Открытия на LiveLib.

Единственное, что я выделила умного из книги, а может оказаться, что это бред глупой меня, это то, что книга уж больно похожа на времена СССР, где сидят дядьки по кабинетам, вызывают к себе подчиненных и спрашивают о спекулянтах и перекупщиках, нелегальных бизнесменах, которые были запрещены в то время. О доносчиках, бегающих заложить соседа и получить свою похвалу, да и в целом, атмосфера навевает как раз на ту эпоху. В общем, точно не этого я ждала от фантастики. Pа сюжетом уже не следила, смысла не осознавала. Явно не для меня эта книга.

О какой книге речь?
Стругацкие, Пикник на обочине.
Я так понимаю, юная читательница вообще не слыхала про Стругацких, тем более не в курсе, что они жили и писали в СССР, а все, что напоминает СССР у нее автоматически отключает восприятие?


Еще за последние дни мимо пробегая наткнулась на -
"Книга отличается полным отсутствием логики" - Сабатини, Одиссея капитана Блада.

"Автор в книге продвигает коммунистические идеи, а поскольку они давно себя зарекомендовали, как отсталые и бредовые, то книга устарела". - Таунсенд, Дневник Адриана Моула.

@темы: С ума сойти

---

Жизнь показывает, что и космос будут осваивать не какие-нибудь супермены, а самые простые люди.
© Юрий Гагарин

---

Читательский дневник

А.В.Богданович. Дневники.
«03.11.1889г. Говорят, что порешена свадьба нашего наследника //будущий Николай II// на Маргарите Германской. Об этом говорят на бирже. Был Кушелев. Говорил, что царица последние дни что-то невесела, что возможно, что ее тревожит предстоящая женитьба цесаревича на Маргарите, которая очень нехороша собой. И наследник невидный. Это навело Кушелева на мысль, что у нас вырождаются царские типы. Он сказал также, что цесаревич любим в Преображенском и Гусарском полках, где он служил, но в нем нет грации, он неловок, не умеет встать, говорит очень приветливо и развивается физически, но не умственно.»

В.Вулф. Дневник писательницы.
«Я хочу написать о форме, потому что прочитала Тургенева. Форма – это ощущение того, что одно закономерно следует за другим. Отчасти это логика. Тургенев писал и переписывал. Отделяя необходимое от не необходимого. Достоевский же говорил, что важно все. Но Достоевского нельзя читать дважды. Шекспира обязывала к продуманной форме сцена. Тургенев утверждает, что нужно искать новую форму для старого содержания, но мне кажется, он пользуется этим словом в другом смысле. Должно быть сохранено главное. Как его узнать? Как узнать, форма Достоевского лучше или хуже формы Тургенева? Здесь нет ничего, данного заранее. Идея Тургенева состоит в том, что писатель указывает на главное, а читатель домысливает остальное. Достоевский снабжает читателя всей возможной помощью и всеми мыслимыми подсказками. Тургенев сокращает возможности читателя. Трудности критики в том, что это внешнее. Писатель же должен идти вглубь. Тургенев писал дневник для Базарова: писал, встав на его точку зрения. У нас есть всего лишь 250 коротких страниц. Наша критика – взгляд с высоты птичьего полета на верхушку айсберга. Остальное под водой.»

Ф.Петрарка. Письма.
«Что тебе делать? – просишь ты совета в состоянии, в котором пребывает почти все племя пишущих, когда своего каждому не хватает, чужим пользоваться стыдно, а между тем бросить писание не дает само очарование этого занятия… Охотно поделюсь с тобой тем, что нищенски выпросил у другого. Все сводится к тому, чтобы подражать при сочинении пчелам, которые не воссоздают цветы такими, как их нашли, а выделывают из них воск и дивный мед. Утверждаю: больше разборчивости и искусства в том, чтобы подражая пчелам, передавать суждения других людей своими словами. Опять же у нас должен быть не стиль того или другого автора, а единственно наш стиль, сплавленный из многих; и плодотворней не собирать наподобие пчел без разбора все подряд, а следовать примеру тех червячков, что добывают шелковую ткань из собственного чрева, то есть извлекать мысль и слово из самих себя, лишь бы смысл был весом и правдив, а речь складна. Правда, такое не дано никому или дано очень немногим, так что будем со спокойной душой сносить участь, которая выпала нашему таланту, не завидуя стоящим выше нас, не презирая стоящих ниже, не докучая равным.»

Дж.Страуд. Последняя осада.
«- А тебе не нравятся замки? – спросил вдруг мальчишка.
- Нравятся, но сейчас я замерзла. Мне надо идти.
- Замки классные! Ни один не похож на другие. Понимаешь, им все время приходилось вносить что-то новое, потому что методы ведения войны совершенствовались. Вот этот замок – он, конечно, один из наиболее ранних.
- Да?
- Это видно, потому что здесь цитадель. Позднее таких башен-донжонов уже не строили. Они были мощными, но слишком тесными. А если у них были прямые углы, их всегда подрывали. Ну, в смысле, делали подкопы
- А вот под нашу цитадель подкопа так и не сделали! – сказала Эмили, ощущая некую гордость за свой замок.»

М.Ефиминюк. Квест Академия. Магические ребусы.
«Кусачую флору пришлось взять с собой в поездку, чтобы она, часом, не мигрировала от засухи под кровать и не издохла в темноте, печально забившись в угол. В гостях зубастик вел себя, как, ну, рейнсверский плотоядный куст, забывший, что рискует отправиться на аптекарские снадобья, и был готов оскоромиться любым существом, случайно или специально приблизившимся к горшку. Едва жутко породистый кот одной из тетушек Юри сунулся к цветочному хищнику, как оказался покусанным за нос. Вой стоял, будто бедняге отгрызли хвост и заодно передние лапы! Я принялась извиняться, каяться и даже поклялась, что залеплю агрессивной рейнсверской поросли пасть, не знаю, каким образом, но непременно. Однако хозяин дома притащил целую бутыль согревающей растирки и молча водрузил на подоконник возле кустика, мол, держи, мужик. Видимо, невинная пушистая жертва оказалась не очень-то невинной, и хозяин дома давно точил на нее зуб, просто кусать кота самому было нелепо.»

