы перестали жевать, уставились заинтересованно, и Лисента продолжила:
- Я убила три дня на то, чтобы уговорить парней с факультета тайн прилепить меня к стене и замаскировать, а потом рухнула прямо под ноги Рейну! А он… Отнесся так, словно ничего особенного не случилось! – Лисента задохнулась возмущением. – Даже в лазарет не проводил! Даже не посочувствовал! Даже…
Все, эмоции зашкалили, и договорить Лисента не сумела. Но нам и так хватило: мы изумленно приоткрыли рты, потом, не сговариваясь, покосились на преподавательский стол, за которым Варкросса не было. И тут Камея посмурнела.
- Вот, значит, как, - обвиняюще сказала она.
Обвиняла не Варкросса с его вопиющим мужланством, а, как ни странно, Лисенту. Словно та не имела права прилепляться к стене и падать на предмет девичьих грез.
- А что? – тут же вскинулась Лисси.
- Ничего, - буркнула Ками хмуро.
Амелин закатила глаза, а я пропищала:
- Девочки, не ссорьтесь из-за него, пожалуйста.
- Даже не думали, - ответила Камея, но демонстративно отвернулась».

---

Дем Михайлов "Запределье". Очередной омнибус по Вальдире... и возвращение к основной сюжетной ветке. Входят романы "Гром небесный", "Низвергнутый бог" и "Запределье". Фэнтези, ЛитРПГ.
Сюжет: итак, Росс продолжает усиленную прокачку своего персонажа, попутно уклоняясь от все более настойчивых розысков Навигатора наиболее мощными вальдирскими кланами. Но делать это все сложнее - вот клан Неспящих, с Черной Баронессой во главе, уже практически загнал его в угол...
С нетерпением дожидалась выхода продолжения цикла... Ну, в смысле, основной ветки... сразу же бросилась читать... Но тут поджидала небольшая засада. Нет, сюжет продолжает развиваться все так же, все очень интересно... Тут же Росс продолжает приключаться, решая свои проблемы - попутно вокруг него сколачивается своя крепкая команда. Завершаются кое-какие квесты - конечно, по законам жанра, это приводит к другим, еще более острым проблемам. Напряженная ситуация в виртуале начинает выплескиваться в реал, в сюжете появляются родители Росса - и это тоже очень интересно...
Но, все-таки, появляется отчетливое ощущение, что сам сюжет откровенно замедляется. Вместо продвижения вперед - расплескивается в разные стороны... В самом деле - вдруг, всплывает тема с закрытой локацией, Запредельем этим, и посреди лихорадочной подготовки к отплытию на поиски новых земель, все кидаются ее исследовать. А там, в этой локации - ну, все просто тупо прорубаются вперед через армии монстров - одни боевые сцены, можно сказать, да уж. Ну, в чистом виде скитание по дикой местности - оу, как же я это обожаю... И на это ушел весьма значительный объем общего текста! А до кораблей опять так и не добрались. К тому же автор заканчивает опять таким завлекательным крючком, что хочется немедленно узнать, что там будет дальше - а нету! В смысле, перспективы издания весьма туманные. Во всяком случае, в ближайших издательских планах вроде не просматривается. Мда.

@темы: Книги

---

(пролистывая телеграм) книгоиздатели красавы, конечно... и среди них, очевидно, присутствует и супер-пупер-мега холдинг Эксмо...
Сейчас они объясняют безумные цены на книги тем, что по текущей политике высылают мигрантов, а местные отказываются работать за такую зарплату, а вообще мужчины сейчас сами знаете где!