---

К.Измайлова, А.Орлова "Футарк. Второй атт". Ну... вторая часть про приключения чудаковатого джентльмена Виктора Кина. В принципе, все то же самое - разные истории, которые случаются с ГГ или вокруг него.
(просматривая отзывы) Чувствую, что иду как-то поперек... Но лично мне вторая книга показалась гораздо слабее первой. Может, в какой-то степени тут повлияли мои личные заморочки - я, например, терпеть не могу колониальную тематику в исполнении современных авторов... которые вообще даже ни разу не Хаггарды... А здесь практически вся книжка в нее упирается. К тому же тут сильнее налегают на детектив, что у меня тоже вызывает сомнения. Лучше бы, печально соображаю я, остались в прежних условиях - абсурдные ситуации, комедия положений, все такое. Детектив тут не особо впечатляет. У меня так вообще создается впечатление, что авторы пишут небрежно, неряшливо... шопопало... Ну, и ладно бы еще если только это - но они тут зачем-то ломают ранее заявленный характер ГГ, меня это расстроило. Ведь был такой интересный и симпатичный персонаж! А здесь его превратили в какого-то мямлю и нюню.
Дальше спойлерно, конечно. Для примера - история с Палмером (нудно затянутая, аж на две главы!). Суть в том, что ГГ с ним сталкивался во время своих путешествий. Они отправились в экспедицию с Палмером, который к ним напросился в последнюю минуту, наткнулись на враждебно настроенных дикарей (я ж говорю, колониальный роман в чистом виде! ), Палмер струсил, сговорился с дикарями и продал-предал своих спутников, чтобы его отпустили. А дикари после этого ритуально зарезали приятеля ГГ, а у самого ГГ вырезали глаз. Но ГГ от них потом сбежал (черт знает как) и смог вернуться на родину, после чего охладел к путешествиям. И вот как бы он опять сталкивается с Палмером, который появляется в его окружении, ведет себя по-прежнему нагло и даже присваивает себе историю ГГ, все переворачивая - рассказывает всем, что это он проявил мужество и героизм в плену у дикарей, а трусом и предателем был его спутник, под которым он, конечно, издевательски подразумевает ГГ. Бессовестно врет, в общем. И ГГ типа две главы страдает и мучается - ну что ему делать в такой ситуации, да что ему делать... Надоело. Что за ерунда? Это совсем идет вразрез с характером ГГ, как он заявлен в первой книге. С чего бы ему вдруг переживать и мучиться - кто что подумает, да как он скажет, если доказательств никаких. Не понимаю. Если уж он вернулся после таких приключений, почему он вдруг никому ничего не сказал? Я так поняла, что Палмер - член того же географического общества, которое тут внезапно появилось, и даже ГГ там постоянно бывает. Так как он вдруг не скажет ничего в своем обществе о позорном поведении одного из его членов? из-за которого он получил тяжелые повреждения, а его друг вообще погиб. В конце концов, Палмер продолжает там тереться, набиваться в разные экспедиции. Так он же этим может подвергнуть опасности и других членов, которые ни о чем не подозревают! И ГГ все это время спокойно помалкивает? Что за ерунда... В конце концов, это просто подло с его стороны, и уж ГГ не может этого не понимать. Вот что он молчит об известных ему фактах и обстоятельствах, о которых другие не знают и могут пострадать. Тут ведь уже не до переживаний "что обо мне подумают". И ГГ, как он был подан в первой книге, тут бы не колебался ни секунды, как ему нужно поступить!
Или взять историю с внезапным появлением дочери ГГ. Появилась она как-то ни к селу, ни к городу... То есть, само по себе - почему бы нет, может быть очень интересно, для абсурда и комедии положений. Но тут мне все время упорно казалось, что авторы засунули в сюжет эту дочь, сами не зная, зачем, и что с ней делать. Почувствовали, что выходит бредово и наспех стали что-то подгонять и переделывать, от чего все стало еще более бредово. Ну, в самом деле... Как было описано в первой книжке, так ГГ отчетливо представлялся, как такой мужчина слегка за тридцать. Как любил говорить Карлсон, в полном расцвете сил... вполне себе интересный дамам. И тут вдруг у него с бухты барахты появляется взрослая дочь! При этом сказано, что она получилась от того самого приключения в экзотической местности, где еще и Палмер поучаствовал. И, следовательно, одним легким движением руки брюки превращаются ГГ уже становится пожилым мужчинкой за пятьдесят! Немножко не тот образ для романтики, нет? Видимо, осознав это, авторы начинают городить огород и объявляют, что дочь просто рано созрела, как латиноамериканка, а так ей пятнадцать! А потом до кучи объявляют, что и ее мать ее родила тоже в пятнадцать! до кучи превратив ГГ в соблазнителя несовершеннолетних девочек. Чудно. И главное - какой смысл? Если они не хотят сказать, что и самому ГГ в тот момент было пятнадцать (что вообще ни в какие ворота не лезет), то ситуация все равно не сильно меняется, ну будет ГГ не за пятьдесят, а за сорок...
Я вообще пишу "авторы", так как не знаю, кто из них за что тут отвечает. Мне, конечно, приятнее всю ответственность возложить на госпожу Измайлову, так как помню, на примере убоища Флоши, что и детективы она пишет плохо... В любом случае, третью книжку можно определенно не торопиться разыскивать и читать, к тому же, если тут в финале ГГ отправился в путешествия, так там поди тоже будет говориться обо всем этом - и скитания по дикой местности (ненавижу), и колониальный роман во все края...

@темы: Книги

---

Читательский дневник

М.Ефиминюк. Квест Академия.
"- Чудесно выглядишь, - прошептал Илай, подвигая мне стул.
- Старалась, чтобы понравиться.
Нет, правда старалась! Вытащила из сундука тысячу лет назад подаренную Бринни книжку о красоте и по схеме заплела сложную косу. Надела лучшее платье, в смысле, все платья были так себе, откуда взяться дорогим нарядам, но из двух нормальных выбрала самое нормальное. Капнула на запястья благовонием с любимым запахом пиона, хотя последнее было лишним, ведь не станут же меня здесь обнюхивать. Встала перед наколдованным в полстены зеркалом и вдруг поняла, что не только духи, но и все это - платье, красивая коса, накрашенные ресницы, туфли на каблуке - абсолютно лишнее. Как говорят в восточных долинах, желтый одуванчик с красной розой не перепутаешь."

А.Хорошевский. Темный призыватель.
"Пока я расхаживал по своему кабинету, стараясь припомнить, не забыл ли я чего важного, за мной внимательно следил Церби, явно недовольный тем, что я мешаю ему спать. Забавно было со стороны наблюдать, с каким настороженным видом за тобой следит карликовый шпиц, который ростом не дотягивает и до колена. Что поделать, в то время, когда я создавал для него физическую оболочку, у меня было не так много в голове воспоминаний о собаках, вот и воплотил в то, что помнил. Получилось интересное сочетание: милый домашний питомец, являющийся демоном из рода Церберов. Зато на поддержку данной оболочки ему почти не надо было тратиться, так что после пары учиненных пожаров Церби вроде успокоился, но порой устраивал подлянки. Демон есть демон, и без зловредности он не может."

Мир криминала.
"В январе 1933 года, накануне прихода Гитлера к власти, друг Ремарка посоветовал писателю как можно быстрее покинуть город. Эрих тут же сел в машину и в чем был уехал в Швейцарию. В мае того же года нацисты предали роман "На западном фронте без перемен" публичному сожжению, а автора лишили немецкого гражданства. В 1938 году писатель, чтобы помочь своей бывшей жене Ютте выбраться из Германии и дать ей возможность жить в Швейцарии, вновь заключил с ней брак. Увы, ему не удалось спасти свою сестру Эльфриду - в 1943 году ее казнили в берлинской тюрьме, припомнив брата и его "подрывающие дух нации" романы."

---

Читательский дневник

И.Клех. Шкура литературы.
«Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря, пожалуй, самая великая книга о войне в мировой литературе. Пишет главное действующее лицо той войны – причем пишет о себе в третьем лице! А это известно только детям до трех лет, некоторым философам и воинам: на рубеже жизни и смерти никакого местоимения «я» нет, оно – пустая грамматическая форма, вместилище преходящих желаний и страхов.»

О.Шамборская. Опыты на себе.
«Куда там жить не по лжи – хоть бы иногда думать, знать, чувствовать, что это и это – ложь, фальшивые мечты, легенды и мифы, что жизнь страшна и грозна, что мы живем, засунув голову не в песок даже, а под искусственную тонкую пленку, и даже там выдышали почти весь воздух, что никакого берега (Земля!) заведомо нет, а есть только плоды нашей деятельности и бездеятельности, наших мыслей и бездумности, наших чувств и бесчувственности. Вера в Бога только дает силы верующему, а вовсе не означает автоматического вмешательства извне в нужный момент. Мы пронизаны Замыслом и Промыслом, но мы их не знаем. И потому в нашей жизни симуляции не меньше, чем халтуры, то есть лживых помыслов не меньше, чем ложной деятельности. И вот на фоне этой игры в жизнь наше общество то и дело бывает неприятно удивлено. Помните, как наша общественность взывала при виде «зевак» при военных действиях у Белого дома? Дикари, мол, пришли посмотреть… То есть, любой, кто хотел хоть что-то увидеть своими глазами, а не судить о действительности по экранам телевизора, кто хотел стоять рядом с якобы реально происходящим в настоящую минуту в этой стране, - моральный урод. Другое дело, что они, эти неотомисты, почти ничего не узнали, ибо чтобы правильно увидеть, надо уже знать.
Я смотрю на людей умных, казалось бы, достигших определенных творческих или деловых вершин, получающих гуманитарную помощь премий, и вижу, что они уверовали в свою заслуженность, в то, что есть им такое неплохое место на земле. Да неужто ума не хватает понять такую простую вещь, что если ты не стоишь дрожжащий и нагой перед Богом, а чем-то таким укреплен и поддержан, то это поддержка Дьявола.»

М.Жванецкий. 60-е.
«Все спрашивают: как твои дела? Это значит, как квартира, мебель, прописка… Никто не спрашивает, что ты делаешь на работе. Если у человека настоящая работа – жизнь идет от машины к машине, от книги к книге… А сколько лет прошло между ними, не все ли равно. Но так хуже: так жизнь идет быстро.. А у нас, в конторе, она тянется, хорошо, медленно. Зубами бы стрелки переводил, чтобы день кончился, а он не кончается, не кончается. И до отпуска время тянется, тянется. И до пенсии тянется, тянется!»

Э.Поньон. Повседневная жизнь Европы в 1000-м году.
«Люди того времени не чувствовали особой потребности ни в географических, ни в топографических картах. Мореплаватели создали навигационные карты, с удивительной точностью воспроизводящие конфигурацию берегов Средиземного моря с указанием названий мест, по которым можно ориентироваться. Однако подобных изображений суши мы не имеем и в текстах они не отмечены, за исключением одного упоминания о некой «карте земной поверхности», а также о планах Рима и Константинополя, выгравированных на серебряной доске, которая, по свидетельству Эйнгарда, принадлежала Карлу Великому. Это отсутствие документов или молчание тем более удивительно, что в Средние века было не менее важно иметь точное представление о земной поверхности: о ней спорили, ее делили. И делили не абы как. Когда по Верденскому договору в 843 году Лотарь, Людовик Немецкий и Карл Лысый разделили на три части империю Карла Великого, они очень внимательно отнеслись к тому, чтобы каждый получил в свою долю более или менее одинаковые площади лесов, пахотных земель, виноградников, крупных городов.. В наши дни трудно представить себе столь продуманный раздел земли без пользования очень точными картами.. Однако ни в одном из документов, относящихся к подготовке этого договора таковые не упоминаются. В течение всего Средневековья в документах, имеющих юридическую силу даже наиболее сложные территориальные вопросы разбирались посредством словесного описания.»

К.Измайлова, А.Орлова. Футарк. Второй атт.
"Дома меня поджидал Сирил. Я думал, что он будет подпрыгивать от нетерпения, стремясь узнать новости, но этот негодяй дремал в кресле у камина.
- Сирил, - ласково сказал я ему на ухо, - Сирил, солнышко, тебе случайно не попадались на глаза мои серебряные часы? Знаешь, такие, у них еще гравировка на крышке в виде кактуса...
- Угум, - ответил он сквозь сон и сунул руку в карман. - Эти, что ли?
- Эти, дорогой кузен, эти! - я отобрал у него свою собственность. Ну так и есть, несколько царапин! - И как они попали к тебе в карман, скажи на милость?
- Ну, я взял ненадолго... - Сирил соизволил проснуться и зевнул. - Тебе жалко, что ли? Я же их не потерял, не проиграл, не испортил...
- Поцарапал!
- Жмот! - припечатал кузен."

Мир криминала.
"Утром 3 июля 1988 года с аэродрома Бендер-Аббас вылетел Airbas A300 авиакомпании Iran Air. На его борту находились 290 человек, в том числе 65 детей. Самолет направлялся в Дубай. Система "Иджис" сразу же засекла набравший высоту самолет, и американцы решили, что их летят бомбить в качестве возмездия за атаку на иранские корабли. Путаницу внесло и то, что самолет вылетел с опозданием 27 минут, а значит, в списках гражданских рейсов его время не совпадало. Как уверяют американцы, они неоднократно пытались связаться с самолетом на военной частоте, но ответа не получили, также делали попытку связаться с кораблем на аварийных коммерческих частотах. Пилоты аэробуса слышали это обращение, но ничего не предприняли, решив, что оно обращено не к ним. Иранские пилоты не могли и предположить, что их самолет с исправными передатчиками, постоянно находящийся на связи с диспетчерами, может быть "неопознанным". Они логично решили, что эти запросы относятся к другому самолету. Не получив ответа, капитан американского крейсера "Винсеннес" принял решение атаковать самолет.
Основной причиной инцидента в официальном рапорте были названы психологическое состояние команды "Винсеннес", действовавшей в боевой обстановке под большим давлением, а также схожесть полетного профиля лайнера с предполагаемым профилем атаки иранского истребителя. В то же время ряд экспертов считают, что уничтожение гражданского лайнера было своего рода психологической атакой на Иран."

---

Марина Ефиминюк "Бесстрашная". Фэнтези-детектив, любовный роман. Ну, я даже не знаю...
Сюжет: Катарина Войнич - сиротка. Сбежала из приюта, добрые люди удочерили, вырастили... Девушка вообще боевая, решительная. Любит свою работу - трудится в скромной газетенке репортером. По своему характеру и роду занятий Катарина постоянно попадает в какие-то безумные ситуации. То наткнется на пытающуюся утопиться местную звезду театра - и впутается в опасное расследование цепи загадочных самоубийств... То столкнется с таинственным преступником, которого уже давно безуспешно ловит полиция - со странными последствиями. Не говоря уж о тайнах ее собственного прошлого, которое Катарина не помнит, так как оказалась в приюте в детсадовском возрасте, но кое-кого это прошлое по-прежнему остро интересует...
Вроде тут все, что должно мне понравиться. Сюжет, персонажи... И мне понравилась первая прочитанная книжка из цикла, про наследницу с амнезией, а тут встречаются те же персонажи - адвокат Кастан Стомма, например. Но почему-то эта книжка воспринимается довольно спокойно и равнодушно. То есть, сказать ничего не скажу - читается интересно, дым из ушей не идет, глаз не дергается... Но вот бывают такие книжки, что вроде и читаешь нормально, но стоит их по какой-то причине отложить - и все, в следующий раз про них вспомнишь где-нибудь через полгода. Почему так - определить невозможно.
Короче говоря, можно читать, можно не читать. Глянула в отзывах - народ возмущается, что это вроде как калька с какой-то корейской дорамы. Это я не знаю, не смотрела, конечно. Ну, может, автор и не смогла сильно расписаться, что материал не свой... Может, ее заставили?!

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Б.Рябинин. Ушедшее – живущее.
«Смотру предшествовали соревнования следопытских отрядов. Главными показателями были: время (1962 год) и практическая полезность. Геологический кружок школы №107 города Челябинска сделал несколько заявок первооткрывателей. Ребята нашли: поделочный камень, никелевую руду, галенит, корунд, медную зелень и синь, а также ряд пород с повышенной радиоактивностью. Им и присудили первый приз.»

А.Решетун. Вскрытие покажет.
«В 1990-е годы случалось, что трупы некоторых товарищей не вскрывали. Тогда было просто: в морг приезжали ребята с автоматами и вежливо просили санитара отдать им тело. Тот имел четкую инструкцию: трупы отдавать, жизнью не рисковать. Сейчас ничего подобного уже нет, хотя иногда мы вынуждены прибегать к помощи полиции, которая охраняет морг от несанкционированного проникновения особенно настойчивых людей.»

Н.Михаловская. Глазами актрисы.
«Из нас, артистов и технического персонала организовали пожарные команды для тушения зажигательных бомб. Помню, на второй или третий день налетов, М.Яншин, туша первую в своей жизни зажигательную бомбу, схватил ее щипцами и закричал: «Воды!» Товарищи решили, что ему плохо, и тотчас же принесли стакан воды. «Первая потушенная зажигалка, - рассказывал потом Яншин, - сильно подняла мой авторитет в глазах артистов театра. Да я и сам чувствовал себя чуть ли не героем. Правда, героизм этот стразу потускнел и померк, когда я увидел однажды, как старушка, домработница певицы М.Черкасовой, дежуря во дворе дома на улице Станиславского, преспокойно брала зажигательные бомбы фартуком и бросала их в бочку с водой…»

В.Лакшин. Театральное эхо.
«О Мозалевском говорили, будто он пишет мемуары: «50 лет стою». Он в самом деле простоял полвека на сцене в костюме и гриме, не произнося при этом ни единого слова. Причиной тому был некий дефект речи, делавший не совсем понятным решение юного Мозалевского пойти в артисты: он мучительно шепелявил, да еще временами с присвистом, и вообще добрую половину согласных произносил нечисто. Любой другой на его месте был бы давно отставлен от театра, но Мозалевский подкупал всех, и особенно Немировича-Данченко, примерной исполнительностью, аккуратностью и беспредельной преданностью делу. За полвека службы не было случая, чтобы он хоть на минуту опоздал на спектакль или репетицию, курил в неположенном месте или громко говорил за кулисами перед выходом на сцену. С годами труппа менялась, актеры приходили и уходили, старики умирали, появлялись молодые артисты, и постепенно Мозалевского стали почитать за то, что он был всегда. Он превратился для театра в своего рода амулет, священную реликвию.»