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

Дж.Мелинек. Ты труп, приятель.
«- Кран был закреплен на ночь из-за штормового предупреждения. Я думаю, оператор не проверял его перед началом работы. Он поддал газу – и крепеж сорвало. Стрела поднялась, зависла на секунду – и рухнула назад.
- Боже. А что с крановщиком? Он ранен?
- Ой. Я не знаю.
- А что с другими рабочими?
- Я не знаю. Никто из них не погиб.
- Где это случилось?
- На Шестой авеню… Я не помню! Что все это значит? Ты будешь избегать этот район, потому что кран может упасть на голову? Такое случается не так часто, поверь мне.
- Тут гражданские лица, - тихо сказал Ти Джей, напомнив мне, что никто из присутствующих на детской площадке не хотел бы услышать наше обсуждение ужасного несчастного случая на рабочем месте.- У него была жена, дети?
- Не знаю.
Муж покосился на меня.
- Слушай, я не имею дело с этими вещами! Следователи позаботятся об этом. Моя забота – это тело.
- Ладно, расскажи мне о теле.
- Мы должны были сделать полное вскрытие. Это было прекрасно. Он был большим, мускулистым парнем. Заболеваний нет, сосуды чистые. Ни царапины – но его голова была похожа на яйцо, которое разбили об прилавок. Разве это не круто?
- Нет, - ответил Ти Джей, лицо его было мертвенно бледное. – Нет, это не круто».

О.Гусейнова. Звезды между нами.
«Открыв глаза, я какое-то время лежала, чутко прислушиваясь к себе. Ничего не болело – более того, я чувствовала себя хорошо, только торчавшие из меня трубки мешались. Но главное, что я жива. Судя по ощущениям, руки-ноги целы, голова на месте, к тому же еще и соображает неплохо.
На этой мысли надо мной начала открываться крышка. Я зажмурилась от слепящего света и почувствовала на себе чужие руки. Кое-как приоткрыв глаза, посмотрела на их обладателя – одного из двух сантари, встречавших меня в этой лаборатории и укладывавших сюда.
Он напряженно смотрел мне в глаза, методично вытаскивая из меня трубки и отсоединяя датчики. Затем с помощью маленького душа обмыл мое тело. В этот момент я и почувствовала, что у меня есть еще одна конечность. Хвост! О небо, я все-таки прошла эти адовы сто восемьдесят две ступени и стала хвостатой тварью, как они? И теперь пути назад нет…
Застонав от обреченности и бессилия, прикрыла глаза. Хотелось заплакать, но опят ь не судьба: ящерица, как оказалось, не плачут.
Снова открыв глаза, я заметила, с какой тревогой на меня смотрит коричневый ящер. Он помог мне выбраться из «гроба». Поставил на ноги и поинтересовался:
- Как ты себя чувствуешь, заново рожденная?»

---

Из телеграма - еще новости из мира фантастики. Причем даже от креативно-либеральной тусовки.

"История о фантасте, который неудачно пошутил, или Чем Джордж Мартин схож с Коровьевым-Фаготом. Скоро Ворлдкон в шотландском городе-герое Глазго, и вот Джордж Р. наш Р. Мартин жалуется, что орги его загостили. (Мне только что одна прекрасная подруга-фантаст объясняла, что это значит, — я не знал.)

А именно: он поедет в Глазго, но в программе его нет ни на одном ивенте. Хотя он писал оргам в январе, и потом опять в феврале, просил телефон кого-то, с кем можно было бы обсудить его участие в мероприятиях. В ответ ему прислали письмо с формой, которую надо заполнить и так далее, причем форма эта ничего не гарантирует.

Через пару месяцев Мартину пришла в голову идея сделать ивент с авторами его антологии "Дикие Карты" (это, напомню, такой супергеройский shared world в рассказах и даже романах, Мартин на пару с Мелиндой Снодграсс составляет антологии "Диких Карт" с 1987 года, вышло уже 32 книги; я читал только рассказы Роджера Желязны типа "Концерт для серотонина с хором сирен", они хорошие). Такие ивенты проходили на куче Ворлдконов и всегда привлекали толпы. На это щедрое предложение Мартину даже не ответили.

Через месяц Мартин попробовал еще раз, на этот раз предложив сделать мероприятие памяти Говарда Уолдропа, который умер в январе. Мартин продюсирует короткометражные фильмы по рассказам Уолдропа, скоро выйдут "Гадкие утята", Мартин как раз посмотрел окончательный монтаж, очень порадовался, предложил сделать премьеру на Ворлдконе, плюс панель, в которой согласились участвовать друзья Уолдропа, видные в фэндоме люди. Ноль внимания.