М.Е.Салтыков-Щедрин. Помпадуры и помпадурши.
«Первым поводом к отречению от либерализма было появление гласных судов и земских управ. Это навело его на мысль, что существуют какие-то корни и нитки, которые надобно разыскать и истребить, ибо, в противном случае, ему не будет житья. Затем наступили известные события в Европе: интернационал, франко-прусская война, Парижская коммуна и т.д., и все это сильно заботило его, потому что он видел в этих событиях связь с новыми судами и земскими учреждениями. Он внимательно следил за газетами, предполагая, сообразно с тем или другим ходом событий, дать и своей внутренней политике более решительно направление
- Если восторжествуют здравые идеи, - говорил он, - я, конечно, буду рад. Да-с, очень рад. Но, признаюсь откровенно, с политической точки зрения, я был бы не недоволен, если б восторжествовала и революция… разумеется, временно… По крайней мере, мы, без всякой опасности для себя, могли бы узнать, кто наши внутренние враги, которые поднимают голову при всяком успехе превратных идей, как велика их сила и до чего может дойти их дерзость…
Феденька умолкал и загадочно грозился в ту сторону, где помещались земская управа, окружной суд и акцизное управление.»

М.Ефиминюк. Квест Академия.
"Переход между жилым и учебным корпусами, естественно, был надежно заперт. Илай вытащил из кармана ключ, вставил в замочную скважину.
- Откуда у тебя ключ? - охнул Флемм и воровато оглянулся через плечо, словно убоявшись, что нас в очередной раз накроют, теперь на воровстве ключей от общаги, но отделаться легким испугом точно не выйдет.
- Купил дубликат у смотрителя, - хмыкнул Илай и поднажал на заедающую дверную створку, отозвавшуюся загробным скрипом.
- А так можно?
- Ботаник, тебя в теплице растили? Мы же в Дартмуте, здесь можно купить почти все."

---

Книжный столик

М.Е.Салтыков-Щедрин "Помпадуры и помпадурши".

"Говорят, что прежде можно было допускать засиживаться на одном месте, потому что тогда ничего больше от администратора не требовалось, кроме того, чтоб он был администратором; нынче же будто бы требуется, чтобы он, кроме того, какую-то суть понимал."

"Видел я однажды на железоделательном заводе молот плющильный; молот этот одним ударом разбивал и сплющивал целые кувалды чугунные, которые в силу было поднять двум человекам, и тот же самый молот, когда ему было внушаемо о правилах учтивости, разбивал кедровый орешек, положенный на стекло карманных часов, и притом разбивал так ласково, что стекла нисколько не повреждал. Стало быть, дело совсем не в том, какой молот, большой или малый, а в том, какое сделано ему свыше внушение."

"Знаю, что если начальник без причины вспылит на меня, то он же, когда будет нужно, и простит меня. Знаю, что я виноват; если не виноват в действительности, то виноват тем, что сунулся на глаза начальнику не вовремя; потому что ведь и он тоже человек и по временам имеет надобность в уединении. Начальство с своей стороны снисходительно, и хотя знает, что я виноват, но видит, что и я это очень чувствую, и потому прощает мне."

"Терпеть не могу этих шуток, в которых нельзя понять, шутка ли это или испытание!"

"Русский вестник" доказал, что слово "конституция", перенесенное на русскую почву, есть нелепость, или, лучше сказать, что в России конституционное начало должно быть разлито везде, даже в трактирных заведениях."

"По вечерам старец пишет свои мемуары или, как он называет, "воспоминания о бывшем, небывшем и грядущем".

"Приветливый вид, благосклонный взгляд суть такие 't меры внутренней политики, как и экзекуция."

"- Да-с, это искусство не маленькое! Быть ввержену в одну клетку с зверем - и не проштрафиться!"

"- Вы, может быть, думаете, что он там на балах и обедах... что он пустяками какими-нибудь занимается... Нет-с! он мероприятие обдумывает! Он уж у нас такой! он шагу не может ступить, чтобы чего-нибудь не решить!"

"Помпадур был робок, что, впрочем, объяснялось уже тем, что в самом формуляре его было отмечено, что он не был в походах."

"Жена его только и делала, что с утра до вечера ела печатные пряники. Это зрелище до такой степени истерзало его, что он с горя чуть-чуть не погрузился в чтение недоимочных реестров."

"Он был малый суровый и несообразительный. Но за эту-то несообразительность он и держался несколько трехлетий сряду на своем посту, потому что мы, русские, очень охотно смешиваем это качество с твердостью характера и неподкупностью убеждения."

"- Что вы скажете, полковник, насчет здешнего образа мыслей? - спросил он, значительно понизив голос.
- Образ мыслей здесь самый, вашество, благонамеренный, - отвечал полковник, - и если б только начальство уважило мое ходатайство о высылке отставного поручика Шишкина, то смело могу сказать...
- Кто этот Шишкин? - прервал Митенька, несколько встревожившись.
- Отставной поручик-с. Вы не можете вообразить себе, вашество, что это за ужаснейший человек! Намедни, можете себе представить, ухитрился пролезть под водою в женскую купальню!
- И много там дам было?
- В самый, вашество, раз попал! И представьте, вашество, что говорит в свое оправдание: "Я, говорит, с купчихой Берендеевой хотел свидание иметь!" - "Да разве вам нет, сударь, других мест для свиданий? разве вы простолюдин какой, что не можете благородным манером свидание получить?"
- Однако, у него губа не дура, у этого Шишкина.
- Просто, вашество, весь женский пол целую неделю в смятении был.
- Гм... об этом нужно подумать. Ну, а политического ничего нет?
- Политического, вашество, решительно ничего в нашей губернии нет."

"- Я хочу, чтоб у меня каждый мог иметь все, что ему нужно, за самую умеренную цену! - продолжал Митенька и даже сам выпучил глаза, вспомнив, что почти такую же штуку вымолвил в свое время Генрих IV."

"В квартире известного либерала Коли Собачкина начались таинственные совещания... Дмитрий Павлыч смотрит из окна своего дома на квартиру Собачкина и, видя, как к крыльцу ее беспрерывно подъезжает цвет российского либерализма, негодует и волнуется.
- И за что они мне не доверяют! за что они мне не доверяют! - восклицает он, обращаясь к правителю канцелярии, стоящему поодаль с портфелью под мышкой.
- Чувств, вашество, нет-с...
- Если им либеральных идей хочется, то надеюсь...
- Уж чего, вашество, больше!
И Дмитрий Павлыч с грустью в сердце удаляется к себе в кабинет подписывать бумаги.
- Спустите, пожалуйста, шторы! - обращается он к правителю канцелярии, - этот Собачкин... я просто даже квартиры его выносить не могу!"

"- Я очень хорошо помню, что когда у нас в Петербурге буянили нигилисты, то я еще тогда сказал моему приятелю, капитану Реброву: чего вы смотрите, капитан! овладейте движением - и все будет кончено!"

"Мало-помалу он до того вошел во вкус, что даже заподозрил, что он совсем не Козелков, а Меттерних. "Что такое дипломация?" - спрашивает он себя по этому случаю и тут же сгоряча отвечает: "Дипломация - это, брат, такое искусство, за которое тебе треухов надавать могут!" Однако на этой горестной мысли он долго не останавливается, но спешит к другой и, в конце концов, даже приходит в восторженность. "Дипломация, - говорит он, - это все равно что тонкая, чуть-чуть приметная паутина: паук стелет себе да стелет паутину, а мухи в нее попадают да попадают - вот и дипломация!"

"- Я должен сказать вам, что смотрю на администрацию преимущественно и даже исключительно с дипломатической точки зрения. По моему мнению, администрация есть борьба, а наука не доказывает ли нам, что борьба без дипломатии немыслима.
Сказавши это Дмитрий Павлыч сам разинул рот от удивления.
- Исходя из этого принципа, я нахожу, что мы, администраторы, должны преимущественно и даже исключительно заботиться о том, чтобы выиграть время. Объясню вам это сейчас примером...
Козелков задумался: какой отыскать пример? Но примера не отыскивалось.
- Все равно, вы меня понимаете. Но, выигрывая время, мы достигаем разом двух результатов: во-первых, мы отклоняем то, что своею преждевременностью могло бы возмутить обычное гармоническое течение жизни, во-вторых...
Козелков опять задумался, ибо второй результат решительно не приходил ему в голову. Он знал, что всякая вещь непременно должна иметь два и даже три результата, и сгоряча сболтнул это, но теперь должен был убедиться, что есть в мире вещи, которые могут иметь только один, а даже, пожалуй, и вовсе не иметь ни одного результат.
- Исполню, вашество! - возразил Фавори, чтобы вывести из затруднения обожаемого начальника."

"Общество, видимо, разделилось на партии. Главных партий, по обыкновению, две: партия "консерваторов" и партия "красных". "Консерваторы" говорят: шествуй вперед, но по временам мужайся и отдыхай! "Красные" возражают: отдыхай, но по временам мужайся и шествуй вперед! Разногласие, очевидно, не весьма глубокое, и дело, конечно, разъяснилось бы само собой, если б не мешали те внутренние разветвления, на которые подразделялась каждая партия и которые значительно затемняли вопрос о шествовании вперед."