Ситуация, для многих, я думаю, немыслимая — на Фантассамблее Джордж собрал больше народа, чем кто-либо, например, Но объясняется всё просто: в 2020 году Мартин был тостмастером и вел церемонию "Хьюго" на Ворлдконе, который прошел тогда виртуально из-за коронавируса. Фантаст говорил об истории награды и вдобавок шутил напропалую, в результате его обвинили в расизме (хвалил Говарда Филлипса Лавкрафта и Джона Кэмпбелла; мельком упомянул Н. К. Джемисин, взявшую три "Хьюго" подряд, но дальше превозносил Роберта Хайнлайна, который удостоен трех "Хьюго" за девять лет; слишком много говорил о знаменитых белых мужчинах) и трансфобии (пошутил про "евнуха" "Оскара" — речь о статуэтке без следа гениталий). Кроме того, Мартин неверно произнес имя Ребекки Куанг и еще множества людей (что, да, нехорошо — надо делать домашнее задание). За имена Мартин потом извинился, за остальное — не очень, и, в общем, настала, так сказать, расплата за разврат. Фиолетовый рыцарь продолжает платить по счетам.

Печальная история во всех аспектах. Вспоминается изречение из Талмуда (я его почерпнул из эпиграфа чешской книжки про Иегуду Лёва бен Бецалеля, не судите строго): "Не стой там, где все сидят, не сиди там, где все стоят, не смейся там, где все плачут, не плачь там, где все смеются", — или как-то так. Вообще, нам бы всем, просто вот всем побольше терпимости и понимания".

---

Картинкофлуд

А.Калугин «Чем черт не шутит».
«Неплохо смотрятся прозрачные книжные шкафы. Кажется, что книги опираются только друг на друга и от малейшего касания вся эта неустойчивая конструкция обрушится, подобно лавине в горах».
Ну, все, что касается прозрачных книжных шкафов Кандински проигнорировал… но в целом получились прикольные фэнтезийные книжно-библиотечные варианты.

@темы: Галерея

---

Ежедневная музыка.




Она хотела играть в кабаре
На лайнере, полном контрабанды,
А не в марсельском баре,
Где ее спрашивают моряки.
Номер гостиницы на берегу моря,
Объехать весь мир,
Стать невестой корсара,
Оставаясь светловолосой путаной,

Которая поет «Blue Bayou»1

,
Танцуя на столах,
Быть способной
Наводить страх на хулиганов
И петь «только ты»,
Опустошая стаканы
Горького пива,
Что делает наполовину безумным.

Она хотела играть в кабаре,
А не быть официанткой из зала.
Однако видит Бог, ей было наплевать
На то, что у нее сердце и руки грязные.
Она приехала из северного города,
Где закрыли заводы,
Где солнце стоит золота.
Она умела с самого детства

Петь им «Blue Bayou»,
Танцуя на столах,
Быть способной
Наводить страх на хулиганов
И петь «только ты»,
Опустошая стаканы
Горького пива,
Что делает наполовину безумным.

Она хотела играть в кабаре,
Не быть несчастной магдалиной.
Могу вам сказать, что она мечтала
О джаз-банде под лунным светом,
Шляпе-цилиндре со стразами,
Как у американских звезд,
А не о неоне на террасе
И аккордеоне,

Чтобы спеть «Blue Bayou»
Танцуя на столах,
Быть способной
Наводить страх на хулиганов
И петь «только ты»,
Опустошая стаканы
Горького пива,
Что делает наполовину безумным.
Автор перевода — Mylenoman


Оригинал: lyrsense.com/patricia_kaas/elle_voulait_jouer_c...
Copyright: lyrsense.com ©