"... Говорил плавно, мягко, словно змей полз. Словом сказать, это был человек мысли."

"- Я нахожу, что принципы можно из всего сделать... даже из регулярного хождения в баню!"

"Они понимали, что слова Собачкина очень последовательны и что со стороны логики под них нельзя иголки подточить; но в то же время чувствовали, что в них есть что-то неловкое, как будто похожее на парадокс. Это всегда так бывает, когда дело идет о великих принципах, и, напротив, никогда не бывает, когда речь идет о предметах обыкновенных. Так, например, когда я вижу стол, то никак не могу сказать, чтобы тут скрывался какой-нибудь парадокс; когда же вижу перед собой нечто невесомое, как, например: геройство, расторопность, самоотверженность, либеральные стремления и проч., то в сердце мое всегда заползает червь сомнения и формулируется в виде вопроса: "Ведь это кому как!"

"- Главная цель, к которой мы должны стремиться - это приобрести в свою собственность принцип, так сказать, нравственный! А затем и все прочие принципы естественным порядком перейдут к нам же!"

"Он окончательно убедился, что для того, чтобы хорошо вести дела, нужно только всех удовлетворить. А для того, чтобы всех удовлетворить, нужно всех очаровать, а для того, чтобы всех очаровать, нужно - не то чтобы лгать, а так объясняться, чтобы никто ничего не понимал, а всякий бы облизывался."

"Такова была вступительная речь Митеньки. Правитель канцелярии сейчас же определил ее достоинство, сказав, что это речь без подлежащего, без сказуемого и без связки, но "преданные" поняли. С своей стороны я нахожу, что такого рода красноречие составляет истинное благополучие и положительный ресурс при нашей бедности. С помощью его можно администрировать, можно издавать журналы, можно даже написать целый трактат о бессмертии души. И будет хорошо. Разумеется, если бы у нас были другие средства, если б мы, по крайней мере, впрямь желали что-нибудь сказать, - тогда дело другое; а то ведь и сказать-то ничего не хотим, а только так, зря выбрасываем слова из гортани. Стало быть, тут речи без подлежащего, сказуемого и связки приходятся как раз впору. Во-первых, обилие словотечения может обмануть слушателя; во-вторых, ежели слушатель и не обманется, то что же он сделает? - плюнет и отойдет прочь - и ничего больше."

"- Вы читали Карамзина?
- Так точно-с.
- Помните там одно место, когда Иоанн Грозный, убежденный добродетельным Сильвестром, решается... это может вам дать некоторую идею о том, чего бы именно я желал!
- Осмелюсь, вашество, доложить, что царь Иван Васильевич не должен был испрашивать разрешения высшего начальства, чтоб устроить подобное торжество...
Митенька закручинился.
- Да, - сказал он, - ведь я забываю об этих подробностях. Да, Разумник Семеныч, вся жизнь наша - подробности, и притом жалкие, несносные подробности!"

"- Я мыслю и в то же время не мыслю, потому что не имею в распоряжении своем человека, который следил бы за моими мыслями, мог бы уловить их, так сказать, на лету и, в конце концов, изложил в приличных формах. Вот здесь-то именно и нужен мне публицист, то есть, такой механик, которому я мог бы во всякое время сказать: "Вот, милостивый государь, моя мысль! Теперь не угодно ли вам привести ее в надлежащий вид!"

"Когда видишь задумавшегося помпадура, то делается не только тяжело, но даже неловко. Задумался - значит, вознамерился нечто предпринять. ЧТО именно"

"За бытность его в должности, перед глазами его преемственно прошло до десятка помпадуров, и все они исчезли, как дым, именно в силу правила: до поры, до времени. В этом правиле заключалась, по его мнению, вся жизнь. Видел ли он беззаветное ликование или осторожность, доходящую до трепета, он говорил: до поры, до времени, и всегда оказывался пророком."

"... Встал в тупик при виде бездны противоречий, в которую ввергло его совместное существование закона и помпадура."

"Были и случаи неповиновения властям: будочник просил у торговки пять грибов на щи, а она давала два."

"Он был от природы не сентиментален, и потому вопрос, счастливы ли подведомственные ему обыватели, интересовал его мало. Быть может, он даже думал, что они не смеют не быть счастливыми."

"- А они вот и насчет законов тоже разговорились, спрашивают, боится ли простой народ закона?
- Закон, я вам доложу, наверху начертан. Все равно, как планета..."

"Что такое закон, что такое помпадур в глазах толпы? - это не что иное, как страдательные агенты "планиды", и притом не всей "планиды", а только той ее части, которая осуществляет собой карательный элемент. Они не могут ни оплодотворить земли, ни послать дождь или ведро, ни предотвратить наводнение - одним словом, не могут принять творческого участия во всем том круге явлений, среди которых движется толпа и влияние которых она исключительно на себе ощущает. Даже самая кара их имеет свойство далеко не "планидное", ибо, настигая одних, она не замечает, что тут же рядом стоят десятки и сотни других, которых тоже не мешает подобрать и посадить на съезжую. А потому, толпа даже и в каре видит не кару, а несчастие."

"Как, однако ж, постыдно, как глубоко оскорбительно положение человека, который постоянно должен задавать себе вопрос: за что? - и не находить другого ответа, кроме: будь готов."

"Мы имеем основание сказать только одно: да, если взятка еще не умерла, то она существует в такой облагороженной форме, что лучше всего делать вид, что не примечаешь ее."

"Не то следует доказать, умеешь ли ты делать под козырек, а то, возведено ли в тебе это делание на степень врожденное идеи."

"В свободное от усердия время мы мечтали: о! если бы и волки были сыты, и овцы целы! Словом сказать, мы день и ночь хлопотали о насаждении древа гражданственности."

"По внешнему виду в нем не было ничего ужасного, но внутри его скрывалась молния. Как только он почуял, что перед ним стоят люди, которые хотя и затаили дыхание, но все-таки дышат, - так тотчас же вознегодовал."

"Это было время либерализма почти повального, то время, когда вдруг всем сделалось тошно и душно."

"... Меня в это время уже сильно начали смущать будущие судьбы русского либерализма. Все было тем более горько, что и до этого наш либерализм существовал лишь благодаря благосклонному попустительству некоторых просвещенных лиц."

---

Читательский дневник

Г.Миллер. Книги в моей жизни.
«… Особенно здесь, в Америке, мы нуждаемся в таком прикосновении к нашей истории… История галопом промчалась над нашими пустынными землями. Она оставила нам несколько имен, несколько уродливых памятников – и хаотичную груду разного барахла. Единственной расой, которая обитала в этих местах и не наносила ущерба творению Господа, были краснокожие. Теперь они живут в резервации. Для их «защиты» мы милосердно создали нечто вроде концлагерей. В них нет колючей проволоки, нет орудий пыток, нет вооруженной охраны. Мы просто оставили их умирать там…»

М.Е.Салтыков-Щедрин. Помпадуры и помпадурши.
«Новейшие веянья времени учат все более ценить в человеке не геройство и способность претерпевать лишения, а покладистость, уживчивость и готовность. Но что же может быть покладистее, уживчивее и готовнее хорошего взяточника? Ради возможности стянуть лишнюю копеечку он готов ужиться с какою угодно внутренней политикой, уверовать в какого угодно бога. Сегодня, напялив мундир, он отправляется в собор поклониться богу, а завтра – только прикажите! – в том же мундире выйдет на лобное место и будет кричать: распни! Распни его!»

М.Блок. Апология истории.
«Если даже считать, что история ни на что не пригодна, следовало бы все же сказать в ее защиту, что она увлекательна. Или, точнее, - ибо всякий ищет себе развлечения, где ему вздумается, - что она, несомненно, кажется увлекательной большому числу людей. Мы также знаем, что маленькие радости коллекционирования древностей оказались занятием, которое постепенно перешло в нечто гораздо более серьезное. Читатели Александра Дюма – это, быть может, будущие историки, которым не хватает только тренировки, приучающей получать удовольствие более чистое и, на мой взгляд, более острое: удовольствие от подлинности.»