---

Читательский дневник

Наука и жизнь (август 2015г.).
«Социальные арены – открытые участки местности, расположенные, как правило, у воды, обычно используются животными – обитателями закрытых пространств, потому что в лесу довольно сложно найти сородичей. Но оказалось, что и степные жители – сайгаки посещают места общего сбора, где идет обмен информацией, приобретается новый социальный опыт».
***
«Парацельс писал: «Нет вредных веществ, есть вредные концентрации», - поэтому при изучении любого материала в качестве удобрения необходимо определять как оптимальную дозу, так и максимально возможную. Принцип «не навреди» должен быть не только у врачей, но и у агрономов».
***
«Вега по-арабски звучит как «Ваги» и в переводе означает «падающий», полное арабское название звезды – «Падающий орел». Через 14 тыс.лет Вега станет Полярной звездой».
***
«Осень начинается со встречи Луны с Ураном в созвездии Рыб».
***
«Первым, кто еще в конце 1914 года употребил термин «Первая мировая война», был известный немецкий биолог-эволюционист Эрнст Геккель. В мире эту войну называли Великой, в России – Второй Отечественной».
***
«В Японии объявлена новая литературная премия за лучший научно-фантастический рассказ длиной не более четырех страниц, 8000 слов. Кроме обычных авторов могут участвовать роботы с искусственным интеллектом и инопланетяне, но выдвигаемые на премию тексты должны быть написаны по-японски».
***
«Только три страны мира до сих пор не приняли метрическую систему мер: США, Либерия и Мьянма (Бирма). Но последняя собирается это сделать».
***
«Интерес к коптерам растет. Их все чаще используют для фото- и видеосъемки самых разных объектов: от концертных и фестивальных площадок до магистральных трубопроводов. Правда, стоит сказать о законе, который подрезает крылья энтузиастам-конструкторам. По нынешнему законодательству коптеры, даже маленькие, это самые настоящие летательные средства и на них распространяются те же правила, что и на большие самолеты. Это значит, что сейчас коптеры могут свободно летать только внутри помещений, а все полеты на улице должны быть согласованы с различными регулирующими инстанциями. То есть запуск беспилотника на городской площади – практически то же самое, что полет над городом на легкомоторном самолете».
***
«1 июля 1916 года началась знаменитая битва на Сомме (река на севере Франции). Чтобы вызвать испуг и замешательство среди германских войск, французы взорвали перед немецкими укреплениями в заранее прорытом туннеле 24 тонны аммонала. Образовался кратер диаметром 91м и глубиной 21м. Это была самая большая воронка, оставленная Первой мировой войной. Сообщали, что звук взрыва был слышен даже в Лондоне».
***
«В 2011-2012 годах французские археологи исследовали в департаменте Ивелин, недалеко от Парижа, остатки двух больших фортов, в которых жили и проходили обучение мушкетеры и другие элитные войска при Людовиках XIII и XIV. В XIX веке эта местность, лежащая в излучине Сены, оказалась заболоченной, и о том, что здесь стояли две крепости, свидетельствовали только забытые архивные документы. Находки позволили детальнее представить себе повседневный быт курсантов. Сохранились учебные фортификационные сооружения – траншеи, окопы, апроши. Раскопаны фундаменты казарм, конюшен, хозяйственных построек. Личный состав курсантов оценивают в 9000 шпаг, при них числилось примерно 2500 лошадей. Предполагают, что среди преподавателей был и реальный д’Артаньян.
***
«В глазу человек три светочувствительных пигмента, что позволяет нам видеть окружающее в трех цветах и их смесях. В глазах 12 видов стрекоз японский биолог Рио Футахаси насчитал от 11 до 30 разных пигментов, что значительно обогащает их картину мира».
***
«Так как малярийные комары предпочитают кусать человека, а не животных, в США предложили «одеколон», который придает коровам запах человека и отвлекает комаров на них. Коровы малярией не болеют».
***
«В середине 1970-х годов в СССР активно проводились работы по исследованию глубинных структур земной коры. Для таких исследований создали МГД-генератор «Хибины». Его мощность достигала 100 мВт, генерируемый ток – до 20000 А, а время работы – около 10 секунд. Сам генератор установили на Кольском полуострове, на перешейке между губами Кутовая и Волоковая. Первый пуск установки произошел в 1976 году. По воспоминаниям очевидцев, со стороны это походило на взрыв небольшого ядерного заряда: над морем встало грибовидное облако, сопровождаемое оглушительным грохотом. Сигналы зарегистрировали на удалении более 100км. Эксперименты позволили выявить основные черты строения земной коры и верхней мантии на глубинах до 100-150 км. Позднее аналогичные эксперименты предполагалось продолжить на Сахалине, однако с развалом СССР эти работы были прекращены».
***
«Счетные жетоны – похожие на монеты металлические диски с изображениями – во времена Шекспира использовались при арифметических вычислениях, а в быту – при финансовых расчетах. Выложенные на разлинованной доске или столе согласно определенным правилам, они изображали многозначные числа или суммы денег, отсюда название – «счет на линиях».
***
«В 1827 году якутский купец Ф.Е.Шергин решил вырыть во дворе своего дома колодец. Копал-копал, а воды все не было. Купец не знал, что еще в 1685-1686 годах, по приказу воеводы Матвея Кравкова в Якутске вырыли колодец глубиной 13 саженей (почти 28м), но он оказался безводным. Потому что мерзлый грунт даже летом имеет отрицательную температуру, и все подземные воды находятся в замерзшем состоянии. Сейчас знаменитый 116-метровый колодец – шахта Шергина – сохраняется как памятник российской истории и науки. Начиная с 1828 года здесь впервые стали измерять температуру подземных грунтов и горных пород, залегающих на многометровой глубине в слое вечной мерзлоты. И сегодня в шахте Шергина отслеживают скорость таяния мерзлоты и используют эти данные при освоении Арктики».
***
«Вечная мерзлота – территории, где температура верхней части земной коры долгое время (от нескольких лет до тысячелетий) не поднимается выше 0 градусов С. На территории России ей отдано 60-65% земель. Толщина мерзлоты на западе Якутии достигает 1,5км».

---

Ольга Гусейнова "Когда нет выбора". Фантастика, любовный роман.
Сюжет: девушка Есения - сиротка, вынужденная скитаться по всей вселенной... то есть, еще совсем недавно она жила вполне себе спокойно и счастливо, училась в университете, вела хозяйство в своем уютном домике, пока отец находился в различных археологических экспедициях... И тут вдруг оказалось, что в последней экспедиции отец со своим напарником наткнулись на очень опасную находку и теперь за ними охотятся спецслужбы, отец предупредил Есению, что им нужно срочно уезжать, но они ничего не успели, так как за ними уже пришли... И вот любимый отец погиб фактически на глазах у девушки, а сама она должна бежать и скрываться. Враги идут по пятам, у них неограниченные ресурсы, а Есения чувствует, что уже дошла до предела... И вот, в самый последний момент ей удается наняться на военный космический корабль редкой в галактике расы, которая держится от всех в стороне, и с которой бояться связываться...
Еще одна типичная авторская книжка. Бурное и трагическое начало, ГГ - отважная, но хрупкая и нежная девушка, которая изо всех сил преодолевает трудности... Потом происходит встреча с роковым и сексуальным, и с этого момента происходит перелом и все постепенно движется к хэппи-энду. Здесь добавляется еще интригующий момент, потому что ГГ вынуждена скрываться от злодеев и для этого маскирует свою внешность - притворяется мальчиком. Такие сюжетные ходы всегда вызывают интерес, поскольку предполагают много интересных ситуаций и все такое. Впрочем, как мне показалось, автор далеко не все возможности такого перспективного сюжета использовала - так только, коснулась слегка. Но все равно было вполне себе интересно.
Впрочем, только для фанатов автора. Сейчас, когда я уже прочитала определенное количество авторских книг, то уже вижу, что тут используется большей частью одна и та же схема. Но умение автора каждый раз писать интересно и завлекательно в любом случае вызывает уважение.