М.Ефиминюк. Бесстрашная.
«- Бежать? – отстраняясь от меня, повторил он, словно попробовал слово и остался совершенно недоволен вкусом.
- Я много думала над побегом. Все нормально, Лукас. В мире тысячи мест, где нас никто не знает. Убежим вместе.
- Ты готова прятаться всю жизнь? – в его голосе зазвучал лед.
- Но…
- Ты готова бросить отца? Отказаться от ремесла, которое любишь?
- Почему ты все переворачиваешь? – разозлилась я и принялась нервически ходить по комнате, страстно грызя ноготь на большом пальце.
- Ты совершенно не разбираешься в мужиках, Катарина, - невпопад заявил он.
- Что ты имеешь в виду?
- Какой нормальный мужчина захочет, чтобы его женщина жила в изгнании, как преступница?»

М.Ефиминюк. Квест Академия.
"Лекция началась. С непроницаемым видом я вытащила из кошеля заговоренное перо. Пока народ, всем потоком купивший дополнительные материалы авторства Хилдиса, спокойно занимался своими делами, я талантливо делала вид, будто не успеваю записывать за магистром.
- Обманываешь потихонечку, - в какой-то момент с ехидством шепнул мне на ухо Форстад, который вообще не заморачивался конспектированием. Он просто-напросто раскрыл методичку и с кем-то переписывался с помощью "магической почты".
- От тебя несет табаком, - любезно намекнула я, что у него тоже рыльце в пушку. Справедливо говоря, слабый запах табака, перемешанный с цитрусовыми благовониями, действительно ощущался.
- Не нюхай, - отозвался он.
- Простите, ваше высочество, что дышу воздухом, который вас окружает, - огрызнулась я в ответ."

---

Александра Лисина "Мар. Меч императора". Как я понимаю - завершение цикла про приключения Мара-Марины. Цикл удержался на одном уровне, чудно...
Сюжет: после грандиозной ссоры с императором Каррианом Мар вынужден бежать и скрываться, при этом инсценировав свою смерть. Но магическая печать никуда не делась и по-прежнему обязывает Мара служить империи. Мар надумал отправиться в самый глухой угол, где территорию потихоньку захватывают инфернальные монстры, население и вся живность давно разбежались, имеются только некоторые укрепленные форпосты, которые пытаются сдерживать напор нечисти. И самая отдаленная среди них - крепость Ойт, куда направляют смертников и самых отчаянных вояк. Вместе со своим названным братом, волком-ашши, Мар прибывает на место и начинает охоту, используя все свои навыки тени и дарру... Но в гарнизоне крепости тоже сидят не дураки, и самозваного помощника быстро засекли. Так что постепенно Мар находит себе новое место в жизни и новое занятие. Но прошлое не оставляет его в покое и однажды то, что вроде бы должно было перегореть, вновь оживает...
Я опасалась, что придется полкниги (в лучшем случае!) продираться, сжав зубы - я же сразу почуяла, что автор намеревается устроить то, что я терпеть не могу - отправить ГГ скитаться по дикой местности... Мне-то, конечно, больше всего было интересно почитать, как ГГ будет налаживать отношения с Каррианом, как они разберутся между собой и со всеми этими магическими заморочками... Но оказалось вполне терпимо. По дикой местности ГГ, конечно, скитался, но, к счастью, недолго. Потом его затянули в крепость, и уже было очень интересно. Все сражались с тварями, автор постаралась изобразить их отвратными и тошнотворными, что-то вроде медуз, которые соединяются в разветвленную сеть, и все это упирается в супер-медузу... этакий ктулху местного разлива. Вот я до сих пор считала, что это только Шаргородский специализируется на придумывании разных мерзотных монстров, а тут автор тоже явно решила идти тем же путем.
Ну, а потом появился таки император Карриан и начались разборки и выяснения отношений. Захватывающе. Не, в финал я сразу заглянула, так что хоть на этот счет волноваться не приходилось. Автор извернулась и все подогнала и обосновала. (Автор любит обоснуй! ) Логично все, в общем, вышло. И вполне ожидаемо...
И все-таки возникает некоторая грусть и печаль. Несмотря на обоснуй и логичность. Ну, просто Мар был гораздо более интересным персонажем, чем Мари-Марина... Более... свободным... живым и естественным... Но тут уже надо углубляться в дебри насчет различия в положении мужчин и женщин и отношения ко всему этому. Мда.

@темы: Книги

---

(прослушивая французский шансон в приступах ностальгии) Эх... Вот эту песню я отчетливо помню, как мы с ней мучились в институте на парах по аудированию. Притаскивались какие-то древние приспособления - проигрыватель с колонками, notre maitresse по сто раз прокручивала пластинку на одном и том же месте, чтобы мы наконец уловили слова, медленно тащились от куплета к куплету...
А сейчас прямо так пробирает - чудная песенка. Тогда-то нам, конечно, было не до красот музыки и лирики.

---

Читательский дневник

GQ.
Мартин Иванов, каскадер: «Все помешались на безопасности. На некоторых проектах строят автомобили на пульте управления и сталкивают их дистанционно. Каскадеры могли бы сделать это лучше и не надо думать, что они плохо защищены: пилот в огнеупорном комбинезоне сидит в спортивном кресле, пристегнутый 5-точечным ремнем и окруженный каркасом из труб. На его плечах устройство HANS – накладка, к которой ремешками пристегнут шлем, чтобы при резкой остановке не травмировалась шея, а под рукой кнопка включения системы пожаротушения.
На старой машине с механической коробкой передач можно сделать практически любой трюк, а вот на современной – почти ничего. Электроника блокирует все действия, которые считает опасными. На съемках «Черной вдовы» немецкие инженеры пытались подготовить к трюкам BMW Xз, и ничего не получалось. Два автомобиля разобрали, чтобы поставить в них моторы и коробки без электронных ограничителей, но ничего не вышло.»

И.Брижак. Будни бортпроводника.
«Я и два моих друга поехали в аэропорт. Один из них работал пилотом, а второй хотел устроиться бортпроводником. В здании авиакомпании наш приятель-пилот прошел через турникет и отправился на работу. А мы вдвоем остались, моему другу нужно было заполнить анкету для трудоустройства. Кроме нас в вестибюле стояли еще два человека – парень и девушка. Забегая вперед, могу сказать, что девушка впоследствии стала моей женой. Она на меня очень пристально смотрела, пока мы с другом старательно заполняли его анкету. Девушка очень старалась делать это незаметно, но у нее не получалось. Да и вестибюль был размером два на два метра. И так как дамы не привыкли знакомиться первыми, мне пришлось взять анкету для трудоустройства и попросить ее помочь мне заполнить резюме. Она тут же согласилась, и мы минут двадцать расписывали пункт за пунктом. Меньше чем через неделю мне позвонили и пригласили на кастинг…»

М.Ефиминюк. Бесстрашная.
"- Почему не явилась вчера? - буркнул шеф.
- Только сегодня утром печать вернули, - мгновенно соврала я и с улыбкой продемонстрировала новенький знак, с еще чуть-чуть припухлыми красными каемками на ладони.
- Тебе не стыдно врать мне в глаза?
- Шеф, а Ян еще не приходил? - ловко перевела я разговор.
- Кто такой Ян? - не понял шеф.
- Мой помощник.
- Тот, который постоянно дрых в рабочее время? - наконец понял редактор. - Так он не приходил с тех самых пор, как тебя арестовали... Хватай своего нового помощника и вали в мэрию. Там сегодня зачитают королевский указ о новом после в Гнездиче.
- Какой еще новый помощник? - опешила я.
- Да вон пристроился за твоим рабочим столом, - махнул рукой шеф. - Принимай.
Я встретилась глазами с Кравчиком, и тот дружелюбно улыбнулся.
- Шеф, как вы могли взять на службу газетчика, написавшего колонку о том, что Жулита утопилась? - очень тихо спросила я.
- А ты написала колонку о том, что бывший посол убил шестнадцать человек, но я ведь взял тебя обратно на службу, - тем же тоном ответил редактор
- Но Конопка действительно убил тех людей.
- Вот я и говорю, тебе необыкновенно повезло, что жизнь сама подтасовала факты под твою колонку."

К.Измайлова, А.Орлова. Футарк. Второй атт.
" - Раз уж ты меня напугал, - сказал я, передавая насупленному Оллсопу зонт, - то в качестве моральной компенсации помоги мне с моими питомцами!
- Надеюсь, сэр, вы не привезли цепного гепарда? - опасливо спросил дворецкий.
- Ну что вы, Оллсоп, я же давно никуда не ездил! - рассмеялся я. - А что, бывали прецеденты?
- Еще бы, сэр! - тоскливо произнес он. - Мистер Монтгомери везде ходит с ручной обезьянкой. А у нее блохи, сэр! Причем мистера Монтгомери они почему-то не кусают, поэтому он считает, что я наговариваю...
- Это у Монтгомери блохи, - заявил Фрэнк. - А обезьянку он завел, чтобы они на нее перебрались.
- Сэр, как вы можете так шутить! - возмутился слуга. - А вы... вы сами!
- Что - я сам?
- Зачем вы привезли белого волка?
- Это не волк, это лайка, хаски, - пояснил Фрэнк. - Милейшее и добрейшее существо. Ну, есть у нее немного волчьей крови в жилах, что ж теперь? Зато какие у нее прекрасные голубые глаза!"

---

Ура! Всех следователей с праздником!

---

Читательский дневник

Ф.Кафка. Письма к Фелиции.
"Как я раздобыл ваш адрес? Вы же не об этом спрашиваете, когда спрашиваете об этом. Что ж, Ваш адрес я попросту выклянчил. Сперва мне назвали только какое-то акционерное общество, но оно мне не понравилось. Потом я узнал Ваш домашний адрес... Заполучив адрес, я успокоился и тем более не писал: обладания адресом мне казалось достаточно, а кроме того, я боялся, что адрес неправильный, ибо в самом деле, кто такой этот Иммануил Кирх? А нет ничего печальнее, чем письмо, посланное по неточному адресу, это уже и не письмо вовсе, а скорее вздох. И только разузнав, что на вашей улице стоит кирха св.Иммануила, и расшифровав таким образом сокращение Иммануил Кирхштрассе, я снова на некоторое время успокоился. Правда, теперь мне к Вашему адресу недоставало указания на сторону света, в Берлине это ведь неотъемлемая примета всякого адреса."

М. О Кайнь. Кладбищенская грязь.
"- ... Ты кто? Ты давно здесь? Ты слышишь меня? Не стесняйся, чувствуй себя как дома. Я Муред Френшис.
- Дай тебе Бог счастья! Муред Френшись, что прожила рядом со мной всю жизнь. Я Катрина. Катрина Падинь. Ты помнишь меня, или здесь теряют память о прежней жизни? Я-то еще ничего не забыла, ни чуточки...
- Да и не забудешь. Жизнь здесь такая же, Катрина, что была в оылд кантри, просто ничего, кроме могилы, где лежим, не видим, и из гроба нам не выбраться. Живых тоже не слышишь, и никак не узнать, что с ними происходит. Помимо того, что расскажут новопреставленные покойники. Но мы с тобой снова соседи Катрина. Давно ты здесь? Я не слыхала, как ты пришла.
- Не знаю, то ли умерла в День святого Патрика, то ли днем позже Муред. Слишком я умаялась."

GQ.
"Господа, вам же не приходит в голову сесть человеку на колени в "Сапсане"? Уши и мозг - такие же неотъемлемые части нашего личного пространства, как колени и ягодицы. Безусловно, вам очень важны ваши проблемы, но делиться ими со случайными попутчиками против их желания - то же самое, что внезапно продемонстрировать голый зад. Неприлично."

К.Измайлова, А.Орлова. Футарк. Второй атт.
"- Видите ли, мистер Кин... - заговорил Фейн, нервно комкая кепи. - Я в этих местах человек новый... Почти никого не знаю... Когда это все началось, я... не знал, к кому идти, и вот...
- Что началось?
- Ведьмы! - несчастным голосом сообщил Фейн.
- Ведьмы?! - я едва не подавился. - Не слышал, чтобы в наших краях они водились!
- Да как же! - Фейн от возмущения даже привстал. - Здесь же уйма зайцев!
- Зайцев? - переспросил я, сомневаясь в душевном здоровье собеседника. - Я не улавливаю связи...
- Ведьмы обожают превращаться в зайцев! - с глубочайшей убежденностью произнес Фейн, вытаращив голубые глаза. - Вы разве не знаете, сэр? Я как зайца возле хлева увидел, так и понял: без ведьмы тут не обошлось!"

---

С днем рожденья!

allga, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого замечательного!