@темы: Книги

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

А.Вертинский. Дорогой длинною.
«Князь Феликс Юсупов открыл свой салон мод. Салон имел успех. Богатые американки, падкие на титулы и сенсации, платили сумасшедшие деньги за его фасоны – не столько потому, что они были так уж хороши, сколько за право познакомиться с ним, о котором они столько читали в сотнях газет и журналов, - с человеком, убившим Распутина!
Юсупов очень любил общество и особенно людей искусства. В его доме я встречал и Куприна, и Бунина, и Алданова, и Тэффи, и весь балет, и всех художников, и многих артистов.
Вернувшись из Румынии, я показал ему «В степи молдаванской». Песня произвела на него большое впечатление.
- И вы видели Россию своими глазами, так близко? – спрашивал он.
И я рассказал ему о Днестре, о церковном звоне, о людях на том берегу.
- Мы потеряли родину, - разволновался он. – а она живет без нас, как жила и до нас. Шумят реки, зеленеют леса, цветут поля, и страшно, что для нас она уже непостижима, что мы для нее уже мертвецы – тени прошлого! Какие-то забытые имена, полустертые буквы на могильных памятниках. А ведь мы еще живы! Мы любим ее, мы тоскуем по ней – и не смеем даже взглянуть ей в лицо!
-Вам страшно было смотреть на нее? – неожиданно спросил он.
Я объяснил ему все, что чувствовал тогда. Он задумался.
- Я часто вижу во сне Россию, - сказал он. – И вы знаете, милый, если бы можно было совсем тихо и незаметно, в простом крестьянском платье, пробраться туда и жить где-нибудь в деревне, никому не известным обыкновенным жителем… Какое бы это было счастье! Какая радость!»

Н.Абгарян. Понаехавшая.
«Из письма Понаехавшей к подруге:
«Я иногда думаю, стоило ли столько лет убиваться на учебе, чтобы потом устроиться обычной кассиршей в обменный пункт? Стыдно и обидно, что моя профессия в новой жизни никак не пригодилась. Помнишь, как на просьбу Наралова поднять руку тем, кто читал джойсовского «Улисса», со всего курса откликнулись только мы с тобой? Он тогда сказал, что делит своих студентов на две категории: рукопожатные и остальные. И что рукопожатные – это те, кто читал «Улисса». А потом подошел и пожал нам руки. Мы чуть не лопнули от гордости, еще бы, нас похвалил сам Наралов – страх и ужас всего филологического факультета!
Мы ведь были лучшими – всегда. Самые начитанные, самые старательные, самые умненькие. Нас часто ставили в пример.
Теперь я сижу за кассой и наблюдаю жизнь в обменное окошко. Неужели это все, к чему я стремилась?
Сначала мне было невероятно горько. А потом я успокоилась. Знаешь, что я тебе скажу? Нужно относиться ко всему проще. Не получается сейчас, получится потом. Обязательно получится. Главное, не унывать и не сомневаться.
По большому счету, неважно, где ты работаешь. Всюду жизнь».

---

Ежедневная музыка.




В один прекрасный день или, быть может, ночью
Я заснула у озера
Когда вдруг небо как будто взорвалось,
И словно ниоткуда
Возник черный орел

Медленно, на широких крыльях
Медленно он кружился, я видела его
Рядом со мной, под шелест крыльев
Как будто упав с неба,
Птица стала спускаться.

Его глаза были цвета рубинов,
А перья – цвета ночи
А на голове, горящей тысячью огней
Эта королевская венценосная птица
Носила голубой бриллиант.

Своим клювом он коснулся моей щеки,
О мою руку он терся шеей
И вдруг я узнала его:
Из далекого прошлого
Он вернулся ко мне...

Скажи, птица, скажи и унеси меня
Давай вернемся в давнюю страну!
Как прежде, в моих детских мечтах
Будем, дрожа, срывать
Звезды, звезды...

Как прежде, в моих детских мечтах
Как прежде, на белом облаке
Как прежде, зажжем солнце,
И будем посылать дожди,
И творить чудеса...

Черный орел под шелест крыльев
Взлетает, чтобы покорить небо

В один прекрасный день, или это было ночью
Я заснула у озера
Когда вдруг небо как будто взорвалось,
И словно ниоткуда
Возник черный орел...

Автор перевода — Ирина


Оригинал: lyrsense.com/barbara/laigle_noir_b
Copyright: lyrsense.com ©