---

Дарья Кузнецова "Модус вивенди". Фэнтези, любовный роман... На редкость неприятная книжка. Вот прямо таки разит психиатрией и сексуальными извращениями. Садо-мазо всякое... мда.
Сюжет: в каком-то далеком будущем человечество (почему-то исключительно в виде альтернативного варианта российской империи) покоряет просторы вселенной. Одна из инопланетных цивилизаций, некие вары, упорно держатся в стороне и уклоняются от налаживания отношений. Хотя обладают потенциально опасными и могущественными технологиями. Земля неоднократно посылала к ним дипломатические миссии, но те не добивались успеха. И вот в очередной раз посылают супер-специалистов - дипломата Вету Чалову, специалиста по экстремальным ситуациям, и одержимого Игоря Ветрова - это так именуют элитные воинские части, которые владеют магическими способностями. В ходе миссии ситуацию удалось сдвинуть с мертвой точки. В то же время между Ветой и Ветровым завязываются непростые отношения...
Сначала я несколько раз пробовала взяться за чтение. Но дольше нескольких страниц не выдерживала - почему-то казалось, что вот персонажи поедут там к каким-то далекам и будут там вовсю приключаться, скрываться и партизанить в дикой местности, в духе буджолдовских Корделии и Эйрела Форкосигана... (хотя по тексту и авторскому стилю железно ясно, что на уровень Буджолд рассчитывать не приходится). Потом я наконец собралась с духом и двинулась вперед. Оказалось, что я зря опасалась и ничего подобного в книжке нет. Но, к сожалению, это был единственный положительный момент. Потому что все остальное - это какой-то адский трэш. К тому же тоскливый до невозможности - даже не повеселишься.
Сюжет... Разделяется на условно политико-приключенческую часть и любовную линию. Что касается политики и приключений, то автор их постаралась свести к минимуму. Потому что, судя по всему, автора ничего не интересовало, кроме как поскорее довести героев до постели и перейти к сексу нон-стоп. Если взять этих опасных инопланетян... варов... во вступлении уж так прямо расписывалось, что они ужас какие закрытые и опасные, и не идут на контакт, что же делать, что же делать. Поехали эти деятели... Ну и - автор быстро устроила им несколько роялей в кустах. Тут и внезапный внутренний мятеж, из-за которого персонажи соприкоснулись с другими кругами, не с теми, какие обычно взаимодействовали с землянами. Тут и внезапное заражение ГГ инопланетной инфекцией, а Ветров ее внезапно вылечил благодаря своим магическим способностям, и тут же оказалось, что от этой инфекции вары очень страдают, и поэтому они сразу стали заинтересованы в налаживании отношений с землянами на очень выгодных условиях. Все, дальше автор не заботится больше об этом. Даже вот сказано, что персонажи выяснили, что вары предпочитают между собой общаться жестами и телодвижениями, что-то типа танцев. А в начале сказано, что ГГ очень любит танцевать. Ага, решила я - это, наверно, как у Пехова с Пересмешником, когда дурацкий дар ГГ по изображению разных голосов в финале оказывается единственно полезным в опасной ситуации... а тут эта Вета со своей страстью к танцам, сможет завязать диалог с варами. Ну и зря я так решила. Ружье на стенку повешено, но автор его никак не использовала. Странно. Хватило внезапной инфекции... И сразу все проблемы разрешены. Можно переходить к сексу. Про политику в этой самой империи сказано и еще того меньше. Хотя и того, что сказано, хватает, чтобы испытывать большие сомнения.
Значит, остается любовная линия. Но тут все очень печально, на мой взгляд. Потому что отношения, которые автор описывает - и подает это как что-то невероятное - очень уж смахивают на отношения типичной жертвы и садиста-тирана-сексуального маньяка. В чистом виде садо-мазо... Чему ж тут радоваться?
Вот ГГ - описывается, как женщина культурная, с хорошим образованием, ценный специалист по части дипломатии, то есть, со знаниями, с опытом и т.д. К тому же целая княгиня (а чего мелочиться ). Но одинокая. Потому что тонко чувствующая, и до сих пор все ей не везло в личной жизни, все как-то если она вступала с кем-то в отношения, то это оказывались отъявленные негодяи и подлецы. А тут их посылают в миссию с одержимым Ветровым. Это по сюжету одержимый - нечто вроде статуса, официального. Но по факту он и так, можно сказать, одержимый. В смысле, башню давно снесло... Он сразу начинает разговаривать с ГГ грубо и ехидно (ехидно! боже мой! я думала, это только девочки мэри-сью ехидно разговаривали, да и то это уже давно не в моде... а тут типа такой крутой и опасный мужик, элитный воин, за 50 лет - и ехидные усмешки... ), постоянно оскорбляет ГГ и делает нарочито двусмысленные жесты и намеки. Абсолютно на ровном месте. ГГ решает, что надо держаться холодно и отстраненно. Ветров еще больше начинает выделываться. ГГ решает, что надо попытаться наладить отношения и вести себя приветливо. Ветров вообще из себя выходит... Я бы сказала, что надо не налаживать отношения и не держаться холодно-вежливо, а прямо сказать, что человек ведет себя, как свинья и потребовать прекратить это. Но ладно, не берусь судить... В общем, в результате Ветров все больше и больше усиливает напор, доходит до того, что требует, что ГГ должна спать вместе с ним, типа он так ее охраняет... Ну, а когда миссия заканчивается, то Ветров вообще заявляет, что он больше не может! раз уж это последний день, то сам бог велел, значит, уже заняться сексом! А то ведь так и время зря прошло. Ну вот что это, как это? Как вы думаете, реальна такая ситуация? Ну, то есть, после этого они переходят к сексу, и ГГ приходит в восторг! Рассуждает в таком духе, что - вот ведь я какая дура была, оказывается, так здорово, когда тебя завалит настоящий мужик! Гибель рассудка. Мне кажется, автор тут рисует чисто классическую карикатуру, я уж не помню, откуда. Но вы знаете - что в первобытно-пещерные времена вся романтика заключалась в том, что мужик завидит бабу, вдарит ей по черепушке дубиной и за волосы утащит к себе в пещеру. А баба, когда очнется, так будет только рада! Потому что бабы - дуры, не понимают своего счастья. Вот тут то же самое! И по воле автора ГГ прямо постигает дзен. И секс у нее феерический, она так счастлива, и вот партнер ее всячески подавляет и командует, а она только все счастливее и счастливее! Умереть не встать.
Дальше все так и идет. Ветров вселяется в дом ГГ. Сказано, что ГГ дома любит ходить в удобной свободной одежде - "домашнее платье". Ветров их выкидывает и вместо этого покупает шелковые халатики, сверху декольте до пупа, внизу "едва прикрывает попу". Ему так нравится! а домашние платья ему не нравятся, они не сексуальные! Их приглашают на официальное мероприятие при императоре, светский вечер с танцами и награждениями. Там ГГ подходит поздравить ее старый друг. Ветров заметив это, устраивает дикую сцену ревности. А, сука! стоило отойти, а она уже заигрывает с каким-то мужиком! снюхались! Слушать ничего не желает, типа - между нам все кончено, я ухожу навсегда! ГГ бежит его разыскивать и успокаивать, улещивать. Лучше всего для этого заняться сексом прямо в императорском дворце. При этом Ветров порвал у ГГ трусы. ГГ приходит в ужас и хочет поскорее уехать домой. Но Ветров указывает, что это невежливо, надо отпроситься у императора. Но вместо этого затаскивает ГГ в танцевальный зал, и они еще пару часов там танцуют вовсю. Потому что он в восторге, что у него женщина без трусов среди всей этой толпы аристократов! Да потом еще оказывается, что император и не ждал никаких церемоний, а Ветров, как элитный спецназовец, мог вообще просто скинуть сообщение, что они уходят... Ну вот как это, что это? - обратно интересуюсь я, пытаясь разогнать дым, идущий из ушей... ГГ все время только твердит, как она счастлива, и даже прямо не подозревала, что вот это ей и нужно было в жизни.
Автор считает, что такие отношения в самом деле закончатся чем-то хорошим? нет, тут, конечно, люди нашли друг друга - одна вся такая виктимная, другой авторитарный, куда бежать... Но что-то мне сдается, что скорее всего закончится тем, что при очередном приступе ревности - кто-то там еще ГГ улыбнется, или ему покажется что-то - мужик просто ее прикончит невзначай... Нет, лично я не так себе представляю любовные романы. Персонажи несимпатичные, развивается все дико... Ну нафиг...
P.S. Обложка тоже некрасивая, но, с другой стороны, может, и гармонирует с текстом. Там изображен мужик с грубым и зверским лицом, и унылая носатая девица с глазами навыкате, со скошенным подбородком... Поскольку в тексте Ветров неоднократно восклицает, что как ему повезло, что досталась такая красавица - то особенно вызывает недоумение. Но с психопатов что возьмешь...

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Д.Кузнецова. Мастер оружейных дел.
"- Есть что-то еще, что вы можете сказать про этот нож? - проницательно спросил посетитель, видя, что я не спешу возвращать предмет обсуждения.
- Я не знаю, стоит ли, - честно призналась, пряча кинжал в ножны и аккуратно выкладывая его на поверхность стойки.
- То есть?
- Официальная наука отрицает даже саму возможность существования подобного, - засомневалась я, но, видя заинтересованность клиента, сдалась. Пусть лучше считает меня суеверной, зато совесть будет чиста. - Это нехороший нож, рен. Очень нехороший. Считается, что у вещей нет своей воли, но оружие, тем более - старое, да еще попробовавшее крови... У него возникает нечто вроде примитивного интеллекта. Так вот, этот нож очень любит кровь, до фанатизма. Нет, понятное дело, сам он на вас не бросится, но принести несчастье может и наверняка это сделает. А если, не дай Кузнец, попробует вашей крови, тогда не успокоится, пока не выпьет вашу жизнь."

К.Измайлова, А.Орлова. Футарк. Второй атт.
"Мы обошли весь дом, комнату за комнатой. Ларример впереди, я в центре, а Сирил замыкающим. Кажется, кузен решил поберечься... Редкое для него благоразумие! Главное, чтобы он не засадил мне кочергой по голове, если вдруг решит ринуться в атаку...
- Кажется, все в порядке, - Ларример не скрывал облегчения. - Должно быть, просто пьяная драка, сэр.
- Еще оранжерея, - напомнил я больше для проформы. Кто же станет метить в окна мансарды, если куда проще разбить стекла на первом этаже?
- Как скажете, сэр! - согласился Ларример, и мы поднялись до самого верха.
Я распахнул дверь... и потрясенно замер на пороге. Огромные окна оранжереи зияли многочисленными черными дырами, а мои питомцы были усеяны осколками. Из дыр тянуло прохладным ночным воздухом, а в ближайшем ко мне Echinopsis торчал длинный кусок стекла, словно кинжал в груди. Бедный Коннор буквально истекал кровью - зеленоватым соком..."

---

(выглядывая в окно) Целый день шел бесконечный серый дождик... к ночи снегом понесло. Ну, хорошо... Все равно весна.
Когда я последний раз высовывалась из дома, была прямо метель порывами.

---

По наводке  Draco Malfoy - сайт радиостанций по всему миру.

radio.garden/listen/montmartrefm/FEdPUB1T

Сначала попала на свой город с наименованием в листе двух радиостанций. Затошнило. Перескочила на Москву - не слишком большая разница. Разве что станций в разы больше. Один черт - что играют, уши вянут. Наткнулась в списке на какой то Ретро-ФМ, посчитала, что, может, там старые песни играют. Но почему-то играют блатняк. Пошла в Европу. Сначала занесло почему-то в Копенгаген, там наткнулась на бодрую и прикольную радиостанцию World Music Radio. Надо будет запомнить.
Потом упорно полезла искать Францию, ах, la belle France... Нашла. Принялась искать французское звучание, а то тоже сплошной глобализм. Что-то попалось, но испытываю сомнения насчет современного... что-то я даже слова на улавливаю... Кстати, убедилась, что у них там тоже хватает малолетних дебилов (с) Пучков-Гоблин. Опрос заделали! Кто по вашему мнению величайший исполнитель во французской песне? Варианты - Селин Дион! Милен Фармер! Гольдман! еще какая-то шушера. ну, больше-то никого не придумать, ясное дело...
Потом таки отыскала радиостанцию, видимо, по французскому шансону. Другое дело, только включила, сразу слышу родной голос - Далида поет про Джиджи л Аморозо... Потом Джо Дассена включили... хорошо... В ссылке вроде должна как раз она загружаться.
Попутно наткнулась на Радио Нотр Дам, с примечанием Music sacree. Наверно, классику играют. Может, что-нибудь и специально церковное.
Надо что ли ссылку сохранить, будет что слушать, а то на ютубе какая-то тоска настала с роликами, непонятно, что прослушивать.